Текст книги "Храброе сердце. Как сочувствие может преобразить вашу жизнь"

Насколько глубоко в наше раннее детство уходят корни доброты и заботы? Психологи Феликс Варнекен и Майкл Томаселло исследовали этот вопрос экспериментально. Они хотели выяснить, есть ли у малышей (от четырнадцати до восемнадцати месяцев) готовность к оказанию помощи друг другу и окружающим. Например, экспериментатор развешивал полотенца на бельевой веревке, случайно ронял прищепку и притворялся, что не может до нее дотянуться. В другом сценарии он пытался поместить стопку журналов внутрь шкафа, но делал вид, что не может открыть дверцу с занятыми руками. В обоих случаях почти все дети реагировали на возникшую ситуацию и пытались помочь. В других исследованиях Варнекен и Томаселло обнаружили, что дети хотели прийти на выручку, даже если это было связано с определенными трудностями и прерывало их игры!

При этом они выяснили, что вознаграждение детей непродуктивно. Такие дети впоследствии были менее склонны помогать, чем не награжденные.

Кроме того, младенцы в возрасте шести месяцев демонстрировали явное предпочтение игрушкам, которые делают возможным проявление и оказание помощи, а не уклонение от нее. Если бы этот аргумент был у меня во время споров в Кембридже!

Я и сам наблюдал нечто подобное у своих собственных детей. Когда моей старшей дочери Кхандо было около пятнадцати месяцев, её дед страдал от болей в тазобедренном суставе и ждал операции. Он не мог ходить без трости, а чтобы уменьшить боль, часто лежал на кровати. Кхандо сама приносила ему палку, как только замечала, что ему нужно встать и куда-то пойти.

Все это свидетельствует о следующем: способность к сопереживанию, состраданию, доброте и альтруистическому поведению является врожденной, а не приобретается при социализации или под воздействием определенной культурной среды. В результате социализации мы как раз начинаем отличать тех, кто достоин нашей доброты, от тех, кто её недостоин. Поэтому Руссо был прав, что общество оказывает разлагающее влияние на чистый инстинкт ребенка к проявлению сердечности. Известный пионер в исследованиях медитации Ричард Дэвидсон сказал про естественную способность к состраданию или к овладению языком: если человек не сталкивался с сочувствием (или с языком) в годы своего формирования, то эта способность может остаться неразвитой и невыраженной.

Эмпатия – это чувство, возникающее по отношению к другим людям (или испытываемое вместе с ними), и понимание чувств иных людей. Например, когда мы оказываемся свидетелями страданий другого человека, сострадание проистекает из желания и готовности прекратить его мучения. В сострадании намного больше возможностей, чем в простой эмпатической реакции на ситуацию. Доброта – это выражение сострадания посредством помощи, основной формы альтруизма. Сострадание – это то, что позволяет этой реакции проявиться в виде доброты.

Большинство из нас когда-то на себе испытали силу доброты или сострадания – мы ощущали доброжелательность других людей (как это было с моим дядей Пенпой) или сами были источником доброты для кого-то другого. Это могли быть простая улыбка и поощрительный кивок коллеги, когда нам было необходимо признание, или это был друг, который с терпением выслушивал наш рассказ о своих разочарованиях. Или полученный в критической ситуации мудрый совет беспокоящегося о нас учителя, или любящие объятия супруги, когда мы испытали поражение, или просто чья-то помощь в трудные времена. Когда лучи доброты касаются нас, мы всегда расслабляемся, чувствуем себя признанными, ценимыми и уверенными. Однако часто забываем, что надо быть добрыми и самим, или не ценим чужое участие. Всегда есть помощь родителей своим детям, а они потом заботятся о пожилой матери и постаревшем отце. Или работа медицинских работников, обслуживающих своих пациентов, или учителей, опекающих детей со всего мира.

Помощь настолько вездесуща, что мы воспринимаем её как должное. Или думаем о доброте как о приятном, но несущественном дополнении к жизни, своего рода роскоши, на которую кто-то готов потратить время и энергию. А на самом деле наше здоровье, счастье и весь наш мир зависят от доброты – принимаемой и отдаваемой нами самими.

Скорее всего, очень многие считают себя сострадательными. Когда вы читаете эту книгу, то можете даже сказать, что сострадание вообще является важной частью вашей личности. Но это говорит лишь о том, что у большинства из нас есть определенные соображения о сострадании. Пока мы не начнем работать над ним, не начнем менять свои привычки, пока не сделаем сострадание активной силой в своей жизни, мы не сможем испытать подлинного сочувствия, столкнувшись с болью или бедствием близких или совсем посторонних людей. Всё это будет не более чем автоматической реакцией на определенные возбудители. Если мы всё так и оставим, то не сумеем использовать преобразующую силу сострадания.

Вы можете вспомнить человека из своей собственной жизни, который стал воплощением доброты для вас лично – так что даже мысль о нем наполняет вас благодарностью и радостью? Это мог быть учитель, который мягко направлял вас в школе и помог узнать ваши сильные стороны. Или верный друг, который защитил и прикрыл вашу спину, или родители, которые были опорой, пока вы росли. Если воспоминание о конкретном человеке не появляется немедленно – оставьте этот вопрос открытым и подумайте над ним позже.

Почему доброта других, особенно в критический момент жизни, оставляет в сознании такой глубокий отпечаток? Да потому, что такой поступок затрагивает нас на самом глубоком уровне гуманности – именно там, где мы более всего люди, где мы сильнее всего ощущаем потребность в доброте и близости. Несложно увидеть, что все мы извлекаем пользу из доброты других людей, но не все – одинаково. От нашей собственной сострадательности зависит, как мы сможем использовать чужую помощь. Группа ученых из Сан-Франциско провела исследование, в котором участвовали пятьдесят девять женщин. Они заполняли специальную анкету, по которой определялся их индивидуальный уровень сострадательности. Затем их случайным образом разделили на две группы. Через неделю после анкетирования участницы эксперимента были приглашены в лабораторию, где им предложили сделать три вещи: выступить с речью, пройти собеседование и решить математическую задачу. Каждой участнице давалось пять минут для подготовки к выступлению, причем в это время у них измеряли активность головного мозга и некоторые функции тела с помощью электроэнцефалографа и других приборов. При этом женщин одной группы экспериментаторы поддерживали положительными замечаниями – например, у вас всё отлично, улыбались, кивали в знак согласия и одобрительно жестикулировали. Ко второй группе они не проявляли никакой положительной реакции.

Несложно увидеть, что все мы извлекаем пользу из доброты других людей, но не все – одинаково.

Поразительно, но участницы с наибольшим количеством баллов по шкале сострадания и получавшие потом позитивные сигналы имели пониженное кровяное давление, меньший стресс и большую вариабельность сердечного ритма. Это проявлялось даже при выполнении наиболее трудных задач, например публичного выступления. Все эти параметры являются показателями физического здоровья и социального благополучия.

Они также больше симпатизировали экспериментаторам, чем их коллеги из второй группы. Однако эти эффекты не наблюдались у женщин из группы, получившей поддержку, но с низкой сострадательностью по анкете, а также у участниц с высокой сострадательностью, но без одобрения. В итоге исследователи отметили: наиболее сострадательные личности могут больше получить от оказываемой им поддержки, особенно в острых стрессовых ситуациях. Другими словами – чтобы извлечь пользу из доброты других людей, мы сами должны быть готовы проявить доброту.

Сострадание и доброта всегда действуют сразу в двух направлениях. Когда мы из сострадания делаем что-то доброе для другого человека, мы и сами хорошо себя чувствуем. Это происходит потому, что проявление доброты становится подтверждением самой фундаментальной части нашей человечности – потребности в связи с другими людьми и понимания этих взаимоотношений. Сострадание и доброта освобождают от удушающей погруженности в собственную личность и позволяют почувствовать себя частью чего-то большего. Как правило, в обыденной жизни наши глаза закрыты шорами беспокойства и мыслей лишь о самом себе. Сострадание их снимает и открывает перспективу, в которой мы видим свою жизнь как часть целого мира.

Поэтому неудивительно, что ученые выявили положительный эффект сострадания в мозге. Когда мы помогаем кому-то и искренне заботимся о его благополучии, в нашем головном мозге происходит выброс эндорфинов – гормонов радости. Это называется эйфорией помощника. Есть исследования, в которых участникам предлагалось сознательно проявлять сострадание к другому человеку, и они показали, что при этом происходит активация центров вознаграждения сострадающего мозга, то есть включается система, отвечающая на нашу мысль о шоколаде или других приятных вещах. Получается, что в некотором смысле мои коллеги из Кембриджа были все-таки правы: даже Мать Тереза от своей деятельности получала и что-то для себя, хоть и не в их эгоистическом смысле. Причем это происходило в результате её самоотверженного служения и оказалось побочным продуктом, а не целью. Её основным мотивом было желание помочь и утешить обездоленных. Но с биохимической привязкой к состраданию нам действительно повезло – чем больше мы проявляем его к другим, тем больше пользы выходит для нас самих. Ряд других исследований показал, что дети чувствуют себя более счастливыми, когда им предлагается действовать доброжелательно, а участие в добрых делах увеличивает их признание сверстниками – это для подростков очень важно. Оно является ключевым моментом при решении такой проблемы, как травля одноклассниками.

КОГДА МЫ ПОМОГАЕМ КОМУ-ТО И ИСКРЕННЕ ЗАБОТИМСЯ О ЕГО БЛАГОПОЛУЧИИ, В НАШЕМ ГОЛОВНОМ МОЗГЕ ПРОИСХОДИТ ВЫБРОС ЭНДОРФИНОВ – ГОРМОНОВ РАДОСТИ.

Парадокс в том, что мы чувствуем себя более счастливыми именно тогда, когда нас меньше беспокоит собственное счастье. Восторг влюбленного и глубочайшие переживания этого ощущения связаны с преодолением своего ограниченного я. Мне всегда вспоминается рождение моей первой дочери. Даже на простейшем уровне мы знаем, что склонны забывать про самих себя, когда хорошо проводим время. И наоборот: осознание самого себя – это настолько серьезный барьер для ощущения счастья, что для его преодоления люди предпринимают тяжелейшие, иногда саморазрушительные усилия. Я имею в виду алкоголь и другую отраву.

Когда мы испытываем сострадание к кому-либо, мир перед нашими глазами становится светлее. На первый взгляд это противоречие. Здравый смысл подсказывает, что сострадательное внимание к мучениям должно окрасить мир в мрачные тона и вызывать отрицательные эмоции. Однако этому противоречат результаты исследования в психологической лаборатории Стэнфордского университета, в котором я и сам участвовал. Мы показывали студентам фотографии разных людей и просили их сознательно вызвать у себя чувство сострадания к некоторым из них.

После перерыва участникам эксперимента показали слайды с несколькими образцами современного искусства, которые мы попросили их оценить. Но перед каждым слайдом на экране на долю секунды появлялось лицо человека из первой части эксперимента. Лица мелькали слишком быстро, чтобы их можно было сознательно распознать. Тем не менее студенты оценивали картины гораздо более позитивно, если они следовали за фото человека, которому они сострадали. Такая связь между сочувствием и восприятием мира в более позитивном свете может объяснить, почему такие люди чаще всего оптимисты.

Лично для меня самым замечательным в сострадании и доброте является их способность привнести в жизнь ясную цель. Ничто нельзя сравнить с ощущением нужности кому-то. Если со своей помощью мы можем изменить что-то дома или на работе, то нас переполняет энергия. Тогда мы знаем, где и кто мы такие, чувствуем себя сильными и ощущаем контроль над самим собой и над всей ситуацией. Наличие в жизни определенной цели является одним из важнейших факторов личного счастья. Это даже влияет на долголетие!

Всестороннее исследование трехмесячной медитации, включающей в себя практику сострадания, продемонстрировало очень интересное воздействие на теломеразу участников. Теломераза – это фермент, который восстанавливает теломеры, а теломеры представляют собой концевые участки молекул ДНК. В процессе репликации (удвоения) они становятся короче – из-за этого мы стареем.[1]1
  Теломеразную теорию старения выдвинул в 1971 году советский ученый А. М. Оловников. Впоследствии он от нее отказался. – Прим. ред.


[Закрыть]

Примечательно, что участники медитации, имевшие в жизни ясные цели, демонстрировали увеличение количества теломеразы и соответственно отдаляли старость. Несколько широкомасштабных исследований пожилых людей также показали, что участие пенсионеров в различных волонтерских проектах замедляет старение. (Как и ранее, этот эффект наблюдался, только если волонтерская работа выполнялась с искренним желанием помочь другим.)

Далай-лама часто говорит, что чем больше мы проявляем сострадания, тем меньше подвергаем себя стрессу. Это тоже может показаться невероятным, так как сострадание обусловлено признанием неприятных собственных (и чужих) качеств – уязвимости и страдания, но наука всё это подтверждает. Фокус здесь в том (как и в случае со счастьем), что человек освобождается от стресса, связанного с суждениями и беспокойством о самом себе. Сочувствие смещает внимание от своего узкого круга проблем (и всей той тяжести, которая с ними связана) к трудностям других людей, и нам становится легче. Напряжение из нашей жизни не исчезнет, но мы будем меньше на него реагировать. Потому что реакцию на стресс делают особенно острой наше восприятие трудной ситуации и страх с ней не справиться.

А сострадание приносит облегчение – мы чувствуем, что наше личное, индивидуальное бремя уменьшается. Сочувствуя, мы начинаем видеть картину в целом, и к нам приходит понимание, что это бремя мы несем не в одиночку.

Сострадание помогает защититься от стресса, также развивая понимание и терпимость. Оба эти качества обычно проявляются вместе с состраданием. Мы станем менее раздраженными или оскорбленными кем-то, если вместо этого будем сострадать. Если посочувствуем самим себе, то сможем быть более мягкими и терпеливыми по отношению к своим недостаткам. Ведь самоосуждение, стыд перед самим собой и постоянные попытки скрыть собственные слабости – это явный стресс! С той самооценкой, тем признанием самих себя и той точностью восприятия себя после такого самосострадания нам станет нечего скрывать. А тогда и бояться будет нечего.

Сострадание помогает защититься от стресса, также развивая понимание и терпимость.

Среди готовящихся к экзаменам студентов Гарварда было проведено специальное исследование. Оно показало, что даже незначительная положительная переоценка обычных симптомов стресса (например, что учащение пульса обеспечит им лучшую, а не худшую подготовку) изменила их реакцию на стресс возможной неудачи. Сделавшие такую переоценку ситуации смогли быстрее вернуться к своему дострессовому состоянию, как только закончилось само испытание. (Кстати, они показали и наилучшие результаты.) Отсутствие самосострадания является настолько мощным фактором стресса, и оно настолько глубоко укоренилось в современной жизни, что мы посвятим этой теме всю следующую главу.

Готовность к состраданию позволяет получить дополнительные преимущества от социальной поддержки, еще одной проверенной подушки безопасности в преодолении отрицательных последствий стресса. Было обнаружено, что наши теплые чувства во время сострадания помогают высвободить гормон окситоцин – тот же самый, что выделяется у кормящих матерей и снижает риск сердечно-сосудистых заболеваний. Исследования показали также, что развитие в себе заботы о благополучии других помогает укреплению блуждающего нерва (см. далее). Блуждающий нерв – самый длинный черепной нерв, он регулирует ритм сердечных сокращений, связан со всеми воспалительными процессами и является показателем общего состояния здоровья.

Сострадание способствует улучшению отношений – это очевидно. Доброта действует как клей, который укрепляет связи с близкими людьми и защищает от трещин в отношениях, которые могут вызвать разногласия и эмоциональный разлад. Доказано, что социальные связи усиливают иммунную систему. Так что доброта – ключевой фактор в формировании и поддержании этих связей – помогает сохранить здоровую иммунную систему. В романтических отношениях доброта делает нас более привлекательными. Оглядываясь, я понимаю, что меня подкупила доброта моей будущей жены, а сердечность и красивая улыбка к ней просто прилагались.

Из этого следует, что сострадание борется с одиночеством, одним из самых болезненных видов мучений. Помогая нам общаться, сострадание растворяет барьеры, которые заставляют чувствовать себя изолированным. Значение этого побочного эффекта нельзя переоценить. В шестилетнем исследовании Чикагского университета были приведены данные о наблюдении более двух тысяч человек в возрасте старше пятидесяти лет. Было показано, что крайнее одиночество пожилых людей в два раза чаще приводит к кончине, чем лишний вес или высокое кровяное давление. Риск смерти для этих людей выше на 14 %. В некоторых работах продемонстрировано, что крайнее одиночество опаснее курения.

Ученые говорят об одиночестве как о боли в нашем социальном теле, и если мы хотим иметь здоровую жизнь – её нужно устранить. Такие люди подобны рыбе на самом краю стаи, где угроза нападения хищников наиболее велика. Чтобы так опасно жить, необходима постоянная бдительность, которая приводит к высокому уровню кортизола – даже ранним утром. Одиночество постепенно повреждает гормональный баланс и нервную систему.

ДОБРОТА ДЕЙСТВУЕТ КАК КЛЕЙ, КОТОРЫЙ УКРЕПЛЯЕТ СВЯЗИ С БЛИЗКИМИ ЛЮДЬМИ И ЗАЩИЩАЕТ ОТ ТРЕЩИН В ОТНОШЕНИЯХ, КОТОРЫЕ МОГУТ ВЫЗВАТЬ РАЗНОГЛАСИЯ И ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ РАЗЛАД.

К сожалению, одиночество становится эпидемией. Безусловно, это будет иметь очень серьезные последствия – как в смысле индивидуальных страданий, так и в смысле расходов на здравоохранение. Социологические исследования показали, что около 25 % американцев вообще не имеют близких людей. А из проведенного в 2012 году в Великобритании опроса следует, что более одной пятой части всех его участников бо́льшую часть времени чувствуют себя одинокими, причем четверть из них сообщили, что за пять лет учебы они стали еще более одинокими.

Нет сомнений, что широкое распространение одиночества связано с установкой современной культуры на автономию и индивидуализм, которые подрывают социальную связанность. Может ли рост возможностей социальных сетей, например Фэйсбука, обратить вспять эту тенденцию? Исследования этого вопроса пока неубедительны, и об этом еще рано говорить, но я сомневаюсь. В любом случае сокращение прямых контактов между людьми лишь увеличивает шансы, что молодое поколение будет ощущать одиночество еще острее.

Однажды я видел, как Далай-лама обнял совершенно незнакомого ему человека. Его Святейшество участвовал в семинаре по буддизму и психотерапии в Калифорнии, а я был его переводчиком. Тогда небольшая группа людей ожидала Далай-ламу у его дома, и один из них, явно очень обеспокоенный чем-то, начал громко кричать. Его Святейшество подошел к нему и терпеливо выслушал его рассказ о бессмысленности жизни. Затем Далай-лама попытался побудить его подумать о каких-то хороших вещах, о месте, которое он занимает в сердцах своих близких, и что он мог бы сделать, если бы посвятил свою жизнь другим. Но ничего не помогало. И тогда Его Святейшество прекратил разговоры и неожиданно заключил мужчину в свои объятия. Тот громко зарыдал, затем успокоился и затих. Настоящая социальная связь между людьми в реальном мире – единственное лекарство от одиночества. Это подтверждают и выводы из многочисленных исследований. Открывая себя другим, заботясь о них и позволяя своему сердцу быть затронутым добротой других людей – то есть проживая жизнь способом, который действительно выражает свою сострадательную сущность, – только так мы создаем крепкие социальные связи.

Мы рождены для взаимоотношений с другими людьми. Наше стремление к объединению, причем не только с человеческими собратьями, но и с животными, чрезвычайно глубоко, и именно оно определяет наше счастье.