Текст книги "Реальная угроза"

Б: Ну и когда тебе станет известно об этом?

Э: Мы сейчас занимаемся этим. Наш человек вылетает в Вашингтон, чтобы прояснить ситуацию. Кроме того, происходят и другие события.

Б: Какие? (Взволнованно.)

Э: Я предлагаю встретиться завтра, чтобы обсудить их.

Б: Обычно мы собираемся во вторник.

Э: Это очень важно. Все должны узнать об этом, Пабло.

Б: Ты не мог бы сообщить мне что-нибудь?

Э: Они меняют правила игры, эти североамериканцы. Какие конкретные изменения происходят, нам пока неизвестно.

Б: Тогда за что мы платим этому кубинскому ренегату? (Взволнованно.)

Э: Он отлично справляется со своей работой. Может быть, он узнает что-то новое во время своей поездки в Вашингтон. Но предметом нашего обсуждения на завтрашней встрече будет то, что нам уже известно сейчас.

Б: Хорошо. Я организую эту встречу.

Э: Спасибо, Пабло.

Конец разговора, сигнал прерванной связи, перехват закончен.

– А что это ты всё время пишешь «взволнованно»?

– Не могу же я напечатать в официальном тексте, что он намочил в штаны. Слушай, это важный перехват. В нём содержится оперативная разведывательная информация. – Он нажал клавишу передачи в адрес с кодовым названием «Кейпер», это было все, что знали те, кто работал в фургоне.

* * *

Боб Риттер уже ехал домой и успел миновать всего милю по бульвару Джорджа Вашингтона, когда раздался характерный неприятный звонок автомобильного телефона, надёжно защищённого от подслушивания.

– Да?

– Информация по операции «Кейпер», – послышался голос.

– Понятно, – с грустным вздохом ответил заместитель директора ЦРУ по оперативной работе и приказал водителю:

– Поехали обратно.

– Слушаюсь, сэр.

Чтобы возвратиться обратно, даже для высшего чина ЦРУ нужно было найти место, где можно развернуться, и затем пришлось пробираться в потоке автомобилей, которым славится в поздний час пик округ Колумбия. Причём величие демократии состоит в том, что богатые, бедные и важные государственные лица ползут в своих автомобилях с одинаковой для всех скоростью в двадцать миль в час. Охранник у наружных ворот махнул рукой, пропуская автомобиль заместителя директора во внутренний двор, и уже через пять минут после этого Риттер вошёл в свой кабинет на седьмом этаже. Судья Мур уже уехал. Только четверо дежурных офицеров имели допуск к этой операции. Это было минимальное число сотрудников, от которых требовалось только ждать получения шифровок о ходе операции и затем оценивать их значение. Дежурный офицер только что заступил на смену. Он передал заместителю директора полученную шифрограмму.

– Здесь у нас нечто очень важное, – заметил офицер.

– Это уж точно. Речь идёт о Кортесе, – ответил Риттер, прочитав текст.

– Да, скорее всего, сэр.

– Итак, он прибывает в Вашингтон... но мы не знаем, как он выглядит. Жаль, что ФБР не сумело заполучить фотографию мерзавца, когда он был на Пуэрто-Рико. Вы ведь знаете описание Кортеса, которое имеется в нашем распоряжении? – Риттер посмотрел на дежурного офицера.

– Чёрные волосы, смуглое лицо. Средний рост, среднее телосложение, иногда носит усы. Никаких особых примет или характерных черт, – отчеканил офицер.

Запомнить отсутствующую информацию особых усилий не требовалось, а относительно Феликса Кортеса информация полностью отсутствовала.

– С кем вы поддерживаете связь в Бюро?

– Там есть Том Бёрк, в разведывательном управлении. Очень хороший парень.

Он принимал участие в деле Гендерсона.

– Хорошо, передайте ему эту информацию. Может быть, сотрудникам ФБР удастся найти способ поймать этого мерзавца. Что ещё?

– Ничего, сэр.

Риттер кивнул и снова поехал домой. Дежурный офицер вернулся к себе на пятый этаж и позвонил в Бюро. Этим вечером ему повезло – Бёрк всё ещё был на месте. Разумеется, они не могли обсуждать эту проблему по телефону. Дежурный офицер ЦРУ, Пол Хукер, вызвал машину и поехал в штаб-квартиру ФБР на углу Десятой улицы и Пенсильвания-авеню Несмотря на то, что ЦРУ и ФБР иногда соперничают в области разведки, стараясь опередить друг друга в борьбе за финансирование своих организаций, на оперативном уровне их сотрудники поддерживают между собой хорошие отношения, и если порой и обмениваются колкостями, то, как правило, добродушными.

– В течение нескольких ближайших дней в Вашингтон прилетает один турист, – заявил Хукер, как только за ним закрылась дверь кабинета.

– И кто это? – поинтересовался Бёрк, делая жест в сторону кофеварки.

Хукер покачал головой, отклоняя предложение.

– Феликс Кортес, – произнёс он и вручил Бёрку ксерокопию телекса. Кое-что в тексте было, разумеется, вымарано чёрной краской. Бёрк не счёл это оскорбительным. Являясь сотрудником разведывательного управления ФБР, задачей которого была борьба со шпионажем, он привык к принципу «знакомства лишь с теми материалами, которые необходимы для работы».

– Но вы только предполагаете, что это Кортес, – напомнил агент ФБР. Затем он улыбнулся. – Конечно, я не стану заключать с вами пари. Будь в нашем распоряжении фотография этого клоуна, мы могли бы рассчитывать на то, чтобы арестовать его. А сейчас... – Он вздохнул – Я пошлю дополнительных сотрудников в международный аэропорт «Даллес» и в Балтиморский аэропорт. Сделаем все, что можем, но ты сам понимаешь, насколько малы у нас шансы. Если бы ЦРУ сумело получить фотографию этого мерзавца, когда он занимался оперативной работой или когда учился в Академии КГБ, наша работа была бы куда проще... Ладно, я буду исходить из того, что он прилетает сюда в течение ближайших четырех дней. Мы станем проверять все прямые рейсы из Латинской Америки, а также те, когда требовалась пересадка.

В общем-то проблема была чисто математической. Количество прямых рейсов из Колумбии, Венесуэлы, Панамы и других соседних стран было небольшим, и проверить пассажиров, прибывающих на них в округ Колумбия, несложно. Но если субъект розыска совершил пересадку и прилетел в Вашингтон через Пуэрто-Рико, Багамские острова, Мексику или другие города, включая американские, количество возможных рейсов увеличивалось сразу на порядок А вот сделай он ещё одну пересадку в Соединённых Штатах, число рейсов, которые следовало проверить агентам ФБР, возрастало в сотни раз. Кортес был профессиональным разведчиком, выпускником Академии КГБ, и был знаком с этим обстоятельством ничуть не хуже сотрудников ЦРУ и ФБР, обсуждавших сейчас эту проблему. Вообще-то, задача не была безнадёжной. Полиция рассчитывает на удачный случай, потому что даже самые опытные и искусные противники совершают ошибки как по небрежности, так и по стечению обстоятельств В этом и заключалась игра. Им оставалось надеяться на удачу.

Но им не повезёт. Кортес вылетел рейсом колумбийской компании «Авианка» в Мехико-Сити, оттуда направился на самолёте компании «Америкэн эйрлайнс» в Даллас-Форт-Уэрт, прошёл таможню и другим рейсом той же авиакомпании вылетел в Нью-Йорк. Там Кортес остановился в отеле «Сент-Мориц» на Сентрал-Парк-Саут. К этому времени было уже три утра, и он нуждался в отдыхе. Кортес наказал разбудить его в десять и попросил консьержа приобрести ему билет первого класса на экспресс «Метролайнер», отправляющийся в 11.00 из Нью-Йорка в Юнион-Стейшн, Вашингтон. Ему было известно, что в поездах есть телефоны. Если что-нибудь произойдёт, он успеет позвонить. Или, может быть... нет, решил он, звонить ей на работу не стоит; не приходится сомневаться, что ФБР прослушивает свои собственные телефоны. Наконец, прежде чем рухнуть в кровать, Кортес разорвал на мелкие клочки свои авиабилеты и талоны на багаж.

Телефонный звонок разбудил его в 9.56. Удалось поспать почти семь часов, подумал он. А показалось, что спал всего несколько секунд, но надо было торопиться. Спустя полчаса он появился в вестибюле, расплатился за комнату и получил билет на поезд. Как всегда, автомашины на улицах Манхэттена двигались со скоростью улитки, и он едва не опоздал к отходу поезда, но всё-таки успел в последнюю минуту и занял кресло в последнем ряду вагона первого класса для курящих. К нему тут же подошёл улыбающийся стюард в красном жилете, принёс чашку кофе и свежий номер «США сегодня». Затем последовал завтрак, который ничем не отличался – хотя и был чуть лучше подогрет – от завтрака на борту авиалайнера. Когда поезд сделал остановку в Филадельфии, Кортес уже спал. Он пришёл к выводу, что ему нужно отдохнуть как можно лучше. Стюард увидел улыбку на его лице, когда собирал посуду после завтрака, и у него промелькнула мысль: а какие сны снятся сейчас этому пассажиру?

* * *

В час дня, когда «Метролайнер-111» приближался к Балтимору, в зале для прессы в Белом доме включили юпитеры для телевизионных передач. Репортёрам уже сообщили – «информация, которую не следует приписывать какому-либо источнику», – что последует очень важное заявление министра юстиции, каким-то образом связанное с наркотиками. Главные телекомпании не прерывали свои дневные мыльные оперы – чтобы нарушить расписание и не показывать очередную серию «Молодых и неугомонных», требовалось что-то поистине сногсшибательное, – однако Си-эн-эн, как всегда, поставила заставку «Специальное сообщение». На это сразу обратили внимание дежурные офицеры службы разведки в Национальном командном центре Пентагона, перед каждым из которых на столе стоял телевизор, постоянно настроенный на передачи компании Си-эн-эн. Это обстоятельство является, наверно, самым красноречивым комментарием относительно способности американских спецслужб информировать своё правительство. Впрочем, три главные телевизионные компании США никогда, по понятным причинам, не касались этого вопроса.

Министр юстиции неуверенным шагом направился к трибуне. Несмотря на весь свой опыт адвоката, он не обладал искусством обращения с аудиторией. Да и к чему такое искусство, когда его главным занятием являлись корпоративное законодательство и политические кампании. И всё-таки он был фотогеничен, отлично одевался и всегда мог сообщить что-то интересное в те дни, когда новостей было мало. Этим и объяснялась его популярность у средств массовой информации.

– Дамы и господа, – начал он, перебирая лежащие перед ним записи. – Скоро вам будут розданы тексты заявления для печати относительно операции «Тарпон». Она является самой успешной операцией в борьбе против международной наркомафии.

Он поднял голову, силясь разглядеть лица репортёров против бьющих огней юпитеров.

– Расследование Министерства юстиции, проведённое ФБР, сумело опознать ряд банковских счётов как в Соединённых Штатах, так и за рубежом. Эти счета использовались для отмывания денег в неслыханном ранее масштабе. Счета размещались в двадцати банках от Лихтенштейна до Калифорнии, и общая сумма вкладов превышает, по нашим подсчётам в настоящий момент, шестьсот пятьдесят миллионов долларов – Он снова поднял голову, услышав чьё-то «черт побери!». На лице министра появилась улыбка. Всегда непросто произвести впечатление на журналистов, аккредитованных в Белом доме. Видеокамеры работали вовсю.

– Действуя совместно с шестью иностранными правительствами, мы предприняли необходимые шаги, чтобы конфисковать все эти деньги, а также наложить арест на капиталовложения в восьми совместных предприятиях по торговле недвижимым имуществом здесь, в Соединённых Штатах, которые и являлись главным средством по отмыванию наркодолларов. Это было сделано в соответствии с законодательным актом об организациях, находящихся под влиянием рэкетиров и коррумпированных лиц. Мне хотелось бы подчеркнуть, что в торговле недвижимым имуществом принимают участие многие ни в чём не повинные вкладчики, и их инвестиции ни в коей мере – повторяю, ни в коей мере – не пострадают от этих шагов, предпринятых правительством. Картель использовал их как подставных лиц, и арест, наложенный на капиталовложения, им ничуть не повредит.

– Извините меня, – прервал министра юстиции корреспондент «Ассошиэйтед пресс». – Вы упомянули сумму в шестьсот пятьдесят миллионов долларов?

– Совершенно верно, больше полумиллиарда. – Министр юстиции описал в общих чертах, как была получена информация, не коснувшись того, как удалось на неё впервые натолкнуться, а также избегая говорить о методах, использованных для слежения за преступными вкладами. – Вам известно, что у нас заключены договоры с несколькими иностранными правительствами для расследования подобных случаев. Вклады, признанные принадлежащими главарям наркобизнеса и помещённые в иностранные банки, будут конфискованы правительствами этих стран. В швейцарских банках, например, находится приблизительно... – он снова заглянул в лежащие перед ним записи, – двести тридцать семь миллионов долларов, и все они принадлежат теперь швейцарскому правительству.

– А какова наша доля? – Вопрос корреспондента газеты «Вашингтон пост».

– Этого мы пока не знаем. Мне трудно описать всю сложность операции только на проверку бухгалтерских книг потребуются недели.

– Как вы оцениваете сотрудничество с другими правительствами? – поинтересовался другой репортёр.

Да ты шутишь, подумал журналист, сидящий с ним рядом.

– Мы получили от иностранных правительств всю помощь, которую запросили. Желание сотрудничать с нами было поразительным. – Министр юстиции широко улыбнулся. – Наши коллеги за рубежом действовали быстро, как и полагается настоящим профессионалам.

Ещё бы, не каждый день удаётся украсть столько денег и назвать свои действия направленными на Общее Благо, сказал себе молчаливый репортёр.

Компания Си-эн-эн охватывает весь мир. Передача была принята в Колумбии двумя техниками, им в обязанности вменялось следить за американскими средствами массовой информации. Они и сами были журналистами, работали в колумбийской телекомпании «Инправижн». Один из них извинился, вышел из студии и прежде чем вернуться обратно, позвонил по телефону.

Когда Тони и его партнёр вернулись на дежурство в фургоне их ждал прикреплённый к стене телекс. В нём говорилось, чтобы они были наготове: около восемнадцати часов по Гринвичу ожидались оживлённые переговоры по системе сотовой связи. Так и произошло.

– Мы не могли бы поговорить по этому вопросу директором ФБР Джейкобсом? – спросил репортёр.

– Мистер Джейкобс лично занимается этим делом, однако в настоящее время он не сможет побеседовать с вами, – ответил министр юстиции. – Вы сможете встретиться с ним на будущей неделе, но сейчас он и его сотрудники очень заняты.

Этим объяснением министр не нарушил никаких договорённостей. Он создал впечатление, что Эмиль находится в Вашингтоне, и репортёры, совершенно правильно истолковав, что и как сказал министр юстиции, решили больше не задавать вопросов. А тем временем Эмиль двадцать пять минут назад вылетел с базы ВВС Эндрюз.

– Madre de Dios! – воскликнул Эскобедо. Совещание едва успело покончить с обычным обменом любезностями, так необходимым при встрече головорезов. Все члены картеля собрались в одной комнате, что случалось крайне редко. Хотя здание было в буквальном смысле окружено стеной охранников, каждый из участников беспокоился о собственной безопасности. На крыше здания находилась параболическая спутниковая антенна, и её тут же настроили на приём передачи Си-эн-эн. Обсуждение странных происшествий с контрабандной перевозкой наркотиков внезапно переросло в нечто гораздо более тревожное. Это было особенно неприятно для Эскобедо, поскольку он вместе с тремя членами картеля убедил своих партнёров в целесообразности именно такой системы отмывания денег.

И хотя последние два года в связи с этим его осыпали комплиментами, сейчас он чувствовал на себе взгляды отнюдь не восторженные.

– И мы не в силах что-либо предпринять? – спросил один.

– Говорить об этом слишком рано, – отозвался другой, исполняющий обязанности главного финансового распорядителя картеля. – Мне бы хотелось напомнить всем вам, что мы уже вернули себе практически все средства, первоначально вложенные в эти операции, и даже получили прибыль, не уступающую обычной. Так что мы потеряли очень немного – всего лишь те доходы, которые надеялись получить от капиталовложений. – Объяснение прозвучало неубедительно даже для него самого.

– По-моему, мы терпели достаточно, – решительно заявил Эскобедо. Директор американского federales сегодня во второй половине дня прилетает в Боготу.

– Вот как? И откуда это стало тебе известно?

– Через Кортеса. Я говорил вам, что его стоит нанять, что от него будет немалая польза. Я попросил вас собраться, чтобы поделиться информацией, полученной от него.

– Действительно, дальше нельзя мириться с такой ситуацией, – поддержал Эскобедо другой член картеля. – Нужно принять решительные меры.

Все согласились с этим. Они ещё не имели достаточного опыта, чтобы понимать, что важные решения не принимаются под воздействием гнева или других эмоций. Среди членов картеля не было никого, кто бы мог порекомендовать спокойствие и выдержку. Те, кто собрались в этой комнате, никогда не отличались такими качествами.

* * *

Поезд 111, «Метролайнер» из Нью-Йорка, прибыл на минуту раньше расписания – в 1.48 пополудни. Кортес вышел из вагона, держа два чемодана, и тут же направился к стоянке такси перед станцией. Водитель с радостью согласился отвезти пассажира в аэропорт Даллес. Поездка продолжалась чуть больше тридцати минут, и таксист получил два доллара чаевых – такую сумму Кортес счёл вполне разумной. Затем он поднялся на второй этаж здания, повернул налево, спустился по эскалатору вниз и остановился у агентства Хертца. Там он взял напрокат большой «шевроле» и не спеша уложил в него свои чемоданы. Когда он вернулся в здание аэропорта, было уже почти три часа. Мойра приехала точно вовремя. Они обнялись. Мойра не принадлежала к числу тех, кто целуется в общественном месте.

– Ты где оставила свой автомобиль?

– На стоянке, где принимают машины на продолжительный срок. Мои вещи в багажнике.

– Пойдём и заберём их.

– Куда мы едем?

– Есть нечто вроде отеля на Скайлайн-драйв, где компания «Дженерал моторс» иногда проводит важные конференции. Там в комнатах нет телефонов и телевизоров, туда не приносят газет.

– Я знаю это место! Но как тебе удалось снять там комнату за такое короткое время?

– Я бронировал люкс на каждый уик-энд со дня нашей последней встречи, – честно признался Кортес. И тут же остановился с озадаченным выражением лица. Но, может быть, это было... предосудительно с моей стороны? – Теперь он уже научился искусно имитировать смущение.

Мойра взяла его за руку.

– Только не для меня.

– Надеюсь, у нас будет продолжительный уик-энд.

Уже через несколько минут они выехали на шоссе 66, направляясь на запад к Блю-Ридж-Маунтинс.

* * *

Четыре сотрудника службы безопасности из американского посольства, одетые в комбинезоны служащих аэропорта, в последний раз оглянулись по сторонам, затем один из них достал новейшую рацию, действующую через спутник связи, и сообщил об окончательной готовности.

VС-20А, военный вариант двухмоторного коммерческого реактивного самолёта G-111, зашёл на посадку, подобно обычному рейсовому лайнеру, руководствуясь сигналом своего радиолокационного транспондера, и в 5.39 вечера приземлился в международном аэропорту «Эльдорадо», примерно в восьми милях от Боготы. В отличие от большинства таких VС-20А, принадлежащих 89-му транспортному авиакрылу, приписанному к базе ВВС Эндрюз, штат Мэриленд, этот самолёт был специально подготовлен для полётов в опасных районах. У него на борту находилось устройство для создания радиопомех, первоначально изобретённое израильтянами для борьбы с ракетами класса «земля – воздух», которые могли оказаться в руках террористов... или бизнесменов. Самолёт выпустил закрылки, потом воздушные тормоза и мягко, словно пушинка, коснулся посадочной дорожки навстречу слабому западному ветру. После этого развернулся и покатил в сторону дальнего угла грузового терминала, куда уже направлялись легковые автомобили и «джипы». Теперь, разумеется, принадлежность самолёта уже не составляла секрета ни для кого, кто проявил хотя бы малейшее любопытство. Едва самолёт остановился, как с его левой стороны выстроились «джипы». Из них выпрыгнули вооружённые солдаты и образовали кольцо, направив автоматы в сторону воображаемой – или реальной – угрозы. Дверь самолёта открылась и опустилась вниз. В неё были встроены ступеньки, образующие трап, но первый, кто показался из салона, не воспользовался ими Мужчина спрыгнул прямо на бетонное покрытие аэродрома, держа одну руку в правом кармане плаща. Тут же за ним последовал второй телохранитель. Оба были специальными агентами ФБР, и в их обязанности и входило охранять босса, директора Федерального бюро расследований Эмиля Джейкобса. Они стояли внутри кольца колумбийских солдат, каждый из которых был членом отборного подразделения, сформированного специально для выполнения особых задач. Телохранители нервничали. В этой стране нельзя было относиться к вопросу безопасности как к рядовой проблеме. Слишком много людей погибло, доказывая обратное.

Далее по ступенькам трапа спустился Джейкобс, за ним последовал его специальный помощник и наконец – Гарри Джефферсон, директор Управления по борьбе с наркотиками. Едва эти трое спустились на бетон дорожки, как к трапу подкатил лимузин посла. Автомобиль оставался здесь недолго. Посол вышел из лимузина, пожал руки гостям, и все оказались внутри автомобиля раньше чем через минуту. Затем солдаты быстро забрались в «джипы», которые последовали за лимузином в качестве эскорта. Старший стюард «Гольфстрима» закрыл дверь, и VC-20А, двигатели которого не прекращали работать, немедленно развернулся для взлёта. Теперь местом назначения самолёта будет аэропорт на Гренаде, где усилиями кубинских рабочих и инженеров был построен для американцев аэропорт.

Там самолёт будет в большей безопасности, да и охранять его легче, чем здесь.

– Как долетели, Эмиль? – спросил посол.

– Чуть больше пяти часов. Не так уж плохо, – ответил директор ФБР. Он откинулся на бархатную спинку длинного лимузина, наполненного до отказа.

Впереди сидели водитель и телохранитель посла. Это означало, что в машине находилось четыре автомата, да и Гарри Джефферсон наверняка не расставался со своим табельным пистолетом. Джейкобс ни разу в жизни не носил с собой оружия, такое ему и в голову не приходило. Если два его охранника и специальный помощник – блестящий стрелок – не смогут защитить его, разве ещё один пистолет изменит положение? Это не означало, что Джейкобс был совсем уж бесстрашным человеком, просто после почти сорока лет преследования преступников самых разных мастей он устал от всего этого. С течением времени он просто привык к опасности, насколько возможно свыкнуться с постоянно угрожающей тебе смертью.

Теперь она превратилась в неотъемлемую часть его окружения, и подобно тому, как перестаёшь замечать узоры на обоях или цвет стен, Эмиль больше не замечал её. А вот на разреженный воздух директор ФБР обратил внимание. Богота расположена на высоте почти 8700 футов – около грех тысяч метров – в котловине, окружённой со всех сторон горными пиками. Дышать здесь было очень трудно, и Джейкобс не мог понять, как послу удаётся переносить это. Ему больше нравились пронизывающие зимние ветры с Мичигана. Даже духота, опускающаяся на Вашингтон каждое лето, всё-таки лучше, подумал он.

– Значит, завтра в девять, верно? – спросил Джейкобс.

– Да, – кивнул посол. – Думаю, они согласятся почти со всеми нашими предложениями. – Посол, разумеется, не знал цели предстоящей встречи, что ему не могло нравиться. До Колумбии он занимал пост поверенного в делах в Москве, и тамошняя безопасность не шла ни в какое сравнение с требованиями безопасности здесь.

– Дело не в этом, – заметил Джефферсон, – Я знаю, что они готовы согласится с нами – у них погибло достаточно судей и полицейских, так что сомневаться в этом не приходится. Вопрос стоит так: согласны ли они сотрудничать с нами?

– А как поступили бы мы при подобных обстоятельствах? – задумчиво произнёс Джейкобс и тут же перевёл разговор в более безопасное русло. – Вам приходило в голову, что мы никогда не были для них хорошими соседями, а?

– Что вы имеете в виду? – спросил посол.

– Я хочу сказать, что, когда было в наших интересах, чтобы во главе этих стран стояли бандиты, мы не возражали. Когда, наконец, демократия здесь начала укрепляться, мы обычно стояли в стороне и ворчали, если их принципы не совпадали полностью с нашими. А теперь, когда торговцы наркотиками угрожают их правительствам, потому что наши граждане хотят покупать производимый здесь товар, мы обвиняем их.

– Демократии приходится идти в этих странах по тернистому пути, – напомнил посол. – Испанцы не слишком стремились...

– Да если бы мы выполнили свой долг сотню лет назад – даже пятьдесят – у нас не было бы и половины тех трудностей, с которыми мы столкнулись сейчас. А вот теперь уж ничего не поделаешь, приходится исполнять эту работу.

– Если у вас есть предложения, Эмиль... – Джейкобс рассмеялся.

– Черт побери, Энди, я всего лишь полицейский – ну если не полицейский, то юрист, а не дипломат. Это ваша проблема. Как поживает Кэй?

– Превосходно. – Посол США в Колумбии Энди Уэстерфилд знал, что нельзя интересоваться самочувствием миссис Джейкобс. Эмиль похоронил свою жену девять месяцев назад после мужественной борьбы с раком. Он был, разумеется, потрясён утратой, но у него остались такие приятные воспоминания о Руфи. И работа отнимала у него всё время. Оно нужно было всем, и Джейкобсу – больше многих других.

В здании аэропорта у окна стоял мужчина с тридцатипятимиллиметровой камерой «Никон»; снабжённой телеобъективом. На протяжении двух последних часов он всё время фотографировал. Когда лимузин и сопровождающие его машины направились к воротам аэропорта, он снял объектив, уложил его и камеру в сумку и направился к ряду телефонов.

Лимузин набрал скорость и поучался по шоссе. Один «джип» ехал впереди, другой – сзади. Дорогие автомобили с вооружённым эскортом не являются таким уж необычным зрелищем в Колумбии, и процессия ехала быстро. Чтобы узнать, что автомобиль принадлежит американскому посольству, необходимо было разглядеть регистрационный номер. Четверо вооружённых солдат в каждом «джипе» узнали о предстоящем им задании всего за пять минут до выезда в аэропорт, и дорога, хотя её и можно было предсказать, не была длинной. Вряд ли у кого-нибудь будет достаточно времени, чтобы организовать засаду, – даже если предположить, что найдутся безумцы, готовые пойти на это.

В конце концов, покушение на американского посла – безумный поступок; за последнее время послов США убивали только в Судане, Афганистане и Пакистане. И ещё ни разу никто не совершал покушение на жизнь директора ФБР.

Автомобиль, в котором они ехали, был «Кадиллаком» на шасси «Флитвуд». Его специальное снаряжение включало толстые лексановые стекла, которые не могла пробить пулемётная пуля, а отделение для пассажиров защищала броня из кевлара.

Шины лимузина были наполнены пластмассовой пеной и потому не могли спустить, а бензобак был сконструирован наподобие баков военных самолётов, чтобы предупредить взрыв. Нет ничего удивительного в том, что в посольском гараже машину называли танком.

Шофёр умел водить «Кадиллак» подобно профессиональному гонщику. Мощный двигатель позволял развивать скорость больше сотни миль в час, и при необходимости водитель мог мгновенно развернуть трехтонную машину на сто восемьдесят градусов сухим заносом и изменить направление движения подобно каскадёру в кино. Сейчас он вёл машину, и его взгляд то устремлялся вперёд, то в зеркала заднего вида. На протяжении двух или трех миль за ними следовал автомобиль, но затем свернул в сторону. Скорее всего, просто попутная машина, решил водитель. Кто-то ещё возвращается домой из аэропорта... В лимузине находилось также самое совершенное радиооборудование, с помощью которого можно было вызвать помощь. Вереница машин мчалась к посольству. Несмотря на то, что у посла была личная резиденция – прелестная двухэтажная вилла на шести акрах идеально ухоженных лужаек, сада и леса, – для его гостей этот дом был недостаточно надёжен. Подобно большинству современных посольств США, его здание на-поминало гибрид невысокого конторского строения и укреплённой огневой точки линии Зигфрида.

Опознание голоса появилось на экране его компьютора в двух тысячах миль:

Голос 34 вызвал неизвестный номер. Частота 889,980 МГц. Вызов осуществлён в 22.58 по Гринвичу. Номер перехвата 381.

Тони надвинул наушники и прислушался к записи, повторенной с замедлением.

– Ничего интересного, – заметил он спустя мгновение. – Кто-то едет куда-то.

В посольстве советник по юридическим вопросам нервно расхаживал по вестибюлю. Вообще-то, специальному агенту ФБР Питу Моралесу следовало находиться в аэропорту. Приезжал его начальник, директор Федерального бюро расследований, однако мудаки из службы безопасности заявили, что выезжает всего один автомобиль, потому что визит является неожиданным, а неожиданность, как известно, намного лучше из соображений безопасности, чем демонстрация мощной вооружённой силы. Все, кто шал это, не включали Моралеса, который куда больше доверял демонстрации силы. Жить здесь, в Колумбии, и без того достаточно плохо. Моралес родился в Калифорнии, и хотя его фамилия очень походила на испанскую, семья Моралеса жила в Сан-Франциско, когда туда прибыл майор Фремонт. Моралесу понадобилось овладеть своим изрядно подзабытым родным языком, чтобы занять эту должность в Колумбии, да ещё пришлось оставить жену и детей в Штатах. Как говорилось в его последнем докладе, посланном в штаб-квартиру ФБР, пребывание здесь опасно. Оно опасно для местных жителей, опасно для американцев, но особенно опасно для американских полицейских.

Моралес посмотрел на свои часы. Ещё две минуты. Он повернулся и пошёл к двери.

– Точно по графику, – заметил мужчина в трех кварталах от посольства и произнёс несколько слов в портативную рацию.

До недавнего времени РПГ-7Д состоял на вооружении советской армии как переносное противотанковое оружие. Своим происхождением этот ручной противотанковый гранатомёт обязан немецкому «Панцерфаусту», и лишь недавно ему на смену пришёл РПГ-18, очень похожий на американский ракетный гранатомёт М-72LAW. После принятия на вооружение новой системы понадобилось принять меры, чтобы избавиться от миллионов гранатомётов старого образца, и в результате рынки оружия, и без того богатые во всём мире, получили новое пополнение.

Предназначенный для поражения боевых танков, РПГ-7Д сложен в применении, и потому на лимузин посла было направлено сразу четыре гранатомёта.