Текст книги "Пятая жена миллионера"

– Вы работали официанткой до замужества.

– Кого может шокировать работа официанткой?

– Ну что вы, я не собираю жареные сплетни, – Катя тоже улыбнулась, но только одними глазами. Врёт. Но ей положено. Поэтому я пожала плечами:

– Прекрасно, потому что у меня для вас их нет. Мы с Андреем ценим моменты, которые проводим вместе, и сейчас один из них. Умный дом – результат напряжённой работы всей команды фирмы. Надеюсь, что все присутствующие в скором времени обзаведутся Махаоном для своего дома.

На лице Кати промелькнуло выражение досады, но она мгновенно стёрла его и обратилась ко мне с ещё одним вопросом:

– Скажите, Полина, как вы уживаетесь под одной крышей с бывшими жёнами господина Ходоровича?

Несколько лет работы официанткой закалили меня. Милая Катя, ты даже не представляешь себе, с какими только вопросами ко мне не обращались клиенты! Твои, серьёзно, даже не трогают уже.

– Нормально уживаемся. Разве может быть иначе?

– У вас не возникает ощущения, что вы любимая жена в гареме?

– Катя, это некорректный вопрос, – вступил Андрей.

– Это нормальный вопрос, который задают себе все наши читательницы! – не сдавалась журналистка. – И они очень хотят услышать ответ Полины!

– Это нормальный вопрос, – я подняла взгляд на Андрея и поймала в его глазах безнадёгу. Потянулась и чмокнула мужа в щёку, потом сказала Кате: – Доверие – главное в браке. Я доверяю Андрею на все сто. Поэтому нет, у меня нет ощущения гарема. С бывшими жёнами моего мужа мы подружились и живём в мире.

– То есть, можно сказать, что вы познали дзен и примете любую конфигурацию шведской семьи, ибо со стороны это выглядит именно так!

Сука ты, Катя. Надеюсь, по оскалу моей улыбки ты это поймёшь, даже если он не способен пронять тебя.

– Жареные сплетни всё же важны? – я представила самого противного клиента моей Столовки, вечно пьяненького Костю-мажора, который только тем и занимался, что клеил официанток на вечер. Он всегда подробно выспрашивал девочек о клубах, в которые они ходят, о бывших, о любимых эротических фантазиях, а если ему не отвечали, грозил написать жалобу директору, которую поддержат все его друзья, а это увольнение. Меня Костя очень быстро перестал цеплять, потому что я поддержала его игру, только в другие ворота. – Скажите, Катя, вы поддерживаете концепцию шведской семьи?

– Разговор не обо мне, а о вас, Полина!

– Мне важно знать, с кем я общаюсь, поэтому ответьте на вопрос, пожалуйста.

– Но ведь моё мнение не имеет никакого значения. Мои читательницы хотят знать…

– Катя, шведская семья – это преимущество в нашем обществе или всё же постыдное пятно в биографии?

– Полина, вы ревнуете мужа?

– Катя, у вас есть муж?

– Это неважно.

– Значит, нет. Скажите, вы согласились бы жить с мужчиной, который уже живёт с другой женщиной?

– Разговор не обо мне, Полина.

– Почему? Вы считаете себя в чём-то хуже или ниже меня? Давайте поговорим о вас, Катя. Вы приемлете шведскую семью? Вы согласны жить с женатым мужчиной в его доме?

Она замолчала. Всего на несколько секунд, но я увидела, что стратегия «Костика» действует. Катя всё-таки оказалась хорошей журналисткой, потому что перестроилась на ходу:

– Полина, какие отношения вы поддерживаете с детьми Андрея от предыдущих браков?

Я глотнула сока и посмотрела Кате прямо в глаза:

– Катя, скажите, какие отношения вы бы поддерживали с детьми вашего любимого человека от предыдущего брака?

– К счастью, я не в этой ситуации.

А ты сдаёшь позиции, Катенька!

– А я в этой. Дети – это большой труд и большое счастье. Неважно, от какого они брака и от какого человека.

– Мы узнали, что вы выросли в детском доме.

– Вы проделали огромную работу! – усмехнулась я. – Теперь представьте, что нет мамы, нет папы, а есть одна воспитательница на пятнадцать детей. Нас научили самому главному: любовь нужно и можно делить на всех, а ещё тому, что любовь – это не планшет последней модели и не сюси-пуси, а быть рядом, когда ребёнку это надо. Поэтому да, я думаю, что у меня с дочками Андрея будет полное взаимопонимание.

– Ваше мороженое.

Официант втиснулся в самый подходящий момент со своим подносом, на котором стояли две вазочки – с белыми в чёрную крапинку и с розовыми в светлые разводы шариками. Я схватила оба, чувствуя себя богиней мира, для которой официанты бегают в ближайшую кофейню за морожкой, а Андрей рассмеялся, обращаясь к Кате:

– Простите, но думаю, что интервью на этом лучше закончить.

– Вы беременна, Полина? – живо ухватилась за новость журналистка, но Андрей сделал знак вглубь зала, пробормотав:

– Слишком много вопросов, я на это не подписывался.

Катю оттеснили парни в чёрных костюмах, а я вздохнула свободно:

– Боже, я думала, она никогда не закончит.

– Отвечать было не обязательно, – улыбнулся он.

– Но для твоего медийного образа…

– Ты всё сделала правильно, девочка, я тебя люблю.

Я попробовала клубничное мороженое и вздохнула. Всё это хорошо, но…

– Мне нужно с тобой поговорить.

– Давай присядем вот здесь, за перегородкой.

Он увлёк меня подальше от суеты и усадил на стул:

– О чём ты хотела поговорить?

– Почему ты развёлся с Мартой?

Глава 16. И зажили они все долго и счастливо…

25 июня, СПБ

– Какие пошли глубинные вопросы! – рассмеялся Андрей, но взгляд его остался серьёзным. Клубничное мороженое показалось мне самой прекрасной едой на свете. Я буду питаться исключительно клубничным мороженым! И пусть растолстею, ничего.

– Отвечай, – сварливо сказала между двумя ложками. – Мне надо знать.

– Ладно, раз надо… Это не я с ней развёлся, а она от меня ушла.

– Да ты что! А мне показалось, что такого мужчину, как ты невозможно бросить!

Он коротко рассмеялся, потом я уловила в его глазах грусть. Нет, даже не грусть, а грустинку. От грусти я бы, наверное, разозлилась. Андрей отпил немного шампанского и ответил:

– Тогда я был ещё никем. Двадцать три года, младший менеджер у пятого окна слева от туалета. Фирма по продаже программного обеспечения для пейджинга… Ты знаешь, что такое пейджер?

– М-м-м, – я покатала во рту кусочек мороженого, вспоминая детство. – Ну, представляю примерно.

– Ну вот, тогда как раз все стали покупать сотовые, а пейджеры практически не продавались. Меня уволили. Ваське было два годика, Марта сидела с ней дома – нереально было найти ясли. А я накануне увольнения купил супермощный комп…

– Понятно, – вздохнула я. – Тебя кикнули.

– Можно и так сказать, – усмехнулся Андрей. – Марта забрала дочку и уехала к маме. А я остался без денег на съёмной квартире и с супермощным компом.

– Ну, а что было дальше?

Я как будто слушала чтицу электронной книги, которая рассказывала увлекательную историю человеческой жизни. Андрей поднял брови, задумавшись, сказал:

– Дальше я хотел сдохнуть. И мог, потому что родители мне не давали денег. Чтобы платить за квартиру, я начал делать форумы. Потом освоил как-то незаметно флэш-баннеры. Это оказалось жутко прибыльно! Прикинь, я делал их пять в день! У меня в глазах рябило от этих флэшей!

– Жуть! – я представила, каково это – лепить баннеры с утра до вечера, и пожалела мужа.

– Но зато я поднялся на этом. Фриланс, всё такое. Я стал делать настоящие деньги.

– И Марта вернулась?

– Нет. Она мне не поверила, – покачал головой Андрей. – Но Василису вернула. Сказала, что без ребёнка легче найти работу, а я всё равно дома сижу. Так мы и развелись.

– Понятно, – кивнула я. Клубничное мороженое неожиданно закончилось, осталось только ванильное. Я сделала жалобное лицо: – А можно ещё раз послать официанта туда, где он нашёл мороженое?

– Конечно, можно, малыш!

Андрей встал и отнёс пустую вазочку в зал, вернулся с обещанием:

– Он принесёт тебе ещё три, а пока доедай ванильное.

– Спасибо, – я чмокнула мужа в щёку и кровожадно воткнула ложечку в желтоватое с крапинками мороженое. – А теперь рассказывай дальше.

– Про Кристину?

– Да!

Андрей вздохнул. Присел напротив, спросил:

– Ну скажи, зачем тебе всё это?

Я отправила в рот ложечку ванильного мороженого и обстоятельно ответила:

– Видишь ли, сегодня Марта делала странные намёки. И вообще… Вон эта журналистка сказала, что я младшая жена в гареме, поэтому хочу знать, что там у тебя с другими жёнами.

– Малыш, гарем – это совсем не то, что тебя должно волновать. У меня никогда ничего не было с девочками после развода!

– Андрей!

Я сделала оскорблённое лицо и встала, отставив вазочку. Он смотрел на меня снизу вверх удивлённо и немного испуганно. А я обняла Андрея, прижала его голову к своей груди, запустила пальцы в тёмные шёлковые волосы, сказала:

– Я тебе верю, любимый. Просто хочу знать, как у вас всё было. Ведь я люблю тебя, но не знаю, как с ними общаться. Понимаешь?

– Понимаю, девочка.

Он потёрся щекой о мой сосок, возбуждая, но отстранился и с улыбкой ответил:

– Я же говорил, ты хозяйка, никого не слушай и делай так, как тебе хочется!

– Я слушаю Анфису.

– Анфиса умная. Она у меня давно работает и застала ещё Дашку… Но Анфиса не может быть в курсе всего. Она просто управляющая.

– Анфиса хорошая женщина.

Я вдруг смутилась. Нахваливаю управляющую, хаю бывших… И правда, веду себя, как младшенькая в гареме! Права качаю.

Устыдившись, села на стул и решительно взяла своё мороженое. Лучше заморожу себе мозг, съев его одним махом, чем выморожу мужа через два с половиной месяца после свадьбы!

Андрей взял меня за руку:

– Полишка, ты моё маленькое чудо! Скажи, ты умеешь думать плохо о людях?

– Умею, – мстительно заметила. – Но не люблю.

– Зайка моя! Ой, прости… Полиночка, это же прекрасно! Милый мой малыш…

– Давай про Кристину.

– Ну давай. Кристина… Знаешь, после Марты я нашёл себе компаньонов, с которыми мы создали первую фирму, и проводили вечера в клубах. Там я познакомился с Кристи. Мне казалось тогда, что она идеал. Яркая, уверенная в себе, красивая. Мы поженились. А потом я узнал – Кристина алкоголичка с рождения.

– Как это – с рождения? – удивилась я.

– Ну, когда мать бухала всю беременность, ребёнок рождается с синдромом… забыл, как называется. У младенца ломка от нехватки алкоголя. В общем, если такие дети не отстают в развитии, то начинают бухать, когда могут сами раздобыть себе алкашку.

– Да, точно, я такое… читала.

– И видела, да, малыш? – он участливо заглянул в глаза. Я кивнула. Видела, да. В детдоме.

– Ну вот. Когда прошёл медовый месяц, я всё узнал. Лечил её… Пробовал. Пытался. Ничего не вышло. Развёлся.

– А она не смирилась, – тихо продолжила я.

– Да, и поэтому задумала похищение Пашки.

– Сука она. Я рада, что её посадили.

– Я тоже, если честно. Может, хоть вылечат…

– Ладно, фиг с ней! – я изошла слюной, потому что пришёл официант и принёс три вазочки клубничного мороженого. Схватила одну и принялась есть. Андрей усмехнулся, незаметно сунул официанту несколько купюр, потом сказал:

– Про Дашу мы уже говорили. Она вольная птица, которой не нужны ни дочь, ни муж, ни какие-то привязки. Козочка?

– Козочка, потому что Дашку я убью, когда она припрётся ещё раз – согласилась я, проглотив вторую ложку клубничного мороженого. – А вот Козочка… Я вообще не понимаю, как и где ты мог её подцепить.

– И не надо понимать. Я и сам забыл, как и почему всё случилось. Но, слава богу, я отделался от Алины, а то она сама бы никогда не отцепилась.

– Злой ты, оказывается! А почему ты на мне женился?

– А потому, что полюбил. И теперь считаю, что навсегда.

– Думаешь?

– Уверен.

Он пересел ко мне поближе, обнял, и мы замолчали, пока я удовлетворяла плотское желание сахара и клубники.

– И в свете всего сказанного… – оглядев пустые вазочки, прислушалась к себе. Нет, мороженого я больше не хочу. Но очень хочу провести немного времени с мужем. А он перебил меня:

– В свете всего сказанного, малыш, я предлагаю сбежать с этой скучной вечеринки и отправиться в одно замечательное место, где никто нам не помешает!

– И где же такое место?

Я положила голову ему на плечо, а он запустил пальцы в мои волосы и пробормотал на ухо:

– Есть такое… Глубоко секретное.

– Секретнее, чем домик за озером? – усмехнулась я, а внутри всё сжалось в томительном ожидании.

– Гора-аздо секретнее, – протянул он и вытащил телефон из кармана. – Сейчас позвоню Коле, и он нас отвезёт.

Ёптити! Коля! Он же меня просил… Надо придумать что-то, чтобы… А сколько времени прошло? Всего сорок минут! Нет, надо отвлечь мужа!

– Андрюш, а давай вызовем такси, – я приласкалась щекой к его плечу, – чтобы уж точно никто и никогда…

– Ну, зачем такси, если есть Коля? Он не болтливый, за это его и держу, – Андрей нашёл номер в списке контактов и прижал телефон к уху: – Коля, выезжай с парковки и жди нас внизу через пять минут.

Он нахмурился, слушая водителя, потом спокойно сказал:

– Понятно. Ты уволен. Машину отгонишь на виллу, соберёшь вещи и уйдёшь. За расчётом обратись к Анфисе.

Ой, беда-беда… Ведь я же обещала Коле!

– Андрей, что случилось?

– Ничего, я уволил водителя, потому что он уехал с рабочего места, – муж сбросил звонок и набрал другой номер: – Такси к бизнес-центру «Невский». Да, спасибо.

Чмокнув меня в висок, усмехнулся:

– Ничего страшного, рабочий момент.

– Я разрешила ему, Андрей. Он попросил… к заболевшей девушке отъехать. Пожалуйста, не увольняй Колю, он хороший!

– Нет, девочка, нет. Во-первых, он не имеет права у тебя ничего спрашивать, а только у меня. А во-вторых, я его сразу предупредил: никаких девушек, никаких жён, детей, больных бабушек, умерших дедушек! Он должен быть в рабочие дни исключительно на работе и в полном моём распоряжении.

– Но это же рабство! – возмутилась я. – У человека могут случиться разные обстоятельства!

– Мне нужен водитель в любое время дня и ночи, вот и всё. А остальное – лирика, Полинка.

На его телефон пришла смска, и Андрей, глянув, сказал:

– Пошли, такси уже внизу.

Мне стало так странно. В самом деле, Коля мне никто, и Андрей, мой муж, в чём-то прав. Но ведь так нельзя, правда! А как всё исправить, я не знаю.

Такси привезло нас к небольшому дому на Обводном канале, и я, всё ещё переживая, спросила обиженно у Андрея:

– А где мы?

– Тут у меня квартира, – объяснил он, помогая мне выйти из машины. – Я купил её совсем недавно, девочки о ней не знают.

– Хочешь сказать, что это только для меня? – прищурилась недоверчиво. Дом на Обводном был из старого фонда, но фасад отлично отрихтован, с ремонтом и с закрытой на решётку подворотней. Андрей набрал код на замке и толкнул решётку внутрь:

– Пошли, девочка, да, это для тебя. И для меня. Потому что иногда домика за озером не хватает.

– Андрей, – я остановилась под сводами вековой подворотни, повела плечами, вцепилась в пальцы мужа со всей силы: – Пожалуйста, верни Колю! В конце концов, это я виновата, не надо его увольнять!

– Полинка, ты моя маленькая добрая девочка, – умилился Андрей, обнял меня, укрыв от призраков дома, поднял моё лицо и поцеловал долго-долго, а потом сказал всё тем же тоном генерального директора и миллионера: – Я никогда не меняю своих решений.

– Никогда-никогда? – я сделала жалобные глаза.

– Почти никогда, – усмехнулся он. – Что тебе заказать на ужин, Полиш? А то в квартире никаких припасов нет.

– Не знаю, – пробормотала я. – Пиццу… Всё равно.

– Не злись, девочка. Пойдём.

Мы вошли в парадную, поднялись по лестнице мимо пролётов с чудесными витражами, и Андрей открыл ключом дверь под номерком 11. Мы вошли в квартиру, которая оказалась тёмной и душной. Мой муж щёлкнул выключателем, и коридор озарился мягким светом из спрятанных спотов под потолком. Зеркальные шкафы, паркет лесенкой, простор и никаких лишних вещей. Я будто оказалась в квартире, где никто никогда не жил.

Меня завлекли, закрутили, подняли на руки, унесли вглубь коридора, и даже не позволили слова сказать.

Мой медовый месяц снова начался с того самого момента, когда его прервали. Я жадно припала к мужу, губы к губам, руки к рукам, ноги сплелись, дыхания смешались… Мы любили друг друга так жарко, как это было в моей маленькой комнатке коммуналки. Как будто никого в нашей жизни не было больше – никаких детей, никаких бывших, никаких водителей и журналисток…

А потом привезли пиццу, и Андрей пошёл открывать дверь, обернувшись простынёй. А у меня в сумочке зазвонил телефон. Потянувшись, достала его, глянула на экран и удивилась. Приняв звонок, спросила:

– Машунь? Что-то случилось?

– Полька, твой муж козёл!

– С чего это вдруг? – изумилась уж совсем. – Маш, ты бухнула, что ли?

– Он уволил моего парня!

– Стоп. Спокойно. Какого парня?

– Блин, Полька, это же ты бухнула, если не понимаешь! Водителя он своего уволил! Колю!

– А какое отношение ты имеешь…

Я подняла брови, сложив паззл в голове, и оборвала сама себя:

– Так это к тебе он поехал? Вы с ним… Вы спите, что ли?

– Спим, пф-ф-ф… Мы собираемся пожениться, Полька!

– Маш, ты чего? Ты серьёзно? Замуж за Колю?

– А что?! Он классный, трепаться не любит, зато дело делает!

– Надеюсь, ты сейчас не о сексе?

– И о нём тоже, между прочим! Это важная часть жизни. Но вообще я о другом. Коля потерял работу, а как мы теперь поженимся?

– Маш, я пробовала объяснить Андрею, но он и слушать ничего не хочет!

Машка помолчала, потом сказала тихо:

– Полин, я никогда тебя ни о чём не просила. Я влюбилась… Помнишь, когда ты мне рассказывала про своего Андрея? Вот у меня то же самое.

Я вспомнила. То чувство полёта, парения, даже во сне, когда видишь его и улыбаешься… Улыбаешься просто потому, что тебе хорошо от одного его вида. Просто потому, что любишь. И планы строишь – как будете жить вместе, как будешь готовить ему вкусные блюда, как будете вдвоём смотреть телевизор… И сердце сладко замирает от знания, что всё это так и случится.

– Машуня, я попробую ещё раз.

– Лапа моя, клянусь, что больше никогда в жизни не отвлеку Коляшу от работы!

– Да мне-то что… Вон Андрей сказал, что ему водитель жизненно необходим.

– Хрен там валялся, Полинка! Просто круто иметь человека в своём распоряжении сутки напролёт!

– Да? – я глянула на дверь и зашептала: – Он идёт, отрубаюсь!

Сунув телефон под подушку, я встретила мужа с пиццей улыбкой. Он без церемоний откинул крышку коробки и сунул мне огромный, разрезанный на дольки блин, покрытый расплавленным сыром:

– Пахнет вкусно! Ты съешь целиком или половинку?

– Ты шутишь? Конечно, целиком!

Я хищно нацелилась на одну из долек, потом с грустью отложила её:

– Нет, у меня нет аппетита.

– Что? Ты чего, Полька? Заболела? Что-то с ребёнком?

Он встревожился не на шутку, навис надо мной, как ангел-хранитель, но я махнула на него рукой:

– Да нет, я просто… Мне просто нехорошо от того, как ты поступил с Колей.

– Не начинай, – сразу сдулся Андрей. – Я поступил так, как поступил бы каждый нормальный работодатель.

– Нет. Когда я работала в Столовой, наш шеф давал нам отгулы по обстоятельствам. Всегда.

– Но не когда тебе надо было поехать потрахаться!

– АНДРЕЙ!

– Ну всё, всё. Не будем об этом, ешь пиццу.

– Не хочу.

Я капризно отодвинула от себя картонку. Сама себя ненавидела в этот момент, но я была виновата перед Колей. И Машке пообещала. Так что не отступаем. Держим оборону.

– Полишка, не будь такой.

– Какой? Я просто хочу, чтобы ты пересмотрел своё решение.

– Как ты себе это представляешь? Я же начальник. Если я буду пересматривать каждое решение, мои подчинённые никогда не поймут смысл наказания. Тот же Коля решит, что ему сошло с рук раз, сойдёт и другой.

Я мягко обняла его, привлекла к себе и зашептала на ухо:

– А если ты неправ и извинишься, а потом исправишь ошибку – все будут тебя любить ещё больше, как справедливого и честного начальника.

– Поли-ишка, – протянул Андрей жалобно. – Ты из меня верёвки вьёшь, малыш…

– Ничего я из тебя не вью, Андрюшечка, – тихонько рассмеялась я. – Просто хочу помочь. И тебе, и Коле.

Он резко выпрямился, глянул на меня остро:

– Почему это ты, интересно, хочешь помочь Коле? Из какого такого расчёта?

– Ты чего? – смутилась я. Господи, что он подумал? Нет, ну как он может подозревать меня в чём-то? Я же никогда повода не давала!

Андрей нахмурился:

– С чего бы ещё тебе так защищать водителя? Скажи на милость? С чего? Только если вы с ним…

– Андрей, ты скажешь непоправимое, и я обижусь на тебя. И никогда не прощу, – предупредила его мягко.

– Чёрт, – бросил он и вскочил. Простыня упала на бёдра, и Андрей закинул её на плечо, как римский патриций. Сделав три шага от меня, обернулся. Глаза его гневно блеснули. Я с прищуром выдержала этот взгляд, наклонив голову к плечу. Андрей вздохнул, сказал:

– Да, я не могу тебя обвинять. Не могу, девочка моя…

Венувшись ко мне, он обнял коротко – так, что у меня дух захватило от счастья, потом взял кусок пиццы и сунул её уголком в рот. Прожевав, спросил деловито:

– Почему же ты всё-таки защищаешь Колю?

– Во-первых, он добрый и хороший. Во-вторых, он у меня отпросился. А в-третьих… – я запнулась, но решительно продолжила: – Он хочет жениться на моей подруге Маше, и для этого ему нужна работа.

– На Маше? – удивился Андрей, явно перебирая в памяти лица. Машку не вспомнил. Пожал плечами: – Глупо, он может устроиться на любую другую работу.

– Андрюша, ну где ты ещё найдёшь такого водителя, который уже знает тебя и то, что тебе нужно?

Я подумала и тоже взяла кусок пиццы, с аппетитом отгрызла маленький треугольник и с набитым ртом продолжила:

– А главное, такого, который сделает счастливой мою Машульку! Потому что моя Машулька это заслужила.

– Машулька… – профырчал Андрей. – И Колюнька! И скажи ещё, что они нас зовут на свадьбу свидетелями!

– И позовут. Если ты примешь Колю обратно на работу.

– Шантажистка мелкая, – Андрей забрал у меня из-под носа ещё один кусок пиццы, и я безуспешно зашлёпала мужа по руке:

– Отдай! Это моё!

– Фигу, теперь это моё, – он сунул сразу полпиццы в рот и прочавкал: – Ладно, завтра позвоню Коле, чтобы выходил на работу.

– Правда-правда? Честно-честно? – спросила я с замирающим сердцем. Он кивнул. Я бросилась мужу на шею, неистово целуя в щёку, а он принялся шутливо отбиваться:

– Полька, прекрати! Пицца – это для внутреннего принятия, а не наружного!

– Я с тебя её с удовольствием слижу, – пообещала кровожадно.

– О как! – удивился он. – А это работает в обе стороны?

И точным движением обмазал мою грудь расплавленным тёплым сыром.