Текст книги "Дети крови и костей"

Глава тридцать девятая. Инан

Я так близок к цели…

Эта мысль потрясает меня, когда я стою над девчонкой. Пойманная в сеть, она беззащитна. Ни посоха, ни магии.

Убив ее, я выполню долг, защищу Оришу от колдовского безумия. Каждый грех, совершенный в этой погоне, будет прощен. Исчезнет единственное существо, знающее о моем проклятии.

Я прижимаю ее к земле, надавливая сильнее, когда она пытается вырваться. Поднимаю меч и приставляю его к груди девчонки, целясь в сердце.

Но, когда касаюсь ее, моя магия потоком хлещет сквозь кожу. Ее не остановить. Она сильнее, чем была когда-либо. Я задыхаюсь, и хрип исчезает в клубящемся синем облаке. Несмотря на внутреннюю борьбу, у меня не получается одолеть его. Мое проклятие затягивает меня, как омут.

Багрово-красное небо.

Дикие крики.

Повсюду кровь.

Еще мгновение, и воспоминание девчонки встает перед глазами. Ее сердце стучит в моей груди с такой болью, которой я никогда еще не испытывал.

Холодные камни скрипят у меня под ногами, когда она карабкается по заснеженным горам Ибадана. До меня доносится аромат домашнего жареного риса. Вдруг сердце замирает, когда солдаты вышибают деревянную дверь хижины. Стражники Ориши.

Мои стражники.

При виде этой картины я задыхаюсь сильнее, словно гориллион сдавливает мне горло.

Передо мной проносятся тысячи случаев, тысячи преступлений, скрепленных печатью Ориши.

Я вижу блестящую шерсть снежного леопанэра и закованный в железную броню кулак, врезающийся в челюсть отца Зели. Эта же рука держит покрытую кровью цепь, обвивающую горло ее матери.

Я вижу все. Мир, созданный моим отцом, и боль, с которой предсказательнице приходилось жить.

– Мама! – Крик Зели кажется мне столь диким, что он не похож на человеческий.

Тзайн обнимает ее в углу хижины, отчаянно пытаясь уберечь от этого зрелища.

Воспоминания проносятся передо мной, то сливаясь в пятно, то растягиваясь, как вечность.

Мчатся, когда она бежит за матерью.

Замирают, когда она останавливается у дерева…

О небо. Ужас парализует мозг. Мертвые маги, как гирлянды, качаются на магацитовых цепях, повешенные в назидание всему миру.

Все мое существо наполняет боль, известная каждому предсказателю, пережившему ночь Рейда.

Я понимаю: в Орише, созданной отцом, подобный конец ожидает любого мага.

Кажется, еще немного, и сил, чтобы вынырнуть из омута воспоминаний Зели, не хватит. Ее боль обрушивается на меня, словно месть за деяния короля.

Вздрогнув, возвращаюсь к реальности.

Я стою на коленях с мечом, занесенным над пресказательницей.

Проклятие небесам.

Рука дрожит. Пришло время убить ее, но я не могу пошевелиться.

Не могу, разглядев в ней испуганную, сломленную девочку. В первый раз вижу в ней не мага, а человека с сердцем полным боли, со своими страхами из-за трагедии, в которой виноват мой отец.

Отец…

Правда обжигает и, словно горькое вино, струится по горлу.

В воспоминаниях Зели нет преступлений, совершенных магами, о которых он говорил. Только разрушенные семьи.

Долг превыше всего, снова звучит в ушах его кредо.

Мой отец, ее король – причина этих страданий.

Я издаю отчаянный крик и опускаю меч. Зели вздрагивает.

Веревки, опутавшие ее, падают.

Она удивленно смотрит на меня и отползает назад, ожидая нападения. Но этого не будет.

Я не хочу быть еще одним обладателем печати Ориши, что причинит ей боль.

Зели открывает рот, но вопрос застывает на ее губах. Она тут же оборачивается к лежащему в грязи человеку в маске, и ужас застывает на ее лице от страшного осознания.

– Тзайн!

Она резко вскакивает на ноги, едва не упав снова. Имя ее брата нарушает тишину ночи.

Никто не отвечает, и она без сил падает на землю. Я опускаюсь рядом.

Наконец-то я знаю правду.

Но не представляю, что, ради небес, мне с этим делать.

Глава сороковая. Зели

Не знаю, как долго лежу в грязи – десять минут или десять дней.

От холода, который я прежде не испытвала, я продрогла до костей. Или это от страха остаться одной…

Не понимаю, кто были те люди в масках? Зачем напали на нас? Они действовали так быстро, что мы не смогли бы от них ускользнуть.

Разве что сбежали бы сразу, как только все началось…

Осознание наполняет рот горечью. Даже самая быстрая из масок не сравнится с Найлой. Если бы мы уехали, только завидев Инана, эти люди не смогли бы подкрасться к нам. Амари и мой брат были бы в безопасности. Но я не послушалась Тзайна, и он заплатил за это.

Он всегда расплачивается за меня.

Когда я побежала за стражниками, уводившими маму, он терпел их побои, чтобы оттащить меня прочь. Когда спасла Амари из Лагоса, ему пришлось оставить дом, команду и прошлое. Когда решила сразиться с Инаном, враги похитили его, а не меня. Он всегда платит за мои ошибки.

Вставай, звучит голос у меня в голове, суровее, чем когда-либо. Отправляйся за Тзайном и Амари и верни их.

Кем бы ни были люди в масках, они совершили роковую ошибку. Я прослежу, чтобы она оказалась последней в их жизни.

Хотя тело будто налито свинцом, я поднимаюсь на ноги и направляюсь к Инану и незнакомцу в маске.

Инан опирается на бревно, с бледным от напряжения лицом держась за сердце. Увидев меня, он кладет руку на меч, но не нападает. Какой бы огонь ни пылал внутри него во время нашей схватки, теперь он погас, оставив после себя лишь пепел. Под глазами у принца пролегли темные круги. Он исхудал и кажется меньше, чем прежде. Кости выпирают на бледной коже.

Он борется… Осознание этого наполняет меня страхом. Он подавляет магию, снова ослабляет себя. Зачем? Я гляжу на него в смятении. Почему он высвободил меня из сети и не атаковал вновь?

Это не имеет значения, резкий голос в голове обрывает мои мысли. Какой бы ни была причина, я все еще жива.

И если буду медлить, брат умрет.

Я отворачиваюсь от Инана и наступаю ногой на грудь мальчишке в маске. Часть меня жаждет снять ее, но будет легче, если я не увижу его лица. Он казался великаном, когда тащил меня по лесу, но теперь его тощее тело выглядит таким хрупким и слабым.

– Куда вы забрали их? – спрашиваю я.

Парень шевелится, но молчит.

Неправильный выбор.

Я поднимаю посох и бью его по руке, ломая кости. От дикого крика мальчишки Инан вскидывает голову, приходя в себя.

– Отвечай! – рычу я. – Куда вы их забрали?

– Я не… Ааа! – Крики становятся громче, но этого мало. Хочу, чтобы он выл от ужаса. Хочу увидеть, как он истечет кровью.

Отбрасываю посох и вынимаю из-за пояса кинжал. Кинжал Тзайна…

Воспоминание о том, как он вложил мне его в руку у ворот Лагоса, пробивается сквозь мою боль. На всякий случай, сказал он тогда.

На случай, если я навлеку на него беду.

– Говори! – Мои глаза, должно быть, пылают яростью. – Где Амари? Где мой брат? Где ваш лагерь?

Первый удар наношу осознанно. Разрезаю руку, чтобы он заговорил. Но когда начинает течь кровь, меня охватывает бешенство, которое не получается сдержать.

Второй удар наношу быстро, третий – молниеносно. Темная ярость выплескивается наружу, я бью снова и снова, вымещая на нем свою боль.

– Где они? – Я погружаю лезвие в плоть, не видя ничего вокруг. Мама исчезает во тьме. За ней – опутанное сетью тело Тзайна.

– Отвечай! – визжу я, вновь вонзая кинжал. – Куда вы забрали его? Где мой брат?

– Эй!

Голос доносится сверху, но я едва его слышу. Они забрали магию, забрали маму, но Тзайна не получат.

– Я убью тебя! – подношу лезвие к сердцу мальчишки и замахиваюсь. – Убью…

– Зели, нет!

Глава сорок первая. Инан

Бросаюсь к ней, вовремя хватая за запястья.

Она замирает, и я рывком поднимаю ее на ноги.

Едва наши руки соприкасаются, моя сила вырывается наружу, пытаясь вновь погрузить меня в воспоминания Зели. Сискивая зубы, загоняю зверя внутрь: одним небесам известно, что случится, если я вновь потеряюсь в ее голове.

– Пусти, – рычит она. В голосе звучит прежняя ярость. Она не знает, что я видел ее воспоминания.

Я рассматриваю ее. Не в силах остановиться, изучаю каждый изгиб, каждую линию. Родимое пятно в форме полумесяца на шее. Белые искорки в серебряных озерах глаз.

– Пусти, – повторяет Зели еще более злобно. Она метит коленом мне в пах, и я успеваю отшатнуться.

– Подожди! – пытаюсь я успокоить ее, но она переключает внимание с мальчика в маске на меня. Стискивает ржавый кинжал и отступает, чтобы атаковать.

– Эй… – Зел – имя появляется у меня в голове. Звучит грубым голосом ее брата. Так ее звал Тзайн.

– Зел, стой!

Из моих уст это имя звучит странно, но она останавливается, услышав свое прозвище. Хмурится, пытаясь сдержать боль. Так же, как в тот день, когда стражники увели ее мать.

– Успокойся. – Я ослабляю хватку в знак доверия. – Остановись. Ты убьешь нашу единственную зацепку.

Она смотрит на меня. Слезы, повисшие на ресницах, стекают по щекам. Ее вновь охватывают горькие воспоминания. Я изо всех сил пытаюсь не обращать на них внимания.

– Нашу? – спрашивает Зели.

Странно слышать это от нее. Между нами не может быть ничего общего. Никаких «нас».

Убей ее. Уничтожь магию.

Раньше все было так просто. Отец хотел истребить магию, и он это сделал, надеясь, что я пойду по его стопам.

Но воспоминание о повешенных на дереве магах наполняет меня ужасом. Одно из бесчисленных преступлений Ориши.

Глядя на Зели, нахожу ответ на вопрос, который всегда боялся себе задать. Я не стану таким, как отец. Не буду таким королем.

Я отпускаю предсказательницу, но на самом деле освобождаюсь сам. От отцовского приказа, от его Ориши. От того, кем не хочу становиться.

Мой долг – служить королевству, но теперь это будет другая страна. Земля, в которой маг может быть принцем. Край, где мы с Зели сможем говорить о «наших» делах. Чтобы честно исполнить свой долг, я должен буду править такой Оришей.

– Нашу, – повторяю я, стараясь звучать уверенно. – Мы нужны друг другу. Они ведь похитили и Амари.

Она изучает меня. В глазах горит надежда, с которой Зели пытается бороться.

– Десять минут назад ты поднял на Амари меч. Тебе просто нужен свиток.

– Ты его видишь?

Девушка оглядывается в поисках своей сумки, но, обнаружив, мрачнеет. Они забрали ее брата, ее союзницу леонэру и свиток, который нужен нам обоим.

– Неважно, отправлюсь я за сестрой или свитком, эти люди забрали все. У нас общие интересы.

– Ты мне не нужен. – Зели злобно щурится. – Я сама их найду.

Я чувствую ее страх, сочащийся из пор, словно пот. Она боится остаться одна.

– Без меня ты бы все еще не выпуталась из сети. Или наш единственный проводник был бы мертв. Думаешь, ты справишься с теми воинами без меня?

Жду, что она уступит. Но Зели ничего не говорит.

– Расценивать твое молчание как нет?

Она указывает на кинжал, зажатый в руке:

– Если ты дашь мне повод, я убью тебя…

– Удивительная самоуверенность.

Мы глядим друг на друга, словно все еще сражаемся, и ее незримый посох скрестился с моим незримым мечом. Затем Зели отводит глаза и возвращается к мальчишке, лежащему в грязи и истекающему кровью.

– Ладно, маленький принц. Что теперь?

Кровь вскипает от ее насмешки, но я сдерживаюсь. Новая Ориша должна с чего-то начинаться.

– Подними его.

– Зачем?

– Ради небес, просто сделай это.

Она презрительно поднимает бровь, но ставит бедолагу на ноги. Он издает стон и не может открыть глаза. Подойдя ближе, я чувствую исходящий от него жар.

Осматриваю мальчишку в маске. Обе руки сломаны. Раны по всему телу. В руках Зели он выглядит как тряпичная кукла. Повезет, если он не истечет кровью.

– Послушай! – Я беру его за подбородок, принуждая смотреть в глаза. – Если хочешь остаться в живых, начинай говорить. Где наша семья?

Глава сорок вторая. Амари

Прихожу в себя от пронзительной боли, пульсирующей в голове. Вскоре начинают болеть рубцы, бесчисленные царапины и порезы, покрывающие кожу. Я открываю глаза, но ничего не вижу. Они надели на голову мешок. Грубая ткань липнет к лицу, когда я вдыхаю слишком глубоко в тщетной попытке избавиться от головокружения.

Что все это значит?

Тянусь вперед, но что-то не пускает меня: запястья привязаны к колонне. Нет, не к колонне. Я сдвигаюсь, чтобы изучить шероховатую поверхность. К стволу…

Значит, мы еще в лесу.

– Тзайн? – пытаюсь позвать я, но мешает повязка, которой мне завязали рот. Кем бы ни были эти люди, они приняли все меры, чтобы обезопасить себя.

Жареный поросенок, которым мы пообедали, просится наружу.

Я пытаюсь услышать еще что-нибудь: журчащую воду, движения других пленников. Но вокруг только тишина. В поисках зацепок я начинаю вспоминать. Хотя вокруг и так темно, закрываю глаза, заново переживая внезапное нападение. Тзайн и Найла исчезают в сплетенных сетях, затем я чувствую резкий запах, и все меркнет. Так много людей в масках, быстрых и безмолвных, сливающихся с тенями. Эти странные воины – преступники.

Нас похитили. Но зачем? Что им нужно? Если они хотели убить нас, я бы уже была мертва. Если ограбить, они уже это сделали. Нет, за их нападением стоит нечто большее. Будь у меня достаточно времени, я бы узнала об их планах, придумала бы, как бежать…

– Она очнулась.

Я замираю, услышав женский голос. Что-то шуршит, раздаются шаги. До меня долетает слабый запах шалфея, когда неизвестная приближается.

– Может, позвать Зу?

На этот раз я улавливаю в ее голосе протяжные ноты, акцент, который слышала только у аристократов с востока. Представляю перед собой отцовскую карту Ориши. Единственная восточная деревня, кроме Илорин, достаточно большая, чтобы там жила знать, – Варри.

– Зу подождет, – отвечает ей мужской голос, в котором тоже слышен восточный акцент. Чувствую жар его тела, когда он приближается.

– Кваме, нет!

Мешок снимают так резко, что голова безвольно падает на грудь. Она гудит, а все вокруг плывет, пока я борюсь с болью и пытаюсь осмотреться.

Перед глазами возникает лицо предсказателя с густой бородой. Его темные глаза полны недоверия. Когда он приближается, я замечаю маленькое серебряное кольцо в правом ухе. И хотя злоба исказила его лицо, он выглядит едва ли старше Тзайна.

За спиной стоит прекрасная предсказательница с темной кожей и кошачьими глазами. Длинные белые локоны спускаются по спине, змеятся по рукам, которые она скрестила на груди. Мы в большом полотняном шатре, закрепленном на двух огромных пнях.

– Кваме, наши маски.

– Они нам не нужны, – отвечает он, обдавая меня горячим дыханием. – Во-первых, это ей, а не нам угрожает опасность.

Я вижу другое тело, привязанное к древесному корню. Голова скрыта мешком. Тзайн. Я вздыхаю от облегчения, узнав его фигуру, но вижу на мешке пятно крови, густое и темное, и страх возвращается. Кожа Тзайна в порезах и синяках – должно быть, тащить его было нелегко.

– Хочешь поговорить с ним? – спрашивает Кваме. – Тогда скажи, откуда у тебя свиток.

Кровь стынет в жилах, когда он размахивает пергаментом перед моим лицом. Небеса. Что еще он забрал?

– Ищешь свое оружие? – Кваме, словно читая мои мысли, достает из-за пояса костяной кинжал. – Не мог оставить твоему парню такое оружие.

Кваме разрезает повязку на моих губах, порезав щеку, но даже не вздрагивает.

– У тебя один шанс, – шипит он сквозь сжатые зубы. – Не пытайся врать.

– Я украла его из королевского дворца, – выпаливаю я. – Мы должны вернуть магию. Боги указали мне путь.

– Я иду за Зу… – начинает девушка за его спиной.

– Подожди, Фолаке! – Его голос становится резким. – Мы должны принести ей ответы и узнать, где Джейлин.

Он снова поворачивается ко мне: глаза превращаются в щелки.

– Косидан и аристократка путешествуют, чтобы вернуть магию, но с вами нет ни одного мага?

– У нас…

Я замолкаю, думая, что ответить. Возвращаюсь во времена приемов во дворце, когда нужно было отыскивать правду за обманом и улыбками. Он думает, что нас двое. Значит, Зели и Инану удалось сбежать. Или их вообще не поймали. Они все еще могут быть в безопасности…

Не знаю, обнадеживает ли меня эта мысль. Объединившись, Зели и Инан могли бы найти нас. Но, судя по яростному поединку, один из них, возможно, уже мертв.

– Выдумки кончились? – спрашивает Кваме. – Хорошо. Говори правду. Как вы нашли нас? Сколько вас здесь? Зачем такой аристократке, как ты, подобный свиток?

Подобный свиток?

Я вонзаю ногти в грязь. Конечно. Почему я не заметила этого сразу? Кваме и глазом не моргнул, когда я сказала, что пергамент нужен мне, чтобы вернуть магию. Он предсказатель, но прикосновение к свитку не пробудило его аше.

Потому, что Кваме уже держал его в руках.

Скорее всего, он и его приятели в масках охотились именно за свитком.

– Послушай…

– Нет, – обрывает меня Кваме и, подойдя к Тзайну, сдергивает мешок с его головы. Тзайн почти без сознания, его голова безвольно висит. Тревога сжимает мне грудь, когда Кваме прижимает костяной кинжал к его шее.

– Не лги мне.

– Не лгу! – кричу я, пытаясь вырваться.

– Надо позвать Зу. – Фолаке пятится к выходу из шатра, как будто от этого ее ужас рассеется.

– Нам нужна правда! – орет Кваме в ответ. – Она лжет. Я знаю, ты тоже это видишь!

– Не причиняй ему боли, – умоляю я.

– У тебя был шанс. – Кваме сжимает губы. – Сама виновата. Я не хочу вновь потерять семью…

– Что здесь происходит?

Поднимаю глаза ко входу в шатер, где стоит девочка, сжимая кулаки. Ее зеленая дашики кажется еще ярче, оттеняемая смуглой кожей. Белые локоны завиваются вокруг головы пушистым облаком. Ей не больше тринадцати, но Кваме и Фолаке ее слушают.

– Зу, я хотела пойти за тобой, – быстро говорит Фолаке.

– А я хотел сперва получить ответы, – заканчивает Кваме. – Мои разведчики видели их у реки со свитком.

Темно-карие глаза Зу расширяются от удивления, когда она берет пергамент у Кваме и изучает выцветшие чернила. То, как она проводит пальцем по строкам, подтверждает мою догадку.

– Ты видела свиток раньше.

Девочка смотрит на меня, затем изучает порезы на коже и рану на голове Тзайна. Пытается сохранить хладнокровие, но уголки ее губ неодобрительно опускаются.

– Вы должны были разбудить меня.

– Не было времени, – говорит Кваме. – Они собирались уезжать. Нужно было действовать, или мы потеряли бы их.

– Их? – спрашивает Зу. – Были другие?

– Еще двое, – отвечает Фолаке. – Им удалось уйти. И Джейлин…

– Что с ним?

Фолаке обменивается виноватым взглядом с Кваме:

– Он еще не вернулся. Возможно, его поймали.

Зу мрачнеет, сжимая пергамент в руке.

– Вы не отправились за ним?

– Не было времени…

– Зря вы это сделали, – рычит Зу. – Мы не бросаем своих. Наш долг – защищать их!

Кваме опускает голову. Скрещивая руки на груди, он переминается с ноги на ногу.

– На кону был свиток, Зу. Он нужен, если за нами придут новые стражники. Я оценил риск.

– Мы не стражники, – вклиниваюсь я. – Не солдаты.

Зу смотрит на меня и подходит к Кваме:

– Из-за тебя мы оказались в опасности. Надеюсь, было весело изображать короля.

Хотя она произносит это со злобой, в словах таится печаль. Нахмурив тонкие брови, девчока выглядит еще младше.

– Соберите остальных в моем шатре, – говорит она Кваме, а затем указывает на Тзайна. – Фолли, промой и забинтуй рану. Не хочу, чтобы у него началось заражение крови.

– А она? – Фолаке кивает в мою сторону. – Что делать с ней?

– Ничего. – Взгляд Зу останавливается на мне, и на сей раз я не могу его прочитать: – Она останется здесь.

Глава сорок третья. Инан

Тишина окружает нас.

Гнетущая и тяжелая, висит в воздухе.

Усталые, мы взбираемся на самый высокий холм в лесу, сопровождаемые только эхом наших шагов. Несмотря на то, что земля мягкая, а сети тяжелые, наши противники в масках передвигались очень осторожно. Это удивляет меня. Стоит заметить следы, как я тотчас их теряю.

– Сюда. – Зели идет впереди, осматривая деревья.

Следуя указаниям мальчишки в маске, ищу на стволах рисунок, оставленный его товарищами: Х из двух перекрещенных полумесяцев. Если верить ему, только следуя за этим знаком, можно отыскать дорогу в лагерь.

– Вот еще один. – Зели указывает на дерево и поворачивает налево, поднимаясь с невероятным упорством, так что я еле поспеваю за ней. Бесчувственное тело врага лежит на мне мертвым грузом, перекинутое через плечо. Каждый вздох дается с трудом. Я почти забыл, как больно бывает дышать, когда приходится контролировать магию, но теперь снова должен это делать.

В схватке с Зели пришлось высвободить ее – мне нужна была вся сила, чтобы победить. Теперь же энергия уходит на то, чтобы ее сдержать. Неважно, насколько это тяжело, я боюсь вновь испытать чувства Зели. Это постоянное и нарастающее ощущение угрозы…

Ноги скользят по грязи. Со стоном я упираюсь каблуками в почву, чтобы не упасть. Моему проклятию только это и нужно. Как вырвавшийся из клетки леопанэр, оно выходит наружу.

Я закрываю глаза, и воспоминания Зели накрывают меня, как прилив, сперва холодные и болезненные, затем нежные и теплые. Меня обдает запахом моря. Перед глазами ясное ночное небо, отражающееся в темных волнах. Прогулки с Тзайном на речной рынок. Время, проведенное вместе с папой в кокосовой лодке.

Все эти моменты вспыхивают в памяти, как искры, только на миг.

Затем я тону в пучине скорби.

Небо. Я борюсь, подавляя ее мысли и свое проклятие. Когда все заканчивается, становится легче, хотя грудь все еще сжимается от боли. Что-то внутри взывает к моей магии, пробуждая ее при любом удобном случае. Ее дух словно парит надо мной, всякий раз налетая с силой бури.

– Ты замедляешь меня, – кричит Зели с вершины холма.

– Хочешь сама нести его? – спрашиваю я. – Мне бы очень хотелось, чтобы его кровь заливала тебя.

– Возможно, если ты перестанешь подавлять свои силы, то справишься с лишним грузом.

Возможно, если ты закроешь свою проклятую память, мне не потребуется столько энергии, чтобы блокировать ее.

Я не отвечаю. Не все воспоминания Зели прокляты. В них есть безумная любовь к семье – чувство, которого я никогда не испытывал. Я думаю о днях тренировок с Амари и ночах, когда дрожал от отцовского гнева. Если бы Зели обладала моей магией, какую часть меня она бы увидела?

Терзаемый этим вопросом, я поднимаюсь на последний уступ. Достигнув вершины, опускаю нашего пленника на землю и выхожу на плато. Ветер ударяет в лицо. Я сгораю от желания снять шлем и смотрю на Зели. Она уже знает мою тайну. Впервые с тех пор, как на голове появилась эта жалкая прядь, мне не нужно ее прятать.

Расстегиваю шлем, стоя на краю утеса и наслаждаясь тем, как ветер обдувает кожу. Прошло так много времени с тех пор, как я мог это почувствовать.

Под нами заросшие лесом холмы – долина реки Гомбе, омытая лунным светом и полная причудливых теней. Повсюду возвышаются огромные деревья, но с высоты я вижу один необычный знак. В отличие от других зарослей эта роща выглядит искусственной, образуя большой круг. С нашего наблюдательного пункта метка «Х» противников, нанесенная на несколько листьев, едва заметна.

– Он сказал правду, – в голосе Зели звучит удивление.

– Мы не оставили ему выбора.

– И все же, – она пожимает плечами, – он мог и соврать.

За деревьями скрывается стена, возведенная из грязи, камней и сплетенных веток. Несмотря на примитивность, она очень высока и поднимается над деревьями на несколько метров.

У стены стоят двое часовых с мечами, охраняя подобие ворот. Как и допрошенный нами мальчишка, они носят маски и одеты в черное.

– Никак не пойму, кто они, – вполголоса шепчет Зели.

Я повторяю ее вопрос. Единственное, чего мы добились от мальчишки, кроме расположения их лагеря, – сведения о том, что им тоже нужен свиток.

– Может, если бы ты не забила его до полусмерти, у нас было бы больше ответов.

Зели фыркает:

– Если бы я его не избила, мы бы вообще не нашли это место.

Она уходит вперед, спускаясь по заросшему лесом холму.

– Куда это ты собралась?

– Вернуть наших родных.

– Подожди! – Я хватаю ее за руку. – Мы не можем просто ворваться туда.

– Я возьму на себя двоих.

– Их гораздо больше, – указываю на пространство вокруг ворот.

Зели требуется секунда, чтобы приглядеться. Спрятавшиеся в тени солдаты так неподвижны, что сливаются с зеленью.

– По меньшей мере тридцать только на этой стороне. Не считая тех, что прячутся на деревьях.

Указываю на ногу, свисающую с ветвей, – единственный признак жизни в густой листве:

– Если они поддерживают тех, что внизу, там должно быть как минимум пятнадцать человек.

– Тогда нападем на рассвете, – решает Зели. – Они не смогут спрятаться.

– Солнечный свет не изменит их количества. Надо полагать, они так же искусны, как те, что забрали Амари и Тзайна.

Зели презрительно морщит нос. Я тоже это слышу: имя ее брата странно звучит у меня на устах.

Ее белые кудри сияют в лунном свете. Прежде они были прямыми, как лезвие, но теперь закручиваются в спирали. Ее раннее воспоминание всплывает передо мной. Когда Зели была ребенком, они вились еще сильнее. Ее мать хихикала, пытаясь расчесать эту неподатливую копну, призывая пляшущие тени, чтобы дочь не дергалась.

– Так что ты предлагаешь? – обрывает она мои мысли. Я вновь смотрю на стену, позволяя грядущей битве отодвинуть воспоминания Зели.

– Гомбе всего лишь в дне пути. Если я отправлюсь сейчас, к утру приведу солдат.

– Ты серьезно? – Зели отступает на шаг. – Хочешь впутать в это стражников?

– Если нужно проникнуть в лагерь, не помешают еще силы. Разве у нас есть выбор?

– Со стражниками выбор есть у тебя. – Зели тычет пальцем мне в грудь. – А у меня – нет.

– Он – предсказатель. – Я указываю на пленника. – Что, если за стеной их больше? Теперь у них свиток, так что мы не знаем, с чем столкнемся.

– Конечно, свиток. Всегда он. Глупо было думать, что ты хочешь спасти моего брата или свою сестру…

– Зели!

– Придумай другой план, – требует она. – Если за стеной предсказатели и ты призовешь стражу, родных мы не увидим. Они умрут, когда твои солдаты ворвутся внутрь.

– Это не так…

– Приведи стражников, и я открою им твой секрет. – Она скрещивает руки на груди. – Они придут за нами, но убьют и тебя.

Все внутри сжимается, и я отступаю. Вновь вижу меч в дрожащих руках Каэи, ее глаза, полные ненависти.

Странная грусть охватывает меня, когда я лезу в карман и сжимаю отцовскую пешку. Проглатываю свои возражения. К сожалению, она права.

– Как мы сделаем это без подкрепления? – спрашиваю я. – Нам не хватит сил, чтобы пробраться за стену.

Зели поворачивается к лагерю и обхватывает себя руками. Она дрожит, хотя здесь душно, и пот стекает с меня градом.

– Я проведу, – наконец отвечает она. – А когда мы окажемся внутри, разойдемся.

Несмотря на молчание, я понимаю: Зели думает о свитке. Там, за стеной, битва за него будет отчаянной.

– Каков план?

– Не твое дело.

– Мое, если я доверяю тебе жизнь.

Она бросает на меня злобный взгляд, полный недоверия. Затем прижимает ладони к земле. В воздухе нарастает гул.

– Эми авон ти о ти сун…

Земля покоряется ее воле, трескается и осыпается. Пыльная фигура, воскрешенная магией, поднимается от касания предсказательницы.

– Небеса, – изумляюсь я ее силе. Когда она этому научилась? Зели не обращает на меня внимания и поворачивается к лагерю.

– Это восставшие духи, – говорит она. – Они мне подчиняются.

– Как много ты можешь призвать?

– Восемь. Может, больше.

– Мало. – Я качаю головой.

– Они сильны.

– Внизу слишком много противников. Нам нужно что-то более мощное…

– Ладно, – Зели резко разворачивается, собираясь уйти, – если мы атакуем следующей ночью, утром я сделаю еще.

Она идет прочь, но останавливается.

– Вот тебе совет, маленький принц. Не доверяй мне жизнь, если не хочешь ее потерять.