Текст книги "Деньги и власть. Как Goldman Sachs захватил власть в финансовом мире"

Главная идея статьи, опубликованной в Times, состояла в том, что компания Goldman представляет собой необычное сочетание, поскольку занимается и инвестиционно-банковской деятельностью, и торговыми операциями. Причем на четвертом этаже здания на Броуд-стрит, 55, «который гудел от бурной деятельности»[348]348
  NYT, July 11, 1971.


[Закрыть], занимались торговлей, а банковские услуги предлагали этажом выше, где «атмосфера была более спокойной, а дух университетов Лиги плюща[349]349
  Лига плюща (Ivy League) – объединение из восьми элитных университетов, расположенных на северо-востоке США. Название происходит от побегов плюща, обвивающих старые здания в этих университетах, которые отличаются очень высоким качеством образования, получаемого студентами. – Прим. пер.


[Закрыть] и деловая суета – менее заметны». Как писала Times, компания, «по-видимому, без особых сложностей объединила эти два направления и продолжает искать новые сферы деятельности». Следующими шагами компании, по словам репортера, станут усиление деятельности по размещению облигаций для корпоративных и муниципальных клиентов и рост объемов торговых операций. Goldman рассматривает возможность работы на рынке правительственных облигаций, а также планирует выйти на рынок финансирования сделок с недвижимостью, лизинговых операций и международных сделок. Компания ставит себе целью увеличить прибыль по сравнению с достигнутой в 1970 г. ($20 млн), когда прибыль на капитал почти достигла 50 % (у компании было $49 млн). К этому времени Goldman открыл первый офис за рубежом – в Лондоне; как сказал Леви, в рамках «международной стратегии» Goldman и независимо от ранее заключенного соглашения с Kleinwort Benson.

Статья в Times не только прославляла Леви, но и рассказывала о новом поколении лидеров компании. Среди них был и Джон Уайтхед – «49-летний здравомыслящий инвестиционный банкир», выпускник колледжа Гаверфорд и Гарвардской школы бизнеса, который возглавлял в компании Группу по новому бизнесу в инвестиционной банковской деятельности. Уайтхеда настолько увлекала эта работа, что он не только нашел 4000 американских компаний с ежегодной прибылью около $1 млн, но и нашел сотрудников, которые должны были обзванивать эти компании и предлагать им сотрудничество с Goldman Sachs.

Мысль о том, что работа по обзвону клиентов должна стать более систематичной и интенсивной, пришла к Уайтхеду, когда он осознал, что Сидни Вайнберг становится все старше, но, кажется, остается единственным сотрудником компании, способным находить ей новых клиентов в инвестиционно-банковской сфере для размещения ценных бумаг и осуществления сделок по слиянию. «Каждая сделка в инвестиционно-банковском направлении… каждая без исключения на протяжении последних десяти лет заключена благодаря Сидни Вайнбергу», – заявил Уайтхед в мае 2003 г. Он написал Вайнбергу конфиденциальное письмо, предлагая создать новую группу инвестиционного направления, чтобы активизировать деятельность компании. «Я знал, что такое решение требует согласования с Сидни, – сказал Уайтхед, – поэтому писал очень осторожно. Я знал, что никому и никогда не удастся заменить Сидни Вайнберга – у нас нет таких сотрудников и вряд ли когда-нибудь их удастся найти, – но мы могли бы привлечь к делу человек десять. И если каждый из них находил ежегодно хотя бы 20 % сделок, заключаемых Сидни Вайнбергом, объем деятельности компании вырос бы вдвое». Вайнберг предпочел письмо проигнорировать. Но через несколько месяцев, когда Уайтхед стал партнером, он набрался смелости и спросил, что Вайнберг думает о его предложении. Тот открыл ящик стола, достал письмо и просмотрел его: «Что за странная идея! Нам этого не нужно. Ты, правда, хочешь этим заняться?»

Уайтхед действительно хотел. И планировал вынести свою идею на обсуждение на следующем собрании партнеров. Но «собрания партнеров не проводились», вспоминает он. «Было лишь одно собрание партнеров. Его проводили ежегодно в престижных местах. В тот год, когда я стал партнером, оно проходило в зале клуба “21”. Партнеры пришли в смокингах», – рассказывает Уайтхед. Ему в конце концов удалось добиться принятия его идеи, обсудив ее с партнерами в индивидуальном порядке и заручившись их поддержкой. К июлю 1971 г. он уже мог с гордостью сообщить Times, что доля Goldman на инвестиционно-банковском рынке значительно выросла. Так, в 1968 г., по подсчетам Уайтхеда, доля Goldman на рынке составляла 7,8 % (это были «публичные и частные сделки, заключаемые по запросу клиентов»), в 1970 г. возросла до 11,6 % и в 1971 г. этот показатель «пока» продолжает расти.

Статья в Times также рассказывала о Джоне Вайнберге, сыне Сидни, и о преемственности, которую он обеспечил компании, приняв наследие отца, в том числе и место в совете директоров девяти компаний, включая General Electric и B. F. Goodrich, которые перешли к нему от Сидни. Несмотря на возникшие сомнения по поводу вероятных конфликтов, связанных с работой инвестиционных банкиров в советах директоров других компаний, в статье четко прослеживалась уверенность Goldman Sachs и Джона Вайнберга в том, что эти конфликты могут быть успешно урегулированы. (На тот момент партнеры Goldman входили в советы директоров 75 компаний.)

Уайтхед, так же как и Вайнберг с Леви, входил в комитет по управлению Goldman, т. е. в руководство компании. Заседания комитета по управлению проходили каждый понедельник в 9 утра и длились около часа. Создание комитета по управлению стало одной из уступок, на которые был вынужден пойти Гас Леви, когда заставил Сидни Вайнберга переехать с Броуд-стрит, 55. В комитет по управлению также входили: Говард «Рэй» Янг, начальник отдела по продаже ценных бумаг; Джордж Доти, бывший старший партнер Coopers & Lybrand, а ныне начальник административного отдела, и Эдвард Шрейдер, начальник отдела закупок. По словам Леви, Уайтхед возглавлял группу по новому бизнесу, а Джон Вайнберг считался «свободным сотрудником», не прикрепленным ни к одному из отделов. Согласно статье в Times, важную помощь комитету по управлению оказывали Тененбаум и Роберт Мнухин, который занимался портфельными сделками.

В конце статьи Аллан упомянул о проблемах Goldman на рынке коммерческих бумаг и о том, что этот вопрос курирует Роберт Уилсон, подчиняющийся Джону Вайнбергу. «В отличие от основателя компании, – писала Times, – г-н Уилсон не бегает по финансовому району, собирая в цилиндр векселя, а возглавляет коллектив из 46 человек, который ежегодно помогает привлечь средства для различных компаний на сумму более $40 млрд». По поводу исков в связи с делом Penn Central Уилсон заявил, что «обвинения абсолютно необоснованны» и что после первоначального снижения активности кредиторов вследствие краха Penn Central объем сделок на рынке коммерческих бумаг значительно вырос. Аллан отметил, что «главным источником потенциального риска» для Goldman было списание потерь по сделкам крупными банками, а в заключение сообщил, что компании удалось урегулировать все претензии по делу Mill Factors, заплатив всего лишь $50 000 – малую долю от размера убытков, понесенных покупателями коммерческих бумаг.

В статье Times не был упомянуто о том, что в марте 1971 г. Goldman принял решение ограничить размер ответственности своих партнеров размером денежных средств, вложенных ими в компанию; ранее они несли ответственность в размере своих чистых активов. Хотя, по мнению Wall Street Journal, этот шаг «совпадал с растущей тенденцией среди ведущих компаний на рынке ценных бумаг», что соответствовало действительности, сложно было избавиться от мысли, что он был обусловлен и серьезными судебными процессами против Goldman по делу Penn Central. Не был упомянут в этом «гимне» Times, посвященном компании, и иск на $125 млн, поданный в феврале 1971 г. против Goldman и Сидни Вайнберга-мл., по прозвищу Джимми, производителем химических продуктов и потребительских товаров American Cyanamid Corporation. Корпорация обвиняла Goldman и Джимми в том, что они, изменив свои планы, сорвали сделку по приобретению компании Elizabeth Arden за $35 млн, в которой Goldman выступал в качестве посредника со стороны продавца, а затем убедили Eli Lilly, конкурента Cyanamid, приобрести Elizabeth Arden за $38,5 млн.

* * *

Не столь ярким достижением Новотны стала опубликованная в Wall Street Journal в июне 1972 г. статья, посвященная судебному процессу против Goldman с обвинением в расовой дискриминации[350]350
  Из отчета о процессе Джеймса Кофилда, опубликованном в WSJ 1 июня 1972 г., интервью с Джеймсом Кофилдом и обзора документов, писем и архивных данных EEOC.


[Закрыть]. Процесс был начат по иску афроамериканца Джеймса Кофилда-мл., выпускника Стэнфордского университета со степенью MBA. Согласно поданному иску, двумя годами ранее Кофилд, когда еще был студентом курса MBA Стэнфордского университета, подал заявку о приеме на работу в Goldman. До этого он работал в First National City Bank и региональной брокерской компании Blair & Co. Кофилд окончил Университет Северной Каролины и учился в Гарвардской школе права. Впервые он обратился в Goldman в марте 1969 г., надеясь получить работу в сфере корпоративных финансов на период летних каникул. Его резюме было передано Джону Джеймисону, партнеру компании, работавшему в отделе корпоративных финансов, который занимался наймом студентов Стэнфордского университета. 18 марта Кофилд написал Джеймисону отдельное письмо и предложил назначить встречу на 25 марта, когда он будет в Нью-Йорке. И 11 апреля получил ответ Джеймисона, в котором тот писал, что Goldman не сможет «найти для Вас вакансию на ближайшее лето», добавив, что, «по правде говоря, из-за проблем с финансированием за последние годы мы так и не смогли выделить сотрудников и разработать программу стажировки на летний период, которая была бы интересна соискателю и выгодна компании». Джеймисон предложил Кофилду «еще раз посетить нас, если у Вас будет такая возможность». В результате Кофилд устроился работать в Blair & Co.

На следующей год Кофилд снова попытался получить работу в Goldman. Вопрос о слишком малом числе афроамериканцев и латиноамериканцев среди офисных служащих, в частности на Уолл-стрит, стал предметом обсуждения серии слушаний, проведенных Комиссией по обеспечению равных возможностей при трудоустройстве (EEOC) в период с 15 по 18 января 1968 г. в Нью-Йорке. Партнер Goldman Джордж Доти 15 января выступал перед комиссией. В своем заявлении он пояснил, что в связи со значительным увеличением объема торгов на фондовой бирже компании на Уолл-стрит, в том числе и Goldman, стремятся расширить свой штат: дают объявления в газетах, сотрудничают с кадровыми службами и проводят собеседования в колледжах со студентами программы MBA. Тем не менее, как сообщил Доти, «наряду с очень высоким спросом на квалифицированные кадры со стороны нашей компании и наших конкурентов наблюдается весьма небольшое количество афроамериканцев и латиноамериканцев, рассматривающих возможность работы в нашей сфере». Он рассказал, что, несмотря на проведенные собеседования в 75 колледжах и готовность рассматривать поступающие резюме от независимых соискателей, компании не удалось добиться значительного успеха при найме на работу сотрудников афроамериканского происхождения. Доти также сообщил, что в 75 колледжах представителям Goldman удалось встретиться лишь с «одним студентом-афроамериканцем», и ему неизвестно о получении компанией «хотя бы одного резюме от таких соискателей».

Встреча Кофилда с Джеймисоном состоялась 20 февраля 1970 г. в Стэнфордском университете, и тот, по словам Кофилда, сказал, что его заявка о приеме на работу не может быть рассмотрена из-за «негативного отношения к афроамериканцам одного из старших партнеров». (В одном интервью Кофилд сообщил, что этим партнером был Меншел.) «Джеймисон сказал, что этот партнер… не желает видеть чернокожих в отделе корпоративных финансов, – писал Кофилд 4 марта в письме профессору по финансам Стэнфордского университета. – Поэтому они не могут взять меня на работу». Когда Кофилд поинтересовался, кто отвечает за наем сотрудников, Джеймисон ответил, что «перед отправкой предложения соискателю они предпочитают получить согласие всех ключевых сотрудников отдела», кроме того, во время собеседования он «отметил», что Меншел «отказался общаться со мной» и, «конечно, Джеймисон очень сожалеет, что ему пришлось сообщить мне эту новость, что ситуация очень некрасивая, но он надеется, что со временем все изменится». «По его мнению, раз мной были довольны в City Bank, у меня могут быть хорошие перспективы в этой компании».

Кофилд вспоминает, что был «потрясен, просто раздавлен, когда он сообщил мне об этом чуть ли не в начале разговора». «Ранее я уже общался [с Goldman] и полагал, что меня возьмут на работу», так как Джеймисон, не сказав этого прямо, «определенным образом дал понять, что я их устраиваю и мне удалось произвести на него впечатление». Кофилд рассказывает, что, сообщив новость о «старшем партнере», Джеймисон попытался «смягчить удар», предположив, что Goldman в любом случае был для него не самым подходящим местом работы и что у него «были хорошие перспективы» в First National City Bank. Когда Кофилда не взяли на работу в отдел корпоративных финансов, он попросил о трудоустройстве в другой отдел, но ему и в этом отказали.

Днем позже Джеймисон направил Кофилду слегка нескладную записку, написанную в день собеседования: «Полагаю, за Вашей спокойной реакцией на нашу беседу сегодня утром скрывается Ваша обеспокоенность. Я, если уж говорить прямо, неосмотрительно продемонстрировал Вам свое разочарование сложившейся ситуацией. Полагаясь на то, что наш разговор останется конфиденциальным, и на установившиеся между нами доверительные отношения, я надеюсь, что Вы обратитесь ко мне лично, если Вас, как и меня, будет беспокоить эта ситуация в будущем». Джеймисон сообщил Кофилду свои домашний и рабочий номера телефона и попросил звонить ему «в любое время».

Кофилд рассказал, что после инцидента с Джеймисоном Goldman несколько раз пытался предложить ему работу – правда, он точно не знает, в какой должности, – однако он не думает, что компания имеет серьезные намерения в отношении его или его карьеры в Goldman. «Мне очень хотелось работать в сфере корпоративных финансов, – говорил он. – И мне казалось, что я мог получить работу в Goldman. Но потом Джеймисон поделился своими взглядами, и я понял, что все кончено». Кофилд вырос в Роли, штат Северная Каролина. Его мать была одной из первых среди афроамериканцев, которые работали в Совете по образованию округа Уэйк и в Совете по управлению округа. Он рассказывал, что не раз сталкивался с такой ситуацией. «Но этот случай меня удивил», – сказал он.

Кофилд заявил профессору по финансам в Стэнфорде, что «совершенно не поверил Джеймисону» и «если ситуация была такой, как описал ее Джеймисон в пятницу, он мог бы не принимать во внимание мнение этого негативно настроенного человека и предложить мне работу». «По всей видимости, основная доля ответственности за наем новых сотрудников для отдела лежит [именно] на Джеймисоне».

Этот инцидент привел к возникновению напряженности между Кофилдом, Стэнфордским университетом и Goldman. 27 февраля Леви написал письмо своему другу Арджею Миллеру, декану Школы бизнеса университета и бывшему президенту Ford Motor Company. «Я глубоко сожалею о возникшем недопонимании в отношении политики по найму Goldman, Sachs & Co., – писал он. – Являясь директором Городской коалиции Нью-Йорка[351]351
  Городская коалиция Нью-Йорка (New York Urban Coalition) – общественная организация, созданная с целью улучшения условий жизни граждан и обеспечения соблюдения гражданских прав и свобод. – Прим. пер.


[Закрыть] и человеком, активно призывающим к найму представителей национальных меньшинств как в своей фирме, так в других компаниях, работающих на Фондовой бирже, я чувствую себя крайне неловко из-за того, что мне приходится давать пояснения по поводу нашей стратегии найма сотрудников и приводить примеры наших действий в этой сфере». Леви приложил к письму таблицу, где было показано, что, по состоянию на май 1969 г., из 1505 сотрудников компании 201 человек, т. е. 13,4 %, составляли афроамериканцы, женщины, «азиаты», индейцы (один сотрудник) и «сотрудники с испанскими фамилиями». Правда, в письме Миллеру он не упомянул, что в Goldman был лишь один квалифицированный чернокожий специалист, а остальные 94 сотрудника-афроамериканца были клерками и обслуживающим персоналом.

Роберт Розенцвейг, заместитель проректора Стэнфордского университета, 6 марта встретился в Нью-Йорке с Джеймисоном, которого называл Джоном «Джеймсоном», и Фредом Кримендалем II, еще одним партнером Goldman и начальником отдела закупок. «Я не узнал почти ничего нового, – написал он в письме 9 марта, а затем подытожил: – Джеймисон и компания очень хотели бы отрицать произошедшее. Но мешают факты». Он сказал, что Goldman «больше всего волнуется», что Кофилд «выдвинет против них иск – очевидно, в связи с нарушением законов о справедливых условиях найма». «Из-за этих опасений никто из Goldman Sachs не решается говорить напрямую с Кофилдом, поскольку – а учитывая сказанное ими ранее, в этом есть доля правды – любые слова могут лишь усугубить положение». Однако, придерживаясь подобной тактики, они «остаются», как считал Розенцвейг, «полностью во власти г-на Кофилда». Goldman хотел, чтобы Стэнфордский университет выступил в роли посредника. «Если быть более точным, – пишет Розенцвейг, – они хотят, чтобы мы выяснили позицию Кофилда и дали им рекомендации по выбору стратегии поведения: 1) не предпринимать никаких действий, если Кофилд не планирует ничего делать; 2) предложить Кофилду приехать в Нью-Йорк на собеседование – обычная практика компании в отношении претендента, в котором она заинтересована, хотя в Goldman понимают, что это все равно что предложить ему работу; 3) просто предложить ему работу».

Розенцвейг не стал комментировать ни одну из предложенных стратегий. «Я ответил, что мы не будем играть роль посредника, но, разумеется, сообщим Кофилду о состоявшихся переговорах с Goldman Sachs, в том числе и о последней встрече, чтобы у него были все основания для принятия решения относительно своих дальнейших действий», – пишет он. В пояснительной записке по делу Розенцвейг отметил, что Стэнфордский университет не «желает вступать в противостояние с Goldman Sachs или кем-либо еще», но, если Кофилд решит «дать делу ход», университет «поддержит его на основании известных ему фактов, поскольку менее всего ему хотелось бы содействовать дискриминации или закрывать на нее глаза». Розенцвейг отправил копию записки Кофилду, который позже в своих письменных показаниях заявил, что в тот момент компания Goldman «поняла, что совершила большую ошибку, отвергнув мою кандидатуру по расовым причинам».

Кофилд 16 марта написал ответ Розенцвейгу, готовясь к встрече в тот день с сотрудниками университета: «Дискриминация при приеме на работу со стороны Goldman Sachs олицетворяет весь объем несправедливости, с которой сталкивались и продолжают сталкиваться чернокожие. Хотя в публичных выступлениях многие белые провозглашают отказ от дискриминации и призывают к равноправию и равным возможностям для людей с иным цветом кожи, их действия однозначно выдают их расистские убеждения». Кофилд также писал, что будет рад возможности обсудить с Леви «отказ от дискриминации при трудоустройстве в Goldman Sachs» и пригласил последнего встретиться с ним в Пало-Альто «в любое время после 30 марта, когда ему будет удобно». Если же встреча не состоится, писал он, «у нас» не будет «иного выхода», кроме четырех возможных решений: «немедленно прекратить сотрудничество в сфере трудоустройства» между Goldman и Стэнфордским университетом; подать частный иск от лица Кофилда против Goldman; подать иск против Goldman при посредничестве Министерства юстиции на основании законов о справедливых условиях найма; потребовать «введения санкций и наложения штрафа» со стороны Нью-Йоркской фондовой биржи.

Во время встречи Розенцвейг зачитал письмо Кофилда Кримендалю по телефону, а также направил его копию Goldman в Нью-Йорк. И 6 апреля Кримендаль написал Кофилду, что Goldman считает, «что продолжение с Вами переговоров относительно трудоустройства в нашей компании может дать хорошие результаты». Кримендаль предложил Кофилду приехать в Нью-Йорк за счет компании, «когда Вам будет удобно», и «встретиться с сотрудниками отдела закупок и партнерами фирмы». Кофилд оставил письмо Кримендаля без ответа.

И вот 27 апреля Кофилд подал жалобу на Goldman в Комиссию по обеспечению равных возможностей при трудоустройстве (EEOC) в связи с дискриминацией в ходе собеседования с Джеймисоном 20 февраля. Он приложил к жалобе письменные показания на пяти страницах, где изложил факты, вскрывшиеся в ходе предшествующих девяти недель. Главный юрист Стэнфордского университета 10 июня направил письмо Джеймисону, снова сделав ошибку при написании его фамилии, в котором сообщил, что президент университета потребовал проведения расследования с целью «убедиться в отсутствии дискриминации со стороны фирм и компаний, обращающихся в университет для поиска сотрудников», и «в ходе расследования… [должны] быть тщательно рассмотрены все вопросы, поднятые г-ном Кофилдом». Он также писал, что до получения результатов расследования компании Goldman запрещается нанимать сотрудников в Стэнфордском университете, и этот запрет будет действовать в течение пяти лет. «Это практически все, что мог сделать Стэнфорд», – подчеркнул Кофилд в одном из недавних интервью.

Окончив Стэнфордский университет, Кофилд переехал в Бостон, где получил работу в компании Arthur D. Little & Co., занимающейся консалтингом. Однажды ему позвонил Дик Меншел, которого Джеймисон упомянул как партнера, выступившего против приема Кофилда на работу, и пригласил Кофилда на ужин, чтобы переговорить «лично о возникшем, по его мнению, недопонимании в отношении Goldman Sachs». 17 августа Кофилд подал претензию в Отдел по правам человека штата Нью-Йорк на Goldman, а также лично на Леви, Уайтхеда, Джеймисона и Кримендаля, обвинив их в «дискриминации при трудоустройстве, в отказе принять его на работу из-за расовой принадлежности и цвета кожи». Меншел и Кофилд встретились 28 августа в Locke-Ober, одном из лучших ресторанов города, и Меншел заверил Кофилда, что не имеет предубеждений против афроамериканцев, что, видимо, Джеймисон неправильно его понял. «В Goldman Sachs нет дискриминации при приеме на работу», – сказал Меншел. А также добавил, что вряд ли Джеймисона можно назвать «расистом» и что последний ни в коем случае не «выражал его взгляды». Тем не менее состоявшийся разговор не касался слов Джеймисона, которые тот произнес 20 февраля во время собеседования. Как позже утверждали в Goldman, днем ранее Кофилду было сделано предложение о работе в компании – причем, согласно заявлению Goldman, это было «конкретное предложение о трудоустройстве». Кофилд отрицал, что когда-либо получал подобное предложение. Однако 16 октября в ходе «заседания по расследованию» в Отделе по правам человека штата Нью-Йорк Goldman сделал Кофилду «четко сформулированное предложение о работе».

А 16 декабря 1970 г. исполняющий обязанности окружного директора EEOC в Нью-Йорке постановил, что «имеются разумные основания полагать», что обвинения Кофилда против Goldman обоснованы, и он не обнаружил «конкретных доказательств в поддержку заявления Goldman о том, что компания активно нанимает на руководящие должности представителей национальных меньшинств с целью предоставления равных возможностей при трудоустройстве квалифицированным специалистам». В конце декабря была предпринята попытка урегулировать претензию путем «мирного соглашения», которое включало положение о том, что Кофилд будет принят на работу в Goldman в отдел Кримендаля.

Однако 16 января 1971 г. Кофилд отказался от полюбовного урегулирования спора, поскольку, по его утверждению, ему не была предложена работа в компании. «Большинство компаний имеют обычай делать предложения о найме в письменной форме, – писал он. – Однако это не было сделано». Он также отказался от мирового соглашения, поскольку оно не содержало условий, которые позволили бы увеличить «количество представителей темнокожего населения и других меньшинств среди специалистов и руководителей компании». 16 июня EEOC разрешила Кофилду подать гражданский иск против Goldman в окружной суд США, на что ему отводилось 30 дней. Если он не мог уложиться в этот срок, то утрачивал право на подачу иска. 2 июля в центральном офисе EEOC признали выводы, сделанные окружным отделом в Нью-Йорке, и призвали Кофилда и Goldman «выдвинуть предложения» по урегулированию конфликта. Однако 6 марта 1972 г. Кофилд и его адвокат Кларенс Дилдей из бостонской юридической фирмы Owens & Dilday подали иск против Goldman.

В иске, который был подан с одобрения Комиссии по обеспечению равных возможностей при трудоустройстве и Отдела по правам человека штата Нью-Йорк, Кофилд просил суд признать факт нарушения закона компанией Goldman и запретить ей подобные действия в будущем. А также просил обязать Goldman выплатить компенсацию в размере $100 000 лично ему и в размере $1 млн в пользу других истцов (иск был подан как коллективный), «которые могли пострадать от предполагаемых дискриминирующих действий компании». Однако иск был подан Кофилдом слишком поздно. Окружной суд в Южном округе Нью-Йорка 12 сентября 1972 г. постановил, что «обоснованные причины для задержки» отсутствуют и отказал Кофилду в рассмотрении иска.

До вынесения решения Кофилд успел передать материалы дела в Wall Street Journal, предполагая, что несоблюдение установленных сроков не позволит ему одержать победу в суде. Джеймс Гилмур, менеджер по персоналу компании Goldman, заявил, что имевший место инцидент произошел в результате недопонимания. «По какой-то причине у него возникло ощущение, что мы подвергаем выпускников колледжей дискриминации при трудоустройстве, – рассказал он газете. – Мы попытались объяснить, что причина не в этом и что мы нанимали чернокожих сотрудников». Гилмур пояснил, что Кофилд хотел работать в сфере «высокорисковых инвестиций», поэтому компания предположила, что он скорее получит такую работу в других фирмах.

Брат Кофилда, который учился в Школе бизнеса Уортона примерно в то время, когда Кофилд окончил Стэнфордский университет, вспоминал[352]352
  Из переписки Джеймса Кофилда с автором.


[Закрыть], что однажды присутствовал на встрече по найму персонала, организованной Goldman Sachs. Ее проводил Джон Уайтхед, который тогда входил в комитет по управлению компании. Один из студентов, тоже афроамериканец, задал Уайтхеду вопрос об инциденте с Джеймсом Кофилдом. Уайтхед, который как раз расхваливал достоинства Goldman, не нашел что ответить. В 1971 г. Goldman учредил в Гарвардской школе бизнеса стипендию Goldman Sachs, которая ежегодно вручалась лучшим студентам – представителям национальных меньшинств.

* * *

Несмотря на публикацию в Times, партнеры Goldman были сильно обеспокоены возможными последствиями набирающих обороты судебных дел вокруг Penn Central. «Возникли реальные опасения, что возложение на нас ответственности по делу Penn Central создаст угрозу самому существованию фирмы… – пояснял Рубин. – Люди боялись, что компания и их собственный капитал в один миг исчезнут. Их застала врасплох угроза, которую инициировали сделки с коммерческими бумагами. Нельзя сказать, что это известие их травмировало, но они были глубоко обеспокоены. Слишком сильно обеспокоены»[353]353
  Интервью с Робертом Рубином.


[Закрыть]. В своей книге Рубин писал: «Поскольку компания была организована как частное партнерство, она несла ответственность в неограниченном размере, и у многих возникли сомнения, сможет ли она выжить»[354]354
  Rubin, p. 71.


[Закрыть]. Уайтхед повторяет опасения, высказанные Рубином: «Для всех нас это была опасная ситуация, так как в определенный момент общая сумма поданных претензий превысила капитал компании, и, если бы ситуация сложилась не в нашу пользу, партнерам пришлось бы нести личную ответственность за оставшуюся часть долга»[355]355
  См.: John C. Whitehead, A Life in Leadership, from D – Day to Ground Zero: An Autobiography (New York: Basic Books, 2005), p. 115.


[Закрыть]. Чтобы немного разрядить обстановку, юристы из Sullivan & Cromwell написали Леви, сообщив, что, по их мнению, размер возможных выплат кредиторам Penn Central по коммерческим бумагам едва ли «нанесет ущерб» капиталу компании. «Гас носил это письмо в кармане пиджака как талисман»[356]356
  Rubin, p. 74.


[Закрыть], – вспоминал Рубин.

Подробный 800-страничный отчет SEC[357]357
  Обвинения, выдвинутые SEC против Goldman в связи с делом Penn Central см.: The Financial Collapse of the Penn Central Company, доклад Постоянного подкомитета по расследованиям, август 1972 г. Также использованы протоколы дела Welch Foods Inc. против Goldman, Sachs & Co.


[Закрыть], представленный в августе 1972 г., помог прояснить причину волнений Леви, Рубина и других партнеров. Согласно отчету, Goldman не только ставил свои интересы выше интересов клиентов, но и продолжал продавать коммерческие бумаги Penn Central даже после того, как стало известно о ее финансовых затруднениях. Выдвинутые против Goldman обвинения были ужасны, особенно для компании, которая всегда стремилась быть лидером Уолл-стрит. «Goldman Sachs продолжал продавать коммерческие бумаги [Penn Central] после того, как [у него] появилась информация о финансовом положении [компании], что должно было стать поводом для серьезных сомнений относительно надежности инвестиций в ее коммерческие бумаги, однако Goldman, Sachs не раскрыл эту информацию своим клиентам, – сообщалось в отчете. – Полученная Goldman Sachs информация должна была лечь в основу глубокого анализа финансового положения [Penn Central], которое позволило бы банку и его клиентам быть в курсе текущей ситуации [в Penn Central]. Несмотря на полученные сигналы об опасности, Goldman Sachs не провел полноценной проверки. Такая проверка позволила бы обнаружить, что финансовые затруднения компании были более серьезными, чем это было известно общественности».

С июля 1968 г., когда Penn Central получила разрешение ICC на продажу коммерческих бумаг, и до банкротства почти два года спустя Goldman был ее единственным андеррайтером. К концу 1969 г. Goldman продал их на $200 млн. К середине 1970 г. размер непогашенной задолженности по бумагам снизился с $200 млн до $83 млн – держателями бумаг были 72 клиента Goldman, которые приобрели их в период с ноября 1969 г. по май 1970 г. «Поскольку коммерческие бумаги обычно считаются финансовым инструментом с низкой долей риска, клиенты были потрясены, узнав до наступления срока выплат по бумагам, что компания [Penn Central] заявила о банкротстве, – гласил отчет SEC. – Penn Central даже частично не погасила имеющуюся задолженность, и вероятность погашения крайне невысока».

Отношения между Goldman и Penn Central положила многолетняя дружба Леви с Дэвидом Беваном, финансовым директором Penn Central. К марту 1968 г., за несколько месяцев до получения разрешения ICC на выпуск коммерческих бумаг и в результате серии встреч Бевана, Леви и Уилсона, курирующего в Goldman операции с коммерческими бумагами, Penn Central приняла решение выбрать Goldman для размещения своих бумаг среди инвесторов.

По словам Уилсона, Goldman «соблюдал все обычные процедуры при заключении договора с новым эмитентом», однако, как пишет SEC, эти процедуры, очевидно, не предполагали каких-либо письменных отчетов о платежеспособности Penn Central. Джек Вогел, начальник отдела кредитного анализа Goldman, рассказал, что в сфере операций с коммерческими бумагами у банка прибавлялось по одному клиенту в неделю и ему приходилось одновременно заниматься бумагами 250 различных компаний. В подчинении у Вогела было четыре сотрудника, которые помогали ему оценивать платежеспособность клиентов и делать прогнозы относительно их будущего.