Текст книги "Достойная оборона"

Бертингас попытался обойти своего начальника.

– Вам не удастся уйти от ответственности! – закричал Прейз.

Тэд внезапно понял, что он произносит заранее заготовленную речь, предназначенную для других ушей.

– Да-да! – с пафосом заявил директор Бюро коммуникаций. – Мы знаем, что это были вы. Мы схватили вашего сообщника, инопланетянку Ринальди. Она призналась, что сделала эту абсолютно фальшивую и предательскую передачу по вашему указанию. Передача поставила ее превосходительство губернатора в ужасное положение. В нашем распоряжении также рабочие записи Ринальди, сделанные вашим почерком. Это доказывает, что…

– Вы не должны обвинять Джину, – устало произнес Бертингас. – Она только подчинялась моим приказам. Простой технический исполнитель. Вы не докажете даже, что она знала, что готовит и почему.

– Какая смелость с вашей стороны, – съехидничал Прейз. – Какая галантность. И совершенно ненужная.

– Что?

– Эта тварь заперлась и сопротивлялась законной процедуре ареста. А после задержания отказывалась отвечать на вопросы. Мне приятно сообщить, что ее раны оказались смертельными и она не выжила.

– Вы убили ее.

– Она сделала это сама, – самодовольно сказал директор.

При других обстоятельствах, в своей прошлой жизни, Тэд бы сломался под этим напором. От брани непосредственного начальника слезы бы навернулись ему на глаза. В прежние времена он сошел бы с ума, узнав, что его коллега – друг! – умер от побоев и наркотиков в камере, защищая самого Бертингаса. Но теперь он стал совсем другим человеком. Он выжил в лесной глуши, голый и без оружия, за ним охотились и в него стреляли, он сознательно убивал людей, собственными руками. Поэтому сейчас он просто смотрел в ухмыляющееся лицо Селвина Прейза.

Он мог бы стереть с него этот оскал.

Приклад его винтовки молниеносно взлетел бы вверх – от бедра на уровень груди и чуть выше, сокрушая кости и хрящи, а затем вниз к ноге. Одно такое быстрое движение – и даже Халан Фоллард, стоящий рядом с Бертингасом, не смог бы с уверенностью утверждать, что видел это. Затем Тэд позвал бы санитаров, сатиров с белыми кругами и красными крестами на груди, которые шли вслед за боевыми группами. Он сказал бы им, что с директором Бюро коммуникаций случился удар – и это было бы совершенной правдой. Они бы сложили руки Прейза на животе и поволокли его тело – возможно, еще дергающееся, а возможно, уже совсем без признаков жизни – прочь, подхватив за плечи и за ноги.

Но не возникнут ли при этом осложнения? Прейз может не умереть от удара. Тогда он вообще сотрет в порошок Бертингаса. Да и сам по себе удар будет расценен как доказательство вины Тэда и сговора с Джиной. (Какого черта! Он и был виновен!) Удар будет использован в качестве предлога заковать его в кандалы, бросить в камеру, пытать его – в то время когда губернатор, Халан, Пэтти, все остальные будут в нем нуждаться. Где-то глубоко внутри, на уровне подсознания, Бертингас слышал: «Ты опасен!»

Поэтому винтовка осталась на прежнем месте.

Селвин Прейз продолжал смотреть на него с торжествующей улыбкой. Тэд покачал головой и смог наконец обойти директора. В этот самый момент сгрудившаяся вокруг губернатора толпа мужчин и женщин распалась и пошла навстречу командирам десантников.

– Мой дорогой Фоллард! – произнесла Дейдра Салли, шагнула вперед и протянула руку Генеральному инспектору. Халан склонился и поцеловал ее руку. – И советник Бертингас! Все еще живой!

– Да, мэм. – Бертингас также взял руку губернатора и повторил учтивый жест Фолларда.

– Несмотря на все козни врагов, – сказала губернатор, – вы, кажется, смогли их одолеть.

– Да, мэм.

Бертингас всей кожей чувствовал, как Прейз собирает силы, чтобы кинуться к этим руководящим личностям и вновь повторить свои обвинения и громко потребовать ареста Тэда.

– Прекрасной иллюстрацией служит самое последнее недоразумение, – продолжала Салли. – Да, я так на вас разозлилась! Разозлилась – что я говорю! Подумать только – вы замыслили сфальсифицировать официальное обращение, вызвавшее предпринятую вами акцию на Батавии! Я почти уже отдала приказ о вашем аресте и немедленной казни – поверите ли вы в это? Но затем я вызвала моего советника по науке, доктора Гракси, и спросила его, нет ли этому другого объяснения, чем преступная измена одного из моих самых преданных служащих? Тогда он и рассказал мне о временной природе гиперволновой спутниковой сети. Я уверена, мне не стоит объяснять азы теории такому эксперту в данной области, как вы – да я и не уверена, что правильно поняла их сама, – что посланное по Сети сообщение может иногда путешествовать не только в пространстве, но и во времени…

Бертингас почти уже собрался возразить ей, объяснить, что, хотя эта теория и совершенно правильная, фальсифицированное сообщение было передано по «Фри Виду», а не по гиперволновой сети. Но он промолчал.

– Доктор Гракси объяснил мне, что так как данный штурм был предпринят сообразно посланию, то это доказывает, что послание пришло по… по блуждающей темпоральной волне – кажется, он так сказал. Когда-то в будущем или в альтернативном настоящем, я выступила с этим обращением к народу Скопления Аврора. А вы, Халан Фоллард, и ваши бравые солдаты, действуя независимо – хотя и слегка преждевременно, – выполнили приказ, который я отдала – или отдам в будущем. Поэтому круг не разорван. Время, говорит доктор, исправило само себя.

Двое или трое из ее придворных зааплодировали. Губернатор просияла и кивнула им.

Все это была, конечно, чушь. «Блуждающие темпоральные волны»и «альтернативное настоящее»– это совершенно иное. Они не могут появиться в каком-нибудь ответвлении прошлого или слиться с настоящим. Бертингас это знал. Он подозревал, что и Дейдра Салли, и доктор Гракси тоже это знали. Тем не менее абсурдная теория губернатора станет официальной версией. А также спасет шкуру Бертингаса.

Даже если уже слишком поздно спасти Джину.

– Некоторые люди, – тут губернатор бросила многозначительный взгляд в сторону Селвина Прейза, позеленевшего от бешенства, – говорили, что данная акция ограничит наши возможности выбора. И что теперь на нас обрушится молот арахнидов и мы должны умолять о пощаде. Леди и джентльмены, – в ее голосе появились торжественные нотки, – Аврора не покорится, мы останемся верными Пакту, как были ему верны всегда. И самое лучшее, что мы можем сейчас предпринять, так это гарантировать, чтобы от Джемини не остались всего лишь кровавые лохмотья, после чего начнется вторжение сюда, на Палаццо.

Дейдра Салли повернулась к Море и положила в знак утешения руку ей на плечо.

– Моя дорогая, мы сделаем так, что база этого острова будет служить нам. Мы отправим эти корабли, – рука поднялась и широким жестом обвела ряды кораблей на стапелях, – трофеи, захваченные в жаркой схватке, на помощь вашему отцу.

– Я найду экипажи для них, Дейдра, – заявила Амелия Сейл, матриарх Владения Грингэллоу, – даже если мне придется опустошить поля ради этого.

– Отлично сказано. Благодарю тебя. Генерал Диндыма!.. – Глаза губернатора уперлись в командующего вооруженными силами ее Скопления, еще одного высокого чиновника ее свиты.

– Да, мэм?

– Будьте любезны, свяжитесь с вашим планетарным бомбардировщиком, «Брошью Шарлотты», и выясните его состояние.

– Мэм, я уже сделала это, – произнесла Пэтти Фиркин, которая только что подошла к ним. – Капитан первого ранга Туэйт и полковник Бернуа докладывают, что корабль приводнился на мелководье, чуть дальше пяти километров отсюда. Корпус пробит, но может быть отремонтирован. Большинство орудий и ракет боеспособны. Реактивные двигатели в основном уцелели… Но, разумеется, они никогда не смогут вывести его в космос. Во всяком случае, не с поверхности планеты.

– Он сможет летать, – вступил Фоллард, – если отремонтировать дефектный инвертор массы, с его помощью прыгнуть в открытый космос, а затем уже отвести корабль куда надо на реактивной тяге.

– Как вы считаете, – спросил Диндыма, – обладает ли эта база достаточными ресурсами?..

– Я начинаю подозревать, – сказала Фиркин, – что Хайкен Мару создала здесь полностью оснащенную передовую базу для губернатора Спайла. Инверторная технология будет стандартной…

– Джентльмены, – прервала губернатор. – Полковник, – кивок в сторону Пэтти, – «Брошь» станет моим флагманом в этой экспедиции. Я оставляю разработку деталей вам после того, как проверю с вашей помощью состояние этой базы.

– Разумеется, мэм, – хором сказали они.

– А затем мы соберемся на военный совет.

«22. ХИЛДРЕД САМУЭЛЬС: УКУСЫ ОВОДА»

Алмазная россыпь мерцающих огней вокруг базы Джемини стала для Хилдреда Самуэльса так же привычна, как узор созвездий ночного неба системы Кали. Казалось, что мерцающие огоньки – отражение солнечных лучей от корпусов кораблей, которые блокировали базу, – регулируют и управляют безымянными звездными Скоплениями. Они образовали густую сетку на фоне светящегося газового потока, соединяющего Кастор и Поллукс. В результате войны база Джемини приобрела собственную небесную сферу, с долготой и широтой, азимутом и склонением для любой точки в небе.

Самуэльс позволил себе отвлечься от совета капитанов настолько, что смотрел в незадраенный иллюминатор кают-кампании и мечтал.

Пусть однажды база и смогла отразить сферическую атаку передового отряда арахнидов, которых поддерживали корабли Хайкен Мару и Бовари. Теперь она была блокирована. Но сейчас заблокировавшие ее корабли не были транспортами, переделанными в подобие боевых судов. Сейчас это был весь военный флот вооруженных сил Скопления Арахна плюс корабли, захваченные по меньшей мере еще в четырех Скоплениях. Больше трехсот кораблей двигалось по точно рассчитанным пересекающимся орбитам, в фокусе которых лежала база Джемини.

– Они не увязались за нами, адмирал, – говорил Ниорн, командир одного из эсминцев. Два эсминца, его и капитана третьего ранга Суделича, совершили вылазку, которую летный состав флота называл «укус овода». Это было сделано для проверки защитных мер и боевой готовности флота арахнидов.

Опасный маневр, когда весь боекомплект базы состоит из шести эсминцев и трех крейсеров, способных уходить в гиперпространство, а восемь других эсминцев могут передвигаться лишь в реальном пространстве на реактивной тяге.

– Мы нападали на них с двух смежных точек, проводя скоординированную атаку, – разъяснил Суделич, – но бой ни разу не вышел за рамки дуэли отдельных кораблей. Остальные не покидали своих позиций ради драки с нами. Когда атакованные нами корабли начинали выходить за границы своей позиции на орбите, они отступали и передвигались на прежнее место. Я бы сказал, они чрезвычайно дисциплинированны.

– И это все? – спросил Костюшко.

– Все, сэр.

– Может, они просто берегут ракеты? Экономят топливо? – раздраженно спросил адмирал.

– Возможно, сэр, – согласился Суделич. – Однако имея пять Скоплений в качестве источника снабжения и полный простор в системе Кали для его доставки, полагаю, что об экономии они думают в последнюю очередь.

– Чего же они хотят? – спросил адмирал – скорее самого себя, чем капитанов. – Они могли разгромить нас еще пять дней назад. Один натиск – и база либо стала бы их, либо была бы уничтожена. Но этого они не сделали… Они выпендриваются, как коза в кордебалете, и удерживают позиции. Чего они дожидаются?

– Возможно, они опасаются наших орудий, сэр, – подал голос Карно.

– Продолжайте, – проворчал адмирал.

– Я проанализировал их возможности. Девяносто процентов их флота – эсминцы, два крейсера, один авианосец, который может являться их флагманом. Планетарных бомбардировщиков или линкоров у них нет.

– Бомбардировщики, – вклинился кто-то с дальнего конца стола, – не рассматривались в качестве существенного фактора, который может решить исход боя, уже свыше тридцати лет. Слишком медлительны. Пригодны только для обороны.

– Вот именно! – воскликнул Карно. – Что такое эта блокада, как не оборона? Бомбардировщик является единственным кораблем, имеющим орудия крупного калибра – и в достаточном количестве, – чтобы нанести серьезные повреждения нашей базе. Те блокирующие корабли просто держатся за пределами досягаемости наших батарей. Что также дает им достаточное пространство для маневров, чтобы уклоняться от наших ракет или уничтожить их.

– И которые мы экономим, – подсказал адмирал.

– Да. Разумеется, сэр.

– Такое огромное количество кораблей, однако, – заметил Костюшко. – Они все-таки могли бы навалиться на нас, открыть огонь из всех орудий и подавить наши батареи. Почему они этого не делают? Они потеряли бы… Сколько, капитан первого ранга Карно?

– Приблизительно сорок два процента от общего числа. Скажем, сто сорок четыре корабля.

– Неплохая цена за орбитальную станцию класса «Альфа», не так ли?

– Может быть, так, сэр, что эта цена выше той, которую готов заплатить Спайл, – вставил Самуэльс. – Перед нами сейчас находится, должно быть, большая часть его флота. Это тот флот, который ему необходимо довести целым и невредимым до самого Главного центра плюс что он сможет захватить по дороге или переоборудовать. Его не устраивает перспектива потерять почти половину кораблей, чтобы взять одну базу в захолустном Скоплении. Пусть даже это и база класса «альфа», сэр.

– Тогда, если мы настолько незначительны, как вы, кажется, думаете, – зарычал адмирал, – Спайл мог бы нас обойти стороной.

– И оставить Космический флот – или, по меньшей мере, его верную Пакту часть – у себя в тылу? Вы могли бы пойти на такой риск, сэр. Как мог бы я или любой военный человек в этом помещении. Но Спайл до мозга костей гражданский человек. Он осторожен. Ему потребовалось много времени, чтобы спланировать и осуществить этот мятеж. Смерть Высокого секретаря послужила просто толчком и, бьюсь об заклад, даже захватила Спайла врасплох. Спайл – консерватор. Не знает, когда следует рискнуть и сделать решающий ход, опираясь на уверенность в своем тактическом мастерстве.

– До сих пор он неплохо справлялся. Поставил нас на колени.

– Благодаря подавляющему превосходству в количестве и фактору внезапности. Он тщательно разработал детали и, должно быть, десятки раз проигрывал эту атаку на тактическом тренажере. Возможно, не один год. Посмотрите: когда она не принесла полного успеха, он внезапно стал осторожен. Все его бурное наступление завершилось вот этим – блокадой базы Джемини. Мы не даем ему двигаться, сэр.

– Много же нам от этого пользы, – пробормотал один из капитанов.

– Мы можем покинуть базу, но мы не можем получить боеприпасы или принять подкрепление, – громко сказал Костюшко.

Это было очевидно. Радиус сферы блокады – в среднем пятьсот километров – был слишком мал для любого корабля, который попытался бы совершить гиперпространственный прыжок внутрь нее. Стандартная навигационная точность при любом подобном маневре составляла сферу диаметром пять астрономических единиц с центром в расчетной точке прибытия. Попасть в любую точку внутри этой области являлось делом случая.

Узнав о прыжке штаб-квартиры Халана Фолларда – слухи об этом уже достигли Джемини, – любой опытный капитан схватился бы за голову. Генеральный инспектор с тем же успехом мог появиться вместе со своей грудой кирпичей где-нибудь на орбите близ Палаццо или посреди болота. Все офицеры сошлись во мнении, что это и есть тот самый случай, когда можно сказать, что дуракам везет.

Разумеется, любой корабль Джемини мог выпрыгнуть из сплетенной арахнидами паутины. В любое время. Однако чтобы вернуться к базе или привезти подкрепление, ему пришлось бы с боем пробиваться сквозь кольцо блокады.

Штаб Космического флота был извещен об их бедственном положении и обещал скоро прислать подкрепление. Как только будут выполнены «прочие обязательства и поручения» флота. Весьма туманная формулировка, оставляющая начальству полное право тянуть до следующего тысячелетия.

– Капитан первого ранга Уорли, – начал адмирал, – сколько мы сумеем продержаться?

Новый начальник внутренней службы откашлялся.

– Наши мастерские производят ракеты в три смены. При таких темпах мы израсходуем склады запчастей и исходных материалов за девяносто шесть часов. Это даст нашим батареям… – он вполголоса задал своему ПИРу несколько вопросов, – около двух тысяч единиц ракет. Наших запасов дейтериево-тритиевых капсул хватит для трех тысяч шестисот комбинированных залпов. Или чуть больше пятнадцати тысяч пятисот единичных выстрелов. Мы можем увеличить это количество практически до бесконечности, если возьмем дейтерий и тритий с наших термоядерных электростанций и попробуем изготовить заряды для орудий сами. Но мы будем использовать кустарную технологию, и я не поручусь, что в наших снарядах вообще начнется реакция синтеза.

– Гм, – сказал адмирал. – Как насчет самих станций?

– Сорок дней, сэр, при номинальной нагрузке. Меньше, если мы будем поддерживать активную работу всех подразделений круглые сутки, с пиковой нагрузкой всех систем.

– Насколько меньше?

– Восемь дней, сэр.

– На восемь дней меньше или всего восемь дней?

– Всего, сэр… Что касается пищи, воды и дыхательных смесей, – продолжал Уорли, – мы опустились ниже 120 – дневного запаса. Тем не менее проблем здесь нет. Мы запустили регенерационные установки на полную мощность. Сейчас мы живем почти исключительно на собственных… э-э… субпродуктах.

– Так, а вот и мой ленч, – пробормотал один из капитанов.

– Приходит? Или выходит? – ехидно спросил кто-то.

– Мы сможем жить таким образом неопределенно долгое время, разумеется, – не обращал внимания на смешки Уорли.

– Нет, не сможем, – послышалось с дальнего конца стола.

Адмирал Костюшко постучал по столу, призывая к порядку, и сердито посмотрел на своих капитанов.

– Джентльмены, это серьезный вопрос.

– С дыхательными смесями имеются проблемы, адмирал, – сказал Уорли, – из-за повреждений, полученных во время диверсионных атак. Каждая пробоина метрового диаметра во внешней оболочке базы – учитывая суматоху и неопытность ремонтных бригад, лишает нас двухсот кубометров воздуха при аномальном давлении в одну атмосферу. По сравнению с объемом замкнутого пространства базы эта величина сама по себе ничтожна. Однако если налеты будут продолжаться с той же регулярностью, нам придется либо понизить давление в системе, либо начать эвакуацию.

– Вы продолжаете выставлять посты?

– Отделение морских пехотинцев в скафандрах у каждого шлюза. Как только мы замечаем скоростной скутер с диверсантами, пехотинцы выходят наружу и разделываются с ними. Но налетов слишком много, у нас не хватает людей, и некоторым удается проскочить.

– Как такое возможно – при круговой обороне? – Костюшко повернулся к Самуэльсу.

– Скутеры слишком малы, и наши радары их не видят, адмирал, – ответил тот. – Пластиковая оболочка и одноразовый реактивный двигатель. Это камикадзе, сэр. Вооруженные только мешком взрывчатки и пульсатором. Как только они достигают корпуса, у них остается только один выбор – драться. Или открыть гермошлем.

– Они могли бы сдаться.

– Нет, если они думают, что мы не можем позволить себе тратить воздух и воду на пленных, сэр.

– Спайлу, должно быть, удалось заручиться их абсолютной преданностью, – задумчиво произнес адмирал.

– Или пригрозить им чем-то, чего они боятся больше смерти, – ответил Самуэльс.

– Гм, – адмирал немного поразмышлял. – Итак, внутренняя служба – каково ваше заключение? Пожалуйста, дайте максимум из вашего минимума.

– Шесть дней, сэр. При сложившемся темпе использования оружия.

– Капитан первого ранга Карно?

– Да, сэр?

– Если мы возьмем трехдневный запас термоядерного топлива электростанций базы и запустим реакцию синтеза, какой будет радиус взрыва?

– Полагаю, вы имеете в виду границу мощности, способную вывести из строя корабль средних размеров? Скажем, эсминец или крейсер?

– Да.

– Если подсчитать на глазок… Шестьсот километров. С избыточным давлением ударной волны семь стандартных атмосфер и температурой в эпицентре взрыва всего пять тысяч градусов по Цельсию. Не учитывая осколочное поражение обломками базы. Это подойдет, сэр?

– Капитан первого ранга Самуэльс, установите детонаторы на резервуары номер два и три. Активизируйте детонаторы и ждите моей команды.

– Слушаюсь, сэр, – мрачно кивнул Самуэльс.

Все зашумели, задвигались. Послышались удивленные возгласы.

– Разрешите, сэр? – отважился спросить капитан Хилдред. – Как насчет личного состава базы? Вы же не собираетесь совершить самоубийство?..

– Разумеется, нет, капитан первого ранга, – рявкнул адмирал. – Мы посадим весь персонал на способные прыгнуть в гиперпространство эсминцы и крейсеры. У них хватит места внутри, так?

Капитаны сделали быстрый подсчет в уме и согласно закивали.

– Хорошо. Тогда за тридцать секунд до детонации мы прыгнем прямо от причалов на противоположную сторону Кастора и Поллукса. И после того, как базы не станет, мы вернемся и подберем столько оставшихся в живых, сколько сможем. Принимается, джентльмены?

Большинство собравшихся одобрительно закивали. Но не Самуэльс.

– Это лучшее, что мы можем сделать, сэр? Взорвать базу в надежде вывести из строя – сколько, Карно? Десяток? Два десятка кораблей Спайла? – не унимался Хилдред.

– Несомненно, гораздо больше, – ответил артиллерист.

– Пускай больше, но не всех. Даже не большинство. Нам придется драться с остальными, пока нас не начнут теснить слишком сильно. Затем мы отступим, ради гражданского персонала на борту забитых под завязку кораблей. Вы знаете, что отступим.

– Ну, ну, остыньте, Хилдред, – мягко сказал адмирал. – Мы отступаем, не запятнав своей чести.

– Но в результате за спиной у Спайла ничего не остается – ничего! Никаких верных Пакту сил, которых ему следует бояться. Губернатор Паук сможет без помех отправиться в Главный центр, прямиком на Высокое секретарство.

– В данных обстоятельствах, – произнес Костюшко, – это все, что нам осталось.