Текст книги "Против течения"

9
Солнечный остров

Одно Конор мог сказать об этом острове с уверенностью: он определенно был солнечным.

Слишком солнечным. Ярким, блестящим, великолепным. Пальмы красовались на фоне лазурного неба; потрясающие белые чайки над головой казались почти столь же ослепительными, как зеркала в сверкающем свете.

Совсем неподходящее место для сбора войска Пожирателя, и все же оно было здесь: большие корабли стояли на якоре в бухте, мужчины и женщины сновали толпами между пляжем и джунглями с ящиками припасов и оружия. И повсюду были животные – омерзительные, громадные, злобные животные.

Рычащие тигры прохаживались мимо хохотавших гиен. Бабуин с безумными глазами визжал на пару длинноухих каракалов, а чешуйчатый муравьед скреб когтями дерево неподалеку. Трое грифов, усевшись на корабельные мачты, смотрели на людей внизу с каким-то мрачным терпением. Гигантских пауков, змей и разных крокодилов было столько, что Конору и думать об этом не хотелось.

Кроме того, из-за яркого солнечного света было невозможно прятаться, двигаться, вообще что-либо делать незаметно. Конор, Абеке и Калани весь день пролежали в неглубокой яме, прикрытой пальмовыми листьями. Они могли только выглядывать и наблюдать за всеми действиями захватчиков, и, к счастью, те их не замечали. Оставалось ждать наступления темноты.

«Хотя и в темноте нас повсюду могут выследить – совы, летучие мыши и прочие ночные хищники, которые служат Пожирателю».

Конор надеялся, что каноэ будет в безопасности там, где они его оставили.

Мальчику хотелось вывести из спячки Бриггана. Самочувствие улучшилось бы, если бы волк лежал рядом. В зеленом после прохождения сквозь листья пальм свете он заметил движение пальцев Абеке – словно той хотелось погрузить их в шерсть Уразы. Только Калани выглядела абсолютно спокойной. Ближе к середине дня она плотнее завернулась в свою мантию и уснула. Пряди волос, выбившиеся из ее длинной темной косы, рассыпались по покрытым нефритово-зелеными завитками татуировки рукам и плечам.

«Может, она более привычна к разлуке со своим зверем, ведь он – морское создание». Конор подумал о дельфине Калани, о том, как странно, наверное, входить в воду каждый раз, когда появляется желание пообщаться со своим духом зверя или его потренировать.

«И каково это – стать королевой своего народа в таком юном возрасте и в результате таких печальных событий?» Можно было позавидовать ее уверенности в себе и умению повести за собой, но не ее судьбе.

– Солнце наконец садится, – пробормотала Абеке, потягиваясь настолько, насколько позволяло тесное пространство.

– И как же нам искать раковину? – шепнул Конор. – Вдруг она где-то в лагере захватчиков или еще более недоступна?

Калани открыла глаза, и мальчик задался вопросом, давно ли она бодрствует.

– Под островом есть система пещер, – заговорила шепотом королева. – Думаю, следует в первую очередь поискать там. Если бы я хотела спрятать что-либо на Солнечном острове – я бы выбрала это место.

– Это вполне разумно, – тихо проговорила Абеке, и Конор кивнул.

Когда темнота раскинула свои бесшумные крылья над островом, трое Зеленых Мантий подняли пальмовые листья и выбрались из убежища. До них все еще доносились из лагеря голоса людей и вопли и рычание зверей.

Абеке мгновенно вывела из спячки своего духа зверя; Конор сделал то же самое, чувствуя, как все тело расслабляется от прикосновения к шерсти Бриггана. Благодаря обострению чувств Конор тут же ощутил множество оттенков происходящего в ночи. Он улавливал запах дыма горящих пальмовых ветвей в лагерных кострах и расколотых кокосов, которыми делились люди. Он различал шипение сквозь гул голосов и всплески от движения каких-то больших хищников через бухту. Он ощущал, как легкий бриз шевелит волоски у него на руках. И несмотря на то, что тьма сгущалась, зрение его не теряло остроты.

Поэтому ему не составляло труда пробираться вслед за Абеке среди деревьев, хотя девочка двигалась так осторожно, что иногда не удавалось увидеть или услышать их с Уразой. Калани указала направление к пещерам, и Абеке пошла впереди, то и дело останавливаясь, чтобы прислушаться или жестами давая понять спутникам, чтобы те остановились и ждали, убедиться, что поблизости нет наблюдателей или шпионов.

«Если бы она была предателем, сейчас я мог бы оказаться в большой беде», – подумал Конор, когда Абеке в очередной раз пропала без единого звука в кустах. Что, если она вернется с отрядом воинов, чтобы его схватить? В кармане у него лежал Аспидный слон – Тарик дал ему талисман, когда они определились с планом действий.

С одной стороны, приятно сознавать, что талисман обеспечит тебе безопасность в случае драки. С другой – это большая ответственность. Если их схватят, Пожирателю достанется еще один талисман.

Он одернул себя, чувствуя вину. «Абеке меня не предаст. Она не шпионка. Она бы этого не сделала».

Но… кто тогда?

– Впереди никого, – донесся шепот Абеке из скопления теней, и все двинулись вперед, медленно спускаясь по склону. Внизу Конор разглядел дыру в холме. Если это и был вход в пещеры, то он оказался гораздо меньшего размера, чем мальчик надеялся. Им придется вползать внутрь.

Это и был вход, и они в него пробрались ползком. На самом деле передвигаться так пришлось всего несколько футов, потом они добрались до места, где смогли встать; Калани зажгла факел, и Конору удалось изучить пещеру вокруг. Влажные каменные стены, казалось, напирали друг на друга, и Конор ощутил нечто вроде клаустрофобии, совсем как внутри замков – скажем, в замке лорда Трансвика. Здесь было гораздо меньше свободного пространства – и никаких высоких потолков, но чувство попавшего в плен человека, слишком удаленного от света, воздуха, свободы, было сходным.

Теперь Калани шла первой, отмечая все повороты палочкой, светившейся во тьме и оставлявшей мерцающие отметины на каменных стенах. Конор сомневался, что она использует систему символов. Он чувствовал, что потерялся в извилистых, запутанных тоннелях, и ему казалось, что они движутся по кругу, минуя одни и те же отметки, однако Калани уверенно шла дальше со спокойным лицом.

Они вели поиски методично, исследуя каждый ответвлявшийся тоннель и тупик. Иногда можно было идти прямо, чаще приходилось сгибаться, а несколько раз они проползали на четвереньках через жутко узкие места. Ураза и Бригган протискивались следом, оба зверя нюхали воздух и скребли лапами в темных углах. Казалось, миновали часы до того, как они наткнулись на что-то непривычное: узкий ручеек тек по боковому тоннелю, убегая в темноту.

– Насколько велика эта система пещер? – поинтересовался Конор, когда они присели у ручья набрать воды во фляжки.

Калани пожала плечами, отблески пламени факела затанцевали и запрыгали за ее спиной.

– Никто еще не нанес ее на карту. Понятия не имею.

Вдруг Ураза зарычала. Абеке вскочила и посмотрела вверх по течению.

– Что это было? – шепнула она.

Конор и Калани молчали, благодаря обострению слуха Конор тоже уловил новый звук: к ним приближались шаги.

Прятаться было поздно; тоннель шел достаточно прямо, и неизвестный, кто бы он ни был, наверняка успел заметить свет их факела. Конор взялся за топорик и дотянулся другой рукой до Бриггана. По крайней мере, судя по звуку, там кто-то один. «Один захватчик».

Приближавшийся человек достиг круга света от факела, остановился, затем двинулся вперед, и его лицо стало различимым: темно-коричневая кожа, как у Калани, такой же формы нос и большие глаза. Волосы короткие, на носу и щеках татуировки, напоминающие волны.

– Тимоти! – воскликнула Калани. Она передала факел Конору и бросилась обнимать юношу. Тот слегка покачнулся, растерянно моргая, потом встряхнулся, отстранил ее на расстояние вытянутой руки и прищурился.

– Калани? Что ты тут делаешь?

– Мы ищем черную раковину, – ответила она. – Но я не знала, что ты здесь! Я думала… то есть боялась, что… Где Пири? Вы оба целы?

– Более чем, – сказал он, отпуская ее и делая шаг назад. – Не стоило тебе сюда приходить.

– Мы можем увезти вас, – произнесла Калани. – Это мои друзья, у нас каноэ – сможем уплыть до рассвета. Мы можем отвезти вас домой. – Она попыталась обнять его снова, но Тимоти отпрянул. – Брат? В чем дело?

– Я больше не один из вас, – сказал он хриплым, напряженным голосом. – Я знаю, ты теперь королева. Считаешь, что я вернусь и стану тебе поклоняться? Или ты намеревалась передать корону мне?

Калани всмотрелась в брата, затем выпрямилась во весь свой царственный рост.

– Меня сейчас это не заботит. Самое важное – доставить вас с Пири в безопасное место.

– Да нам нельзя и близко к племени подходить! – взорвался Тимоти. Он помолчал, сжимая татуированные кулаки. – И мы бы не пошли, в любом случае. Помнишь моего духа зверя, Калани?

– Уаку? – с тревогой проговорила она. – Конечно.

На лице Тимоти появилась горькая улыбка.

– А помнишь, как он мне противился? Как не хотел возвращаться в спячку? Как стоял в стороне, наблюдая за мной с насмешкой в глазах каждый раз, когда я его просил что-либо сделать?

У Конора появилось ужасное предчувствие – он понял, к чему все идет.

Тимоти повернулся к тоннелю за собой и щелкнул пальцами. Послышался медленный, тягостный, скребущий звук, и спустя несколько минут страус эму приковылял и встал рядом с братом Калани.

Абеке застыла рядом с Конором, прижав руку к губам. Он сам едва сумел сдержать вскрик.

Страус был выше Калани и Тимоти, но его длинная шея поникла, и он странно шаркал. В пышном коричневом оперении виднелись проплешины, многие перья были оборваны по краям, глаза полузакрыты. Один из когтей был сломан, что объясняло ковыляние и скребущий звук.

– О, нет, – шепнула Калани. – Тимоти, что ты с ним сделал?

– Теперь мой дух зверя делает то, что я ему скажу, – самодовольно ответил ее брат. – Я всегда знал, что страус сможет стать сильным, жестоким оружием, если перестанет бороться со мной и станет бороться с теми, с кем я прикажу. Сейчас я могу приказать ему напасть на кого угодно. – Тимоти многозначительно посмотрел на Конора.

– Но он ранен, – сказала Абеке. Ее рука взметнулась, словно девочка не могла не прийти на помощь больной птице.

– Именно поэтому мы здесь, – продолжил Тимоти. – Этот ручей должен иметь целебные свойства. Я не монстр, Калани – хватит так на меня смотреть. Я приведу его в порядок. Такое облегчение, что Уака наконец мне подчиняется. Тебе не понять, вы с Катоа подходите друг другу, как рыбьи чешуйки. Ну а я – представь, больше никаких уговоров, обещаний или бесполезной лести, просто: эй, эму, иди надери задницу тому тигру – и готово. И все благодаря глотку напитка, что дал мне Король Рептилий. Стоит ли удивляться, что я с радостью останусь и буду сражаться на его стороне?

Калани вздрогнула. Потом мягко спросила:

– А что с Пири?

– Он тоже счастлив, – ответил Тимоти так резко, словно пытался вонзить нож сестре в грудь. – Он всегда хотел иметь духа зверя, и Желчь подарила ему одного. На самом деле, ему пришлось выбирать. Пири выбрал касатку – это здорово. Если бы у меня была возможность начать все сначала, я бы тоже выбрал такого зверя.

Голова эму склонилась еще ниже, и Конор почувствовал, как у него сердце обливается кровью от взгляда на когда-то гордую, независимую птицу.

– Так вон оно что, – проговорила Калани. – Теперь вы оба служите врагам, хотя они убили наших родителей.

Мгновение Тимоти стоял, опустив глаза. Он покачнулся, но затем пришел в себя и нахмурился.

– Отец и мать принадлежали старому миру, – проговорил Тимоти. – Король Рептилий все изменит. Он дарит силу связи с духом зверя каждому! Он объединяет континенты, а его армия…

Калани ударила его кулаком в лицо.

Это произошло внезапно, и удар оказался настолько сильным, что Конор даже не осознал случившегося, пока Тимоти не качнулся назад и не рухнул на землю.

– Ой! – вскрикнула в изумлении Абеке.

– Это заставит его помолчать некоторое время, – спокойно сказала Калани, встряхивая ушибленную руку. – Отвратного акульемордого предательского выродка медузы. – Она повернулась к страусу, который с тревогой касался Тимоти клювом, и мягко опустила ладонь на спину птице. – Мне так жаль, Уака. Ты хочешь… хочешь сбежать с нами? Обещаю, я о тебе позабочусь. Ты сможешь прятаться в нашей деревне столько, сколько захочешь.

Страус приподнял раненую лапу и проклекотал что-то, затем медленно сел рядом с Тимоти. Даже после того, что тот с ним сделал, дух зверя брата Калани не хотел его покидать.

Конор вытер влажные глаза. Он не мог вообразить, как человек, получивший дар связи с духом зверя, затем мог так жестоко с ним обращаться. Мальчик потянулся к холке Бриггана, желая успокоиться, и волк прильнул к нему, словно тоже нуждался в утешении.

– Нам лучше выбираться отсюда как можно скорее, – заметила Абеке. – Если захватчики могут читать мысли всех, кто пил Желчь, они должны знать, что мы сейчас здесь.

Калани кивнула и бросила на брата последний, полный страдания взгляд.

Потом она повернулась, чтобы забрать факел у Конора, и вскинула подбородок, как истинная королева.

– Надо исследовать еще много тоннелей, – объявила она.

Бригган тихо заворчал, и у Конора вдруг появилась идея.

– Когда он был Великим Зверем, – заговорил он, – Бриггана называли Следопытом. Может, у него есть… какие-то способности, чутье, которое поможет хотя бы сузить область поиска.

Мальчик нагнулся так, что оказался нос к носу с волком.

– Есть идеи? Пожалуйста, помоги нам, – прошептал Конор. – Нам надо использовать их прямо сейчас. Черная раковина – она вроде большущей морской ракушки. Она хотя бы здесь, в пещерах?

Бригган сел, ухмыляясь по-волчьи, и положил одну лапу поверх руки Конора на земле.

Конор прикрыл глаза и глубоко вдохнул. Он ждал появления образа в голове. Миновало долгое мгновение… и вдруг что-то новое привлекло его внимание.

Не образ… запах.

Совсем слабый, но отличающийся от прочих, влажных подземных запахов пещер.

Пахло глубоким океаном, большими древними морскими улитками, тихо ползущими по дну.

Он открыл глаза и встретил пристальный взгляд голубоглазого волка. Тот наклонил голову.

– Идемте туда. – Конор указал на узкий тоннель, откуда доносился запах.

Калани разомкнула губы, видимо, намереваясь возразить, но Абеке мягко дотронулась до ее плеча и кивнула Конору. Мальчик ощутил укол вины за прошлые подозрения. Абеке верила в него. И он обязан так же верить в нее.

Они оставили Тимоти и эму у ручья. Конор шел первым, стараясь двигаться быстрее, несмотря на скользкие камни под ногами. У развилки он втягивал в себя воздух некоторое время, потом почуял запах, который шел слева, и повел всех в том направлении.

Еще изгибы, еще повороты, еще больше темных, давящих на них пещерных стен. Конор надеялся, что Калани отмечает маршрут, поскольку сам он не представлял, каким образом они в итоге выберутся.

И затем неожиданно тоннель вывел их в маленькую, идеально круглую пещеру. Лунный свет проникал внутрь сверху через овальное отверстие в толще земли и освещал пространство. Другой тоннель вел прочь из пещеры, и в конце его Конор увидел мерцающее лунное сияние – путь наружу.

Но что более важно – в задней стене пещеры была высечена полка, а на полке покоилась, поблескивая в лучах лунного света, огромная черная раковина.

Конор ринулся к ней с радостным возгласом. Изогнутые края раковины напоминали волнообразную поверхность замерзшей черной воды, а кончики оказались опасной остроты. Он поднял раковину с осторожностью. Весила она почти столько же, сколько серебряные супницы в замке графа Трансвика.

– Она прекрасна, – благоговейно прошептала Калани.

– Давайте убираться отсюда, – предложила Абеке.

Они побежали вниз по тоннелю, который вел наружу. Но когда ночной ветер уже коснулся их лиц, Бригган вдруг зарычал, а Ураза припала к земле, хлеща себя хвостом по бокам.

– Что случилось? – с замершим сердцем выдохнул Конор.

Ответом ему было ужасное шипение, донесшееся от входа в пещеру. Калани подняла факел, и все увидели то, что первыми почуяли духи зверей.

Путь перекрыл громадный и смертельно опасный варан.

10
Кричащие деревья

Роллан помнил, как стоял в тумане, сжимая руку Мейлин. Помнил, что ощущал усталость даже кончиками пальцев. Он помнил ожидание в тишине, помнил, как беспомощно всматривался во мрак, где не было ни следа большой панды.

Он не помнил, как добрался сюда, к опушке лесной поляны, окруженной белыми деревьями. Туман исчез; солнце слабо светило сквозь бледные утренние облака.

Это точно не Остров ночных теней. Здесь была растительность, и мелкие зверьки копошились в зарослях. Все пахло чистотой и свежестью.

Все, кроме смутно виднеющейся в центре поляны ужасающе огромной, выше стен вокруг Конкорбы гориллы с серебристой спиной.

Отвратительный запах исходил от зверя.

Он покосился в сторону Роллана, будто распознал его мысли.

Роллан вздрогнул. Конечно, у него не было учителей, он не обучался годами, но он, несомненно, знал, кто единственная в мире гигантская горилла.

Это Великая Обезьяна, Ково, вступивший в военный союз с Пожирателем.

Он точно был в списке врагов.

«Но разве он не в тюрьме? – изумился Роллан. – Как и когда он сбежал? И где Тарик и Мейлин?»

Если горилла и заметила его, то не удостоила вниманием. Вместо этого она повернулась к дальнему от Роллана краю поляны, где стоял настороженно наблюдавший за Ково мальчик.

На мальчике, едва ли старше самого Роллана, была короткая дорожная мантия из роскошного, темно-красного бархата, а его голову украшала корона. Несмотря на возраст, он вел себя как король – взволнованный, так как встретился с устрашающим Великим Зверем, но все же король. Вделанные в корону опалы сверкали в лучах солнца. Глаза у него были карие, решительные, а осанку отличало высокомерие. Что-то в нем казалось смутно знакомым.

Юный король плотнее завернулся в мантию.

– Ты… ты предлагаешь мне начать войну с моими соседями?

Роллан осознал, что появился к середине их разговора. «Ой. Я сплю». Это должен был быть сон – но у мальчика было такое чувство, что все очень реально.

– Война – неизбежность для вашего вида, увы, – сказал Ково низким, рокочущим голосом, который, казалось, отдавался эхом и внутри головы Роллана, и снаружи. – Вопрос в том, пойдут ли твои люди воевать с тобой – за тебя – или против. Не вешай нос. Есть много времени, чтобы все сделать.

– Мой отец говорил, что война – великое зло.

– Твой отец жил в простые времена. И если подумаешь об этом, ты поймешь, что сказанное не совсем справедливо. Он оставил все проблемы Стетриола тебе. Но сейчас я предлагаю решения. Возьми землю, которой заслуживаешь. Вооружи своих людей железом и сталью и… этим. – Ково протянул лапу, показывая маленький стеклянный флакон. – Ну же.

Роллан ощущал силу власти, скрытую в его словах. Кто бы мог сказать «нет» Ково? Кто бы посмел?

Король колебался лишь мгновение, затем он прошел к горилле и взял флакон. Он прижал его к груди и быстро отступил на три шага. Потом посмотрел на янтарную жидкость внутри флакона: на лице отражались жадность, тщеславие, но и замешательство.

«Нет!» Роллану хотелось закричать. «Это обман! Если выпьешь, они тебя подчинят!» Он сжал кулаки, вспоминая о матери. Если бы кто-то был с ней тогда, чтобы ее остановить. «Если бы Желчи вообще не существовало».

Ково скривил губы в подобие чудовищной улыбки, но отдаленное.

– Желчь… связь, которую она приносит, – произнес мальчик. – Она сделает меня сильнее? Быстрее?

– Способности могут отличаться от связи к связи. Но каждая на самом деле приносит способность. А ты… – Ково раскинул массивные волосатые лапы, – выбирай из этих.

Из леса высыпали животные: они ползли, летели и шли к собеседникам на поляне. Роллану показалось, что все когда-либо виденные им звери вдруг оказались здесь, собрались вокруг короля, и каждое животное ожидало, что его выберут.

Мальчик огляделся по сторонам, кривая полуулыбка появилась у него на губах. Он поднял флакон, словно салютуя Ково, и потом осушил его до дна.

Все деревья начали кричать.

По крайней мере, так показалось Роллану. Он упал на колени, закрывая уши. Долгий, пронзительный крик разорвал воздух, будто сто тысяч душ полыхали в неутихающем огне. Тьма наползла на солнце, и ледяной ветер пронесся через поляну, проникая под мантию Роллана и замораживая его кости.

Ково стал смеяться низким, гулким и устрашающим смехом. Роллан, щурясь, посмотрел на него и краем глаза заметил, как юный король преклонил колени перед гориллой. Карие решительные глаза мальчика изменились. Теперь они походили на опалы в короне – яркие и переливающиеся, но пустые.

Ни тот, ни другой, кажется, не замечали ни криков, ни темноты, ни пронизывающего ветра. Возможно, все это происходило в сонном мире за гранью сцены, но для Роллана все было чудовищно реально.

Перед королем появился крокодил – покрытый чешуей, омерзительный, с частоколом зубов. Мальчик почтительно потянулся, желая прикоснуться к нему, словно к великолепному произведению искусства, а не к одному из самых уродливых, выглядевших смертельно опасными тварей, каких только видел Роллан.

– Интересно, – сказал Ково. – Я знал, что такое возможно, но этого никогда еще не случалось. Обычно, выпив Желчь, можно выбирать, с кем установить связь – но в первый раз ты, мой король, установил связь с истинным духом зверя.

– Ты имеешь в виду… он бы ко мне пришел в любом случае? – проговорил мальчик.

– Именно, – ответил Ково. – Но ваша связь изменилась из-за Желчи. Благодаря Желчи ты им управляешь. Ты будешь главным в паре. И твой дух зверя сделает все, что ты пожелаешь.

Юный король ухмыльнулся так, что Роллана передернуло. Ветер, кажется, еще усилился, задул более яростно, ломая ветви деревьев и сбивая с лап мелких зверей.

Ково сжал кулаки и ударил себя в грудь, и его вой, подхваченный ветром, перекрыл шум и наполнил темноту.

Роллан ощутил уверенность, что в любой миг горилла обернется и нападет на него. Но ветер был слишком жестоким, а звук слишком мучительным, чтобы двигаться, стоять, бежать или делать еще что-либо.

А потом он проснулся.

Вернее, его разбудил Тарик, который энергично тряс его за плечо.

– Чт-т-то? – пробормотал Роллан. Он моргнул, дезориентированный внезапным возвращением зловещего, безмолвного тумана.

– Ты кричал, – объяснил Тарик. – Что-то про обезьян.

– Гориллы, – пробормотал Роллан. – Одна очень большая горилла.

Он лежал на земле, под головой было что-то мягкое, оказавшееся свернутой мантией Мейлин.

– Как себя чувствуешь? – поинтересовался Тарик. Он наклонился к нему сбоку. Из-за постоянных тревог маленькая морщина залегла навечно между его бровями.

– Нормально, просто сон, – ответил Роллан, зная, что это неправда. Потерев глаза, он сел и повертелся, ища Мейлин.

Она сидела на камне, обхватив руками колени, глядя в туман.

Никаких признаков Джи.

Роллан встретился взглядом с Тариком, и тот покачал головой.

– Он очнулся? – спросила Мейлин, не глядя на них.

– Да, – ответил Тарик.

– Тогда пошли, – сказала девочка, спрыгивая с камня.

– Пошли?.. – переспросил Роллан.

– Искать Джи, – пояснила она. – Глупая панда наверняка уснула где-то, совсем как ты только что. – Легкость ее тона совсем не соответствовала встревоженному выражению глаз. Роллан не был уверен, но он предположил, что Мейлин плакала. И вот она откинула волосы за спину и упрямо выставила подбородок. – Мы вернемся по своим следам, и…

Из тумана донесся тихий звук, похожий на поскребывание. Мейлин резко развернулась.

И наконец-то, наконец Джи появилась.

Плечи ее опустились от изнеможения, на лапах виднелась грязь. Но, увидев Мейлин, панда подняла голову, и в глазах духа зверя отразилось облегчение.

– Джи! – закричала Мейлин. Она бросилась к панде, обвила руками ее шею. Джи села и одной лапой приобняла Мейлин. Долгое мгновение они обе просто прижимались друг к другу.

Потом Мейлин отпрянула, сердито утирая слезы.

– Ты меня напугала! – резко сказала она. – Почему так долго? Где ты пропадала? – Она тряхнула головой. – Неважно. Тебе пора вернуться в спячку до тех пор, пока мы не покинем остров.

Она начала закатывать рукав, но панда мягко положила лапу ей на руку. Джи показала на туман другой лапой, склонила голову. Потом встала на все четыре лапы и отступила на шаг от Мейлин. Весь ее вид говорил: «Ну? Ты идешь?»

– Нет, – отрезала Мейлин. – Что бы ты ни делала, я не собираюсь рисковать и отпускать тебя блуждать снова. – Она вытянула руку, но тут Роллан метнулся к девочке.

– Стой! – крикнул он. – А если она нашла раковину? Может, она пытается повести нас туда.

– Это так? – спросила Мейлин, глядя на Джи. – Ты была там?

Панда кивнула с серьезным видом.

Роллан видел отражение борьбы эмоций на лице Мейлин. Она действительно боялась снова потерять Джи, возможно, на этот раз навсегда. Он это понимал. Когда он не чувствовал Эссикс – ну, это было ужасно, такие же душераздирающие и опустошающие ощущения он испытывал из-за матери. Только так и можно это описать.

– Доверься ей, – тихо произнес Роллан.

Мейлин пожала плечами.

– Ладно, хорошо… Но ты будешь рядом все время, поняла? – требовательно сказала она Джи.

Панда снова кивнула и слегка толкнула боком в бок Мейлин. Девочка опустила ладонь на спину Джи, и они тронулись в путь, а Роллан и Тарик последовали за ними, держась поблизости.

– М-м, – произнес Роллан через минуту.

– Что? – сказал Тарик.

– Ну… я не то чтобы хочу походить на Конора или еще что, но… Мне там реально странный сон приснился.

Тарик наклонил голову, слушая, и Роллан рассказал о горилле, юном короле и обо всем остальном, что видел.

– Что это значит? – закончил он вопросом. – Видения Конора обычно говорят ему что-то. Это видение будущего – того, что случится, если Ково обретет свободу?

– Или прошлого, – задумчиво сказал Тарик. – Этому месту не дает покоя что-то, что здесь случилось давным-давно. Быть может, виденное тобой – это и был страшный момент, вслед за которым остров стал таким, какой он сейчас?

– Наверное, – проговорил Роллан. – Но как мне удалось это увидеть во сне?

– Что бы это ни было, некоторые отголоски тех событий сильны здесь до сих пор, – ответил Тарик.

– Мой желудок их точно почувствовал, скажу тебе, – вздохнул Роллан. Ему казалось, что его вывернуло наизнанку. Вся странность острова, казалось, проникла ему в кровь. Жуть просочилась в каждый уголок тела. Он поймал себя на том, что тоскует по Эссикс. Она была прямо тут, на его груди, и можно было вывести ее из спячки в любую минуту. Но также Роллан знал: пока они на Острове ночных теней, что-то будет стоять между ними.

– Я слышу шум волн, – сказал Тарик.

Миг спустя туман расступился, и они увидели перед собой открытый плоский берег, на который медленно накатывали темные волны. Нет, они вышли не совсем к тому месту, откуда начали продвигаться в глубь острова, но Роллану показалось, что, если прищурится, он разглядит силуэт лодки немного дальше на берегу.

Джи остановилась и поскребла песок одной лапой.

– Даешь понять нам, что хочешь уйти? – сказала Мейлин, осматривая море. – Поверь, мы все этого желаем. Незачем впустую тратить наше время на…

Сияющий белый предмет стал появляться из черного песка под лапами панды. Роллан завопил от восторга и, упав на колени, принялся разбрасывать песок. Миг спустя Мейлин отстранила лапы неловкой в движениях Джи и начала помогать мальчику.

Это оказалась белая раковина, сверкающая, как жемчужина, и светящаяся в полутьме. Роллан осторожно поднял ее, вычищая из бороздок комочки песка.

– Спасибо, Джи, – сказал Тарик.

– Ага, – кивнул Роллан. – Большое, большущее тебе спасибо.

– Почему она здесь, на берегу? Вся энергия острова там. – Мейлин махнула рукой на мрачные окрестности.

– Раковина ничего общего с островом не имеет, – сказал Тарик, принимая из рук Роллана находку. – С ее помощью можно вызвать лишь Кингрэя, и все. Кто-то знал, что это подходящее место для того, чтобы ее здесь спрятать, но, по-моему, им не хотелось заходить вглубь дальше, чем необходимо. Может, они просто швырнули ее на берег с лодки, чтобы не пришлось наступать на эту землю.

– Это просто глупо, – пробормотала Мейлин.

– Неважно, – заключил Роллан. – Раковина у нас. Пора забираться в каноэ и сматываться!

Мейлин повернулась к Джи с вытянутой рукой, но тут же ее опустила. Смущенно покосившись на Роллана, она склонилась и чмокнула панду в лоб. Потом, прижав ладони к ее щекам, прошептала:

– Никогда больше не пугай меня так.

Панда потерлась носом о нос Мейлин, моргнула и исчезла, став татуировкой на предплечье девочки.

Они двинулись к каноэ, вытаскивая из песка увязающие ноги. Тяжелая и громоздкая, своими кончиками раковина то и дело колола несшего ее Роллана через рубашку.

– Ты только что сказал «сматываться»? – через некоторое время обратилась к нему Мейлин.

– Очень полезное слово, – сказал он с достоинством. – Твои прекрасные наставники никогда тебя не учили такому?

– Конечно, учили, – ответила Мейлин. – Но у меня было тогда больше здравого смысла, чтобы вообще его использовать.

Роллан рассмеялся вопреки желанию.

Но когда посмотрел на Мейлин, он заметил, что она кончиками пальцев обводит очертания татуировки, которой стала Джи. Девочка могла это делать машинально, но Роллан догадывался, что остров – и чувство потери панды – заставили ее сильно переживать.

– Надеюсь, у остальных все хорошо, – заметил Тарик, когда они принялись откапывать каноэ.

– Шутишь? – ухмыльнулся Роллан. – Там, где они сейчас, не может быть так же опасно. Держу пари, что добыть черную раковину оказалось проще простого.