Текст книги "Король Ричард III. Антоний и Клеопатра"

Я с ветром в дружбе, солнца не боюсь.

КОРОЛЕВА МАРГАРИТА

Увы, увы! Ты людям застишь солнце:

Пример – мой сын, что в смертной спит тени.

Ты тучами свирепости своей

Затмил мое лучистое светило,

Безжалостно окутал вечной тьмой.

Свое гнездо в гнезде вы нашем свили.

Всевидящий Господь! Не потерпи!

Что кровью нажито, в крови да сгинет!

РИВЕРС

Помилосердствуйте! Иль постыдитесь.

КОРОЛЕВА МАРГАРИТА

Вы ждете милосердия? Стыда?

А вы со мною были милосердны?

Убить мои надежды постыдились?

Я обездолена немилосердно,

На жизнь постыдную обречена.

И свирепеет скорбь моя в стыде.

БЕКИНГЕМ

Довольно!

КОРОЛЕВА МАРГАРИТА

                  О светлейший Бекингем!

Тебе в знак дружбы я целую руку.

Будь счастлив ты и дом твой благородный!

Не запятнал себя ты нашей кровью

И незачем мне проклинать тебя.

БЕКИНГЕМ

И всех других: проклятья остаются

У проклинающего на устах.

КОРОЛЕВА МАРГАРИТА

Нет, к небесам возносятся они

И мирный сон создателя тревожат.

О Бекингем, следи за этим псом,

Поберегись: коль он хвостом виляет,

То хочет укусить; когда ж укусит,

Смертельным будет яд его клыков.

Держись подальше, будь настороже:

Грех, смерть и ад отметили его.

Все духи зла ему покорно служат.

ГЛОСТЕР

(Бекингему)

О чем она, милорд?

БЕКИНГЕМ

                                  Я, ваша светлость,

Ее словам не придаю значенья.

КОРОЛЕВА МАРГАРИТА

Вот как! Ты пренебрег моим советом!

Льстишь дьяволу, кого беречься должен?

Когда пронзит он мукой твое сердце,

В тот день меня вспомянешь ты и скажешь:

«Все это Маргарита предрекла».

Пусть каждого из вас он ненавидит,

А вы – его и всех вас вместе – бог!

(Уходит.)

ХЕСТИНГС

Мороз по коже от ее проклятий.

РИВЕРС

Да! Почему она не под замком?

ГЛОСТЕР

Судить ее не смею: горький жребий,

Клянусь пречистой девой, выпал ей.

В чем грешен перед ней – о том жалею.

КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА

Уж я-то ей вреда не причинила.

ГЛОСТЕР

Но все ее несчастья – вам на пользу.

А я вот слишком горячо старался

Для кой-кого, кто охладел ко мне.

С беднягой Кларенсом уж расплатились:

Его за все труды – в хлев, на закланье.

Прости, Всевышний, тем, по чьей вине!

РИВЕРС

Согласно заповеди христианской

Нам должно за обидчиков молиться.

ГЛОСТЕР

Я так и делаю всегда.

(В сторону.)

                                     Еще бы!

Ведь проклиная, проклял бы себя.

Входит Кетсби.

КЕТСБИ

Его величество просить изволит

Вас, государыня, и вашу светлость,

И вас, милорды.

КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА

                           Кетсби, я иду.

А вы, милорды?

РИВЕРС

                            Следуем за вами.

Уходят все, кроме Глостера.

ГЛОСТЕР

Чиня разбой, кричу я первый: «Грабят!»

Свой тайный замысел осуществляя,

Вину я взваливаю на других.

Упрятав Кларенса, о нем рыдаю

Я перед стадом легковерных дурней, —

Меж ними Хестингс, Стенли, Бекингем, —

Мол, королева и ее родня

На брата нашептали королю.

Поверили. Хотят, чтоб отомстил

Я Риверсу, и Вогану, и Грею.

Тут я, вздохнув, ссылаюсь на Писанье:

Господь велит воздать добром за зло,

И краденой евангельской ветошкой

Я наготу злодейства прикрываю,

Лелея адский план, святого корчу.

Но вот они, пособники мои.

Входят двое убийц.

Ну, храбрые надежные друзья!

Вы собрались покончить с этим делом?

1-Й УБИЙЦА

Да, ваша милость. Только нужен пропуск,

Без этого туда нам не попасть.

ГЛОСТЕР

Я позаботился: он у меня.

(Подает им пропуск.)

Покончив с делом, приходите в Кросби.

Вам надо, братцы, действовать быстрей,

Не размякать, не слушать уговоров.

Ведь Кларенс – краснобай: начнете слушать, —

Еще, поди, разжалобит он вас.

1-Й УБИЙЦА

Ну нет, милорд. Болтать нам недосуг.

Болтун – плохой работник. Уж поверьте,

Мы руки пустим в ход, не языки.

ГЛОСТЕР

Я вижу, что скорей заплачут камни,

Чем вы. Хвалю. Вот это – молодцы!

Ну, к делу, к делу!

1-Й УБИЙЦА

                               Мы идем, милорд.

Уходят.

Сцена 4

Лондон, Тауэр.

_{Входят Кларенс и тюремщик.}

ТЮРЕМЩИК

Как сумрачны вы нынче, ваша светлость.

КЛАРЕНС

О да, провел я тягостную ночь:

Дурные сны, ужасные виденья.

Клянусь христовой верой, если б мог я

Купить ценой второй подобной ночи

Несчетное число счастливых дней, —

Я отказался бы: так было страшно.

ТЮРЕМЩИК

Нельзя ль узнать, что снилось вам, милорд?

КЛАРЕНС

Мне снилось, что я вырвался отсюда

И за море, в Бургундию плыву.

На корабле со мной и брат мой Глостер.

И он меня выводит из каюты

На палубу. И, взоры устремив

К английским берегам, припоминаем

Мы вереницу горестных событий

В войне между Ланкастером и Йорком.

Вот так по зыбкой палубе шагаем

Мы с Глостером, и вдруг он оступился;

Бросаюсь я ему помочь, но тут

Он, падая, меня толкает за борт

В кипенье вздыбленных морских валов.

О боже! Как мучительно тонул я!

Еще в моих ушах – рычанье волн!

Еще в моих глазах – виденья смерти!

Я видел тьмы погибших кораблей,

Тьмы рыбами обглоданных скелетов;

И якоря, и золотые слитки,

И камни драгоценные, и жемчуг —

Сокровища, которым нет цены, —

Морское дно покровом устилали;

И там и сям из черепных глазниц,

Взамен очей, в них прежде обитавших,

Таращились глумливо самоцветы,

Подмигивая вязкой глубине,

Над россыпью скелетов насмехаясь.

ТЮРЕМЩИК

И в смертный миг вам времени хватило

Так разглядеть все тайны глубины?

КЛАРЕНС

Представь! Я многократно был готов

С душой расстаться, но пучина злая

Не выпускала дух мой на простор,

В свободную воздушную стихию;

И дух мой пленный, распирая грудь,

Готов был рвотой вырваться наружу.

ТЮРЕМЩИК

И вы проснулись от предсмертной муки?

КЛАРЕНС

Нет, смерть пришла, но сон мой не прервался.

О, что за буря поднялась в душе!

Мне снилось: по безрадостной реке

Угрюмый лодочник, в стихах воспетый,

Меня повлек в обитель вечной ночи.

И первый, с кем смущенная душа

Там встретилась, был тесть мой, славный Уорик.

«Какую казнь, – воскликнул он, – ты примешь

За клятвопреступление свое

Здесь, в этом темном царстве, лживый Кларенс!»

Сказав, исчез. Вослед – другая тень:

Лик ангела; на золотых кудрях

Кровь запеклась. И крикнул он: «Вот Кларенс!

Коварный, лживый, вероломный Кларенс,

Что заколол при Тьюксбери меня.

О фурии, его предайте мукам!»

Рой демонов, откуда ни возьмись,

Вдруг окружил меня; они вопили

Невыносимо, и от диких воплей

Проснулся я, дрожа, не понимая,

Где я; мне все казалось, что в аду:

Так потрясен я был ужасным сном.

ТЮРЕМЩИК

Да, было отчего тут испугаться.

Я слушаю – и то ведь страх берет.

КЛАРЕНС

Ах, друг, и впрямь я совершил все это,

Что нынче камнем на душу легло, —

Для брата все! И вот мне чем он платит.

О Господи! Когда молитвой жаркой

Тебя я не смягчу и ты захочешь

Возмездие послать за преступленья,

То покарай меня, но пощади

Невинную жену, детей несчастных. —

Побудь со мной. Так тяжело на сердце.

Ах, если бы мне удалось заснуть.

ТЮРЕМЩИК

Я не уйду. Пошли вам Бог покой.

Кларенс засыпает в кресле.

Входит комендант Тауэра Брекенбери.

БРЕКЕНБЕРИ

Да, скорбь не знает ни календаря

И ни часов: день, ночь – ей все едино.

Горды своими титулами принцы,

Но блеск снаружи, рой забот внутри;

Они, прельстясь мечтанием неверным,

Ввергаются в пучину верных бедствий.

Так в чем отличье черни от господ?

Ни в чем, коль внешний блеск не брать в расчет.

Входят двое убийц.

1-й убийца. Эгей! Есть тут живая душа?

БРЕКЕНБЕРИ

Чего тебе? И как сюда вошел ты?

1-й убийца. Мне бы потолковать с Кларенсом. А вошел я сюда собственными ногами.

БРЕКЕНБЕРИ

Немногословен ты.

2-й убийца. Да уж это лучше, чем болтать попусту. – Покажи ему предписание, да и дело с концом.

1-й убийца подает Брекенбери бумагу, тот ее читает.

БРЕКЕНБЕРИ

Тут сказано: сдать герцога я должен

С рук на руки подателям сего.

Не стану углубляться в суть приказа,

Чтоб непричастность сохранить к нему.

Вот вам ключи. А там вон – спящий герцог.

Я – к королю. Его удостоверю,

Что полномочия свои сдал вам.

1-й убийца. Отлично, сэр. Это очень даже разумно. Счастливого вам пути.

Брекенбери и тюремщик уходят.

2-й убийца. Так что ж, мне его заколоть во сне?

1-й убийца. Нет. А то еще, проснувшись, он скажет, что мы его убили, как трусы.

2-й убийца. Проснувшись? Дурак ты, – не проснуться уж ему до Страшного суда.

1-й убийца. Вот тогда-то он и скажет, что мы зарезали спящего.

2-й убийца. Стоило помянуть мне Страшный суд, и сразу страшно стало.

1-й убийца. Струсил, стало быть?

2-й убийца. Убивать-то не струсил: на то у нас приказ есть; только боязно свою душу погубить – тут никакой приказ не спасет.

1-й убийца. Я думал, что ты решился.

2-й убийца. Я и решился: оставить его в живых.

1-й убийца. А вот я пойду сейчас к герцогу Глостеру и все ему расскажу.

2-й убийца. Нет, постой-ка! Может, эта жалостливость еще выйдет из меня. Не успеешь сосчитать до двадцати, как она испарится.

1-й убийца. Ну, как теперь?

2-й убийца. Вроде бы еще капля совести осталась.

1-й убийца. А ты вспомни, сколько нам денег отвалят, когда дело будет сделано.

2-й убийца. Черт подери, я и забыл про деньги. Пусть умрет!

1-й убийца. А где ж она теперь, твоя совесть?

2-й убийца. У герцога Глостера в кошельке.

1-й убийца. Стало быть, как распустит он завязки кошелька, чтобы с нами расплатиться, твоя совесть оттуда и выпорхнет?

2-й убийца. И пусть себе летит. Кому она нужна?

1-й убийца. А ну как она к тебе вернется?

2-й убийца. Так я и стану с ней связываться. Это каверзная штука: она превращает мужчину в труса. Украл бы – нельзя, совесть корит, ругнулся бы – нельзя, совесть стыдит, переспал бы с соседской женой – нельзя, совесть не велит. Она вроде как дух с красным от стыда лицом, который бунтуется у человека внутри. И все норовит подставить тебе ножку. Однажды нашел я случаем кошелек с золотом, а совесть заставила вернуть его владельцу. С ней свяжешься – нищим станешь. Недаром ее из всех городов и весей в шею гонят – опаснейшая штука. Ежели человек хочет жить хорошо, да с самим собой ладить, должен он без совести обходиться.

1-й убийца. А, дьявол! Вот и меня начала теребить: не убивай, мол, герцога.

2-й убийца. Призови черта на помощь и не поддавайся совести; не то и охнуть не успеешь, как она тебя оседлает.

1-й убийца. Не на того напала: я крепкий орешек.

2-й убийца. Хорошо сказано! Ты, вижу, от своего не отступишься. Ну что, пора за работу?

1-й убийца. Хвати его по темени рукояткой меча, а потом мы его утопим в бочке мальвазии, что стоит за дверьми.

2-й убийца. Знатно придумано! Стало быть, окунем?

1-й убийца. Тсс… Он просыпается.

2-й убийца. Бей!

1-й убийца. Нет, сперва с ним еще потолкуем.

КЛАРЕНС

(просыпаясь)

Ты где, тюремщик? Дай-ка мне вина.

1-Й УБИЙЦА

Вина, милорд, вам будет, хоть залейся.

КЛАРЕНС

Во имя Божье, кто ты?

1-Й УБИЙЦА

Я человек, как вы.

КЛАРЕНС

Но ты не принц, как я.

1-Й УБИЙЦА

Но я и не изменник.

КЛАРЕНС

С лица простолюдин, а голос грозный.

1-Й УБИЙЦА

Лицо – мое, а голос – короля.

КЛАРЕНС

Загадочно и страшно говоришь ты.

В твоих глазах угроза. Как ты бледен!

Кто вас послал? Зачем вы оба здесь?

1-Й И 2-Й УБИЙЦЫ

(вместе)

Чтоб… Чтоб… Чтоб…

КЛАРЕНС

Чтоб умертвить меня?

1-Й И 2-Й УБИЙЦЫ

(вместе)

Да, да.

КЛАРЕНС

Вы не решались это мне сказать,

Ужели ж вы решитесь это сделать?

И чем, друзья мои, я вас обидел?

1-Й УБИЙЦА

Не нас обидели, а короля.

КЛАРЕНС

Но с королем я скоро помирюсь.

2-Й УБИЙЦА

Нет, ваша милость! Приготовьтесь к смерти!

КЛАРЕНС

Так вас двоих из всех людей избрали —

Невинного убить? В чем обвинен я?

На основании каких улик?

Когда, какой придирчивый судья

Дотошное дознанье вел? И кем

Приговорен несчастный Кларенс к смерти,

Пока перед судом он не предстал?

Мне угрожать – прямое беззаконье!

Я заклинаю вас спасеньем вашим,

Христовой кровью, пролитой за нас —

Подите прочь! Не троньте! Злодеяньем

Проклятье навлечете на себя.

1-Й УБИЙЦА

Мы исполняем данный нам приказ.

2-Й УБИЙЦА

А отдал нам приказ наш государь.

КЛАРЕНС

Слепые исполнители приказов!

Да разве государь всех государей

Не высек на скрижалях: «Не убий!»?

И вы презрите заповедь Господню,

Покорствуя приказу человека?

Страшитесь: бог карающей десницей

Воздаст тому, кто заповедь попрал.

2-Й УБИЙЦА

Вот и тебя карает он теперь

За клятвопреступленье и убийство.

Причастием скрепил ты свой обет:

На стороне Ланкастеров сражаться.

1-Й УБИЙЦА

Нарушил свой обет – и перед Богом

Изменник ты. Предательский клинок

Всадил ты в сына своего владыки.

2-Й УБИЙЦА

Кого клялся растить и защищать.

1-Й УБИЙЦА

О Божьей заповеди поминаешь,

А сам не надругался ты над ней?

КЛАРЕНС

Увы! Кого же ради совершил

Злодейство я? Не ради ли Эдуарда?

Нет, он не мог послать ко мне убийц:

За этот грех равно мы с ним в ответе.

А если Бог карает за грехи,

Он – знайте – это делает открыто;

Не вырывайте из десницы Божьей

Стрелу возмездья. Бог, карая грешных,

В окольных не нуждается путях.

1-Й УБИЙЦА

А кто толкнул тебя стать палачом,

Когда цветущий королевский отпрыск,

Плантагенет, сражен тобой был насмерть?

КЛАРЕНС

Любовь к Эдуарду, дьявол и мой гнев.

1-Й УБИЙЦА

Наш долг, любовь к Эдуарду и твой грех

Повелевают нам – убить тебя.

КЛАРЕНС

Когда вы оба любите Эдуарда,

Не можете меня вы ненавидеть:

Я брат ему и я его люблю.

А если вас деньгами соблазнили —

Ступайте к брату Глостеру, и он

За жизнь мою заплатит вам дороже,

Чем брат Эдуард заплатит вам за смерть.

2-Й УБИЙЦА

Ошиблись вы: вас ненавидит Глостер.

КЛАРЕНС

Неправда, любит! Мы с ним так дружны!

К нему ступайте от меня.

УБИЙЦЫ

                                           А как же.

КЛАРЕНС

Напомните: когда отец наш Йорк

Благословил победоносной дланью

Трех сыновей своих, их заклиная

Любить друг друга, он не помышлял,

Что может быть расторгнут наш союз.

Об этом вспомнит Глостер – и заплачет.

1-Й УБИЙЦА

Как плачут камни – так и нас учил он.

КЛАРЕНС

Зачем клевещешь? Ласков он ко мне.

1-Й УБИЙЦА

Вот-вот, как снег к цветочкам. Вы ошиблись:

Он сам приказ нам отдал – вас убить.

КЛАРЕНС

Неправда! Нет! Он так меня жалел,

Сжимал в объятьях и, рыдая, клялся

Любой ценою вызволить меня.

1-Й УБИЙЦА

А он и вызволит: отправит вас

Из сей юдоли слез к утехам рая.

2-Й УБИЙЦА

Милорд, молитесь. Надо умереть.

КЛАРЕНС

Свет благочестья есть в твоей душе:

Ты дал совет мне с Богом примириться;

Ужель ты в слепоте души посмеешь

На господа восстать, убив меня?

Подумайте: кто вас толкнул на грех, —

За грех свершенный вас возненавидит.

2-Й УБИЙЦА

Что ж делать?

КЛАРЕНС

                      Пожалеть!

И души вы свои тогда спасете.

1-Й УБИЙЦА

Жалеть? Жалеют женщины да трусы.

КЛАРЕНС

Нет! Не жалеет – дьявол, зверь, дикарь!

Любой из вас, когда бы он был принцем

И заперт был в тюрьме, как я теперь,

Увидев пред собою двух убийц,

Молить о жизни стал бы! —

Послушай, друг! Ты смотришь с состраданьем.

О, если мне твои глаза не лгут,

Стань рядом, умоляй со мною вместе,

Как будто сам ты в горести такой же, —

Принц горемычный, – просишь горемык.

2-Й УБИЙЦА

Эй, оглянитесь-ка!

1-Й УБИЙЦА

(нанося удар)

Вот так!.. И вот еще!.. А если мало,

В мальвазию тебя я окуну.

_{(Уходит, унося тело.)}

2-Й УБИЙЦА

Кровавое, отчаянное дело!

Хотел бы, как Пилат, умыть я руки,

Быть непричастным к мерзкому убийству.

Возвращается 1-й убийца.

1-Й УБИЙЦА

Ты что? И не подумал мне помочь!

Клянусь, узнает герцог, как ты струсил.

2-Й УБИЙЦА

Ох, если б он узнал, что его брата

Я спас от смерти… Забирай все деньги.

В убийстве злом раскаиваюсь я.

(Уходит.)

1-Й УБИЙЦА

А я так нет. Проваливай ты, трус!

Припрячу мертвеца, покуда герцог

Не скажет, как его похоронить,

Кошель в карман – и тягу, от беды:

Сработал дельце – заметай следы.

(Уходит.)

Акт II

Сцена 1

Лондон. Комната во дворце.

Трубы. Входят больной король Эдуард, королева Елизавета, Дорсет, Риверс, Хестингс, Бекингем, Грей и другие.

КОРОЛЬ ЭДУАРД

Так! Нынче потрудился я на благо, —

Вы, пэры, укрепляйте сей союз.

Всяк день я жду, что вестника за мною

Пришлет Спаситель, чтоб меня спасти

От здешних тягот; и на небеса

Отыдет с миром дух, раз удалось мне

Мир заключить промеж моих друзей.

Довольно враждовать вам, Риверс, Хестингс!

Рука с рукой клянитесь быть друзьями.

РИВЕРС

Клянусь, что в сердце нет угрюмой злобы,

И вот печать любви – моя рука.

ХЕСТИНГС

Клянусь! И если лгу – не знать мне счастья.

КОРОЛЬ ЭДУАРД

И не лукавьте пред владыкой вашим,

Не то Господь, владыка всех владык,

Накажет вас за ваше двоедушье,

Заставит вас друг друга погубить.

ХЕСТИНГС

Я Риверса люблю – клянусь вам жизнью.

РИВЕРС

И я – всем сердцем Хестингса люблю.

КОРОЛЬ ЭДУАРД

Взываю также к вам я, королева,

К вам, Дорсет, сын наш, к вам, лорд Бекингем:

И вы причастны к тягостным раздорам.

Милорду Хестингсу, моя супруга,

Для поцелуя руку протяните,

Как дружбы непритворной вашей знак.

КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА

Милорд, навек забыты наши распри,

Клянусь вам счастьем всех моих родных.

КОРОЛЬ ЭДУАРД

Прошу вас, Дорсет, Хестингс, обнимитесь.

ДОРСЕТ

Вовек не изменю обету дружбы.

ХЕСТИНГС

И я клянусь вам в этом же, милорд.

Хестингс и Дорсет обнимаются.

КОРОЛЬ ЭДУАРД

Теперь, обняв родных моей супруги,

Скрепи и ты, вельможный Бекингем,

Всеобщее единство – мне на радость.

БЕКИНГЕМ

(королеве)

Когда вражду взамен любви и дружбы

К вам, государыня, и к вашим близким

Проявит Бекингем, – пускай Господь

Меня казнит враждой моих друзей.

Пусть в час, когда мне будет нужен друг,

Я в том, кого сочту оплотом дружбы,

Найду бездушье, вероломство, ложь!

Пусть это все свершится, если к вам

Иль к вашим родичам я охладею.

Все обнимаются.

КОРОЛЬ ЭДУАРД

Сердечный твой обет, лорд Бекингем,

Бальзам для моего больного сердца.

Лишь брата Глостера недостает,

Чтоб это примиренье стало полным.

Входит Глостер.

БЕКИНГЕМ

А вот и он, наш благородный герцог.

ГЛОСТЕР

День добрый королю и королеве.

Сиятельнейшим пэрам добрый день!

КОРОЛЬ ЭДУАРД

Поистине, день добрым был для нас.

В благих делах его мы провели,

Вражду сменив любовью, распрю – миром

В собранье гордых и суровых пэров.

ГЛОСТЕР

Достойный труд, мой славный государь!

И если кто в собрании высоком

Из подозрительности, по навету

Меня почел врагом;

И если я нечаянно иль в гневе

Кого из них обидел, – я хотел бы,

Чтоб дружески мы помирились с ним.

Раздоры – смерть моя, их ненавижу,

Мечтаю о согласье и любви. —

Да будет, государыня, меж нами

Отныне мир, – я милость заслужу. —

И вы, мой благородный Бекингем,

Забудьте наши прошлые размолвки. —

Лорд Риверс и лорд Грей, ко мне напрасно

Питали вы вражду, – покончим с ней. —

Вас, герцоги, вас, графы, вас, милорды,

Всех об одном прошу: да будет мир.

С любым из земляков, живущих ныне,

Не больше я способен враждовать,

Чем только что родившийся младенец.

Хвала Творцу, смирившему мне душу.

КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА

Мы будем помнить этот день, как праздник.

Да ниспошлет согласье нам Господь.

Но об одном прошу вас, государь:

Снимите с брата Кларенса опалу.

ГЛОСТЕР

Как! В дружбе я вам клялся для того,

Чтоб надо мной при короле глумились?

Иль не известно всем, что герцог мертв?

Общее смятение.

Изволите над трупом насмехаться?

КОРОЛЬ ЭДУАРД

Известно всем, что мертв? Кому известно?

КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА

Всевидящее небо! Что творится?

БЕКИНГЕМ

(Дорсету)

Лорд Дорсет, побледнел и я, как все?

ДОРСЕТ

О да, милорд, и нет тут человека,

Кто б на щеках румянец сохранил.

КОРОЛЬ ЭДУАРД

Но как же мертв? Приказ был отменен.

ГЛОСТЕР

И все ж он мертв – по вашему приказу.

Видать, приказ Меркурий нес крылатый,

С отменой полз калека колченогий,

Он подоспел как раз к похоронам.

А между тем есть люди (ни рожденьем,

Ни верностью престолу не сравняться

Им с Кларенсом несчастным), что погрязли

Коль не в злодействах, так в злоумышленьях,

Но тени подозренья нет на них.

Входит Стенли и преклоняет колено.

СТЕНЛИ

К вам, государь, с прошеньем я покорным.

КОРОЛЬ ЭДУАРД

Молчи – душа исполнена печали.

СТЕНЛИ

Не встану – выслушайте, государь.

КОРОЛЬ ЭДУАРД

Ну, говори скорей: чего ты просишь?

СТЕНЛИ

Прощенья челядинцу моему:

Убил он нынче одного буяна

Из свиты Норфолка, – так не казните!

КОРОЛЬ ЭДУАРД

Ужель язык мой, осудивший брата,

Отважится помиловать раба?

Мой брат не убивал; он согрешил

Лишь в мыслях, а наказан лютой смертью.

Кто за него просил? Кто на коленях

Взывал ко мне, дабы смягчить мой гнев?

Молил не совершать братоубийства?

О родственной любви мне говорил?

Напоминал о том, как бедный Кларенс

Из-за меня от тестя отступился?

Кто битву мне при Тьюксбери напомнил?

Я Оксфордом был выбит из седла,

А Кларенс выручил меня и крикнул:

«Живи, мой брат, наш будущий король!»

Кто мне напомнил наш ночной привал,

Когда мы замерзали в чистом поле,

И он меня своим плащом укутал,

А сам дрожал от холода всю ночь?

Но приступ зверской ярости все это

Стер с памяти моей, – и вот никто

Не сжалился, никто мне не напомнил.

Когда же конюх или спальник ваш,

Пресветлый образ Божий оскверняя,

Убьет кого-то в пьяной потасовке,

Вы тотчас – в ноги королю: «Прости!»

И, вопреки закону, я прощаю.

А вот за брата моего – никто,

И в том числе я сам, неблагодарный,

Ни слова не замолвил мне. Бедняга!

Надменнейшим из вас он помогал,

Но не нашел ни в ком из вас защиты.

О Боже! Я боюсь, твой правый гнев

Падет на нас и на потомков наших. —

Подай мне руку, Хестингс! – Бедный Кларенс!

Король Эдуард и королева Елизавета с несколькими лордами уходят.

ГЛОСТЕР

Вот! Вот плоды поспешности. Заметьте,

Как, услыхав о том, что Кларенс мертв,

Смутилась королевина родня.

Они толкнули короля на это.

Но Бог воздаст им. А сейчас – к нему:

Нуждается он в нашем утешенье.

БЕКИНГЕМ

Мы все за вами следуем, милорд.

Уходят.