Текст книги "Новый расклад в Покерхаусе"

Ректор выпил чаю в «Медном котелке», вернулся в Покерхаус и уселся в кабинете с книгой. На улице темнело, во дворе тоже: студенты разъехались, свет в окнах не горел. В пять часов сэр Богдер поднялся, опустил шторы и хотел было продолжить чтение, но раздался стук. Он вышел в прихожую, открыл дверь. На пороге возникла знакомая тень.

– Кухмистер? – Сэр Богдер глазам своим не верил. – Что вы здесь делаете?

Вопрос заставил Кухмистера решиться окончательно и бесповоротно. Что он делает в Покерхаусе?!

– Надо поговорить.

Сэр Богдер колебался. Разговор с Кухмистером не сулил ничего хорошего.

– О чем?

Настала очередь Кухмистера колебаться.

– Я пришел извиниться, – ответил он в конце концов.

– Извиниться? За что?

Кухмистер не знал, что ответить, и только мотал головой.

– Ну же, за что? – Просто… – Сделайте одолжение, – сэра Богдера смутило невысказанное отчаяние привратника, – заходите.

Он направился в кабинет, Кухмистер робко шел следом.

– Так что стряслось? – спросил Ректор.

– Вот, сэр, о моей отставке, – начал Кухмистер.

– О вашей отставке? – Сэр Богдер вздохнул. Он и сочувствовал привратнику, и злился на него. – Вам надо говорить с Казначеем. Я такими делами не занимаюсь.

– Я говорил с Казначеем.

– Я вам ничем помочь не могу. И не понимаю, чего вы ждете после вчерашних заявлений.

Кухмистер угрюмо посмотрел на него.

– А чего я такого сказал? – проворчал он. – Сказал, что думаю, вот и все.

– Вы бы думали прежде, чем говорить, – бросил сэр Богдер. Вот еще забота. Что ему, делать нечего, кроме как вести дискуссии со слугами? – Нам не о чем говорить.

– Сорок пять лет я был привратником, – возмущенно задергался Кухмистер.

– Знаю, знаю, – отмахнулся сэр Богдер.

– Я отдал жизнь колледжу.

– Предположим.

Кухмистер исподлобья взглянул на Ректора:

– Я об одном прошу – позвольте мне и дальше служить.

Сэр Богдер отвернулся к камину и пинком подтолкнул полено к огню. Нытье слуги надоело ему. Сколько он помнил, от Кухмистера один вред. Он горой стоял за все, что ненавидел Ректор. Неуживчивый, невоспитанный, докучливый тип. А его дерзость в ночь взрыва! И нате вам, явился, поджав хвост, умоляет взять обратно. Самое неприятное, сэр Богдер чувствовал вину перед привратником.

– Я слышал от Казначея, у вас есть средства, – жестко сказал Ректор. Кухмистер кивнул.

– На жизнь хватает?

– Да.

– Тогда на что вы жалуетесь? В шестьдесят лет уже многие на пенсии. У вас нет семьи?

Кухмистер покачал головой. На сэра Богдера снова накатило отвращение. Его лицо скривилось от презрения к собственной чувствительности и к этому жалкому старикашке. Кухмистер заметил презрение и маленькие глазки его потемнели. Он спрятал в карман самолюбие, пришел сюда просителем, но гримаса Ректора всколыхнула подавленные чувства. Он вспомнил, что был когда-то, очень давно, свободным человеком, и гнев вырвался наружу. Не для того он пришел, чтобы этот Богдер оскорблял его, пусть и молча. Не зная еще, что хочет сделать, Кухмистер шагнул вперед. Ректор отпрянул. Он испугался, испуг, как и презрение, отразился на его лице. Всю жизнь Богдер боялся Кухмистера, боялся маленьких оборванных кухмистеров, которые жили на бедных улочках, подстерегали его по дороге в школу и швырялись камнями.

– Смотрите, Кухмистер, – пригрозил было Ректор, но Кухмистер и так смотрел, даже сверкал глазами. В нем тоже заговорили воспоминания.

Привратник побагровел, непроизвольно сжал кулаки.

– Грязный ублюдок! – выкрикнул он, надвигаясь на Ректора. – Вонючий недоносок!

Сэр Богдер отшатнулся, наткнулся на кофейный столик, ухватился за кресло, но не удержался. Ковер выскользнул из-под ног, и, ударившись головой об угол металлической решетки, Ректор рухнул на пол возле камина. Ошарашенный Кухмистер стоял над ним. По паркету расплывалось кровавое пятно. Ярость привратника угасла. Он постоял с минуту, глядя на Ректора, потом выбежал из комнаты, пробежал по коридору и выскочил через парадную дверь на улицу. Вокруг никого не было, и вскоре Кухмистер торопливо зашагал по Тринити-стрит. Навстречу, не обращая на него внимания, шли люди. Чего особенного, привратник колледжа спешит по своим делам.

* * *

Сэр Богдер лежал на полу в мерцающем свете камина. Кровь лилась из разбитой головы, собиралась в лужу и высыхала. Прошел час, кровотечение ослабло, но не прекращалось. Ректор пришел в сознание около восьми. Комната как в тумане, громко тикают часы. Сэр Богдер попытался подняться на ноги, но безуспешно. Он уцепился за кресло, стал на колени, пополз через комнату к телефону. Ему удалось стянуть телефон на пол. «Скорая помощь»? Но Ректор боялся огласки. Позвонить жене? Он с трудом отыскал блокнот, набрал номер комитета «Милосердных Самаритянок». Богдер ждал ответа и читал рекламное объявление, которое леди Мэри прицепила возле телефона: «Если вам плохо, если вы подумываете о самоубийстве – звоните Самаритянкам».

– «Самаритянки» слушают. Чем мы можем вам помочь? – голос леди Мэри звучал резко и озабоченно, как всегда.

– Я ранен, больно, – невнятно проговорил сэр Богдер.

– Что с вами? Говорите громче.

– Я ранен, ради Бога, приезжай…

– Что-что?

– Боже, боже…

– Хорошо, расскажите по порядку, – с интересом попросила леди Мэри. – Я обязательно вам помогу.

– Это я, Бог… ой!

– Вы – Бог? – Леди Мэри, видимо, заподозрила, что неизвестный страдалец подвержен мании величия.

– Я упал… оступился…

– Вы оступились? Но один ложный шаг – еще не конец жизни. Не отчаивайтесь.

– Я ударился…

– Всем нам приходится сносить удары судьбы. Мужайтесь.

– Истекаю кровью… приходи… разбил… камин…

– Что вы, бросить в вас камень никто не посмеет.

Силы оставили сэра Богдера. Он осел на пол, из трубки неслись трескучие увещевания леди Мэри.

– Вы слушаете? Вы слушаете? Главное – не падайте духом. – Сэр Богдер стонал и охал. – Не вешайте трубку и не вешайтесь сами. Послушайте, вы сделали ложный шаг. Ничего страшного. Все мы люди. – Услышав натужный хрип сэра Богдера, она завелась еще пуще: – То, что вы задумали, – это не выход. Бывают в жизни и неудачи. Ошибки неизбежны даже у лучших из нас. Это не повод биться головой о стену. Вы не католик? – Богдер слабо стонал. – Вы говорили, что сердце ваше разбито, обливается кровью. Уж больно это по-католически. – Теперь леди Мэри не столько увещевала, сколько отчитывала.

«Проклятая баба, опять она за свое». Сэр Богдер пытался приподняться, положить трубку, навсегда отделаться от неумолимой филантропии леди Мэри, но сил не хватало.

– Положи трубку, – простонал он. – Мне нужна помощь. – Конечно, нужна. И я непременно вам помогу.

Обозлившись на жену, сэр Богдер ощутил прилив сил и пополз прочь от телефона. На глаза ему попался поднос. Виски. Он подполз, отпил немного, сжимая в руке бутылку, добрался до боковой двери и выбрался в сад. Если попасть во двор и позвать, может, кто и услышит. Он сделал еще глоток, еще раз попробовал подняться. В профессорской свет… Туда… Сэр Богдер встал на колени и… свалился на тропинку.

20

На день рождения сэра Кошкарта в Кофт-Касл, как обычно, был большой прием. На посыпанном гравием, залитом лунным светом дворе перед замком сгрудилось множество блестящих автомобилей, похожих на гладких, разлегшихся на берегу тюленей. В доме тоже завелась фауна. Гости, чтобы сподручнее было предаваться излишествам, надели маски животных. У многих они были едва ли не единственным предметом туалета. Кроме того, маскарад был затеян в интересах некоторых гостей, принадлежащих к королевскому дому. Сэр Кошкарт, конечно, нацепил маску коня с короткой мордой: очень удобно поддерживать беседу и заниматься французской любовью. Ее королевское высочество принцесса Пенелопа вырядилась каплуном, но ее все узнали. Судья из апелляционного отдела изображал попугая. Был один медведь, антилопы-гну и гималайский енот, украсивший свою особу презервативом. Сестры Лаверли утверждали, что они зебры, в доказательство чего размахивали полосатыми вибраторами. Лорд Форсайт так вошел в роль ньюфаундленда, что поднял ножку под торшером в библиотеке, и миссис Хинкль, судье из Крафта, пришлось вернуть его к действительности. Даже полицейские, снующие в толпе, переоделись пумами. В человеческом облике явились только незваные гости – Декан и Тьютор.

* * *

Они обедали при свечах в пустой столовой.

– Теперь одна надежда – на Кошкарта, – вдруг сказал Декан.

– Какая надежда? – спросил Тьютор.

– Что он переговорит с премьером, убедит его сместить Ректора.

Тьютор кончил обгладывать кость, аккуратно вытер пальцы.

– На каком основании?

– Несоответствие должности.

– Поди докажи.

Декан кушал жареные почки с пряностями. Артур подлил ему вина.

– Как же, смотрите, сколько безобразий произошло с тех пор, как он начал распоряжаться в колледже. Погибли студент и служанка, полностью разрушена башня – памятник архитектуры национального значения, нас обвиняют в казнокрадстве, разразился скандал из-за приема неподготовленных абитуриентов, Кухмистер уволен. А теперь Богдер перещеголял сам себя – установил в Покерхаусе ректорскую диктатуру.

– Несомненно, но…

– Не спешите. Мы с вами знаем – не во всем виноват Богдер. Но то мы, а общественность… Вы читали сегодняшнюю «Телеграф»?

– Нет. Но я читал «Тайме». Три колонки – письма с поддержкой выступления Кухмистера.

– Вот именно. В «Телеграф» передовая призывает укреплять дисциплину в университете и вернуться к тем ценностям, которые так красноречиво защищает Кухмистер. Не будем обсуждать программу Каррингтона, но она, безусловно, вызвала бурный протест против увольнения нашего старшего привратника. Да, Покерхаус ругают, но валят все на сэра Богдера.

– Как на ректора?

– Разумеется. Пусть он требует…

– Как ректор он несет ответственность. Но я не думаю, что премьер-министр пойдет на это. Сэр Богдер – его ставленник, не будет же он копать под себя.

– Положение правительства сейчас очень шаткое. Стоит его подтолкнуть – и…

– Кто же будет толкать?

Декан улыбнулся и знаком велел Артуру отойти.

– Я, – сказал он, когда официант ретировался в темный угол.

– Вы? – переспросил Тьютор. – Каким образом? – Вы когда-нибудь слыхали о стипендиатах Кухмистера? – Пухлая физиономия Декана сияла в свете свечей.

– Это было давно. И неправда.

Декан покачал головой.

– Мне известны имена, даты, суммы. Я знаю выпускников, которые писали работы, у меня есть даже образчики. – Он хрустнул пальцами и кивнул.

Тьютор воззрился на него.

– Быть того не может.

– Может.

– Но откуда?

Декан поежился.

– Есть – и все тут. Когда-то мне это не нравилось. Я был молод и глуп в те дни, потом поумнел, но, к счастью, не уничтожил улики. Ясно, как подтолкнуть?

Старший Тьютор залпом осушил бокал.

– Неужели премьер… – пробормотал он.

– Нет, – успокоил Декан. – Но двое или трое из его коллег.

Тьютор пытался вспомнить, кто из министров учился в Покерхаусе.

– Могу назвать около восьмидесяти имен, известных, хорошо известных имен. Думаю, вполне достаточно.

Тьютор вытер лоб. Он не сомневался, информации у Декана достаточно, чтобы свалить правительство.

– На Кухмистера можно положиться? Он подтвердит?

Декан кивнул.

– Вряд ли дойдет до этого. Но в случае чего я готов стать козлом отпущения. Я стар, мне терять нечего.

Они посидели молча. Два пожилых человека в круге света под темными балками столовой. Артур, послушно стоявший у зеленой суконной портьеры, влюбленно наблюдал за ними.

– И сэр Кошкарт?

– Да, и сэр Кошкарт.

Они поднялись. Декан прочел молитву, голос глухо разносился по огромному залу. Они отправились в профессорскую. Артур, неслышно ступая, подошел к профессорскому столу и принялся убирать посуду.

* * *

Через полтора часа они выехали со стоянки колледжа в машине Старшего Тьютора. Кофт-Касл сверкал огнями, как во времена короля Эдуарда.

– Мы не вовремя, – заметил Тьютор, с сомнением поглядывая на лежбище тюленей.

– Надо ковать железо, пока горячо, – ответил Декан.

Вход им преградила пума.

– Вы хотите сказать, что мы явились без приглашения? – строго осведомился Декан.

Пума покачала головой.

– У нас срочное дело к сэру Кошкарту О'Трупу, – сказал Старший Тьютор, – будьте так добры, доложите генералу, что Декан и Тьютор ждут его в библиотеке.

Пума покорно кивнула. Декан с Тьютором, кое-как протискиваясь через разгульный зверинец, добрались до библиотеки..

– Ужасно противно, – сказал Декан. – Удивляюсь, что Кошкарт устраивает подобные сборища в Кофт-Касл. Я думал, у него больше вкуса.

– Генерал – темная лошадка, – возразил Тьютор. – Я сам не застал, но слышал о нем весьма некрасивые истории.

– В юности кто не грешил. Но вот когда баран изображает из себя овечку, это уж последнее дело.

– Говорят, что леопард не меняет свои пятна.

Тьютор удобно устроился в кресле, а Декан стоял у книжной полки, рассматривая копию «Опасных связей» Лакло и думал, что не отказался бы от рюмочки ликера.

Исполнительная пума тем временем кралась по следу сэра Кошкарта. Найти генерала оказалось нелегко, хищник обнюхал биллиардную, курительную, маленькую гостиную, столовую, наконец, пробрался в кухню и справился у повара.

– Увижу – не узнаю, – поджав губы, сообщил тот. – Слыхал только, что он вырядился жеребцом.

Полицейский вернулся в зверинец, выпил шампанского и стал приставать к каждой пощади – не она ли сэр Кошкарт. Ни одна коняга не откликалась на это имя. В конце концов он застукал генерала в оранжерее в обществе популярного жокея.

– Два джентльмена ждут вас в библиотеке, – с омерзением промурлыкала пума.

Сэр Кошкарт вскочил на ноги. – Что-что? – невнятно забормотал он. – Что они там делают? Я же сказал: в библиотеку никого не пускать!

Генерал, пошатываясь, доплелся до библиотеки и увидел Декана, который только что открыл, судя по переплету, раннее издание «Больших надежд» и с недоумением обнаружил, что листает порнографический роман.

– Какого черта… – Генерал начал браниться, не разобрав толком, кто перед ним.

– Это вы, Кошкарт? – спросил Декан, с сомнением осматривая коня.

– Какой такой Кошкарт?

– Мы хотели бы поговорить с сэром Кошкартом О'Трупом.

– Нет его. В Лондон уехал. – Кошкарт нарочно глотал слова в надежде ввести Декана в заблуждение голосом и костюмом.

Но старую лису на мякине не проведешь. Декан опознал генеральские копыта.

– Пусть так, – зловеще начал он. – Только нас сюда привело не праздное любопытство. – Декан поставил «Большие надежды» на место. – Мы просто хотели известить сэра Кошкарта: «стипендиатов» Кухмистера вот-вот выведут на чистую воду.

– Проклятие! – заорал генерал. – Какого дьявола… – Он осекся и с опаской посмотрел на Декана.

– Спокойно, – сказал Декан и сел за стол. Генерал рухнул в кресло. – Дело срочное, иначе нас тут не было бы. Мы не собираемся злоупотреблять вашим гостеприимством. Допустим, сэр Кошкарт сейчас в Лондоне. Генерал кивком выразил согласие с этим тактичным предположением:

– Что вы хотите?

– Положение критическое. Мы хотим передать премьер-министру, что он должен сместить сэра Богдера.

– Должен? – непривычное словечко для генеральского уха.

– Должен, – отрезал Декан.

Сэр Кошкарт под маской нахмурился.

– А вы не зарываетесь?

– Иначе правительство падет. Я передам информацию прессе. Вы представляете последствия?

Сэр Кошкарт представлял.

– Да зачем вам это? – спросил он. – Не понимаю. Это погубит колледж.

– Если Ректор останется, нечего будет губить. Колледж превратится в общежитие. Мне известно восемьдесят имен, Кошкарт, – предупредил Декан.

Генерал с горечью всматривался в него:

– Восемьдесят? И вы готовы осрамить восемьдесят добропорядочных граждан?

Декан криво усмехнулся:

– В такой обстановке слово «добропорядочный» звучит неуместно.

– Пустое. У всех есть свои грешки. Всякий вправе немного развлечься.

Генерал вышел проводить гостей. В гостиной к ним привязалось нечто пернатое.

– Джентльмены уже уходят, – торопливо пояснил сэр Кошкарт.

– Раньше меня? – прокудахтал каплун. – Это нарушение протокола!

Декан и Тьютор молчали до самого Покерхауса. Великосветский бедлам в Кофт-Касл разрушил их иллюзии.

* * *

– Звереют англичане, – говорил Старший Тьютор.

Они проходили по новому двору, и, словно в ответ на слова Тьютора, из сада донесся негромкий протяжный вой.

– Это еще что? – спросил Декан.

Они обернулись. Под вязами трепыхалась какая-то темная фигура. Они осторожно пересекли лужайку и остановились, всматриваясь в корчившееся на земле существо.

– Пьяный, – определил Тьютор. – Я схожу за привратником.

Декан чиркнул спичкой и осветил мертвенно-бледное лицо сэра Богдера.

– Бог мой! – ахнул он. – Ректор!

Они медленно, с трудом подняли его, отнесли по посыпанной гравием дорожке в дом Ректора, положили на диван.

– Я вызову «скорую», – сказал Тьютор, подобрал с пола телефон, позвонил.

Пока ждали санитаров. Декан вглядывался в лицо раненого. Очевидно было – сэр Богдер умирает. Он тщился заговорить, но не мог выдавить ни слова.

– Он пытается что-то сообщить нам, – мягко сказал Тьютор. Ожесточение его пропало. В столь драматических обстоятельствах Тьютор был готов прийти на помощь начальнику.

– Он, должно быть, пьян. – Декан почуял запах перегара в слабеющем дыхании сэра Богдера.

Ректор попробовал покачать головой. Теперь ему действительно предстояло будущее неопределенное, от него останутся лишь воспоминания. Нельзя допустить, чтобы ложные слухи омрачили их.

– Не пьян. – Сэр Богдер жалобно смотрел на Декана: – Кухмистер.

Декан и Тьютор переглянулись.

– Что «Кухмистер»? – спросил Тьютор, но Ректор не ответил.

* * *

Декан и Тьютор дождались прихода врача и покинули дом Ректора. Связаться с леди Мэри не удалось: телефон не прозванивался, она разговаривала с клиентом, угрожавшим покончить счеты с жизнью. На обратном пути, в саду. Декан подобрал бутылку виски:

– Об этом полиции сообщать незачем. Все ясно: Ректор был пьян, ударился о камин. Трагическая кончина.

– Что же теперь будет? – задумчиво протянул Тьютор.

– У меня не возникает никаких вопросов. Я позвоню Кошкарту, отменю ультиматум: надобность отпала. Мы изберем нового ректора. Такого, который действительно будет принимать интересы Покерхауса близко к сердцу. Только бы не повторить ошибку.

– Какие выборы? Ректор назвал преемника. Только теперь до стариков дошла чрезвычайная важность последнего слова сэра Богдера. Немыслимо, а все же…

* * *

Они засели в профессорской. Стены, обшитые деревом, потолок с гипсовыми лепными украшениями, геральдические девизы, диковинные животные, портреты ректоров, серебряные подсвечники – все это наводило на мысль, что следует строить планы на будущее, сообразуясь с прошлым.

– Прецеденты имеются, – сказал Старший Тьютор. – Томас Уилкинс был кондитером.

– А также выдающимся богословом.

– Доктор Кокс начал карьеру цирюльником, – порылся в памяти Тьютор. – Его выбрали из-за богатства.

– Вы правы. В нашем случае не стоит игнорировать этот пример.

– Надо учитывать настроение общества, – продолжал Тьютор. – Это обезоружит критиков. А кандидат наш достаточно популярен.

– Безусловно. Но Совет колледжа…

– Возражений не будет. По обычаю, предсмертная воля Ректора – закон.

– Если засвидетельствована двумя или более членами Совета. Так, все в порядке.

Пауза.

– Уверен, что долго уламывать его не придется, – заговорил Тьютор.

Декан кивнул:

– Сказать по правде, я того же мнения.

Они поднялись и задули свечи.

* * *

Кухмистер сидел в темной кухне и дрожал. Ночь была холодная, но дрожал он совсем по другой причине. Он угрожал Ректору, скорее всего, он убил его. Перед глазами привратника снова и снова вставала картина: сэр Богдер плавает в луже крови у камина. Кухмистер и помыслить не мог о том, чтобы лечь спать. Он сидел за столом и дрожал от страха. Он никак не мог собраться с мыслями. Правосудие найдет его. Врожденное законопослушание Кухмистера не позволяло предположить, что преступление может остаться нераскрытым. Почти столь же ужасно было сознавать, что он убийца.

В восемь утра Декан и Старший Тьютор постучали в дверь. Они привели с собой Прелектора, как всегда в роли статиста.

Кухмистер, сидевший на том же месте, услышал стук, но не сразу пошел открывать. Но в конце концов привратницкая привычка взяла верх. Он отпер, стал на пороге, щурясь на солнечный свет, с побагровевшим от напряжения лицом, но с соответствующей торжественностью.

– Если позволите, мы хотели бы переговорить с вами, мистер Кухмистер, – сказал Декан.

Это «мистер» подтвердило худшие опасения Кухмистера. С висельником положено говорить вежливо. Он повел посетителей в парадную гостиную. Солнечный свет, проникая сквозь кружевные занавески, словно украсил салфетки на мебели яркими узорами.

Члены Совета сняли шляпы и чинно разместились на нескладных викторианских стульях. Как и большая часть обстановки, они были позаимствованы со складов Покерхауса, где хранилась списанная мебель.

– Сядьте, пожалуйста, – взмолился Декан, поскольку Кухмистер продолжал стоять перед ними. – Наше сообщение, вероятно, поразит вас. Кухмистер послушно сел в полной уверенности, что поразить его ничем не возможно. Он приготовился к худшему.

– Мы пришли сообщить вам горестную весть: Ректор умер. Лицо Кухмистера было как каменное. Члены Совета втайне порадовались, что будущий Ректор обладает такой выдержкой.

– На смертном одре сэр Богдер назвал вас своим преемником, – отчеканил Декан.

Кухмистер расслышал, но не понял ни слова. То, что показалось вначале маловероятным Декану и Старшему Тьютору, для Кухмистера было абсолютно невероятно. Он бессмысленно уставился на Декана.

– Он назвал вас новым Ректором Покерхауса. Мы пришли просить вас от имени Совета колледжа принять назначение. – Декан подождал, давая привратнику время обдумать предложение.

– Конечно, мы понимаем – для вас это неожиданность. И для нас тоже, но мы просим вас дать ответ как можно скорее.

Воцарилась тишина. С Кухмистером стали происходить ужасающие метаморфозы. Дрожь сотрясала его тело, а лицо, и без того багровое, побагровело еще сильнее. Безумие захлестывало привратника. Он убил Ректора, а теперь этот пост предлагают ему. Это не торжество справедливости, нет, это катастрофа, мир перевернулся, реки потекли вспять. Ему показалось, что он сходит с ума.

– Мы ждем вашего ответа, – сказал Декан.

Тело Кухмистера дергалось, казалось, его разобьет паралич. Вдруг голова привратника мотнулась вперед.

– Мы можем истолковать ваш жест как согласие? – осведомился Декан.

Кухмистер кивал как заведенный.

– Тогда позвольте мне первому поздравить вас, Ректор. – Декан завладел конвульсивно вздрагивающей рукой Кухмистера. Затем его примеру последовали Тьютор и Прелектор.

* * *

– Бедняга совсем потерялся, – заметил Декан. Они садились в машину. – Похоже, у него язык отнялся.

– Неудивительно. Я и сам не нахожу слов. Кухмистер – Ректор Покерхауса. Дожили, – изумлялся Прелектор.

– По крайней мере, мы избавлены от речей на банкете, – вставил Старший Тьютор.

– Да уж, нет худа без добра, – отозвался Прелектор.

* * *

В парадной гостиной своего старенького дома новый Ректор Покерхауса полулежал на стуле и не отрываясь смотрел на линолеум. Спокойствие снизошло на Кухмистера. Он выбрался из хаоса последних минут, но сейчас он не отличил бы правильное от неправильного, господина от слуги, осталась только странная неподвижность левой половины тела.

Кухмистера хватил удар – фирменный недуг Покерхауса.