Текст книги "Тайная поклонница"

– Верно… – Он наконец взял ее за руку. – Ты улыбнешься, если я дам тебе свой логин на Нетфликс? – Он действительно произнес это вслух. – Чтобы ты могла посмотреть с попкорном «Марсианское время»?

По ее лицу неспешно расплылась улыбка, и весь мир словно стал ярче.

– Я думаю, что это возвысило бы тебя от друга до героя. Дважды за один день.

Как, во имя всего святого, он мог забыть, что живет в том же месте и в то же время, что и она?

Должно быть, тогда она нарядилась на Хэллоуин. Или была одета в мешок из-под картошки, который закрывал ее с головы до ног. Это были единственные объяснения, которые он мог придумать.

– Тогда я отправлю его тебе в эсэмэс, – сказал он, пожимая ей руку. – Наслаждайся.

Они разжали руки и на мгновение замялись, а затем повернулись и пошли прочь. И Джулиан продолжил спускаться по тропинке, так ни разу и не взглянув на часы. Он был слишком занят, а) – отправкой Хэлли эсэмэс со своим логином и паролем, двойной и тройной проверкой пунктуации и кратким осмотром цветочного смайлика, потому что он напомнил ему о ней. И б) – пересмотром последнего часа своей жизни и попыткой понять, как вся история с Хэлли оказалась настолько необычной, не в его духе, но в то же время столь опасно волнующей.

Впрочем, когда он увидел белый конверт, торчащий из пня перед ним – конверт с его именем, написанным на лицевой стороне, – он подумал, что день вот-вот станет еще более необычным.

И оказался прав.

* * *

– О господи! – взвыла в трубку Хэлли. – О господи. Ты не поверишь!

– Тише ты! Мне будто каблуком в глаз ткнули! – завизжала в ответ Лавиния, явно по уши увязшая в собственном похмелье. – Что привело тебя в такое состояние?

– Лавиния, я хочу умереть.

– В данный момент я тоже. – Голос подруги теперь был приглушен подушкой. – Подозреваю, что по другой причине. Рассказывай, или я вешаю трубку.

– Я написала письмо, – едва добравшись до своего грузовика, громким шепотом сообщила в телефон Хэлли. Она бросилась внутрь и захлопнула дверь, ее пульс участился, желудок скрутило. – Вчера вечером после ужина я написала Джулиану письмо от тайной поклонницы и оставила его, чтобы он нашел. Я писала его в такси, на заднем сиденье. Я почти уверена, что даже спрашивала совета у водителя, и он сказал: «Не делай этого. Не делай этого, сумасшедшая пассажирка». Но я написала. Оставила письмо на тропинке, и, если его не унесло ветром, Джулиан сейчас должен его найти.

– Не могу поверить, что ты это сделала. Ты же клялась, что не сделаешь этого.

– Ну какие клятвы под пасту и вино!

– Верно. Не надо было доверять твоему слову. – На заднем плане застонал диван. Когда Лавиния снова заговорила, ее голос звучал более отчетливо. – Исправить уже ничего нельзя?

– Нет. Я имею в виду, я, кажется, не подписалась своим именем. Во всяком случае, я так думаю.

– Это серьезно противоречило бы целям письма от тайной поклонницы.

Телефон звякнул, сигнализируя о получении текстового сообщения. Логин Джулиана для Нетфликса.

Он спас ее от твидового тролля, возродил в ней веру в добрые дела и благородных мужчин, заставил ее сердце биться так, словно оно наконец вспомнило, как это делается, и дал ей свой пароль от Нетфликса – кстати, это было слово «календарь» – а взамен она окатила его потоком навязчивого восхищения.

– Я даже не могу вспомнить, что именно написала! – Хэлли уткнулась лбом в руль. – Пожалуйста, скажи мне, что утренняя роса размыла чернила или все это унесло ветром. Пожалуйста, скажи мне, что это возможно, и Джулиан Вос прямо сейчас не читает мой пьяный бред.

Пауза Лавинии длилась слишком долго.

– Я уверена, что все прошло гладко, детка.

– Не может быть, чтобы мне так повезло, да?

– Сомневаюсь, – на заднем плане раздался приглушенный голос. – Мне нужно идти. Джерому срочно нужна помощь. Держи меня в курсе, Шекспир!

Хэлли глубоко вздохнула и уронила на колени отключенный телефон, уставившись в пустоту. Что ей теперь делать?

Ничего. Вот что. Сидеть смирно и надеяться. Что если письмо не унесло ветром, то ничто из того, что она написала в этих абзацах, ее не выдаст. Насколько она помнила, она действительно могла надписать на конверте свой домашний адрес. Господи. Ладно. Завтра она должна вернуться в гостевой дом Восов, чтобы заняться посадкой. Ей просто придется до тех пор оставаться в неведении – и тогда ее либо помилуют…

Либо ее чувства к Джулиану перестанут быть ее невинным маленьким секретом.

Глава седьмая

Джулиан уставился на письмо, его брови были опасно близки к тому, чтобы спрятаться за линией волос.

Дорогой Джулиан Вос!

Господи, боже мой. Не могу поверить, что действительно это делаю. Но в жизни всегда есть шанс, верно? А значит, я должна спустить этот курок!

Ладно. Теперь серьезно. Я считаю, что ты замечательный. Действительно, по-настоящему замечательный. Я так долго умирала от желания выбросить из головы эту мысль, но так и не смогла. Ты всегда был таким тихим и добрым, никогда никем не командовал, не давил своим именем, не выказывал превосходства, ну, ты понимаешь, что я имею в виду? Ты – простой, настоящий парень с крутыми мозгами и большим сердцем, которое не выставляешь напоказ.

Жаль, что я не сказала тебе всего этого миллион лет назад, ведь когда что-то чувствуешь, надо просто сказать это! Ты меня понимаешь? Не считай меня ужасной (конечно, ты считаешь меня ужасной, я имею в виду, если посмотреть на то, что я творю), но давным-давно, в прошлые времена, я за тобой наблюдала, когда ты об этом не подозревал, и это действительно вдохновило меня на то, как я всю свою жизнь отношусь к людям. В основном! Я не идеальна. Иногда я вешаю трубку, когда мне звонят телемаркетологи. Но я надеюсь, что ты счастлив и здоров и движешься к тому счастливому будущему, которого заслуживаешь. Я дважды использовала слово «счастье», прости, но ты понимаешь, о чем я говорю.

Ладно! Это было здорово. Может, как-нибудь повторим? Может, напишешь в ответ? Никогда не поздно завести друга по переписке. Уверена, все так думают.

Твоя тайная поклонница

Джулиан поднял голову. Какого хрена? Письмо от тайной поклонницы?

Он повертел конверт в руках, поискал на обороте какой-нибудь признак личности шутника – потому что это определенно была шутка. Розыгрыш. Но не было никаких улик, указывающих на того, кто, по-видимому, пытался с ним связаться.

Кто, черт возьми, это написал?

Кто знает о его привычке срезать путь между домом и городом?

Многие знают, предположил он. Все, мимо кого он днем бегал трусцой по Грейпвайн-Уэй. Владельцы магазинов. Или люди, которые жили в жилых домах ближе к началу тропинки. Сколько угодно людей.

Он покачал головой, еще раз пробегая глазами строки. В наше время тайные поклонницы не пишут тайных писем. Контакты принято устанавливать исключительно через социальные сети, верно? Должно быть, с ним кто-то пошутил, но какой в этом смысл? Кому это нужно?

Когда Джулиан добрался до гостевого дома и обнаружил, что по подъездной дорожке без дела слоняется сестра, тайна разрешилась сама собой.

– Вау. Ты давно в городе? Час? – Он помахал письмом. – Не успела сойти с самолета, как развязала психологическую войну?

Он не купился на растерянное выражение ее лица. Ни на секунду.

– Хм. Спасибо за теплый прием, – отозвалась Натали, огибая бампер своего хэтчбека. Арендованного, судя по наклейке на окне. – Приглуши эмоции, пока это семейное воссоединение не стало неловким. – Неторопливо подойдя к Джулиану, она посмотрела на его письмо так, как будто никогда раньше его не видела. – Да. Это я, блудная дочь. Я бы тебя обняла, но это не наш стиль… – Ее улыбка была натянутой. – Привет, Джулиан. Неплохо выглядишь.

От того, как она это сказала, с намеком на озабоченность во взгляде, у него напряглись мышцы шеи. Он так и не смог выбросить из головы тот последний раз, когда они были вместе на острове Святой Елены, на земле виноградника Воса. Дым и пепел, крики и пламя. Беспокойство, вдруг он не сделает вовремя то, что нужно сделать. Он ощутил едкий привкус жжения в задней части горла, почувствовал песок, обжигавший веки. Стотонный вес давил ему на грудь, не давая дышать в задымленном воздухе.

Натали вгляделась в его лицо и быстро отвела взгляд, очевидно, тоже вспоминая. Как он настолько физически потерял самообладание, что помнил произошедшее только обрывками звуков и движений. Только что он был способен критически мыслить, помогая семье, а в следующий момент, убедившись, что Натали в безопасности, просто отключился. Он вернулся в закопченный дом, закрылся в задней спальне и погрузился туда, где ему было комфортно. Работа. Уроки. Конспекты лекций. Он целыми днями пребывал в состоянии оцепенения, пока не вышел подышать воздухом. Оставил родителей и Натали разбираться с последствиями пожара. Неприемлемое поведение. Он больше ни за что не хотел туда возвращаться.

– Что ты здесь делаешь? – немного резко поинтересовался он.

Сестра вздернула подбородок. Поспешно. Защищаясь. Утреннее солнце осветило ее лицо, а он подмечал различия с тех пор, как они виделись в последний раз. Натали была моложе его на три с половиной года, то есть сейчас ей было тридцать. У нее был нестареющий цвет лица, как у матери, черные волосы ниспадали на плечи, растрепанные от постоянно гуляющего по долине ветра, хотя она постоянно пыталась пригладить их нетерпеливыми движениями. Она приехала одетая для Нью-Йорка, куда переехала после учебы в Корнелле[20]20
  Корнелл (Cornell) – Корне́ллский университет – один из крупнейших и известнейших университетов США.


[Закрыть]. В черных брюках, туфлях на каблуках и блейзере с оборками она словно сошла во двор перед домом прямиком с Мэдисон-авеню.

Что касается того, почему Натали оказалась на острове Святой Елены, Джулиан ожидал услышать практическое объяснение. Заехала в город по делам. Или приехала, чтобы поприсутствовать на свадьбе коллеги. Он определенно не ожидал той причины, которую она назвала ему вместо этого.

– Я беру перерыв в работе. Добровольно, – поспешила добавить она, выковыривая ворсинку из рукава своей куртки. – И если мне придется остановиться в главном доме с нашей матерью, я почти уверена, мы сцепимся так, что вызовем апокалипсис, поэтому я переночую здесь с тобой.

Он содрогнулся.

– Натали, я пишу книгу. Я приехал сюда за тишиной и покоем.

– В самом деле? – Неподдельное, незамутненное удивление промелькнуло на ее лице, но она тут же спрятала его за весельем. – Мой братец – писатель? Очень впечатляет. – Мгновение она изучала его, явно переваривая информацию. – Кто тебе сказал, что я собираюсь вмешиваться в твой процесс? – Она сжала губы в линию, по-видимому, чтобы подавить смех. – Ты ведь называешь это «своим процессом». Не так ли?

– Именно так это и называется. – Он сложил письмо с розыгрышем, уже собравшись выбросить его в мусорное ведро, как только войдет в дом. – А твой послужной список свидетельствует о том, что ты можешь устроить бардак.

Натали закатила глаза.

– Я уже взрослая женщина, Джулиан. Я не собираюсь бросать бочонок пива на лужайку перед твоим домом. По крайней мере, пока не убаюкаю тебя ложным чувством безопасности. – Когда из его горла вырвалось рычание, она потянулась за чемоданом на колесиках, ожидавшим за ее спиной на подъездной дорожке. – Ой, да ладно, это была шутка.

Джулиан недоверчиво следил за тем, как она тащит чемодан вверх по лестнице, громко ударяя им о каждую деревянную ступеньку.

– Натали, должно же быть какое-то другое место, где ты могла бы провести отпуск.

– Нет.

Сетчатая дверь захлопнулась за сестрой, ее каблучки застучали в сторону кухни.

Джулиан последовал за ней, по дороге едва не сорвав дверь с петель. Не может быть. Судьба решила над ним подшутить. Этот гостевой дом пустовал четыре года, и вдруг они оба вернулись? И в то же самое время понадобилось сажать бегонии? Женщины в его жизни явно нацелились на то, чтобы сорвать его планы. В этот момент он должен быть в ду́ше, готовясь ко второй половине своего писательского дня.

Джулиан вошел на кухню и наблюдал, как его сестра снимает куртку и аккуратно вешает ее на спинку стула. Слава богу, по крайней мере, у них была общая опрятность. Их отец в детстве не терпел ничего меньшего. Когда Натали и Джулиан были моложе, движущей силой в жизни Далтона Воса было создание вина лучше, чем у его отца. Сделать виноградник в два раза успешнее и ткнуть этим в лицо своему безразличному старику. И когда Далтон преуспел, когда его осыпали почестями и в Напе за него стали поднимать тосты, быть лучше собственного отца оказалось не так приятно, как он рассчитывал. Не было у него и сына, которому он мог бы передать свое наследие. Пожар стал последним ударом по непобедимости Далтона, поэтому он передал «Виноградники Воса» бывшей жене в качестве прощального подарка при разводе и перешел к следующему проекту, оставив этот на усмотрение Коринн.

Как бы сильно Джулиану ни хотелось верить, что он совсем не похож на Далтона, сходство было, и он перестал с ним бороться. Обижался ли он на кого-нибудь, кто вмешивался в его планы? Да. Была ли у него конкурентная жилка? Возможно, не такая сильная, как у Далтона, но они оба жаждали совершенства в каждом из своих начинаний. В каком-то смысле он даже пошел по стопам Далтона и четыре года назад забросил виноградник.

Только причина была совершенно иной.

Откашлявшись, чтобы избавиться от дискомфортного ощущения, Джулиан подошел к кофеварке и нажал на кнопку. Звуки разогревающегося аппарата наполнили тихую кухню.

– Послеобеденная доза кофеина?

– Я за.

Вынимая кружки из шкафа, он наблюдал за сестрой. Обратил внимание на голый безымянный палец на ее правой руке и приподнял бровь. На Рождество она отправила ему и Коринн электронное письмо, чтобы сообщить о своей помолвке с «инвестором Томом Брейди».

Она отменила помолвку?

Натали заметила, что он отметил отсутствие кольца, и сердито посмотрела на него.

– Не спрашивай.

– Я все-таки спрошу.

– Хорошо. – Она уселась на табурет и скрестила руки на груди, подражая его предыдущей позе. – Нет закона, который гласит, что я обязана отвечать.

– Верно, нет, – согласился он, доставая молоко из холодильника и отчаянно пытаясь не паниковать из-за минут, которые ускользали одна за другой прямо сквозь пальцы. Как только он выпьет эту чашку кофе и уладит ситуацию с Натали, он займется дневным расписанием. На самом деле он добавит дополнительное время для литературного труда, чтобы продвинуться вперед. Заверив себя в этом, Джулиан позволил себе расслабить плечи. – Я мало что знаю о финансовом секторе, но я в курсе, что в Нью-Йорке слишком высокая конкуренция, чтобы просто взять паузу в работе.

– Да, это часть доктрины. Ты не покинешь Нью-Йорк Сити, пока не умрешь или тебя не уволят, верно? – Она указала на себя. – Если только ты не единорог, как я, и если ты недостаточно ценен, чтобы заслужить некоторую свободу действий. Я партнер в своей фирме, Джулиан. Прекрати охоту. Я просто хочу отдохнуть.

– И ты приехала сюда… – он сделал паузу, подчеркивая сказанное, – чтобы расслабиться.

– Разве это не то, что здесь делают? В стране бесконечного вина?

– Другие – может быть.

Она всплеснула руками.

– Просто приготовь кофе и заткнись.

Джулиан с сомнением посмотрел на нее, повернулся и наполнил кружки молоком, плюс одну ложку сахара для Натали. Если только она не изменила предпочтений за последние четыре года. Когда он поставил перед ней кофе и она молча сделала глоток, неохотно бросив на него благодарный взгляд, он понял, что ее идеальная формула осталась прежней.

Джулиана удивило, что он ощутил от этого прилив утешения. От того, что он знает, какой кофе пьет его сестра. Они не были близки. Дважды в год обменивались электронными письмами, чтобы пожелать друг другу счастливого дня рождения и счастливого Рождества. Если только его матери не нужно было сообщить им о смерти родственника, их линия связи была довольно неактивной. Разве Натали не должна была связаться с ними по поводу расторжения своей помолвки? Между ними было три тысячи миль, и он никогда не переставал интересоваться личными отношениями своей сестры. Но теперь, когда она сидела перед ним, явно пытаясь от чего-то убежать, недостаток знаний был для него как дыра в животе.

– Ты здесь надолго?

Ее кружка замерла на полпути ко рту.

– Еще не знаю. – Ее внимание скользнуло по нему. – Прости. Я в курсе, что от неучтенного времени у тебя изжога.

– Все в порядке, – натянуто возразил он.

– Да ну? – Она уставилась в свой кофе. – В прошлый раз, когда мы были здесь…

– Натали, я же говорю, все в порядке.

Сестра замолчала, но быстро пришла в себя. Даже быстрее, чем он начал испытывать вину за свою резкость.

– Итак, – она сделала глубокий вдох и выдохнула, несколько неуверенно, – у тебя уже были трогательные встречи с матерью?

– Возможно, не такие уж трогательные, – сказала внезапно появившаяся на кухне Коринн. – Но позитивные и продуктивные. Мы ведь к этому здесь стремимся, не так ли?

Джулиан отметил едва заметную вспышку боли в глазах Коринн. Из-за того, что сестра приехала без предупреждения? Или из-за ее бесцеремонного сарказма по поводу их трогательных отношений? Непохоже на мать – быть или, по крайней мере, казаться из-за чего-либо расстроенной. В конце концов, Натали и Джулиан унаследовали именно ее жесткие черты лица. Однако после разговора с Хэлли этим утром ему стало проще заметить брешь в броне Коринн. Не только сейчас, но и в прошлый раз, когда она заходила.

Виноградник в беде? Позволит ли Коринн кануть в безвестность семейному бизнесу, вместо того чтобы попросить руку помощи? Он почти боялся спрашивать. Боялся узнать, что нужен ей не больше, чем Далтону. То есть, совсем не нужен. Конечно, она попросила его принять участие в фестивале, но в этом не было никакой практичности. Это было только для камер.

– Поскольку ты здесь, Натали, я передам тебе то же приглашение, что и Джулиану. Через неделю в Напе пройдет дегустация. Небольшое представление Восам не повредит. Ты пробудешь на острове Святой Елены достаточно долго, чтобы принять участие?

Натали не пошевелилась, только сделала большой глоток.

– Может быть.

Коринн переварила информацию и натянуто кивнула.

– Прелестно. Я прослежу, чтобы тебе выдали бейдж. – Она сложила руки на талии. – Пожалуйста, Натали, постарайся запомнить, что вино на этих мероприятиях в основном для платных посетителей.

– Вот оно, – засмеялась Натали, соскальзывая с табурета и разглаживая складки на брюках. – Тебе потребовалось всего сорок пять секунд, чтобы поставить меня на место. – Сестра Джулиана обменялась ядовитыми взглядами с ним и с матерью. – Мне тридцать. Можно наконец забыть о том, что я немного бунтовала в подростковом возрасте?

– Немного? – С ошеломленным выражением лица Коринн заправила прядь волос в пучок на затылке. – Небольшой бунт не может в семнадцать лет привести в реабилитационный центр.

Натали залилась румянцем.

– Да, но в Корнелле я встала на ноги, разве не так?

– Не без некоторого стратегического маневрирования.

– Я… – напор Натали быстро спадал. – Прошлой осенью я стала партнером.

Коринн посмотрела на чемодан.

– И как идут дела?

– Хватит, – твердо сказал Джулиан, стукнув кофейной кружкой по столу. – Натали не обязана объяснять свое присутствие в собственном доме. Мне жаль, что я заставил ее это сделать. Больше такого не повторится.

Натали повернулась к нему, но он не встретился с ней взглядом. По какой-то причине ему не хотелось видеть ее удивление от того, что он защитил ее. Когда-то давным-давно это было бы само собой разумеющимся. Возможно, они не слишком доверяли друг другу или были не особо близки как брат и сестра, но он всегда оказывал ей тихую поддержку. В школе, дома.

Когда он позволил этой части их отношений отойти на второй план?

Сейчас сестра явно переживала что-то серьезное, и в данный момент он счел невозможным закрывать на это глаза, поскольку поступал так все чаще и чаще с тех пор, как они оба покинули остров Святой Елены. Разве он не был настолько погружен в свой мир, что не заметил предупреждающих знаков, касающихся коллеги Гарта? Однажды они обсуждали в холле квантовую теорию, а на следующий день Гарт заперся в своем кабинете и отказался общаться с кем-либо. Кажется, Натали не была на грани срыва, но ему следовало обратить на это внимание.

Быть более внимательным. Более чутким.

…я за тобой наблюдала, когда ты об этом не подозревал, и это действительно вдохновило меня на то, как я всю свою жизнь отношусь к людям.

Неожиданно эта строчка из анонимного письма всплыла у него в голове, но он мысленно отмахнулся от нее. Все это было розыгрышем – и он решил больше ни секунды не думать об этом. Не это письмо вдохновило его вступиться за Натали.

Походил ли он сейчас на Хэлли, которая стойко защищала хозяйку «Закупоренного» всеми честными и нечестными способами?

Вспомнив о садовнице, он тут же уловил запах земли и будто почувствовал тепло солнечных лучей. Это ощущение задержалось на кухне с вечера пятницы, или это было его воображение? Что сделал с ним этот импульсивный, кудрявый сгусток энергии?

Почему он не в состоянии перестать о ней думать?

Джулиан приказал себе вернуться в настоящее, где мать и сестра смотрели друг на друга с противоположных концов кухни. Да, у семьи Вос хватало проблем – и он был далеко не исключением.

– Вам еще что-нибудь нужно? – спросил Джулиан, сжав губы. – Я хочу принять душ и приступить к работе. – Он взглянул на часы и почувствовал, как чаще забилось сердце. – Я уже на сорок минут отстаю от графика.

Натали драматически пошатнулась, схватившись за ручку своего чемодана.

– Хранитель времени заговорил! Пребывать в праздности – значит поносить его святое имя.

Джулиан холодно смерил ее взглядом. Сестра в ответ улыбнулась, что было странно и неожиданно. И все потому, что он вмешался в их с матерью отношения?

Коринн кашлянула.

– Я зашла лишь затем, чтобы сообщить Джулиану, что завтра вернется садовница.

Его, мягко говоря, встревожили ответные всплески облегчения и тревоги в груди.

– Значит, она вернется.

– Да, я разговаривала с ней по пути сюда.

Не обращая внимания на его неминуемый сердечный приступ, Коринн указала на сторону дома, обращенную к винограднику.

– Мне нравится, что она сделала с бегониями. Вы же знаете, что гостевой дом виден во время пешеходной экскурсии по виноградникам. Мне следовало бы раньше приложить больше усилий, чтобы придать ему внешний шарм.

– Неужели больше некого нанять, чтобы посадить цветы? – Едва Джулиан задал этот вопрос, ему захотелось взять его обратно. Плохо. Разве они не договорились остаться друзьями, несмотря на кислый привкус, который это слово оставляло у него во рту? Если кто-то другой станет копаться во дворе перед домом, это будет просто неправильно. Очень неправильно. Но мысль о том, что Хэлли вернется и добавит к его расписанию газонокосилку, сильно нервировала его. Нервировала и возбуждала. Из-за этого завтрашний день казался таким далеким.

Иными словами, все остальное потеряло смысл.

– На Святой Елене есть еще один садовник. Оуэн, или как-то так. – Коринн посмотрела на экран телефона. – Но я уже наняла девушку.

Значит, Оуэн тоже садовник?

Кто-то с такими же интересами, как и она. Они правда только друзья? Или не просто друзья? Или Хэлли просто назвала Оуэна своим другом, чтобы подчеркнуть свою профессиональность, а на самом деле он был ее парнем?

Господи боже.

Несколько коротких встреч, и она уже повергла его в ступор.

– Отлично. Я с ней разберусь, – прорычал он, и неожиданная волна ревности скрутила кофе у него желудке. – Что-нибудь еще? Может, хочешь отправить школьный марширующий оркестр потренироваться под моим окном?

– Это все, – просто сказала Коринн. И добавила, обращаясь к Натали: – Добро пожаловать домой.

Натали изучила свои ногти.

– Спасибо. – Она покатила чемодан в сторону комнаты для гостей, расположенной через кухню от комнаты Джулиана. – Увидимся здесь.

– До свидания, – беззаботно бросила Коринн, выходя из дома.

Они оставили Джулиана в одиночестве у стойки с нарушенным расписанием и очередным грядущим визитом главного отвлекающего фактора. Почему он не может этого дождаться?

– Черт.