Текст книги "Доллары мистера Гордонса"

Глава 13

Идея использовать доктора Карлтон в качестве приманки принадлежала Чиуну.

– Нападая на человека, надо узнать, чем он особенно дорожит, наставлял Чиун своего ученика. – А дорожит он больше всего тем, в чем нуждается.

– Но Гордонс – не человек, – возразил Римо.

– Помолчи. Неужели не понимаешь? У всего есть своя потребность. Если ты захочешь перегородить реку, разве ты будешь строить плотину на равнине, где река просто обогнет преграду и потечет дальше? Конечно, нет. Ты будешь строить плотину там, где реке нужно прокладывать путь между горами. У всего своя потребность. Понял?

Римо угрюмо кивнул. Он знал по опыту, что если согласиться сразу, то можно иногда избежать очередной бесконечной истории Чиуна о вороватых китайцах. На этот раз, однако, это не помогло.

– Много лет назад, – начал Чиун, – у вороватых китайцев был император, который был просто никудышным даже для такого народа, как китайцы. Этот император нанял Мастера Синанджу, который оказал ему одну услугу, но император отказался за нее платить. Он поступил так потому, что с типичным для китайца высокомерием считал, что закон для него не писан. Он утверждал, например, что он – «Солнечный император» и что ему должны поклоняться, как Солнцу...

– Все ясно, – прервал его Римо, – твой предшественник прокомпостировал его билет по жизни.

– Не в этом суть истории, – отвечал Чиун и терпеливо продолжал свой рассказ: – Так вот, этот император жил в замке, окруженном высокими стенами, многочисленной стражей и всякими хитрыми устройствами, предназначенными для охраны покоя и жизни императора...

– Для твоего предшественника это было, конечно, детской забавой, снова перебил его Римо.

– Возможно. Но от него зависело благополучие его деревни, и поэтому мой предшественник не мог рисковать своей жизнью. Так что же он сделал, этот мой предшественник? Может быть, он вернулся домой, в Синанджу, и сказал: «О горе! У меня ничего не получилось. Шлите детей домой, в море»? Ибо так поступали люди в Синанджу, когда наступал голод. Они вывозили детей к морю и опускали их в воду, говоря при этом, что «посылают их домой». На самом деле люди знали, что они не посылают их домой, а топят, потому что их нечем кормить. Синанджу, как тебе известно, – очень бедная деревня и...

– Помилуй, Чиун! Я все это уже слышал.

– Так вот, этот предшественник не сказал: «У меня ничего не получилось». Он пораскинул мозгами и понял, какая у императора была потребность. Этот император не мог, конечно, сидеть из года в год за стенами замка. Он был тщеславен и считал, что если он будет все время отсиживаться во дворце, то его жуликоватым подданным придется туго, так как (он был в этом уверен) они не смогут сами собой управлять. У него была потребность чувствовать себя важным! И скоро наступил день, когда император открыл ворота дворца для того, чтобы люди могли приходить к нему со своими жалобами и просьбами. Тогда мой предшественник покрыл свое лицо грязью, одолжил у нищего его рваное платье...

– Не заплатив за это, бьюсь об заклад, – вставил Римо.

– Потом он вернул его. Если вещь возвращается, то за нее не нужно платить. Он проник во дворец под видом нищего, и когда император, развалившись на троне, удовлетворял свою потребность править, мой предшественник схватил его за горло и сказал, что пришел за платой.

– И одним императором стало меньше, – подхватил Римо.

– Нет. Император тут же заплатил ему. Он дал ему много драгоценных камней и большое количество монет, сделанных из золота. И у жителей нашей деревни снова была еда, и не надо было посылать детей «домой».

– И все это благодаря тому, что у императора была потребность править?

– Правильно.

– Рад за твоего предшественника. А теперь скажи, какое это имеет отношение к мистеру Гордонсу?

– Он думает, что для выживания ему необходим творческий интеллект.

Если мы ему скажем, где он может его получить, то он обязательно отправится туда. Вот тогда-то мы и атакуем!

– Ты считаешь, что это сработает?

– Слово Мастера Синанджу!

– Очень хорошо, – сказал Римо, – но я все-таки настаиваю, чтобы ты дал мне возможность схватиться с ним один на один.

– Понятно, – сказал Чиун. – Как видно, у тебя тоже имеется потребность – тебе позарез надо быть глупым.

Все остальное время Чиун молчал, пока они не оказались перед доктором Карлтон в ее кабинете, в лаборатории Уилкинса. Она обрадовалась их приходу.

– С тех пор как ты ушел, – сказала она Римо, – я только о тебе и думала. А ты, оказывается, жутко нервный. Мне пришлось потратить целых три дня на ремонт Джека Даниэльса. Боже, что ты натворил с его транзисторами! И с моими тоже.

– А, ерунда, – сказал Римо, – ничего особенного.

– Особенное тоже было, – сказала она, приглаживая па пышной груди белую нейлоновую блузку. – Можешь поучиться у этого человека, мистер Смирнофф, – сказала она, глядя мимо Римо. – Ты вроде бы считаешься машиной удовольствий, а на деле не стоишь и прыщика на его пятке.

Римо обернулся. Андроид – господин Смирнофф молча смотрел на них из угла комнаты. Наблюдал ли он? Слушал? А может быть, он просто стоял в углу, выключенный, как холодный электрический утюг? Но тут Римо заметил, что мистер Смирнофф, словно бы соглашаясь с тем, что ему говорила доктор Карлтон, кивнул. Затем его глаза шевельнулись в орбитах и встретились со взглядом Римо. Тот повернулся к Ванессе Карлтон.

– Если честно, ты, действительно, кое-чего стоишь, кареглазый...

– Да, да, конечно, – прервал ее Чиун, – но мы пришли сюда по важному делу.

– Я никогда не обсуждаю дел без выпивки. Эй, мистер Сигрэмс!

В дверь вкатилась самоходная тележка и, выполняя заказ, изготовила двойную порцию сухого, очень сухого, коктейля мартини. Доктор тут же отпила изрядный глоток. Тележка покатилась прочь.

– Теперь выкладывайте, что у вас там!

– Вы объявите о создании качественно новой программы творческого интеллекта, – сказал Римо.

Доктор Карлтон рассмеялась:

– А вы пройдетесь по потолку!

– Вы должны это сделать, – сказал Римо. Чиун поддержал его кивком головы. – Нам это нужно, чтобы заманить сюда Гордонса.

– Именно этого я и не хочу. Я больше не контролирую действия мистера Гордонса. Я не знаю, что он сделает, если сюда заявится. Мне лишняя головная боль совершенно ни к чему. Как вы думаете, почему я поменяла всю систему запоров на входах? Нет уж, спасибо!

– Вы меня не так поняли, – сказал Римо. – Мы не просим вас сделать такое объявление – мы приказываем вам.

Чиун молча кивнул, подтверждая сказанное Римо.

– Это что – угроза?

– Вот теперь вы нас поняли правильно.

– А почему вы считаете, что я испугаюсь?

– А вот почему, – сказал Римо. – Правительство перестало финансировать ваши исследования. Вы тем не менее продолжаете свою работу так же беззаботно, как и раньше. На что? На какие деньги? Готов поставить четыре цента против ваших двух, что на фальшивые деньги мистера Гордонса. Правительство очень не любит тех, кто сам печатает доллары.

Доктор Карлтон сделала еще один большой глоток и села за свой стол. Она начала было говорить, потом остановилась на полуслове, глотнула еще мартини и, наконец, сказала:

– Ну, хорошо.

– Что «хорошо»? – спросил Римо. – Возражения снимаются?

Она кивнула.

– А все-таки что навело вас на мысль запрограммировать Гордонса на изготовление фальшивых банкнот?

– Ах ты кареглазый поганец, так ты, значит, блефовал?

Римо пожал плечами.

– Я не программировала его на изготовление фальшивых денег, – запальчиво сказала Ванесса. – Однажды я проводила совещание, на котором обсуждались наши финансовые проблемы. Я сообщила, что нас собираются закрывать. Помнится, я еще сказала, что если бы у нас были деньги, то мы бы выжили. Деньги означают выживание. Что-то в этом роде.

Она сердито допила бокал и снова вызвала мистера Сигрэмса.

– Среди присутствовавших был и мистер Гордонс. Он слышал мои слова и в ту же ночь сбежал. На следующий день он прислал мне кипу фальшивых банкнот, написав в сопроводительной записке: «Это поможет Вам выжить».

– С фальшивками, выполненными столь безукоризненно, это, наверное, было не трудно, – заметил Римо.

– Вначале они были совсем не идеальны. – Она подождала, пока винная тележка наполнит ее бокал. Но я отсылала их обратно со своими критическими замечаниями, пока, наконец, у него не стали получаться банкноты, не отличимые от настоящих.

– Ну, хорошо, теперь ему не отвертеться. Сегодня же вечером вы объявите о создании новой программы творческого интеллекта. Не забудьте упомянуть, что собираетесь ее опробовать и с этой целью запускаете отсюда послезавтра ракету с программой на борту.

– Я сделаю это, – сказала доктор Карлтон, но каковы ваши шансы против него? Он ведь непобедим. Он – тот, кто выживет при любых обстоятельствах.

– Что-нибудь придумаем, – сказал Римо.

Однако и у Римо были свои опасения. Вечером, когда они с Чиуном остались одни, Римо сказал:

– Боюсь, Чиун, у нас ничего не получится.

– Почему?

– Да потому, что Гордонсу не составит труда во всем разобраться. Он поймет, что это – липа, дело наших рук. Чтобы догадаться об этом, хватит интеллекта улитки.

– Угу, – сказал Чиун, поднимая вверх указательный палец с блестящим длинным ногтем. – Я уже думал об этом. Я продумал буквально все.

– Расскажи!

– Расскажу. – Чиун приоткрыл у горла кимоно Ты ничего не замечаешь?

– Шея, кажется, стала тоньше. Ты худеешь?

– Нет, дело не в этом. Ты помнишь тот свинцовый предмет, который я всегда носил на шее? Теперь его нет.

– Ну и хорошо. Выглядел он, надо сказать, препротивно.

Чиун сокрушенно покачал головой: Римо временами все-таки был туповат.

– Эта штука принадлежала мистеру Гордонсу. Такая пищалка, которыми часто пользуется твое правительство. Они еще бибикают. Вы их, кажется, называете насекомыми.

– А, «жучок»?

– Вот именно. Насекомое. Я носил его при себе, но завернул в свинец, чтобы Гордонс не получал от него сигналы.

– Ну?

– Ну, и когда мы сюда прибыли, я снял с этой штуки свинцовую обертку, и теперь он эти сигналы получает.

– Но это же глупо, Чиун! Теперь уж он наверняка догадается, что мы здесь.

– Нет, – сказал Чиун, – не догадается. Я запечатал эту штуку в конверт и отправил по почте подальше, в то место, которое любят посещать все американцы и которое находится довольно далеко отсюда.

– Что это за место?

– Ниагарский водопад. Мистер Гордонс будет думать, что мы отправились на Ниагарский водопад и здесь нас нет.

Римо поднял брови:

– А знаешь, Чиун, это может сработать. Толково придумано!

– Спасибо. Я ложусь спать.

Когда Римо уже засыпал, Чиун сказал:

– Не переживай, Римо. Когда-нибудь и ты, может быть, поумнеешь: доктор Карлтон может сделать для тебя программу.

Чиун ехидно хихикнул.

– А пошел бы ты... – сказал Римо, но очень тихо.

На следующий день заявление доктора Карлтон появилось в газетах. Оно привлекло к себе пристальное внимание двух пар глаз: проницательных глаз доктора Харолда Смита и электронных сенсоров, спрятанных за пластиковым покрытием лицевой части головы мистера Гордонса. Оба тотчас отправились самолетом в Чейенн, штат Вайоминг.

Глава 14

День клонился к вечеру, когда доктор Харолд В. Смит подошел к стальным дверям лаборатории Уилкинса.

Римо сидел в кабинете доктора Карлтон. Раздался звонок, и Ванесса попросила визитера представиться.

– Доктор Харолд В. Смит, – последовал ответ.

Римо взял микрофон.

– Спасибо, – сказал он, – мы уже приобрели зубные щетки. Нам больше не требуется.

– Римо, это вы?

– Нет здесь никакого Римо!

– Не валяйте дурака, откройте.

– Убирайтесь прочь!

– Дайте мне поговорить с кем-нибудь, у кого все на месте!

Римо вернул микрофон доктору Карлтон:

– Должно быть, он хочет поговорить с вами.

– Ты считаешь, что у меня все на месте? – спросила она.

– Абсолютно все.

– Ты действительно так думаешь?

– Я всегда так думал.

– Ну, и что будем делать?

– Я знаю, что мне хотелось бы сделать.

– Да?

– Да, но...

– Но что?

– Но мне не улыбается любовь втроем – с вами и с компьютером.

– К черту компьютер!

– Римо! Римо! – квакал в динамике голос Смита.

Римо взял микрофон:

– Подождите несколько минут, Смитти! Мы заняты.

– Хорошо, но заканчивайте поскорее.

– Не учите его, что и как делать! – сказала в микрофон доктор Карлтон. Выключив интерком, она повернулась к Римо: – Не нравится мне этот доктор Смит.

– Узнать его, – сказал Римо, – значит не любить, а хорошо его знать – значит испытывать к нему чувство отвращения.

– Ну так пусть подождет!

Сорок пять минут провел доктор Смит перед стальной дверью, прежде чем она отворилась и он смог войти в лабораторию. Он прошел по коридору.

Отодвинулась вторая стальная панель, и он вошел в кабинет, где увидел Римо и сидящую за столом доктора Карлтон.

– Я знал, что вы здесь, – сказал Смит. – А вы, я полагаю, – доктор Карлтон?

– Да. А вы, я полагаю, – доктор Смит?

– Да. – Он посмотрел через открытую дверь на пульт управления компьютерного центра. – Вот это да!

– Это – мистер Даниэльс, – сказала доктор Карлтон. – Джек Даниэльс. Подобного ему в мире нет.

– Сколько у него синапсов? – спросил Смит.

– Два миллиарда.

– Невероятно!

– Пойдемте, я покажу вам. – Она поднялась из-за стола.

Римо подождал немного, но его начало мутить от бесчисленных «невероятно!», «изумительно!», «прекрасно!» и тому подобных восклицаний, и он ушел к себе, где чуть позже к ним с Чиуном присоединился Смит, который рассказал им о последнем требовании мистера Гордонса.

– Не беспокойтесь, – сказал Римо. – Он скоро будет здесь.

– По-моему, он уже здесь, – сказал Смит. – Один из пассажиров, прибывших предыдущим рейсом, числился в списке как господин Г. Андрю. Наверное, это он.

– Значит, мы увидим его утром.

Смит кивнул и, не сказав больше ни слова, отправился к себе отдохнуть с дороги.

– Император не в себе, – заметил Чиун.

– Я знаю. Он думает о том, он беспокоится об этом... Ты когда-нибудь видел, чтобы Смит колебался?

– Он беспокоится о тебе, – сказал Чиун. – Он боится, что его император прикажет выдать мистеру Гордонсу твою голову.

– Мою голову? А как насчет твоей?

– Если дело дойдет до этого, то ты, Римо, обязан сообщить мистеру Гордонсу, что я – единственный кормилец в большой деревне. Я совсем не то, что ты. Ты – сирота, от тебя никто не зависит. Но если я не смогу помогать своей деревне, много людей погибнет от голода и холода.

– Я постараюсь замолвить за тебя словечко, – пообещал Римо.

– Спасибо, – сказал Чиун. – Ты правильно сделаешь. В конце концов, я ведь незаменимый.

К утру, когда Смит отправился с Римо осматривать готовую к запуску ракету, настроение доктора заметно улучшилось. Пусковая шахта представляла собой громадную кирпичную трубу, обшитую изнутри сталью. Она была встроена в центральную часть основного здания. Труба поднималась на высоту трех этажей, а нижняя ее часть была заглублена на два этажа в землю. В целом ее высота составляла пятьдесят футов. Тридцатифутовая заостренная сверху ракета находилась уже в шахте.

Встроенная в стены сложная система нагнетала в двигатели жидкий кислород. В шахту смотрело окно центра управления, забранное прозрачным стеклом из толстого пластика. Рядом с окном в стене шахты была врезана стальная дверь, ведущая в центр управления.

Сидящий там Смит посмотрел в окно на ракету и спросил стоявшего рядом Римо:

– А может быть, заманить его в ракету и отправить в космос?

Римо отрицательно покачал головой:

– Поймите наконец, что он представляет собой машину, запрограммированную на выживание. Он обязательно найдет возможность спуститься обратно на Землю. Мы должны уничтожить само вещество, из которого он сделан. Это – единственная возможность покончить с ним. Единственная!

– С дороги, мальчики! – Доктор Карлтон в длинном белом халате с деловым видом прошествовала мимо них к пульту управления и защелкала выключателями, не отрываясь от показаний приборов, контролирующих давление внутри ракеты и другие параметры. За ней по пятам следовал Чиун; оставаясь за ее спиной, он все время заглядывал ей через плечо и внимательно следил за всем, что она делала.

– А как это сделать? – спросил Смит.

– Спросите у Чиуна, – сказал Римо. – Это у него творческий интеллект, а не у меня.

Смит обратился к Чиуну:

– У вас есть план уничтожения мистера Гордонса?

– Никакого плана и не требуется, – сказал Чиун, продолжая наблюдать за работой доктора Карлтон. – Он придет тогда, когда придет, а когда он придет, я его атакую, используя его потребность. Не будет никаких трудностей. Она очень приятная женщина.

– Изменяешь Барбре Стрэйзанд? – спросил Римо. – И это после того, как любил ее так долго?

– Не обязательно любить только одного человека, – ответил Чиун. Можно любить сразу многих. Взять хотя бы меня – я один, но любят меня многие. Почему бы не допустить, что возможно и обратное?

– Да перестаньте же вы! – воскликнул Смит. – Мы не можем полагаться на случай. Нам нужен какой-то план!

– Вот и составьте его, – сказал Римо. – До запуска еще три часа. Я пошел завтракать. – Он поверялся и вышел.

– Да, составьте план, – сказал Чиун Смиту и повернулся к доктору Карлтон. – Вы так мило нажимаете эти кнопки, – сказал он ей.

– Благодарю вас.

– Вы – исключительная женщина.

– Спасибо.

Смит возмущенно покачал головой, нашел в углу комнаты стул и сел, чтобы попытаться разработать план действий. Должен же хоть кто-то вести себя благоразумно!

* * *

Очень благоразумно вел себя в это время мистер Гордонс. Подойдя к дверям лаборатории, он прочитал объявление, в котором говорилось, что в связи с запуском ракеты в полдень, весь персонал лаборатории освобождается от работы.

Датчики времени сообщили ему, что до полудня осталось 172 минуты. Он подождет. Опасности никакой не предвидится. Этих двоих – Римо и Чиуна здесь нет. Прибор наведения показывает, что они находятся в северо-восточной части Соединенных Штатов. Надо подождать. Лучше всего войти перед самым запуском, когда люди из группы управления будут в таком напряжении, что им будет просто не до него.

Часы над пультом показывали 11.45. Доктор Карлтон находилась за пультом, рядом стоял Смит. Доктор Карлтон не отрывала глаз от приборов.

– Все готово, – сказала она через плечо, – можно производить запуск в любой момент – Хорошо, – сказал лежавший на столе Римо, – держите меня в курсе.

Чиун подошел поближе.

– Слышал? – спросил он.

– Что именно?

– Этот звук. Там, снаружи.

– Нет.

А Чиун слышал. И внимательно вслушивался, ожидая его повторения. Он узнал этот звук: это был хруст разрываемого металла. Стальная дверь больше не преграждала доступ в лабораторию. Над пультом управления замигала красная лампа.

– Он здесь, – сказала доктор Карлтон. Римо вскочил на ноги и подошел к ней. – Тепловые датчики показывают, что кто-то находится в коридоре, добавила она.

– Хорошо, – сказал Римо. – Нельзя ли как-нибудь затемнить это окно, чтобы он нас не видел?

Доктор Карлтон нажала на какую-то кнопку, и прозрачный пластик окна начал постепенно темнеть.

– Там, в середине, имеется поляроидный экран, – объяснила она. – Можно сделать так, что окно станет совершенно непрозрачным.

– Хватит, – сказал Римо. – Уже достаточно темно.

Мистер Гордонс медленно двигался по коридору, ведущему к пусковой шахте. Он не спешил. Времени в запасе было предостаточно – до запуска оставалось четырнадцать минут. Путь ему преградила стальная перегородка. Он прижал ладони к краю переборки. Его пальцы потеряли свой обычный вид и превратились в стальные лезвия, скользнувшие в еле заметную щель между перегородкой и стеной. Они вытянулись на толщину перегородки, потом еще немного, и вот уже их концы загнулись, зацепившись с противоположной стороны. Мистер Гордонс потянул край переборки к себе, сталь издала стонущий звук и подалась. Открылся проход в другой коридор. На ходу мистер Гордонс поменял форму своих кистей, вновь придав им вид человеческих рук. Дойдя до конца коридора, он стал подниматься вверх по лестнице.

Пройдя три пролета, он оказался на крыше лаборатории и направился к ее центральной части – туда, где находилось выходное отверстие шахтного ствола. Оттуда поднимался туман, образованный испаряющимся жидким кислородом. Подойдя к краю ствола, он заглянул в него и увидел остроконечный нос ракеты. Через край шахты была перекинута спускавшаяся вниз металлическая лестница, конца которой не было видно в густых клубах испаряющегося кислорода. Гордонс перелез через край шахты и начал спускаться по лестнице.

– Вот он, – сказал вполголоса Римо. – Двигается все так же смешно, как и раньше.

Мистер Гордонс почувствовал, что за пластиковым окном находятся люди, но это его не встревожило – он знал, что в связи с запуском там должны были находиться люди. Достигнув дна шахты, он направился к ракете и встал под ней, окутанный облаками кислородных паров.

– Уберите этот туман, – обратился Римо к доктору Карлтон, а то не видно, что он там делает.

Доктор Карлтон нажала кнопку и перекрыла поступление охладителя. Дымка начала рассеиваться, и они увидели, как мистер Гордонс поднял руки, взялся за запертую крышку люка и, вырвав ее, бросил себе под ноги. Потом, ухватившись за края люка, подтянулся и скрылся внутри ракеты.

Рука Смита потянулась к стартовой кнопке. Римо перехватил ее на полпути и накрыл своей ладонью.

– Только не это, – сказал он. – Я же говорил, что от этого не будет проку.

– А от чего будет?

– А вот от этого!

Римо открыл дверь центра управления и легко соскользнул вниз, на дно шахты. Сверху, из ракеты, до него доносились звуки разрываемых стальных листов и оборудования.

– Эй ты, беглец из психушки, вылезай оттуда! – крикнул Римо. – Там для тебя ничего интересного нет!

Шум внутри ракеты прекратился, и наступила тишина.

– Ты слышал? – крикнул Римо. – Вылезай сюда, ко мне! Я тебя вскрою, как консервную банку!

Внутри ракеты послышалось какое-то движение, и в отверстии люка показались ноги. Мистер Гордонс спрыгнул вниз и встал под ракетой, вперившись в Римо.

– "Привет" вполне достаточно, – сказал он, наконец. – Я не думал, что вы здесь.

– А ты и не должен был думать, что мы здесь, примитивный ты арифмометр!

– Я бы предложил вам выпить, но у меня нет времени. Я должен вас уничтожить.

– Попробуй.

– Желтокожий тоже здесь?

– Да.

– Тогда я уничтожу и его. После этого мое выживание будет гарантировано навсегда.

– Сначала тебе придется пройти мимо меня: я всегда делаю за Чиуна то, что полегче.

– Мне не нужны руки, чтобы расправиться с вами, – сказал мистер Гордонс, и Римо увидел, как задвигались у него под кожей кости и как его руки на глазах начали менять свою конфигурацию. И вместо рук появились два сверкающих стальных клинка, начинающихся от самой грудной клетки Гордонса.

Римо сделал резкий выпад правой ногой. В тот же момент Чиун, находившийся в центре управления, повернул регулятор, окно просветлело, и Чиун увидел, как, подняв над головой руки-ножи, мистер Гордонс бросился на Римо. Римо остановился, подождал, пока Гордонс приблизится почти вплотную, сделал финт влево, отскочил вправо и, проскользнув под свистящими в воздухе клинками Гордонса, оказался у него за спиной.

– Эй! – позвал Римо. – Поворачивайся, жестянка безмозглая! Я тут!

Мистер Гордонс обернулся.

– Эффектный маневр, – сказал он. – Могу вам сообщить, что я ввел его в свою память. Если вы его повторите, я убью вас наверняка.

– О'кей, тогда я покажу тебе кое-что другое.

Мистер Гордонс двинулся к Римо, но если до этого он рубил ножами воздух перед собой, то теперь он напоминал дирижера оркестра с той, однако, существенной разницей, что вместо дирижерской палочки воздух рассекали два обоюдоострых сверкающих лезвия. Гордонс ринулся к Римо, который, резко и высоко подскочив, оттолкнулся от плеча андроида и оказался за его спиной за какие-то доли секунды до того, как через эту зону со свистом прошел левый нож-рука. Лезвие не достало Римо, зато довольно глубоко вонзилось в плечо самого мистера Гордонса.

– Внеси это в свою программу, – услышал он позади себя голос Римо. – А не то в следующий раз сам себе перережешь глотку.

Мистер Гордонс ощутил, что в нем поднимается какое-то новое, странное чувство, никогда еще им не испытанное. Оно было незнакомым, непривычным; он хотел остановиться, чтобы совладать с ним, но оно уже не позволило ему остановиться. Это был гнев – холодный, бешеный гнев, и он заставил его ринуться на Римо со всей скоростью, на которую был способен андроид. Присев, Римо проскользнул у Гордонса между ног и снова оказался у него за спиной.

Мистер Гордонс пролетел по инерции вперед и врезался в стальную обшивку шахты; правое лезвие сломалось и с лязгом упало на бетонный пол.

Мистер Гордонс взглянул вверх, на пластиковое окно. Он увидел за ним доктора Карлтон, Чиуна и кого-то еще, кого он никогда раньше не встречал. Он понял, что доктор Карлтон была свидетельницей его неудачи, и это еще больше разожгло его гнев. Повернувшись, он снова бросился к Римо, прислонившемуся спиной к противоположной стене шахты. Тот подождал, пока Гордонс приблизится почти вплотную, а затем взлетел, ухватившись за одну из укрепленных высоко над ним опор ракеты, и перепрыгнул через голову Гордонса.

В бешенстве Гордонс резко махнул культей, лишившейся ножа, и задел левую икру Римо. Тот отпрыгнул, уходя из опасной зоны, но когда приземлялся, нога подвернулась, и он упал на пол шахты. Он попытался было вскочить на ноги, но левая нога не слушалась. Тупой обрубок, видимо, повредил мышцы.

Римо поднялся, перенеся вес тела на правую ногу, и повернулся лицом к Гордонсу.

– Вы повреждены, – сказал мистер Гордонс, – и теперь я вас уничтожу.

И тут, будя раскаты эха в шахте, как гром прогремел голос, казалось существовавший вне времени и пространства:

– Остановись, машина зла!

Это был голос Мастера Синанджу. Дверь центра управления была открыта. В проеме стоял облаченный в красное кимоно старый азиат.

– "Привет" вполне достаточно, – сказал мистер Гордонс.

– "До свидания" еще лучше, – ответил Чиун. Он скользнул из дверного проема на пол шахты и схватил осколок руки-лезвия длиною в фут.

– Теперь я вас тоже уничтожу, – сказал андроид.

Он повернулся к Чиуну, который стал медленно пятиться назад, пока не оказался у противоположной стены.

– Как ты меня уничтожишь, если не можешь соображать? – сказал Чиун. – А я, как видишь, вооружен. Римо, к двери!

Римо подскочил к двери, рывком подтянулся и тяжело перекинул свое тело в комнату. Как только он оказался внутри, Смит захлопнул за ним дверь. Римо проковылял к пульту, чтобы следить за поединком.

– Это ужасно, – тихо проговорила доктор Карлтон. – У меня такое впечатление, что я вижу своего собственного отца...

– Вы не правы. Я могу соображать, – послышался голос мистера Гордонса.

– Я сейчас нападу на тебя с этим лезвием, – сказал Чиун.

– Оценка отрицательная. Отрицательная! Вы сделаете вид, что угрожаете мне этим оружием, а сами нанесете удар другой, невооруженной, рукой. Это и есть творческий подход! Как видите, я могу соображать и предугадывать. – Он стоял, глядя на Чиуна, в каких-то восьми футах от него.

– Но я обдумал и это, – сказал Чиун. – Я знал, что ты так и подумаешь. А поскольку ты считаешь, что угроза лезвием – всего лишь отвлекающий маневр, то я именно этим лезвием и нанесу удар. Это лезвие тебя и уничтожит.

– Отрицательная оценка! Отрицательная! – завопил мистер Гордонс. – Поскольку я теперь знаю ваш план, то буду следить за тем, чтобы вы не нанесли мне удар этим лезвием.

– И это я предусмотрел, – сказал Чиун, – а потому буду все же бить не лезвием, а рукой.

– Отрицательно, отрицательно, отрицательно, – отрицательно, отрицательно! – заверещал мистер Гордонс. – Не может быть такого творческого интеллекта! Это невозможно! Меня никто не обманет!

– А я обману, – сказал Чиун.

– Я вас уничтожу! – закричал мистер Гордонс и совершил ту фатальную ошибку, которую он был запрограммирован никогда не совершать, – напал первым. С тонким свистом рассекая воздух, металась перед ним его левая рука-клинок, глаза следили за клинком в правой руке Чиуна. Молниеносно он бросил взгляд на левую руку, потом – снова на правую, опять на левую, правую, левую, правую, левую... Когда мистер Гордонс был уже совсем близко, Чиун вдруг отвел руку в сторону, глаза его противника метнулись вслед за ней, и в это мгновение Чиун метнул другой рукой лезвие. Оно попало мистеру Гордонсу между глаз и, прорезав пластиковую лицевую оболочку, вошло на четыре дюйма в голову. Дождем посыпались искры – сталь замкнула электрические цепи в голове андроида.

– Мои глаза, мои глаза! – завопил мистер Гордонс. – Я ничего не вижу!

А Чиун уже стоял над распростертым на полу андроидом. Он вытащил лезвие из головы и с силой вонзил ему в грудь. Опять посыпались искры, и тело мистера Гордонса беспорядочно задергалось на полу пусковой шахты. Чиун поднял голову и махнул рукой, давая сигнал к запуску.

Римо протестующе мотнул головой, но Смит стремительно выбросил руку вперед и ударил по кнопке с надписью «пуск». Раздался громоподобный рев. Из нижней части ракеты ударили в бетонный пол шахты тугие струи красного, оранжевого, синего и ослепительно белого пламени. Отражаясь от пола, огненные струи рассыпались, дробясь на отдельные языки, которые устремились вверх, облизывая ракету и стальную обшивку шахты.

Под извергающимся из ракеты огненным потоком лежал мистер Гордонс.

Одежда на нем сгорела почти мгновенно. Затем расплавилась пластиковая плоть, а вслед за этим проволочки, трубочки, транзисторы и металлические соединения, накалившись, засветились красным, потом оранжевым цветом и вспыхнули белым огнем. Чиуна не было видно, но дверь комнаты управления вдруг распахнулась, дохнув на всех адским жаром бушующего в шахте огня, и снова захлопнулась за Чиуном, который быстро прошел к окну. Он успел увидеть, как ракета задрожала, затем приподнялась на несколько дюймов, зависла без движения, ее двигатели бешено взревели, вырвавшееся из них ослепительное пламя высветило дно шахты, и ракета, ускоряясь с каждым мгновением, пошла вверх. Шахту залил солнечный свет – ракета ушла в небо.

На дне шахтного ствола лежала кучка дымящегося электронного мусора.

Римо взглянул на Чиуна.

– Ты был прав, – сказал Чиун. – Он и в самом деле двигался смешно.

Доктор Карлтон зарыдала и выбежала из комнаты.

– Как ваша нога? – поинтересовался Смит у Римо.

– Лучше. Просто свело мышцу.

– Это хорошо, поскольку нам предстоит кое-что доделать.

– Например?

– Например, найти полиграфическую базу мистера Гордонса и уничтожить его штампы и запасы бумаг. Если все это найдем не мы, а кто-то другой, то проблема останется.

Римо кивнул и повернулся к Чиуну, чтобы обсудить новое задание. Но Чиуна в комнате не было.