Текст книги "Мой путь к мечте. Автобиография великого модельера"

Моей следующей идеей было использовать лоскутную технику, которая происходила из моей любви к моде 1970-х. Я придумал жилеты и юбки в технике пэчворк, а потом из парчи сделал один рукав золотым, а другой – винного цвета; одна передняя планка была изумрудного цвета, а другая – черного цвета, так что это выглядело очень поэтично и романтично.

Шло время, я разрабатывал морскую тематику, идею яхтинга, образ калипсо, докера, использовал в декоре разноцветные полосы, как на фантиках, и подчеркивал спортивный характер одежды. Придумал платья в китайском стиле и брутальную походную одежду в духе Робинзона Крузо. Когда у меня появилась возможность поехать в Бангалор[61]61
  Бангалор, также Бенгалуру, – крупный город и административный центр на юге Индии.


[Закрыть], я встретился с Раджаном Гоколдасом, который вместе со своим братом управлял фабрикой Gokoldas Fashions, и мы начали разрабатывать костюмы, пиджаки, трикотаж. Я упорно трудился, чтобы насытить фабрики и расширить наши линии.

Со временем бренд 20th Century Survival начал приносить доход, и мы переехали в новый салон в доме 1466 по Бродвею. Наш партнер Рон Геллин, который работал раньше плотником, обустроил помещение. Этот высокий парень с голливудской внешностью на самом деле знал, как пользоваться молотком и пилой. Мы построили уровни и платформы, уложили сплошное темно-серое ковровое покрытие, стены выкрасили в прохладный серый. Это было роскошное пространство. Мы наняли повара и кормили обедом любого покупателя, который приходил посмотреть наш ассортимент. У нас имелся большой бар. Все шло как надо!

Помимо всей этой романтики, мне хотелось запустить линию менее женственной одежды. Хотелось сделать акцент на джинсовой одежде, но не использовать деним. Я стремился придерживаться более утилитарного подхода и чувствовал, что эта тенденция уже на подходе. При помощи и поддержке Сюзи организовал новое подразделение компании, которое мы назвали «54321». Команда дизайнеров Marithé & François Girbaud имела невероятный магазин Halles Capone в Париже, а также другие линии под названиями «11342» и Closed. Мне понравилась идея названия линии по некоему числу; это звучало официально, регламентированно и даже по-военному. Название нашей компании напоминало «5-4-3-2-1, пуск!».

В то время начальником отдела продаж фирмы 20th Century Survival была Бонни Дюшон. Мы наняли Джуди Синрайк, суперпродавца одежды из центра швейной промышленности, и я разработал промышленную линию джинсовой одежды в стиле «милитари» с кнопками, молниями, карманами и застежками, плюс дополняющие футболки и куртки. Для отделки использовал полоски в мужской одежде, китайские полоски – для рубашек регби, бейсбольные образы, футболки с печатным рисунком, полотенца, вышитые изделия в морском стиле и расширил линейку товаров, добавив в нее брюки и шорты.

В поисках новых идей я начал путешествовать. Помимо остановки в Лондоне по пути на фабрики в Индии, в июле я заехал в Сен-Тропе, чтобы получить вдохновение от посещения магазинов и созерцания людей. От Сен-Тропе веяло романтикой благодаря яхтам, стоящим в гавани, и французской провинциальной архитектуре построек в порту. В городе царил яркий повседневный стиль – такого не увидишь в Нью-Йорке, Лондоне или Париже. В нем отражалось пляжное настроение, и он излучал модную вибрацию. Женщины одевались сексуально, носили короткие или очень длинные летящие юбки, блузки со спущенным плечом, сандалии в духе гладиаторов и замысловатые украшения. Внешний вид мужчин, брутальный и морской, отличала бретонская морская полоска, брюки французских моряков цвета индиго и береты. Покуривая сигареты Gauloise, сидя в кафе, они в основном смотрелись как фон для любого фильма с участием Брижит Бардо.

Мои бренды 20th Century Survival и «54321» стали предвестниками грядущей революции повседневной одежды.

В Америке было мало других торговых марок, которые бы занимались этой тематикой. Кельвин Кляйн только недавно заключил сделку с Карлом Розеном из розничной сети Puritan Fashions на лицензирование своих джинсов. Помнится, я читал, что Розен платил Кельвину комиссию в размере одного доллара за каждую пару проданных джинсов. Это был уникальный способ лицензионного соглашения и очень простая концепция для моего понимания. Обычно дизайнер получает процент от продаж, расчет которого может быть весьма запутанным, но то, что Кельвин получал по доллару с каждой проданной пары – а это много денег, – было очень умно. Когда появился бренд Calvin Klein Jeans, весь мир дизайнерских джинсов, который ранее был едва заметен, действительно пошатнулся.

Однако компания 20th Century Survival оказалась на грани развала. Мы были фирмой по конструированию и продаже одежды и не производили на поток собственные образцы, потому что у нас не хватало средств для предоплаты производителям. Мы давали конкретные заказы отдельным конкретным производителям, которые выплачивали нам аванс, а затем изготавливали и отгружали товар покупателю. Дэвид и Леон передавали заказы двум производителям и получали два чека предоплаты. Тот, кто отгружал первым, получал заказ; другой оставался с товаром. Было трудно доверять людям, которые не были честны с нашими поставщиками и получали двойной куш.

Как было принято в модной индустрии, индийцы, которые выполняли наш заказ и доставляли готовые изделия, затем получали от магазинов платежи и из этих поступлений выплачивали причитавшийся нам процент. Что бы ни говорил мне Леон, я чувствовал, что денег в обороте было больше, чем он вносил в компанию. На это обратил внимание один из наших индийских мастеров, Питер Кукреджа, которому я доверял, а он, похоже, верил в меня. Питер сказал: «Почему бы тебе не оставить этих ребят и работать со мной напрямую? Эти ребята обманывают тебя».

Я выразил готовность. Не вполне понимал, что именно делают Леон и Дэвид за моей спиной, но они всегда шептались за закрытыми дверями. В один прекрасный день, войдя к ним в комнату, увидел стопки 100-долларовых купюр, разложенных по столу Леона.

– Один из производителей только что заплатил нам наличными, – пояснили они.

Я подумал, что это довольно странно. Они замешкались, а потом сказали:

– Да, кстати, эта сумма твоя. Мы просто пытаемся ее поделить: что-то причитается тебе, а что-то – нам.

Я чувствовал, что они ведут собственную игру, но не знал точно, в чем она заключается. Тот факт, что они были двоюродными братьями, заставлял меня еще больше не доверять им. Думаю, вдохновителем выступал Леон. Мне не стукнуло и тридцати, а Леону, вероятно, было около шестидесяти. Он довольно рано преуспел в бизнесе одежды, а затем все потерял, так что, возможно, это был его следующий или последний шанс заработать какие-то деньги. А когда деньги начали сыпаться дождем, думаю, он попытался контролировать процесс на свой лад. Вся эта сцена заставила меня чувствовать на себе грязь, которую хотелось поскорее смыть. Крайне неприятное чувство.

В 1981 году я познакомился с Анитой Галло, замечательной женщиной, которая была директором по моде в универмаге B. Altman, находившемся на углу Пятой авеню и 34-й улицы. Она оказала мне потрясающую поддержку, передав крупный заказ фирме 20th Century Survival и обеспечив мне возможность выступить публично. Эдит Друкер, мерчендайзер секции в B. Altman, также проявила доброжелательность и поддержала меня. У нас с Эдит сложились доверительные отношения, и я рассказал ей о некоторых проблемах в компании 20th Century Survival.

– Если уйду из компании, смогу ли продолжить начатое дело? – спросил я. – Организационная структура работает, но компаньоны вызывают сомнение. Как мне быть? Остаться или уйти?

Эдит долго просидела со мной и дала хорошие советы и рекомендации. Она сказала:

– Не оставайтесь в ситуации, которая будет вредить вам. Двигайтесь вперед и найдите нечто большое. Вы очень талантливы. Не опускайте головы, держите ее высоко.

Это общение напомнило мне разговор с моей тетей Энни.

Не думаю, что наш четвертый партнер Рон Геллин был нечестным человеком, но он, казалось, молчаливо соглашался с Леоном и Дэвидом, когда дело доходило до дележа денег или завышения процентной ставки за роялти. Я начал думать: «Знаю, у меня есть талант. Есть напор. Именно я имею дело с директорами по моде и руководителями магазинов, а также с прессой. Я придумываю все модели. Хотелось бы оказаться в более профессиональной обстановке, с людьми, которым можно доверять».

Чувствовал, что вся компания состоялась благодаря моим усилиям. Эти ребята совсем недавно боролись за продажу блузок из полиэстера и одежды ужасного вида. Теперь мы стали одним из восходящих молодых брендов. Определяли тенденции; привлекали покупателей в магазины; мелькали на страницах модных журналов. Мы были представлены во всех крупных магазинах, и наши модели были выставлены в их витринах. Наша компания стала открывать в универмагах отделы бренда 20th Century Survival. Судьба нам благоволила! Насколько я мог судить, Дэйв и Леон, которые должны курировать работу фабрик, свели свои обязанности к тому, чтобы сидеть и считать наши деньги.

У меня во рту пересохло, когда я приготовился дать им отпор. По своей природе я не конфликтный человек, поэтому нервничал, но одновременно был зол и уверен, что правота на моей стороне. Я испытывал прилив тревожной энергии.

– Послушай, – обратился я к Рону, – не думаю, что это справедливо. Я выполняю всю работу, а деньги делю наравне с вами, ребята.

– Ну, это просто чертовски плохо, – замялся он.

– Действительно?

– Да. Мы равные партнеры. И все делим поровну.

– Это несправедливо. Дэвид не работает в полную силу. Он ничего не делает. Он не занимается продажами, или маркетингом, или дизайном, или производством. Он болтается без дела. Леон мог бы контролировать бизнес, а ты – контролировать продажи, но на самом деле всю работу делаю я. Езжу в Индию и Гонконг. Продаю. Поддерживаю связь с магазинами. Разрабатываю все модели, а также отвечаю за маркетинг и продвижение. Не думаю, что это справедливо.

– И что ты собираешься делать? – спросил Рон с вызовом.

От злости меня била дрожь, я был расстроен.

– Ну, собираюсь сказать вам, что вы, ребята, не в состоянии предложить мне более справедливое распределение. Считаю, что я достоин большего…

Я собрался с духом и произнес:

– Если мы не можем составить лучшее соглашение, то я ухожу.

– Ну и уходи, – сказал Рон.

Я повернулся и вышел.

Категоричность Рона повергла меня в шок; я думал, что он умнее. Теперь моя злость лишь нарастала. Если им не хватило ума проявить признательность и благодарность, а я перестал доверять им, то нам невозможно вырасти в профессиональную и уважаемую компанию, и с этими людьми мне не по пути. Что было, то было. Мы больше ничего не обсуждали, и мне не заплатили ни цента. У них остались мои модели, и они наняли мою помощницу, молодую женщину по имени Дина, в качестве главного дизайнера. Компания продержалась в бизнесе всего полтора года.

Глава седьмая
Болезни роста
Представляя Seasons Jeans

Еще в 1978 году, когда у меня была фирма People’s Place, известная в отрасли личность по имени Микки Дюшон рассказала мне об отличном бренде Seasons Jeans. Я позвонил им в контору и сказал: «Хотел бы разместить заказ». Человек на другом конце провода, казалось, примерно моего возраста, был бесцеремонным в той мере, в какой швейная промышленность учит своих продавцов проявлять бесцеремонность. Его звали Алекс Гарфилд. Он оказался одним из владельцев Seasons Jeans.

– Чего ты хочешь? – спросил он.

– У меня пять магазинов на севере штата, и я хотел бы сто пар трех лучших моделей джинсов.

– Тебе нужно тридцать три целых и три десятых каждой модели джинсов или ты хочешь по сотне пар каждых?

Итак, он был всезнайка.

– По сотне каждых.

– Это много джинсов!

Я рассмеялся. Мы немного поговорили о моих магазинах и его компании, и я обнаружил, что мне необычайно легко рассказать ему некоторые подробности из моей жизни. У него был хорошо подвешенный язык и, казалось, билось доброе сердце. Порой вы просто чувствуете такие вещи. Он даже напел мне музыкальный позывной Seasons Jeans!

Я попросил три модели его лучших джинсов. Лучших, а не самых продающихся. Он мог бы впарить мне что угодно – запас, от которого хотел избавиться, товар с большей маржой – и как бы я узнал? Алекс, вероятно, не получал много звонков, подобных моему. И не думаю, что большинство покупателей полагалось на его милость.

– Ты, ирландский католический мальчик с севера штата, – сказал он, – разговариваешь с еврейским гарменто из Нью-Йорка, и ты доверяешь мне сделать это? Хочешь увидеть образцы?

– Нет, – ответил я, – наслышан, что это отличные джинсы. Знаю от людей, с которыми говорил в офисе Микки, и от ее сына Фрэнка.

Мы оба рассмеялись.

– Ладно. Микки сказала мне, что я могу доверять тебе!

Микки оказалась права. Мало того, что Алекс отгрузил мне отличные джинсы, которые хорошо продавались в People’s Place, мы почти сразу подружились. Когда мы, наконец, встретились в его салоне, при личном общении он вел себя так же, как и по телефону: забавный, общительный, честный и обаятельный парень.

Через некоторое время после того, как мы с Сюзи переехали в Нью-Йорк, Алекс и его партнеры пригласили двух закупщиков из Gap покататься на роликах и предложили нам присоединиться к ним. Алекс купил входные билеты своим клиентам и хотел купить билеты и нам. Вход стоил три доллара. Я поблагодарил его, но отказался.

На катке Roxy проходила нью-йоркская роликовая дискотека. Пол был яркий, белый, и весь каток залит светом. Было прохладно, гремела музыка, и там были невероятно крутые конькобежцы, которые делали круги, скользили назад, выполняли вращения и перевороты, желая покрасоваться в своей одежде в стиле диско. Я не катался на роликах со времен начальной школы, так что мы еле тащились, и я чувствовал себя рыбой, выброшенной на берег. Но было очень весело. Алекс буквально из кожи вон лез, чтобы мы почувствовали себя желанными гостями. Он был уморительный и все время развлекал нас, заставляя смеяться.

Позже вечером мы сделали перерыв. Алекс подошел к киоску с едой и напитками и купил кое-что для перекуса. Он заметил, что я не пошел с ним.

– Почему вы ничего не берете? – спросил он.

– У меня совсем нет денег, – ответил я.

Алекс купил нам колу и шоколадные батончики и не предпринял никаких попыток, чтобы смутить меня или использовать мою нужду как преимущество в бизнесе. Я знал, что встретил хорошего человека.

Три года спустя он доказал мне это еще раз. Однажды в 20th Century Survival, еще до нашего внезапного ухода, Сюзи сказала мне, что у нее возникла ужасная боль в животе. Когда она описала нам симптомы, наш продавец Джуди Синрайк сказала:

– Думаю, это может быть внематочная беременность. Такое было у моей подруги – это трубная беременность – и, похоже, она случилась у тебя. Если я права и вы не обратитесь к врачу, трубы могут лопнуть, это смертельно опасно!

Мы с Сюзи были новичками в Нью-Йорке – у нас даже не было врача. Мы говорили о том, что когда-нибудь у нас появятся дети, но в то время мы не помышляли об этом. Джуди позвонила своему гинекологу, и мы бросились к врачу.

Разумеется, Джуди оказалась права.

– Вас нужно немедленно прооперировать, – сказала врач.

Сюзи и я впали в панику. Мы помчались в ближайшую больницу, в Чайна-тауне, и в ту же ночь Сюзи сделал операцию хирург, с которым мы никогда не встречались. Слава богу, у нас была медицинская страховка. Я в ужасе сидел в зале ожидания. День начинался буднично, как любой другой день, и вдруг в конце дня Сюзи могла умереть!

Из операционной вышел врач. Мне совсем не хотелось слышать плохих новостей. «Операция прошла успешно», – сказал хирург. Сюзи отвезли в послеоперационную палату; я мог навестить ее, когда она очнется. Почувствовал, как вся кровь в моем теле устремляется вниз, к пальцам ног, а потом приливает к голове. Я поблагодарил его.

– Вы брезгливы? – спросил он.

– Да нет, – ответил я. – А что?

Думал, что он намеревался в деталях описать процедуру. Мне хотелось услышать подробности того, как этот доктор спас мою жену.

– Взгляните.

Он вынес маленький металлический лоток, а в нем лежал плод, который он только что удалил из труб Сюзи. В нем угадывался будущий ребенок, но сейчас был размером меньше креветки. Я был потрясен.

У меня все перевернулось в животе. Понятия не имею, почему он сделал это, и никогда не забуду этого зрелища. «Это мог бы быть мой ребенок», – подумал я. До сих пор у меня появляются мурашки, когда думаю об этом.

Сюзи спала, все еще находясь под действием наркоза, а мне было нужно с кем-то поговорить. Я позвонил Алексу Гарфилду, и мы пошли перекусить в китайский квартал. Попытался описать этот странный поворот событий, но в основном невнятно бормотал. Все еще находился в шоковом состоянии, но почему-то знал, что Алекс откликнется, когда я буду нуждаться в нем. Поэтому, когда я приступил к поиску нового партнера по бизнесу, мне стало ясно, кому сделаю свой первый звонок. Тогда мы были как братья и близки по сей день.

Сюзи окрепла, и мы были рады узнать, что ни внематочная беременность, ни оперативное вмешательство не помешают нам в будущем иметь детей.

В 1981 году начал планировать собственный бизнес. Я находился в Пуэрто-Рико, где проводил модный показ в бутике в торговом центре, который продавал одежду марки 20th Century Survival. Я рассказал владелице, Вильме Стейн, о моих партнерах, с которыми чувствовал себя все менее и менее комфортно, и она предложила:

– Почему бы вам не познакомиться с моим мужем Габором – может быть, он захочет вести бизнес с вами.

Габор Стейн был специалистом старой школы, экспертом по трикотажу, который создавал фабрики для таких компаний, как Lacoste и Izod. Габор сказал:

– Да, я готов вести бизнес, и у меня есть партнеры в Нью-Йорке, в семье Делман. Им принадлежит компания по производству бюстгальтеров Splendor Form Brassiere, но они хотели бы производить что-то еще помимо нижнего белья.

Я объяснил, что у меня возникла отличная идея для новой компании и есть друг в джинсовом бизнесе, Алекс Гарфилд, лучший продавец в мире, который станет отличным партнером.

Моя идея заключалась в том, чтобы разработать современную линию с простым, чистым обликом. Японская мода уверенно заявляла о себе, и такие бренды, как Yohji Yamamoto и Comme des Garçons, предлагали асимметричные фасоны. Некоторые европейские дизайнеры упрощали свою эстетику. Кельвин Кляйн, Армани и дизайнер Рон Шамаск, который позже стал моим другом, выпускали линии, вдохновленные примером японцев. Я чувствовал приближение минималистского тренда, но с использованием тонких тканей и фактурной отделки.

Габор все понял моментально, и мы решили начать бизнес.

После серии неудач я решил обратиться за профессиональной консультацией к людям, которые имеют опыт работы в отрасли. На этот раз мне требовались контракты. И вновь я обратился за советом к старому знакомому.

Когда в People’s Place мне нужно было заполнять полки пяти магазинов, я отправлялся в универмаг Saks на Пятой авеню, потому что знал: в универмагах имеются излишки модных товаров, которые можно купить. У меня не было там контактного лица, поэтому я пошел в торговый зал и стал расспрашивать продавцов. Мне сказали:

– Вам нужно поговорить с мистером Моосом.

Эмиль Моос был исполнительным вице-президентом Saks на Пятой авеню и генеральным менеджером по торговле. Ему было слегка за семьдесят; он был очень серьезным и умным человеком. В его кабинете я объяснил, что ищу товар, которым они больше не торгуют, и в любом случае не имею намерения конкурировать с Saks. Он долго беседовал со мной, расхаживая взад и вперед, бормоча порой со своим немецким акцентом, а потом сказал:

– Не знаю, как нам быть!

Они, конечно, не хотели, чтобы я перепродавал их товары конкурентам или торговал ими с лотков вне флагманского магазина на углу 50-й улицы и Пятой авеню. Мне не потребовалось много времени, чтобы убедить его в своей честности.

Я признался мистеру Моосу, что моя настоящая мечта – запустить собственный бренд. «Вы понимаете, как это сложно?» – спросил он. «Да, – ответил я, – знаю, что это очень трудно, но у меня множество хороших идей, и я достаточно мотивирован, чтобы работать над ними, независимо от степени сложности».

– И с чего бы вы начали?

Я действительно не думал, что, проснувшись в то утро, буду обсуждать свое ви́дение дизайна с исполнительным вице-президентом Saks, но я был внутренне готов.

– Хотелось бы разрабатывать мужскую и женскую одежду, но более классическую и современную, как у…

Я отбарабанил список брендов, которые хорошо знал, – их названия, как они позиционированы, на каком этаже универмага Saks размещаются на тот момент, их ценовой диапазон. Полагаю, на мистера Мооса это произвело впечатление: для молодого парня я уже многое знал о бизнесе. Он сказал мне, что, если мне когда-нибудь понадобится помощь, мне нужно просто обратиться к нему.

– Я многое повидал, – произнес он, – и знаю все входы и выходы. Если вам когда-нибудь потребуется совет или помощь, дайте мне знать.

Поэтому, когда вернулся через несколько месяцев и сообщил ему, что намерен запустить собственный бренд, но мне нужно найти надежного производителя, он сказал:

– В следующем году я ухожу на пенсию и собираюсь консультировать нескольких клиентов. Приходите ко мне в сентябре.

В начале сентября я отправился в похожий на обувную коробку офис мистера Мооса, расположенный на 40-Уэст 39-й улице. Я выложил свою ситуацию и сказал ему, что мне не удалось заставить оторваться от земли мои бренды Tommy Hill и джинсы Rodeo; производитель одежды, парень, с которым договорился, подвел меня в последнюю минуту; а кроме того, я продал мужу своей сестры мой магазин и он не платит мне. И я задолжал государству. Короче говоря, безденежье, долг, налоговая проблема.

Мистер Моос все правильно понял.

– Первым делом, – сказал он, – надо исправить налоговую ситуацию. Вам нужен грамотный бухгалтер. Я познакомлю вас с Анджело Розато.

Анджело Розато работал с мистером Моосом в BATUS, «Бритиш Американ Тобакко», материнской компании Saks на Пятой авеню. Ростом около метра шестидесяти и весом более девяноста килограммов, Анджело был классическим американцем итальянского происхождения и очень-очень умным. Во время нашей первой встречи он сказал мне:

– Первое, что вам нужно сделать, – это погасить налоговый счет. Затем следует расплатиться по счету с American Express и привести в порядок свою кредитную историю. А еще вам нужен адвокат. Я собираюсь познакомить вас с Томом Куртином.

Когда я встретил Тома, у меня возникло такое чувство, будто знал его всю жизнь. Хорошо одетый, умный, очень дружелюбный. Том был не только практичным дельным парнем, но и заботливым, умным советником; он быстро стал одним из моих самых лучших друзей и доверенных лиц. Он работал рука об руку с мистером Моосом, Анджело Розато и мной, чтобы выстроить структуру бизнеса. Он познакомил меня с множеством замечательных людей, которых знал по работе, такими как баскетболист Билл Брэдли, семья Мара (владельцы клуба New York Giants) и Джон Тиш из компании Loews Hotels. Он брал меня на игры в Нью-Йорке и в университете Нотр-Дам в штате Индиана, его альма-матер, где мы встречались с тренерами, игроками и руководством университета. Но наибольшее впечатление как личность на меня производил сам Том. Он был и остается самым честным и порядочным человеком, какого я знаю.

Теперь у меня были адвокат, бухгалтер и бизнес-консультант. Я формировал команду.

Тогда я жил впроголодь, и мне понадобилась пара месяцев, чтобы завершить дело и уладить мои финансовые проблемы. Когда пришло время заключить сделку по поводу моего нового предприятия с Габором Стейном, знал, что мне потребуется помощь. И попросил мистера Мооса провести переговоры от моего имени.

В то утро я был сильно взволнован. Мы с Сюзи жили в Ист-Виллидж, на первом и втором этажах таунхауса (одноквартирного дома) на 9-й улице. (Заметьте, тогда таунхаус между Первой авеню и Авеню А был совсем не тот, что таунхаус в верхнем Ист-Сайде!) Я доехал на метро от станции «Нью-Йоркский университет» до станции «Нью-Йоркский оздоровительный и теннисный клуб» на углу 56-й улицы и Шестой авеню. В то время я фанатично тренировался каждый день и был в отличной форме – ни грамма жира на моем теле. Когда вышел из зала, почувствовал жгучую боль в спине, которая, как понял потом, была вызвана стрессом – настолько сильно я волновался по поводу этой встречи.

Габор Стейн жил в небоскребе «Суверен», элегантном здании в верхнем Ист-Сайде. Там же находилась квартира Кельвина Кляйна, что произвело на меня впечатление. Я приехал немного раньше и прошелся вверх и вниз по Первой авеню, поджидая мистера Мооса. Он встретил меня в вестибюле.

Квартира Габора Стейна была шикарной. Я сидел в его гостиной и думал: «Этот парень столь же богат, сколь и успешен. Надеюсь, он согласится стать инвестором». Я изложил свой бизнес-план, характеризуя Алекса Гарфилда как своего партнера и суперпродавца, дельного бизнесмена, который знает все магазины, и себя как дизайнера, отвечающего за творческую часть.

Затем инициативу перехватил мистер Моос. Он был добрым и уравновешенным в нашем общении, но, разговаривая с Габором Стейном, был непреклонен. Со своим немецким акцентом он говорил в манере, которая казалась почти угрожающей:

– Мой клиент, мистер Хилфигер, ничего не станет предпринимать без прочного контракта. Он очень талантливый молодой человек, и ему следует соответственно заплатить. Мы подготовим договор на оказание услуг. И не будем торговаться, потому что он стоит дорого.

Я был убежден, что мистер Моос вознамерился сорвать эту сделку. До этого мистер Стейн проявлял любезность, предлагая партнерство и поддержку, а мистер Моос говорил обо мне так, будто я был какой-то суперзвездой. Мне удалось сдержаться и не вступать в разговор. Я сохранял непроницаемое выражение лица, но понимал, что в любой момент Стейн может сказать: «Забудьте об этом».

Но Габор, любезный венгерский джентльмен, по существу сказал следующее:

– Нет проблем. Мы подготовим контракт и разработаем схему сделки, которая будет справедливой. А теперь позвольте мне встретиться с Алексом.

Алекс получил одобрение Габора, а затем нас познакомили с Джеком Делманом из фирмы Splendor Form Brassiere. (Как позже пошутил Алекс, у нас был мощный фундамент.)

Джек Делман умел внушить страх. Он взглянул на Габора и произнес: «Ну и что мы здесь делаем?»

Я подумал: «Если мистер Моос окажется в одном помещении с этими ребятами, пиши пропало». Но я снова недооценил его. Анджело, Том Куртин и мистер Моос подготовили для меня сделку, которая была прибыльнее всех предыдущих. Том был дипломатом, мистер Моос – отличным переговорщиком, а Анджело – мыслительным центром. Кроме того, в контракте особо оговаривалось мое право работать над другими проектами. И мне на самом деле платили вовремя.

Я был горд тем, что могу ассоциировать себя с этими людьми. И всегда стремился попасть в окружение благородных людей, настоящих профессионалов – честных, интеллектуальных, искушенных и прозрачных.

Я почувствовал, что прорвался в высшую лигу.

Мы хотели назвать компанию Checkpoint, но это имя уже было зарегистрировано, поэтому остановили свой выбор на Click Point. Пятнадцатого июня 1982 года я подписал контракт. Это произошло спустя три месяца после моего ухода из 20th Century Survival.

У Стейна и Делмана был еще один партнер, Боб Стромпф. Они с Габором производили футболки-поло, свитера и другие изделия под брендом Izod, и этот бизнес бурно развивался. В результате у них появился обширный доступ на азиатские фабрики. Они открыли закупочный офис в Гонконге, которым руководил сын Стромпфа, Ричард, очень умный парень, активно помогавший нашему стартапу.

В начале 1980-х годов имелось различие в производстве одежды в Гонконге и в Индии. Товары из Гонконга не вызывали нареканий, в то время как индийские изделия походили на кустарное производство. Гонконг оказался для меня новым и интересным местом, поэтому я был счастлив поработать там.

Из Гонконга я вылетел в Токио. Хотел остановиться в Харадзюку, торговом районе, но не мог себе позволить местные отели, поэтому поселился в Сибуя. Я прибыл днем, оставил багаж в отеле и вышел на улицу.

Я чутьем нахожу дорогу на новом месте. Могу почти на ощупь определить, куда отправиться на поиски модных идей. Я стал изучать Сибуя, Синдзюку, Харадзюку. Зашел в торговый центр под названием «Лафоре», ряд киосков и маленьких магазинчиков; каждый полон невероятной моды. Нашел столько замечательных идей, что у меня захватило дух. Увидел печать по ткани. Множество моделей с необработанными краями. Много асимметрии. Фасоны необычного кроя. И пока смотрел и покупал, непрерывно продолжал размышлять о том, как будет выглядеть моя новая линия.

Я вернулся в Гонконг, чтобы на деле конструировать ее, и остался доволен своими разработками. Когда вернулся в Соединенные Штаты и начал получать заказы от Энджи Кролл из Saks на Пятой авеню, от универмагов Neiman Marcus и Barneys, понял: у моих моделей есть нечто такое, что выделяет их из массы.

Фирма Click Point отличалась от компании 20th Century Survival тем, что была современной, классной и тщательно продуманной. Благодаря контактам Боба Стрампфа и Габора Стейна мы задействовали некоторые фабрики по пошиву мужской одежды для производства женской линии. Я также выбрал ткани, которые обычно ассоциируются с мужской одеждой – трикотажное полотно интерлок, почти губчатое на ощупь, используемое в рубашках-гольф и поло, – для изготовления женских юбок, платьев и топов. Мы также не подшивали подол, а использовали оверлочную строчку, создавая красивый эффект.

Я зацикливался на мельчайших деталях. Придумал «бэби-оверлок» – особую строчку для открытого среза подола, исключительно мелкую. Обычно ширина стежка на оверлоке составляет около четверти дюйма[62]62
  Около 6 мм.


[Закрыть]; я сделал строчку шириной в тридцать вторую или шестнадцатую долю дюйма, поэтому край выглядел так, словно он был обрезан и закручивался сам собой. Я начал делать ярлыки, печатая этикетку на отдельном куске ткани и прикрепляя ее к внутренней стороне одежды.

Мы с Алексом продавали одежду в салоне, но главным продавцом был именно он. Ему это особенно удавалось, когда он включал свое обаяние, общаясь с дамами из универмагов Bendel’s, Saks, Bergdorf. Очень быстро наладился темп работы – продажа и доставка, продажа и доставка, продажа и доставка.

Сюзи тоже хотела конструировать модели, поэтому, когда ко мне обратились два индийских бизнесмена, Руби и Роджер, с просьбой разработать новую линию, я сказал: «К сожалению, я не могу, но моя жена Сюзи очень талантлива, и она сыграла очень важную роль, вдохновляя меня и работая вместе со мной. Ей хочется сделать что-то свое». Они посмотрели ее эскизы и согласились. Мистер Моос, Анджело и Том помогли Сюзи провести переговоры по поводу контракта; я хотел быть уверен, что она защищена. А потом она уехала в Индию и разработала там свою линию О’Tokyo.