Текст книги "Пятая жена миллионера"

– Пашка?

– Прасковья, – рассмеялся он. – А ты думала, что это мальчик?

– Признаюсь, грешна, – пробормотала я. Девочка, да ещё такая рыжая, да ещё с таким характером… Беда, беда!

– На мальчишек мне пока не везло, – фыркнул Андрей и обнял меня, словно укрыв от всего мира, от бывших, от детей, от прислуги. Шепнул: – Но ты же мне родишь одного, правда?

– Рожу, – не задумываясь, согласилась я. Потом подумала и добавила: – Но сначала подумаю хорошенько, может, нам стоит развестись.

– Э нет! Мы так не договаривались! – Андрей обеспокоенно заглянул мне в глаза. – Мы же вроде договорились навсегда, в болезни и в здравии, и только смерть разлучит нас!

– С бывшими ты тоже так договаривался?

Я высвободилась из его рук и отвернулась к стеклянной двери. Марта тянула вино из бокала, пристально глядя на нас. Даже мой взгляд её не смутил. А Козочка отодвинула полупустую тарелку и откинулась на спинку стула, достала смартфон, принялась листать ленту чего-то мне невидимого. Андрей подошёл ко мне вплотную, положил подбородок мне на плечо и сказал:

– Когда я увидел тебя впервые, ты была такая смешная, такая злая… И мне стало реально плохо от того, что я мог сделать тебе больно. Понимаешь? Потом я увидел, как ты живёшь, чем ты живёшь, и заинтересовался тобой. Ты мне очень понравилась – со всех сторон!

Он развернул меня к себе и сказал серьёзно:

– Да, я хочу быть с тобой до конца своей жизни. Хочу любить тебя и быть тобой любимым. Хочу просыпаться рядом каждое утро, засыпать рядом каждый вечер, проводить вместе выходные и праздники. Понимаешь? С тобой, Полинка, не с Алисой, не с Дашей, не с Кристей… Они все в прошлом. А ты – моё будущее. И я очень надеюсь, что я – твоё будущее, моя любимая девочка.

Вместо ответа я потянулась и поймала губами его губы. Я верила ему, верила больше, чем самой себе, потому что не знала, хочу ли быть с ним до конца жизни. Но мне хотелось верить, что так оно и будет. Очень хотелось…

– Фу, прекратите лизаться, противно смотреть!

Я только обречённо прикрыла глаза. Что, опять? Нет, серьёзно! Кто это? Молодой женский голос. Бывшая? Опять и снова бывшая?

Андрей оторвался от меня, но не выпустил, а строго ответил:

– Я имею право в моём доме делать некоторые вещи, которые тебе могут показаться противными, но таковыми на самом деле не являются.

Я выглянула из-за его плеча и увидела длинноволосую девушку, похожую на русалку. Её гладкие иссиня-чёрные пряди отлично гармонировали с готическим нарядом – тёмной водолазкой оверсайз, фиолетовыми джинсами, на которых было нашито белое кружево, бутсами на высокой подошве, полупрозрачными митенками. На голову дева нахлобучила шапку-бини, а на лицо нанесла макияж, который явно говорил о том, что жизнь говно и жить не стоит.

Она вызывающе уставилась на Андрея, пальцами с чёрным лаком на ногтях откинула волосы за спину и ответила:

– Да мне плевать вообще-то.

– Полина, познакомься, это Вася, моя старшая дочь, – с нотками обречённости сказал Андрей. – Вася, это Полина, моя жена.

– А, ещё одна, – фыркнула девушка и направилась к террасе: – О, и мамс тут. Весело тебе, Полина, завидую.

Веселее некуда, подумала я, избегая смотреть на Андрея. Вася… Василиса, что ли?

– Василиса, ты опять напялила на себя эту дрянь, – вздохнула Марта, отставив бокал. – Ну почему ты не одеваешься, как девочка?!

– Потому что я не девочка! – ответила та. – Во всех смыслах этого слова!

Глава 7. И сказала ему официантка…

16 апреля, Репино

– Как ты разговариваешь с матерью?! – повысил тон Андрей. Девчонка пожала плечами, не удостоив никого ответа, и просто-напросто свалила на лестницу, взбежала на второй этаж. Там хлопнула дверь.

Мы стояли и смотрели друг на друга, как троица баранов на новые ворота. Только одна Козочка фоткала свою недоеденную тарелку, аранжируя кусочки и украшая их веточками петрушки.

– Марта, ты водила её к психологу? – спросил Андрей. Та пожала плечами, совсем как дочь, и ответила:

– У неё переходный возраст, оставь её в покое!

– Это не переходный возраст, а неуважение к старшим. Если бы я так разговаривал с матерью в пятнадцать лет…

– Думаю, твоя матушка тебя уже тогда пугала одним своим видом, – подала голос Козочка. Марта шикнула на неё:

– Не поминай всуе, а то вызовешь на свою голову!

Меня пробил холодный пот. А ведь и правда! Мы с Андреем никогда не заговаривали о его родителях, и я почему-то была уверена, что их нет в живых, как и моих. Оказывается, есть матушка. Свекровь, значит. И, походу, не самая милая…

Нет, с меня хватит. Назойливые бывшие, хамоватые дочки, ещё и свекровь-дракон! Не для этого я замуж выходила, не для этого!

– Простите, – пробормотала сдавленно. – Я тоже поднимусь в свою комнату.

– Куда ты? Полина, подожди… – откликнулся Андрей, сдвинув брови, но я покрутила головой:

– Я… ненадолго.

Да. Позорно сбежала. Но что поделать, такой у меня характер… И вообще! Столько впечатлений, столько новых лиц, что мне хочется зарыться лицом в подушку, укутаться одеялком и всё хорошенько обдумать, разложить по полочкам, рассортировать. А ещё мне нужна Машка! Жизненно необходима, иначе я наворочу дел! Машка росла с родителями, в семье, а у меня из примеров в жизни – только директриса Зоя Семённа, которая никогда не была замужем, и дважды разведённая воспетка Татьяна Иванна. Как мне вертеться в кругу этих людей, связанных с Андреем, если я не понимаю суть всех их отношений?

Я и правда не понимала. Хотя, может быть, теперь так принято: жить всем вместе, бывшим, не бывшим, как большая коммуна хиппи… Слава богу, ещё голышом никто не ходит. Но, думаю, старшенькая дочка Андрея способна! Нет, ну как он мог меня не предупредить, не рассказать всё о своей семье? Это предательство. Или даже пренебрежение – не знаю, что хуже!

Я рванула дверь своей комнаты и в первый момент подумала, что ошиблась.

– Извините, – сказала и попятилась. Но меня догнал испуганный голос горничной:

– Полина Владимировна, я убиралась, но уже почти закончила!

Тьфу ты. Это Лена! Она вынырнула из гардероба и встала у кровати, сложив руки на переднике, сказала смиренно:

– Извините, я думала, что вы ещё обедаете.

И пока я мучительно подбирала слова, чтобы не обидеть горничную, та добавила:

– Там некоторые вещи надо погладить, вы позволите, я заберу их на первый этаж?

– Не надо там ничего гладить! – испугалась я. – Что там гладить, я никогда ничего не гладила!

– Да вы не волнуйтесь, Полина Владимировна, у меня большой опыт работы с ВИП-гардеробом! Спросите у Анфисы, я никогда ни одну вещь не испортила!

Девушка даже дрожала от волнения, и мне стало её жалко. Я подошла поближе и села на кровать, шлёпнула ладонью по покрывалу:

– Садитесь. Давайте поговорим.

– Нам не положено, Полина Владимировна, – скромно, но решительно отказалась та.

Я вздохнула. Прямо как у нас в Столовой. Не положено подсаживаться к клиентам. Даже если они настаивают. Ладно. Но поболтать-то можно?

– Лена, вы сделайте вид, что занимаетесь гардеробом. Я просто хотела спросить кое-что.

– Я даже представляю себе, что именно, – пробормотала горничная и порозовела. – Нам запрещено обсуждать хозяев. Вам лучше обратиться к Анфисе.

– Да не хочу я к Анфисе!

Чёрт, в этом доме даже поговорить не с кем! И телефон мой остался в Столовой… Так бы хоть Машке позвонила…

– Мне нужен телефон, – сказала я, встав. – Я хочу позвонить. Это возможно?

Лена посмотрела на меня странным взглядом и скосила глаза на прикроватный столик. Там лежала чья-то сумочка. Такая… узнаваемая сумочка… Вся покрытая логотипами с буквами Л и В. Латинскими, естественно. Может, это Козочкина? Но это моя комната. Значит, я могу посмотреть.

Открыв сумочку, я нашла внутри свою косметичку и свои ключи. Паспорт тоже был мой, как и остальные документы. Раз так, то и телефон должен быть моим. Я взвесила в руке смартфон с яблоком на крышке и хмыкнула. Андрей перестарался, мне кажется. Никогда не любила Айос! Зачем он мне? Статусный телефон и больше ничего особенного. Однако этот телефон открылся сам собой, когда я поднесла его к лицу.

Мой муж готовил подарок заранее? Даже фэйс-айди записал! С ума сойти! Наверное, когда я спала… И все контакты на месте! Ну Андрей, ну хитрец!

– С вашего позволения, я вас оставлю, – сказала Лена и вышла. Я снова плюхнулась на кровать и набрала Машкин номер.

Машка бы обрадовалась, если бы ей подарили яблокофон…

– Полинка! – голос подруги умилил и вызвал слёзы на глазах. – Как прошла твоя первая брачная ночь?

– Маш, спроси что-нибудь повеселее, – фыркнула я, вытирая глаза ладонью.

– Повеселее? Ладно. Как ты думаешь, где я сейчас?

В наушнике послышался шорох, звук пенящейся воды, плеск. Машка в ванне, и ей хорошо. А я… А мне?

– Ты моешься, зараза.

– Да, но где?

– В ванне?

– Не угадала! В джакузи!

– В где?

– В там! Не тупи, Полинка! Прикинь, свидетель твоего мужа оказался богатеньким буратиной! Я у него в пентхаусе, в джакузи, любуюсь видами Питера! А-а-а, он такой классный!

– Питер?

– Никитос! Мы с ним… Слушай! Так а как прошла твоя брачная ночь?

Я вздохнула, прикрыв микрофон, чтобы Машка не услышала, потом сказала ей:

– Да нормально! Как и все остальные ночи до этой!

– Что? Вообще ничего нового? Никакого ощущения, что что-то поменялось?

– Нет.

ДА! Всё поменялось! Всё. Но говорить об этом по телефону – всё равно, что сходить на дискотеку по Вотсапу. Мне нужна Машка вся целиком, а не её голос.

– Маш, ты приедешь ко мне?

– Ага, давай адрес! Сейчас вылезу из джакузи и примчусь на такси!

– Подожди, я посмотрю, где нахожусь.

Я открыла карту и нажала на значок локализации. Через несколько секунд наморщила лоб:

– Машуня, я в Репино. Чёрт, это закрытая территория.

– Ну, в свете пентхауса и джакузи, я думаю, ты сможешь сделать так, чтобы территория открылась для меня! – фыркнула Машка и отключилась.

Я уставилась на экран возмущённо, а потом тоже фыркнула. Ну конечно. Надо узнать, как открыть ворота, шлагбаум, что там у них… Потому что Машка способна устроить грандиозный скандал! А примчится она очень быстро. Я её знаю. А у кого узнать… А, у меня же есть Анфиса! Она сама сказала обращаться к ней, если будут проблемы.

Вскочив, я выбежала из комнаты, спустилась по лестнице, стараясь не поскользнуться, и крутанулась в гостиной, пытаясь сориентироваться. Так, кабинет Анфисы здесь. Три ступеньки, я постучала в дверь, но никто не ответил. Даже шагов не слышно, даже шороха! Ну вот, и где? Куда она подевалась, где её искать?

Я растерянно потопталась перед дверью. А есть ли в доме какая-нибудь записная книжка? Или распечатка с телефонами всех нужных сервисов? Я даже представить себе не могла, как это делается в таких богатых домах! Конечно, наверное, прислуга знает всё на свете, но эти горничные какие-то дёрганные… Что делать, куда бежать? Я в отчаянье топнула ногой и услышала за спиной ангельский голосок:

– Анфиса в субботу уходит в два. И до понедельника её не будет.

Обернувшись, увидела рыжую Прасковью. Та уже переоделась во что-то невообразимое – шорты на лосины, маечка на маечке, а сверху вязаный кроп-топ. С ума сойти, она даже губы накрасила! Ещё и помадой лососевого цвета… За этим ребёнком вообще никто не следит?

Мысленно покрутив головой, я сошла со ступенек в гостиную и спросила:

– А как мне сделать, чтобы в посёлок пропустили мою подругу?

Девочка хотела что-то сказать, но захлопнула рот и пару секунд смотрела на меня оценивающе. Потом ответила:

– Надо прогуляться до КПП и сказать охране.

Прогуляться? Можно и прогуляться, только бы знать, куда именно! Я умудрюсь заблудиться не только на вилле, но и в посёлке! Я прищурилась и спросила:

– А как добраться до КПП?

– Пошли, проведу, – кивнула Прасковья и деловито направилась к стеклянной двери. Ладно. Так даже лучше. Можно и поболтать на ходу.

Девочка шла быстро, и уже через пару минут мы достигли ворот. Прасковья нажала на кнопку рядом с калиткой, и замок загудел, щёлкнул. Мы вышли за ворота. Только тут я и увидела, в каком посёлке нахожусь.

Здесь лес был упорядочен, загнан в строгие рамки дороги и заборов, окольцован скамеечками, фонарями, даже перилами. Чистые тротуары, идеально ровная дорога, никаких машин. Прасковья топала чётко на север, помахивая дорогим смартфоном, привязанным на цепочку с брелоком в виде жёлтого пушистого зверька. А я поглазела немного по сторонам и догнала девочку. Как-то завести с ней разговор? И вообще, надо ли?

Подумав, решила, что надо. Всё-таки она дочь Андрея. А дочь не бывшая жена. С ней не разведёшься…

– Сколько тебе лет, Паша? – спросила вежливо. Не оборачиваясь, девица ответила:

– Девять. И для тебя я Прасковья.

– О, извини, – с иронией бросила я. – А в каком классе ты учишься?

– Нетрудно посчитать. Но для тебя скажу: в третьем.

– Ты часто приезжаешь к папе? – я решила не обращать внимания на её подколы. Конечно, переходный возраст начинается немного позже, но у Прасковьи явно сложное детство. Я её прекрасно понимала: мать на Тибете, отец на работе…

– Не так часто, как хотелось бы. Я бы вообще у него осталась жить, но мать без меня совсем перестанет есть нормальную еду.

– А что будет есть?

– Прану.

Она сказала это таким серьёзным и будничным тоном, что я поверила. Есть же эти… сумасшедшие, которые ничего не едят и только молятся. Бедный ребёнок! Надо с ней как-то повнимательней…

– Тут у нас магазин, – Прасковья махнул рукой на небольшой павильон с панорамными окнами. – Там есть ещё кафешка, пара бутиков. Кстати, я хочу конфет!

Она остановилась перед входом в павильон и выразительно посмотрела на меня. я удивилась:

– Почему ты раньше не сказала? Я денег не взяла с собой.

– Плати с телефона!

– Ещё скажи: с калькулятора!

– Ты что, совсем тёмная? Не знаешь, что есть приложение, чтобы платить без карты? – голубые глаза смотрели так, словно я ляпнула на экзамене какую-то вопиющую глупость. Я осторожно ответила:

– Знаю, конечно.

Точнее, слышала. Но у меня ещё не было такого телефона, чтобы ему доверить свою зарплатную карточку. Поэтому… ахтунг, внимание, эта рыжая бестия может и соврать!

– Ну так что? Конфеты!

– Ладно, я попробую, – сказала я Прасковье и решительно вошла в магазин. Девочка высунулась из-за моей спины и бросила:

– Здрасьте, коробку витаминок, пжалста!

– Здравствуйте и пожалуйста, – шепнула я девочке. Она удивилась:

– А я что сказала?

– Ну, почти то же самое…

– А, ладно тебе!

Женщина в обычной форме продавца, стоявшая за прилавком, кивнула с улыбкой:

– Витаминки, разумеется, Прасковья. А кто на этот раз платит?

Девочка скорчила гримасу досады и ответила:

– Новая жена моего папы.

Так-так. Интересно. Я пропустила между ушей слово «новая» и спросила у продавщицы:

– Сколько?

– Тысяча пятьсот рублей, пожалуйста.

Я вдохнула и на выдохе спросила:

– Я могу заплатить телефоном?

– Конечно, сюда, пожалуйста.

Она указала мне на терминал оплаты, на котором высветилась запрошенная сумма. Полтора косаря это как минимум три кило конфет, неужели Прасковья съест их в одно лицо? Я достала телефон из кармана джинсов и повертела его в руке. Надо включить, наверное…

– Нажмите дважды на боковую кнопку, – тихо сказала продавщица. – Теперь фэйс-айди и поднесите к терминалу вот здесь.

На экране появилось изображение банковской карты, мой телефон негромко пискнул и выдал надпись: «Готово!» Продавщица с улыбкой протянула мне маленькую коробочку с прозрачной крышкой. Я уставилась на шестнадцать крохотных конфеток в виде капсул и спросила:

– Это всё?

– Давай, – потребовала Прасковья, и я вручила ей явно золотые конфеты. Продавщица пожала плечами, пряча смех. А я нахмурилась, выходя вслед за девочкой на улицу:

– Ты представляешь, сколько я выложила за двести граммов непонятно чего?

– Это же ручная работа! – пристыдила меня Прасковья. – Со вкусом киви, маракуйи, фисташек!

– Серьё-озно! – изумлённым голосом сказала я. – Признавайся, ты меня развела, да?

– Ну, это было легко! – рассмеялась девчонка. – И потом, какая тебе разница? Всё равно ты тратишь деньги моего папы!

Я поджала губы. Засранка мелкая. Она будет меня третировать всю жизнь, попой чую.

– Ладно, теперь показывай, где КПП, – потребовала я. Прасковья махнула рукой:

– А, вон он. В принципе, можно было и позвонить, но мне очень хотелось витаминок!

Спокойно, Полина. Дыши глубже. Ещё глубже! Нет, не так глубоко, а то получишь гипервентиляцию… Я бросила девчонке уничижающий взгляд и, развернувшись, пошла к деревянному домику с большим окном, стоявшему у шлагбаума. Нет, какая говнючка мелкая! Девять лет, а уже такие фортеля выкидывает! Что же потом будет? Старшенькая вон не то гот, не то эмо… Но хоть никому не вредит! А эта…

Я фыркнула сама себе, просто чтобы спустить пар, и стукнула в дверь домика, нажала на ручку:

– Добрый день, можно?

– Нельзя!

Шорох, шуршание, звук упавшего предмета, и на крыльце показался молодой человек в чёрной форме охраны. Он хмурился, словно собирался прогнать меня, но, присмотревшись, неожиданно вежливо поздоровался:

– Добрый день, Полина Владимировна. Вы собираетесь в город?

– М-м-м, нет, – осторожно сказала я. – Ко мне должна приехать подруга… Я хотела узнать… Ну, попросить… Чтобы её впустили.

– Конечно, без проблем! Но вы могли позвонить на КПП…

Я подняла глаза к небу, испрашивая позволения выпороть Прасковью, но охранник тут же нашёлся:

– Я понимаю, у вас нет номера! Возьмите.

Он протянул мне буклет, миленько озаглавленный «В посёлке Repino Style стильная жизнь!», и добавил:

– Тут все необходимые номера телефонов. А также доставка из супермаркетов и ресторанов Репино.

– Спасибо, – я повертела бумажку в руке и напомнила: – Так что с моей подругой?

– Разумеется, ей нужно только сказать, к кому она приехала, и оставить паспортные данные.

– Хорошо, я её предупрежу.

Отойдя от КПП, я набрала Машку. Подруга ответила почти сразу же и затараторила в наушник:

– Полиночка, я в пробке, мы движемся два сантиметра в час, надеюсь, к вечеру доберусь до твоей закрытой территории!

– Я жду. Скажешь, что ты ко мне, и паспорт покажешь. А я пойду… дальше сражаться с ведьмами и гадкими троллями!

– Ты сейчас серьёзно?

– Ага, как на похоронах. Всё, выбирайся из пробки!

Мой персональный тролль ждал меня на скамеечке, поглощая шоколадные витаминки. Я села рядом и безо всяких реверансов запустила руку в коробочку.

– Э! – возмутилась Прасковья. – Это мои конфеты!

– Это будут твои конфеты, когда у тебя будет твой счёт в банке, карточка в телефоне и возможность заплатить за них, – спокойно сказала я, закинув в рот микроскопическую конфетку. – О, малинка попалась! А пока это конфеты твоего папы. Думаю, он мне разрешил бы.

Меня смерили взглядом. Прасковья помолчала, потом вынула оставшиеся две конфеты и протянула мне одну. Слопала вторую и провозгласила:

– А ты ничего.

– Ничего?

– Ну, норм.

– Какие шикарные эпитеты! Мы в восхищении!

– Кто это мы?

– Это цитата из книги, Прасковья. Тебе ещё рано её читать. Но когда-нибудь ты прочитаешь и найдёшь для себя много интересного.

– Что за книга?

– Рано!

– Пф!

Она достала из кармана куртки телефон, в мгновение ока набрала запрос в браузере и сморщила нос:

– Мастер и Маргарита? Это что, про БДСМ?

– Что-о?

– Ну, типа «50 оттенков»…

Я вздохнула. Да, похоже, не только Филимону нужно воспитание. Мысленно записала пункт в моём ежедневнике: поговорить с Андреем на тему Прасковьи, чтобы установить хотя бы минимальный родительский контроль. В девять лет знать, что «Оттенки» это не про покраску комнаты!

– Чем ты занимаешься в свободное время?

– Играю в зомбаков. Смотрю сериальчики. Чатюсь.

– Что, никаких хобби?

– Кому нужны дурацкие хобби? – фыркнула Прасковья. – Ладно, пошли, а то папа разорётся!

– Чего это он разорётся? Ты же со мной.

– Он не любит, когда я выхожу в посёлок. Говорит, что дома есть всё, что нужно.

– А погулять с подружками? – удивилась я. – С одноклассницами?

– Меня Мика возит на машине в школу и из школы. А потом у меня каратэ, акварель, флейта и по пятницам бассейн.

– Святые персидские котята, – присвистнула я. – Ты жить-то успеваешь, бедный ребёнок?

– То-то и оно, – серьёзно сказала Прасковья. – А ты говоришь – хобби.

Мы поднялись со скамейки и потопали в сторону дома. Нет, конечно, всестороннее развитие с детства – это очень хорошо. И гувернантка или кто там она, эта Мика, – тоже неплохо. Но никто и никогда не заменит ребёнку родителей и подружек. Это я знала на собственном опыте.

Нас обогнал большой светло-синий седан, и Прасковья скривилась:

– О, бабушка приехала.

– Обычно бабушкам радуются, – заметила я машинально. А потом до меня дошло: бабушка Прасковьи – это мама Андрея. Значит, свекровь Полины. Всё, держите меня, а то сейчас в обморок упаду! Не могла свекровь приехать завтра, послезавтра? Надо было обязательно припираться всем сегодня!

– Сейчас познакомишься и сама увидишь, как я рада бабушке, – проворчала девочка, одёргивая куртку и разглядывая пятно на колене.

Мы резво дошагали до виллы «Сказка», позвонили в калитку. Над воротами бесшумно развернулась камера, глянула на нас бесстрастным взглядом, и зуммер активировал замок. Прасковья вошла первой и направилась к вылезавшей с заднего сиденья представительной даме лет шестидесяти. Вот она выглядела на свой возраст, хотя и усиленно молодилась. Крашеная блондинка с модной причёской «пёрышками» и монументально накрашенным лицом, свекровь была одета в светлый брючный костюм и уверенно держалась на семисантиметровых каблуках.

– Здравствуй, бабушка, – вежливо сказала девочка, и бабушка наклонилась, чмокнула её в обе щеки, а потом сказала:

– Здравствуй, Прасковья. Почему ты одна ходишь по посёлку? Что за вид? Разве может девочка из приличной семьи выходить из дома в такой курточке? И ты опять ела шоколад? Ты же помнишь, деточка, что надо ограничивать себя в сладостях, иначе будешь толстой, как мама!

Тролль в Прасковье съёжился, свернулся в клубочек и заплакал, сунув большой палец в рот. Девочка сникла, но ещё держалась. Ответила с лёгким вызовом:

– Я не одна, а с Полиной. И я не ем никогда этот чёртов шоколад!

– Добрый день, – поздоровалась я, подходя ближе. Что сказать? И сказать нечего.

– Полина?

Меня окинули очень сильно оценивающим взглядом, буквально на атомы разделили, не говоря уже о том, что раздели до белья и увидели непарные лифчик с трусами.

– Иди, деточка, – свекровь взмахом руки отправила Прасковью к дому. – Переоденься, будь добра, пока папа не увидел, и умойся.

Девочка ободряюще посмотрела на меня и убежала по дорожке в сосновую благодать. Я осталась один на один со свекровью. Захотелось спрятаться.

– Рада познакомиться, – соврала дама, окончив осмотр моей персоны. – Ты приятная. Не нашего круга, но что поделать, теперь уже поздно. Однако я хочу, чтобы ты, деточка, не забывала одну важную вещь.

– Какую? – спросила я, пытаясь прийти в себя. Свекровь полюбовалась на свои ногти с безупречным французским маникюром и ответила:

– Ты здесь ненадолго. А я – навсегда.