Текст книги "Дети крови и костей"

– Девчонка заразила меня. Это не навсегда…

– Ты лжешь! – Она презрительно скалится. – Ты… Ты помогаешь ей?

– Нет, я искал следы! – Делаю шаг вперед. – Я знаю, где она…

– Не подходи! – кричит Каэя. Я замираю, подняв руки. Она не узнает меня.

В ее глазах только кромешный ужас.

– Я на твоей стороне, – шепчу я. – И так было всегда. В Илорин я почувствовал, что девчонка направилась на юг, в Сокото понял, что она была у того купца…

Я сглатываю. Сердце колотится, как безумное, – Каэя подходит ближе.

– Я не враг, Каэя. Я один могу ее выследить!

Каэя смотрит на меня. Клинок дрожит в руке.

– Это я, Инан. Принц Ориши. Наследник престола Сарана.

Услышав имя отца, Каэя замирает. Ее меч падает на землю. Слава небесам. Мои ноги дрожат, и я в изнеможении прислоняюсь к стене.

Каэя сжимает голову руками, а затем смотрит на меня:

– Поэтому ты вел себя так странно всю эту неделю?

Я киваю, сердце по-прежнему выпрыгивает из груди.

– Хотел рассказать, но боялся, что ты так отреагируешь.

– Прости. – Она прислоняется к стене. – Но после того, что сотворила та муха, я должна была убедиться. Если ты один из них… – Ее взгляд скользит к моей пряди. – Нужно было удостовериться, что ты на нашей стороне.

– Всегда. – Я сжимаю отцовскую пешку. – Я никогда не колебался и сделаю все, чтобы магия умерла. Хочу спасти Оришу.

Каэя изучает меня, ища подвоха:

– Где теперь эта муха?

– В Ибеджи, – вырывается у меня. – Я уверен.

– Хорошо! – Каэя встает и убирает меч в ножны. – Я пришла, чтобы сказать, что мост построен. Если они в Ибеджи, я соберу людей и выеду ночью.

– Ты соберешь людей?

– А ты немедленно вернешься во дворец, – продолжает она. – Когда король узнает об этом…

Жду не дождусь, – вновь слышу я голос девчонки, – когда он узнает, кем ты стал. Посмотрим на твою храбрость, когда отец повернется против тебя.

– Нет! – кричу. – Я нужен тебе. Ты не сможешь выследить их без моих способностей.

– Способностей? Твоих слабостей, Инан. В любой момент ты можешь предать нас или навредить себе. Что будет, если правда откроется? Подумай, как отнесется к этому король!

– Так нельзя. – Я тянусь к ней. – Он не поймет!

Каэя смотрит в коридор. Она бледнеет и пятится.

– Инан, я должна…

– Ты подчиняешься мне. Я приказываю тебе остановиться!

Но Каэя срывается с места и бежит по темным залам. Я догоняю и сбиваю ее с ног, прижимая к полу.

– Каэя, пожалуйста, просто… О!

Она бьет локтем мне в грудь, и я начинаю задыхаться. Освободившись от моей хватки, адмирал поднимается на четвереньки и ползет к лестнице.

– На помощь! – Ее отчаянный крик разносится по храму.

– Хватит, Каэя! – Никто не должен узнать о том, кем я стал.

– Он один из них! – кричит она. – Был с ними все время…

– Каэя!

– Остановите его! Инан – ма…

Каэя замирает, словно наталкивается на незримую стену. Ее голос обрывается, а тело дрожит. Бирюзовое облачко, вырвавшись из моей ладони, обвивает голову адмирала, парализуя ее точно так же, как магия Лекана тогда. Ее разум пытается освободиться от моей хватки, борется с силой, которой я не знал прежде.

Нет… Я гляжу на свои трясущиеся руки. Не знаю, чей страх сейчас бежит у меня по венам. Я действительно один из них. Один из тех монстров, за которыми должен охотиться.

Каэя корчится и задыхается. Моя магия выходит из-под контроля. Сдавленный крик вырывается из горла адмирала:

– Пусти!

– Я не знаю, как! – кричу я, и страх петлей обвивает мне горло. Храм усиливает мои способности. Чем больше стараюсь подавить магию, тем сильнее она становится.

Крики Каэи становятся громче. Ее глаза наливаются кровью. Кровь течет из ушей, сбегает по шее.

Мысли в голове сменяют одна другую. Все мои планы рассыпаются в пыль. Этого не исправить. Прежде она боялась меня, теперь ненавидит.

– Пожалуйста… – Я пытаюсь остановить это, но не выходит. Нужно подчинить ее. Она обязана меня выслушать. Я – ее будущий король…

Судорожный стон срывается с губ Каэи. Ее глаза закатываются. Бирюзовый свет, связывавший ее, исчезает, и безжизненное тело падает на землю.

– Каэя! – Я подбегаю к ней, прижимаю пальцы к ее шее, но пульс едва прощупывается. Через пару секунд он исчезает.

– Нет! – кричу я, как будто это вернет ее к жизни. Кровь сочится из ее глаз, носа, рта.

– Прости. – Я глотаю слезы. Пытаюсь вытереть ей лицо, но только пачкаю его еще больше. Грудь сжимается, когда я чувствую биение ее крови.

– Прости меня, – перед глазами все плывет. – Мне жаль. Мне так жаль.

– Муха, – выдыхает Каэя.

Все кончено. Ее тело застывает, жизнь окончательно уходит из ореховых глаз.

Не знаю, сколько я сижу над телом адмирала. Струйки крови стекают от головы к бирюзовым кристаллам – знаку моего проклятия. Кристаллы блестят, запах железа и вина наполняет мои ноздри. Вижу воспоминания Каэи.

День, когда она встретила моего отца, то, как она утешала его, когда маги убили его семью. Поцелуй, которым они обменивались среди теней тронного зала, пока Эбеле истекал кровью у их ног.

Мужчина, целовавший Каэю, мне не знаком. Он – король, которого я никогда не встречал. Для него она значила больше, чем солнце.

И я убил ее.

Вздрогнув, отталкиваю от себя труп и отползаю в сторону, в ужасе от кровавого зрелища. Загоняю магию так глубоко внутрь, что аше пульсирует в груди, острая, как меч, который я вонзил в спину Каэи.

Отец не узнает. Это останется чудовищной тайной. Может, он простил бы мое превращение, но никогда не простит ее смерти.

Спустя столько лет магия снова убила его любовь.

Я отступаю назад. Снова, шаг за шагом, и в конце концов бегу от кошмарной ошибки. Остается только один путь.

В Ибеджи.

Глава двадцать седьмая. Амари

Игры еще не начались, но арена воет от возбуждения. Пьяное улюлюканье разносится по каменным залам, зрители жаждут крови. Нашей крови. Я делаю глубокий вдох и сжимаю кулаки, чтобы справиться с дрожью.

Будь смелой, Амари. Голос Бинты звучит у меня в голове так ясно, что на глаза наворачиваются слезы. Когда она была жива, эти слова придавали мне сил, но сегодня они тонут в кровожадных криках.

– Им понравится. – Распорядитель ухмыляется и ведет нашу троицу в подземелье. – Женщины никогда еще не были капитанами. Из-за вас ставки удвоились.

Зели фыркает.

– Рада, что наша кровь стоит дороже.

– С новичками так всегда. – Распорядитель одаривает ее отвратительной улыбкой. – Помни об этом, если возьмешься за дело. Такая мушка, как ты, может заработать кучу денег.

Зели хватает Тзайна за руку прежде, чем он успевает ответить на оскорбление, и награждает распорядителя убийственным взглядом. Ее пальцы непроизвольно тянутся к посоху.

Давай, – шепчу я. Если он потеряет сознание, возможно, мы сможем украсть солнечный камень. Все лучше, чем судьба, ожидающая нас на борту этого корабля.

– Хватит болтать!

Зели делает глубокий вдох и отпускает посох.

Сердце падает. Мы идем дальше. Идем на смерть.

Когда оказываемся в ржавом подземелье, где стоит наше судно, рабы из команды не поднимают глаз. Они кажутся маленькими рядом с огромным корпусом корабля, истощенными после долгих лет рабства. Большинство из них – предсказатели. Самые взрослые на год или два младше Тзайна. Стражник снимает с них оковы. Миг ложной свободы перед бойней.

– Делайте с ними, что хотите. – Распорядитель взмахивает рукой, говоря так, будто перед ним стадо скота. – У вас полчаса, чтобы составить план, затем состязание начнется.

Он разворачивается и покидает темное подземелье. Как только его фигура исчезает в темноте, Тзайн и Зели вынимают из сумок хлеб и фляжки и раздают их людям. Я жду, что рабы накинутся на еду, но они смотрят на черствые лепешки так, словно в первый раз их видят.

– Ешьте, – говорит Тзайн. – Но не слишком быстро. Иначе будет плохо.

Один из предсказателей, совсем мальчик, тянется к хлебу, но изможденная женщина удерживает его.

– Небеса, – не могу сдержаться я. Ему, наверное, не больше десяти.

– Что это? – спрашивает косидан постарше. – Последний пир?

– Никто не умрет, – отрезает Тзайн. – Делайте, что я скажу, и получите свободу и золото.

Если брат Зели напуган хотя бы вполовину так, как я, он этого не выдает. Тзайн возвышается над ними, излучая уважение, уверенность звучит в каждом слове и жесте. Глядя на него, я почти верю, что все закончится хорошо.

Почти.

– Вы не одурачите нас хлебом, – говорит женщина с ужасающим шрамом, разрезающим ее глаз. – Даже если мы выиграем, вы убьете нас и заберете золото.

– Нам нужен камень, – качает головой Тзайн. – Не деньги. Помогите нам, и, обещаю, вы получите все до монеты.

Я изучаю рабов, ненавидя себя за то, что в глубине души хочу, чтобы они взбунтовались. Без команды мы не отправимся на арену, а Зели и Тзайну не придется взойти на корабль.

Будь смелой, Амари. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Голос Бинты в моей голове становится громче и сильнее.

– У вас нет выбора! – Все взгляды устремляются на меня, и я краснею. Будь смелой. Это не сложнее, чем произносить придворную речь. – Все, что происходит, нечестно и неправильно, но хотите вы помогать нам или нет, вы подниметесь на борт.

Смотрю на Тзайна, ища поддержки, и он тут же подталкивает меня вперед. Прокашливаюсь и делаю шаг к рабам, пытаясь казаться уверенной.

– Остальные капитаны просто хотят победить. Им плевать, если кто-то из вас умрет или будет ранен. Мы хотим, чтобы вы жили. Но это случится, только если вы доверитесь нам.

Взгляды рабов обращаются к лидеру – предсказателю, почти такому же высокому, как и Тзайн. Замечаю паутину рубцов на его спине, когда он подходит к нам, глядя на брата Зели.

Кажется, будто время останавливается. Мы ждем его решения. Ноги подкашиваются от томительного ожидания, когда он наконец протягивает Тзайну руку.

– Что мы должны делать?

Глава двадцать восьмая. Амари

– Участники, по местам!

Голос распорядителя гремит над ареной. Сердце бешено стучит в груди. Полчаса пронеслись как миг, пока Тзайн обсуждал план и раздавал команды. Он ведет себя как опытный генерал, воин, закаленный годами. Рабы ловят каждое его слово, их глаза блестят.

– Отлично, – кивает Тзайн. – Давайте сделаем это.

Сытые и полные надежды, люди берутся за дело. Но когда я смотрю, как они всходят на борт, ноги наливаются свинцом. Шум волн нарастает, напоминая о жертвах, что были и будут здесь. Я почти чувствую, как иду ко дну вместе с судном.

Это конец…

До состязания остается всего пара минут.

Половина рабов садится за весла, чтобы придать нам скорость. Остальные встают у пушек, как велел Тзайн: двое заряжают их порохом, еще двое целятся. Вскоре все оказываются на борту.

Все, кроме меня.

Вода на арене поднимается, а я едва передвигаю ноги. Иду по палубе, чтобы встать у пушки, но Тзайн преграждает мне путь.

– Тебе не нужно этого делать.

Мне так страшно, что я не сразу понимаю, о чем он говорит. Тебе не нужно этого делать.

Не нужно умирать.

– Только трое знают о ритуале. Если мы все окажемся на корабле… – Он запинается, пытаясь отогнать жуткую мысль. – Не для того я проделал весь этот путь. Хоть один из нас должен выжить.

Я хочу ответить, что согласна с ним, но слова застывают у меня на устах.

– Зели, – хриплю я вместо этого. – Если кто и должен остаться в живых, то она.

– Если бы в этом аду можно было без нее обойтись, я бы не рисковал сестрой.

– Но… – Я замираю, глядя, как вода поднимается и плещется о борт корабля. Скоро дверь закроется, и мы останемся в этой гробнице. Если я хочу сбежать, нужно торопиться. Еще минута, и будет поздно.

– Амари, уходи, – настаивает Тзайн. – Пожалуйста. Мы справимся лучше, если не будем о тебе беспокоиться.

Мы. Я едва сдерживаюсь от грустной усмешки. За нашими спинами Зели держится за перила. Ее глаза закрыты, а губы шевелятся. Она повторяет заклинание. Ей страшно, но она не сдается. Никто не заставит ее сбежать.

Если желаешь играть в маленькую принцессу, сдайся страже. Я не собираюсь тебя защищать. Я здесь, чтобы бороться.

– Мой брат идет за мной, – шепчу я Тзайну. – Отец тоже. То, что меня не будет на корабле, не сохранит тайну свитка или мою жизнь. Это просто отсрочка неизбежного.

Волна накрывает ноги. Делаю еще шаг и присоединяюсь к команде за пушками.

– Я справлюсь, – говорю я, но понимаю, что это ложь.

И все же нужно бороться.

Будь смелой, Амари. Я цепляюсь за слова Бинты, облекаюсь в них, как в доспехи. Я могу быть смелой. Ради погибшей подруги я могу стать какой угодно.

Тзайн смотрит на меня еще пару секунд, затем кивает и уходит. С протяжным стоном корабль трогается с места, унося нас на битву.

Мы проплываем последний туннель. Крики толпы становятся все яростнее. Она жаждет нашей крови. Впервые я думаю о том, знает ли отец о «состязании». А может, ему все равно?

Держусь за перила изо всех сил, тщетно пытаясь успокоиться. Прежде чем успеваю собраться с силами, мы оказываемся на арене под голодными взглядами толпы.

Запах рассола и уксуса бьет мне в нос. Я потрясенно оглядываюсь. Аристократы, сидящие в первых рядах, стучат по ограждению, их яркие шелковые одежды развеваются на ветру.

Я не могу смотреть на них. Отвернувшись, встречаюсь глазами с молодым предсказателем, и сердце сжимается от того, что я вижу в его пустом взляде. Чтобы мы выжили, остальные должны умереть.

Зели сплетает пальцы, хрустит костяшками, готовясь к бою, и поднимается на борт корабля. Она снова шепчет заклинание, собирается перед битвой.

Каждое судно, выходящее на арену, толпа встречает с еще более громкими криками. Я смотрю на противников и с ужасом понимаю: вчера было десять кораблей.

Сегодня их тридцать.

Глава двадцать девятая. Зели

Я пересчитываю снова и снова, ожидая, что кто-нибудь скажет: это ошибка. Мы не можем пустить ко дну двадцать девять кораблей. Наш план не вмещал и десяти.

– Тзайн! – кричу я, подбегая к нему. Он видит мой страх.

– У меня не получится! Я не смогу потопить их все.

Амари подходит ко мне. Она дрожит так, что едва держится на ногах. За ней следуют рабы. Они осыпают Тзайна бесчисленными вопросами, но в его взгляде читается лишь отчаянье. Мы роимся вокруг него, чтобы услышать хоть что-то. Он сжимает челюсти. Закрывает глаза.

– Тихо!

Его голос гремит над толпой, обрывая наши крики. Он изучает арену, пока распорядитель разжигает азарт зрителей.

– Аби, иди к левому борту. Деле – к правому. Договоритесь с командами соседних кораблей. Скажите, что мы протянем дольше, если будем стрелять в те, что далеко.

– Но если…

– Бегите! – обрывает их Тзайн. Брат с сестрой уносятся прочь.

– Гребцы, – продолжает он. – У нас новый план. Еще половина из вас садится на весла. Нужно двигаться, пусть и не слишком быстро. Мы покойники, если останемся на месте. Рабы разбредаются по местам. Тзайн оборачивается к нам, и я вижу перед собой чемпиона игры агбон. – Остальные встаньте у пушек и цельтесь в лодки прямо по курсу. Я хочу постоянного огня. Постарайтесь, чтобы пороха хватило подольше, от этого зависит, сколько мы протянем.

– А тайное оружие? – спрашивает Баако, самый сильный из рабов.

Уверенность, которую вселили в меня слова Тзайна, исчезает. Грудь щемит от боли, будто сердце пронзили иглой. Оружие не готово, хочу закричать я. Поверьте в него, и вы умрете!

Теперь я это вижу: Тзайна, чьи крики разносятся над морем, себя, задыхающуюся в тщетных попытках пробудить магию. Я не такая сильная, как мама. Что, если я не та жница, которая им нужна?

– Все под контролем, – уверяет его Тзайн. – Просто постарайтесь остаться на плаву, пока мы его не используем.

– Кто готов… к битве столетия?

Разъяренная толпа ревет. Их крики заглушают голос распорядителя. Я хватаю Тзайна за руку, когда члены команды расходятся по местам. В горле пересыхает, и я выдывливаю:

– Что насчет меня?

– Все по-прежнему. Нам просто придется дольше сражаться.

– Тзайн, я не могу…

– Взгляни на меня. – Он кладет ладони мне на плечи. – Мама была самой могущественной жницей, какую я видел. Ты – ее дочь. Я знаю, ты справишься.

Внутри все сжимается, но я не уверена, что от страха.

– Просто попробуй. – Он сжимает мои плечи. – Даже одна ожившая душа нам поможет.

– Десять… Девять… Восемь… Семь…

– Главное – остаться в живых, – кричит он, вставая у пушек.

– Шесть… Пять… Четыре… Три…

Рев толпы становится оглушительным. Я подбегаю к перилам.

– Два…

Теперь нет пути назад. Мы или получим камень…

– Один…

…или умрем, делая все, что в наших силах.

Ревет труба, и я прыгаю за борт. Как молния, падаю в теплое море. Как только ныряю, наш корабль вздрагивает от первого выстрела. Отзвуки разносятся в воде, отдаются внутри. Духи мертвых вьются вокруг, словно холодное течение. Первые жертвы сегодняшних игр.

Минус один, думаю я, вспоминая оживление Миноли. Мурашки бегут по коже. Духи совсем рядом, и я чувствую привкус крови на языке, хотя не открываю рта. Они жаждут моего прикосновения, хотят вернуться к жизни. Но их час настал. И если я действительно жница, самое время это доказать.

– Эми авон ти о ти сунн, мо ке пе инни они…

Жду, что меня окружат воскресшие, но с ладоней срывается лишь несколько пузырьков. Пытаюсь вновь, призывая энергию мертвых, но ничего не выходит.

Проклятье. У меня заканчивается воздух, пульс ускоряется. Я не могу этого сделать. Не могу нас спасти…

Сверху доносится грохот выстрелов.

Я вижу, как корабль рядом с нами тонет. Обломки судна и трупы градом падают в воду, которая тут же становится алой. Окровавленное тело за моей спиной идет ко дну.

О боги…

Ужас сдавливает грудь. Выстрели они правее, это мог быть Тзайн.

Соберись, уговариваю я себя, но воздуха почти не остается. Сейчас не время для слабости. Мне нужна моя сила.

Ойя, прошу. Молитва выходит странной, словно на знакомом, но давно забытом языке. И все же наша связь после моего пробуждения стала сильней, чем когда бы то ни было. Если я позову, она должна откликнуться. «Направь меня. Надели своей силой. Помоги защитить брата и освободить души, пойманные в этом аду».

Закрываю глаза, впитывая энергию мертвых. Я изучила свиток, значит смогу это сделать. Смогу быть жницей.

– Эми авон ти о ти сун…

Сиреневый свет исходит от моих рук. Что-то горячее разливается по венам. Заклинание открывает мои духовные каналы, освобождая аше. И вот первый дух сливается со мной, готовый исполнить приказ. В отличие от Миноли все, что я успеваю о нем узнать – как он умер. Мой желудок пронзает боль от ядра, ударившего ему в живот.

Когда я заканчиваю заклинание, он кружит передо мной водоворотом из крови и пузырей. Жаждет мести. Я не могу разглядеть лица, но чувствую, что его дух рвется в битву. Призванный мной солдат. Первый из армии мертвых.

На краткий миг усталость уступает место гордости. Я это сделала. Я – жница, истинная сестра Ойи. Меня охватывает тоска. Если бы только мама видела…

Но я все еще могу почтить ее дух и сделать так, чтобы каждый умерший жнец гордился нами.

– Эми авон ти о ти сун…

Свет струится из моих рук. Я продолжаю читать заклятие, воскрешая новых мертвецов. Затем указываю на корабль и отдаю команду:

– Потопите его!

К моему удивлению, духи пронзают воду, словно стрелы. Они летят к цели, и вот остается мгновение до столкновения…

Вода содрогается, когда они наносят удар, врезаясь прямо в корму судна. Доски разлетаются в щепки, в пробоины хлещут волны.

Я это сделала. Не знаю, где теперь искать Ойю – в небе или внутри себя. Духи мертвых ответили на мой зов. Исполнили мою волю.

Вода хлещет на корабль, и тот идет ко дну. Но не успевает восторг стихнуть, как я вижу тонущих предсказателей. Команда подбитого судна изо всех сил пытается доплыть до края арены, чтобы удержаться на поверхности. Среди них я с ужасом замечаю маленькую девочку, слишком слабую, чтобы бороться с волнами. Ее бесчувственное тело камнем идет ко дну.

– Спасите ее!

Я отдаю команду, но чувствую, как связь с духами слабеет. Мои солдаты тают, покидая арену ради покоя загробной жизни. Воздух в легких заканчивается, и я начинаю всплывать, замечая, как духи, словно рогохвостые скаты, окружают и подхватывают девочку, прежде чем ее тело опускается на дно. Чувствую последние приливы аше, когда они закидывают ее на дрейфующую доску. Она жива.

Вынырнув из воды, я захожусь в кашле. Духи исчезают, и я ощущаю пустоту внутри. Жадно глотая воздух, шепчу слова благодарности.

– Вы видели это? – грохочет распорядитель. Арена смолкает, не понимая, что потопило корабль.

– Зели! – кричит сверху Тзайн, на его лице, несмотря на окружающий нас хаос, ликующая улыбка. Я не видела ее лет десять – в последний раз он выглядел таким радостным, когда наблюдал за маминым магическим ритуалом.

– Так их! – кричит он. – Продолжай!

Меня распирает от гордости, а кожа горит от магии. Я делаю глубокий вдох, а затем опять ухожу под воду.

И вновь читаю заклинание.