Электронная библиотека » Тони Магуайр » » онлайн чтение - страница 11


  • Текст добавлен: 27 мая 2022, 22:48


Автор книги: Тони Магуайр


Жанр: Зарубежная публицистика, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 25

На третью ночь после танцев Антуанетту разбудила ночная медсестра.

– Антуанетта, – прошептала она, – твоя подруга, Гас… Нам пришлось вызвать ее родителей. Ты не посидишь с ней, пока они не приедут?

Антуанетта, сонно моргая, растерянно смотрела на медсестру. Она знала, что было еще слишком рано, чтобы вставать. В палате было совсем темно.

– Пойдем со мной. Я все объясню тебе на кухне.

Антуанетта надела халат, который протянула ей медсестра, всунула ноги в тапочки и пошла за ней. Она догадывалась, что случилось что-то серьезное, но что – не знала.

«Они просто попросили меня посидеть с Гас, – успокаивала себя Антуанетта. – Если бы она совершила что-нибудь действительно ужасное, – она боялась упоминать слово самоубийство, – они не стали бы будить меня посреди ночи».

– А с ней… все в порядке? – робко спросила Антуанетта.

Сестра, взглянув на нее, заметила следы беспокойства на ее лице.

– Не волнуйся, твоя подруга будет жить. Мы вовремя обнаружили ее.

Она рассказала Антуанетте, что Гас забралась в ванну, наполненную горячей водой, и вскрыла вены на обеих руках лезвием, которое украла из шкафчика одного из пациентов-мужчин. Думая, что ее не найдут, она неистово резала и калечила себя. Она нанесла так много порезов, что вода в ванне стала ярко-алой.

– Она сильно больна, – печально произнесла медсестра. – Мы, к сожалению, не сможем помочь ей в этом отделении. За ней приедут родители, но им нужно время, чтобы добраться. А я не хочу оставлять ее одну. К тому же Гас несколько раз спрашивала о тебе.

Антуанетта не могла скрыть своего беспокойства. Медсестра с сочувствием посмотрела на нее.

– Ты посидишь с ней? – спросила она.

– Конечно, – быстро ответила Антуанетта. – Гас всегда помогала мне. Но я не понимаю, зачем послали за ее родителями.

Ей было известно, что попытки самоубийства обычно означают перевод в главное здание и оторванное от реальности существование в тумане сильных лекарств. Антуанетта вспомнила пациентов из главного здания, которых видела на танцах.

– А она не говорила тебе? Ее мать – психиатр. Нам кажется, она лучше всех остальных сможет помочь ей сейчас. У Гас есть все, о чем только можно пожелать, кроме одного… – Сестра помолчала и задумчиво произнесла: – Счастья.

Антуанетта тихо проскользнула в боковую палату, в которую поместили Гас. Ее подруга лежала, спеленутая одеялом. Ее песочные волосы казались такими яркими на фоне бледного лица. Ее перебинтованные руки неподвижно лежали поверх одеяла. Антуанетта села около ее постели, взяла ее за руку и, еле касаясь, погладила.

– Гас, это я. Ты меня слышишь? – спросила она.

Ей было больно видеть свою подругу в таком состоянии. В последнее время Гас казалась такой жизнерадостной, она от всей души веселилась на танцах. Бледное лицо медленно повернулось. Голубые глаза, полные отчаяния, нашли Антуанетту. Почувствовав, как запершило в горле, Антуанетта еле сдержала слезы. Слезами не поможешь горю ее подруги.

– Скоро приедут мои родители, – прошептала Гас, облизнув пересохшие губы.

– Да, я знаю.

– Они отправят меня в одно хорошее частное место. Прямо сейчас, по телефону, они выясняют, правильно ли они поступают.

– Ты никогда не говорила, что твоя мама – психиатр.

Это все, что могла сказать Антуанетта в ответ.

– Разве я не говорила? Ну, для меня это не самое важное. Хотя – это очень важно для моей матери. Для нее всегда на первом месте ее работа и проблемы ее пациентов. – Гас вздохнула. – Она не видит меня. Она видит, что мне нужна помощь, но она не видит меня. Из-за меня моя мать чувствует себя неудачницей. Что же это за доктор, который не может помочь своей собственной дочери? Лучше бы она спросила себя, почему ей не удалось стать хорошей матерью. – Гас посмотрела на Антуанетту и слабо улыбнулась. – Возможно, тебе все это кажется смешным. Я знаю, по сравнению с твоей матерью это ерунда, но я не такая сильная, как ты.

Антуанетта была поражена, что ее подруга считает ее сильной. Наверное, она шутит, подумала Антуанетта, но тут же поняла, что сейчас Гас не способна шутить.

– Я не сильная, – возразила она.

– Нет, сильная. Поэтому ты до сих пор жива.

Гас отвернулась, взмахнув светлыми прядями.

Антуанетта поняла, что ее подруга больше ничего не скажет. Она молча сидела и держала Гас за руку, пока не пришла медсестра.

– Гас, твои родители приехали, чтобы забрать тебя домой, – сказала медсестра.

– Это ненадолго, – резко ответила Гас. – Мамочка вечно занята своими пациентами, у которых настоящие проблемы. Знаете, сестра, они договорились поместить меня в милую частную клинику. Моя мама заплатит профессионалам, которые смогут позаботиться обо мне, а сама будет зарабатывать деньги, заботясь о других людях, которые нуждаются в ней.

Медсестра ничего не ответила, а просто стала подавать Гас одежду.

Антуанетта знала, что пора уходить, но ей очень хотелось остаться со своей подругой и проводить ее. Медсестра, видевшая, как сблизились девочки, мягко произнесла:

– Антуанетта, ты можешь остаться, проводить нас до двери и попрощаться со своей подругой. – Увидев несчастное выражение лица своей самой молодой пациентки, она вздохнула. – Когда Гас уедет, мы пойдем с тобой на кухню, и я сделаю нам по чашечке горячего шоколада.

Конечно, никакой горячий шоколад не мог утешить Антуанетту, потрясенную тем, что случилось с Гас, но она была благодарна за этот добрый жест и неуверенно улыбнулась. Спустя несколько минут медсестра привела двух девочек в вестибюль, где сидела элегантная женщина, одетая в темные брюки и превосходно подходящий к ним джемпер.

«Должно быть, это мама Гас», – подумала Антуанетта. По ней было видно, что она всегда тщательно одевалась и стремилась произвести хорошее впечатление.

Пришло время прощаться. Гас повернулась к Антуанетте и пожала ей руку:

– До свидания, поправляйся. Помни о том, что я тебе говорила. Ты сильнее, чем ты думаешь.

Затем, быстро обнявшись, девочки разошлись в разные стороны. Гас подошла к матери, и они поспешно вышли из дверей госпиталя. Последнее, что видела Антуанетта, как мелькнули пряди светлых волос из черного седана, который медленно выехал на дорогу, увозя ее подругу.

Неделю спустя к Антуанетте вернулись кошмары.

Она стонала во сне, чувствуя опасность. Как только она начинала падать, насмешливые голоса становились все громче и громче. Антуанетта потеряла контроль над собой, впала в полубессознательное состояние и, спотыкаясь, полусонная вскочила с постели, отчаянно пытаясь убежать от демонов, снова завладевших ею. Было невозможно ускользнуть от них, а их голоса становились все настойчивее. Пошатываясь, она прошла по коридору в комнату отдыха и, упав в кресло, прижала колени к подбородку и закрыла руками уши, чтобы не слышать их.

Когда медсестра нашла ее, Антуанетта качалась вперед-назад и стонала от отчаяния. Короткий период ее нормального состояния подошел к концу.

Доктора возобновили электрошоковую терапию. На этот раз Антуанетта не убегала, но продолжала молчать.

Глава 26

Тим крутился на вращающемся кресле в ритм какой-то особой музыке, звучавшей в его голове, и отбивал ногой такт.

Антуанетта, не отрываясь, следила за его движениями. Кресло вращалось круг за кругом, и она все смотрела на него. Сначала перед ее глазами оказывалась спинка кресла, скрывающая голову Тима, и мелькало его худое плечо. Она ждала, когда кресло повернется и она увидит его лицо.

Его глаза отблескивали под очками в тонкой оправе.

«Он видит меня насквозь, – думала Антуанетта. – Он читает мои мысли». Она закрыла глаза руками. «Если я не вижу его, то и он не видит меня», – привычно подумала она, но вдруг почувствовала, что это не помогает. В отчаянии она стала твердить:

– Перестань, прекрати это делать.

И не могла остановиться.

Это были первые слова, произнесенные ей за последнюю неделю, и они звучали странно и монотонно. Из-за полного отсутствия чувств ее слова звучали как предупреждение. Неожиданно все остальные пациенты в комнате замолчали.

Сосредоточенно наблюдая за мальчиком на вращающемся кресле, Антуанетта чувствовала, как ее тело немеет от напряжения. Она смутно осознавала, что медбрат, находящийся в комнате, приподнялся, чувствуя неладное, но ее взгляд был прикован к Тиму. Он продолжал крутиться на кресле, погруженный в собственный мир, находясь во власти воспоминаний. На долю секунды их глаза встретились. Тим хихикнул.

Ей показалось, что этот насмешливый звук исходит из тысячи ртов. Он лихорадочно вибрировал в ее голове. Потеряв над собой контроль, Антуанетта закричала от страха, а потом из ее горла вырвался гневный рык. В тот момент ей хотелось лишь одного – стащить его с кресла и ударить металлическим основанием по голове, чтобы остановить навсегда этот язвительный смех.

Антуанетта ринулась вперед и, сбросив мальчика на пол, схватила кресло. Ее чудовищный гнев пробудил в ней невероятную силу, и она начала поднимать кресло. Она знала, что нужно поднять его и бросить на голову Тима. Но прежде чем она успела это сделать, медбрат оказался рядом и схватил ее за руку.

– Отпусти, – приказал он. – Поставь на место.

Ее сила была ничто по сравнению с его мужской силой, и медбрат с легкостью разжал ее пальцы. Антуанетта вся дрожала. Ей казалось, будто вибрирует каждый мускул ее тела. Медбрат осторожно усадил ее на стул.

Гнев, который спал в ней так много лет, наконец вышел наружу. Сила, с которой он вырвался на поверхность, дала толчок, и туман в ее голове начал рассеиваться. Когда пелена спала с ее глаз, она увидела что-то маленькое и костлявое, лежащее на полу. Тим продолжал лежать там, где упал. Он так глубоко ушел в себя, что даже не заметил ее ярости.

В комнате отдыха начался галдеж. Антуанетта сидела озадаченная и едва могла вспомнить, что только что сделала.

Медбрат положил руку ей на плечо и взглядом стал искать пациентку, которой мог бы доверить Антуанетту, пока не придет на дежурство старшая сестра.

– Дайана, – сказал он, – не могла бы ты сходить с Антуанеттой выпить кофе и заодно посидеть?

Дайана была женщина средних лет, которая уверенно шла на поправку. Медбрат, очевидно, полагал, что ее материнская забота поможет Антуанетте успокоиться.

Дайана послушалась, взяла дрожащую девочку за руку и повела в столовую. Она усадила Антуанетту на стул, сделала два кофе и быстро вернулась к столику.

– На, выпей это, – мягко сказала она. – Но видя, что девочка закрылась ото всех в своем собственном мире, она зажгла две сигареты и протянула одну через стол Антуанетте: – На, возьми.

Антуанетта не курила, но с благодарностью взяла сигарету. Ей нужно было чем-то занять свои руки.

Дайана с сочувствием посмотрела на нее:

– Если тебе интересно мое мнение, мне кажется, ты начинаешь идти на поправку. Знаешь, вся злость, накопленная внутри тебя, когда-нибудь должна была вылиться наружу.

Антуанетта продолжала молчать. Она чувствовала, как волны дрожи пробегают по ее телу. Туман, который окутывал ее мозг в течение многих недель, начал постепенно рассеиваться. Она безучастно смотрела на зрелую женщину, сидящую перед ней, и не узнавала ее.

– Мы уже разговаривали с тобой раньше, – сказала Дайана, заметив ее недоумение. – Ты, наверное, не помнишь меня?

Антуанетта покачала головой, смутившись еще больше. Она пыталась вспомнить. В этой женщине было что-то особенное, и Антуанетта чувствовала, что ей можно доверять. Ее лицо излучало столько теплоты и понимания, чего Антуанетта никогда не видела у своей матери. Она знала, что Дайана относится к женщинам того типа, о которых ее мать отзывалась с долей презрения, ее акцент указывал на то, что она из самого бедного района города. Но Антуанетта ценила людей за совершенно другие качества, в отличие от своей матери. Она хорошо усвоила, что важно, какой человек, а не откуда он родом.

Дайана затянулась сигаретой. Она выглядела значительно старше своего возраста из-за глубоких морщин на лице и неухоженных седеющих волос. Антуанетта вдруг обратила внимание, что на ней униформа, которую носили пациенты из другого отделения, и этот факт совершенно сбил ее с толку.

Заметив озадаченное выражение на лице Антуанетты, Дайана мягко произнесла:

– Я из палаты F1. Я была здесь, когда тебя привезли в этот госпиталь почти три года назад. Наверное, ты не помнишь. Ты тогда выглядела одинокой и испуганной, и мне стало жаль тебя. Но когда тебя выписали, я надеялась, что ты сюда больше не вернешься. Что же случилось?

Антуанетта усиленно пыталась вспомнить эту женщину. Раньше она уже встречала людей из той палаты. Там в основном находились пациенты с легкой формой заболеваний, которых поместили туда вместо тюрьмы. Конечно, там не было пациентов, которые представляли какую-либо опасность, и поэтому, когда они шли на поправку, им часто разрешали посещать психиатрическое отделение: выпить кофе и посидеть в комнате отдыха в расслабляющей обстановке.

– Мы разговаривали с тобой, когда ты была здесь в прошлый раз, – сказала Дайана. – Дэнни так беспокоился, когда узнал, что тебя выписывают. Он считал, что еще слишком рано. Расскажи, почему ты снова попала сюда.

Антуанетта не помнила того разговора и понятия не имела, что этой женщине известно.

Не обращая внимания на молчание Антуанетты, Дайана продолжала говорить так, как будто в разговоре участвуют два собеседника:

– Ты рассказала мне о своем отце, как он попал в тюрьму за то, что сделал с тобой. А потом вы с матерью переехали в Белфаст.

– Моя мать сказала, чтобы я уходила.

Дайана лишь молча погладила ее по руке.

– Ты выздоровеешь. Ты должна справиться с этим. Не дай им победить. – Она снова затянулась и задумчиво посмотрела на Антуанетту: – Возможно, сейчас ты мне не поверишь, но когда-нибудь ты будешь счастлива.

«Она права, – думала Антуанетта. – Я не верю ей». Она не могла представить, что будет способна снова чувствовать себя счастливой. Антуанетта пыталась найти какие-нибудь слова. Ей совсем не хотелось говорить о своих родителях, но она знала, что Дайана не оставит ее в покое и не позволит молчать. В надежде перевести разговор на другую тему Антуанетта наконец спросила:

– А почему вы здесь?

– Я убила своего мужа. Ты, должно быть, читала об этом в газетах, когда была здесь в первый раз. Может, помнишь? Я заколола подонка ножом.

– За что? – спросила Антуанетта, чувствуя слабый интерес.

– Обычная история. Когда он был пьян, он бил меня. А пьян он был постоянно. Я смотрела в зеркало и не узнавала себя: фингал под глазом, разбитая губа, а иногда и обе. Я была настолько глупа, что все время пыталась понять, что я делаю не так. Любовь, ты же понимаешь. Ты не поверишь, но когда я познакомилась с ним, я была симпатичной девушкой. У меня было много поклонников, но я выбрала этого никчемного подонка.

– Почему вы не ушли от него?

Антуанетта знала, что ее мать ни за что бы не осталась. «Если бы отец хотя бы пальцем ее тронул, она тут же ушла бы от него, – горько подумала Антуанетта. – Только когда он бил меня, ей было все равно».

– Потому что после каждого раза, когда он избивал меня, на следующий день он так извинялся, умолял не уходить от него, и у нас снова наступал медовый месяц. Я снова любила его, если это можно назвать любовью. Так продолжалось в течение восьми лет. Каждый раз через год после примирения я рожала ребенка. Но потом, когда дети подросли, он начал воспитывать их ремнем. А я никому не позволю трогать своих детей! В общем, я бросила его, и мы уехали жить к моему отцу. – Дайана увидела, что Антуанетта увлеченно слушает ее рассказ, и продолжила: – Ну, и конечно, он не оставил нас в покое. Пьяный, он пришел в ту самую ночь, отпихнул в сторону отца и моего младшенького. Я схватила нож для хлеба и всадила в него. И знаешь что самое ужасное? Я почувствовала при этом радость и удовлетворение. Волна ярости утихла. Я увидела на его лице страх, когда он понял, что я сделала и что мне это нравится. Я почувствовала угрызения совести только после того, как приехала полиция. – Она на мгновение замолчала, а потом добавила: – Но я жалела не о том, что совершила. Мне было жаль, что теперь кто-то другой будет заботиться о моих детях.

– Почему вас поместили сюда?

Антуанетта вспомнила, что когда-то, совсем в другой жизни, читала о женщине, которая убила своего мужа-тирана. Адвокат доказал, что это был случай самозащиты, и она была оправдана.

– Потому что я начала и не могла остановиться. Я чувствовала при этом наслаждение. Мне потом сказали, что я неистово продолжала наносить ему удары даже после того, как он был мертв. Он поднял руку на моих детей, а я никому не дам их в обиду. – Неожиданно она осознала, перед кем изливает душу, и накрыла своей ладонью руку Антуанетты: – Извини, дорогая, я разоткровенничалась. Каждому свое.

Но Антуанетта даже не поняла, что она хотела этим сказать.

Глава 27

В начале шестидесятых паранойя считалась опасным заболеванием. Антуанетта напала на Тима без всяких причин, но никто не учел того факта, что тем самым утром она прошла сеанс электрошоковой терапии, и никто не прислушался к мнению психиатров, которые ставили под сомнение этот вид лечения в ее случае. Старшей медсестре потребовалось сделать лишь пару звонков, чтобы перевести Антуанетту в другое отделение. Она была сторонницей традиционных методов лечения и старалась давать своим подопечным как можно меньше свободы.


Антуанетта наблюдала, как медсестра укладывает ее немногочисленные пожитки.

– Куда меня переводят? – спросила она.

Медсестра не ответила, а лишь, склонив голову, продолжала собирать вещи.

Испуганная Антуанетта повторила:

– Куда меня переводят?

– Туда, где о тебе будут лучше заботиться, – раздался ледяной, резкий голос за ее спиной.

Антуанетта повернулась и встретилась взглядом со старшей медсестрой, стоявшей в нескольких шагах от нее. Это была женщина немного за тридцать. Ее жидкие волосы были стянуты на затылке в тугой пучок, а держалась она настолько чопорно, что казалось, будто под синей униформой у нее стальной корсет. С самого первого дня в госпитале Антуанетта ощущала на себе ее ледяной взгляд. Это было нечто большее, чем простая неприязнь. Персонал был знаком с историями болезни своих пациентов, и Антуанетта инстинктивно понимала, что старшая сестра не испытывает никакого сочувствия к ней. Разговаривая с медбратьями или пациентами-мужчинами, Антуанетта постоянно замечала злую ухмылку на ее лице. Ей все время казалось, что старшая сестра только и ждала, что она совершит какую-нибудь ошибку, чтобы воспользоваться этим. И вот теперь наконец появился повод, и в глазах старшей сестры читалось удовлетворение. Когда Антуанетта повернулась и посмотрела на нее, старшая сестра не выдержала и первой отвела глаза.

Антуанетте предстояло переезжать ранним вечером, в часы, когда пациентов обычно навещали родные. Перевод девушки, всем хорошо знакомой, в отделение для тяжелобольных расстроил и пациентов, и персонал.

Когда ее шкафчик опустел и все вещи были сложены, Антуанетта села на кровать и задернула шторы. Медсестра, которая принесла ей чай, торопливо поставила поднос и поспешно ушла. Как только кто-нибудь появлялся в ее поле зрения, Антуанетта задавала все тот же вопрос:

– Куда меня переводят? Куда вы отправляете меня?

Но ей никто не отвечал.

Остальные пациенты избегали ее. Им было известно, что Антуанетту отправляют в то самое место, которого они боялись больше всего. Все понимали, что тех, кто не пойдет на поправку, ждет такая же судьба – перевод в главное здание.

Когда наступил вечер, за ней пришли.

Старшая сестра и двое дежурных встали около ее постели. Один из мужчин взял ее чемодан. Зловещее выражение их лиц подсказало Антуанетте, что пациентов, которые кричат и сопротивляются, они быстро усмирят. У Антуанетты не было ни малейшего желания доставлять старшей медсестре такое удовольствие, но ей нужно было выяснить главное, и, собравшись с силами, она спросила:

– Куда меня переводят?

На этот раз сестра не отвела глаз. Вместо этого с торжествующей улыбкой она произнесла:

– Тебя переводят в палату F3A.

Антуанетта почувствовала, как от ужаса леденеет тело. В палате F3А лежали пациентки, которых считали безнадежными. В этой палате взаперти жили всеми забытые женщины. У них не было шансов выйти оттуда, пока они не состарятся и не станут немощными или не умрут. Каждый в госпитале знал, где находится эта палата. Она была скрыта от любопытных глаз за плотно закрытыми дверями, а ее зарешеченные окна мрачно смотрели на улицу. Хотя никто из пациентов психиатрического отделения никогда не видел, что там внутри, ужасные истории об этой палате передавались от одного к другому.

Рассказывали, что там, в темных комнатах, находились около тридцати женщин на попечении всего двух медсестер. Часами они сидели закованными в деревянные смирительные стулья особой конструкции, тупо глядя в пространство. Им давали таблетки не для того, чтобы лечить, а чтобы они были вялыми и послушными, и для верности прибавляли к лекарствам постоянные сеансы электрошоковой терапии. Женщинам из этой палаты было некому жаловаться. В этой палате находились люди, которые давно лишились всех прав, от которых отказались их семьи. Они были всеми забыты и потеряны для окружающего мира.

Пациенток из палаты F3А видели очень редко. Никто не встречал их шагающими строем или принимающими пищу с другими пациентами в столовой. Три раза в день они направлялись в отдельную зону столовой главного здания, а после еды строем возвращались обратно. Однажды, находясь в главном здании, Антуанетта видела женщин из этой палаты: мешковатая униформа висела на их поникших телах, а две медсестры, вооруженные дубинками, сопровождали их в столовую. Опустив глаза в пол, в полной тишине, волоча за собой ноги, они прошли мимо Антуанетты, как тридцать серых призраков. Лишь шлепающие звуки их разношенных тапочек эхом разносились по коридору.

Кроме того что этих женщин считали безнадежными и у них не было никакого шанса когда-нибудь покинуть стены госпиталя и начать нормальную жизнь, говорили, что среди пациенток палаты F3А находятся две женщины, осужденные за убийство. Суд признал их психически ненормальными и направил на лечение в психиатрическую клинику. Но их ждала незавидная судьба. По крайней мере, в тюрьме оставалась надежда на освобождение. А отсюда пути назад не было.

Антуанетта догадывалась, что ее переводят в главное здание, но даже в самом кошмарном сне она не могла представить, что ее направят в эту палату.

«Скорее всего, я пробуду там недолго, – думала она. – Они просто хотят наказать меня. А потом я вернусь назад».

– Сколько я буду там находиться? – робко спросила она.

– Тебя переводят туда насовсем, – был ответ.

Антуанетта испуганно отпрянула. Она не знала, что ей делать, и непроизвольно искала защиты. Стараясь скрыть страх, уже прорывавшийся сквозь ее оцепенение, она смотрела на невозмутимые лица и ждала, когда дежурные выведут ее из палаты.

На улице шел дождь. Антуанетта подставила лицо под моросящую влагу и почувствовала сырую прохладу на щеках. Она подумала, что, если тихо заплакать, они подумают, что это просто капли дождя. Машина «скорой помощи», на которой ее должны были перевозить, уже ждала снаружи. Дежурный помог ей забраться внутрь, поставил рядом ее чемодан, а затем, не глядя ей в глаза, закрыл дверцы. Сразу стало темно. Оперевшись рукой о чемодан, Антуанетта выпрямилась на пластиковом сиденье.

Заработал двигатель, машина тронулась и выехала на дорогу, ведущую к главному зданию.

Стояли последние зимние дни, казавшиеся особенно промозглыми в преддверии ясных весенних деньков и теплых ночей. Холод забирался под тонкое пальто Антуанетты, и она дрожала то ли от влажного холодного воздуха, то ли от страха. Она знала лишь одно: она была наказана и наконец убедилась, что голоса, мучившие ее, говорили правду. В палате F3А она пропадет.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации