Текст книги "Достойная оборона"

– Это ценная информация, – произнес Тэд. – Я должен сообщить об этом моему правительству.

– Как будет реагировать ваше правительство? Что сделает ваша Дейдра Салли с этой информацией?

– Я не знаю. Полагаю, выступит против Хайкен Мару в Совете, потребует от них…

Маас покачал головой:

– Когда достигаешь определенного возраста, то начинаешь понимать, в каких случаях законы действуют, а в каких – нет. Пока я достиг этого возраста, увидел много крови, пролитой самым глупым образом. Поэтому я могу вам сказать, что в этом случае закона будет недостаточно. Если вы и ваше правительство хотите выжить, вам нужно атаковать Батавию, разрушить эту новую силу.

– Не знаю, смогу ли я убедить губернатора посмотреть на дело с этой точки зрения. Даже если атака окажется успешной, Хайкен Мару стала такой мощной, что практически командует всей экономикой Скопления Аврора. Может возникнуть хаос.

– А у вас, чиновников, аллергия к хаосу, так ведь? Кто знает, что может в результате произойти? Многие уютные норки могут быть потревожены, – улыбнулся Маас.

При слове «норки» перед мысленным взором Бертингаса промелькнула картина: стены туннеля, плохо обработанные, и арки склепов. Входы заложены кирпичом. Отблески факелов мерцали на латунной табличке, а надпись на ней походила на список правительства. Та норка, которую Бертингас усердно рыл для себя в Бюро коммуникаций все эти годы – это что, могила?

Использовал ли Чора Маас телекодер, чтобы Тэд увидел все эти образы мысленным взором? На первый взгляд телекодера, как у Гланвилля, здесь не было. И все же…

– Я сказал, что мы ждем знака, советник, – продолжал Маас. – Знака силы тех, кто утверждает, что правит Скоплением Аврора. Когда нарушаются наши законы, какую силу вы можете применить?

– Я сделаю все, что смогу, – медленно произнес Тэд.

– Никто не может потребовать большего от разумного существа. Если вы выиграете, тогда мы сможем поговорить о рекрутах для ваших сил самообороны.

«10. РЕГИС САЛЛИ: ПЕДОФИЛ»

Звонкие, счастливые голоса еще стояли в ушах Региса Салли, когда он покинул заведение; он все еще чувствовал на своей коже прикосновение гибких, умелых рук. Большие и терпеливые глаза, маленькие податливые губки стояли перед его внутренним взором, когда он неторопливо шел по затемненному переулку в сторону Мартингэйл-авеню.

– Могу я пройтись немного рядом с вами, гражданин?

Регис было насторожился, но узнал голос своего контролера. Он хотел оглянуться и поприветствовать его, но услышал:

– Будет лучше, если вы просто будете идти вперед. Вот так. Отлично. Итак, какие новости вы принесли мне из Дворца?

– Дейдра ведет очень тонкую игру.

– Верю. С кем?

– Против Хайкен Мару. Она планирует назначить Амелию Сейл из Владения Грингэллоу…

– Я знаю, чем владеет Амелия!

– …председателем Комиссии водоснабжения. Вы знаете, до какой степени Амелия ненавидит Хайкен Мару. Поэтому она будет нейтрализовать действия корпорации.

– Дейдра так считает? А вы как считаете?

– Дейдра говорит так.

– Но верит ли она в это?

– Почему бы и нет?

– Хм… Препятствовать Хайкен Мару – пусть и в чем-то несущественном – без открытой конфронтации… Для Дейдры это действительно тонко. Теперь как насчет моего плана согласованности действий?

– Боюсь, она не пойдет на это.

– Не пойдет? Я так понимаю, вы объяснили ей те преимущества, которые получит Скопление Аврора, если примет ту сторону, которую надо, когда губернатор Спайл начнет действовать?

– Насколько смог – стараясь не вызвать у нее подозрений.

– Видимо, не слишком старались.

– Послушайте, я вам уже говорил. Я могу намекнуть. Я могу предположить. Я могу лоббировать – но только не со своей женой.

– Очевидно, это не единственная вещь, которую вы не можете делать со своей женой.

– Послушайте, вы!

– Говорите потише, гражданин… Сколько стоят вам эти юные чаровницы, хотел бы я знать, и их благосклонность?

– Вас это не касается. А кроме того, было постановление, что связь с инопланетянкой не является безнравственной или незаконной.

– И все же… Вентурийки такие чуткие, такие доверчивые. Так похожи на детей… Вы когда-нибудь дотрагивались до человеческого ребенка, Регис?

– Нет. Разумеется, нет!

– Но поверит ли в это тот, кто знает о вашем пристрастии к вентурийкам? Поверит ли в это Дейдра?

– Вы не должны… не должны…

– Я не буду. Поверьте, Регис, не буду. Но я хочу, чтобы вы показали Дейдре в самом лучшем свете всю выгоду поддержки Скопления Арахна. Может быть, официальный визит?

– Единственный путь, на самом деле единственный, – Салли облизал губы и нервно глотнул прохладный вечерний воздух, – это создание двойного альянса. Скажем, с какой-нибудь третьей стороной. Как союзники. По разные стороны, но часть более крупного союза. Скажем, контролируемого Хайкен Мару. Тогда личные чувства Дейдры к Аарону Спайлу, может быть…

– Объединиться под началом Хайкен Мару? Вы бредите, Регис. Похоже, мне самому придется поговорить с ней об этом.

– При всем моем уважении – сомневаюсь, что она выслушает вас.

– Почему бы и нет? Она же предоставила мне должность, которой мы оба добивались для меня, не так ли?

– Это было не так легко, как вы думаете. Пришлось приложить много стараний, чтобы убедить ее. Почти открыто лоббировать. Дейдра вас не любит.

– Я не знаю людей, которых она любит.

– Я смог убедить ее только потому, что ваш заместитель…

– Этот щенок!

– …как следует разбирается в деятельности вашего департамента. Он лоялен – насколько это возможно в наши дни. «Если бы не Бертингас»– вот ее точные слова в тот момент. Поэтому я бы не давил на нее слишком сильно. Она доверяет вам только потому, что вы не слишком подняли голову, чтобы вызвать ее подозрения. Пока.

– Тогда, коль уж я такой неспособный, я предлагаю вам проделать эту работу и привести Дейдру на сторону Спайла. Или же всем нам в один прекрасный день станет очень плохо.

Регис Салли достиг угла Мартингэйл-авеню и повернул направо. Контролер позади него, не произнеся ни слова, исчез – должно быть, свернул налево. Его шаги затихли в ночи.

«11. ТАДЕУШ БЕРТИНГАС: ПОГОНЯ»

– Я должна передать эту информацию на базу Джемини, – сказала Мора сразу же, как только ее спина коснулась сиденья маленького красного аэрокара. Мора с трудом сохраняла спокойствие, пока они с Тэдом были в хижине и Тэд разговаривал с Чорой Маасом.

– Когда папуля узнает, что Хайкен Мару не только пыталась похитить меня, но и создает собственный частный военный флот, он прикажет нанести удар прямо с высокой орбиты. Вобьет этот остров – как там его, Батавия? – в самое дно моря. Чтобы они раз и навсегда зареклись вооружать торговые суда и воевать с Космическим флотом. Это явное нарушение Пакта. А если даже и не явное, в инструкциях флота должно быть что-нибудь вроде подавления «гражданских беспорядков». Так или иначе, но папуля им всыплет!

– Сбавь обороты, – недовольно произнес Тэд. Ее слова, да и все ее поведение злили его. Он чувствовал себя неуютно.

Он пробежал пальцами по кнопкам пульта, привел машину в стартовую готовность, завел турбину и задал машине максимальную скорость. Когда они загерметизировали кабину и пристегнулись, он приказал ПИРу лететь кратчайшим путем в Мейербер, а сам откинулся на спинку сиденья. Машина резко задрала нос и помчалась на запад.

– Что ты хочешь сказать? Это же чрезвычайные обстоятельства!

– Нет. Пока это только слухи. История, поведанная нам инопланетянином – к тому же представителем расы, не имеющей в данный момент политической поддержки. Я признаю, что у Мааса прекрасный характер. Возможно, он сущий праведник. Однако он хочет поссорить нас с Хайкен Мару, и это довольно очевидно. Ты и в самом деле хочешь, чтобы мы ринулись вперед не разбирая дороги и покусились на частную собственность только потому, что он в чем-то нас уверял?

– Его утверждения совпадают с полученной Бетти информацией.

– Ты хочешь так думать.

– Говорю тебе – они продают боевые корабли губернатору Пауку. Ты спросил его, где обычный торговец возьмет такие корабли. Маас ответил, что они их строят – или, по крайней мере, переоснащают – на своем заводе… А теперь ты говоришь, что все это – плод моего богатого воображения? Какие тебе еще нужны аргументы?

– Просто… – начал было Бертингас, но перебил себя: – Если поступать по справедливости – по закону, – мы должны представить Пакту хоть какие-то доказательства, прежде чем Пакт начнет боевые действия. Кто-нибудь видел эти военные корабли? Кто-нибудь считал, сколько судов пропало? Был ли кто-нибудь атакован?

– Хочешь дождаться, пока они не начнут использовать свои корабли?

– Я дождусь расследования, которое подтвердит состав преступления и сформулирует конкретные обвинения, прежде чем обрушиваться на них «с высокой орбиты». Вы, флотские, смотрите на все с точки зрения Главного центра: вы полагаете, что все происходящее в провинции, здесь, в Скоплениях, является бунтом варваров. Сначала выжечь каленым железом, потом задавать вопросы. Однако Хайкен Мару, несмотря на все ее недостатки, поддерживает и развивает экономику нашего Скопления. Стоит нарушить равновесие здесь, и что-нибудь развалится там.

– Звучит так, словно ты защищаешь Хайкен Мару после двух покушений. Или трех, считая погром в Чайна-тауне.

– Нет, не защищаю. Просто рассуждаю. Смотрю, кто участвует в этом. Кто агент Хайкен Мару. Кто нейтрален. Кто случайный прохожий. Дейдра Салли вроде бы в этом не замешана, игнорирует все местные склоки, но можно ли в этом быть уверенным? Ее могли окрутить спустя пять минут после приземления на Палаццо – или пятью годами раньше. В такой ситуации начинать расследование против крупнейшего конгломерата четырех Скоплений – дело очень деликатное. Мы должны быть уверены, в какую сторону дует политический ветер.

– Да-а, братец. В таком случае Хайкен Мару запустит в тебя зубы прежде, чем ты пошевелишь хоть одним пальцем.

– Такое может произойти. А любая альтернатива может быть еще хуже. Особенно если мы появимся в Мейербере с обвинительными речами и начнем произносить их не тем людям. К примеру, ты расскажешь все капитану первого ранга Туэйту.

– Ой, – сказала Мора, – я и забыла про него. Мне нужно добраться до базы Джемини без его ведома, так?

– Ты сумеешь это сделать?

– На частной яхте, наверное. У Бетти имеются коды доступа к базе. Есть ли в вашем департаменте курьерские катера, суда обслуживания, почтовые капсулы – что-нибудь в этом роде?

– К сожалению, мы имеем дело только с лазерными лучами и гиперволнами. За всем остальным мы обращаемся к командованию Скопления и просим его доставить людей или оборудование.

– Знаешь кого-нибудь, у кого есть яхта?

– Конечно. Одна есть у Валенса Элидора. «Аврора»– у губернатора. Не думаю, что они одолжат мне свои яхты на уик-энд, не задавая вопросов.

– Я что-нибудь придумаю.

– Ну, только не начинай делать открытых обвинений. Слушайся меня во всем, что касается Хайкен Мару – о'кей?

– О'кей… Я за пять минут предупрежу тебя, когда соберусь предъявить обвинения. Хорошо?

– За десять минут – минимум.

– Ладно, за семь.

– Договорились.

Они пересекли городскую черту. Воздушный контроль зарегистрировал их аэрокар и указал ему свободный воздушный коридор.

– Что мы будем делать в Мейербере? – спросила Мора. – По-прежнему станем убегать от кого-то и прятаться?

– Нет, это бессмысленно. Сейчас мы отправимся туда, где Хайкен Мару нас вовек не найдет. Но сначала туда надо попасть.

– И где же это?

Вместо ответа Бертингас наклонил нос аэрокара, и машина спикировала к пирамиде Правительственного блока. Аэрокар оказался на уровне посадочной площадки сто двадцать третьего этажа.

– Итак, «улыбка и салют», – приказал Тэд своему ПИРу.

«Правильно, босс!»– и ПИР начал переговоры с системой доступа на площадку.

– Мы собираемся пойти туда? В этой одежде? – запротестовала Мора, отряхивая пыль со штанин. Она запустила руки в волосы, которые последние двадцать четыре часа не видели расчески, и вместо зеркала посмотрелась в какую-то хромированную деталь.

– Ты выглядишь прекрасно, – произнес Тэд, нахально улыбаясь.

Она метнула на него свирепый взгляд, но прихорашиваться кончила.

Они приземлились на узкий выступ и выбрались из машины. Посмотрев вниз, Мора содрогнулась и вцепилась в руку Тэда. Бертингас повел ее к трубе лифта.

На девяносто девятом этаже их встретили Джина Ринальди и Пэтти Фиркин. Джина, как обычно, выглядела спокойной и грациозной, элегантной и выдержанной. «Как новенький скальпель», – пронеслось в голове Бертингаса. По сравнению с ней, Фиркин выглядела ужасно: белая повязка на лбу, левая рука висит на перевязи. Не так уж плохо, учитывая скачку на броне подбитого «дракона», которого она к тому же подбила собственными руками.

– Мора, познакомься, это Джина Ринальди, мой секретарь. С Фиркин ты уже встречалась – и даже отстреливалась вместе с Морой. Джина, это Мора Костюшко, дочь нашего адмирала. Ей нужно привести себя в порядок и найти свежую одежду. У вас у обеих, похоже, один размер одежды… У тебя есть платье и белье, которое ты могла бы ей одолжить?

Джина слегка покраснела – насколько вообще могла изменить свой цвет кожа деоорти.

– Я придумаю что-нибудь, Тэд, – сказала она.

Джина взяла Мору за руку и повела ее прочь, затем обернулась:

– Кстати, к нам начал поступать постоянный поток рекрутов на те две базы, что ты попросил меня организовать. Кому-то надо туда поехать, все проверить и разместить их. Поскольку это твой проект, я назначила тебя добровольцем. И директор сказал, что хочет видеть тебя в ту же минуту, как ты появишься. Он тоже знает, что ты здесь. Тебе надо немедленно идти наверх. Это его приказ.

– Боже мой! Тогда мне нужна свежая форма, бритва и все последние данные. Ты поможешь мне?

– Сначала я помогу леди, сэр, – сладко улыбнулась Джина и повела Мору по коридору.

– А сами вы одеться не можете? – язвительно спросила Фиркин.

– Самому не так интересно, – буркнул он в ответ и направился в свой кабинет. Пэтти последовала за ним. Он обратил внимание, что она еще и хромает.

Через шесть минут он был готов встретиться с Селвином Прейзом. Он поднялся на лифте один, прошел мимо юного цербера из службы охраны и, преодолев Лабиринт, вошел в офис директора. Секретарь Прейза, все еще предположительно человек, объявил о приходе Бертингаса и провел его в кабинет.

Директор Бюро коммуникаций изучал голографическую проекцию на своем столе. Ось диффузора совпадала с углом зрения Тэда, поэтому он различал только бесформенные цветовые пятна, которые могли быть чем угодно, от строительных схем до голых красоток. Прейз с трудом переключил свое внимание, словно на голограмме действительно были красотки. Его глаза, два маленьких черных агата, впились в Бертингаса.

– У меня все еще нет. На моем столе. Доклада о мерах безопасности. Подписанного неким Тадеушем Бертингасом. Который числится пропавшим без вести. Здесь. Единственный из всего действующего персонала. Я задаю себе вопрос: на что он тратит свое время? Трахается с помощницами? Вы сами-то знаете это, Бертингас?

– Я был на операции, сэр. Устанавливал связь с теми контактерами, которых вы мне дали, сэр, – насчет рекрутов.

– Вы занимались этим целых два дня? Не сообщив мне ни слова? Чем собираетесь заниматься? – Прейз откашлялся. – Это должно было отнять у вас два часа. Или двадцать минут по световоду.

– Я отправился туда лично.

– Собственной персоной? Очаровательно. Уверен, ваши друзья-инопланетяне оценили… м-м… учтивость подобного шага.

– Они, похоже, не из тех, кто часто пользуется оборудованием для телеконференций.

– Да, это захолустное Скопление… Ну-с, и насколько успешными оказались ваши переговоры?

– К нам начали прибывать первые из полутора тысяч инопланетян разных рас. Большой недобор. Запланированных трех тысяч не будет. Этих рекрутов направил к нам ваш контактер Гланвилль, который и в самом деле очень странная…

– Полторы ты… И это все? А как же Маас?

– Он выслушал идею без энтузиазма. Он, кажется, не уверен в нашей искренности по отношению к инопланетянам. Он просит подать ему «знак».

– Какой такой «знак»?

– Он… э-э… не сказал. Сказал не очень определенно.

Ну а теперь, спросил себя Бертингас, почему он не смог сказать Селвину Прейзу о военном флоте Хайкен Мару, о Батавии, о требовании Мааса атаковать их завод? И еще, кстати: почему он, Тэд, молчит о том факте, что Маас, лично к которому его направил Прейз, является цернианином – представителем той самой расы, которой Прейз лично и категорически запретил участвовать в этом проекте?

Ответом на оба эти вопроса было то, что из всего населения Мейербера меньше всего Тэд доверял новому директору Бюро коммуникаций. Его внутренний радар не мог просветить этого человека. Да к тому же от Селвина Прейза просто воняло тайными альянсами и полуночными обещаниями.

– …ладно, тогда что-нибудь придумайте, – говорил тем временем Прейз. – Хотя должен сказать, я разочарован. Я послал вас набрать тысячи, вы вернулись только с сотнями.

– Это так, сэр, но эти сотни уже прибывают в тренировочные лагеря, пока мы с вами здесь разговариваем. Количество личного состава растет. В любом случае мы бы не смогли справиться с тысячами новобранцев прямо сейчас. Готовность баз не позволяет.

– Хм… Так говорите… – Прейз изучал поверхность стола. – Ладно. Пускай. Я пересмотрел предыдущую оценку требуемого нам персонала. Нам необходимо иметь тридцать тысяч вооруженных бойцов через две недели.

Он поднял глаза на Бертингаса, в них стоял вызов, они почти сверкали.

«Тридцать тыс…? Да это невозможно! Это в два раза больше, чем количество всех войск в Скоплении, – подумал Тэд. – Настоящая частная армия».

– Вы раздаете заманчивые обещания? – спросил Прейз.

– Даже более чем заманчивые. Не думаю, что смогу выполнить некоторые из них.

– Так и продолжайте. Добывайте бойцов. Тренируйте их.

– Можно спросить, в чем причина такой спешки?

– Нельзя. Но между нами: мы находимся на краю кризисной ситуации. Смерть Высокого секретаря привела в действие силы, которые не остановить, кроме как при помощи вооруженного отпора… Если вас кто-нибудь спросит – так и отвечайте.

– Понимаю.

– Вы не понимаете. Я ничего не говорил. Тем не менее вы покинете этот кабинет, Бертингас, с пониманием настоятельной необходимости иметь для департамента обученные войска. Не так ли?

– Так точно, сэр.

– И вы немедленно отправитесь инспектировать эти ваши базы в… – Прейз остановился и посмотрел на голографическую проекцию, – в Карнской впадине, в предгорьях. Вы начнете обучать ваших новобранцев. Так?

– Разумеется, сэр.

Прейз выждал три секунды – сердце его трижды ударило, потом поднял глаза на Бертингаса.

– Так, а что вы еще здесь делаете? Шевелитесь!

– Слушаюсь, сэр. – Тэд кивнул, щелкнул каблуками, повернулся и бодро промаршировал к двери.

Бертингас не успел еще шагнуть в пустоту лифта, как начал задавать себе вопросы. Что означает это шоу, которое представил ему Прейз? Директор сначала подверг сомнению количество рекрутов, но при этом он знал наименование их первой базы в Карнской впадине. Что вообще происходит?..

Мора ждала его в фойе. На ней было узкое платье, доходящее до лодыжек. Крошечные серебряные чешуйки были нашиты на красновато-коричневый сатин. Мора сделала пируэт и спросила:

– Ну и как?

Платье вряд ли шло к ее светлым волосам и бледной коже, не говоря уже о времени дня. Тэд узнал это платье. Он знал, кому шли эти цвета и переливы. Действительно ли это была единственная одежда, которую Джина смогла найти для их гостьи? Или Джина таким образом делала ему тонкий намек?

– Выглядит чудесно. Но мы собираемся отправиться…

– Куда?

– В предгорья. Встречать первые отряды Гланвилля.

– Тогда оно подойдет превосходно! Джина обо всем подумала.

– Что?.. Да это же вечернее платье! Возможно, для званого ужина оно и сгодится, но…

– Платье сделано из пластинчатой брони, твердость 58 по колонке Ц шкалы Рокуэлла, со сверхпроводящим чехлом и прессованной подкладкой. Ты можешь в упор выстрелить в меня из «шлихтера», останется лишь синяк. А сверхпроводящий чехол поглощает заряд поля высокого напряжения. Это платье выдержит почти все – кроме прямого удара плазмы.

– Плохо, что нет капюшона на голову.

– Закатан в воротник, – сказала Мора и продемонстрировала ему капюшон. – Пэтти хотела бы, чтобы нашлось такое и для тебя.

– Не мой цвет. Кстати, а где Пэтти?

– Что-то там проверяет. А, вот и она. – Мора заговорила громче, обращаясь к Фиркин, которая приближалась к ним. – Тэд говорит, мы поедем в предгорья.

– На тренировочную базу, наверно? – проворчала полковник.

– Туда, – кивнул Тэд. – Как вы узнали?

– Это известно всему этажу. Встали на тропу войны, как заметил кто-то. К тому же это сказал совершенно незнакомый человек. В отхожем месте. Если этой вашей армии следует быть секретом для всех, то ваши меры безопасности ни к черту не годятся.

– Секретом? Ну, полагаю, это так…

– Вы не знаете?

– Директор этого не упоминал.

– О, великая Тримурти! – вздохнула Фиркин.

– Когда мы отправляемся? – спросила Мора.

– Немедленно, – ответил он. – Пойду скажу Джине.

– Она ушла, – произнесла Фиркин.

– Куда?

– Просто ушла. Не сказала. Счастливой тоже не выглядела.

– Почему мы так спешим? – поинтересовалась Мора. – Мы только что сюда попали, и у тебя – у нас обоих – есть дело, которое надо обсудить, если ты помнишь. – Она подмигнула. – А может, и с твоим директором, если сейчас время…

– Нет, – резко оборвал ее Тэд. – Сейчас не время беспокоить Селвина Прейза.

– Прейз приказал провести эту инспекцию? – быстро спросила Фиркин.

– Да.

– Он в самом деле не дает вам передышки. Держит вне офиса – сколько? Уже два дня – под тем или иным предлогом. Интересно, что он пытается скрыть от вас?

Бертингас посмотрел на нее, слегка качнул головой, но ничего на сказал. Чтобы его намек сделался более понятным, он провел глазами по всем четырем стенам, вверх и вниз по трубе лифта.

Фиркин прикрыла глаза.

– Правильно. Безопасность. Хорошо, а как мы доберемся до предгорий?

– Машина ждет. – Он постучал по ПИРу у себя на поясе.

– Не эта красная малышка, что мы купили? – спросила Мора. Неосознанным движением она разгладила платье на бедрах, явно вспомнив высокие пороги машины. А может, просто подумала о несочетании цвета с ее обновкой.

– Нет. Я распорядился подать минивэн. Он достаточно вместителен для всех нас. Пойдем? – Он посторонился, пропуская их в трубу лифта.

Мора Костюшко вытянула носки, как гимнастка, и поднималась, напоминая серебряную стрелу. Фиркин следовала за ней, носки сапог она держала свободно. Тэд поднимался последним.

В просторном черном аэрокаре Бюро, который парил чуть позади взлетного коридора посадочной площадки, Бертингас соединил ПИР с компьютером минивэна и задал координаты Карнской впадины. Машина развернулась и немедленно стартовала на север.

«Тебе известно, как далеко мы летим, босс?»– спросил его ПИР.

– За город, в…

«До места две тысячи двести девяносто восемь километров».

– Вот и прекрасно! Примерно девять часов лета – достаточно времени, чтобы пообедать и немного вздремнуть. Я последние дни что-то не высыпаюсь. Значит, до базы мы доберемся примерно в два часа пополуночи, и…

«В два часа? Вот еще, – сказал ПИР. – Дальность полета этой колымаги около полутора тысяч километров, с полными внутренними баками и с дополнительными баками на внешней подвеске. Которых у нас нет. Нам придется провести ночь в лесу».

– Ночь в лесу? – воскликнул Бертингас.

Фиркин выставила челюсть вперед.

«Ринальди приказала установить на пути заправочный пункт».

– Так дай этой чертовой штуковине его координаты, – устало произнес Тэд. – А мы пока отдохнем.

Жужжание пропеллеров убаюкало его задолго до того, как был подан заготовленный загодя обед. Тэд проспал дозаправку и не открывал глаз, пока машина не начала заходить на посадку над базой в Карнской впадине. Вокруг было совершенно темно, ночь освещали только звезды.

Судя по огням и бакенам, тренировочный лагерь по форме представлял собой пятиугольник: пять клиньев разделяли широкие проходы, освещенные зеленым светом натриевых светильников. Взлетная полоса находилась в центре, вокруг нее была земляная насыпь – чтобы укрыть машины в наиболее опасные моменты взлета и посадки от огня снайперов и гранатометчиков. Это была хорошая конфигурация для мер безопасности военного времени – если не считать того, что войны в данный момент не было и это означало только, что тяжелые автобусы, прибывающие с разных направлений, громыхали у всех над головой день и ночь.

На земле Бертингаса и женщин встретил высокий сатир с седыми бакенбардами. На его камуфляжном жилете блестели сержантские нашивки. Сержант сообщил, что для вновь прибывших выделен офицерский модуль, и повел их по улице, которую назвали просто – А2. Даже при странном искусственном свете Тэд увидел, что поверхность дороги не была покрыта типичной для военных лагерей смесью асфальта и гравия или каким-нибудь другим известным ему составом. Она походила на расплавленный шлак. Может быть, инженеры использовали какой-то пластик перед заливкой.

Он спросил об этом у сержанта.

– Нет, сэр. Не было времени заливать здесь грунт. Мисс Ринальди выпросила у каких-то знакомых эсминец, и он просто завис над площадкой, выставил главный калибр и дал шесть залпов плазмой по взлетной полосе. Потом он вырубил радиальные проходы – по три залпа на каждый под нужным углом. На стыках поверхность слегка неровная. Да, весной будут проблемы с сорняками в трещинах – если мы еще будем тут весной. Но в целом эсминец с задачей справился.

Бертингас заметил, что здания за светильниками были не просто временными – они были надувными. К надутым резиновым трубам и лентам крепились листы пенокерамики. Даже полы были настелены на пневматические подушки и пружинили при ходьбе.

Тэду и глаз не удалось сомкнуть: мешал занудный рев транспортных самолетов и шум компрессоров в здании. От момента, когда они прилетели на базу, до утренней побудки прошло три тоскливых часа.

Тот же самый сержант-сатир встретил их, когда они все трое вышли, спотыкаясь, из дверей модуля. Мора нашла какой-то комбинезон военного образца и спрятала подальше свое кричащее платье. Только Фиркин выглядела спокойной и уверенной.

– Мисс Ринальди звонила, – сказал ему сатир. – Она сказала, что вы захотите проверить отряды рано утром, сэр.

– Как насчет завтрака?

– Новобранцы построены, сэр.

– Ну а кофе? Хотя бы?

– После, сэр. Мы вас покормим. – Остролицый инопланетянин улыбнулся.

Взлетная полоса служила также и парадным плацем. Почти две тысячи солдат стояли не совсем ровными шеренгами. Тэд ожидал, что они будут сгруппированы по расам, но по какому-то древнему и невразумительному военному обычаю новобранцев выстроили по росту.

В самом хвосте строя, с той стороны, откуда Бертингас со своими спутниками приблизился к войскам, стояли гиблисы и коуру. Первые уверенно держались на своих трехпалых ногах, по выставленным наружу полуметровым клыкам гиблисов сочилась слюна. Рядом с ними робкие коуру словно исполняли какой-то танец – даже когда им приказано стоять по стойке «смирно». Коуру не сводили своих крошечных глаз с клыков гиблисов.

На другом конце строя, в задних шеренгах, толкалась группа длинношеих фулонгов, пытавшихся сбиться в стадо. Существа этой расы лучше всего действовали в группе, потому что обладали телепатическими способностями. Как отряд, они могли легко дать сто очков вперед любому подразделению людей или инопланетян, но как отдельные солдаты, без связи со своими товарищами, они впадали в состояние почти что ступора.

– На что мне полагается обратить внимание? – шепотом спросил Бертингас у Фиркин.

– Проверьте оружие, – также шепотом ответила она. – Любая небрежность – грязь, пятна масла, низкий заряд батарей, остатки консерванта, – и вы хлопаете ладонью по плечу солдата. Если у него есть плечо. Тогда рядом с шеей. И… э-э… помягче с гиблисами. У них довольно быстрая реакция. Сержант займется дисциплиной позже. Во всяком случае, проблем быть не должно. Оружие только что со склада и слишком новое, чтобы его успели раскурочить.

Тэд пошел вдоль рядов. Он смотрел стволы пульсаторов на просвет и щелкал механизмами перезарядки. Он отворачивал подворотнички, проверяя чистоту, и рассматривал рисунки свеженаколотых татуировок. Он всматривался в надраенные сапоги и копытные чехлы. Иногда, больше ради порядка, он указывал на подлинные или мнимые упущения – просто чтобы его новоиспеченному войску служба не казалась раем. Никто, однако, не пытался протестовать или спорить с ним.

Под конец он даже стал наслаждаться этим смотром.

– Что дальше? – спросил он у сержанта.

– Здания и склады, сэр.

– Отлично. Ведите.

Так они проинспектировали здания и склады. Тэд нажимал кнопки компьютеров, давая ПИРу возможность расспросить системы об их состоянии, проводил пальцем по кухонной утвари, разглядывал опечатанную технику, совал нос в бадьи и мешки, подписывал квитанции. Он даже ухитрился заполучить свою чашку кофе, снимая пробу на кухне.

Потом они прошли на импровизированное стрельбище и смотрели, как новобранцы всаживают стеклянные шарики, стальные пули и электрические заряды в голографические мишени. Несмотря на всю их внешнюю свирепость, гиблисы оказались паршивыми стрелками – сказывалось плохое зрение и рассеянное внимание. А коуру постоянно ерзали, им никак не удавалось держать оружие неподвижно. Но вот фулонги, если дать им две минуты посовещаться и похлопать друг друга по плечу, доказали, что могут нанести самое настоящее опустошение во вражеских рядах. Они целились и стреляли, как единое существо. Они напоминали Тэду солдат из прочитанных им исторических романов: британские красные мундиры, выстроившиеся в шеренги – первая стреляла с колена, вторая стреляла стоя, третья и четвертая заряжали.

Он почувствовал, что воспрял духом. Очень может быть, что превосходно вооруженный отборный отряд инопланетян станет большой поддержкой в надвигающемся кризисе.

К десяти утра Бертингас проверил все, что только было возможно. Мора, которая, вероятно, сопровождала своего отца в сотнях подобных инспекций, переступала с ноги на ногу. Сержант явно устал, и даже Фиркин, казалось, заскучала.

– Это все?

– Так точно, сэр, все, – подтвердил сатир.

– Тогда почему бы нам не вызвать машину и не отправиться обратно в Мейербер?

Они поднялись в воздух. Бертингас подсоединил свой ПИР к пульту управления и с протяжным вздохом рухнул в кресло.

– Это инспектирование – работка не из легких, – сказал он Пэтти.

– Точно, – усмехнулась та.

Сейчас, при дневном свете, Бертингас наконец-то мог видеть, что это за местность, над которой они пролетали. Он любил горы. С высоты Бертингас видел гранитные кряжи, лесистые ущелья – похоже, эти леса еловые. Он знал, что почва тут – темный суглинок с толстым ковром иголок. Время от времени внизу, на альпийских лугах, ярко вспыхивали оранжевые цветы, которые в это время года росли сплошным ковром. В долинах Бертингас мог разглядеть даже рощицы деревьев с белой корой, напоминающих березы. Это была хорошая местность. Чистый воздух. Вкусная вода. Холодные ночи.