Текст книги "ЦА. Как найти свою целевую аудиторию и стать для нее магнитом"

Несколько лет назад на YouTube возникла проблема: все стали оставлять оценки в пять «звездочек». «Похоже, что оценки все ставят по принципу «Все или ничего»!» – появился комментарий в блоге сайта. Рейтинги, объяснила техподдержка сайта, использовались в основном просто как «лайк», а не как «редакторская пометка» об общем качестве (второй по популярности оценкой стала одна «звездочка», которую ставили все, кому не понравился ролик). Столкнувшись с этим общим тенденциозным и практически бессмысленным в плане статистики режимом, техподдержка переключилась на формат рейтинга «понравилось / не понравилось». Но и у бинарной системы есть свои недостатки. Ролик с «котиком», в котором демонстрируется обычный забавный котенок – скажем честно, уровень довольно низкий, – получает ту же оценку, что и самый смешной на свете ролик с «котэ». Но в эвристическом и молниеносном мире Интернета, где информация стоит дешево и стоимость переключения стремится к нулю, людям может быть просто не нужна система оценки, занимающая времени столько же, сколько и само потребление. Так что все «лайки» одинаковы.

А еще существует действие по оценке оценки или самого оценщика. Самые полезные отзывы в действительности побуждают людей покупать, особенно если речь о продуктах «длительного пользования». Но и у таких отзывов есть собственные странности. Самые первые отзывы получают больше оценок «было полезно», и чем больше у оценки оценок, тем больше оценок она привлекает. На Amazon оценки, которые получили больше оценок «было полезно», помогали увеличивать продажи вне зависимости от того, сколько «звездочек» они давали продукту.

Что же делает отзыв полезным? Команда из Корнелльского университета и исследователи из «Гугл», изучив поведение оценщиков на Amazon.com, обнаружили, что рейтинг «полезности» отзыва снижается, как только данный отзывом рейтинг выходил за пределы среднего количества «звездочек». Определение «полезности» отзыва само по себе сложно: помог ли этот отзыв кому-то совершить покупку или его отметили за то, что он говорил противоположное тому, что говорили другие? Для того чтобы это исследовать, ученые идентифицировали отзывы, текст которых являлся плагиатом; это «цветущая буйным цветом» практика на Amazon, как отметили они, и один и тот же текст используется для разных продуктов. В выявленных парах они обнаружили, что в случае, когда отзыв по своим «звездочкам» был ближе к среднему значению всех отзывов, его считали более полезным. Другими словами, вне зависимости от реального содержания отзыв считался тем лучше, чем больше он соответствовал тому, что сказали другие люди.

Вкус – это социальное сравнение. Тод Елин в Netflix говорил мне: «Вам доводилось видеть людей в незнакомых ситуациях – например, «пришел в театр на оперу, раньше не бывал»? Люди смотрят вправо, смотрят влево, оглядываются. А это хорошая опера?» Когда представление заканчивается, встанет ли человек и присоединится к овации, зависит в равной степени и от того, что будут делать люди вокруг, и от того, понравилось ли представление личноему[95]95
  Компьютерщики-ученые попытались создать модель так называемой «проблемы овации». Одна из моделей строится по довольно простой формуле: «каждый из публики использует эвристическое правило большинства – если большинство людей встают, он встает тоже, если сидят, то он тоже сидит». Учитывается большое количество переменных: например, выясняется, публика большей частью состоит из одиночек или групп друзей? Какое количество публики может видеть индивидуум? Имеется ли промежуток времени, в который разные люди из публики решают, нужно ли встать? Овация – и ее противоположность, освистывание, – является выражением массового вкуса и происходит в режиме реального времени, хотя и она подвержена эффектам социального обучения. См.: Джон Х. Миллер и Скотт И. Пейдж. Проблема овации / «Сложности». Т. 9, № 5, май – июнь 2004. С. 8–16.


[Закрыть]. И наоборот: если мы не видим, что выбирают другие, мы с большой вероятностью делаем иной выбор.

Неудивительно, что в социальных сетях, где мнение множества распространено повсеместно и его невозможно избежать, наблюдается то, что профессор факультета управления Массачусетского технологического института Синан Эйрел назвал «склонностью к общественному влиянию». Эйрел и его коллеги поставили перед собой задачу узнать, существует ли зависимость между широко распространившейся положительной тенденцией в рейтингах и ранее оставленными оценками. Какая доля в оценке «четыре с половиной звезды» зависит от самого ресторана и какая – от ранее оценивших его в «четыре с половиной звезды» людей? Приведет ли первый «лайк» фото в «Инстаграм» к большему количеству «лайков», чем у фото без единого «лайка»?

Поэтому Эйрел с коллегами придумали умный эксперимент и поставили его с помощью сайта – агрегатора социальных новостей в стиле digg.com, где пользователи размещают статьи, делают комментарии к статьям, а затем жмут на кнопку «нравится» или «не нравится», оценивая эти комментарии. Исследователи поделили около 100 000 комментариев на три группы. Была «позитивная» группа, в которой комментарии были искусственным образом усеяны голосами «нравится». Была «негативная» группа, где комментарии были отмечены как «не нравится». В контрольной группе комментариев не было.

Как и на любом другом сайте, все началось с положительной тенденции. Люди были сразу в 4,6 раза более склонны голосовать «нравится», чем «не нравится». Когда первый (искусственный) голос был «нравится», это приводило к еще большему каскаду позитива. Положительным с большой вероятностью оказывался не только следующий голос, но и все остальные, шедшие вслед за ним. Когда первый комментарий оказывался негативным, следующий комментарий с большей вероятностью также был негативным. Но с течением времени весь этот негатив «нейтрализовался» противоборствующей силой позитивных отзывов, словно на помощь всегда спешила лихая кавалерия.

Что же происходило? Исследователи говорят, что сами по себе голоса «нравится» / «не нравится» не привлекали людей, которым нравится голосовать за или против. Просто наличие рейтинга у комментария подталкивало голосовать большее количество людей – и голосовать даже более позитивно, чем можно было ожидать. Люди, отзывавшиеся «негативно» на контрольные комментарии (на те, у которых не было рейтингов), проявили склонность к положительной тенденции в случае с комментариями, которые получили пометку «не нравится». Как описал Эйрел, «мы склонны присоединяться к положительному мнению и сохранять скептический настрой по отношению к негативному».

Ставки в этой игре гораздо выше, чем несколько кликов на сайте Digg.com, на время поднимающих статью на гребень волны. Первый же положительный отзыв, правдивый или ложный, будет давать легкую рябь во всех следующих отзывах. Исследование Эйрела продемонстрировало, что позитивно заряженный отзыв увеличивает общие оценки на 25 % и этот результат является постоянным. Первые положительные отзывы создают эффект зависимости от предшествующего развития. И даже при удалении ложных отзывов ущерб сохранится, поскольку они уже повлияли на правдивые отзывы. «Эти рейтинговые системы якобы предназначены для того, чтобы демонстрировать непредвзятое совокупное мнение множества, но это лишь иллюзия», – говорит Эйрел. Но, как и в случае с театральной овацией, услышим ли мы свое мнение в реве толпы?

Все это не означает, что рейтинги, которые подталкивают в положительном направлении, всегда растут. В реальности на таких сайтах, как Amazon, где были обнаружены схемы типа «склонность к последовательности», среди оценок книг со временем наблюдается общая отрицательная тенденция. «Чем больше оценок получает продукт, тем ниже будут оценки» – как было отмечено в одном из исследований. Amazon от рассмотренных в эксперименте Эйрела «однокликовых» оценочных механизмов отличает более высокая цена выражения мнения: там нельзя просто заявить, что вам что-то нравится или не нравится – нужно еще объяснить причину.

И это, похоже, влияет на поведение. Как обнаружили исследователи из лаборатории Hewlett Packard Фанг Ву и Бернардо Губерман при исследовании комментаторов на Amazon, в противоположность наблюдаемым на сайтах типа digg.com эффектам «стадности и раскола, на сайте Amazon комментаторы, по всей видимости, реагируют на предыдущих комментаторов экстремального толка. Тот, кто пишет отзыв вслед за отзывом с «однозвездочной» оценкой, может счесть нужным «сбалансировать» эту оценку своими «тремя звездочками», хотя на самом деле хотел бы поставить две «звезды». Такая реакция на экстремизм может со временем привести к «смягчению» мнения.

Одна из причин, как предполагают исследователи, это врожденное желание выделиться из толпы, действительно повлиять на результат или повысить чувство собственной значимости. «Зачем писать еще один «пятизвездочный отзыв», когда это уже сделали сто человек?» – спрашивают Ву и Губерман. При рациональном подходе смысла в этом нет – точно так же, как и в ситуации «парадокс избирателя», когда рациональный смысл голосования на выборах крайне мал, поскольку один-единственный голос не повлияет на общий итог (хотя, в отличие от выборов, есть данные, что свежие отзывы влияют на продажи)[96]96
  Нэн Ху, Ной Шиан Ко и Каремпуди Шринивас Редди. Рейтинги приводят к продукту, отзывы помогут его ухватить: динамика и влияние сетевых чувственных отзывов на продажи / «Системы поддержки решений», 2013. Коллекция исследований школы бизнеса Ли Конг Чьяна. Как отмечают авторы, отзывы, получающие максимум оценок как полезные или же самые свежие, влияют на продажи «гораздо сильнее, чем отзывы в среднем». Конечно, Amazon структурирует свой пользовательский интерфейс с учетом данных двух переменных, что имеет огромный эффект; пользователь не может найти, например, «самые полезные отзывы».


[Закрыть]. Поэтому по прошествии времени те, кто делится мнением, демонстрируют тенденцию не соглашаться с предыдущими мнениями.

Легко представить несколько этапов эволюции рейтинга книги на Amazon. Первые отзывы пишут люди, которых книга сильно заинтересовала (я уж не говорю о друзьях и родственниках автора, а то и о самом авторе) и которым она скорее всего понравилась.

Вкус – это вообще самостоятельный выбор. Но, после того как выскажут мнение поклонники писателя и другие мотивированные потребители, через какое-то время книга может привлечь к себе более широкую аудиторию с «более вялыми предпочтениями», как рассказывают исследователи Даниэль Годес и Хосе Сильва. Будут ли это более нелицеприятные и справедливые критики или они не «поймут» эту книгу в ключе прежних оценок, мнения начнут разделяться. Для многих книг включается то, что назвали «движущей силой недолета»: период, когда оценки отзывов ниже, чем будет впоследствии средняя оценка, поскольку читатели, на которых повлияла первоначальная «положительная тенденция» отзывов, делают ошибочные покупки. После чего высказывают свое мнение, порождая эффект «Не верьте рекламе!». В отзывах формируется обратная связь. «Чем больше отзывов, тем ниже качество доступной информации, что приводит к ошибочным решениям и более низким оценкам», – рассказывают Годес и Сильва. Часто случается обнаружить поздний, искренне недоуменный отзыв с оценкой «одна звездочка» и комментарием из единственного предложения: «Мне просто не понравилось».

Чем больше появляется отзывов, тем меньше времени люди тратят на обсуждение содержания – потому что об этом уже много сказано другими – и начинают обсуждать содержание чужих отзывов. При упоминании в отзыве другого отзыва растет вероятность, что отзыв будет негативным. Контекст побеждает.

И мы снова возвращаемся к Эйрелу. Можно ли уверенно определить, что отзыв подвергся влиянию предыдущего отзыва? Или просто подействовал закон притяжения: произошла корреляция групповых предпочтений и, проще говоря, «рыбак рыбака увидел издалека»? Эйрел приводит пример социолога Макса Вебера: когда в поле вы замечаете группу людей, открывающих зонтики, потому что начинается дождь, вы не говорите, что они друг на друга влияют. Просто люди реагируют на эндогенные условия, и происходит корреляция группового предпочтения не намокнуть. А если человек открывает зонтик, когда дождя нет, и при этом другие люди начинают делать то же самое, то уже можно говорить об общественном влиянии.

Пытаться выяснить, что происходит в мире сетевых отзывов, как и вообще в мире вкусов, – дело весьма хлопотное; Эйрел потратил на это десять лет. Там, где я живу, все ездят на «Субару». Люди покупают «Субару» потому, что видят вокруг множество «Субару», или владельцы «Субару» – какие-то особенные люди, которым, так уж получилось, нравится место, где я живу? Мои соседи в основной своей массе стройны потому, что на них влияют окружающие, следящие за фигурой, или мой район притягивает стройных людей? Единственный путь узнать – выбрать случайных людей по всей стране, которые совершенно необязательно хотят переехать в Бруклин, и поселить их здесь.

К этому вопросу мы еще вернемся в следующей главе, а пока давайте подумаем о том, что происходит на сайтах вроде Amazon по мере накопления отзывов. Как показали Годес и Сильва, чем больше отзывов, «тем больше отличается новый покупатель от предыдущей группы, оставившей отзывы». Другими словами, здесь начинают играть роль вкусы. Люди выражают свое разочарование книгой, но пишут и о восторженной реакции на нее других людей. Выступая против того, что не понравилось, они в такой же степени – а это уже тревожный сигнал – выступают и против людей, которые, очевидно, не похожи на них.

Как утверждал французский социолог Пьер Бурдьё, «вкусы (то есть выраженные предпочтения) являются практическим заявлением о неизбежном различии. Не случайно, когда о них приходится судить, оценка всегда дается сугубо негативно, путем отрицания других вкусов».

Когда речь заходит о вкусах применительно к чему-то заметному, диссонанс может быть еще резче. Если книга – особенно роман – награждается какой-то известной премией, то отзывы читателей о ней на принадлежащем Amazon сайте оценок Goodreads действительно становятся более негативными. Балаш Ковач и Аманда Шарки, выполнившие аналитическую работу, назвали это явление «парадоксом публичности». Дело не в том, что жюри не может выбрать хорошие книги, и не в том, что читатели не могут оценить книги по достоинству. В действительности книги, которые попали в шорт-лист конкурса, обладали более низкими оценками, чем книги, которые конкурс выиграли, – но до того, как были объявлены результаты конкурса. Как только на книге появился стикер «Удостоена приза», ее рейтинг пошел на спад, причем более резко, чем рейтинги книг из шорт-листа, которые обошла победившая книга.

С чего же такая негативная реакция на явный знак качества? Премии могут увеличить продажи книг, но это палка о двух концах. Премии, как отмечают исследователи, завышают ожидания: теперь эта книга не просто может понравиться, она уже должна понравиться! Премии также привлекают читателей, чьи вкусы не соответствуют вкусам тех, кто оставлял отзывы до того, как книга удостоилась премии. И это прямо противоположно тому, что происходило на Netflix в начале 2000-х, когда вверх поползли рейтинги всех фильмов на сайте: фильмы не стали лучше, просто улучшились алгоритмы. На Goodreads, когда книга «становится лучше», получив премию, к ней привлекается внимание потенциально не совсем подходящих для нее читателей – они слетаются, словно мотыльки на свет.

Неудивительно, что их надежды часто не оправдываются. Возможно, происходит то же самое, что и с пользователями Groupon на Yelp! – привлекаются более непритязательные потребители по не совсем «естественной» причине. В отличие от плавного распределения мнений, которое наблюдается применительно к обычным книгам на Amazon, «удар» от премии провоцирует всплеск полярных мнений: появляется не только больше отзывов с одной и двумя «звездочками», но и количество «лайков» у этих отзывов, как рассказал мне Ковач, «растет с бешеной скоростью». С мертвой точки процесс сдвигают не те, кто пишет отзывы со средними оценками, а контингент с позицией «ну да». Ненавистники, как и раньше, ненавидят. Но при этом ненавистники еще и оценивают!

После анализа порядка 30 000 отзывов исследование выявило давно известный факт: можно нравиться и критикам, и большинству читателей, но очень редко – сразу и тем и другим. Даже старые поклонники писателя могут ополчиться на новоявленную популярность, которую завоевал «только их» прежний любимец. Прославившийся своим сарказмом продюсер и панк-рокер из Чикаго Стив Альбини однажды так описал то, что происходило в период, когда его, на тот момент малоизвестная, группа Big Black завоевывала популярность: «Как только группа приобретает известность, на концертах начинают появляться люди, у которых совсем другие заморочки – они приходят вечер провести, понимаешь?» Эти люди не только равнодушно относятся к группе, говорит он, но и вообще – «это люди, которые скорее всего повели бы себя враждебно в нейтральной обстановке».

В этой ситуации вырисовывается довольно грустный эндшпиль: художник всего лишь создает произведение искусства, которое нравится людям, нравящимся художнику, а людей притягивают художники, которые, как думают люди, им понравятся. Открывает ли мир сетевых вкусов нечто новое или просто более эффективно направляет нас в замкнутое пространство наших склонностей?

В шуме мы стараемся найти «сигналы доверия». Когда автор отзыва подписывается своим настоящим именем, отзывы оцениваются как более «полезные». Что еще влияет на положительную оценку отзыва? Как уже говорилось ранее, более «полезными» считаются отзывы, которые ближе к общей средней оценке. Что интересно, исследование показало, что тенденция не симметрична: «легкий негатив отзыва в аспекте оценки «полезности» карается более строго, чем легкий позитив». Находясь в сомнениях, мы склоняемся в сторону позитива.

Но не всегда. Есть одна критически важная переменная, от которой зависит, поставим ли мы «лайк» негативному отзыву (точнее, отнесемся ли к нему с доверием): относится ли отзыв к качеству опыта (книги или фильмы) либо к качеству товара (фотоаппарат или автомобильные «дворники»)? В то время как негативные отзывы в целом считались менее полезными, чем «умеренные», сами эти отзывы, как выяснили Сьюзен Мадэмби и Дэвид Шуф при анализе отзывов на Amazon, оценивались гораздо суровей в том случае, если относились к книге или фильму. Почему? «Вкус играет значительную роль применительно к большей части «продуктов опыта», а потребители часто обладают высокой степенью уверенности в собственном вкусе и в своей субъективной оценке и скептически относятся к крайним взглядам других людей», – пишут они. В отличие от «дворников», по поводу книги или фильма человек уже в момент просмотра отзывов может иметь мнение, а это приводит к тому, что чей-то «однозвездочный» критический отзыв будет им отброшен как проявление когнитивного диссонанса.

В одном из моих любимых «однозвездочных» отзывов на роман Кормака Маккарти «Дорога» просто физически ощущается, как много сил потратил автор отзыва на подготовку своего нападения, чтобы избежать этой ловушки:

«Я знаю, что многим эта книга нравится. Помните, что хоть я с вами и не согласен, я все же готов поделиться информацией с теми, кто еще не решил, стоит ли ее покупать. Вот зачем я это пишу. Я вовсе не хочу принизить Маккарти и лично ваш вкус, а просто стараюсь написать отзыв с иной точки зрения».

Автор отзыва окружает китайскими церемониями вопрос вкуса, словно даже простое упоминание о нем уже выглядит нетактично. «Вкус безжалостно выдает социальную и культурную позицию и является еще более табуированной темой, чем секс или деньги», – замечает Стивен Бейли.

Что касается промышленных товаров, то людям нужна техническая информация, полезные советы, описание недостатков продукции и тому подобное. У них может не быть ни склонностей, ни предпочтений, и негативный отзыв может сигнализировать о том, что продукт негодный.

В самых негативных отзывах о, допустим, кухонном агрегате для просушки листьев салата марки «Oxo» обычно упоминается, что продукт оказался бесполезным. Но «однозвездочные» отзывы о (получившей премию) книге Рейчел Кушнер «Огнеметы», которую я читал, пока работал над этой главой, переполнены предложениями вроде: «Думаю, главной проблемой стало то, что у меня не получилось отождествить себя с кем-нибудь из героев». Это недостаток продукта – или же читателя? Книги могут проваливаться или становиться популярными, но это происходит по-разному для разных читателей. Перефразируя Толстого, каждый недовольный читатель недоволен по-своему. С другой стороны, у людей никогда не бывает проблем с рассказами о своих агрегатах для просушки салатных листьев. Так что можно вновь убедиться, что устройства для сушки салата, по всей видимости, обладают меньшей рефлективностью личностных аспектов, чем книги. Как пишет бизнес-теоретик Шина Айенгар, «чем меньше относится выбор к какой-либо утилитарной функции, тем более идентифицирующим он является».

Любопытно, что в исследовании премированных книг спад рейтингов после присуждения премий был меньше, если книга относилась к классу нон-фикшн. Вполне возможно, что нехудожественная литература рассматривается как имеющая в большей степени утилитарную функцию продукция, дающая меньше поводов для столкновения вкусов. Словно мы почти инстинктивно настроены на большую активность, когда замечаем, как другие люди выражают свои вкусы – и в особенности когда их вкусы отличаются от нашего.

Это заставляет задуматься, не связано ли негативное отношение (пусть даже и отдаленно) с врожденными механизмами отвращения, которые были упомянуты ранее при разговоре о пище? Фактически когда в одном из исследований люди просматривали негативные отзывы о различных продуктах – «утилитарного» или «гедонистического» толка, – они проявляли большую склонность приписывать причины негативности отзыва свойствам самого продукта, если продукт обладал утилитарной функцией, а если продукт обладал гедонистической функцией, то причиной негатива объявляли личностные качества. «Вкус группирует, и группирует тех, кто группирует», – писал Бурдьё. А уж затем мы разбиваем группы на группы.

Можно подумать, что оценивать рестораны на Yelp! оценивать книги и сушилки салатных листьев на Amazon и фильмы на Netflix – это совершенно разные вещи. Но в Сети побеждает странная металогика. Люди обычно не рассматривают работу в ее историческом контексте и не занимаются другой сложной классификацией, за что когда-то платили критикам, а просто делятся своим потребительским опытом.

При контентном анализе отзывов на фильмы на одном веб-сайте с целью выявления отличий между профессиональными критиками и сетевым «сарафанным радио» выяснилось, что кинокритики чаще говорят о сюжете, постановке и актерской игре, чем обычные кинозрители (интересно, что, когда они говорят о себе, их отзывы обладают сильной девиацией от усредненных значений; нет более яркого признака вкуса, чем слово «я»). В то же время критики-любители больше рассказывают о том, какое значение лично для них имела данная работа (в 33 % случаев по сравнению с нулем в профессиональных рецензиях). При этом примерно в половине отзывов кинозрителей имелись ссылки на мнения кинокритиков (естественно, никто из кинокритиков не ссылался на отзывы зрителей).

Вкратце, критики говорят о том, почему что-то должно (или не должно) нравиться, а люди говорят о том, почему это понравилось лично им. Любопытно, что критиков часто критикуют за то, что они навязывают свой вкус «всем остальным», хотя в реальности в этом можно упрекнуть лишь «всех остальных».

Люди настолько привыкли к роли критиков, что иногда встречаются даже растерянные «рецензии» на самые простые продукты вроде скрепок для бумаг: «Что я могу сказать? Ну… Это скрепки для бумаги!» Четыре «звездочки»! То, что сайты вроде Amazon торгуют практически любыми товарами, приводит к упрощению и размыванию границ. На книги яростно нападают за то, что издатель не выпустил электронную версию или шрифт не понравился. Размываются границы авторитетов. Что может сказать компетентный критик скрепок для бумаг о поэзии французского символизма? Каковы критерии оценки, например, генератора шумов, кто является авторитетом по данному вопросу? Реальный пример отзыва: «Белый шум показался нам чуть более глубоким, чем хотелось бы!» Расцвет сетевых отзывов как явления, может быть, сверг одинокого критика с пьедестала. Но после свержения вкус раскололся на тысячу мелких кусочков. И мы перебираем эти осколки, пытаясь найти хоть что-то ценное в том, что каждый пытается рассказать о значимости продукта лично для него.

А теперь давайте рассмотрим этот же вопрос, но с обратной стороны: поговорим не о том, что вы рассказываете о своих вкусах, а о том, что ваши вкусы рассказывают о вас.