Текст книги "Реальная угроза"

И тут же к нему вернулось сознание. Он попытался оторвать руки от пулемёта и сделать шаг назад, но не смог и только усилием воли заставил пальцы разжаться.

Райан выпрямился, и руки его бессильно упали вдоль бёдер. Он потряс головой.

Грохот пулемёта оглушил его, и понадобилось несколько секунд, чтобы различить стоны раненых. Он огляделся по сторонам и увидел серое облако, едко пахнущее порохом и уже исчезающее от усиливающеюся воздушного потока. Райан все ещё плохо видел из-за ослепительных вспышек пулемётных очередей, и колени его начали подгибаться от огромного напряжения и внезапно навалившейся усталости.

Ему хотелось опуститься на металлический пол, заснуть и проснуться где-то в другом месте.

Один из кричавших лежал совсем рядом. Это был Циммер. Он перекатывался с боку на бок, схватившись руками за грудь. Райан наклонился, чтобы посмотреть, куда ранен сержант.

Три пули пробили ему грудь. Он дышал кровью, выбрасываемой из носа и рта.

Ещё одна пуля раздробила ему правое плечо, но жизни угрожали ранения лёгких.

Райан понял, что сержант истекает кровью. Есть ли здесь санитар? А вдруг что-то можно сделать?

– Говорит Райан, – произнёс он по системе внутренней связи. – Сержант Циммер тяжело ранен.

– Бак! – тут же послышался голос полковника Джоунса. – Бак, что с тобой?

Циммер попытался поднять голову, но не смог. Он крикнул что-то, но Райан его не понял. Тогда Джек закричал изо всех сил, обращаясь ко всем остальным, к тем, кто словно не замечал и не проявлял интереса к случившемуся:

– Врача! Санитара! – требовал он, не зная, кто выполняет в армии эти обязанности. Кларк услышал крики и направился к ним.

– Успокойся, Циммер, всё будет в порядке. – Райан старался успокоить раненого сержанта. Из своего недолгого пребывания в корпусе морской пехоты он помнил, как важно сохранить у раненых желание жить. – Мы вылечим тебя, сержант, всё будет хорошо. Только потерпи, я знаю, тебе больно, но потерпи, и ты выздоровеешь.

Через мгновение рядом был Кларк. Не обращая внимания на крики боли, он сорвал с бортмеханика защитную куртку. Для Кларка все это слишком походило на прошедшие годы и полузабытые переживания. Он каким-то образом забыл, насколько пугающе, насколько ужасно происходящее, а поскольку приходил в себя гораздо быстрее многих, его едва не охватил страх от беспомощности перед вражеским огнём и его последствиями. А сейчас Кларк испытывал беспомощность, понимая, что положение безвыходно, – это было ясно при первом же взгляде на раны. Он посмотрел на Райана и покачал головой.

– Мои дети! – простонал Циммер. У сержанта было ради чего жить, но одного желания оказалось недостаточно.

– Расскажи мне о своих детях, – наклонился к нему Райан. – Поговори о детях.

– Семь! У меня семеро детей – нет, я не могу умереть! Дети – я нужен своим детям!

– Потерпи, сержант, мы спасём тебя. Всё пройдёт, – произнёс Райан. На глазах у него выступили слезы – он обманывал умирающего.

– Я нужен детям, – еле слышно прошептал Циммер. Кровь наполняла его лёгкие и горло.

Райан взглянул на Кларка, надеясь, что тот сумеет как-то утешить сержанта, вселить в него надежду, но Кларк только посмотрел на Джека немигающим взглядом.

Тогда Райан снова наклонился к Циммеру и взял его за левую руку.

– У тебя их семеро? – спросил он.

– Без меня им не обойтись, – простонал Циммер, понимая теперь, что не вернётся домой, не увидит, как растут, как становятся взрослыми его дети, как у них появятся свои семьи и свои дети, не сможет помогать им и защищать. Он не смог сделать то, что обязан делать отец.

– Так вот, Циммер, сейчас я скажу тебе о твоих детях то, чего ты не знаешь, – произнёс Райан, обращаясь к умирающему.

– Да? Что? – На лице сержанта отразилось недоумение. Он взглянул на Райана, ожидая получить ответ ну самый главный вопрос жизни. Джек не мог ответить на этот вопрос, однако сказал Циммеру о другом, не менее важном.

– Все твои дети поступят в колледж, дружище. – Райан сжал его руку. – Даю тебе слово, Циммер, все твои дети поступят в колледж. Я позабочусь о них. Клянусь тебе перед Богом.

Лицо сержанта просветлело при этих словах, но, прежде чем Райан сумел понять, какие эмоции оно отражает, снова изменилось и на этот раз окончательно, выражая бесстрастие смерти. Райан нажал на кнопку микрофона.

– Циммер умер, полковник.

– Ясно, – услышал он в ответ, и его охватило негодование от холодного и равнодушного ответа. Райан не знал, что в это мгновение Джоунса охватила паника: Боже мой, о Боже мой, что я скажу Кэрол и детям?

Джек осторожно поднял голову Циммера со своих коленей и опустил на металлический пол вертолёта. Кларк могучими руками обнял его за плечи.

– Я исполню все, что обещал, – произнёс Джек, едва сдерживая рыдания. – Это не было ложью. Я не оставлю его детей!

– Да, я знаю. И он понял это. Понял и умер спокойным.

– Ты уверен? – По щекам Джека текли слезы, и ему трудно было повторить этот самый важный сейчас вопрос:

– Ты действительно уверен?

– Он слышал тебя, Джек, и поверил. Ты поступил правильно, Джек, удивительно правильно. – Кларк прижал к себе Райана, как мужчины прижимают к себе только своих жён, детей и тех, вместе с кем они смотрели в лицо смерти.

Полковник Джоунс усилием воли отогнал от себя чувство утраты.

Сейчас не время, сейчас нужно выполнять операцию. Бак поймёт его. А горе... Джоунс решил, что его черёд наступит позже.

* * *

Реактивный самолёт Каттера совершил посадку на аэродроме Херлбурт-Филд уже после того, как стемнело. Его встретили в машине и отвезли к оперативному дежурному по авиакрылу. Адмирал прибыл совершенно неожиданно и вошёл в дежурку подобно злому духу.

– Кто здесь главный, черт побери?

Сержант, сидящий за письменным столом, тут же узнал в нём советника президента по национальной безопасности – он видел Каттера по телевидению.

– Проходите в эту дверь, сэр.

Каттер увидел там молодого капитана, дремавшего во вращающемся кресле.

Услышав звук открывающейся двери, двадцатидевятилетний офицер вскочил и от неожиданности потерял равновесие.

– Я хочу знать, где полковник Джоунс, – тихо произнёс вице-адмирал Каттер.

– Сэр, я не имею права говорить кому-нибудь...

– Да вы знаете, кто я, чёрт возьми?

– Так точно, сэр.

– И вы хотите отказать мне, капитан?

– Сэр, я выполняю приказ.

– Капитан, я отменяю все ваши приказы. А теперь отвечайте на мой вопрос немедленно! – Голос Катера зазвучал на несколько децибелов громче.

– Сэр, я не знаю, где...

– Тогда найдите того, кто знает, и сделайте это побыстрей!

К этому времени капитан изрядно перепугался и потому избрал путь наименьшего сопротивления. Он вызвал майора, который проживал на базе и прибыл в дежурку меньше чем через восемь минут.

– Какого черта меня вызвали? – проворчал он в дверях.

– Это я распорядился, майор, – сообщил ему Каттер. – Мне нужно знать, где полковник Джоунс Ведь он командует вашим подразделением?

– Так точно, сэр. – Какого черта он хочет? – подумал майор.

– И вы утверждаете, что офицеры этого подразделения не знают, где находится их командир? – Каттер не понимал, почему его появление не вызвало немедленного повиновения, и потому отвлёкся от первоначальной задачи.

– Сэр, в частях специального назначения мы...

– У вас здесь какой-то лагерь бойскаутов или воинская часть?! – выкрикнул адмирал.

– Это воинская часть, сэр, – ответил майор. – Полковник Джоунс выполняет задание. Я получил приказ, сэр, не обсуждать это задание или место, где находится полковник, ни с кем, за исключением людей, обладающих специальным разрешением, а вы не включены в этот список, сэр. Таков приказ, адмирал.

Каттер был поражён и рассердился ещё больше.

– Разве вам не известно, какую должность я занимаю и кому подчиняюсь?

Вот уже больше десяти лет младшие офицеры не осмеливались так разговаривать с ним. Карьеру последнего смельчака Каттер сломал, как спичку.

– Сэр, у меня письменный приказ Между прочим, президент тоже не включён в список лиц, обладающих допуском, сэр, – произнёс майор, стоя по стойке смирно.

Проклятый водоплавающий осмелился назвать военно-воздушные силы Соединённых Штатов лагерем бойскаутов! Да я в гробу тебя видел – тебя и лошадь, на которой ты приехал, сэр адмирал, было отчётливо видно по выражению его лица

Каттеру пришлось взять себя в руки, смягчить голос, подавить эмоции. Этим наглым молокососом он займётся потом, а сейчас нужно получить сведения. Поэтому адмирал обратился к майору с извинением, как мужчина к мужчине – Прошу извинить меня, майор, за несдержанность. Порученный мне вопрос исключительной важности, я даже не могу сказать вам, насколько он важен. Возникла ситуация, при которой речь идёт о жизни и смерти. Не исключено, что ваш полковник Джоунс находится в положении, где ему необходима помощь. Возможно, что операция терпит неудачу, и мне действительно нужно знать, где он. Ваша преданность командиру похвальна, а исполнение обязанностей является образцовым, но офицеры должны руководствоваться создавшимися обстоятельствами. Сейчас вам придётся принять решение, майор. Ещё раз повторяю, эти сведения мне совершенно необходимы – причём как можно быстрее.

Разум победил там, где угрозы потерпели неудачу.

– Адмирал, полковник вылетел обратно в Панаму вместе с одним из наших МС-130 Цель мне неизвестна, и я не знаю подробностей. Это – нормальное явление при проведении специальных операций, сэр. Практически все, чем мы занимаемся, хранится в тайне от остальных служащих авиакрыла – ознакомлены лишь те, кто принимает участие в данной операции. А в этом случае секретность соблюдается ещё строже. Я сказал вам, сэр, все, что мне известно.

– Куда они вылетели?

– Хауэрд, сэр.

– Хорошо. Как связаться с ними?

– Сэр, они могут вызвать нас, однако мы вызвать их не можем.

– Но это невероятно! – запротестовал Каттер.

– Нет, адмирал, такое случается у нас сплошь и рядом. Вместе с вертолётом вылетел МС-130, и они составили самостоятельную, полностью автономную единицу. На борту «Геркулеса» находятся техники, обеспечивающие уход за механизмами и их ремонт, так что необходимость связи с базой отсутствует. В случае крайней нужды – скажем, несчастье в семье кого-то из личного состава группы – мы можем попытаться установить связь через оперативный отдел базы Хауэрд, но в данном случае нам ещё не приходилось прибегать к этому. Если хотите, сэр, я постараюсь установить радиоканал, однако для этого может потребоваться несколько часов.

– Спасибо, но через несколько часов я буду уже в Панаме.

– В том районе объявлена угроза урагана, – предупредил майор.

– Ничего страшного. – Каттер вышел из помещения и направился к автомобилю.

Его самолёт уже заправился и через десять минут взлетел.

* * *

Выбранный Джоунсом курс – он летел на северо-восток вдоль огромной долины в гигантской горной системе Андов, протянувшихся по всей Колумбии, – был сейчас менее сложным, и полет проходил достаточно гладко, но полковнику приходилось думать о трех проблемах, которые скоро придётся преодолеть. Во-первых, вертолёт не обладал достаточной мощностью, чтобы перелететь через горы, расположенные на западе, при том полётном весе, который он теперь приобрёл. Во-вторых, меньше чем через час ему предстоит дозаправка. В-третьих, погода в районе, который придётся пересечь, быстро ухудшалась.

– «Босс», это «Коготь». Как слышите?

– Слышу хорошо, «Коготь».

– Когда предполагаете заправляться, сэр? – спросила капитан Монтань.

– Сначала хочу поближе подлететь к берегу и, если сожгу побольше топлива, направлюсь для заправки на запад.

– Понятно, однако хочу предупредить вас, что начинаем обнаруживать лучи радиолокаторов, – возможно обнаружение. Правда, это радары пунктов контроля за полётами, но моя «птичка» слишком велика, и её могут увидеть по отражению лучей от обшивки корпуса, сэр.

Проклятье! Джоунс почему-то забыл об этом.

– У нас возникает проблема, – обратился Пи-Джи к Уиллису.

– Да. В двадцати минутах полёта находится перевал, через который мы, возможно, сумеем перелететь.

– Какова высота?

– На карте даётся восемь тысяч сто. Дальше есть место гораздо ниже, но теперь, когда возникла опасность обнаружения... да и погода. Не знаю, полковник.

– Сейчас увидим, насколько высоко можем подняться, – заметил Джоунс. На протяжении последнего получаса он старался не форсировать двигатели, однако теперь наступил решающий момент. Пи-Джи повернул до предела ручку мощности, наблюдая за показаниями приборов двигателя номер два. Стрелка не достигла на этот раз даже семидесяти процентов.

– Утечка увеличилась, полковник, – сообщил Уиллис.

– Да, вижу. – Они старались получить от ротора максимальную силу тяги, но не знали того, что и ротор получил повреждение и не мог развить эту силу.

«Пейвлоу», напрягаясь изо всех сил, поднимался вверх, достиг высоты в семь тысяч семьсот футов, прекратил подъем и затем начал опускаться, отдавая каждый фут в тяжёлой борьбе, но постепенно теряя высоту.

– Может быть, если сожжём побольше топлива... – высказал надежду Уиллис.

– Не рассчитывайте на это. – Пи-Джи включил микрофон. – «Коготь», говорит «Босс». Мы не сможем перелететь через горы.

– Тогда мы прилетим к вам.

– Нет. Заправляться нужно ближе к побережью.

– «Босс», это «Маленькие глазки». Я слышал о ваших затруднениях. Каким топливом вы пользуетесь? – спросил Ларсон. В соответствии с планом с момента эвакуации последней группы он летел недалеко от вертолёта.

– Слушай, сынок, сейчас я готов жечь в своих турбинах даже мочу – если её много.

– Можете долететь до побережья?

– Сможем. На пределе, но, думаю, сумеем дотянуть.

– Могу направить вас на аэродром в один-ноль-ноль милях от побережья. Там сколько угодно авиабензина. Кроме того, у меня в самолёте раненый – у него открылась рана, кровоточит, и он нуждается в помощи.

Джоунс и Уиллис взглянули друг на друга.

– Где этот аэродром?

– При сохранении скорости – минутах в сорока. Называется Эль-Пиндо. Маленький аэродром для частных самолётов. В ночное время он, по-видимому, пуст. Там у них подземный резервуар на десять тысяч галлонов. Это концессия фирмы «Шелл». Я бывал там много раз.

– На какой высоте расположен аэродром?

– Меньше пятисот футов – хороший густой воздух для вашего ротора, полковник.

– Нужно попробовать, – согласился Уиллис.

– «Коготь», вы слышали это? – спросил Джоунс.

– Да.

– Мы намерены попытаться. Летите на запад. Оставайтесь в радиусе радиосвязи, но постарайтесь избежать радиолокационного обнаружения.

– Ясно, летим на запад, – ответила Монтань. Райан сидел сейчас у своего пулемёта. В вертолёте находились восемь раненых, но ими занимались два санитара, и помощь Райана была не нужна. Кларк опустился рядом.

– Что будем делать с Кортесом и Эскобедо?

– Кортес нам нужен, а что делать со вторым – не знаю. Как мы сумеем объяснить его похищение?

– Ты что, собираешься подвергнуть его суду? – спросил Кларк.

Его голос был едва слышен сквозь рёв двигателей и вой ветра.

– Любой другой шаг явится заранее обдуманным убийством. Не забудь, он у нас в плену, а ликвидация пленника – убийство.

Опять юридические тонкости, подумал Кларк. И всё-таки он понимал, что Райан прав. Нельзя убивать пленных, это противоречит правилам.

– Значит, отправим его назад?

– Тогда вся операция будет раскрыта, – ответил Райан. Он знал, что нельзя говорить об этом так громко. Следовало бы обдумать, спокойно и хладнокровно принять решение, однако окружение, в котором он находился, и события, происшедшие за ночь, измучили его. – Я не знаю, что предпринять.

– А куда мы сейчас летим? То есть я хочу сказать, куда летит вертолёт?

– Не имею представления. – Райан включил микрофон и задал тот же вопрос. Ответ изумил его, и он передал Кларку слова Джоунса.

– Слушай, Джек, положись на нас. У меня появилась мысль. Когда вертолёт совершит посадку, я заберу его. Мы с Ларсоном уладим эту часть операции. Я уже понял, как сделать это.

– Но...

– Вряд ли ты захочешь узнать подробности, верно?

– Только убивать его нельзя!

– Не беспокойся, я не сделаю этого, – ответил Кларк. Райан не знал, как истолковать его ответ. Но предложение Кларка позволяло выйти из затруднительного положения, и он согласился.

* * *

Первым совершил посадку Ларсон. Аэродром освещался плохо, всего несколькими фонарями, но Ларсону удалось совершить посадку, и он, мигая бортовыми огнями, вырулил к месту заправки. Он даже не успел остановиться, когда в пятидесяти ярдах приземлился вертолёт.

Ларсон был поражён, когда в свете тусклых синих ламп увидел, что обшивка вертолёта изрешечена пулевыми отверстиями. К нему подбежал человек в лётном комбинезоне. Ларсон встретил его и отвёл к месту, где находился заправочный шланг – длинный, диаметром в дюйм, используемый для заправки частных самолётов.

Энергопитание насосов было отключено, но Ларсон знал, где находится рубильник, достал пистолет и начал стрелять в замок. Ему никогда раньше не доводилось делать подобного, он только видел, как делают это в кино, но пять пуль сбили замок с деревянной двери. Через минуту сержант Бин сунул шланг в первый из наружных баков. В это мгновение появился Кларк с Эскобедо. Пока сотрудники ЦРУ совещались, солдат держал дуло автомата у головы Эскобедо.

– Мы возвращаемся обратно, – сказал Кларк, обращаясь к лётчику.

– Что?! – Ларсон повернулся и увидел, как двое солдат помогли Хуардо выйти из кабины «Бичкрафта» и повели к вертолёту.

– Нужно доставить нашего друга в Медельин. Правда, сначала мы кое-что предпримем...

– Просто великолепно, – покачал головой Ларсон. Он подошёл к самолёту и поднялся на крыло, чтобы открыть крышку топливных баков. Ему пришлось ждать пятнадцать минут – обычно баки вертолёта заправлялись через шланг намного большего диаметра. Когда один из членов экипажа вертолёта принёс обратно шланг, ротор снова начал вращаться, и вскоре винтокрылая машина скрылась в ночной мгле. На севере сверкали молнии, и Ларсон был рад, что ему не нужно лететь туда. Он поручил Кларку заняться топливом, а сам подошёл к телефону, чтобы позвонить. Самое забавное было то, что он в результате неплохо заработает.

Правда, в том, что произошло на протяжении прошлого месяца, не было ничего забавного.

* * *

– Ну теперь все в порядке, – произнёс Пи-Джи по системе внутренней связи.

– Это была последняя заправочная станция, и мы летим домой.

– Двигатели перегреваются, – предупредил его Уиллис. Турбины Т-64 СЕ-7 рассчитаны на авиационный керосин, а не на более капризное и взрывоопасное высокооктановое топливо, которым пользуются маленькие частные самолёты.

Технические правила допускали использование такого горючего в течение тридцати часов, по истечении которых турбины полностью выходят из строя, однако в них ничего не говорилось относительно лопнувших пружин клапанов и снижения воздушного давления Р3 – Похоже, мы сумеем их как следует охладить, – заметил полковник, кивая в сторону клубящихся перед ними облаков.

– Считаете, что конструктивное мышление поможет, полковник? – поинтересовался Уиллис, стараясь говорить как можно спокойнее. Впереди была не гроза, нет, между вертолётом и Панамой двигался ураган. Откровенно говоря, это пугало капитана больше, чем пули. От урагана невозможно отстреливаться.

– «Коготь», говорит «Босс», как слышите? – произнёс Джоунс, вызывая МС-130.

– Слышу вас хорошо, «Босс».

– Как там с погодой?

– Плохо, сэр. Советую лететь на запад, найти место, где сможете пересечь горный хребет, и попытаться зайти с Тихого океана.

Уиллис окинул взглядом приборный дисплей и покачал головой.

– «Коготь», мы только что заправились, и наш полётный вес увеличился на пять тысяч фунтов. Мы... похоже, нужно придумать что-то другое.

– Сэр, ураган перемещается на запад со скоростью в пятнадцать узлов, а при полёте по вашему теперешнему курсу вы попадаете в правый нижний квадрат.

Ясно, подумал Пи-Джи, придётся всё время преодолевать встречный ветер ураганной силы.

– Сообщите вашу оценку.

– Оцениваем порывы ветра по вашему курсу полёта в Панаму в семь-ноль узлов.

– Вот это да' – не удержался Уиллис. – Можем дотянуть домой, а можем и не дотянуть. Второе более вероятно.

Джоунс кивнул. Встречный ветер будет тяжёлым испытанием, а сопровождающий его дождь резко ухудшит работу двигателей. В результате реальная дальность полёта уменьшится вдвое, даже больше.. Заправиться при урагане невозможно...

Самым правильным было бы совершить где-то посадку и переждать, но он не мог пойти на это... Джоунс снова включил канал радиосвязи.

– «Коготь», это «Босс». Направляемся на запасную посадочную площадку.

– Вы сошли с ума! – послышался голос Франси Монтань.

– Я бы не советовал, сэр, – заметил Уиллис.

– Отлично. Когда-нибудь дадите показания по этому поводу. Расстояние всего сто миль, и, если потерпим неудачу, воспользуемся ветром, чтобы увеличить свою скорость. «Коготь», мне нужны координаты запасной площадки.

– Сумасшедший, – выдохнула про себя Монтань и повернулась к связистам, – Вызовите «Панаш». Мне нужны его координаты, и как можно скорее.

* * *

Мюррей не испытывал никакой радости. Правда, Уэгенер сказал ему, что «Адель» не является по-настоящему грозным ураганом, но всё-таки Мюррей видел перед собой зрелище, которого никак не ожидал. Высота волн достигала сорока футов, и «Панаш», когда-то показавшийся ему у причала непоколебимым стальным утёсом, теперь больше походил на игрушечный кораблик в ванне. Низко за ухом у сотрудника ФБР был прикреплён скополаминовый пластырь для предупреждения морской болезни, однако в данный момент его влияние на самочувствие Мюррея казалось явно недостаточном. Уэгенер сидел в своём кресле на мостике и курил трубку, напоминая старого моряка, тогда как Мюррей судорожно вцепился в поручень над головой и походил на циркового артиста на раскачивающейся трапеции.

Корабль не находился теперь в расчётной точке. Уэгенер объяснил гостю, что им надлежало быть в постоянно перемещающемся небольшой секторе – он назвал его «оком» урагана, – и Мюррей испытывал чувство благодарности за то, что высота волн здесь начала уменьшаться. Он пробрался к двери и посмотрел на громоздящиеся облака.

– «Панаш», это «Коготь», как слышите меня, – донеслось из громкоговорителя. Уэгенер поднялся и взял микрофон.

– «Коготь», говорит «Панаш». Слышимость слабая, но мы вас понимаем.

Говорите.

– Сообщите, где находитесь.

Уэгенер продиктовал лётчику – судя по голосу, женщине – координаты корабля. Боже мой, теперь их можно найти повсюду, подумал он.

– «Босс» летит к вам.

– Понял вас. Сообщите «Боссу», что условия для приёма и посадки хуже минимально допустимых. Повторяю, условия плохие.

– Ясно, ждите ответа, – послышался снова через пару минут женский голос. – «Панаш», говорит «Коготь». «Босс» передаёт, что хочет попробовать.

– Согласен, уж попытаться-то стоит. Сообщите предполагаемое время подлёта.

– Примерно шесть-ноль минут.

– Понял вас, будем наготове. Держите нас в курсе дела. Конец. – Уэгенер взглянул на мостик. – Мисс Уолтерс, принимаю командование. Вызовите ко мне старшин Орезу и Райли.

– Капитан принял командование, – произнесла младший лейтенант Уолтерс. Она испытывала разочарование. Вот стоит она в центре тропического урагана, наслаждаясь самыми радостными в своей молодой жизни переживаниями. Она даже не испытывала приступов морской болезни, хотя многих укачало. Ну почему бы шкиперу не дать ей довести вахту до конца?

– Лево руля, – скомандовал Уэгенер. – Курс три-три-пять. Обе машины две трети вперёд.

– Лево руля, перехожу на курс три-три-пять. – Рулевой повернул штурвал, затем протянул руку к машинному телеграфу. – Две трети, сэр.

– Хорошо. Как чувствуете себя, Обрески? – спросил капитан.

– Как на качелях, .вот только не знаю, когда это кончится, сэр. – Юный матрос ухмыльнулся, но не оторвал взгляда от компаса.

– Я доволен вами. Но когда устанете, скажите.

– Слушаюсь, сэр.

Минуту спустя на мостике появились Ореза и Райли.

– В чём дело? – спросил первый.

– Через тридцать минут готовимся к приёму вертолёта, – сообщил им капитан.

– Черт побери! – воскликнул Райли. – Извини меня, Рэд, но... вот чертовщина!

– О'кей, главный старшина, теперь вы облегчили свою душу, я рассчитываю, вы примете все меры для выполнения своих обязанностей, – сурово произнёс Уэгенер. Райли воспринял упрёк, как и полагается профессионалу.

– Извините, капитан, приложу все силы. Может быть, помощник займёт место на вышке?

Уэгенер кивнул. Помощник капитана лучше всех сможет руководить совместными действиями с вышки контроля лётных операций.

– Вызовите его.

Райли ушёл, и Уэгенер повернулся к своему старшине-рулевому.

– Португалец, займёшь место рулевого, когда перейдём к «отелю Корпин». Я уже принял командование.

– Это совсем не «отель Корпин», сэр.

– Именно поэтому я хочу, чтобы ты стоял у штурвала. Сменишь Обрески через полчаса и прочувствуешь движение корабля. Нужно предоставить самые благоприятные условия.

– Боже милосердный! – Ореза выглянул в иллюминатор. – Положись на меня, Рэд.

* * *

Джоунс летел на небольшой высоте, всего пятьсот футов от поверхности. Он отключил автопилот, больше полагаясь теперь на свой опыт и инстинкт, передал управление дроссельными клапанами Уиллису и обратил самое пристальное внимание на приборы. Через мгновение вертолёт оказался внутри урагана. Только что он летел в чистом воздухе, и тут же по обшивке забарабанил дождь.

– А ведь совсем не так уж плохо, – выдал Джоунс невероятную ложь по внутренней связи.

– Нам даже платят за такие полёты, – произнёс Уиллис с непроницаемым лицом, скрывая иронию.

Пи-Джи окинул взглядом навигационный дисплей. Ветер сейчас дул с северо-запада, несколько тормозя движение вертолёта, но скоро это изменится. Он пробежал глазами указатель воздушной скорости и другой указатель, действующий от доплеровского радиолокатора, направленного на землю. Спутниковая и инерционная навигационные системы передавали на дисплей местоположение вертолёта и куда он направлялся – красная точка на экране. На другом экране демонстрировались результаты действия радиолокационной системы, которая направляла своё излучение перед вертолётом, оценивая интенсивность урагана, причём худшие его участки обозначались красным. Джоунс попытается облететь их, но и жёлтые участки были достаточно неприятными, а пролетать через них приходилось.

– Смотрите! – крикнул Уиллис. Оба пилота схватились за ручку управления шагом и дросселем и увеличили мощность до предела. Вертолёт попал в нисходящий поток воздуха. Две пары глаз не отрываясь смотрели на прибор, указывающий изменение вертикальной скорости в футах за минуту. На мгновение скорость достигла тысячи в минуту – меньше тридцати секунд оставалось до гибели вертолёта, летящего на высоте в пятьсот футов. Однако местные воздушные потоки обладают малой мощностью. Вертолёт прекратил снижение на высоте двухсот футов и начал медленно карабкаться вверх. Пи-Джи пришёл к выводу, что безопасной крейсерской высотой будет семьсот футов вместо пятисот.

– Едва, – произнёс он одно-единственное слово. Уиллис что-то пробормотал вместо ответа. За их спинами все были пристёгнуты к полу. Райан сделал это с самого начала и держался мёртвой хваткой за турель пулемёта, словно надеясь таким образом на спасение. Через открытую дверцу он глядел наружу, фактически в пустоту. Там виднелась только серая мгла, рассекаемая иногда вспышками молний.

Вертолёт бросало вверх и вниз, швыряло подобно детскому бумажному змею, кувыркающемуся в потоках воздуха, хотя он в отличие от змея весил сорок тысяч фунтов. Однако здесь Райан был бессилен. Его судьба находилась в руках других людей, и его знания, его опыт не имели ни малейшего значения. Даже после приступа рвоты ему не стало лучше, хотя и он, и все остальные уже не могли удержаться от этого. Ему просто хотелось, чтобы всё кончилось как можно быстрее, и лишь рассудок говорил, что совсем не безразлично, каким будет конец.

Рывки и броски продолжались, однако по мере проникновения вертолёта внутрь урагана направление ветра менялось. Он дул с северо-востока, но быстро переходил по направлению против часовой стрелки и скоро был с левой стороны вертолёта. Это увеличивало скорость полёта. При воздушной скорости в сто пятьдесят узлов они набрали теперь скорость по отношению к земной поверхности в сто девяносто и продолжали ускоряться.

– Это будет чудесно для экономии топлива, – заметил Джоунс.

– Пятьдесят миль, – ответил Уиллис.

– «Босс», это «Коготь», как слышите?

– Слышу вас хорошо, мы сейчас на расстоянии в пять-ноль миль от запасной площадки. Полет несколько тряский...

Да уж, тряский, врёт и не краснеет, подумала капитан Монтань. Её самолёт, который находился за сотню миль в заметно более спокойных погодных условиях, и то изрядно трепало.

– А в остальном у нас все в порядке, – сообщил Джоунс. – Если нам не удастся совершить посадку, думаю, можно попытаться воспользоваться ветром недалеко от центра урагана, набрать скорость, вылететь с другой стороны и направиться к берегу Панамы.

В ветровое стекло ударил поток воды, и полковник нахмурился. Одновременно вода попала в двигатели.

– Аварийное выключение! Двигатель номер два остановился!

– Включите его, – произнёс Джоунс, стараясь сохранять спокойствие. Он опустил нос вертолёта и набрал скорость за счёт высоты, стараясь побыстрее выйти из зоны особенно плохой погоды. Такое тоже должно быть явлением местного характера. Должно быть...

– Делаю все, что в моих силах, – прохрипел Уиллис.

– Теряю мощность в номере первом, – произнёс Джоунс. Он повернул до предела ручку дроссельного клапана и сумел отчасти восстановить мощность.

Теперь его двухмоторный вертолёт летел на одном двигателе, способном развить лишь восемьдесят процентов номинальной мощности. – Постарайтесь включить номер второй, капитан. Сейчас мы снижаемся со скоростью сто футов в минуту.

– Работаю, – повторил Уиллис.

Дождь чуть ослаб, двигатель номер два включился, но развивал только сорок процентов номинальной мощности.

– Думаю; потеря давления Р стала больше. Дело – труба, полковник. Осталось сорок миль. Теперь у нас нет иного выхода, как совершить посадку на запасной площадке.

– По крайней мере, у нас есть выбор. Я так и не научился плавать как следует. – Пи-Джи чувствовал, что у него вспотели руки. Даже внутри сшитых специально для него перчаток они скользили. Наступило время оповестить всех находящихся на борту.

– Говорит командир, – раздался по внутренней связи голос полковника Джоунса. – Мы в пятнадцати минутах от площадки. До посадки один-пять минут.

* * *

Райли подобрал группу из десяти опытных матросов со страховочными тросами вокруг пояса, старшина лично проверил каждый узел и каждую застёжку. Хотя на всех были спасательные жилеты, для спасения человека, упавшего за борт в такую погоду, потребуется личное вмешательство Господа, испытывающего к неудачнику особое расположение, несмотря на то, что в эту ночь Он особенно занят, подумал Райли. Наготове держали двухдюймовые тросы и крепёжные цепи, всюду, где это возможно, уже прикреплённые к палубе. Райли вывел свою команду на палубу и поставил их под прикрытием обращённой к корме надстройки.