Текст книги "Без ума от тебя"

Глава 17

– Ты потрясающе выглядишь! – заявила Бетти ровно в восемь вечера, когда Пейдж села в ее машину.

– Что? Ты об этом старье? – сухо произнесла Пейдж. Она целых три часа рыскала сегодня по всей Атланте, пока не нашла подходящее платье. Оно было длинным, почти до щиколоток, из кремового шелка и дополнялось шарфом, переброшенным через левое плечо за спину.

Пейдж слегка завила волосы, оставив их золотистой волной ниспадать на плечи. Зачесывать их назад она не стала, оставив лицо открытым при помощи пары заколок. Пейдж подумала, что лучше не стоит признаваться, как тщательно она готовилась к этой встрече. Поэтому решила не посещать парикмахерскую и сделать прическу сама.

Кроме того, истина состояла в том, что ей не очень-то и хотелось идти на прием. Скорее, ей было даже страшновато. Нет, просто очень страшно. Как поведет себя Росс? Проявит вежливость? Продемонстрирует холодность? Или, не дай Бог, безразличие?

А как ей вести себя по отношению к нему? Дружески? Показать ему, что она рада видеть его? А что, если она, страшно сказать, грохнется в обморок прямо у его ног?

Пейдж охотно приняла узкий высокий бокал шампанского, который протянула ей Бетти, но, вспомнив, как коварно повлиял алкоголь на нее совсем недавно, сделала лишь один осторожный глоток и крепко зажала бокал обеими руками, главным образом для того, чтобы никто не заметил, как дрожат ее пальцы.

– Успокойся. Расслабься, – шепнула ей Бетти. – Сегодня ты будешь здесь самой красивой!

Пейдж искренне усомнилась в ее словах, но благодарно улыбнулась в ответ.

– Послушай, я говорила тебе, что в последнее время ты просто душка? – спросила она.

– Нет, – ответила Бетти. – В этом отношении ты проявляла вопиющее равнодушие к моей персоне.

– Прости меня! Мне, право, стыдно.

– Ты уже прощена! А теперь скажи-ка мне, какие это могут быть общие дела у Ника и Росса? Тебе что-то об этом известно?

Пейдж удивленно посмотрела на Бетти.

– Ник? Мой Ник?

– Он самый.

– Что ты имеешь в виду?

– Разве ты не слышала, что пару дней назад он приходил в офис к Россу?

– Нет.

– Понятно.

– А откуда это известно тебе?

– Недавно обедала с Мэри Лу Уиппл. Она сказала, чток ним приходил твой красавчик брат.

– Она рассказала тебе, в чем там дело?

– Разумеется, нет! Мы, конечно, любим немного посплетничать, как и все женщины, но, честное слово, Пейдж, деловых вопросов в наших разговорах мы не касаемся!

Деловые вопросы? Общие дела у Ника и Росса? Невероятно! Быть того не может! Если Ник решил жениться, он бы обязательно известил ее.

Неожиданно ей в голову пришла ужасная мысль.

– Миссис Уиппл не говорила о том, что они устроили скандал? Она не слышала, как они дрались или ломали мебель?

– Если даже она что-то видела или слышала, то ничего об этом мне не говорила.

Пейдж с ужасом представила себе, как увидит сегодня вечером Росса с синяком под глазом. Или того хуже. Она тогда убьет Ника, пусть только этот подлец попадется ей на глаза!

– Что-то мне это не нравится, – пробормотала Пейдж.

– А я уверена, что все будет в порядке, – заверила ее Бетти. – Ты захватила с собой чековую книжку? Ведь сегодня состоится аукцион!

Банкетный зал отеля «Мариотт» был переполнен и сиял блестками шикарных дамских платьев, огнями канделябров и радугой хрустальных бокалов с шампанским. Хотя в углах просторного помещения стояли диваны и кресла, большинство приглашенных расхаживали по всему залу, общаясь друг с другом. Между ними курсировали официанты с подносами, предлагая гостям бутербродики-канапе и прохладительные напитки. Струнный квартет исполнял классическую музыку, наполняя зал нежными, приятными для слуха мелодиями. В конце зала была устроена сцена, которая пока оставалась пустой и темной. Пейдж увидела несколько знакомых лиц, заметила пару-тройку знаменитостей, но в основном никого из присутствующих толком не знала. В зале собрались сливки высшего общества Атланты. Легко представить себе, сколько стоил входной билет!

Росса нигде не было видно, и Пейдж даже забеспокоилась, не произошла ли у него в самом деле стычка с Ником.

Бетти вцепилась в Пейдж, как маленькая девочка в любимую куклу, и таскала ее с собой от одной группы гостей к другой, представляя своим знакомым.

Пейдж изо всех сил старалась быть любезной со всеми и честно пыталась запомнить их имена, однако не могла удержаться от того, чтобы не выискивать в шумной толпе знакомую фигуру.

К сожалению, это было практически zевозможно, потому что одетые все как один в черные смокинги мужчины казались ей одинаковыми. Оставалось надеяться на ее собственный внутренний «радар», но, увы, Росса ей так и не удавалось обнаружить.

И хотя физически он не присутствовал, но, к какой бы группе гостей они с Бетти ни подходили, во всех разговорах обязательно фигурировало имя Росса. Сначала у Пейдж с трудом укладывались в голове такие эпитеты, как «известный филантроп», «молодой гений», «неутомимый защитник униженных и оскорбленных», – и все это в адрес известного человека. Тем не менее с каждой минутой она испытывала все большую гордость за Росса, который действительно был достоин всех этих высоких слов. Он был достоин даже большего. Много большего.

В одной из групп гостей оказался еще один адвокат, сотрудничавший с организацией «Юридическая защита – детям». От него Пейдж и остальные гости, стоявшие рядом с ней, узнали, что сегодня Росс получит награду, о чем сам он даже не подозревает. Адвокат также подтвердил многое из того, что рассказала Бетти. Один из лотов нынешнего аукциона – сам Росс Беннет. О чем он, кстати сказать, тоже не знает.

Пейдж подумала, что все эти люди в некотором роде приготовили бедняге Россу ловушку. Она окажет ему любезность, если придет на помощь. А ему, в свою очередь, следует по достоинству оценить ее самопожертвование.

Спустя час струнный квартет неожиданно смолк, и в зале вспыхнули все люстры, ярко высветив подиум. Разговоры стихли, и взоры всех присутствующих обратились в сторону импровизированной сцены, куда по ступенькам поднялась высокая мужская фигура.

– Неужели это сам мэр? – прошептала Пейдж на ухо Бетти.

– Да. Мэр собственной персоной, – ответила та. Происходящее подействовало на Пейдж воодушевляюще.

Под продолжительные аплодисменты публики мэр Пуллман поприветствовал участников благотворительного бала. Он был одним из немногих политиков, которому симпатизировали все – и неимущие, и представители среднего класса, и, судя по рукоплесканиям, даже самые богатые жители Атланты. Ему удавалось проводить хорошо продуманную, взвешенную политику, которая – хотя и по разным причинам – устраивала всех без исключения жителей города.

И вот теперь этот человек, едва ли не самый уважаемый политик в истории Атланты, стоит на подиуме и проникновенно рассказывает, почему он так восхищается Россом Беннетом.

Список благодеяний оказался долгим и впечатляющим. Хотя правильнее было бы назвать его монументальным. Пейдж провела в больнице в обществе Росса две недели, но разве он хоть раз обмолвился о том, что однажды спас жизни двух детей? По словам мэра, Росс уговорил их потерявшего рассудок отца, похитившего собственных детей, чтобы тот позволил ему поменяться с детьми местами и стать его заложником. Безумец удерживал Росса целые сутки, прежде чем, поддавшись на уговоры нашего героя, сдался властям.

Разве Росс упомянул хотя бы раз, что после долгой борьбы все-таки уломал городские власти и богатых филантропов и те раскошелились на два приюта – один для матерей, которых избивают мужья, и второй для детей, страдающих от побоев родителей?

Разве он хоть раз обмолвился о том, что в этих самых приютах он бесплатно дает несчастным женщинам юридические советы и консультации?

Разве он хоть раз завел разговор о стипендиях, выплачиваемых им нескольким так называемым трудновоспитуемым подросткам, которым больше неоткуда ждать финансовой помощи?

Ни разу.

Вместо этого он терпеливо сносил все нелестные эпитеты, которыми она щедро награждала его.

Пейдж была готова расплакаться. Да разве захочет такой человек, как Росс, иметь близкие отношения с занудой вроде нее? Да как вообще она может надеяться на то, что он удостоит ее своего внимания и захочет встречаться с ней?! Ведь он достоин большего!

С трудом проглотив подступивший к горлу комок, Пейдж снова принялась слушать мэра Пуллмана, который теперь уже обращался непосредственно к главному герою сегодняшнего благотворительного бала.

– Мы чрезвычайно рады тому обстоятельству, что сегодня вечером мистер Беннет смог оказаться вместе с нами, несмотря на то что совсем недавно с ним произошло несчастье и он пострадал во время взрыва возле здания суда. А после этого ему еще пришлось провести в больнице пару невыносимых недель на карантине.

Невыносимых? Интересно, чье это мнение, Росса или мэра? Будет ужасно обидно, если Росс вспоминает эти дни как настоящую пытку, хотя вообще-то она не имеет права винить его.

– Позвольте мне без дальнейших церемоний поприветствовать мистера Росса Беннета!

На этот раз аплодисменты прозвучали подобно раскату грома. Пейдж продолжала высматривать его среди присутствующих, удивляясь, как она не сумела заметить его раньше. Ага, вот он! Росс стоял на нижней ступеньке лестницы, ведущей на подиум, пожимая руки и улыбаясь небольшой группе доброжелателей, в число которых затесалась и какая-то незнакомая ей роскошная блондинка, не желавшая отпускать его на сцену, не запечатлев на его щеке долгий поцелуй. А поцеловав, интимным жестом стерла с его лица след помады.

Сердце Пейдж болезненно сжалось. Неужели они договариваются о свидании?

Неожиданно она почувствовала себя дурой. Идиоткой. Ощутила, как стремительно испарились все ее надежды на то, что он сохранит к ней прежнее отношение и интерес как к женщине. Пейдж показалось, что у нее вот-вот подогнутся колени и она без чувств рухнет на пол. Или, может, уйти отсюда?

Последнее, конечно, было бы предпочтительнее.

– Бетти, я думаю, что мне нужно уйти, – прошептала она.

– Чепуха!

– Нет, действительно.

– Послушай, моя дорогая, будет просто невежливо демонстративно уходить, когда почетный гость выходит на сцену! Не забывай о приличиях!

В этот момент Пейдж было не до приличий. Но в то же время ей меньше всего хотелось навлекать на свою голову гнев такой общепризнанной светской львицы, как Бетти. Если та примется ее отчитывать, она сгорит со стыда.

К тому же вполне вероятно, что сейчас ей представляется возможность в последний раз увидеть Росса, не впав при этом в слезы или грубость.

Сейчас на него так легко смотреть. Ее не удивило, что Россу к лицу смокинг, даже больше чем к лицу. Он смотрится в нем сногсшибательно.

Со всех сторон засверкали бесчисленные вспышки фотоаппаратов. Росс, уже стоявший на подиуме, поднял руку:

– Чем больше вы меня фотографируете, тем сильнее становится моя уверенность в том, что я заслужил ваше внимание!

Шутка пришлась по вкусу собравшимся и была встречена громким смехом.

– Ну а если говорить серьезно, – продолжил Росс, – я просто не представляю себе, что смогу хоть как-то отблагодарить всех вас за вашу щедрость и добросердечие. Прежде чем я успею до смерти надоесть вам, перечисляя, на что в будущем году пойдут ваши щедрые пожертвования, мне бы хотелось разъяснить одно случайное недопонимание. Из слов мэра Пуллмана у присутствующих могло возникнуть впечатление, что мое вынужденное пребывание в больнице Святой Екатерины было сродни пытке. И хотя я никому не желаю оказаться на моем месте, мой больничный опыт далек от мучительного и невыносимого. Персонал больницы оказался на высоте и заслуживает наивысших похвал, а, кроме того, я не мог мечтать о лучшем соседе по палате, с которым я разделил весь срок пребывания на карантине. Поверьте мне, все было не так уж плохо!

Бетти крепко сжала руку Пейдж.

– Слышала?

– Ты ему говорила, что я здесь?

– Нет.

Пейдж разрывалась между двумя противоречивыми чувствами: ей было приятно, что Росс упомянул о ней, и в то же время горько от мысли, что если он не изменил своего отношения к ней, то почему не пригласил на эту вечеринку?

Хотя с какой стати он должен был это делать? Она ведь никоим образом не дала ему понять, что желает снова увидеться с ним. Да, зато он точно не затратил много времени на поиски другой женщины, которую взял с собой сегодня вечером.

И вот еще что. Почему она пропустила момент его появления в зале? В больнице, в ресторане, у нее дома она буквально кожей ощущала его присутствие при условии, что он находился где-то поблизости. Хотя вначале, когда он ей активно не нравился, ей было не по душе находиться рядом с ним под одной крышей. Следует, однако, признать, что после ночи, проведенной в одной с ним постели, Пейдж не только быстро привыкла к нему, но и стала желать его общества.

Но сейчас, похоже, все изменилось. Может быть, действительно эта их последняя ночь, которую они провели у нее, окончательно излечила их обоих?

Если дело в этом, то почему же она по-прежнему жаждет повторения того, что было между ними, страстно желает его, Росса? Может, причина в том, что, когда они возвратились к привычной жизни вне больничных стен, влечение перестало быть взаимным?

Думать об этом было крайне грустно и неприятно.

До слуха Пейдж вновь донесся гром аплодисментов. Она поняла, что, задумавшись, пропустила выступление Росса – он уже спускался по ступенькам вниз. На полпути его остановил мэр и заставил вернуться. На лице героя дня появилось выражение неподдельного изумления.

Теперь Пейдж не отрываясь слушала мэра. Тот вручил Россу памятный значок «Выдающийся гуманист года города Атланты». Пейдж уже знала, что Росса ожидает награда, но не имела представления о том, какая именно.

Новая речь Росса по поводу вручения награды была немногословной. Он был настолько поражен случившимся, что на какое-то мгновение лишился дара речи. Что, в свою очередь, удивило Пейдж. Ведь втечение двух недель она не могла заставить его заткнуть фонтан красноречия. Даже тогда, когда ей хотелось не слов, а ласк, Росс болтал без умолку.

После этого мэр представил присутствующим даму, которой предстояло проводить сегодняшний аукцион. При этом он продолжал держать Росса за руку, не отпуская от себя ни на шаг.

Аукционистка объявила о начале торгов, попутно объяснив, что в реестр лотов не включен один очень важный лот.

– Поскольку почетный гость и главный герой нашего вечера – красивый неженатый мужчина, мы не могли удержаться от того, чтобы не включить в наши торги специальный лот, а именно, романтическое свидание с мистером Россом Беннетом!

Несмотря на то что Росс стоял в нескольких шагах от микрофона, его короткое изумленное «Что?» разнеслось по всему залу.

– Пошли! – Бетти потянула Пейдж за собой. – Нам нужно пробраться поближе!

– Мне кажется...

– Ты ошибаешься! – перебила ее Бетти.

– Бетти, прекрати! Я не могу!

– Нет, можешь!

Прежде чем Пейдж успела что-либо сообразить, она оказалась почти перед самым подиумом.

– Деньги пойдут на благое дело! – жизнерадостно объявила ведущая.

– Я искренне сомневаюсь в том, что... – начал Росс.

– Тысяча долларов! – выкрикнула какая-то женщина. Аукционистка стала вглядываться в толпу.

– Мне кажется, что это неплохое начало, милые дамы! Одна тысяча долларов за вечер в ресторане с нашим красивым гуманистом года! Кто больше?

Бетти локтем толкнула Пейдж в бок, но, прежде чем та успела что-нибудь сказать, в торги вступила еше одна женщина.

Аппетиты присутствующих дам разгорались с каждым мгновением. Скоро Пейдж прекратила попытки запомнить всех желающих удостоиться свидания с Россом. И что самое интересное, среди претенденток явно не было ни одной незамужней женщины.

Вскоре цена лота поднялась до двух тысяч семисот долларов.

– Твое слово! – подтолкнула ее в бок Бетти.

– Это очень много!

– Я заплачу! Называй свою цену! – настаивала Бетти.

– Я не могу позволить, чтобы ты...

– Твое слово! Говори!

– Три тысячи долларов! – слабым голосом произнесла Пейдж.

– Простите? – переспросила аукционистка, приставив ладонь к уху. – Я не расслышала.

Будь у Пейдж возможность раствориться в воздухе, она бы не преминула воспользоваться ею сию же секунду.

– Я сказала – три тысячи долларов! – повторила она.

Росс, с деланным вниманием рассматривавший циферблат часов, поднял взгляд. Прищурившись, он вгляделся в толпу перед подиумом, и лицо его расплылось в счастливой улыбке. Забрав молоточек у распорядительницы аукциона, он во всеуслышание объявил:

– Продано! Продано очаровательной блондинке в переднем ряду!

Удар молотка прозвучал на весь зал громко, как пистолетный выстрел.

– Привет!

– Привет!

– Ты прекрасно выглядишь! – совершенно искренне произнес Росс. Обнаружив в многолюдной толпе Пейдж, он не мог поверить своему счастью. Несмотря на приятное ощущение, вызванное неожиданной наградой, сегодняшний вечер уже начал было казаться ему напрасной тратой времени. Поэтому он был чрезвычайно рад услышать нежный голосок Пейдж. Вернее сказать, его как громом поразило. Награда, аукцион, сбор пожертвований – какое все это имело значение, если Пейдж не могла разделить с ним его радость.

А еще его ужаснула мысль, что его, подобно предмету мебели, могли продать неизвестно кому. Однако подвести устроителей этого благотворительного бала, преследовавших добрые, гуманные цели, Росс тоже не мог, поэтому был вынужден терпеливо стоять на сцене, чувствуя себя при этом полным идиотом.

– Спасибо тебе, – негромко произнесла Пейдж.

– Я так рад, что ты пришла сюда, – сказал Росс и, подхватив с подноса проходившего мимо официанта два бокала с шампанским, протянул один из них Пейдж.

– Я думаю, мне лучше уйти. Я не хотела бы, чтобы ты чувствовал себя неловко.

– Что?

– Я имею в виду это твое свидание.

– Мое свидание?

– Блондинка.

– Какая блондинка?

– Та, которая поцеловала тебя, прежде чем ты поднялся на подиум.

– Ах, вот ты о чем!

– Таких, как она, нелегко забыть.

– Полностью с тобой согласен. Особенно нелегко это сделать моему бывшему однокурснику, поскольку она – его жена.

Росс почувствовал, как от довольной улыбки Пейдж у него сразу потеплело на душе.

– В самом деле?

– В самом деле.

– Прекрасно!

Облегчение, появившееся на ее лице, растрогало Росса еще больше.

– Ты ведь не ревнуешь, верно?

– Конечно, нет... Впрочем, может быть, самую чуточку.

Это признание стоило немало, и Росс решил, что оно достойно награды.

– Я скучал по тебе, – признался, в свою очередь, он.

– Я тоже, – выдавила из себя Пейдж. Росс взял ее за руку.

– Пойдем куда-нибудь, где не так шумно!

– А тебе не нужно...

– Нет, не нужно.

Росс повел ее за собой в небольшую комнату позади зала, которая, к счастью, оказалась пустой. Они присели на зеленый диванчик, и Росс какое-то время молча смотрел на Пейдж, упиваясь ее присутствием, близостью ее красоты, ароматом духов. И только потом спросил:

– Почему ты пришла, Пейдж?

Она же все это время делала вид, что с интересом наблюдает за игрой пузырьков шампанского в своем бокале.

– Меня уговорила Бетти. В последнее время ей было со мной нелегко, и я испугалась, что если не соглашусь составить ей сегодня компанию, то она просто хлопнет дверью и уйдет. А как мне без нее?

– Моей миссис Уиппл со мной тоже несладко. – Пейдж подняла на него взгляд, сама не зная, что именно хочет увидеть в его глазах.

– Росс!

– Что?

– Мне почему-то кажется, что, если мы прекратим встречаться, это вряд ли пойдет на пользу нам обоим.

– Да я и сам знаю, что это не поможет.

– Так что же нам делать?

– Может, попробуем что-нибудь придумать?

Пейдж рассмеялась, но быстро оборвала смех.

– Я недостойна тебя!

– Что ты сказала?

– Я слушала, стоя в этом зале, все те высокие слова, что здесь говорили о тебе, о том, сколько хорошего ты сделал для людей. Мне стало стыдно, что я была так незаслуженно груба с тобой, что плохо о тебе думала. Как несправедлива я была...

– Перестань. У тебя были на то свои причины.

– Нет, – ответила Пейдж, покачав головой. – Из-за того, что произошло со мной пятнадцать лет назад, я превратилась в зануду, которая только и делает, что выносит всем безапелляционные суждения. Говоря юридическим языком, я вынесла тебе приговор, не имея ни малейших реальных свидетельств твоей вины, на том лишь основании, что мне известно, чем ты зарабатываешь себе на жизнь.

– Знаешь что? Будь я психоаналитиком, я бы сказал, что в тебе включился механизм самозащиты. Ты боялась проявить симпатию к человеку, который символизировал для тебя самые неприятные качества. Так что это все легко объяснимо.

– А тебе нужно быть таким рассудительным?

– Согласен, это один из моих главных недостатков. В детстве меня часто им укоряли. – Росс намотал на палец ее локон. – А тебе хотелось бы, чтобы я был негодяем?

– Вряд ли бы это пошло на пользу моему характеру! – рассмеялась Пейдж. – И все-таки почему ты меня с такой легкостью прощаешь?

Росс недоуменно пожал плечами.

– Дорогая, мне кажется, что если кто и должен кого-то простить, то это ты меня. Но если тебе от этого легче, то скажу тебе вот что: если будет нужно простить тебя, я сделаю это с радостью. – Он провел пальцем по нежной коже ее щеки. – Потому что ты – само совершенство!

Пейдж упрямо мотнула головой.

– Это слова выдающегося гуманиста года!

– Пейдж, посмотри на меня! – нежно произнес Росс, приподнимая ее подбородок. – Ты думаешь, это легко – принимать участие в многочасовых заседаниях по нескольку раз в год?

– Но ведь твоя жизнь и работа этим не ограничиваются? – прошептала она.

Росс трагически вздохнул:

– Безусловно. Но, Пейдж, мне до тебя далеко. Это ты, а не я делаешь добро каждый день, помогая другим людям!

– Ты шутишь?

– Я абсолютно серьезен. Не забывай, я видел тебя в деле. Ты прекрасный адвокат. Ты защищаешь своих клиентов с таким рвением, что от этого становится даже немного страшно. Ты заботишься о своей семье, стоишь на страже ее интересов, видишь несправедливость и бросаешься против нее в бой каждый день. Мне даже трудно думать о том, как много ты делаешь для других людей.

Когда Пейдж снова посмотрела на него, Росс испугался, заметив в ее глазах слезы. Ее смех прозвучал как-то неестественно, механически.

– О да, куда уж всем до меня!

– Только не вздумай плакаться мне в жилетку! Поверь, я не кривил душой, я говорил все это совершенно искренне.

Пейдж заморгала, пытаясь прогнать слезы, и натянуто улыбнулась:

– Таешь от женских слез, да? Не выносишь их?

– Нет. Я вдоволь их насмотрелся. Они меня уже давно не трогают.

– Это точно.

– В самом деле! Вообще-то я смеюсь в лицо плачущим женщинам. Так что вытирайся-ка поскорее! Ты же не хочешь, чтобы я растратил остатки того скромного уважения, которое питаю к тебе в эту минуту?

Немного успокоившись, Пейдж наконец ответила:

– Нет. Зачем мне тешить твое чертово самолюбие?

– Молодец. Ты все схватываешь на лету!

– Росс!

– Что?

– Поцелуй меня, или тебе будет хуже!

Пейдж удалось взять себя в руки, и, вырвавшись из сетей плотских желаний, она позволила Россу вернуться на аукцион. Ей пришлось надолго сделать остановку в дамской комнате, чтобы привести себя в порядок – припудрить носик, поправить прическу. Без чего никак было нельзя обойтись, потому что после страстного поцелуя, которым они обменялись с Россом, вид у нее был такой, будто ей довелось побывать в медвежьих объятиях.

– У тебя такой вид, будто ты побывала в объятиях медведя! – сообщила ей Бетти, как только они снова встретились. – Или некоего чересчур любвеобильного гуманиста.

– Помоги мне! – отчаянно взмолилась Пейдж.

– Впрочем, дорогая, ты прекрасно выглядишь! – продолжала комментировать Бетти. – Признайся, тебе удалось восстановить ваши отношения?

– Кажется, да, – ответила Пейдж, отчаянно стараясь привести в порядок прическу. – По крайней мере Росс постарался.

– Так что, Мэри Лу права? Он действительно святой? Может ходить по воде?

– Пока не знаю, – ответила Пейдж, чувствуя, что не в силах сдержать блаженную улыбку. – Но он действительно очень хороший пловец!

– Умение хорошо плавать – вещь важная!

Оставив в покое прическу, Пейдж обернулась и импульсивно обняла Бетти.

– Спасибо тебе огромное!

– Господи Боже, малышка! Да за что?

– За то, что ты прекрасный друг! За то, что привела меня сюда и вовремя подтолкнула к правильным действиям!

– Ты преувеличиваешь, дорогая, но все равно, добрые слова всегда приятно слышать! Может, теперь ты все-таки увеличишь мне жалованье?

Пейдж сделала шаг назад и рассмеялась:

– Не раньше, чем ты начнешь обналичивать мои чеки!

Росс не получил от благотворительного бала того удовольствия, на которое вправе был рассчитывать. Во-первых, его привели в смущение все эти обрушившиеся на него дифирамбы, как если бы это он принес долгожданный мир на Ближний Восток.

Во-вторых, Пейдж настояла на том, что останется в толпе гостей, тогда как ему очень хотелось, чтобы она была все время рядом с ним. Росс упорно старался не упускать ее из виду. А когда ему казалось, что кто-то из мужчин увивается вокруг нее, наливался такой злостью, что в конце концов заподозрил, не оскорбил ли он ненароком кого-нибудь из отцов города.

В своем невесомом полупрозрачном платье, почти не скрывавшем очертаний ее тела, Пейдж выглядела просто сказочно. Росс испытал крайнюю неловкость, когда в состоянии почти полной эрекции был вынужден расхаживать по залу, принимая поздравления и пожимая руки гостям сегодняшнего бала. В конце концов он даже пожалел о том, что Пейдж оказалась сегодня в банкетном зале отеля «Мариотт». Не будь ее здесь, он бы тихо и спокойно обработал почтенную публику, вынудив добрую дюжину гостей раскошелиться на щедрые пожертвования. Но если бы не Пейдж, его наверняка заарканила бы какая-нибудь красотка, выигравшая в аукционе право на романтическое свидание с гуманистом года. Тоже перспектива не из лучших.

Росса никогда не отличало постоянство в отношениях с женщинами. И дело не в том, что это сильно его тревожило, совсем наоборот. Такую черту, как верность, он глубоко уважал, даже стремился развить ее в себе самом, хотя до встречи с Пейдж не слишком задумывался о подобных вещах. Вообще-то он всегда был сторонником преданности – что с точки зрения его профессии выглядело несколько комично, – но главным образом чисто теоретически. К себе самому он никогда не выдвигал такого требования.

Но вот в его жизни появилась Пейдж, и теперь для него главное – заставить ее понять, что их будущее полностью зависит от них обоих, от их верности и преданности друг другу.

Росс что-то невнятно промычал, что, как он надеялся, было призвано сойти за ответ на очередную порцию поздравлений, после чего принялся внимательно разглядывать собравшихся в поисках той, что стала для него дороже всех женщин на свете.

Когда же он наконец заметил Пейдж, то не слишком обрадовался увиденному – путь к выходу ей заблокировал Фримен Джонс. Стоя возле самых дверей, он что-то навязчиво ей втолковывал. Росс торопливо извинился перед какой-то женщиной, пытавшейся заговорить с ним, и поспешил к выходу.

Пейдж тоже заметила Росса – он пробирался к ней через весь зал – и невольно улыбнулась тому, как по пути он не переставал раскланиваться с гостями, щедро раздавая улыбки и рукопожатия. Продолжая выслушивать комплименты – скорее всего это были комплименты, – он продолжал обшаривать взглядом зал, разыскивая ее. В этом Пейдж ни капельки не сомневалась. Ей сделалось приятно оттого, что, несмотря на шквал похвал и комплиментов, обрушившихся на него сегодня, Росс ни на минуту не забывает о ней. Однако сейчас, заметив ее, Росс нахмурился, затем вежливо, но решительно избавился от своего собеседника и поспешил в ее, Пейдж, сторону. Что же случилось? Ведь она вовсе не заигрывает с этим немолодым, но вполне симпатичным джентльменом, что заговорил с ней.

– Вы когда-нибудь занимались модельным бизнесом? – поинтересовался у нее этот симпатичный немолодой джентльмен.

Не сводя взгляда с сердитого лица Росса, Пейдж ответила:

– Нет, никогда.

– Работали на телевидении?

– Тоже нет.

– Какая жалость! – прокомментировал джентльмен. – Скажите, как вы отнесетесь к возможности поучаствовать в конкурсном прослушивании? У нас как раз открывается вакансия.

Пейдж совершенно не понимала, о чем идет речь, но, поскольку ее собеседник говорил об этой вакансии так, будто был уверен, что ей известно, кто он такой, она решила, что не стоит уточнять.

– Боюсь, у меня нет соответствующих навыков, то есть способностей... – Пейдж запнулась, подумав, не будет ли оскорблением, если она добавит «сэр»? Решив не делать этого, она протянула старичку руку: – Пейдж Харт!

Тот ответил ей рукопожатием и нежно провел по внутренней стороне ее ладони большим пальцем. Если, конечно, ей это не показалось.

– Прелестное имя, и, главное, оно очень идет такому очаровательному созданию, как вы!

Понятно, милый старичок прямо на глазах превращается в похотливого, грязного старикашку. Неожиданно престарелый ловелас резко выпрямился.

– Вы сказали, ваша фамилия Харт?

– Да, – ответила Пейдж, тотчас насторожившись. Интересно, с кем из ее милых родственников он успел столкнуться.

– Вы имеете какое-нибудь отношение к Нику Харту, архитектору? – поинтересовался ее собеседник.

Возможно, все не так уж и плохо. Ник, пожалуй, самый миролюбивый представитель клана Хартов. Если, конечно, у этого немолодого джентльмена нет дочери одного с Ником возраста.

– Да, имею, – с улыбкой ответила она.

Вместо того чтобы улыбнуться в ответ, старик поджал губы.

– А вы знаете, насколько близко я подобрался к этому парню, чтобы набросить ему на шею петлю?

Так, у старика точно есть дочь.

– Ник? – только и произнесла Пейдж, удержавшись от других вопросов. Ей, пожалуй, не слишком хотелось узнать об амурных проделках брата.

Ее собеседник приготовился еще что-то сказать, но в этот самый момент к ним приблизился Росс и хлопнул старого джентльмена по плечу несколько сильнее, чем, как показалось Пейдж, было необходимо. Впрочем, это было в равной степени и неблагоразумно, потому что даже от такого дружеского хлопка старичок едва устоял на ногах.

– О, кого я вижу, мистер Джонс! – сердечно приветствовал старого джентльмена Росс. – Я так рад, что вы смогли прийти сюда!

– Если не считать того, что вы практически шантажируете...

– Но это ведь уважительная причина, вам не кажется? – резко оборвал его Росс.

– Да, похоже, что так, – согласился мистер Джонс, тон которого почему-то сделался ворчливым. – Я вот сейчас рассказывал мисс Харт о том, что...

– ...что она самая красивая женщина в этом зале?

У Пейдж снова возникло неприятное чувство. Почему-то она заподозрила, что Росс по неизвестной ей причине пытается увести разговор в сторону и с этой целью напирает на ее тщеславие. Что, между прочим, черт возьми, ему вполне удается.