Текст книги "Тайная поклонница"

– Это самонадеянно, но я попытаюсь добиться этого результата.

Всухую проглотив таблетки, Хэлли выпрямилась и сосредоточилась на мило улыбающейся женщине, стоявшей рядом со старинным латунным кассовым аппаратом. Одна из лучших подруг ее бабушки. Если бы она закрыла глаза, то могла бы представить, как они сидят вместе, склонив головы над кроссвордом, хихикая, как подростки над нашептываемыми на ухо шутками.

– Как… – Она откашлялась, справляясь с эмоциями, окинула взглядом тихий, пыльный магазин. – Дела пошли лучше?

Улыбка Лорны никуда не делась, ее голова слегка наклонилась вправо.

Она ничего не сказала.

Хэлли сглотнула, ерзая на своем месте.

– Ну, ничего. Уверена, это похмелье пройдет к дегустации в два тридцать. И давно пора пополнить мои запасы белого…

– Последнее, что тебе нужно, это еще вина, дорогая. Я уже большая девочка и могу справиться с тем, что никто не придет на дегустацию. – Посмеиваясь, Лорна потянулась и сжала руку Хэлли. – Хотела бы я видеть это место переполненным, как в старые добрые времена? Конечно. Но, Хэлли, я не собираюсь заполнять кассу твоими кровно заработанными деньгами. Я просто этого не сделаю. – Она напоследок похлопала Хэлли по плечу. – Ребекка гордилась бы тобой за то, что ты пыталась мне помочь.

Слезы защипали глаза Хэлли. Как Лорна не понимает, что отчасти эгоистична? Это место не только у нее оставило миллион особых воспоминаний, но и Хэлли нуждалась в том, чтобы оно сохранилось: это – частичка ее бабушки. Чем больше Ребекка уходила в прошлое, тем более тревожной и беспомощной начинала чувствовать себя Хэлли. Это место, его распорядок дня, все казалось чужим без решительного присутствия Ребекки. Как будто ее жизнь принадлежала кому-то другому.

– Не могли бы вы хотя бы упаковать мне пино[18]18
  Пино – сорт винограда и одноименный сорт вина.


[Закрыть]… – над входом звякнул колокольчик, и сердце Хэлли с надеждой подпрыгнуло в груди. – Ой! Клиент!

Но ее волнение исчезло, когда она увидела вошедшего. Менеджер из «Откупоренного», в твидовом костюме и круглых очках, щеголявший очень оживленной и очень измученной улыбкой. Она запомнила его с того дня, когда ходила по городу, срывая рекламные листовки их торжественного открытия, и он гнался за ней полквартала.

– Привет. – Едва войдя, он сцепил руки на груди и бросил сочувственный взгляд на скудно заполненные полки. – Я из «Откупоренного», ваш сосед. И мне неприятно это делать, но у нас намечаются два девичника на послеобеденную дегустацию, а наш грузовик с продуктами задержался. Не поверите – у нас не хватает бокалов для вина. Прошлой ночью вечеринка немного вышла из-под контроля, и их непредвиденно разбили. У вас случайно не найдется дюжины или около того, чтобы одолжить до завтра?

Лорна уже поднималась со своего места, готовая помочь.

– Конечно. Уверена, что смогу выделить несколько штук. – Она присела на корточки, чтобы осмотреть принадлежности за прилавком. Хэлли подскочила, чтобы не дать Лорне поднять слишком большую тяжесть, помогая ей поставить на прилавок коробку со звякнувшим стеклом. – У меня здесь две дюжины. Можете взять половину.

Молодой человек в твиде неторопливо двинулся вперед, снял картонные крышки и, достав один из стаканов, поднес его к свету.

– Это, должно быть, запас на всякий случай. Не очень высокого качества, не так ли?

Лорна заломила руки.

– Извините.

– Нет, нет. Не извиняйтесь, – рассмеялся Твидовый Придурок, и от неискренности его смеха у Хэлли тошнота подкатила к горлу. – Ну, я думаю, у меня нет выбора. Я возьму все, что вы можете мне дать.

Менеджер даже не смотрел на них. Он вытягивал шею, чтобы понаблюдать за очередью, образовавшейся перед «Откупоренным».

– Вы можете выделить полные две дюжины? Похоже, нам бокалы нужны чуть больше, чем «Закупоренному», – рассеянно сказал он.

– О… О, конечно. – Лорна поспешно поставила коробку на прилавок. Хэлли была настолько ошеломлена откровенной наглостью Твидового Придурка, что даже не предложила помощь. И так и осталась стоять в потрясении, с открытым ртом, а менеджер с небрежной благодарностью подхватил бокалы и поспешил обратно к двери.

Все тело Хэлли сотрясли гневные мурашки и запоздалое смущение. Ее лицо было горячее, чем поверхность солнца, а горло? Боже милостивый. Она превращается в оборотня или что-то в этом роде?

– Это… – Из-за комка в горле она едва могла говорить. – Ему это с рук не сойдет.

– Хэлли…

– Я иду туда.

– О боже.

Это плохо. Она поняла это в тот момент, когда ступила на тротуар, и прохладный воздух практически обжег ее кожу. Это не был уровень праведного негодования, приведший к саботажу диско-шара. Это было гораздо хуже. Раздражение на уровне Халка, и ему нужен выход. Милую пожилую леди, опору общества, нагло унизил Твидовый Придурок, и гнев Хэлли требовал удовлетворения. Какую форму он примет? Она понятия не имела. Это должно было послужить сигналом вернуться в безопасный магазин Лорны и все обдумать, но вместо этого она обнаружила, что, наплевав на протесты людей в очереди, рывком открывает входную дверь «Откупоренного». В лицо ей ударил аромат голубого сыра и шоколада.

– Почему бы вам не выпить? – пропел робот-приветствие автоматической двери.

– Заткнись, – бросила она сквозь зубы, впервые увидев «Откупоренный» изнутри.

В отличие от мягкой, домашней атмосферы «Закупоренного», это место походило на плохо освещенную студию. Неоновые вывески с надписями «Привет, великолепный» и «Хороший вайб» лишь отбрасывали безвкусный отблеск на бесконечные ряды винных бутылок, которые, казалось, покупались из-за красоты этикеток, а не из-за качества содержимого. К сожалению, там были удобные пуфики, словно умолявшие посидеть и отдохнуть днем и очистить сырные тарелки за сорок долларов. Магазин был чистым и новым, и она ненавидела его.

Что я здесь делаю?

Она словно зависла между дверью и прилавком, вошедшие внутрь посетители вместе с кассиром с любопытством уставились на нее. Капелька пота скатилась по ее спине. Ей нужно идти…

И тут до нее донесся голос Твидового Придурка. Он прошел за прилавок с коробкой Лорны, одарив кассира раздраженной улыбкой.

– Раздобыл несколько стаканов в доме престарелых по соседству. Пожалуй, стоит сначала отнести их в подсобку и отмыть. На ободках, наверное, десятилетний слой пыли.

Хэлли снова захлестнул адреналин, и она огляделась вокруг сквозь красную дымку, сосредоточив внимание на сырной стене. У каждого сорта была своя полка, подсвеченная розовой подсветкой. Маленькие серебряные тарелочки с образцами выстроились аккуратными рядами, напоминая кормушки для людей. И она уже двигалась вдоль стены, превратив свою футболку в импровизированный фартук и горстями складывая в него образцы сыра.

Вот оно.

Большая кража гауды – вот преступление, которое в конце концов сведет ее с ума.

– Эй! – Это был Твидовый Придурок. – Ты что творишь?

Сосредоточенная на своей миссии, какой бы, черт возьми, она ни была, Хэлли не ответила. Ей просто нужна была какая-то компенсация за тот кусок, который менеджер отнял у гордости Лорны. Глупо? Может быть. Пожалеет ли об этом Хэлли? Определенно да, но лишь потому, что это никоим образом не поможет Лорне. Совсем.

Она набила до отказа импровизированный фартук и принялась распихивать образцы сыра по карманам.

– Эй! – Менеджер остановился рядом с ней и начал шлепать ее по рукам, но она отвернулась, подставляя ему спину. – Вызывайте полицию! – крикнул он через плечо. – Это… О боже, да это же та самая девица, которая несколько недель назад срывала листовки!

Ой-ой.

Джером был прав. Это хрестоматийная эскалация.

Хэлли рванулась прочь.

Твидовый Придурок оказался быстрее. Он заблокировал выход. Она развернулась, ища заднюю дверь, какие были во всех местных домах. Она должна вести в переулок, совсем как в «Сливочной помадке Джуди». И тогда она… что? Снова спрячется за стоячим миксером? Сможет ли она вообще на этот раз избежать последствий? В висках у нее застучало, звуки винной лавки стали приглушенными. Лицо горело. Несколько кусочков сыра упали на пол.

А потом случилось самое безумное.

Через стеклянную витрину «Откупоренного» она встретилась взглядом с Джулианом Восом.

В совершенной, достойной внимания скульптора руке он держал коричневый бумажный пакет, и она узнала логотип круглосуточного магазина. Он отправился за продуктами. Джулиан Вос: он такой же, как все! Внимание профессора переключилось с ее лица на гору сырных кубиков в ее футболке-фартуке, и он вытащил из уха AirPods, приподняв черную бровь.

Взгляд Джулиана медленно переместился на менеджера, который одновременно кричал на нее и отдавал приказы человеку за стойкой, и выражение его лица потемнело. Один длинный шаг, и он оказался внутри «Откупоренного». Оставив за спиной хор жалоб от стоящих в очереди, он с легкостью взял на себя командование всем заведением, не сказав ни единого слова. Все замерли и посмотрели на него, каким-то образом сообразив, что его прибытие было важным. Этот мужчина не являлся сторонним наблюдателем.

Единственным человеком, который не заметил, как Джулиан вошел в «Откупоренный», оказался Твидовый Придурок, который продолжал требовать, чтобы Хэлли заплатила за испорченный сыр, перечисляя преступления, которые она совершила против винной лавки, словно нарушенные заповеди.

Но когда Джулиан загородил собой Хэлли, менеджер захлопнул рот.

– Прекрати на нее орать. – Хэлли не могла видеть его лица, но, судя по отрывистости речи, она предположила, что черты его были напряжены. – Никогда больше так не делай. – Он повернулся и взглянул на нее через плечо. Действительно, со своими Очень Серьезными бровями и линией подбородка он напоминал галантного герцога, явившегося спасти попавшую в беду девушку. Ну, назовите ее Принцесса Персиковая Поганка, потому что она обрадовалась его заступничеству. – Хэлли, пожалуйста, выйди на улицу, там этот человек больше не сможет на тебя кричать.

– Мне и здесь хорошо, – прошептала она.

Ее вера в рыцарство восстала, как мертвецы в старом фильме о зомби. Даже угроза быть укушенной ходячим трупом не смогла бы убедить ее пропустить то, что здесь происходило.

Джулиан защищал ее. Встал на ее сторону, не удосужившись выслушать обе стороны. Он был просто безупречным. Боже, он был замечательным.

Твидовый Придурок зашипел.

– Она украла наш сыр!

– Я вижу, – с подчеркнутым спокойствием сказал Джулиан, поворачиваясь обратно к раскрасневшемуся парню. Он понизил голос до такой степени, что Хэлли почти не расслышала его следующих обращенных к менеджеру отрывистых слов. – Ты все равно больше не будешь на нее орать. Если она расстроится, то и я расстроюсь. Не думаю, что ты этого хочешь.

Хэлли… обрела веру. Неужели это происходит наяву?

Я что, поднимаюсь в высшие сферы?

Что бы ни выражало его лицо, должно быть, оно убедило менеджера в том, что столкновение с Джулианом лучше исключить из расписания.

– Хорошо, я больше не ору, но мы вызываем полицию, – сказал менеджер, одергивая человека за стойкой.

– Вы собираетесь вызвать полицию из-за образцов сыра? – медленно поинтересовался Джулиан.

Хэлли посмотрела вниз на его задницу – она ничего не могла с собой поделать, когда он говорил таким снобистским профессорским тоном – и, боже, то, как эту задницу очерчивал шов джинсов, едва не заставило ее выронить кусок пармезана, который она втихаря собиралась оставить себе.

– Не думаю, что это было бы разумно. Во-первых, это тоже расстроит ее, а мы уже установили, что я не фанат такого поворота дел. И, во‐вторых, вам придется выдвигать обвинения. Из-за сыра. Против местной жительницы. Не думаю, что другим местным жителям – вашим клиентам – это очень понравится, не так ли? Мы оба знаем, что я прав.

Небеса подозрительно напоминали сырную лавку, и наверняка где-то здесь было ее личное облако. Может быть, заказать экскурсию в сопровождении ангела?

– Она крала наши листовки с витрин магазинов, и да, я считаю, что это она разбила наш диско-шар!

О-о-о. Ступор Хэлли лопнул, как мыльный пузырь, и она выглянула из-за Джулиана как раз вовремя, чтобы увидеть, как менеджер всплеснул руками.

– Она представляет угрозу!

Хэлли ахнула.

– Наверное, ты прав, – протянул Джулиан. Хэлли ахнула во второй раз. – Но если ляпнешь о ней еще хоть слово, я разобью кое-что посущественнее, чем твой диско-шар.

Твидовый Придурок взорвался от возмущения.

– Не могу поверить… – Он замолчал и, прищурившись, посмотрел на Джулиана. – Погодите. Я вас знаю?

Джулиан вздохнул, перекладывая в другую руку бумажный пакет.

– Да. – Он понизил голос. – Вам, должно быть, известны «Виноградники Воса».

– «Виноградники Воса»? Не совсем. У нас нет ничего от этих бывших пыльных задниц.

Хэлли чуть не швырнула в менеджера кусок пармезана – и этот кусок определенно был достаточно большим, чтобы вызвать сотрясение мозга. Этот тип действительно только что сказал такое Джулиану? Вторичное смущение, которое она испытала из-за Лорны, теперь вспыхнуло из-за него, ее кожа покраснела, заставив пожалеть, что она не осталась этим утром в постели, после похмелья. Что касается Джулиана, его реакция оказалась совсем не такой, как она могла ожидать. Вместо того чтобы разозлиться из-за оскорбления, нанесенного его семейному бизнесу, он просто казался… озадаченным. Любопытным.

– Бывших пыльных задниц? – повторил он, нахмурив брови. – Почему ты называешь…

Менеджер прервал его щелчком пальца.

– Нет, погоди. Я понял, откуда тебя знаю. Ты был в том документальном фильме об инопланетянах! Как он назывался…

Джулиан уже разворачивался на каблуках, свободной рукой выводя Хэлли из магазина.

– Идем.

– Подождите! – выкрикнул расфуфыренный парень лет двадцати с небольшим. – Можно сделать селфи?

– Нет, – решительно отказал Джулиан.

– О каком документальном фильме об инопланетянах он говорит? – прошептала Хэлли, косясь на вздернутый подбородок Джулиана.

– Тихо, похитительница сыра.

– Справедливое обвинение, – пробормотала она, вытаскивая из импровизированного передника пармезан и откусывая кусочек.

Как только они вышли из магазина и быстрым шагом двинулись по тротуару, Джулиан задал вопрос, на который Хэлли действительно не хотела отвечать.

– Почему он так отозвался о винограднике? Это непопулярное мнение или так думают все?

Хэлли сглотнула.

– Если я отвечу, ты расскажешь о документальном фильме об инопланетянах?

От его вздоха даже дуб засох бы.

– Договорились.

Глава шестая

Они напоминали повзрослевших Гензеля и Грету. Только вместо хлебных крошек оставляли за собой крошки манчего[19]19
  Манчего – испанский твердый сыр из пастеризованного овечьего молока.


[Закрыть]. Почему-то Джулиана не удивил такой поворот событий. Конечно, он наткнулся на эту очаровательную сумасшедшую женщину, спровоцировавшую его устроить телефонный розыгрыш, когда она воровала из местного заведения сыр. Чем еще она могла заниматься?

Однако он никак не мог найти в себе силы разозлиться на нее. Да и кто смог бы расстраиваться, если она улыбалась? Только не он. Особенно когда две очень заметные эмоции затмевали все остальное.

Первая? Он был чертовски зол. Ему хотелось вернуться в «Откупоренный» и выбить менеджеру парочку зубов, что было на него не похоже во всех отношениях. Он не был жестоким человеком. Подростком попал в несколько переделок, но никогда раньше не испытывал такой горячей волны гнева, как тогда, когда увидел через окно, как кричат на Хэлли. Как можно кричать на эту… женщину-подсолнух? «Это меня не касается», – попытался сказать его разум. Но внутреннее чутье заставило его ворваться внутрь и встать между ней и любым видом негатива. Только не при мне.

Вторая? Подступающее чувство страха сильнее стиснуло его руку, сжимающую пакет с продуктами. Пыльные задницы. Эти слова перекатывались из одного уголка его мозга в другой, туда и обратно, такие непохожие на формулировки, которые он привык слышать при описании виноградников Воса.

Воплощение самой сути виноградарства. Легенда. Краеугольный камень отрасли.

Они остановились у мусорного бака, где Хэлли избавилась от остатков сыра, хотя продолжала упрямо держаться за пармезан.

– Прежде чем я тебе что-нибудь скажу, – начала она, расправляя плечи и делая глубокий вдох, который совсем не успокоил его нервы, – я хочу, чтобы ты знал, что лично я не разделяю негативных мнений о винограднике твоей семьи. В качестве примера, я только что напала на этот возмутительный винный ночной клуб, потому что он наступает на пятки моим любимым старым местам отдыха. Я ценю традиции и историю – эти слова я бы использовала для описания Восов. Это часть Святой Елены. Но, хм… ну, в последние годы, некоторые могли бы сказать…

Ужас усилился.

– Не щади меня, Хэлли. Скажи это.

Она коротко кивнула.

– Пожар стал ударом по многим традиционным винодельням. Они пытались восстановиться, но пришла пандемия и вырубила их. Сейчас наблюдается острая конкуренция со стороны покупателей этих виноделен. Они приходят, модернизируют свои операции, находят новые способы привлечь публику. И Вос… – Она облизнула губы. – Согласно тому, что я слышала, он все еще находится в режиме восстановления, в то время как все новые фирмы расширяются, привлекают знаменитостей и завоевывают социальные сети.

У него как тисками перехватило горло. Просьба матери посетить винный фестиваль в Напе ему показалась немного странной, но такого он не ожидал. Дела настолько плохи? Он до сих пор настолько нежеланен в семейном бизнесе, что она даже в отчаянной ситуации не просит его о помощи? Да, отец ясно дал понять, что не хочет, чтобы Джулиан занимался виноградником. Но мать? Возможно, она верит в него еще меньше, чем он предполагал. Мог ли он винить ее в этом, учитывая свое унизительное поведение после пожара?

– Мама ничего такого не упоминала, – выдавил он.

– Мне жаль. – Хэлли предложила ему пармезан и убрала его назад, когда он отказался, коротко покачав головой.

– Мне больше нравится козий сыр.

Она пристально посмотрела на него.

– Хорошо, сатана. – Она ткнула его локтем в ребра, чтобы дать ему понять, что шутит, и он едва удержался, чтобы не схватить ее за запястье, удерживая руку. Рядом. – Если тебе от этого станет легче, прошлым вечером я сильно напилась… выпила бутылку «Вос Совиньон Блан».

Она замолчала, ее лицо немного побледнело.

– Что не так? – обеспокоенно спросил он. Насколько сильно этот тощий менеджер расстроил ее? – Я возвращаюсь, – прорычал он, разворачиваясь обратно к магазину.

– Нет! – Она схватила его за локоть, останавливая. – Я… я в порядке.

Очевидно, это было неправдой.

– Слишком много пармезана?

– Нет, я просто… – Она, казалось, не могла смотреть ему в глаза. – Я только что вспомнила, что забыла вчера вечером оставить таксисту чаевые. А он был действительно хорош. Даже подождал меня, пока я делала остановку.

Почему она почти задыхалась от этой оплошности?

– Можно оставить чаевые постфактум.

– Да. – Она смотрела сквозь него остекленевшими глазами, ее румянец был таким ярким. – Да. Можно. Я так и сделаю.

– Твое похмелье имеет какое-то отношение к твоему решению съесть сыр?

– Нет. – Она заметно взбодрилась, но цвет лица возвращался медленно, голос звучал немного неестественно. – Может быть, немного. Но это не помогло делу, когда Твидовый Придурок вошел в «Закупоренный», как титулованный тролль, и удрал с двумя дюжинами бокалов для вина, заявив, что «Откупоренному» они нужнее.

– Вот как. – Его снова охватило раздражение. – Я очень рад, что не дал им сделать селфи.

– Кстати. – Пока они шли по тротуару, Хэлли безуспешно пыталась засунуть сырный брусочек в передний карман джинсов. Честно говоря, она была воплощенной неразберихой. И тем не менее он, кажется, не мог отвести от нее чертов взгляд. – Что за документальный фильм об инопланетянах?

– Ничего особенного, – быстро ответил Джулиан.

– Никаких «ничего особенного». – Она рассмеялась, и он с облегчением заметил, что она выглядит уже не такой бледной, как минуту назад. – Кроме того, Вос, ты обещал объяснить. Я требую удовлетворения.

У него дернулся уголок губ.

– Да, я в курсе. Просто не люблю об этом говорить.

– Ты только что поймал меня на совершении ограбления. Дай мне какую-нибудь компенсацию.

На миг он был очарован ее заискивающей улыбкой. С похмелья или нет, она все еще сияла, не так ли? Ее фирменный стиль рассеянной красоты. И, как и в первые два раза в обществе Хэлли, напряженность его расписания, казалось, отступила. И теперь оно попыталось с ревом вернуться в фокус, требуя, чтобы он перестроился. Часы на его запястье потяжелели, минуты летели так незаметно.

– Хорошо, я объясню. Но мне нужно писать…

Она моргнула, глядя на него, и он едва не наклонился, чтобы получше рассмотреть черные круги вокруг ее радужек. Это поэтому у ее глаз такой привлекательный цвет? Он ведь может потратить еще полчаса, верно?

Нужно смотреть фактам в лицо. Хэлли была взрывчаткой для его душевного спокойствия, и, кажется, он не в состоянии придерживаться своих планов, когда она рядом. Особенно когда она наклоняет голову и, прищурившись, улыбается ему, и солнце играет в складочке посередине ее нижней губы. И тот факт, что он замечал эти детали вместо тикающих часов, означал, что с ним что-то серьезно не так.

– Почему ты так на меня смотришь? – спросил он.

– Я просто подумала, что утро могло бы сложиться совсем по-другому, – отозвалась она. – То есть, если бы ты не вмешался. Спасибо тебе. Ты просто герой.

Что за странное ощущение возникло у него в животе? Он не был героем. И все же не мог не желать, чтобы Хэлли думала о нем таким образом. То, что эта женщина улыбнулась ему, оказалось своего рода нежданной наградой небес. Когда он этим насытится? Он надеялся, что скоро. Это не могло продолжаться долго.

– Никто никогда не должен на тебя кричать.

Она моргнула. Она что, стала дышать быстрее? Хотел бы он это знать. Хотел бы подойти поближе, изучить ее и мысленно описать модели ее поведения. Найти ключ к улыбкам Хэлли.

– С-спасибо, – ответила она наконец. Тихо. Как будто не могла больше дышать – и неудивительно, после этой ссоры с менеджером.

Ему действительно следует туда вернуться.

Следовало бы. Если бы она не одарила его лучезарной улыбкой и не повернула в сторону тропинки, которая вела к винограднику Восов. Тропинки, по которой он бы уже шел, если бы эта неуправляемая женщина не оторвала его от привычного распорядка таким очаровательным – нет, преступным – способом.

– Я все еще жажду узнать о документальном фильме об инопланетянах.

– Я так и подозревал, – пробормотал он, не обращая внимания на часы. – Несколько лет назад меня попросили сняться в документальном фильме без названия. Студенческом фильме. Я подумал, что это был семестровый проект, который нужно сдать для получения оценки, поэтому не прочитал мелкий шрифт на бланке выпуска. – Он покачал головой из-за столь нехарактерной небрежности с его стороны. – Они попросили меня рассказать на камеру о методах измерения времени у древних египтян. Я не знал, что мои теории окольным путем поддержат их веру в то, что на определенные устройства для измерения времени оказывали влияние инопланетяне. Они получили за фильм двойку с минусом, но каким-то образом его подхватил Нетфликс, и теперь я – невольный участник документального фильма об инопланетянах. Мои ученики находят все это очень забавным.

– А ты – явно нет.

– Так и есть. – Он неохотно добавил: – Фильм называется «Марсианское время».

Она прикрыла рот рукой, затем опустила ее, бросив на него сочувственный взгляд.

– Извини, но для меня это слишком заумно.

– Полагаю, что так, – признал он. – А вот я, к сожалению, оказался олухом. Снялся в фильме, рассказывающем об очень важной теме, а они отредактировали его таким образом, что я стал казаться… очень увлеченным идеей существования инопланетян.

Она что-то пробормотала себе под нос, глядя перед собой. Это прозвучало как «Почему же я об этом не знала?». Должно быть, он неправильно ее расслышал. А потом его отвлекла появившаяся у нее на щеке ямочка, когда она попыталась скрыть улыбку. Это было в самом деле восхитительно, и у него возникло безумное желание коснуться этой ямочки пальцем.

– Тебе повезло, что у меня нет Нетфликса, иначе сегодня вечером я бы смотрела на этого олуха с миской попкорна.

– Нет Нетфликса? – Он не мог скрыть изумления. – Один только их документальный раздел стоит того, чтобы оформить подписку, несмотря на «Марсианское время».

– О нет, – невозмутимо отозвалась она. – Не могу поверить, что упускаю все эти переживания. – Каким бы ни было выражение его лица – а он догадался, что оно было оскорбленным, – оно заставило ее хихикнуть, и этот звук заставил его судорожно сглотнуть. – О, да ладно. Можно увлекаться вещами и похуже, – сказала она. – По крайней мере, это не биографический фильм о снежном человеке.

Выходит, хихиканье закончилось?

– Это единственный луч надежды.

– Ох, не знаю. – Веселье отразилось на ее лице, отозвавшись в Джулиане дрожью. – Было довольно приятно наблюдать, как Твидовый Придурок оказался поражен в самый разгар своей тирады.

Они добрались до начала тропинки, ведущей к винограднику. Джулиан должен был пожелать ей хорошо провести выходные и продолжить свой чертовски веселый путь. Но он колебался. Полные полчаса еще не прошли. Изменение плана действий дважды за одно утро еще больше выбьет его из колеи, верно? Верно. Так что он может с тем же успехом продолжать с ней беседовать. И не обращать внимания на разливающееся внутри облегчение.

– Где ты ходила в старшую школу? – Он задал этот вопрос не раздумывая. Потому что был искренне любопытен, а не просто поддерживал необходимую светскую беседу, как обычно делал с женщинами. Он хотел знать, откуда взялась такая женщина, как Хэлли.

Молчание затянулось на несколько секунд. На мгновение ее улыбка померкла, и у него тут же свело желудок.

– В Напе, – сказала она и тут же продолжила, не давая ему возможности переварить эту ошеломляющую информацию: – Кажется, ты был на три года старше меня. Классный выпускник. – Ее плечо дернулось. – Думаю, что наши пути нечасто пересекались.

Но они, очевидно, пересекались.

И он забыл? Как он мог?

Как можно было не запомнить каждую мелочь в Хэлли?

Вот почему она разочаровалась в нем, когда они встретились в первый раз. И теперь он дважды совершил одну и ту же ошибку. Ему не справиться с ролью постоянного поставщика улыбок для этой женщины.

– Прости, я не понимал…

– Остановись. – Покраснев, она отмахнулась от извинений. – Все в порядке!

Ой-ой. Не в порядке. Определенно не в порядке. Ему нужно вернуть эту улыбку на ее лицо к тому моменту, когда они разойдутся, иначе сегодня ночью он не уснет.

– Дай угадаю, – сказал он, полный решимости узнать о ней побольше. По причинам, которые никак нельзя было назвать мудрыми. – Ты играла в драмкружке.

– Играла. Но лишь неделю. Потом я пробовала играть на тромбоне в марширующем оркестре. Месяц. Затем купила очки в роговой оправе, такие, которые продаются без рецепта, и присоединилась к газете. И это было всего на втором курсе. – Она смотрела вдаль, на виноградные лозы на его семейном участке, на солнце, которое заливало золотом землю. И купало в золоте ее саму. Ее щеки, нос, непослушные локоны, спрятанные среди более крупных кудрей у нее на голове. – Затем до меня добралась моя бабушка. Она помогла мне остепениться.

– Не могу представить, чтобы ты когда-нибудь остепенилась, Хэлли.

Ее глаза метнулись к нему. Наверное, из-за того, как он произнес ее имя. Как будто они лежали в постели, запутавшись во влажных простынях. Он мог с такой легкостью это представить. Мог почувствовать, что ему нравится то, что они там делали. Ему это понравилось. До такой степени, что успокоиться оказалось трудно. Его реакция на нее была откровенно затруднительной. Это было уже слишком.

– М-м-м, – она облизнула губы. – Ну, у нее нашелся способ меня обуздать. Или, может быть, я просто почувствовала себя с ней как дома и смогла расслабиться. Сосредоточиться. Без нее мне слегка не по себе. Если бы она была сегодня утром на том сырном шоу, она бы сказала что-нибудь вроде: «Хэлли, не все то золото, что блестит» или «пустой колос выше голову дерет», и я бы вздохнула или, может быть, даже поспорила с ней, потому что не каждую ситуацию можно связать с пословицей. Но я, вероятно, не стала бы воровать сыр во имя справедливости. Может быть, я все это время ошибаюсь, и эти пословицы – золото. Или, по крайней мере, способ сэкономить деньги на залог. – Она сделала столь необходимый вдох. Как бы ему ни было интересно то, что она говорила, он на самом деле начал беспокоиться. – Ужасно, что ты осознаешь все это только тогда, когда уже слишком поздно.

– Это верно. Мой отец, он, как бы это сказать, не сдал экзамен, и Господь свидетель, наши отношения никогда не были идеальными. Но я часто ловлю себя на том, что неожиданно начинаю находить смысл в том, что он мне говорил. Это просто становится уместным. – Он продолжал говорить, не задумываясь над словами. Для него – странное поведение. Обычно все, что он произносил вслух, было заранее взвешено и измерено. – Похоже, тебе нелегко было потерять бабушку.

Он не осознавал, что затаил дыхание, пока на ее губах снова не появилась улыбка. И опять у него возникло внезапное желание коснуться, погладить ее по щеке, поэтому он сунул руку в карман шорт.

– Спасибо на добром слове. Она действительно была особенная.

Они просто смотрели друг на друга, из-за его роста Хэлли запрокинула к солнцу лицо. Может быть, ему следует слегка наклониться, чтобы у нее не хрустнула шея?

– Она никогда чересчур не подталкивала меня. Или она ушла раньше, чем смогла это сделать? Библиотека… Знаешь городскую библиотеку? Они годами просили ее благоустроить их двор. Она продолжала говорить «нет». Вместо этого она попросила меня сделать это. Это был бы самый большой проект, за который я когда-либо бралась. Проект, который требовал наибольшей самоотдачи. Я думаю… не знаю, она хотела, чтобы я реализовала свой потенциал, собралась с силами и что-то вырастила. Что стало бы верхушкой ее генерального плана. – Она встряхнулась, как будто смущенная тем, что так долго говорит. – Вау, я определенно отняла у тебя достаточно времени. Ты приехал в город, чтобы ненадолго заглянуть в магазин, а в итоге посочувствовал грабительнице. – Внезапно она протянула ему руку для рукопожатия. – Друзья, Джулиан? – Он не сразу принял ее руку, и она повела ею из стороны в сторону. – Я ценю то, что ты сделал для меня этим утром, но вау… теперь действительно очевидно, что мы, вероятно, должны стать знакомыми, которые машут друг другу в магазине, верно?

Да. Так и есть. Совершенно верно. Это не означало, что ему нравится с ней расставаться. В прошлый раз ему тоже не нравилось. Но если это нужно сделать – и раз уж это произошло, – он определенно предпочитал, чтобы они расстались друзьями. К сожалению, она была другом, о котором, как он подозревал, он будет думать еще очень долго. До состояния безумия.