Текст книги "Переносная дверь"

(Да, подумал он, зато теперь они освободили дверь, а значит, если Софи не совсем потеряла голову, она сумеет незаметно выскользнуть и... И что? Побежать за помощью? Она не сможет выбраться из здания. «А кроме того, – размышлял он, вспомнив про грохот и крики, – вполне вероятно, что на данной территории эта парочка не единственные представители своего племени».)

Он набрал в грудь побольше воздуха – чтобы закричать, – но обнаружил, что не в силах заставить себя издать вообще ни звука. Или ужас понемногу парализовывал его, или он неосознанно вспомнил про остальных монстров, которые могут сбежаться на его вопли. Медленно выпустив воздух, он сосредоточился на том, чтобы дышать ровнее.

Вот и говори после этого про Мгновения. Да уж, Мгновение определенно настало и, казалось, будет тянуться вечно. С течением времени ситуация не улучшалась. Во-первых, к своему глубочайшему смятению и отвращению, Пол осознал, что его правая нога, на которую он перенес почти весь Свой вес после того, как удержал едва не утраченное из-за ножки стула равновесие, затекла, поэтому, если ему представится шанс бежать, придется ковылять на непослушной конечности или в лучшем случае мучиться из-за проклятого покалывания. Он поиграл было с мыслью выхватить у низенького гоблина копье, но слишком живое воображение тут же нарисовало ему исход. Он почти увидел кровь и почувствовал боль, когда его руки сомкнутся не на древке, а на исключительно остром с виду наконечнике. Пол велел этим мыслям отвалить и сдохнуть. Даже думать про такое было слишком уж опасно.

«А так хотя бы Софи не удастся попасть на свидание со своим анархо-социалистом-горшечником. Считай, что тебе повезло. Что ни делается, все к лучшему». Впрочем, если он собирается быть с самим собой беспощадно честным, толку от этого было немного.

Третий гоблин испоганил все. После Пол как будто вспомнил, что существо вприпрыжку влетело в кабинет, даже не подозревая, что там творится неладное. Размером он был приблизительно с копьеносца, имел мордочку хорька и вооружен был широким изогнутым мечом; ворвавшись в комнату, увидел Пола, резко застыл на месте и заорал.

И тут Пол услышал собственные крики. Самое странное, что орал он: «Пожалуйста, уходите!» – но, по всей видимости, воздействие возымели не слова, а то, как они прозвучали. Три гоблина отпрянули, точно это он был вооружен, и столь удивительное проявление трусости пробудило в нем все инстинкты. Сделав большой шаг вперед, он с силой топнул левой ногой и что есть мочи выпалил: «Бу-у-у!!!»

До некоторой степени это сработало, как заклинание: вся троица повернулась и дала стрекача, один даже уронил копье. Это должно было считаться победой, но нет. Два гоблина достигли дверного проема, а третий, обнаружив, что безоружен и защищаться ему нечем, панически взвизгнул и, съежившись, метнулся в угол комнаты подальше от двери. «Вот черт», – подумал Пол и сделал еще шаг вперед, размахивая в воздухе руками, чтобы прогнать монстров, как фермер гонит овец.

Он переборщил. Гоблин с жутким воплем побежал назад и наткнулся на Софи, которая как раз поднималась с пола. Резко повернувшись, он увидел свой шанс и, схватив ее за волосы, потянул на себя, чтобы укрыться за ее телом, а свободной рукой выхватил откуда-то нож и приставил его ей к горлу.

В последнюю долю секунды Пол сумел удержаться от крика. Это и лучше: ведь он был совершенно уверен (не спрашивайте почему), что в данный момент крик поверг бы гоблина в дикую панику, и Софи уже погибла бы. Поэтому Пол застыл на месте, опираясь на онемевшую правую ногу, затаив дыхание, и позволил гоблину, пятясь и таща за собой Софи, отступить к двери. Это было еще одно Мгновение – в данном случае худшее в жизни Пола.

Для надежности он остался стоять неподвижно и досчитал до пяти после того, как звук неуклюжих шагов стих в коридоре. Лишь тогда Пол рискнул вернуться жизни.

– Дерьмо собачье! – возопил он и, бросившись вперед, подобрал выроненное гоблином копье. Тут дала знать о себе онемевшая нога: он покачнулся, едва не ткнул себя копьем в левую подмышку, но все же, ударив древком в пол, перенес на него тяжесть.

Так не пойдет. Опираясь на копье как на костыль, Пол повернулся к двери и проковылял в коридор. Огляделся – никаких признаков жизни, ничего, что указывало бы, в каком направлении исчезли монстры.

Пол помедлил. Самое разумное – вернуться в кабинет мистера Тэннера, разбить креслом окно и завопить: «На помощь!!!» Но этого он не сделал. Он не знал почему, но был уверен: назад идти нельзя – ведь тогда он бросит Софи, а не последует за ней.

Злобно пробормотав: «Проклятие!» – он снова посмотрел в обе стороны. Куда? В голову ничего не шло; и «эни-бени-жаба» тут тоже не сработает, нужно принимать решение.

– Вот черт, – объяснил он самому себе и повернул направо.

Направо, разумеется, означало в машинный, то есть компьютерный отсек, через пожарный выход и вниз по лестнице, у подножия которой он остановился и прислушался. Откуда-то издалека доносились глухие удары и грохот, точно расшалившиеся дети двигали мебель. Надо полагать, гоблины. И никуда не деться от сознания, какой он трус и насколько не ориентируется в ситуации. Он заперт в здании, где, помимо него, находится неизвестное, но, по всей вероятности, значительное число монстров, кошмарных и (пока не будет доказано обратное) враждебных существ. Однако для принятия решения это было так же важно, как цена на арахисовое масло на Нью-йоркской товарной бирже. Единственная проблема в том, те ли это гоблины, которые ему нужны, или нет.

И никак не узнать. Сейчас Пол мог думать только о том, чтобы схватить какого-нибудь монстрика и бить его до тех пор, пока он не заставит утащившего Софи врага отдать девушку. План был на редкость глупый, и Пол это знал, но ничего другого в голову не шло. Левую ногу кололо иголками и булавками, и он ковылял, как спешащий за автобусом старый Джон Сильвер, пока наконец не протиснулся через пожарную дверь в приемную.

Он искал гоблинов – он их нашел. Не утруждая себя тщательным подсчетом поголовья, можно было сказать, что их тут по меньшей мере штук двадцать: гоблины играли во что-то вроде регби большой металлической корзинкой для бумаг, которая обычно жила под столом секретарши. Как только в вестибюль вломился Пол, они бросили свое занятие и замерли. Гоблины смотрели на него так... ну, словно это они были младшими клерками в офисном здании лондонского Сити, а он гоблином.

«Господи милосердый, ну вот опять!» – сказал себе Пол и вместо того, чтобы уставиться на них в ответ, заорал что есть мочи: «Гады!» – и взмахнул копьем настолько театрально, насколько это вообще возможно при подгибающейся ноге и мокрой штанине.

Гоблины обратились в бегство. Все, за исключением одного.

Но и одного было достаточно. Он был больше всех, кого до сих пор видел Пол: красномордый, широкоплечий, вооруженный длинным тонким ножом и увесистой железной дубинкой, из которой торчали шипы. На долю секунды гоблин повернулся, чтобы припустить за остальными, но потом ужасно завопил, запрыгнул на стойку и швырнул дубинкой в голову Пола. Уронив копье, Пол пригнулся, когда дубинка просвистела у него над головой на расстоянии всего лишь бумажки для самокруток. Спрыгнув, гоблин замахнулся на него когтистой лапой. Размахивая руками, чтобы удержать равновесие, Пол отпрянул на пятках, точно танцевал казачок. И пока он отступал вдоль стойки, его пальцы сомкнулись на чем-то холодном и гладком. Каково бы ни было истинное назначение этого предмета, внезапно он был возведен в статус оружия. Схватив его, Пол махнул в сторону лапы, ударив по костяшкам пальцев. В этот момент он обнаружил, чем, собственно, был загадочный предмет – длинным степлером.

Настольная лампа пригодилась бы больше, а еще больше – кусок стальной трубы или автомат «узи». Но у него был только степлер, а это все же лучше, чем ничего. Гоблин мгновение помедлил, взвешивая различные тактические ходы, и внезапно прыгнул вперед, метя когтями Полу в лицо. Пол блокировал удар левой рукой, схватив гоблина за кисть чуть выше запястья. Потом, занеся в правой степлер, сомкнул его челюсти на мягкой кожистой ладони гоблина и резко сжал. Степлер издал щелчок, гоблин взвизгнул, выронил нож и попытался вырваться. Это ему удалось, но прежде Пол сумел еще раз его щелкнуть. Вот это, невольно подумал он, поистине хорошее Мгновение.

Тут все как будто начало налаживаться – в основном благодаря гоблину, который совершил ошибку, отступив к книжному стеллажу у дальней стены приемной, туда, где ждали назначенной встречи посетители. Полки прогибались под немалым весом ста трех переплетенных номеров «Вестника метеорологических исследований» с июня 1949 года по декабрь 1957 года включительно. Стеллаж крепился к стене двумя надежными деревянными скобами, которые, как оказалось, были все же недостаточно надежными, чтобы выдержать прямое попадание шипа на верхушке гоблинского шлема. Если точнее, шип выбил скобу на ближайшем к стойке рецепции конце стеллажа. Стеллаж же тут же накренился, и с него один за другим посыпались тома. Объединенными усилиями июнь 1949-го и сентябрь 1951-го сбили с гоблина жестяной головной убор, остальное собрание забарабанило по его волосатой черепушке, как дождевые капли, а скользящий удар февраля 1956-го свалил наземь, точно пресловутого быка. Зрелище внушало благоговение и ужас, и пока происходил этот спектакль, Пол мог только стоять и смотреть с неподдельным восхищением. Но последний том сделал свое, и он разом вернулся к жизни: прыгнул на поверженного гоблина и схватил за длинное пушистое ухо.

– Сволочь! – завопил он.

Уставившись на него с испугом, гоблин заскулил, его красные глазки расширились от ужаса. В другое время Пол бы его отпустил и, вероятно, нашел бы ему старое одеяло и блюдечко молока с хлебными крошками. Но в тот момент он был не в настроении. Ожесточив свое сердце, он сжал левый кулак и занес руку для хорошего, крепкого удара...

– Что это вы, черт бы вас побрал, – сказал голос у него за спиной, – тут вытворяете?

Отпустив ухо гоблина, Пол развернулся настолько быстро и резко, что у него заболела шея. В дверях стоял мистер Тэннер.

Пол попытался подыскать слова, но выскочило только одно.

– Гоблин, – произнес он. – Гоблин!!!

Мистер Тэннер наградил его таким взглядом, на котором впору кататься на коньках.

– На самом деле, – сказал он, – это моя мама.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Перед таким моральным превосходством всегда хочется, чтобы земля разверзлась у тебя под ногами и поглотила без остатка. Пол опустил взгляд на съежившегося гоблина, погребенного под «Журналом метеорологических исследований», потом перевел его на мистера Тэннера и на краткое время напрочь забыл про Софи и про все диковинные странности, а заодно и про тот факт, что он только что сразился с гигантским орком (которым уже представлялся ему гоблин), заставил его отступить, вооруженный всего лишь степлером. Он почувствовал себя десятилетним мальчишкой, которого поймали за попыткой спрятать осколки бесценной вазы династии Мин, коей он разбил окно в гостиной.

– И что вы вообще тут делаете? – спросил мистер Тэннер. – Уже почти шесть. Вас даже в здании быть не должно.

– Извините, – автоматически ответил Пол. Тут ему пришло в голову, что где-то в здании кошмарное волосатое существо с мордой хорька приставляет нож к горлу Софи. Риск увольнения показался далеко не таким уж существенным. – Софи... – охнул он. – Они захватили Софи! Один из этих... – Он помешкал. Если это матушка мистера Тэннера, то размахивающее ножом чудовище вполне может быть его кузеном или тетей. – Он ее захватил. Приставил ей нож к горлу. Вы должны что-то сделать!

Мистер Тэннер вздохнул, словно его только что вызвали с важного заседания подписать запрос на ластики.

– Понимаю, – сказал он. – Ладно. Оставайтесь здесь. И попытайтесь не чинить больше неприятностей.

Он вышел через пожарную дверь. Пол заметил, что все еще сжимает степлер, и осторожно положил его на стойку, потом огляделся по сторонам. Гоблинша – нет, мамочка мистера Тэннера – еще сидела на полу, следя за ним злобными, полными ужаса глазами.

– Э... извините, – сказал он и протянул руку, чтобы помочь ей подняться, но она только испустила пронзительный, сдавленный вопль, точно заскрипели стертые тормозные колодки, и отпрянула.

Через минуту вернулся мистер Тэннер. За ним шла Софи – вид у нее был ошарашенный, но в остальном она казалась невредимой. Полу хотелось заключить ее в объятия, однако у него осталось достаточно здравого смысла, чтобы понять: это не самая лучшая мысль.

– Сядьте! – рявкнул ей мистер Тэннер, и она покорно упала на стул секретаря. – И вы, – бросил он Полу.

Опустившись на колени рядом с погребенной под книгами гоблиншей, он протянул ей руку и взвизгнул, как мартышка из зоопарка или говорящий скворец. Гоблинша заверещала в ответ, схватила протянутую ладонь и поднялась на ноги, нарочито стараясь держаться так, чтобы мистер Тэннер заслонял ее от Пола. Нежно держа гоблиншу под локоток, мистер Тэннер аккуратно провел ее через холл и открыл перед ней дверь. В проеме гоблинша помедлила и, ткнув в Пола длинным, страшно изогнутым когтем, взвизгнула. Мистер Тэннер кивнул, пожал плечами и закрыл за ней дверь.

– Ладно, – сказал он, поворачиваясь к ним.

Это последнее слово вкупе с пожатием плечами Пола доконало: напомнило, как, когда ему было шесть лет, в этот трудный период духовного развития ему приходилось мириться с визитами к тете Полине, где его неизменно посылали в сад играть с гадким пятилетним кузеном Гари. И каждую неделю случалось одно и то же: как только Гари наскучивала та игра, в которую они играли, он одаривал Пола злобной улыбкой и начинал реветь, а потом убегал через французское окно, во весь – не по годам громкий – голос вопя: «Мамочка! Мамочка, он меня ударил!» Каждую неделю мама с папой, тетя Полина и дядя Терри принимали версию гаденыша без тени сомнения, а Пола ругали и отправляли сидеть в машине, не давая с собой ни печенья, ни книжку, пока не настанет время возвращаться домой. И всякий раз, когда Пола уводили в одиночное заключение, мама смотрела на тетю Полину, кивала и пожимала плечами в точности так, как это сделал сейчас мистер Тэннер.

«Ну уж нет, хватит!» – решил Пол. И, вскочив на ноги, заорал:

– Что, черт побери, тут происходит?

Мистер Тэннер нахмурился, точно заметил орфографическую ошибку.

– Сядьте и помолчите, – сказал он, – я вам скажу.

– Э-э-э... идет, – согласился Пол, присаживаясь на краешек стойки. Но все же не смог себя заставить вот так все бросить. – Мистер Тэннер, – начал он, – это правда... это правда ваша мать?

– Да, – сказал мистер Тэннер.

– Отлично. Тогда это означает, что вы... Мистер Тэннер кивнул:

– Да, я гоблин. А для точности скажу, что со стороны отца я человек, но это действительно не ваше дело.

Подняв голову, Софи уставилась на него в упор. Она все еще выглядела так, будто падает через дыру в земле вслед за белым кроликом с карманными часами, но на ее щеки начал возвращаться румянец.

– Мистер Тэннер, – негромко спросила она, – почему в этом здании гоблины?

Мистер Тэннер вздохнул:

– Они – владельцы.

Софи открыла рот, чтобы что-то сказать, но сдержалась. Подтащив из приемной стул, мистер Тэннер сел и закурил сигару.

– Полагаю, это скорее наша вина, – сказал он. – Даже больше, в настоящий момент – своего рода камень преткновения среди партнеров. Кое-кто из нас полагает, что, нанимая на работу новичков, мы сразу должны вводить их в курс дела, чтобы избежать таких треклятых заварушек, как сегодня. Остальным хочется видеть в этом своего рода ритуал посвящения, а заодно и проверку на сообразительность. Если вы достаточно умны, чтобы работать в "Дж. В. У. ", то должны сами обо всем догадаться. – Он сверкнул своей неприятной фирменной улыбкой. – Идея недурная, – продолжал он, – но, учитывая уровень кадров, какими нам приходится обходиться в нынешние времена, пожалуй, не совсем реалистичная.

Глубоко затянувшись, он выпустил колечко дыма.

– Впрочем, это к делу не относится. Думаю, лучше всего объяснить вам происходящее будет так.

Сунув руку в карман, он достал несколько свернутых листов бумаги и протянул по одному Софи и Полу. Шапка фирмы наверху бланка на первый взгляд выглядела стандартной. Но потом сразу под названием и логотипом фирмы Пол заметил строку мелким шрифтом:

ДЖ. В. УЭЛС И Ко.

КОНСУЛЬТАНТЫ ПО СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОМУ,

ИНЖЕНЕРЫ ПАРАНОРМАЛЬНОГО

ПРАКТИКУЮЩИЕ МЕТАФИЗИКИ

– Нашли? – спросил мистер Тэннер. – Отлично. Теперь я хочу, чтобы вы посмотрели на фамилии партнеров справа. После каждой фамилии вы увидите буквы. Надо ли вам говорить, что это степени и квалификация. Видите?

Пол перевел взгляд ниже на следующий список.

Джон В. Уэлс МТН (Оксф. унив.) ЧИРиДК Дип. Н

Хамфри Уэлс, ЧКОПК, СИМ

Профессор Теодорус Ваншпее VULWIT, ОВЕ

К. Н. Сусловиц ЧОИЭ, ЧКМБВ

Графиня Джудит ди Кальстельбьянко КФ

Подполковник Дитрих Червеубивец, RHG, ЧИДДВиИ

Деннис Тэннер (Плимут) ГГ

– Ладно, – сказал мистер Тэннер, – начинаем сверху. «МТН» – означает «магистр тайных наук». ЧИРиДК – сокращенное «Член Института Практикующих и Действительных Колдунов». «Дип. Н» – просто "дипломированный некромант – ничего трудного: заполняешь бланк, отсылаешь с ним бумажку в пять фунтов и с ответной почтой получаешь сертификат. Хамфри Уэлс, нуте-с, посмотрим: ЧКОПК – член-корреспондент общества практикующих кудесников, СИМ, кажется, Confrere de l'lnstitut International de la Magie[17]17
  Член Международного института магии (фр.).


[Закрыть], свора болтунов-пустозвонов, но на французов впечатление производит, а нам постоянно твердят, что настало время мыслить в европейских масштабах. Ладно. От чего латинское сокращение «VULWIT», я все равно не помню, даже если бы смог произнести, но означает оно, что Тео Ваншпее какой-то там профессор колдовства Лейденского университета, что вам двоим скорее ничегошеньки не говорит, но поверьте мне на слово, это передовое слово в науке. «ОВЕ» – что-то из области садоводства. Идем дальше. Каз Сусловиц: ЧОИЭ – «Член Общества Инженеров Элементалий», ЧКМБВ – член-корреспондент «Международного братства великанов», его он получил уже по праву рождения...

– Простите, что вы сказали?

– Великанов, – повторил мистер Тэннер. – Каз Сусловиц – великан, разве вы не?.. Нет, очевидно, нет.

– Но он же...

– Низенький великан, – решительно ответил мистер Тэннер. – С Джуди Кастельбьянко должно быть ясно даже таким, как вы.

– Нет, не ясно, – опасным тоном возразила Софи.

– КФ – сокращенное от Королевы Фей. Вы ведь знаете, кто такие феи? Намек: они живут под растениями в вашем саду, и я имею в виду не трубы для полива. Рик Червеубивец – Ritter des Heiligen Grals, что в переводе означает «Рыцарь Святого Грааля», чтоб вы знали, а ЧИДДВиИ – Член Института Дипломированных Драконоборцев Великобритании и Ирландии. Воинское звание у него тоже неподдельное, если считать Всадников Рохана настоящей армией. Вот, собственно, и все.

– А как же вы? – нахмурилась Софи. – Что значит «ГГ»? Мистер Тэннер просиял, показав множество необычных зубов.

– Главный гоблин.

Мгновение царила мертвая тишина, а потом Пол спросил:

– Прошу прощения, но что все это значит?

– Будет вам, – прищелкнул языком мистер Тэннер. – Ладно, начнем сверху. Хамфри Уэлс – колдун, в последнее время занимается в основном коммерческими сделками и банковскими расчетами, но все равно не потерял навыков в вызывании духов – в основном для клиентов с Дальнего Востока и из Штатов. Тео Ваншпее – вероятно, лучший на сегодняшний день чародей, работающий в частном секторе: главным образом искривления пространства-времени, много консультирует и, конечно, держит ушки на макушке относительно всяких там информационных технологий. Каз Сусловиц – почти на сто процентов строительство и гражданская инженерия, как и следовало ожидать. Джуди... ну, вполне очевидно, что она управляет портфелями наших клиентов в индустрии развлечений. Рик Червеубивец – наш домашний герой, занимается уничтожением вредителей. В основном драконов...

– Драконов, – повторил Пол.

– Драконов. Даже вы про драконов слышали.

– Да, но он не...

– Драконы, – устало объяснил мистер Тэннер, – притягивают накопленные богатства. В наши дни это по большей части музеи, галереи и, разумеется, банки. На этой неделе он поехал расчищать массированное заражение сейфов Credit Lyonnais[18]18
  Лионский кредит (фр.).


[Закрыть], там надеются, что он успеет прикончить этих тварей прежде, чем евро рухнет на Уолл-стрит. А я, – с ухмылочкой добавил он, – гоблин, впрочем, это вы уже знаете.

Пол понимал, что мистер Тэннер ждет, чтобы кто-нибудь задал вопрос – почему бы тогда не ему?

– М-м-м... а что делают гоблины?

– Ах это! – Затушив сигару о ножку стула, мистер Тэннер тут же раскурил новую. – Гоблины живут в недрах земли, выкапывают гигантские туннели, которые тянутся до самой магмовой коры. Иными словами, – продолжал он, – минералы. А для краев, откуда я родом – в Новом Южном Уэльсе, – бокситы. Вот зачем, – добавил он с особенно гадкой ухмылкой, – я нанял вас.

– Меня? – У Пола отвисла челюсть.

– Вас-вас. Вы прирожденный лозоискатель, как вы только что доказали. Девяносто процентов верных попаданий. На самом деле это очень даже хорошо.

Пол не знал, что сказать.

– То есть фотографии участков пустыни... Мистер Тэннер кивнул.

– Вы смотрели на них и инстинктивно угадывали, где находятся залежи бокситов. Впрочем, не задирайте нос, за это мы вам и платим. А вот вы, – он повернулся к Софи, – Тео Ваншпее считает, что у вас все задатки провидицы. Из его уст это истинный комплимент, так что не забывайте.

– Польщена, – буркнула Софи. – Но спасибо, боюсь, меня это не интересует.

– Иными словами, вы не хотите? – переспросил мистер Тэннер.

– Вот именно.

Лицо мистера Тэннера растянулось в огромной зубастой улыбке, и, глядя на него, как похолодевшая от ужаса мышь на кошку, Пол счел, что определенно замечает семейное сходство.

– Вот только это не вам решать.

– Не мне? – вскинулась Софи.

– Не вам. Вы подписали контракт. Софи рассмеялась:

– Отлично. Так подайте на меня в суд. У меня шестьдесят фунтов на банковском счету и пятнадцать фунтов и сколько-то пенни на счету в почтовой службе, ах да, есть еще «Облигации выигрышного займа». Забирайте все, если хотите, но ноги моей тут больше не будет.

Мистер Тэннер покачал головой.

– Никогда не подписывайте юридические документы, предварительно их не прочитав, – посоветовал он. – Пункт три, параграф пять. Точной формулировки я не помню, но общий смысл сводится к следующему: если вы попытаетесь уволиться, мы можем заставить вас на нас работать тем способом, каким только пожелаем. – Его глаза сверкнули красным, в точности как у матушки. – А вам, поверьте, не захочется выяснить, как мы этого добиваемся.

– Я вам не верю, – покачала головой Софи.

– Правда? – Мистер Тэннер пожал плечами. – Тогда, должен вам с радостью сказать, вы не оставляете мне выбора. Так вот. Когда я трижды щелкну пальцами, вы снимете всю свою одежду и станцуете нам «Умирающего лебедя». Готовы?

Он щелкнул пальцами – раз, два, три. С третьим щелчком выражение лица Софи внезапно переменилось – от мрачного вызова к совершеннейшему и невыразимому ужасу. Ее пальцы растопырились, как морская звезда (так она силилась удержать руки по бокам), а потом поднялись к воротничку и медленно расстегнули верхнюю пуговицу.

– Не надо, – прошептала она. – Пожалуйста.

Мистер Тэннер рассмеялся. Для Пола это было уж слишком. Вскочив, он потянулся за степлером, но мистер Тэннер повернулся и поглядел на него. И тут же руку Пола прошила невыразимая боль, словно кто-то захватил ее раскаленными щипцами и потянул к лицу. Он смотрел, как его указательный палец выпрямился и начал неумолимо приближаться к его левой ноздре. Почувствовал, как он вонзился, и повернулся.

– Ладно, – выдохнул он, – ладно. Извините.

– Извинения приняты, – снисходительно буркнул мистер Тэннер и снова щелкнул пальцами, и тут же Пол и Софи почувствовали, как их руки расслабились и упали.

– И это я еще вас пожалел, – добавил мистер Тэннер. – Вам повезло, что у меня хорошее настроение. Иногда я бываю чертовски зол. Сомневаюсь, что вам это понравилось. Ах да, кстати! Если вам пришло в голову привлечь полицию или экономический суд, газеты или шоу Эстер Рэнтцен, я бы на вашем месте не беспокоился. Даже если бы вы сумели рассказать им о том, что, на ваш взгляд, тут сейчас произошло, вам никто не поверит. Но до этого не дойдет, потому что стоит вам открыть рот, попытаться отправить письмо – обычное или по электронной почте, – вы окажетесь на корточках на полу и, держа во рту большой палец, будете распевать «Передай привет Бродвею». Я придерживаюсь мнения, что быть распоследней сволочью это не просто работа, а призвание.

Если бы кто-нибудь до сего дня спросил Пола про ужас, он сказал бы, мол, и так прекрасно знает, что значит быть испуганным: он и без вас знает, что значит бояться собственной тени, мог бы даже написать на эту тему диплом: страх высоты, страх перед пауками, полетами, страх быть избитым, быть на чем-нибудь пойманным, страх опоздать, быть осмеянным, страх перед уховертками, громким шумом, страх почти перед всем на свете, что подвернется вам на язык, за исключением Мэри Поппинс и овсянки на завтрак. Но сидя на стойке секретаря и глядя на мистера Тэннера, он осознал, что о страхе знает ровно столько, сколько шмель о полетах на Андромеду. Быстрый косой взгляд сказал ему, что мысли Софи бегут приблизительно в том же направлении. В любых других обстоятельствах открытие, что их что-то связывает, бесконечно его бы обрадовало. Но в данном случае это как будто утратило всякое значение.

– И вообще, – продолжал мистер Тэннер, – вы, возможно, думаете, что хотите свалить, но ошибаетесь. Как только вы оправитесь от этого глупого потрясения – вам ведь годами вдалбливали, что магии не существует, – то поймете, как вам повезло: вам представился шанс самой фантастической карьеры, о какой только можно мечтать. Подумайте об этом, ладно? Вы станете чародеями, научитесь творить волшебство. Да ведь от Сайгона до Гренландии найдется сто миллионов детишек, которые свои «плей-стейшн» бы отдали ради такого шанса. Поэтому, – дружелюбно улыбаясь, сказал главный гоблин, – поменьше кислых рож, побольше веселого энтузиазма. Мы счастливы? Потому что, если нет, – добавил он, – то скоро будем. Ну?

– Счастливы, – хором промямлили Пол и Софи.

– Радуемся, что нас ждет целая галактика увлекательных новых возможностей?

Они кивнули.

– Вот и молодцы. – Мистер Тэннер встал. – Извините, что отнял у вас время после работы, но думаю, сегодняшние занятия пошли вам на пользу. А теперь бегите и ровно до девяти утра в понедельник на глаза мне не показывайтесь. – Подойдя к двери, он вынул связку ключей. – Ах да, – вспомнил он, – и последнее, особенно это касается вас, миссис Петтингел. Гоблины не так уж сильно отличаются от людей. Напугайте их до чертиков, и, сами понимаете: они запаникуют. Оставьте их в покое, и они вас тоже донимать не станут. Крайне важно, чтобы вы не поссорились с данной колонией, потому что, как я только что сказал, на самом деле они наши домовладельцы. Здание принадлежит им, а они сдают его нам за какой-то мизер при строгой договоренности, что мы заботимся о том, чтобы по окончании рабочего дня они могли выйти из туннелей, в которых живут, пошалить, повеселиться после того, как целый долгий день копали руду когтями, и чтобы никакие чертовы люди на них не напрыгивали и не пугали их до полусмерти. А еще так получилось, – мрачно добавил он, – что они члены семьи, и прошу вас, подумайте о том, что бы вы сами сказали, если бы огромные безобразные чужаки ворвались в гостиную ваших родителей и принялись толкать их и пихать. Честно говоря, это просто хороший тон и уважение к ближним. Понятно? – Отперев, он распахнул перед ними дверь. – Счастливого пути. Миссис Петтингсл, если вы пошевелитесь и не станете слоняться без дела, то увидите, что вполне успеваете на автобус в 6. 05 от Лондонского моста на Денмарк-хилл, потому что он как раз на двадцать минут опаздывает. А это означает, что в «Спаниель и Ступку» вы попадете как раз к тому моменту, когда отыграет разогревающая команда, и уверяю вас, вы ничего не потеряли. – Он усмехнулся и оскорбительно подмигнул. – Хороших вам выходных. Будьте умничками.

Дверь за Полом и Софи закрылась, и они услышали скрежет ключа в замке. Как раз начался дождик.

– М-да, – протянул Пол. Софи не ответила.

Они прошли несколько шагов и остановились.

– Я слышал, что он сказал, – напомнил Пол. – Поторопись, не то опоздаешь на автобус.

Софи посмотрела на него: капли дождя сбегали по ее лбу и катились по носу, как крупные слезы.

– Что нам делать? Пол покачал головой:

– Понятия не имею. Мой отец любил повторять старую испанскую поговорку: самое неподходящее время решить, что ты вегетарианец, когда тонешь в говяжьей подливке. Не уверен, применима ли она к нам или нет, но это лучшее, на что я в данный момент способен.

В ответ Софи только пожала плечами:

– Ладно, увидимся в понедельник.

– Да. в понедельник. Удачного вечера с горшками.

– С керамикой, – поправила она и ушла.

Пол совершил тактический ход, единственно возможный на данной стадии его карьеры: отправился в ближайших паб и выпил шесть пинт лимонадного шанди без лимонада. Когда он заказал седьмую, бармен, по всей видимости, решил, что лимонадного шанди он уже выпил столько, сколько ему полагается, и, наверное, ему стоит идти домой. Поблагодарив, Пол нашел другой паб и заказал пинту имбирного шанди без имбирного пива. Когда бармен спросил, может, он лучше выпьет тогда светлого, потому что ведь получится одно и то же, Пол покачал головой и ответил: нет, он, пожалуй, будет держаться шанди, потому что к крепким напиткам он не привык. Произнеся этот достойный ответ, он рухнул на пол, после чего добросердечные соседи помогли ему преодолеть дверной порог и лечь в канаву. Там он немного полежал, взвешивая открывающиеся возможности и восстанавливая приоритеты, пока не пришел полицейский, чтобы его арестовать.

Но Пол только улыбнулся. Верно, он только что претерпел невыразимые ужасы и жизнь ни с того ни с сего тяпнула его за нос, но он хотя бы не обязан выслушивать глупости копа. Он ведь теперь чародей.

Впрочем, сначала он попытался объяснять.

– Меня нельзя арестовывать, – сказал он. – Я волшебник.

Полицейский признался, что склонен отнестись к этому утверждению скептически и, выдвинув собственную альтернативную теорию, попытался схватить Пола за лацканы пальто.

Пол от него отмахнулся – не слишком мягко.