Текст книги "Достойная оборона"

«20. ТЕРРЕЛ ТУЭЙТ: ПРИЕМ БОРЬБЫ СУМО»

У Туэйта возникла серьезная проблема.

Планетарный бомбардировщик «Брошь Шарлотты» входил в разреженные верхние слои атмосферы Палаццо слишком быстро. В компьютерных системах произошел какой-то сбой, когда корабль начал снижаться. Вместо того чтобы дать импульс вспомогательных тормозных двигателей длиной 10, 2 секунды, который перевел бы огромный корабль на низкую орбиту прямо над Батавией, компьютерные цепи сошли с ума. Двигатели основного хода проработали тридцать одну с чем-то секунду и встали.

Туэйт входил в атмосферу на корабле, который никогда не предназначался для посадки на планету. Корабль, чья опорная конструкция была спроектирована с учетом только нагрузок движения и боевого маневрирования, но не рассчитана даже на поддержку собственного веса в условиях нормального земного тяготения. У него осталось две минуты сорок секунд до удара о поверхность планеты.

А план поначалу казался таким простым!

Террел Туэйт прибыл на борт бомбардировщика в качестве представителя флота, чтобы участвовать в совместной с силами Скопления подготовке к «обороне». Его личный катер причалил к стыковочному узлу на двести семидесятом градусе и, вероятно, сейчас рубит швартовы, не дожидаясь печального конца этой дикой скачки. Туэйт находился на мостике, когда по линии правительственной связи поступило сообщение для командира бомбардировщика, полковника Бернуа. Это было оперативное сообщение прямо от «губернатора».

– Полковник, у нас сложилась чрезвычайная ситуация.

Пауза.

– Да, мэм?

– В соответствии с моим приказом отряд специального назначения в эту самую минуту высаживается на оплот Хайкен Мару, остров Батавия. Они должны будут появиться на вашем горизонте через сто сорок минут.

– В самом деле, ваше превос…

– Хорошо. Я хочу, чтобы вы передали командование вашим кораблем капитану первого ранга Туэйту, который, как я понимаю, сейчас у вас на борту. Он хорошо знаком с тем маневром, который я имею в виду. Капитан первого ранга!.. – Пауза.

– Да, мадам губернатор? – ответил Туэйт.

– В сражении за Ниош вы командовали таким же бомбардировщиком, как этот, не так ли?

– Я…

– Оставаясь на орбите над планетой, преимущественно состоящей из легких элементов, как Палаццо? И вы фактически вошли в атмосферу по посадочной траектории, но не приземлялись? – Пауза.

– Да.

Еще пауза. Губернатор смотрела прямо в сторону Туэйта.

– Я хочу, чтобы вы произвели тот же самый маневр, начав его немедленно, и привели корабль в точку перигея над Батавией. Приказываю вам уничтожать любые крупные корабли, способные к выходу в космос и которые могут защищать остров. В то же время вы не должны нанести повреждений любым атмосферным аппаратам – не важно, каким. Вы можете сделать это? – Пауза.

– Да, полагаю, что смогу.

– Очень хорошо. Я передаю вам командование… м-м… «Брошью» на все время данного маневра. Доброй охоты, капитан первого ранга.

Губернатор величаво кивнула, и передача закончилась.

Если это и фальшивка, которую, по уверению Бертингаса, он сможет организовать, то в таком случае она была чертовски хороша. Повелительный тон. Ощущение загнанной внутрь тревоги. Короткие паузы для несущественных ответов. Мастерски. Если только это и в самом деле фальшивка…

Тогда карьера капитана первого ранга Туэйта бесславно закончилась. Это не обмен словами со стариной Диндымой. Туэйт, офицер Космического флота, обманом брал на себя командование кораблем родственной ветви вооруженных сил. Конечно, он может утверждать – и полковник Бернуа поддержит его, – что он поверил в подлинность передачи, но слишком много свидетелей осталось в живых – сам Бертингас, Мора Костюшко, Халан Фоллард, полковник Фиркин. Несомненно, были еще и другие – кто знал, что ему известно: и передача, и приказ «губернатора» сфальсифицированы.

И даже если никто его не выдаст и все расскажут одну и ту же историю о его невиновности, оплошность с основными двигателями наверняка завершит его карьеру – если не его жизнь вообще.

– Включите электромагнитные экраны на полную мощь, – приказал он сектору зашиты.

– Идем низковато, не так ли? – с ленцой в голосе протянул полковник Бернуа.

– Именно так.

– Может быть, вам стоит поразмыслить над тем – это просто так, досужие рассуждения, – саркастически сказал полковник, – чтобы развернуть корабль, направить дюзы маршевых двигателей вниз и вывести нас обратно на орбиту?

– Я бы поразмыслил над этим, полковник, да вот только эта драгоценная навозная куча транзисторов и плат памяти, которую вы называете компьютерной системой, кажется, все еще не может разблокировать подсистему управления двигателями.

Он указал на табло индикаторов двигателей установки, сплошь покрытую красными огоньками.

– Ну, вы же не собираетесь посадить бомбардировщик класса «Дипломат» на планету!

– Замолчите! Если бы у вас на этой лохани был работоспособный инвертор, мы бы сделали все шутя. Но у вас его нет. Поэтому мы камнем идем вниз. По крайней мере, наши защитные экраны поглотят высокую температуру от трения об атмосферу и максимально нейтрализуют воздушную болтанку.

– Меня не столько волнует нагрев или болтанка, сколько дыра, которую мы проделаем в конце нашей дикой скачки. Корабль таких размеров даже не оснащен посадочными лапами.

– Именно. Поэтому вы можете потерять несколько нижних палуб, – проговорил сквозь зубы Туэйт. – Я предлагаю вам пойти и самому отвести персонал на верхние палубы и приказать людям забраться в противоударные капсулы. Так они проживут дольше.

Он перенес свое внимание на остальных членов экипажа мостика.

– Штурманская! Под каким углом этот чертов остров?

– Восемьдесят восемь градусов, капитан. Мы прямо над ним.

– Защита! Откройте орудийные просветы в носовой части.

– Нагрев корпуса, сэр! – напомнил ему лейтенант за пультом управления.

– Ну так что же, пускай корпус немного нагреется. Нам все еще надо выполнять поставленную задачу. Орудия! Выбрать цели по склонению минус девяносто. Ничего с размерами меньше транспорта класса «Е»– согласно приказу губернатора.

– Слушаюсь, сэр! Три цели в радиусе поражения, быстро приближаются.

– Беглый огонь!

Батареи бомбардировщика открыли стрельбу. Туэйт ощущал под ногами легкое подрагивание, но было ли это результатом выстрелов или же это реакция корпуса на первый контакт с плотными нижними слоями атмосферы, он затруднялся сказать.

– Цели открыли ответный огонь, сэр.

– Понятно. Не давайте им расслабиться. Штурманская, каков наш… м-м… уровень?

– Над поверхностью планеты, сэр?

– Да.

– Приборы показывают – двадцать восемь километров, сэр.

– Скорость снижения?

– Сейчас пятьсот сорок восемь метров в секунду, сэр. Пятьдесят одна секунда до контакта с поверхностью.

– Вспомогательные двигатели на полную мощность, если удастся.

– Есть полная мощность!

Туэйт шумно выдохнул.

– Спасибо, Кали, – пробормотал он.

– Скорость падения снижается. Сейчас она уже составляет двести тридцать один метр в секунду. До контакта с поверхностью сто тринадцать секунд.

– Продолжайте работать вспомогательными. Орудия! Увеличить фронт стрельбы. Выбирайте укрепленные цели на самом острове: пушечные батареи, генераторы поля, установки связи. Однако избегайте стрелять по докам и энергетическим центрам. Корректируйте огонь по навигационным картам крепости, занесенным в память компьютера.

– Есть, сэр.

– Сэр! – позвали из центра управления орудиями. – Сбит один корабль.

– Превосходно. Продолжайте стрелять.

«Брошь» неслась вниз, скорость ее больше не менялась, корабль стрелял почти беспрерывно по острову и его защитникам. Они уничтожили еще два корабля в воздухе и не меньше трех – на поверхности. Через минуту на мостике вновь появился полковник Бернуа.

– Капитан, могу я предложить вам…

– Что именно?

– …удалиться в центр управления орудиями и дать экипажу мостика возможность разместиться в противоударных капсулах?

– Хорошая идея. Куда мне идти?

– Сюда, в центральную шахту.

– Орудия, прекратить огонь! Защита, установить сплошное поле. Поставить на максимальную мощность и радиус. Затем всем покинуть мостик. Хорошо поработали, ребята!

– Идемте! – потащил его Бернуа.

Противоударное оборудование в центре управления орудиями было старомодно до примитива: стальной кокон с помещенной внутрь мембраной, в который накачивалась вязкая жидкость под давлением три атмосферы. Резиновая маска закрывала лицо, подавая дыхательную смесь. Как только человек занимал место и внутрь накачивалась жидкость, кокон начинал вращаться и устанавливал ось тела под прямым углом к вектору столкновения. Это распределяло силу удара по максимально широкой поверхности – точно так же распластывается дзюдоист, когда падает.

– Выдержат эти штуки столкновение при скорости восемьсот километров в час? – спросил Туэйт, уже наполовину забравшись в капсулу. В одной руке он держал маску, носком ботинка ощупывал внутренность мембраны.

– Лучше, чем мой корпус, – огрызнулся Бернуа.

Колпак кокона опустился на гидравлических шарнирах. Огромная мягкая рука охватила Туэйта, поднимаясь от стоп к коленям, к пояснице, груди, шее и плечам. Жесткие края маски давили ему на лоб и подбородок. Из маски в лицо дул прохладный ветерок.

Ничего…

«Расслабься», – сказал он сам себе.

Ничего…

Он заставил себя обвиснуть внутри кокона, словно тряпичная кукла.

Ничего…

Желудок Туэйта внезапно дернулся и прижался к позвоночному столбу. Хребет выгнулся, словно прутик под напором ветра. Подъем давления вышиб дух из легких. Лицевая маска надавила на глазные яблоки, перед взором Туэйта заплясало белое пламя.

Потом было ощущение, будто вытаскиваешь сапог из глубокой вязкой трясины – это тело Туэйта оправлялось от ударного шока. Затем ударная волна снова охватила его, и все повторилось опять. Он разогнулся еще раз. И на этом все кончилось. Насосы откачали прохладное желе за мембраной, колпак со звоном откинулся на крепления.

Все вокруг тонуло в красноватой мгле, едко воняло дымом. Скрежетал и визжал раздираемый на куски металл, выли сирены.

– Доклад о повреждениях! – крикнул Бернуа.

– Есть, сэр! – откликнулся целый хор голосов. Из интеркома посыпались рапорты.

– Кольцевые проходы ниже палубы тридцать три не функционируют. Защитные экраны южной полусферы не работают. У всех вспомогательных двигателей динамический отказ. Батареи от нижнего правого борта до нижнего левого не действуют. Медики докладывают: четырнадцать погибших, тридцать шесть раненых – в основном из-за неправильного применения капсул. Корпус пробит в двадцати двух разных местах. Палуба тридцать один докладывает… затопление… водой, сэр. «Брошь Шарлотты»… тонет!

Бернуа и Туэйт выбирались из центральной шахты, преодолевая непривычное планетное притяжение. Им пришлось шагать по корабельным коридорам и палубам, а корабль при этом не вращался. Угол наклона пола – как определил Туэйт – составлял примерно тридцать градусов. Он чувствовал, как этот угол увеличивается, поскольку корабль все глубже погружался… в воду.

Мостик выглядел почти как всегда, только плавающий в воздухе дым да прихотливый узор огоньков – часть пультов управления и контроля погасла, и можно было сделать вывод, какие именно системы нападения и защиты и реактивные двигатели были повреждены, – говорили о том, что корабль не находился в космосе и не летел, а тонул. Команда подтягивалась на капитанский мостик. Люди шатались под действием непривычной гравитации и занимали свои места.

– Каково положение с нашей… м-м… плавучестью? – спросил Бернуа.

– Где находится остров? – перебил его Туэйт.

– Да какая разница? – сердито ответил полковник. – Если этот корабль наполнится водой и пойдет ко дну, мы все утонем.

– Где этот чертов остров? – повторил Туэйт.

– По курсу сто шестьдесят градусов, сэр, – отозвался офицер сектора защиты. – Расстояние – пять тысяч шестьсот метров.

– Если я не ошибаюсь, – произнес капитан первого ранга Туэйт, – Батавию окружают сравнительно мелкие воды. На расстоянии пяти километров их глубина не превышает тридцати или сорока метров. Диаметр «Броши» пятьсот двадцать пять метров – верно, полковник? Так что ваш корабль должен…

Все почувствовали мягкий толчок.

– …опуститься на дно прямо сейчас. – Туэйт повернулся к стрелкам. – Есть у нас над водой установки, которые могут вести огонь?

– Десять батарей, сэр.

– Энергия для них?..

– Сколько угодно, сэр.

– Тогда наводите на остров. Те же цели, что и раньше. Беглый огонь.

Он повернулся к Бернуа, который облокотился на навигационный пульт.

– Нам все еще надо выполнять задание, полковник.

«21. ТАДЕУШ БЕРТИНГАС: ГЕНЕРАЛЬНАЯ УБОРКА»

Не долго думая, Бертингас поднялся к верхнему люку «дракона»и открыл его. Довольно пялиться в голографический куб – он хотел видеть, что происходит. Наверху свистел ветер. Тэд высунул голову в отверстие люка и выгнул шею, всматриваясь в голубое небо над машиной.

Прямо в зените он заметил сверкающую зеленовато-белую точку. Она сыпала искрами, словно бенгальский огонь, и медленно увеличивалась. Точнее, удлинялась. Определить, что случилось, было трудно – Тэд находился как раз под ней.

Никаких звуков пока не доносилось.

Что-то толкнуло его в грудь, и он прижался спиной к порогу люка. Голова Моры поднялась на один уровень с его лицом.

– Что это такое? – спросила она, стараясь перекричать свист ветра и гул пропеллеров «дракона».

– Думаю, это планетарный бомбардировщик вооруженных сил Скопления, «Брошь Шарлотты»! – прокричал в ответ Бертингас.

– Они входят в атмосферу.

– Похоже на то.

– Им не следует этого делать.

– Не следует. Очевидно, у них возникли проблемы.

– Они не врежутся в нас?

Со звоном откинулся боковой люк, оттуда выглянуло мохнатое лицо стрелка-капуцинца. Ясно, что он слышал ее вопрос.

– Ба! – фыркнул стрелок. – Если бы вы смотрели повнимательнее, то давно бы уже все поняли. Судя по тому, что я вижу, мы находимся в нескольких километрах от точки падения.

– Они врежутся в остров? – спросил Бертингас.

Капуцинец посмотрел на падающий корабль и прищурился, как снайпер.

– Нет, к юго-западу от него.

– Тогда все идет нормально.

– Все, кроме наших войск на Батавии.

– Что? Почему?

– Если эта штука врежется в море – а она сделает это, – то она расплескает чертовски много воды. Цунами. Прямо через весь остров.

– Скорее! – Бертингас начал опускаться вниз, но застрял: мешала Мора. Он поднял руку, положил ладонь ей на макушку и мягко, но настойчиво затолкал Мору внутрь «дракона». Затем спустился сам и сказал пилоту: – Передайте на командной частоте: «Всем отрядам на Батавии найти убежище через…»– Он обернулся к капуцинцу: – Сколько?

Инопланетянин пожал плечами:

– Три минуты… Лучше две.

– «…через девяносто секунд. Ожидается волна цунами».

Цернианин кивнул, включил рацию и передал приказ.

Тэд посмотрел вверх, на сверкающую точку. Она становилась ярче и крупнее. Он начал различать темную изогнутую поверхность внутри конуса раскаленных газов.

– Эта штука сможет как-нибудь воздействовать на нас? Ударная волна? Радиация? – прокричал он капуцинцу.

– Нет точных данных. – Тот пожал плечами.

Бертингас снова нырнул вниз и закрыл крышку люка. Раздавшийся звон подсказал ему, что капуцинцу пришла в голову та же мысль.

Тэд и Мора крепко вцепились в пульт связи.

Раздался низкий грохот, похожий на треск рвущейся парусины – словно парус древнего клиппера лопнул под порывом шквального ветра. Пропеллеры взвыли. «Дракон» покачнулся. Всплеска они даже не услышали.

Стрелок наклонился к клавиатуре компьютера и начал стучать по ней.

– Что вы делаете? – спросил Тэд.

– Хочу получить оценку ущерба от волны.

– Хорошая мысль.

Дистанция, глубина моря, тоннаж «Броши Шарлотты» (предполагаемый, по справочнику) и скорость ее падения (предполагаемая, исходя из оценки ее орбитальной скорости и сопротивления воздуха). ПИР выдал ответ: высота волны цунами – двенадцать метров. Она могла нанести ущерб причальной линии и затопить периферийные оборонительные сооружения Батавии. Если все штурмовые отряды вовремя получили предупреждение и нашли укрытия, то этот потоп дезориентирует и выбьет защитников из колеи больше, чем любой из трюков, которые до сих пор пытались применить войска Бертингаса.

Бертингас некоторое время смотрел на экран головизора, где воспроизводились вероятные последствия цунами на острове.

– Как только вода схлынет, – сказал он пилоту, – приземляйтесь в центр острова. Передайте всем аппаратам в воздухе: пусть садятся. Мы идем врукопашную.

Две минуты спустя командирский «дракон» Бертингаса опустился в районе стапелей. Тэд высвободил пульсатор, закрепленный возле крышки верхнего люка, и выбрался наружу, чтобы присоединиться к одному из отрядов. Мора Костюшко последовала за ним – у нее в руках тоже было оружие.

К тому времени все работавшие на Батавии инопланетяне сдались своим соплеменникам. Драться продолжали только работавшие на Хайкен Мару люди, безнадежные фанатики.

Тэд и Мора соскочили с «дракона», и едва их ноги коснулись земли, как в них начали стрелять. Один крупнокалиберный шарик выбил небольшой кратер в бетоне рядом с каблуком Тэда, другой проделал неровную дыру в фибергласовом обтекателе «дракона»в двух сантиметрах от бедра Моры.

Тэд дернул ее вниз, под защиту – хотя бы частичную – обтекателя.

– Долго еще мы будем здесь оставаться? – спросила Мора.

– Ну, пока…

– Судя по всему, стреляли из кабины вон того крана справа, – сказала Мора. – Дай мне вторую обойму.

– У меня нет второй…

– Тогда дай мне магазин твоей винтовки.

Тэд отсоединил магазин.

– А теперь, когда я выйду из-за укрытия, – сказала она, – ты залезешь внутрь и возьмешь четыре магазина и две батареи. И еще какое-нибудь оружие. И сколько сможешь унести – тех гранат, что я там видела.

– Что ты собираешься делать?

– Не стой, раскрыв рот. Шевелись.

Сказав это, женщина, которую он любил или начинал любить, вышла прямо на линию огня, прицелилась и выпустила всю обойму в кабину крана. Тэд слышал хлопки, когда стеклянные шарики калибра 15, 5 миллиметра переходили звуковой барьер. Сразу за хлопками последовал треск – это шарики пробивали сталь и плексиглас кабины.

– Быстрее, шевели задницей! – приказала ему Мора, отбросила пустой магазин в сторону и быстро поставила тот, что дал ей Тэд.

Пока Тэд карабкался на броню «дракона», он слышал еще хлопки. Ответного огня со стороны крана не было. Тэд сгреб в одну кучу все, что нашел в кабине, и приказал стрелку-капуцинцу – слишком поздно, – чтобы он их прикрывал, а пилоту приказал взлететь через двадцать секунд.

– Передайте всем подразделениям, – сказал Тэд, – сохранить в целости как можно больше кораблей на стапелях. Они нам могут еще понадобиться.

Цернианин кивнул, и Тэд вновь вылез из люка.

Мора стояла во весь рост, медленно поворачивалась и прижимала приклад пульсатора к бедру, хищно отыскивая новую цель. Она была великолепна!

Бертингас подбежал к ней, пристегнул к ее талии пояс с запасной амуницией, запихнул часть гранат ей в карманы и прижался к ней спина к спине, прикрывая Мору с тыла.

– Что теперь? – спросила она.

– Они вылетят из-под обстрела, а мы попробуем найти…

Голос Тэда утонул в треске и скрежете – словно гигантская рука сминала в комок листы жести и пластика в гулком и глубоком колодце. Он инстинктивно повернул голову к «дракону», но тот стоял неподвижно и был цел. Он посмотрел вверх.

В небе висела полоса пурпурно-белого света.

Бертингас зажмурился.

– Не смотри! – крикнул он Море.

Яркость полосы была такой интенсивной, что он всерьез стал опасаться, не повреждены ли у него роговицы. Может быть, навсегда. Может быть, только временно. Если бы после того, как он закрыл глаза, свечение под веками хоть как-то снизилось через – ну, скажем, пятнадцать секунд, – то он почувствовал бы себя лучше.

Пока Бертингас ждал, когда восстановится зрение, он изучал яркое пятно перед глазами. Трудно было сказать что-то определенное – как широк был поток плазмы или как далеко от них.

– Мы что, уже умерли? – прошептала Мора.

Яркое пятно под веками Тэда пошло на убыль. Он осторожно открыл глаза и осмотрелся.

– Этот выстрел, должно быть, произвела «Брошь», – медленно произнес он. – С верхних батарей. Они вынесены довольно высоко над ее корпусом…

– Да и мы стоим на верхней части острова, – заметила Мора.

– Правильно, но если мы сможем найти ее цель…

– Если они вообще куда-нибудь попали.

– Так, что изменилось на линии горизонта вокруг нас?

– Вон та башня. – Она указала на север, как раз в том направлении, куда мог попасть поток плазмы, который увидел Тэд. – Не была ли она… выше? С чем-то вроде антенны на верхушке?

Тэд разглядывал башню. Он смутно припомнил рогатую параболическую антенну. Рога все еще были видны, но уже ниже, у подножия башни. Сама башня стала гораздо ниже. Ее новая верхушка теперь представляла собой плоскость – словно кто-то откусил половину башни. Синтебетон и стальные опоры испарились под действием плазмы, нагретой до звездных температур. Тэд не видел ни упавших обломков, ни свисающих частей. Ясно, что, когда верх башни завалился, он оседал во все еще летящий поток плазмы и испарялся.

Сфокусированный поток ионизированного гелия, нагретый до миллиона градусов по Цельсию, вполне может сделать такое.

Да, шрам на башне располагался на высоте не менее десяти метров. Бертингас так и сказал Море.

– Итак, мы в безопасности, пока «Брошь» аккуратно выбирает свои цели, – произнесла она. – Что ты там говорил – где мы собираемся?

– В центре управления и контроля.

– И зачем нам туда идти?

– Я хочу отключить здесь все, что можно.

– Ага.

– Сюда!

Тэд повел ее через площадку, под носовой частью тупорылого транспортного корабля – или, может быть, какого-нибудь космического буксира, – у которого отсутствовала половина листов обшивки. Повреждения были нанесены сварочными аппаратами и гаечными ключами, а не являлись результатом сражения. Пока Тэд с Морой шли, никто в них не стрелял и никто не убегал от них. Для эпицентра жаркого боя здесь стояла необычная тишина.

Они быстро двигались вдоль высокой стены, которая была частью ограды, отделявшей один стапель от другого. Внезапно Тэд услышал шаги. Поначалу он подумал, что это просто эхо от их собственных шагов и ничего больше.

Из-за стены сначала донеслось шарканье бегущих ног и топот крепких подошв о синтебетон, затем чьи-то крики, затем звяканье оружия.

Бертингас выхватил гранату, вырвал чеку и перебросил гранату через стену.

Две секунды спустя даже Тэда и Мору слегка оглушило. Донесшийся до них звук взрыва состоял, казалось, из четырех частей: басового элемента – словно играл большой барабан духового оркестра; сопрано дребезжащей жести и бьющегося стекла; шипения, как от трения стального каната о кнехт; и звона, напоминающего бой колокола в первый день творения. Все четыре компонента слились воедино. Звуковой удар так оглушил их, что на целую минуту они почти потеряли сознание.

Тэд, едва пришел в себя, подбежал к пролому в стене и начал стрелять – сначала по низу, затем все выше.

Четыре человека, уже согнувшиеся и обхватившие головы руками, задергались, когда в них попали шарики, и повалились на землю. Они носили ту же самую зеленую униформу, что и те солдаты, с которыми Бертингас сражался на гиперволновой станции после долгого скитания по лесам. Он проверил, что они на самом деле мертвы, и сделал единственный выстрел милосердия в голову солдата, чьи ноги превратились в размозженную смесь крови, костей и сухожилий.

Мора подошла к нему.

– Откуда ты узнал, – спросила она, – что это не были наши собственные солдаты? Ты же их не видел из-за стены!

– На самом деле я не знал, – смутился Тэд. – Поэтому я бросил акустический парализатор, а не осколочную гранату. Но мои предположения оказались правильными.

– Да ты опасен! Даже на войне. – В ее голосе звучали одновременно и гордость, и раздражение. – Что теперь?

– Теперь вверх вон по тому трапу.

– Я поднимаюсь первой.

– Что? Это еще почему?

– Ты будешь меня прикрывать. Если мы полезем вверх одновременно, то оба окажемся беззащитными.

Бертингас кивнул. Он прижался к синтебетонной стене и поднял пульсатор. Мора повесила винтовку на спину и начала подниматься. Когда она достигла верха, оттуда протянулись две руки и сняли ее, дергающую ногами, с лестницы.

Тэд прыгнул вперед, развернулся и прицелился, но Моры уже не было видно.

У него не осталось другого выхода, кроме как полезть наверх самому.

Бертингас поднимался осторожно, медленно переставляя руки, всматриваясь вверх и прислушиваясь. Сверху показались те же две руки. Он переложил винтовку в левую руку, зажал приклад под мышкой и неуклюже прицелился. Сверху, вслед за руками, появилось лицо – квадратное лицо Пэтти Фиркин. Винтовка Тэда повисла на ремне, замотанном вокруг локтя.

– Что ты делаешь там, наверху?

– А что ты делаешь там, внизу? – спросила она. – Вся драка происходила тут.

– Ну, не вся.

– Ага. Мы с Халаном наблюдали за твоей работой. Ты опасен.

– Так все говорят… Что мне оставалось делать?

– Мы обесточили весь сектор. Это заблокировало все двери и отключило трубы лифтов. Сейчас наши команды прочесывают уровень за уровнем и собирают пленных – или окончательно разбираются с упорствующими.

– Значит, мы победили.

– Похоже на то.

– Где Халан? И кстати, где Мора?

– Я отправила ее в центр управления. Он там же.

– В какую сторону идти?

– Сюда. – Фиркин повернулась, и ее сапоги застучали по плотному синтебетону.

– Каковы потери?

– Чьи?

– Сначала наши.

– Из пятнадцати тысяч высадившихся, – сказала она, – на перекличку отозвалось семь тысяч и еще три тысячи в руках медиков. В таком закрытом театре военных действий, на острове, когда обороняющиеся рассредоточены и прячутся по подвалам, мы вынуждены констатировать, что остальные наши бойцы скорее мертвы, чем сбежали или сдались противнику.

– Ясно. Это плохо.

Полковник пожала плечами:

– Они победили. Необстрелянные солдаты. Против укрепленного объекта. Какой ценой они победили – это другой вопрос.

– Продолжай. В каком состоянии крепость? И что более важно – в каком состоянии корабли на стапелях?

– Оценка еще продолжается. Я послала бригаду капуцинцев осмотреть технику, которую Хайкен Мару установила на кораблях. Они переоборудованы наспех, разумеется, но все же оказались способными задать жару в битве за Джемини. Ты думаешь о том же, о чем и я?

– Выясни, сколько кораблей находятся в сносном состоянии, – сказал Бертингас. – И откомандируй на их ремонт капуцинцев. Посмотрим, можно ли будет здесь отремонтировать поврежденные эсминцы – да и крейсера, если уж на то пошло – с Джемини.

– Нельзя.

– Почему?

– Потому что база Джемини блокирована. Оттуда никто не может выйти. Мы получили сообщение об этом десять минут назад.

– Ого-го!

Они прибыли в центр управления – сейчас его стеклянные стены были почти все разбиты. Оборудование центра осталось в основном цело, однако все кругом было засыпано осколками стекла, сверкающими, как алмазы.

Мора была там, и Фоллард тоже. Оба мрачные.

– Кто блокировал Джемини? – спросил Бертингас. – Спайл?

– Больше некому, – ответила Мора.

– Значит, это был только обманный маневр…

– Нет, мы обрубили один из источников дешевого вооружения, – сказал Фоллард. – А еще мы сломали хребет его лучшему союзнику – по крайней мере здесь, в Скоплении Аврора.

– Не говоря уже, – начала Фиркин, – о создании политического кризиса, который…

Она замолчала: засветились огни пульта связи.

Молодой капуцинец, который колдовал над ним, сдувая пыль и сметая осколки стекла, произнес:

– Приближается группа из пяти аэрокаров. Один из них транслирует опознавательный сигнал губернаторской машины. Коды других принадлежат вооруженным силам Скопления. Вы им поверите?

Лицо Фолларда внезапно осунулось.

– Да, так будет лучше, – ответил он. Затем сказал Бертингасу: – Пришла пора давать объяснения насчет твоего трюка с «Фри Видом».

– Если смогу… Было бы легче, если б мы захватили здесь кого-нибудь из шишек вроде Валенса Элидора, менеджера острова, или хотя бы начальника отдела ремонта кораблей – кто бы ни попался нам в руки, – чтобы официально передать Батавию под управление губернатора Салли.

Фоллард взглянул на Фиркин.

– Посмотри – может, тебе удастся найти кого-нибудь с золотым аксельбантом и кающимся взором. Встретимся внизу. И как можно доходчивей объясни ему – или ей, – что если он попытается подать губернатору протест, то может не дожить до конца беседы. И сделай это поубедительнее.

– Будет исполнено, босс!.. – Женщина-тяжеловес вышла из помещения.

– И все-таки главная скрипка здесь ты, Тэд, – сказал Халан.

Бертингас кивнул.

– Тогда пошли к ним.

Следуя указаниям авиадиспетчера-капуцинца, стайка аэрокаров губернатора приземлилась на открытой площадке к северу от доков. Выйдя из машины, Дейдра Салли сразу оказалась окружена – а военный человек сказал бы, что и прикрыта – высшими военными чинами вооруженных сил Скопления и главами департаментов – почти в полном составе. Главные умы Скопления Аврора, или по крайней мере те, кого таковыми считали, сбились в кучу. Чтобы уничтожить их всех сразу, хватило бы всего одной осколочной гранаты. Бертингас быстро осмотрелся: черные дыры окон, дверные проемы, ангары… Один-единственный стрелок Хайкен Мару с пульсатором сможет изменить ход истории.

Когда Халан, Тэд и их офицеры приблизились к аэрокарам, одна из групп прикрытия отделилась от общего кольца и направилась к ним. Бертингас сразу узнал прилизанную голову Селвина Прейза.

– Вы арестованы! – закричал Прейз. Он повернулся к одному из высоких военных чиновников. – Полковник, возьмите этого человека под стражу!

Офицер, чье внимание было полностью поглощено тем, что говорила губернатор, удивленно поднял голову.

Прейз приблизился к отряду Бертингаса.

– Вы крайне безрассудно предприняли неслыханное нападение на суверенный конгломерат, Бертингас. И почему? Почему? Если какой-нибудь из кораблей Хайкен Мару и участвовал в рейде на Джемини, то делал это после юридически правомочной продажи арахнидам. А это никак нельзя считать военной акцией. Но теперь вы дали повод. Когда арахниды закончат дела с базой Космического флота, эти корабли повернут сюда, на Палаццо, и оставят от нас мокрое место. Теперь не осталось ни малейшей надежды, что губернатор Спайл забудет про наше Скопление. Он смахнет нас к дьяволу в зубы вместе с кровавыми лохмотьями Джемини. Если только мы немедленно не сдадимся на его милость. Ваши действия не оставили нам другого выбора. Вы не предоставили нам ничего… Да слушаете вы меня или нет?!

Бертингас отрицательно покачал головой.

– Принимать решения – дело губернатора, – мягко произнес он. – Мы вернули ей Скопление – или по крайней мере военное превосходство в этой его части. Если она решит повесить меня за это – значит, повесит. А если захочет передать меня Аарону Спайлу и его приспешникам из Хайкен Мару в качестве знака готовности к мирным переговорам, то это тоже ее прерогатива.