Текст книги "Без ума от тебя"

Глава 2

– Неужели здесь повсюду такая грязь? – Ник Харт с великим трудом удержался от охватившего его всепоглощающего желания задушить жену своего клиента.

– Неизбежное зло при любом строительстве, миссис Джонс. Хочешь не хочешь, а приходится рыть землю, – тем не менее вежливо ответил он.

Подкрашенные ярко-красной помадой губки недовольно надулись, а их владелица принялась придирчиво изучать земельный участок в Бакхеде, где вместе с мужем они строили себе потрясающий особняк стоимостью три миллиона долларов, проектированием которого и занимался Ник. Разумеется, всякий раз, когда двадцатишестилетняя жена престарелого медиамагната Фримена Джонса открывала новый номер «Архитектурного дайджеста», выполненный им проект подвергался новым изменениям и дополнениям. Первоначальная, смета в три миллиона грозила перерасти в девять миллионов. Впрочем, Фримен Джонс был из тех, кто легко мог себе это позволить.

Всего неделю назад, сразу после того как в открытом бассейне была уложена плитка, Памела Джонс, раскрыв апрельский номер журнала, ткнула пальцем в один из фотоснимков.

– Я передумала. Хочу, чтобы у нас был такой же бассейн, как у Кэти Ли. – Ник и раньше сталкивался с капризными, так называемыми трудными клиентами, и они время от времени снова попадались ему. Он легко мог представить себе реакцию своего бережливого, трезвомыслящего отца на столь бездумную трату времени и денег. Скорее всего тот посоветовал бы сыну сбросить привередливую клиентку в бассейн.

– А еще мраморная облицовка в фойе, – добавила миссис Джонс, перелистывая номер журнала «Кантри ливинг». – Я не совсем довольна...

– Ник! – крикнул кто-то за его спиной. Архитектор тотчас обернулся, ощутив прилив горячей благодарности к бригадиру строителей, кстати сказать, собственному дядюшке, за то, что тот помог ему прекратить эту пытку общения с Памелой Джонс.

– Что там, Джимми?

К Нику, пыхтя, подбежал немолодой грузный мужчина. На его потном лице читалось озабоченное выражение.

– Только что передали по радио... в округе Фултон... во Дворце правосудия произошел мощный взрыв!

– Взрыв? – недоверчиво переспросил Ник.

– Взрыв! – выразительно повторил Джимми, всплеснув руками.

– Ужас какой, – прокомментировала Памела Джонс. По выражению ее лица Ник понял – не иначе, как она мысленно представила себе, какую грязь может натворить взрыв.

– Что там, бомба взорвалась? – спросил он, первым делом вспомнив о своей сестре Пейдж. Дело было не в том, что известие слишком обеспокоило его: Пейдж проводила в судах не так уж много времени. Обычно она наведывалась во Дворец правосудия лишь в случае, если кто-то из родственников попадал в беду. Однако в последнее время вроде бы никто из них не арестован, все на свободе, живут и здравствуют. Да, но офис Пейдж всего в двух кварталах от здания суда, так что взрывом вполне могло накрыть и ее.

– Пока еще ничего толком не известно. Там сейчас настоящий хаос.

– Мне, пожалуй, лучше съездить туда, – заявил Ник. Шанс, что сестра пострадала, конечно, крайне невелик, но мать непременно спустит с него шкуру, если он лично не убедится, что с Пейдж все в порядке.

– А как же мрамор в фойе? – запротестовала Памела Джонс.

Ник быстро сосчитал в уме до десяти.

– Извините, миссис Джонс, но моя сестра адвокат, а ее офис находится по соседству со зданием суда.

– Адвокат? – удивленно переспросила молоденькая супруга медиамагната, сморщив от отвращения нос.

Если принять во внимание тот факт, что Фримен Джонс познакомился с Памелой на праздновании своего шестидесятипятилетия, когда та, выскочив из огромного праздничного торта, сначала станцевала перед ним, а потом еще и изобразила для старикана стриптиз, Ник решил, что у этой особы не слишком много оснований выносить столь смелые суждения. Опять же, может, адвокаты оставили у миссис Джонс неприятные воспоминания в связи с заключением брачного контракта? Нику стоило немалых усилий сохранить на лице любезную, приторную улыбку.

– Да. Придется вам извинить меня.

– Когда же мы сможем поговорить о мраморе? – Джимми посмотрел на жену Фримена Джонса с таким изумлением, словно перед ним сидела ненормальная. Он всегда был великим знатоком человеческих характеров.

– Явернусь к вам, – пообещал ей Ник сквозь стиснутые зубы. Затем хлопнул Джимми по плечу. – Я уверен, что с Пейдж все в порядке, но все равно сообщу тебе, как там обстоят дела.

– Только сразу же, как все разузнаешь, договорились? – произнес Джимми и медленно попятился назад, прочь от Памелы Джонс, глядя на нее с опасением, как смотрят на бешеную собаку.

Шагая к автомобилю, Ник изо всех сил старался сдержать улыбку. Может, у него и нет настоятельной причины торопиться к зданию суда, однако в любом случае он собирался уехать в надежде избежать обсуждения вопросов, связанных с мраморной облицовкой фойе. Потому что, Бог тому свидетель, если дать ей еще один день, эта баба точно в очередной раз изменит свое решение. Ник завел двигатель и, отъехав от строительной площадки, вытащил мобильный телефон и набрал номер Пейдж. Ответила ее помощница Бетти Найлз.

Бетти была пятидесятилетней светской дамой, которая когда-то наняла Пейдж уладить налоговые вопросы, возникшие после смерти ее мужа. Однажды она заехала в офис Пейдж, чтобы забрать кое-какие документы, и застала там абсолютный хаос. Секретарша была больна, и Пейдж вместе со своими подчиненными, бестолково суетясь, металась из одного конца офиса в другой, а вокруг не смолкая трезвонили телефонные звонки.

Бетти хладнокровно уселась за стол секретарши, пробормотав что-то вроде того, что всегда хотела посмотреть, как живет остальная половина человечества, и стала отвечать на звонки. С тех пор прошло четыре года, в течение которых она железной рукой бессменно руководила офисом.

– Бетти, это Ник. Пожалуйста, прошу тебя, скажи мне, что Пейдж сейчас, насупив брови, сидит в офисе и изучает новые налоговые законы.

– Мне очень жаль, мой милый мальчик, но этого я тебе сказать не могу. Пейдж вот уже несколько часов не дает о себе знать. Она пропустила две встречи с клиентами.

– Она была в суде? – спросил Ник, впервые испытав страх за сестру.

– Трудно сказать. Она куда-то поспешно уехала еще до полудня. Еще ворчала при этом, что надо убить какую-то гадюку.

В телефонной трубке Ник услышал отдаленный вой автомобильных сирен.

– Тебе известно, какой силы был взрыв?

– Никого не подпускают близко к месту трагедии, так что точно никто ничего не знает. В первых сообщениях упоминалось о сотнях раненых, но жертв, слава Богу, говорят, нет.

Поканет. Она не произнесла этих слов, но они, похоже, висели в воздухе.

– У вас в офисе был слышен взрыв? – спросил Ник.

– Немного тряхнуло оконные стекла. А сам взрыв мы, конечно, слышали. – До слуха Ника донеслось, как Бетти сокрушенно вздохнула. – Мы попытались дозвониться в больницы, но там такой кавардак! Кроме того, справок никому не дают. – После короткой паузы Бетти насмешливо произнесла: – Больнице Святой Екатерины я напомнила, что не просто работаю в офисе Пейдж Харт, но и что целое крыло их больничного корпуса носит имя моего отца. Но они в ответ лишь повесили трубку.

Не будь Ник в данный момент так озабочен судьбой сестры, он наверняка бы понял, что в не слишком отдаленном будущем в больнице Святой Екатерины кому-то не сносить головы.

– Тебе известно, в какие именно больницы отправили пострадавших?

Бетти в следующую же секунду отбарабанила адреса трех самых крупных больниц из тех, что были ближе всего к месту трагедии. Ник знал местоположение первых двух. Он понял, что если заглянет в обе, то не составит особого труда отыскать и третью больницу.

– Я найду Пейдж! – воскликнул он, пытаясь уверить не столько Бетти, сколько самого себя. В конце концов, мать не простит ему, если он не найдет сестру. Никто из Хартов никогда не оставлял своих родных на произвол судьбы. Во всяком случае, не тогда, когда сотни других Хартов то и дело щелкают эту самую судьбу-злодейку по носу.

Пейдж пристально разглядывала женщину, что стояла по другую сторону огромной стеклянной перегородки. Кто она такая – врач или медсестра, – понять было трудно. Одета в длинный белый халат, на шее висит стетоскоп, на макушку сдвинуты большие очки, будто взятые из арсенала подводных ныряльщиков, на груди болтается снятая с лица марлевая маска.

На вид ей можно было дать лет тридцать пять. Красивое, классической лепки лицо, высокие, изящно очерченные скулы, огромные серые глаза. Определить цвет волос Пейдж не смогла, поскольку они были скрыты шапочкой. Пейдж ткнула пальцем в табличку с надписью КАРАНТИН и вскинула вверх руки в жесте, который должен был означать вопрос: «Что это такое, черт побери?» Женщина улыбнулась, кивнула, затем прикоснулась к чему-то рукой – видимо, к переключателю. В комнате раздался усиленный невидимыми динамиками голос.

– Не впадайте в панику! Через секунду буду у вас и все объясню!

Смутно осознавая, что Росс также наблюдает за действиями незнакомки, Пейдж потеряла дар речи. Должно быть, это всего лишь шутка. Ведь если это не шутка, то определенно какой-то ночной кошмар.

Они оба молча наблюдали за тем, как незнакомка натянула на туфли и обшлага своих коротеньких брючек нечто вроде прозрачных пластиковых сапожек, надела маску и очки. Затем подошла к двери и открыла ее. Пейдж с радостью отметила про себя, что врач не воспользовалась ключом. Значит, их все-таки не держат в палате взаперти. Придерживая бедром дверь, женщина потянулась к какому-то металлическому ящичку, который Пейдж уже успела заметить раньше. Из него незнакомка извлекла пару перчаток из латекса и натянула на руки, прихватив края длинных рукавов халата. Теперь она была полностью, с головы до ног, защищена от любой инфекции.

– У меня начинает развиваться комплекс неполноценности, – пробормотала Пейдж.

– Честное слово! – воскликнул Росс. – Ты еще вобьешь себе в голову, будто мы подхватили вшей или что-то в этом роде.

Закрыв за собой дверь, врач повернулась к ним лицом. Маска на ее лице слегка сдвинулась – женщина, похоже, улыбалась, но в ее глазах ясно читалась тревога.

– Если быть точным, то не вшей, – произнесла она.

– Кто вы? – требовательным тоном поинтересовался Росс. Пейдж перехватила его взгляд – ее товарищ по несчастью осматривал комнату, как будто хотел отыскать спрятанное в ней оружие.

– Пожалуйста, не беспокойтесь! – произнесла женщина. У нее был гортанный голос – такой, по мнению Пейдж, должен возбуждать мужчин. – Все не так страшно, как может показаться. Все делается главным образом для вашей безопасности, а также безопасности самой больницы.

– Да, но впечатление все равно жуткое, – проговорил Росс, и Пейдж яростно закивала в знак согласия с его словами. Затем на мгновение она задумалась над тем, что презирает себя за то, что согласилась со змеем – не важно, по какому поводу. Еще одну секунду презрения к себе она испытала при мысли о том, что в больничной рубашке Росс Беннет выглядит вполне соблазнительно.

– Меня зовут доктор Тернер, – представилась незнакомка. – Рейчел Тернер.

– Зачем вы так нарядились? – спросил Росс, и Пейдж снова согласно кивнула. Она по крайне мере была благодарна змею за то, что тот читал ее мысли и формулировал ее вопросы. Она же в эти секунды была не в состоянии выдавить из себя ни звука. – И каким же образом мы очутились в комнате с надписью КАРАНТИН?

– Пожалуйста, может, вы сядете, вы и вы? – сказала доктор Тернер. – Я сейчас все объясню.

Ноги Пейдж все еще были слабы, но она нашла в себе силы доковылять до своей кровати. Росс подтянул разделявший их занавес обратно к стене, чтобы они все втроем могли видеть друг друга, затем присел на кровать, опираясь бедром на край.

Замечательные у него ноги, подумала Пейдж и тут же резко встряхнула головой. Контузия, случившаяся с ней во время взрыва, оказала на нее очень странное воздействие. Наверное, в данный момент ей бы в самую последнюю очередь пристало обращать внимание на анатомию своей Немезиды.

Доктор Тернер сделала еще один шаг в глубину комнаты и повернулась лицом к Пейдж и Россу.

– Я не уверена в том, что вы многое успели запомнить, но... в здании суда произошел несчастный случай.

– Несчастный случай, – насмешливо фыркнул Росс. – Готов спорить на свой «БМВ», что взрыв был не случаен!

– Ты его не проспоришь! – прокомментировала Пейдж.

– А на чем ты разъезжаешь? На «хэндэ»?

– Вообще-то...

– Прошу прощения, – прервала их доктор Тернер. Росс и Пейдж вновь переключили свое внимание на врача.

– Ваша догадка не очень-то отличается от моей. Единственное, что нам известно, – произошел взрыв, в результате которого огромное число людей получили ранения. Точную цифру узнаем не раньше завтрашнего дня, когда все больницы подсчитают общее количество пострадавших.

– Но ведь никто не погиб, верно? – спросила Пейдж.

– Этого мы пока не знаем. По крайней мере все, кто поступил сюда, пока живы, – ответила доктор Тернер. – Но раненых много. Нет, много – это еще мягко сказано. Наша травматология заполнена под завязку.

– Так вот почему вы поместили меня в одну палату с этим... этим...

– С кем? – спросил Росс. Его глаза негодующе сузились.

– Он – адвокат по разводам, – сообщила Пейдж врачу, и по тому, как она при этом дернула носом, Росс понял, что, по ее мнению, этого короткого объяснения вполне достаточно.

– Это верно? – вежливо осведомилась доктор Тернер.

– Да, – ответила Пейдж. – Так что вы легко можете себе представить, почему я хочу побыстрее выбраться отсюда.

– И я тоже, – заявил Росс, оставив без внимания явное оскорбление в свой адрес. – Сегодня в полдень мне необходимо быть в суде.

Доктор Тернер отрицательно покачала головой:

– Боюсь, что это невозможно.

– А почему на вас такая одежда? – наконец спросила Пейдж. На ее лице застыло выражение ужаса.

– Прежде чем я отвечу на ваш вопрос, позвольте сначала осмотреть вас.

Пейдж и Росс попытались выразить протест, но доктор, не обращая внимания на их недовольство, измерила у них пульс, проверила зрачки, прослушала сердце. Свои действия она сопровождала записями на табличках, что висели в изножье кроватей.

Явно удовлетворенная результатами осмотра, врач довольно кивнула и положила медицинские инструменты в шкафчик возле двери, ведущей в ванную.

– Мисс Харт, у вас легкое сотрясение мозга. Единственное, что вам сейчас нужно, – непродолжительный отдых и немного тайленола.

– Но отдохнуть и принять тайленол я могу и дома! – быстро возразила Пейдж.

– В этом у меня нет ни малейших сомнений, – ответила врач и повернулась к Россу: – Мистер Бсннет, вам наложили пять швов на лоб. Других ранений у вас нет. Фактически, как мне сказали работники скорой медицинской помощи, вы оба спасли друг друга от самого худшего. Мисс Харт как щитом закрыла вас от взрыва, вы же смягчили ее падение, и поэтому она не получила увечий.

– Неужели это действительно сделала я? – спросила Пейдж, указывая на лоб Росса.

– Вообще-то он получил рану при несчастном случае.

– Каком несчастном случае?

– Это произошло по пути в больницу. – Пейдж недовольно посмотрела на Росса.

– Хорошо, значит, диагноз гласит, что мы живы, – проговорил Росс, избегая взгляда Пейдж. – Когда нас отсюда выпустят?

– Вот об этом я и хотела бы с вами поговорить, – ответила доктор Тернер.

Пейдж сделалось страшно. Она не слишком разбиралась в медицине, но в настоящий момент обстановка показалась ей зловещей. От напряжения Пейдж скрестила руки на груди и принялась барабанить пальцами по предплечьям, что скорее свидетельствовало о том, что она нервничает, а отнюдь не о ее нетерпении. У нее возникло ощущение, что сейчас они с Россом узнают далеко не лучшие новости.

– Как я уже сказала, – продолжила доктор Тернер чуть хрипловатым голосом, – огромное число людей получили ранения. Раненых было слишком много, и поэтому скорая медицинская помощь не успевала справляться со всеми сразу. Пришлось задействовать все наличные резервные службы.

Из горла Росса вырвался еле слышный звук нетерпения.

Доктор Тернер, должно быть, услышала его, потому что удостоила Росса особым взглядом – такой, по мнению Пейдж, успокаивал большинство мужчин.

– Мы буквально задыхались от количества раненых, и поэтому другие машины «скорой помощи», что случайно оказались на месте трагедии совсем по другому делу, тоже принялись оказывать помощь. Они посчитали, что оказывают вам добрую услугу, тогда как фактически совершили большую ошибку, взяв вас, особенно если принять во внимание, что именно они перевозили.

– И что же они такое перевозили? – в один голос воскликнули оба пациента.

– Они перевозили кое-какие... материалы для ЦКИЗа.

ЦКИЗ? Центр контроля над инфекционными заболеваниями? В следующий миг загадочное и зловещее поведение врача перестало быть загадочным. Она старалась защититься от какой-то инфекции. Защититься от них.

Росс, должно быть, пришел к какому-то выводу, потому что резко вскочил на ноги.

– Что вы хотите этим сказать?

Однако доктор Тернер было не так легко запугать.

– Имеется небольшая вероятность того, что, когда вас перевозили в машине «екорой помощи», вы оба оказались в контакте с инфицированными биологически опасными материалами.

– С какими такими инфицированными материалами? – резко спросила Пейдж.

– Мы продолжаем заниматься изучением подробностей, получая по факсу сообщения из ЦКИЗа. Дело в том, что в машине перевозили образцы культур некоторых вирусов и образцы крови. Пробирки е ними разбились во время несчастного случая, фактически дорожной аварии. Медики «скорой» поняли это только тогда, когда выгрузили вас из машины.

– Вирус? – испуганно пискнула Псйдж. В ее воображении возникли четыре роковые буквы – СПИД.

– Какой вирус? – требовательно спросил Росс.

– В ЦКИЗе считают, что это новый штамм тибетского вируса сладострастия, или ТВС.

– О Боже! – вырвалось у Псйдж. У нес не было ни малейшего представления о том, что это такое, однако название прозвучало как-то жутковато. Пейдж представила себе, как ее кожа лопается от омерзительных гнойных язв.

– Сладострастия? – повторил Росс. Пейдж почти зримо ощущала, как усиленно работает его мозг, осмысливая происшедшее. Затем глаза его расширились и засветились пониманием.

– Болезнь похотливого монаха, верно? – сухо произнес он без какой-либо тени паники, которую ожидала услышать в его голосе Пейдж.

– Так вы слышали об этом? – удивилась доктор Тернер.

– Болезнь похотливого монаха? – прошептала Пейдж.

– Что, эта болезнь так и называется? – изумился Росс. – Я же просто пошутил!

Доктор Рейчел Тернер рассмеялась:

– Нет, не думаю, что именно так. По крайней мерс не в научной литературе. Но вы все правильно поняли. Симптомы проявляются... несколько необычным образом.

– А это не опасно? – спросила Пейдж, не совсем уверенная в том, что действительно желает узнать о необычных симптомах.

Доктор Тернер покачала головой.

– Это заболевание не представляет опасности для молодых здоровых взрослых людей, как вы. Однако может быть опасно для пожилых людей, особенно если они уже чем-то больны. И конечно же, нам не хотелось бы, чтобы эта болезнь поразила детей.

Росс удивленно поднял брови.

– А каковы... то есть что представляют собой эти необычные симптомы? И как долго нам еше придется оставаться на карантине?

Его собеседница кашлянула и ответила:

– Видите ли, как правило, симптомы представляют собой учащенное сердцебиение, иногда случаи легкого головокружения, повышенную сексуальную возбудимость и еще кое-какие незначительные недомогания.

– О... Боже... – слабо пискнула Пейдж. Росс скрестил на груди руки.

– Лично я никогда не считал сексуальную возбудимость недомоганием.

– Все понятно! – торжествующе воскликнула Пейдж, осуждающе ткнув в него пальцем.

– Что именно? – одновременно задали один и тот же вопрос доктор Тернер и Росс.

– Причина в том, что мне... что я... Впрочем, не важно, – ответила Пейдж, чувствуя, как ее щеки покраснели от смущения.

Росс усмехнулся, продемонстрировав симпатичные ямочки на щеках, которые Пейдж никогда раньше не замечала. А также саму улыбку, способную соблазнить даже монахиню самых строгих правил.

Пейдж машинально мотнула головой и отвела взгляд от Росса.

– Нам нужны две комнаты.

– Боишься, что не сможешь устоять передо мной?

– Прекрати! – фыркнула Пейдж, издав несколько неженственный смешок. – Нам нужны две комнаты, – упрямо повторила она, обращаясь к врачу.

– Я понимаю, – произнесла доктор Тернер успокаивающим тоном, который, впрочем, не возымел желаемого действия. Пейдж в данную секунду испытывала что угодно, только не спокойствие. Честно говоря, она была близка к истерике. – Но я боюсь, что, пока мы не начнем выписывать других пострадавших, с этим ничего не выйдет. Нам отчаянно не хватает свободных мест. Да и палат для карантина, вроде вашей, у нас минимум.

– Но должны же быть какие-нибудь другие варианты, – неуверенно произнесла Пейдж, стараясь не обращать внимания на ухмылку, что застыла на красивом и отвратительном лице Росса.

– Боюсь, что нет, – ответила доктор. – Во всяком случае, не сейчас. Но я обещаю перевести вас в отдельные помещения сразу, как только представится такая возможность.

– О Господи! – воскликнула Пейдж, массируя пульсирующие от боли виски. – Это даже больше, чем просто кошмар!

– Как долго будет длиться карантин? – поинтересовался Росс.

– К сожалению, дней десять или даже пару недель.

– Две недели? Я не могу забросить свои дела на такое долгое время!

– Видите ли, – произнесла добрая – или стремительно становящаяся не очень доброй – доктор Тернер. – Нам хотелось бы в течение ближайших суток проследить за состоянием вашего здоровья, мисс Харт. Поскольку вы не проявляете явных признаков заболевания, то можете получить любые необходимые вам вещи – их доставят прямо сюда, в палату.

– Мне понадобится аппарат факсовой связи, папки с незаконченными делами, некоторые юридические справочники...

– Не забывайте, большинство вещей, которые вам доставят, прежде чем их можно будет вынести отсюда обратно, придется дезинфицировать. А если подвергнуть дезинфекции их не удастся, мы будем вынуждены оставить вещи здесь и уничтожить.

– Но я же смогу отправлять документы по факсу? Верно?

– Не вижу никаких противопоказаний этому.

– Мне нужен аспирин, – вмешалась в разговор Пейдж. В серых глазах доктора Тернер мелькнула искорка сочувствия.

– Я скажу медсестре, чтобы она прямо сейчас принесла вам тайленол. Еще я распоряжусь, чтобы вам принесли пару блокнотов – можете составить список необходимых вещей. Их доставят вам родственники или коллеги по работе.

– Мы сможем получить настоящую одежду?

– Несомненно. Главное, чтобы вы не испытывали неудобств. Но я бы не советовала просить шелковые блузки. Их могут серьезно испортить при дезинфекции. Лучше попросите, чтобы вам принесли одежду из чистого, стопроцентного хлопка.

– Еще мы хотим, чтобы здесь работал телевизор, – добавил Росс, с улыбкой глядя на Пейдж. Однако, заметив, что, перехватив его взгляд, она нахмурилась, пожал плечами и добавил: – А то, знаете ли, делу время, а потехе час.

При мысли о делах и потехе в обществе этого змея в течение долгих дней, а то и недель у Пейдж едва не вырвался стон. Она с трудом отвела глаза от его улыбки и соблазнительных ямочек на щеках.

– А можно попросить, чтобы здесь установили кирпичную стену?

Недоуменную паузу нарушил хрипловатый смех женщины-врача.

– Неужели вас обоих беспокоят симптомы?

– Нисколько, – горячо откликнулась Пейдж. И тут же прижала ладонь ко лбу. – А вы уверены, что не существует какого-либо противоядия или чего-то в этом роде?

– Во всяком случае, нам об этом ничего не известно. Как я уже сказала, этот вирус для нас – дело совершенно новое. Ведь мы впервые столкнулись с ним. Но уверяю вас, в ЦКИЗе в настоящее время активно занимаются его изучением. – В глазах Рейчел Тернер блеснул лукавый огонек. – По крайней мере эпидемии не предвидится. – Она коснулась затянутой в перчатку рукой ладони Пейдж. – Мы будем самым внимательным образом наблюдать за состоянием вашего здоровья. И сделаем вес возможное, чтобы свести к минимуму все ваши неудобства.

– А как скоро эти... симптомы начнут проявляться? – спросила Пейдж, почти проникшись уверенностью в том, что на нее вирус уже подействовал. Иначе с чего бы это Росс Беннет – стоит ей только в очередной раз взглянуть на него – кажется ей все более привлекательным. Настоящая жаба!

Прежде чем доктор успела ответить, внешняя дверь, ведущая в приемную, распахнулась и в ней появилась медсестра. Она тут же склонилась над переговорным устройством.

– Отлично! – воскликнула доктор Тернер. – Мисс Харт, мистер Беннет, познакомьтесь, это сестра Мартинес. Мария, знакомься, это Пейдж Харт и Росс Беннет.

– Здравствуйте! – с улыбкой произнесла знойная смуглянка, уроженка Латинской Америки. Она сразу устремила взгляд на симпатичного пациента. Улыбка ее сделалась еще шире.

– Сестра Мартинес – из числа лучших сотрудников нашего медицинского персонала, – пояснила доктор. – Она будет всячески опекать вас.

– О да, конечно, непременно!

Пейдж тотчас поймала себя на мысли, что почему-то ей неприятно видеть, как сестра Мартинес мгновенно воспылала столь горячим желанием заботиться об этом змее Россе. Перед ее мысленным взором тотчас заплясали не слишком приятные видения.

– Вы обещали лекарство, – резко напомнила она доктору. Нет, она не хотела грубить, но так получилось.

– Ах да! – С этими словами Рейчел Тернер повернулась к кровати Пейдж, вновь сняла с нее табличку с записями о состоянии здоровья пациентки и что-то написала на ней. – Мария, принесите мисс Харт тайленол. Начнем, пожалуй, с тысячи миллиграммов, а затем при необходимости увеличим дозу.

Мария моргнула, затем посмотрела на Пейдж куда более внимательно, как будто только сейчас осознав, что та вовсе не предмет больничной обстановки, и утвердительно кивнула.

Доктор Тернер повернулась к Россу:

– Вам нужно болеутоляющее?

Тот прикоснулся к марлевой нашлепке на лбу.

– Собственно говоря, мне не особенно-то и больно.

О Боже, теперь он разыгрывает из себя этакого мачо, красавца супермена. Наверное, все из-за этой медсестры, которая таращится на него, пуская слюнки, как юный и вечно голодный эфиопский сирота на обед из семи блюд.

– Вы, случайно, не помните, когда вам в последний раз делали прививку от столбняка?

Росс задумчиво прищурился.

– М-м-м, вообше-то нет, не помню.

– За последние десять лет хоть раз делали?

– Ни разу. Точно. Абсолютно уверен.

– Отлично. Тогда мы обязательно сделаем вам укольчик.

– А это не больно?

Пейдж возмущенно закатила глаза.

– Мужчины все равно что малые дети.

– Рука немного поболит пару дней, только и всего, – пояснила доктор.

– Это... точно... абсолютно необходимо?

– Гос-с-споди! – фыркнула Пейдж.

– К сожалению, да, – ответила Рейчел Тернер и, повернувшись к медсестре, добавила: – Мария, сделаете укол мистеру Беннету!

– Хорошо, доктор.

– Тогда у меня все на сегодня.

– Не совсем, доктор, – сказала Мария. – Пришел брат мисс Харт.

Значит, кавалерия Хартов устремилась на помощь.

– Ну, слава Богу! – воскликнула Пейдж. – Это Ник. Пожалуйста, разрешите мне поговорить с ним! Он знает, что нужно делать.

Глаза доктора Тернер удивленно расширились, сделавшись размером с блюдце.

– Вашего брата зовут Ник?

– Да. А что? Вы знакомы с ним?

– Пожалуйста, только не говорите мне, что он архитектор!

– Не могу вам этого не сказать. Он действительно архитектор.

– Черт побери, – пробормотала доктор и принялась испуганно озираться, словно выискивая взглядом, за что бы ей спрятаться.

– Насколько я понимаю, вы его знаете, – сухо заметила Пейдж.

Ну конечно! Судя по всему, врач, в чьих руках сейчас жизнь и здоровье Пейдж Харт, одна из многочисленных представительниц женского пола, которым Ник разбил сердце на бескрайних просторах Америки от Мейкона до Атланты.

В следующее мгновение в приемную ворвался Ник Харт собственной персоной, в очередной раз продемонстрировав свое абсолютное неумение терпеливо чего-либо дожидаться.

Пейдж была бы безумно рада видеть брата, если бы краешком глаза не заметила, что при его появлении доктор напряглась.

– Пейдж, с тобой все в порядке? – спросил он, наполнив помещение своим сочным басом. В его голубых глазах читалась озабоченность и тревога за сестру.

Затем его взгляд на секунду скользнул по доктору Тернер, но в глазах не промелькнуло ни малейшей искорки узнавания. Что совершенно неудивительно, принимая во внимание «обмундирование» доктора. Зато он тотчас заметил Росса и весь напрягся.

– Что тут, черт побери, происходит? Пейдж, отвечай! Что ты делаешь в больничной палате с мужчиной?

Пейдж вздохнула. В силу того, что Ник был на два года ее старше, он считал себя ее покровителем. По сути дела, только благодаря его неусыпным бдениям Пейдж до самого окончания средней школы оставалась девственницей. И конечно же, он до сих пор винил себя за ту «катастрофу», что случилась с сестрой в первый год ее учебы в колледже, – вот уж смех, да и только.

Пейдж усилием воли подавила вызванную далеким воспоминанием дрожь.

– Ты не будешь против, если я представлю тебя доктору? – спросила она. – Ник, это доктор Тернер. Рейчел Тернер.

– Очень приятно. Рад вас видеть, доктор, – угрюмо буркнул Ник, по-прежнему не узнавая се. – А теперь скажите-ка мне, что вы собираетесь делать с моей сестрой?

Пейдж едва не застонала. Не будь между ними стеклянной перегородки, Пейдж с радостью треснула бы своего неотесанного братца по макушке. Теперь не время забывать старых подружек.