Текст книги "Дети крови и костей"

Глава девятнадцатая. Инан

…Притащил нас на край света…

…Почему они не скажут, что она украла…

…Если венценосный ублюдок думает, что я собираюсь сдохнуть на этой скале…

– Помедленней, Инан! – кричит Каэя снизу. Мне требуется время, чтобы понять: это не один из терзающих меня голосов.

Чем ближе я к Шандомблю, тем громче они становятся.

Проклятые небеса. Жалобы стражников, словно злые пчелы, жужжат у меня в голове. Я не желаю их слышать, но не могу подавить магию. При первой же попытке тело охватит дрожь, и ноги соскользнут со скалы.

Колдовская сила овладевает мной, разъедает изнутри, но у меня нет выбора. Ослабев от борьбы, я не смогу подняться в горы.

Придется впустить в себя тьму. Это мучительнее, чем пламя, вспыхивающее в моей груди всякий раз, когда я загоняю магию внутрь. Каждый раз, как я слышу чужие мысли, кожа зудит, от каждого всплеска чужих эмоций дрожат губы.

Ядовитая магия растекается по венам, как тысяча пауков, ползающих под кожей. Она хочет больше. Проклятие жаждет поработить меня.

Пошатнувшись, я оступаюсь. Камни под ногами лавиной срываются вниз. Я тяжело дышу, прильнув к стене, ногой отыскивая новую опору.

– Инан! – кричит Каэя с нижнего склона, скорее отвлекая, чем помогая мне. Она ждет с животными и солдатами, пока я намечаю путь. Веревка и кремень выпадают у меня из кармана, когда я пытаюсь сохранить равновесие. Венец Амари летит следом.

Нет!

Несмотря на риск, я отрываю от скалы левую руку и ловлю его. Когда мне удается найти новую опору, воспоминания, от которых я не могу избавиться, вновь всплывают в голове.

– Бей, Амари!

Приказ отца разносится среди каменных стен королевского подземелья. Здесь, внизу, его слово – закон. Ручка Амари трясется, она едва может поднять железный меч.

Он не похож на деревянные мечи, на которых нас заставляли биться раньше, – потемневшие от времени, оставляющие синяки, но не раны. Этот железный меч острый, с зазубренным клинком. От удара таким синяков не бывает. Польется кровь.

– Я сказал, бей! – гремит голос отца. Этого приказа нельзя ослушаться. Амари мотает головой и роняет меч.

Я вздрагиваю, когда он ударяется об пол с резким, громким лязгом. В нем звучит вызов.

Подними его! – хочется закричать мне.

Если она ударит, я попробую просто защититься.

– Бей, Амари.

Голос у отца такой низкий, что мог бы расколоть камень.

Амари обхватывает себя за плечи и отворачивается. По ее лицу текут слезы.

Тогда отец увидел в ее неподчинении слабость. Спустя все эти годы я думаю, это была сила.

Отец поворачивается ко мне. Вижу его темное лицо среди бегущих по стенам теней.

– Твоя сестра подчинена своим эмоциям. Как король ты должен выбрать Оришу.

Все вокруг будто исчезает. Стены зала давят на меня. Приказ отца эхом гремит в моей голове. Приказ бороться с собой.

– Бей, Инан! – Гнев загорается в его глазах. – Ты должен сражаться!

Амари кричит и закрывает уши руками. Хочу встать рядом с ней. Защитить ее, спасти, пообещать, что мы никогда не будем биться снова…

– Долг превыше всего. – Голос отца становится хриплым. – Покажи мне, что можешь быть королем.

В этот миг все замирает.

Я бегу вперед, сжимая свой меч.

– Инан!

Крик Каэи возвращает меня к реальности, пробиваясь сквозь пелену воспоминаний.

Я прижимаюсь к скале, одна нога все еще висит в воздухе. Застонав, я продолжаю подъем, не останавливаясь, пока не достигаю следующего хребта. Пот льется с меня ручьем. Большим пальцем я глажу узорную печать на венце Амари.

Мы никогда не говорили об этом. Ни разу. Даже после стольких лет. Амари была слишком добра, чтобы вспоминать, я слишком напуган. Но между нами пролегла незримая пропасть. Амари никогда не возвращалась в то подземелье, а я из него так и не ушел.

Мышцы дрожат от усталости, но я вешаю венец на пояс и продолжаю путь. У меня мало времени. Однажды я подвел сестру, больше этого не случится.

Когда поднимаюсь на ноги, то необычайно отчетливо чувствую след предсказательницы. Она не может это контролировать. Соленый морской запах ее души так силен, что заглушает аромат растущих здесь бромелий. Я медлю, а затем замечаю раздавленный стебель у ног.

Их следы…

Она была здесь. Мы уже близко.

Убей ее, подсказывает мне сердце, пока я поднимаюсь по хребту. Убей ее и уничтожь магию.

Когда девчонка попадет мне в руки, все эти страдания окупятся. Я верну себе королевство.

Венец Амари бьет по бедру, когда я лезу наверх. Тогда я не смог спасти ее от отца. Сегодня спасу – от нее самой.

Глава двадцатая. Зели

– Быстрее, – кричит Лекан, когда мы бежим по залам храма. Тзайн несет меня на плече, крепко удерживая за талию.

– Кто это? – спрашивает Амари, хотя дрожь в ее голосе выдает, что она уже знает ответ. Брат однажды наградил ее шрамом. Откуда нам знать, что этого не произойдет вновь?

– Мой посох, – мычу я. Говорить ужасно трудно, но он мне нужен. Для драки. Для того, чтобы мы остались живы.

– Ты едва держишься на ногах. – Тзайн подхватывает меня прежде, чем я падаю с его спины. – Замолчи! И, ради богов, держись крепче!

Мы останавливаемся перед стеной в конце зала, и Лекан прижимает ладонь к камням. Символы на его коже оживают и струйкой перебегают на стену. Когда на его правой руке не остается знаков сенбарии, каменная плита со щелчком отходит в сторону, открывая тайную золотую комнату. Мы проходим в роскошное помещение, с пола до потолка забитое свитками.

– Мы здесь спрячемся? – спрашивает Тзайн.

Лекан исчезает за огромной полкой и возвращается с кучей черных свитков.

– Мы здесь, чтобы забрать эти заклинания, – объясняет он. – Если она будет мамалаво, ей нужно набраться опыта.

Не успевает Тзайн возразить, как Лекан засовывает их в мою кожаную сумку вместе со свитком.

– Отлично, – говорит он. – Следуйте за мной!

Мы бежим за Леканом по лабиринтам храма, спускаемся по бесконечной лестнице. Открывается другой тайный проход, и мы выходим из потускневших стен, радуясь жаре джунглей.

Даже ночью моя голова разрывается. Гора полна звуков. Вместо гула магической энергии, окружавшего меня прежде, в воздухе звенят оглушительные крики и плач. Тени убитых сентаро обступают меня, словно я притягиваю их магнитом.

Пробудить магию – все равно что обрести новое чувство, приходят на ум слова Лекана. Твоему телу нужно время, чтобы восстановиться.

Только времени на это нет. Магия подавляет все прочие чувства, я почти ничего не вижу, в глазах то и дело мутнеет. Тзайн несется по валунам. Лекан уводит нас в джунгли, когда я вспоминаю:

– Найла!

– Подождите, – резко останавливаясь, шепчет сентаро Тзайн. – Наша леонэра осталась у храма.

– Мы не можем рисковать…

– Нет! – кричу я. Тзайн прижимает мне руку к губам, чтобы заглушить звук. Преследуют нас стражники или нет, я не оставлю свою лучшую подругу.

Лекан раздраженно вздыхает, но мы крадемся к храму. Я вижу все хуже, когда он подводит нас ближе, вжимаясь в стену, чтобы заглянуть за угол.

Среди черепов и руин замечаю спешивающегося Инана. Он приказывает адмиралу и солдатам пришпорить зверей, чтобы быстрее миновать последний хребет. В его глазах – безумный огонь, желание найти нас, ставшее только сильнее. Я пытаюсь отыскать принца, который дрожал в ловушке вызванного им сна, но вместо этого вижу руки, смыкающиеся у меня на горле.

За спиной у Инана три стражника взбираются по каменистой насыпи и разбитым костям. Они уже близко. Слишком близко, чтобы мы успели спрятаться.

– Сун эми окан, сун. Сун эми окан, сун. – Лекан шепотом читает заклинание. Осторожно, словно продевает нитку в иголку, чертит круги посохом. От его слов в воздухе появляется завиток белого дыма. Извиваясь, он опускается вниз.

Спи, дух, спи, перевожу я. Спи, дух, спи…

Мы смотрим, как дым змеей ползет по земле, а затем обвивается вокруг ноги ближайшего стража и сжимается кольцом, пока не проникает ему под кожу. Стражник падает вперед, растянувшись на груде камней. Его глаза затягивает белый дым Лекана, и он теряет сознание.

Белый дым подползает ко второму солдату. Пока он струится по земле, Инан и адмирал переводят жуткую белую леонэру через хребет.

– Лекан, – шипит Амари, и бусины пота выступают у нее на лбу. Слишком медленно, мы не успеем. Они найдут нас прежде, чем мы скроемся.

Речь Лекана ускоряется, он вращает посохом, будто помешивает тубани в железном горшке. Духи скользят к последнему стражу, который уже приближается к Найле. В ее желтых глазах загорается хищный огонь. Нет. Найла, пожалуйста…

– А-а-а! – душераздирающий крик стражника пронзает воздух. Птицы срываются с ветвей. Кровь хлещет из его бедра. Рядом с ним стоит Найла, скаля огромные клыки.

Инан резко разворачивается, в его глазах читается пугающая ярость. Он смотрит на меня взглядом хищника, наконец настигшего жертву.

– Найла!

Моя леонэра несется по щебенке и разбитым камням. Несколько прыжков, и она рядом. Тзайн быстро закидывает меня в седло и дергает поводья. Инан и адмирал обнажают мечи. Прежде чем они успевают настичь нас, Найла срывается с места. Камни разлетаются у нее из-под лап, когда она несется по узкому хребту.

– Сюда! – указывает Лекан на густой подлесок. – Через пару километров будет подвесной мост. Если мы переберемся на ту сторону и перережем веревки, они не настигнут нас!

Тзайн напрягает все силы, чтобы удерживать поводья. Найла несется сквозь джунгли с головокружительной скоростью, петляя между лиан и огромных стволов. Вглядываясь в листву, я замечаю вдалеке мост, но дикий рев неподалеку напоминает, что Инан у нас на хвосте. Я оборачиваюсь: толстые ветки хлещут по шкуре огромного снежного леопанэра, продирающейся сквозь джунгли. Приближаясь, зверюга обнажает свои ужасающие клыки – она жаждет крови, как и ее хозяин.

– Амари! – кричит Инан.

Принцесса цепенеет и сильнее прижимается ко мне.

– Быстрее!

Найла и так бежит быстрее, чем когда-либо, и все же находит в себе силы поднажать. Ее галоп спасает нам жизнь, не давая преследователям сократить дистанцию. Мы молнией проносимся сквозь джунгли, но останавливаемся перед шатким мостом. Он качается от ветра, старые лианы удерживают прогнившие доски.

– Переходим один за другим, – приказывает Лекан. – Всех сразу он не выдержит. Тзайн, ты первый, следом Зели…

– Нет. – Я спрыгиваю на землю, но едва не падаю. Мои ноги подгибаются, но я заставляю себя быть сильной. – Сперва Найла, она медленнее всех.

– Зел…

– Идите! – кричу я. – У нас нет времени!

Тзайн стискивает зубы и берет Найлу под уздцы. Ведет ее по скрипучему мосту, вздрагивая на каждом шагу – доски протяжно стонут у них под ногами. Когда они оказываются на другой стороне, я подталкиваю Амари вперед, но она не отпускает моей руки.

– У тебя нет сил, – возражает она. – Одна ты не перейдешь.

Она толкает меня на мост, и внутри все переворачивается, когда я опускаю глаза. Между прогнивших досок виднеются острые, устремившиеся к небу скалы, готовые проткнуть каждого, кому не посчастливится упасть.

Я закрываю глаза и хватаюсь за лианы. Они уже почти протерлись и вот-вот порвутся. Ужас сдавливает грудь так сильно, что я не могу дышать.

– Смотри на меня, – приказывает Амари, заставляя меня открыть глаза. Хотя сама она трясется, решимость горит в ее янтарном взгляде. В глазах снова мутнеет. Принцесса берет меня за руку и тянет за собой, переводя с одной скрипящей доски на другую. Мы уже на середине, когда из леса выбегает Инан, адмирал следует за ним.

Слишком поздно. Нам не успеть…

– Агбайо ово авон ориша! – Лекан ударяет посохом в землю. – Я ми ни агбара а рэ!

Его фигура вспыхивает ярким белым светом, который охватывает всадников. Он роняет посох и поднимает руки. Следом в воздух взлетают звери. Инан и адмирал в ужасе спрыгивают с леопанэров, а Лекан отводит руки назад и бросает зверей с утеса.

О боги…

Падая, они пытаются найти опору и зацепиться, но только корчатся и хватают когтями воздух. А затем издают дикий рев и навсегда замолкают, пронзенные скалами.

Ужас и ярость охватывают адмирала. С гортанным криком она вскакивает на ноги и несется к Лекану, обнажив меч.

– Грязная муха!

Она приближается, но застывает, пойманная в ловушку его магии. Инан бежит следом, но его тоже останавливает белый свет. Еще одна муха в паутине Лекана.

– Бегите! – кричит сентаро. Вены набухают под его кожей. Амари тащит меня за собой так быстро, как может, хотя мост проседает под каждым нашим шагом.

– Беги! – кричу я ей. – Двоих он не выдержит!

– Ты не можешь…

– Смогу. – Я заставляю себя открыть глаза. – Просто беги. Если ты не сделаешь этого, мы обе упадем.

Глаза Амари блестят от слез, но времени спорить нет. Она несется по мосту и, прыгнув на хребет, приземляется на другой стороне.

Мои ноги подкашиваются, но я продолжаю идти, вцепившись в лианы. Давай. На кону жизнь Лекана. Я сделаю это…

Лиана обрывается. Ком подступает к горлу. Мост уходит у меня из-под ног. Я пытаюсь найти опору, хватаюсь за доску, и чувствую, как мост ударяется об утес.

– Зели! – хрипло кричит Тзайн, глядя с утеса вниз.

Преодолевая дрожь в теле, пытаюсь взобраться на каменный выступ и слышу, как камешки срываются вниз. Он меня не выдержит.

– Лезь к нам!

Полными слез глазами вижу, что сломанный мост теперь похож на лестницу. Мне нужно подняться на три доски вверх, чтобы дотянуться до рук Тзайна.

Три доски отделяют меня от смерти.

Лезь! Приказываю я себе, но мое тело не двигается. Шевелись! Давай же!

Дрожащей рукой хватаюсь за доску и подтягиваюсь.

Раз.

Хватаюсь за следующую и подтягиваюсь снова. Сердце замирает в груди, когда рвется еще одна лиана.

Два.

Еще один рывок. Ты сможешь. Не за тем ты зашла так далеко, чтобы умереть. Я тянусь к последней доске.

– Нет!

Она ломается под моим весом.

Мгновение кажется вечностью. Ветер с яростью ударяет мне в спину, увлекая вниз, навстречу смерти, и я закрываю глаза, готовясь ее принять, как вдруг…

Неведомая сила подбрасывает меня вверх, так что дух захватывает. Белый свет струится по коже. Магия Лекана.

Словно невидимая рука бога, его сила поднимает меня прямо в руки Тзайна. Я оборачиваюсь к нему, и в тот же момент адмирал освобождается от власти заклятия.

– Лекан…

Меч адмирала пронзает сердце сентаро. С секунду он стоит с широко раскрытыми глазами, затем посох выпадает у него из руки. Кровь Лекана орошает землю.

– Нет! – кричу я.

Адмирал вытаскивает меч, и безжизненное тело Лекана падает на землю. Его дух покидает тело и сливается с моим. На секунду я вижу все его глазами.

Он бежит по землям храма с детьми сентаро, его золотой взгляд полон света. Он замирает, когда мамалаво разрисовывает его, нанося на кожу прекрасные белые узоры. Его душа рвется из груди, когда он снова и снова блуждает среди руин и тел близких. Его дух взмывает в небо, когда он совершает свое первое и единственное пробуждение…

Видение обрывается, и остается лишь шепот, постепенно угасающий в сознании:

– Живи, – шепчет его дух. – Сделай все, чтобы выжить.

Глава двадцать первая. Инан

До этого дня магия была безлика.

Она умерла одиннадцать лет назад, оставшись в байках бродяг и перешептывании прислуги. О ней напоминал лишь страх в глазах отца.

Магия не дышала. Она не была для нас угрозой или орудием нападения.

Не убивала моих зверей, не удерживала меня в своем плену.

Я смотрю с утеса вниз. Тело Лулы выгнулось, пронзенное зазубренной пикой. Ее глаза открыты и безжизненны, на пятнистой шкуре брызги крови. В детстве я видел, как она загрызла дикого гориллиона в два раза больше ее самой.

Столкнувшись с магией, она не могла даже бороться.

– Раз, – шепчу я, отшатываясь от ужасного зрелища. – Два… Три…

Хочу замедлить свой пульс, но сердце стучит все быстрее. Разве можно говорить о каких-то маневрах и контратаках? Перед лицом магии мы – муравьи.

Смотрю на процессию насекомых и вдруг чувствую что-то липкое под каблуком сапога. Отступаю и следую по алым каплям к трупу мага. Кровь все еще течет у него из груди.

Я изучаю его. В первый раз в жизни вижу мага. Живым он казался в три раза больше, словно зверь, облаченный в белые одежды. Символы, покрывающие его кожу, светились, когда он бросил наших зверей в бездну, но после смерти они исчезли. Без своей силы он кажется обычным человеком. Хрупким и слабым.

Но даже мертвый, маг пугает меня. Моя жизнь была у него в руках. Он мог оборвать ее.

Я сдавливаю отцовскую тусклую пешку, кожа зудит, когда я отхожу от трупа. Теперь мне ясно, отец. С магией мы умрем. Но без нее…

Мой взгляд опять скользит к мертвецу – к рукам, наделенным небесным даром, способным подчинить себе всю землю. Не знаю, что станет с Оришей, но если хочу завершить начатое…

Горечь обжигает язык, когда я обдумываю новую стратегию. Их колдовство – это оружие, значит, мое тоже может им стать. Если есть маги, способные столкнуть меня с утеса мановением руки, магия – мой единственный шанс вернуть свиток.

От одной мысли об этом у меня встает ком в горле. Если бы отец был здесь…

Я опускаю глаза на пешку и слышу его слова в своей голове: «Долг превыше всего».

Цена не важна. Я обязан защитить Оришу, даже если придется предать все, что мне дорого. Я отпускаю пешку и впервые расслабляюсь, позволив магии овладеть собой.

Это начинается незаметно. Я поднимаю голову. Что-то теплое расползается по моим жилам. Обруч, сжимавший грудь, исчезает, и сила, которую я подавлял, растекается под кожей. От ее пульсации желудок сжимается, отзываясь на охватившее меня отвращение.

Впрочем, враги будут использовать магию против нас, так что, если я хочу исполнить свой долг и спасти королевство, придется играть по их правилам.

Растворяюсь в жарком гуле, пульсирующем внутри. Медленно от тела сентаро отделяется голубое облачко воспоминаний, затем обвивается вокруг его головы. Когда я касаюсь дымки, ощущаю душу мертвеца: ее странный, резкий запах горящих дров и углей.

Мои губы непроизвольно искривляются, когда я тянусь к его ускользающей душе, вместо того чтобы бежать прочь, и ловлю ее. Передо мной появляется воспоминание об одном из тихих деньков, когда его храм был еще полон жизни. Он бежит по подстриженной траве, держась за руки с другим мальчишкой.

Чем больше я расслабляюсь, тем ярче видение. До меня долетает порыв свежего ветра. Я слышу песню, звенящую вдалеке. Каждая деталь становится четкой и ясной, как будто это мои собственные воспоминания. Я узнаю еще кое-что – его имя. Что-то простое…

Лекан.

Металлические каблуки звенят по каменному склону.

О небеса! Вздрогнув, я подавляю магию. Запах жженого дерева и угля вмиг исчезает, на его место приходит острая боль в желудке. Голова кружится после видения, и я лихорадочно массирую переносицу.

Секунду спустя из леса выходит Каэя. Мокрые от пота волосы липнут к коричневой коже, испачканной кровью мага. Когда она приближается, я тянусь к застежке, чтобы убедиться, что шлем по-прежнему скрывает волосы. Еще немного, и она бы поняла…

– Другого пути нет, – вздыхает она, опускаясь рядом. – Я прошла километр. Мост разрушен, и мы не можем достичь следующей горы.

Видимо, Лекан был умным – выбрал единственный путь, который позволил бы им бежать.

– Я говорила ему не делать этого. – Каэя снимает черный нагрудник. – Знала, что ничего не выйдет.

Адмирал устало закрывает глаза.

– Он обвинит меня в возвращении магии и никогда больше не посмотрит на меня, как прежде.

Я знал, о каком взгляде она говорит. Как будто она была солнцем, а он – небом. Этим взглядом отец смотрел только на нее, когда думал, что никто не видит.

Наклоняюсь и поправляю сапог, не зная, что сказать. Каэя никогда не теряла при мне присутствия духа. До этого дня я думал, она – из железа.

В ее отчаянье я вижу свое поражение. Так не пойдет. Я должен быть сильным королем.

– Хватит ныть, – обрываю я. – Мы еще не проиграли.

У магии появилось лицо. Значит, я должен использовать новое оружие.

– К востоку от Сокото есть сторожевой пост, – говорю я. Найди ведьму. Найди свиток. – Пошлем им сообщение о разрушенном мосте с твоим огнеястребом. Они могут отправить легион мух на работы, и мы построим новый.

– Отлично. – Каэя прячет лицо в ладонях. – Поможем им вернуться и убить нас, когда они обретут утраченные силы.

– Мы найдем их раньше.

Я убью ее. Я спасу нас.

– Как? – спрашивает Каэя. – Чтобы собрать людей и припасы, нужно много времени. А строительство…

– Три дня, – обрываю ее я. Как смеет она оспаривать мои приказы? Адмирал она или нет, Каэя обязана мне подчиняться.

– Если они будут работать по ночам, то успеют, – продолжаю я. – Эти рабы возводили дворцы и за меньшее время.

– Чем нам поможет мост, Инан? Даже если мы построим его, следы мухи к тому времени исчезнут.

Медлю и смотрю на утес. Соленоватый запах души девчонки почти пропал, растворился среди джунглей. Каэя права: мост не поможет. Я не смогу почувствовать предсказательницу. Разве что…

Поворачиваюсь к храму, вспоминая, как его близость наполнила мою голову голосами. Если он способен на это, значит, возможно, сможеть усилить мою магию.

– Шандомбль. – Я передвигаю фигуры сенет по доске. – Они искали здесь ответы. Может, я тоже что-то найду.

Да, так и надо сделать. Если я узнаю, что усиливает мое проклятие, смогу использовать это, чтобы отыскать след девчонки. Всего один раз.

– Инан…

– Это сработает, – прерываю я. – Призови рабов и следи за возведением моста, пока я отправлюсь в храм. Я найду следы девчонки и узнаю, куда они направлялись.

Опускаю отцовскую пешку в карман. Ветер успокаивает горячую ладонь. Война еще не проиграна. Она только началась.

– Пошли сообщение и собери людей. Я хочу, чтобы к рассвету они были здесь.

– Инан, как капитан…

– Я обращаюсь к тебе не как капитан, – обрываю я. – Как принц.

Каэя цепенеет. Между нами пробегает холодок, я чувствую это, но не отвожу глаз. Отец не терпел бы колебаний.

Я тоже не стану.

– Хорошо. – Она сжимает губы. – Ваше желание – закон.

Она уходит, а я вижу перед собой лицо колдуньи, эти серебряные глаза. Слышу ее озлобленный голос.

Смотрю через пропасть, туда, где ее просоленная морская душа исчезла в зеленой листве.

– Беги, – шепчу я.

Я иду за тобой.