Текст книги "Без ума от тебя"

Глава 12

Рейчел чувствовала себя крайне взволнованной – в гораздо большей степени, чем того требовали сложившиеся обстоятельства. Ведь в конце концов в ее жизни свидания были и раньше. Пусть и не слишком много, но вполне достаточно для того, чтобы понять – она еще ни разу не испытывала тревожного ощущения при мысли о том, что ей предстоит с кем-то встретиться. Уже меньше чем через десять минут в ее дверь позвонит Ник – если, конечно, придет вовремя. Хотя было бы лучше, если бы он струсил и не пришел вообще.

Правда, эта мысль по какой-то непонятной причине ее не обрадовала.

Бросив очередной, на этот раз последний взгляд в зеркало, Рейчел задумалась над тем, что же делать с подарком Ника. Она не на шутку разозлилась на него. Как он только посмел много лет назад тяжким трудом зарабатывать деньги на приобретение этой шкатулки? Как осмелился все эти годы хранить ее у себя? Ей было бы куда приятнее считать его неудачником и истинным негодяем! И вот теперь ей как назло стало известно, что Ник отличается сентиментальностью – открытие, которое походя разрушило гармонию ее хрупкого внутреннего мира и наконец-то обретенного покоя.

И наверное, чтобы показать ему, что она утратила к нему всякий интерес, а скорее для того, чтобы убедить в этом себя, Рейчел тщательно выбрала свой наряд. Она остановила выбор на длинном, до щиколотки, черном платье без рукавов, под которое надела белую шелковую блузку с коротким рукавом. Это одеяние полностью скрывало изящные контуры ее фигуры, так что Ник не посмеет обвинить ее в том, что она пытается соблазнить его. Вместе с тем оно смотрелось достаточно аскетично. Так что поведи он ее в какой-нибудь дорогой ресторан, Рейчел наверняка бы почувствовала себя неловко.

Вместе с последним ударом часов раздался звонок в дверь. Значит, он пришел вовремя. Впрочем, это не удивило ее, потому что еще в студенческие годы Ник отличался завидной пунктуальностью.

Рейчел встала и направилась к двери, по пути прижав руки к бешено стучавшему в груди сердцу, отчаянно желая, чтобы оно хотя бы на долю секунды замедлило свой безумный темп. Сделав глубокий вдох, она распахнула дверь. И тут же удивленно замерла.

На пороге стоял Ник – в брюках цвета хаки и белоснежной рубашке, великолепно контрастировавшей с его загорелым лицом и голубыми глазами. Вид у него был совершенно неотразимый.

Самое ужасное состояло в том, что в руках у него был букет чайных роз на длинных стеблях. Ее любимых.

Ник улыбнулся и протянул ей цветы:

– Если мне не изменяет память, это твой любимый сорт. – Память ему действительно не изменила.

– Спасибо. Только ты это зря.

– Почему? – Неплохой вопрос.

– Видишь ли... это как-то слишком.

– Почему? Роз всего шесть.

– Я не о цветах. Я имею в виду музыкальную шкатулку. – Перед такой улыбкой не устояла бы даже монахиня.

– Так ты ее получила? Отлично!

– Да, получила. Но я не могу оставить ее у себя, Ник. – Улыбка моментально исчезла с его лица.

– Почему? Скажи!

– Потому что я больше не собираю такие вещи. – Ник нахмурился.

– Не собираешь? – переспросил он.

– Нет.

– Почему? Ты же любишь музыкальные шкатулки!

– Понимаешь, времена меняются, вкусы тоже.

Он попытался перехватить ее взгляд, но Рейчел старательно отводила глаза, изо всех сил стараясь не зашмыгать носом из-за утраты любимых вещиц, которых она лишилась много лет назад. Взамен этих безделушек перед ней сейчас стоял тот первый и единственный мужчина, с которым ей когда-то пришлось расстаться. Ах, как давно это было...

Это было так неожиданно, так странно...

Она расплакалась.

– Рейчел! Что с тобой?

Она попыталась поспешно вытереть слезы, чтобы вновь ощутить себя надменно-спокойной Снежной королевой. Увы, это ей не удалось. Даже когда Ник положил розы на стол и схватил ее за плечи. Выражение его лица было испуганным и слегка озабоченным.

– Рейчел, что случилось?

– Нет... ничего.

– Да, конечно, я понимаю.

Ник обнял ее, и, слава Богу, в его объятиях она почувствовала себя удивительно приятно и спокойно. Пятнадцать лет независимой, самостоятельной жизни, конечно же, сказались на ней. И вот теперь она находится во власти его сильных нежных рук, в буквальном смысле опираясь на его надежное плечо, но, вместо того чтобы успокоиться, Рейчел разрыдалась еще сильнее. Господи, как только она могла проявить непозволительную слабость! Причем в присутствии человека, перед которым ни за что не следовало бы плакать.

– Успокойся, дорогая! Что бы ни было причиной твоих слез, давай поговорим, и вот увидишь, тебе станет легче.

– Я... мне... у меня вряд ли получится, – пролепетала она, понимая, что намочила слезами белоснежное великолепие его рубашки.

– Да нет же, непременно получится, вот увидишь! Ну, говори! Ты только начни, и слова польются сами собой!

Обняв се за плечи, он довел ее до стоявшего в гостиной дивана и бережно усадил. В следующее мгновение сам сел рядом с ней и снова обнял.

– Доктор Ник готов начать прием. Рассказывайте, мадам, что вас беспокоит! – шутливо произнес он.

– Ты.

Ник удивленно отпрянул.

– Я?

– Помимо всего прочего.

Он довольно долго пристально смотрел на Рейчел, затем подушечками больших пальцев смахнул слезинки с ее щек.

– Могу догадаться, что ты не знаешь, как со мной поступить. Я надеялся, что сегодня вечером мне удастся все исправить и я заслужу твое прощение. Но, как ты только что красноречиво заметила, что бы ни случилось в прошлом, это уже часть прошлого... Того, что случилось, видимо, уже не исправить. А что же еще случилось, Рейчел?

– Просто дело в том... что... – Слова давались Рейчел с трудом. – Ты напоминаешь мне о самом неприятном периоде моей жизни.

– Прости меня, Рейчел. Если сможешь, – понизив голос, произнес Ник.

Как ей хотелось возложить на него все беды прошлого! Чувство справедливости тем не менее не позволило ей это сделать.

– Дело не в одном тебе, Ник. Ты просто стал началом в цепочке несчастий. В то лето произошло много всего.

– Так что же тогда случилось?

Его вопрос привел Рейчел в замешательство. Стоит ли прямо сейчас ворошить прошлое? Да и действительно ли ей хочется вывалить на него целый ворох былых неприятностей?

– Рейчел, я понимаю, тебе по-прежнему больно вспоминать прошлое. Иначе ты бы не сидела здесь и не разбивала бы мне сердце слезами. Но может быть, все-таки лучше выговориться, а не держать все в себе? Может, так будет лучше?

Черт возьми. Точь-в-точь как и тогда в колледже, когда он почти что читал ее мысли.

– Тебе вряд ли будет интересно все это выслушивать, – ответила Рейчел. Странно. Ведь этот человек причинил ей когда-то такую душевную боль, но сейчас ей почему-то не хотелось расстраивать его своими горестными рассказами.

– Ошибаешься. Очень даже интересно. Как же я смогу искупить свою вину перед тобой, не зная всего?

– Но разве у нас не заказан где-то ужин или что-то в этом роде? – спросила она в последней надежде избежать малоприятного разговора.

Ник посмотрел на часы.

– Вообще-то да, но я могу изменить заказ. Антонио – мой хороший друг и пойдет мне навстречу. Ведь я сделал проект его ресторана.

– Так это ты построил ресторан «У Антонио»?

– Да, я.

– Это же лучший ресторан на свете!

Рейчел не преувеличивала. Кормили «У Антонио» фантастически, сказочно вкусно, но главным в его ресторане была атмосфера, которую порождала сама архитектура сооружения. В Джорджии ресторан «У Антонио» считался самым романтичным заведением. По всему штату о нем ходили настоящие легенды. Говорили, что именно «У Антонио» каждый вечер делается не менее трех брачных предложений и что уже не один десяток женщин отказали своим избранникам только потому, что те – вот уж кому явно не хватило романтики! – не додумались пригласить их в ресторан «У Антонио».

– Я рад, что он тебе нравится. Потому что туда мы и пойдем.

Неплохо. Очень мудро с его стороны – сначала музыкальная шкатулка, ее любимые розы, а теперь вот и самый изысканный и романтический ресторан в городе. Этот парень либо самый внимательный мужчина в мире, либо величайший ловкач и мошенник. Скорее всего последнее.

– О Ник! – прошептала она, чувствуя, что ее горло сжимается от волнения.

Он нежно провел пальцем по ее щеке.

– Я предлагаю следующее. Ты сделаешь для нас двоих по коктейлю, а я позвоню Антонио, и он назовет час, на который для нас будет заказан столик. Что ты на это скажешь?

Рейчел восприняла его предложение как новую возможность слегка отдалить нежелательный разговор, хотя и понимала, что это лишь временная отсрочка. По крайней мере это давало ей несколько драгоценных мгновений, чтобы окончательно решить, действительно ли стоит изливать душу этому человеку, который все еще вызывал в ней самые противоречивые чувства.

– Похоже на план боевой операции, – сказала она, стараясь придать голосу как можно больше жизнерадостности. – Какой коктейль тебе приготовить?

– У тебя есть тоник?

– Конечно.

– Может быть, сделаешь водку с тоником?

Рейчел мысленно улыбнулась. Это был и ее любимый алкогольный напиток. Конечно, если учесть, как часто она прикасается к спиртному, то выходило, что пробовала она этот коктейль не больше четырех раз в год. Но если она все-таки решила собраться с духом и рассказать Нику все, что тот желает узнать, то немножко алкоголя не повредит, верно?

– Телефон вон там. Я скоро вернусь, – сказала Рейчел и отправилась на кухню, стараясь не удаляться слишком далеко. Интересно, что Ник будет говорить по телефону? Она услышала, что он сердечно, как старого приятеля, поприветствовал своего невидимого собеседника.

Поскольку Рейчел усомнилась в том, что Нику ответил сам Антонио, то она предположила, что он хорошо знаком с персоналом ресторана. Из этого напрашивался вывод, что Ник бывает там довольно часто.

С женщинами?

С этим вопросом она разобралась, готовя коктейли, – просто решила больше не думать об этом. Во-первых, потому, что этот вопрос совершенно ее не касается. Во-вторых, потому, что вызывает неприятные ощущения.

Когда Рейчел вернулась в гостиную с двумя бокалами в руках, Ник при ее появлении широко улыбнулся и встал. Черт, какой он все-таки обаятельный и сексуальный! На груди у него по-прежнему выделялось мокрое пятно, оставленное ее слезами. Передавая бокал, Рейчел не удержалась и потрогала влажную ткань.

– Извини, я испортила тебе рубашку.

– Не стоит переживать по этому поводу, дорогая! Иногда бывают такие минуты, когда нужно хорошейько выплакаться кому-нибудь в жилетку.

Сомнительно, конечно, чтобы такому мужчине когда-нибудь в жизни приходилось плакать. Он был из тех, кого в жизни в избытке сопровождают ангелы-хранители. Настоящий любимец богов! Умный, красивый, удачливый.

– Не знаю, что это на меня нашло, – вздохнула Рейчел, удивляясь, что почему-то не чувствует себя подавленной. Она села и отпила из своего бокала. В напитке было очень мало алкоголя, но Рейчел тотчас ощутила его крепость, почувствовав, как ей сделалось тепло и спокойно.

Ник сел рядом с ней.

– Мне кажется, это признак того, что тебе нужно выговориться. – Он тоже сделал глоток и поставил бокал на столик. – Ну, рассказывай, Рейчел.

– Даже не знаю, с чего начать.

– Может, с самого начала?

Рейчел принялась разглядывать пузырьки на поверхности коктейля.

– С начала так с начала – сказала она, вздохнув. – Наверное, с того, как ужасно меня расстроило то, что ты скрылся, даже не попрощавшись.

– Ох.

Рейчел услышала, как он издал шумный вздох, но по-прежнему не поднимала на него глаз.

– Я сказал тебе правду, Рейчел, – не сразу отозвался Ник. – У меня действительно возникла серьезная проблема в семье.

– Я знаю. Пейдж мне подтвердила.

– Она тебе сказала? – Изумление, прозвучавшее в его голосе, заставило ее наконец поднять на него взгляд. Ник снова сделал большой глоток. – А она рассказала тебе о сути... о сути этой проблемы?

– Я не спрашивала. Она сказала, что твое внезапное исчезновение произошло исключительно по ее вине.

– Нет, совсем не так. Не было в этом никакой ее вины! Но это действительно было связано с ней. В ту пору она была моей младшей, неопытной сестренкой. Я должен был отправиться ей на помощь, Рейчел.

– Я знаю.

– Ради Бога, извини меня. Я тогда просто не подумал о том, как ты это воспримешь. Я очень сильно волновался за нее.

– Хочешь верь, Ник, хочешь не верь, но я восхищена твоим отношением к сестре. Сейчас восхищена. Но тогда, сам понимаешь, я не знала, что и думать.

– Мол, весело покувыркались в постельке, а теперь чао! До следующего семестра, крошка! Ты так обо мне подумала?

Рейчел не удержалась от смеха.

– Что-то в этом роде.

– Клянусь тебе, все было совершенно иначе, – сказал Ник, ставя бокал на стол. Взяв бокал у нее из рук, он поставил его рядом со своим и переплел свои и ее пальцы. – А что было дальше?

– Ну, примерно через месяц я решила, что меня по непонятной причине отвергли. Я продолжала упрямо ждать, что ты позвонишь мне, расскажешь о том, как тебя похитили бандиты, но потом ты сбежал от них и долго пробирался через джунгли Борнео, лишь бы поскорее вернуться ко мне.

Ник состроил забавную гримасу.

– Увы, со мной не произошло ничего, даже отдаленно похожего на такое романтическое приключение.

– Затем я наконец решилась посмотреть правде в глаза. И пришла к выводу, что мне в чем-то даже повезло: я повзрослела, и судьба вовремя преподала мне неплохой урок. И я сумела справиться с первой неудачей в своей жизни и сделать правильные выводы. Я все-таки выжила. Но вот однажды в моем доме раздался, – в этом месте голос Рейчел дрогнул, – телефонный звонок.

Ник почувствовал, как напряглись ее пальцы, но не стал ничего говорить.

Рейчел с трудом проглотила застрявший в горле комок.

– Звонил старинный друг нашей семьи. Док Уилберн. Он... он позвонил и сказал, что скоро приедет ко мне. Он не объяснил почему, но я догадалась, что он придет с недобрыми вестями.

– Господи!

Рейчел кивнула, подумав, что было бы неплохо, будь у нее такие же длинные, как и в студенческие годы, волосы. Они закрыли бы ей лицо, спрятав от посторонних взглядов блеснувшие в глазах слезы.

– Он пришел вместе с шерифом. И я все поняла – по одному лишь выражению их лиц.

– Что-то случилось с кем-то из твоих родителей? Болезнь? – попытался угадать Ник почему-то с надеждой в голосе, и Рейчел моментально поняла, что он надеялся на благополучный исход.

Встретив его взгляд, она отрицательно покачала головой.

– Оба. Погибли. В авиакатастрофе.

– О Боже! – воскликнул Ник и обнял ее. – Мне очень жаль, Рейчел.

Она глубоко вздохнула, уловив пьянящий аромат здоровой мужской кожи. Этот запах показался ей удивительно знакомым. Оказывается, она все еще его не забыла. Правда, сейчас к нему прибавился аромат туалетной воды с легким запахом сандалового дерева.

– Мне тоже.

– Как тебе, должно быть, было тяжело.

– Да.

Его тело напряглось.

– Ну почему в те минуты меня не было рядом с тобой! – Рейчел усмехнулась уголком рта.

– Откуда тебе было знать?

Он поднял ее подбородок, и теперь их глаза находились на одном уровне.

– В том-то и дело. Мне следовало об этом знать. Мне следовало во что бы то ни стало не терять контакта с тобой.

– Все эти «следовало бы» – из области фантастики, Ник.

Он какое-то время продолжал смотреть ей в глаза, затем сокрушенно покачал головой.

– Чему ж тогда удивляться, что ты едва ли не ненавидишь меня.

– Зачем же мне тебя ненавидеть? – совершенно искренне произнесла она.

Как бы она ни сердилась на Ника все эти годы, сейчас она не чувствовала ненависти к нему. Ведь каким искренним и сердечным было его сочувствие по поводу гибели ее родителей. К тому же теперь Рейчел точно знала, что его внезапный отъезд был вызван срочной необходимостью ехать на выручку родной сестре – видимо, Пейдж тогда действительно угодила в серьезную беду.

– Ты имеешь полное право говорить так, – негромко сказал он.

– Все это слишком непросто.

Ник посмотрел на нее и мрачновата улыбнулся.

– Могу обещать тебе вот что – я буду делать все, что ты пожелаешь. Не знаю, сколько времени потребуется, чтобы заслужить твое прощение, но я непременно сделаю так, что ты меня простишь.

– Это вовсе не обязательно.

– Нет-нет, ты не права, это обязательно. – Ник погладил ее по волосам. – Почему ты так коротко подстриглась? У тебя раньше были чудесные длинные, невообразимо длинные волосы.

– Армия, – коротко объяснила Рейчел, чувствуя, что даже одно-единственное слово и то далось ей с трудом. Его прикосновение было столь приятным, что ей захотелось застонать от удовольствия. Вопреки разуму ее тело автоматически отзывалось на мужскую ласку. Странно. Ведь ей следовало бы совершенно иначе реагировать на человека, который когда-то нанес ей столь болезненные душевные раны. Почему она испытывает к нему совсем не те чувства – наверное, одна из великих загадок человеческого бытия.

– А что заставило тебя пойти на армейскую службу? – Набравшись решимости, Рейчел одним духом выложила всю правду:

– Потому что мне ужасно захотелось стать врачом.

– Но ты же прекрасно училась в нашем Технологическом!

Рейчел осторожно высвободилась из объятий и, потянувшись к столу, взяла бокал.

– Мои родители оставили кучу долгов, Ник. Говоря начистоту, они были по уши в долгах.

– Черт возьми!

– Док Уилберн был вынужден сообщить мне и об этом. Он был душеприказчиком моих родителей.

– Ну а как же стипендия? Ты же была прекрасной студенткой! Я поверить не могу, что ты могла ее лишиться.

Рейчел грустно покачала головой.

– После того как за долги пришлось отдать дом и землю, я все еще оставалась должна некоторую сумму. Док Уилберн предлагал мне взять немного денег у него, но этого я не могла себе позволить. Потом он как-то раз в разговоре обмолвился, что армия оплатила его образование. И мне в голову пришла блестящая мысль – уж коли правительство практически обобрало меня до нитки, то почему бы не сделать так, чтобы оно оплатило мне диплом врача?

– Что б ему тоже воздалось? – Рейчел усмехнулась:

– Наверное.

– Можно задать тебе нескромный вопрос?

– Можно. Конечно.

– Ты действительно продала свою коллекцию музыкальных шкатулок?

Рейчел ответила не сразу. Ответ дался ей нелегко.

– В те дни она была для меня непозволительной роскошью.

Ник прикоснулся к се щеке.

– О Боже, Рейчел. Извини меня еще раз.

Неожиданно для самой себя Рейчел смутилась. Почувствовала, как кожа ее вспыхивает от его прикосновений. Она попыталась отодвинуться, но Ник не позволил ей.

– С тех пор я жила самостоятельно, – вздохнув, произнесла она, – Ведь жизнь берет свое. Но сегодня вечером... увидев тебя... я не знаю. Как будто из глубины моей души вырвалась боль, что таилась там до этой минуты.

– Я рад, что ты доверилась мне и все рассказала. Ты больше никогда не будешь одинока.

Рейчел внимательно посмотрела на него.

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что теперь я здесь и никуда не собираюсь уезжать.

– Но ведь прошло столько лет.

– Столько лет было потеряно зря. В этом ты совершенно права. Нам предстоит многое наверстать.

– Послушай, Ник...

В ответ он ладонью закрыл ей рот.

– Сейчас я скажу тебе то, что должен был сказать еще пятнадцать лет назад. Ты можешь мне не верить, но я все равно скажу, а ты должна спокойно выслушать меня. Хорошо?

Чуть помедлив, она кивнула.

Ник кивнул ей в ответ, снова взял ее за руку и, сделав глубокий вдох, продолжал:

– Пятнадцать лет назад я встретил одну юную женщину, от которой просто потерял голову. Она была ужасно умной и немного смешной, одновременно такой стеснительной и жизнерадостной. Она была также терпеливой и очень доброй и отдавала мне всю себя без остатка.

– Попрошу без шуточек!

– Пожалуйста, не перебивай меня! – Рейчел поджала губы.

– И чем больше я ее узнавал, тем больше она нравилась мне. И причем не как товарищ или наставник, а как женщина. К концу семестра я уже изнемогал от желания, я так ужасно хотел ее. Но она была так мила, так наивна и, я готов поклясться, совершенно неопытна в делах любви.

Рейчел собралась было что-то ответить, но промолчала, наткнувшись на его серьезный предупреждающий взгляд.

– Та последняя ночь, Рейчел... Все произошло не потому, что мне хотелось отблагодарить тебя за помощь по биологии, а потому, что я не смог удержаться, чтобы не поцеловать тебя, и когда ты ответила на поцелуй, я понял, что пропал. Я был просто в ужасе от того, что ты оказала мне такую честь. И знаешь еще что? И до того, и после занятия любовью не приносили мне такой радости. Никакая другая женщина не способна и близко сравниться с тобой! Та ночь, она была восхитительна, как сказка!

– О Ник! – вырвалось у нее, и она почувствовала, как на глаза снова навернулись слезы. Она доверчиво прижалась к его груди.

– Мои родные всегда спрашивают меня, когда же я собираюсь жениться. Я им постоянно отвечаю, что когда найду единственную для меня женщину. Мне почему-то кажется, что я ее нашел. Нашел когда-то давно, а затем потерял на долгие годы. Но благодаря судьбе она снова вернулась в мою жизнь. И я ни за что не прощу себе, если не смогу удержать ее. Для этого я сделаю все, что только в моих силах. По крайней мере попытаюсь...

Его слова стали последней каплей, переполнившей чашу терпения и сдержанности. Рейчел снова разревелась. Ник продолжал нежно, как ребенка, обнимать ее, давая возможность выплакаться.

Рейчел утратила представление о времени, забыв, сколько минут или часов она сидит вот так, рядом с ним, уткнувшись носом в его широкую грудь. Когда она перестала плакать, Ник погладил ее по спине и прошептал:

– Умоешься, прежде чем отправляться к Антонио? – Рейчел отрицательно покачала головой.

– Так ты готова идти?

Она снова покачала головой. Ник испуганно покосился на нее.

– Надеюсь, ты не собираешься выставить меня отсюда?

– Нет, совсем нет.

– Тогда что, Рейчел? Чего ты хочешь?

Поскольку она уже совершенно безнадежно испортила ему рубашку, то, прежде чем поднять голову и посмотреть на него, Рейчел промокнула об нее слезы.

– Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью.

На какой-то миг Ник потерял дар речи. Затем высвободился из ее объятий, и Рейчел почувствовала, как тотчас лишилась его тепла и исходившей от него спокойной силы. Неужели он снова собирается оттолкнуть ее? После всех этих прекрасных слов? После этих высоких чувств?

– Извини, дорогая. Я на секунду отвлекусь, – сказал Ник и потянулся за телефонной трубкой. Набрав номер и не сводя с нее глаз, он произнес: – Бобби? Это снова Ник Харт. Скажи Антонио, что я прошу прощения, но мне придется отменить заказ. Всего доброго!

После того как прошло еще десять ночей, Росс и Пейдж занимались уже не одним только изучением бейсбольных правил. Одну ночь, например, он обучал ее премудростям футбола. В следующую она растолковала ему все тонкости игры в теннис. Но наиболее продуктивным оказалось освоение теоретических основ хоккея, потребовавшее недюжинной физической подготовки.

Пейдж очень быстро сделалась любительницей спорта. Однако, несмотря на то что их ночи были полны страсти и огня и она с нетерпением дожидалась наступления сумерек, ее не оставляло странное ощущение ущербности этих ночных часов. Хотя толком объяснить это она не могла. Впрочем, нет, могла, ей просто не хотелось об этом задумываться.

Но если она не откровенна сама с собой сейчас, то позднее ее постигнет большое разочарование. А учитывая то, что она когда-то перенесла потрясение, нового горя ей не выдержать.

Росс не любил ее. Он дал ей это понять в последние несколько ночей. Нет, конечно, он ни словом не обмолвился об этом. Он ведь не сказал ей прямо в лоб: «Пейдж, дорогая, я не люблю тебя, но давай мы с тобой немного покрутим любовь. Не желаешь ли сыграть в сквош?» Нет, она была бы круглой дурой, если бы приняла их страсть за любовь.

В конце концов, Росс ведь ничего не знал о ней до тех пор, пока они не оказались вместе в одной больничной палате. Впрочем, формально это не совсем верно – все-таки они провели долгие часы в разговорах, рассказывая о себе, обмениваясь мыслями, взглядами на жизнь и прочим. И все же Росс никогда не назначал ей свидания, они никогда не были друг у друга в гостях.

Ну а кроме того, ни в одну из ночей их плотских утех Росс ни разу не упомянул о своей любви к ней. В минуты страсти даже профессор Стенгал клялся ей в вечной любви. Если, конечно, все это можно было назвать страстью. Она-то сама очень быстро поняла, что Стенгалу неведомо, что такое настоящая страсть.

Что касается Росса, тот был истинным воплощением страсти. Может, он просто не хочет излишне распространяться на темы любви. Может, она действительно нравится ему, и он уж точно – в чем Пейдж ничуть не сомневалась – страстно желает ее. Впрочем, все это наверняка вызвано вирусом любви, провоцирующим сексуальное влечение. После того как их вылечат и они покинут больничные стены, Росс скорее всего будет и дальше встречаться со своей красоткой фотомоделью.

Истолковать проведенное ими вместе время как нечто серьезное было бы второй по значимости глупой ошибкой, которую она совершила бы в своей жизни. И хотя Пейдж страшила мысль о том, что их связь подходит к концу, все-таки в один прекрасный день она должна завершиться. Если ей повезет и их обоих окончательно вылечат, воспоминания о ночах, проведенных с Россом, станут для нее не больше чем просто памятью о приятных минутах ее жизни. А она... она будет жить дальше, став немного мудрее и опытнее.

После того как их выпустят отсюда, будет разумнее всего расстаться. Навсегда.

Пейдж поймала себя на том, что одна мысль все же никак не дает ей покоя. Мысль, вернее, надежда, что вирус поселился в них обоих надолго, а может, и навсегда.