Текст книги "Книга назидания"

Благоразумное правление

Примером этого является такой случай: Роджер, властитель Антиохии[231]231
  Рожер был князем Антиохии в 1112—1119 годах.


[Закрыть], написал моему дяде следующее: «Я направил одного из своих рыцарей в Иерусалим по важному делу. Прошу тебя, пошли своих всадников встретить его у Апамеи и проводить до Рафанийи»[232]232
  Дорога от Апамеи до Рафанийи проходила мусульманскими владениями.


[Закрыть]. Мой дядя выехал сам и послал привести рыцаря к себе, и рыцарь, встретившись с ним, сказал ему: «Мой господин направил меня по делу, которое должно остаться в тайне, но я заметил, что ты человек умный, и расскажу тебе о нем». – «Откуда ты узнал, что я умный человек, когда ты не видел меня до этой минуты?» – спросил его дядя. «Я оттого узнал это, – ответил рыцарь, – что во всех областях, где я проходил, я видел разорение, а твоя область благоустроена. Я понял, что только твой ум и надзор содействовали ее процветанию». После этого он рассказал ему, по какому делу ехал.

Эмир Фадль ибн Абу-ль-Хайджа, правитель Ирбиля[233]233
  Ирбиль — укрепленный город в Месопотамии в двух днях пути к югу от Мосула. Усама был там, вероятно, во время походов с войском атабека Зенги около 1132 года.


[Закрыть], рассказал мне следующее: [156] «Мой отец Абу-ль-Хайджа рассказывал мне, что султан Мелик-шах, как только прибыл в Сирию[234]234
  В 1086 году.


[Закрыть], послал его к эмиру Ибн Мервану, правителю Диярбекра, передать ему: «Я требую тридцать тысяч динаров». – «Я встретился с ним, – рассказывал Абу-ль-Хайджа, – и изложим ему послание».

«Сначала отдохни, – сказал он мне, – а потом поговорим». Наутро он приказал свести меня в баню и прислал принадлежности для бани, все из серебра. Он прислал мне также перемену платья, и принесшие сказали моему банщику: «Все эти принадлежности – ваши». Когда я вышел из бани, я надел свое платье и вернул Ибн Мервану одежду и все остальные вещи. Он оставил меня на несколько дней, а потом велел приготовить для меня баню, не рассердившись за возвращение вещей. Мне принесли в баню все приборы для бани еще лучше первых, и перемену платья, которая была лучше предыдущей, и банщик Ибн Мервана сказал моему банщику то же самое, что говорил прежде. Я вышел из бани, надел свою одежду и возвратил ему принадлежности и платье. Он оставил меня дня на три – на четыре, а затем снова велел свести меня в баню, и мне принесли туда серебряные принадлежности, лучше предыдущих, и перемену платья, лучше прежней. Но когда я вышел из бани, я надел свое платье и вернул все Ибн Мервану. Когда я явился к эмиру, он сказал мне: «О сын мой, я послал тебе одежду, которую ты не надел, и принадлежности для бани, которые ты не принял и возвратил. Что за причина этому?» – «О господин мой, – ответил я, – я пришел с поручением султана по делу, которое еще не закончено. Что же, я возьму, что ты мне пожаловал, и вернусь, а дело султана останется незаконченным? Выйдет, как будто я пришел только по своей нужде!» – «О сын мой, – отвечал эмир, – разве ты не заметил, в каком цветущем состоянии моя область, как многочисленны ее богатства и сады и как благоустроенны ее селения? Можешь ли ты думать, что я погублю все это из-за тридцати тысяч динаров? Клянусь Аллахом, я уложил золото в мешки в самый [157] день твоего прибытия. Я ожидал только, чтобы султан проехал мимо моих владений и ты мог догнать его с деньгами, так как я боялся, что, если я предоставлю ему то, что он требовал, он потребует от меня вдвое больше, когда приблизится к моей области. Не тревожь же своего сердца, так как твое дело уже исполнено». После этого эмир прислал мне три перемены платья, которые я возвращал ему, когда он их присылал, а также всю утварь для бани, которую он присылал мне в те три раза. Я принял все это, и, когда султан проехал через Диярбекр, эмир дал мне деньги, а я увез их и догнал с ними султана».

В хорошем управлении большая польза для благосостояния страны. Это видно из следующего случая.

Атабек Зенги, да помилует его Аллах, посватался к дочери правителя Хилята[235]235
  Город Хилят, расположенный на северо-западном берегу озера Ван, был в эту эпоху столицей Армении.


[Закрыть]; ее отец умар, и мать управляла областью[236]236
  Событие относится к 1134 году.


[Закрыть]. Хусам ад-Даула ибн Дильмадж тоже послал к ней сватов дли своего сына, правителя Бадлиса[237]237
  Бадлис (Битлис) – город в Армении (около Хилята).


[Закрыть]. Атабек с отличными войсками направился к Хиляту, избегая проезжих дорог, чтобы обойти Бадлис. Во время пути он проходил через горы, и мы делали привал, не разбивая палаток, и каждый выбирал себе место на дороге. Наконец мы достигли Хилята, и атабак расположился лагерем вокруг города.

Мы вошли в крепость Хилята и подписали, договор о приданом невесты. Как только дело было решено, атабек приказал Салах ад-Дину[238]238
  Имеется в виду Салах ад-Дин аль-Ягысьяни, наместник атабека Зенги в Хама.


[Закрыть] взять большую часть войска и идти осаждать Бадлис. Мы вышли с наступлением ночи, а утром были у Бадлиса. Хусам ад-Даула, правитель Бадлиса, вышел и встретил нас на некотором расстоянии от города. Он поместил Салах ад-Дина на площади, прислал ему отличное угощение, выразил готовность служить ему и пил с ним на площади.

«О господин мой, – сказал он, – что ты мне прикажешь? Ты ведь недаром удалился от своих и затруднил [158] себя походом». Салах ад-Дин ответил: «Атабек гневается за то, что ты посватался к девушке, которую он хотел взять в жены. Ты обещал ее родным десять тысяч динаров, и мы хотим получить их от тебя». – «Слушаю и повинуюсь», – ответил Хусам ад-Даула. Он тотчас же доставил ему часть денег и попросил отсрочить уплату остальных до назначенного им дня, и после этого мы возвратились обратно. Его область была в цветущем состоянии от хорошего управления, и он не потерпел никакого ущерба.

Это похоже на то, что случилось с Наджм ад-Даула Маликом ибн Салимом[239]239
  Владетель крепости Джа‘бара в верхнем течении Евфрата. между Бадлисом и ар-Раккой, наследовавший своему отцу в 1125 году.


[Закрыть], да помилует его Аллах.

Жоселен[240]240
  Вероятно, Жоселен I, граф эдесский (1118—1131).


[Закрыть] напал на ар-Ракку и на «Крепость»[241]241
  Сокращение обычного названия «крепость Джа‘бара».


[Закрыть] и занял местности, расположенные вокруг. Он захватил пленных и угнал большие стада и расположился напротив крепости, от которой его отделял Евфрат. Наджм ад-Даула Малик сел в лодку вместе с тремя-четырьмя слугами и переехал к Жоселену через Евфрат. Между ними была давнишняя дружба, и Жоселен был многим обязан Малику. Жоселен подумал, что в лодке едет гонец от Малика, но один из франков подошел к нему и сказал: «Это сам Малик сидит в лодке». – «Это неправда!» – воскликнул Жоселен, но к нему подошел другой воин и сказал: «Малик вышел из лодки. Он прошел мимо меня и идет сюда». Тогда Жоселен встал и вышел Малику навстречу. Он оказал ему почет и возвратил все захваченные стада и пленных, и если бы не разумное поведение Наджм ад-Даула, его область была бы опустошена. [159]

От судьбы не уйдешь

Когда пройдет назначенное время жизни, не будет пользы ни от доблести, ни от силы. Однажды я был свидетелем того, как войско франков пришло к нам, чтобы сразиться. Часть из нас вместе с атабеком Тугтегином[242]242
  Тугтегин—дамасский атабек (1104—1128) из династии Буридов.


[Закрыть] направилась к крепости аль-Джиср[243]243
  Крепость охраняла мост через аль-Аси (Оронт).


[Закрыть], чтобы осадить ее. Атабек и Ильгази ибн Ортук[244]244
  Ортукид Наджм ад-Дин Ильгази, правитель Мардина в Верхней Месопотамии (1108—1122).


[Закрыть] соединились с франками из Апамеи, чтобы воевать с войсками султана[245]245
  Имеется в виду сельджукский султан Мухаммед-шах (1105—1118).


[Закрыть]. Военачальник Бурсук ибн Бурсук[246]246
  Эмир Хамадана Бурсук был назначен главнокомандующим войсками султана Мухаммед-шаха в 1115 году.


[Закрыть] пришел с этими войсками в Сирию и остановился у Хама в воскресение девятнадцатого мухаррема пятьсот девятого года[247]247
  14 июня 1115 года.


[Закрыть]. Мы же сражались близ стен города с франками и, одержав над ними победу, отогнали их. С уходом франков мы успокоились. Я видел во время боя одного из наших товарищей, которого звали Мухаммед ибн Серайя. Это был юноша, отличавшийся большой силой. [160] На него напал франкский всадник, да проклянет его Аллах, и ударил копьем в бедро, так что копье проникло в тело. Мухаммед схватил копье рукой, когда оно оказалось в бедре, но франк стал тянуть его, чтобы захватить обратно. Мухаммед тоже тянул копье, не выпуская его из рук. Копье вертелось в бедре Мухаммеда, пока не пробуравило его. Мухаммед отнял у франка копье, погубив сначала свое бедро, и через два дня умер, да помилует его Аллах.

Я видел в этот день, находясь на одном из флангов нашего войска во время боя, как франкский рыцарь напал на нашего всадника. Он ударил копьем его лошадь и убил ее, так что наш товарищ оказался на земле пешим. Я не видел, кто это такой, из-за дальности расстояния между нами и направил к нему свою лошадь, боясь за него из-за франка, который его ударил. Копье застряло в теле лошади, и она лежала мертвой с вывалившимися кишками, а франк отъехал на некоторое расстояние, обнажил меч и стоял против нашего товарища. Когда я приблизился к нему, то увидел, что это сын моего дяди Насир ад-Даула Камиль ибн Мукаллад, да помилует его Аллах. Я остановился около него, вынул ногу из стремени и сказал: «Садись!» Когда он сел, я повернул голову своей лошади на запад, хотя город находился от нас к востоку. «Куда ты едешь?» – спросил мой двоюродный брат. «К тому, кто ударил копьем твою лошадь и ранил ее между ребрами», – ответил я. Насир протянул руку, схватил поводья лошади и воскликнул: «Тебе нельзя сражаться, когда на твоей лошади сидят два человека в полном облачении! Когда отвезешь меня в город, возвращайся и сражайся с ним». Я повернул назад, доставил Насира к своим и вернулся к этой собаке, но франк уже вошел в ряды войска. [161]

Помощь Аллаха

Я был свидетелем такого проявления милости Аллаха и его благого попечения.

Однажды франки, да проклянет их Аллах, расположились против нас с конницей и пехотой[248]248
  Имеются в виду события, вероятно, того же 1115 года.


[Закрыть] так, что их отделяла от нас река аль-Аси. Вода в ней поднялась на большую высоту, так что франки не могли переправиться к нам, и мы не были в состоянии переправиться к ним. Франки разбили свои палатки на горах, а часть их спустилась к садам, расположенным в стороне. Там они пустили своих лошадей на скошенное поле, а сами легли спать. Молодые пехотинцы из Шейзара сняли доспехи и, сбросив одежду, взяли мечи, переплыли к спящим франкам и перебили часть их. Остальные франки, в большем числе, бросились на наших товарищей, но те кинулись в воду и переплыли обратно, а франкское войско спустилось с горы, точно поток. Около них была мечеть, которую называли мечетью Абу-ль-Маджда ибн Сумейи. В ней находился человек по имени Хасан Аскет. Он стоял на крыше мечети и усердно молился; на нем была черная шерстяная одежда. Мы его видели, не у нас не было к нему пути.

Франки подъехали к мечети, сошли с коней у ее ворот и поднялись к нему. Мы все говорили: «Нет мощи [162] и силы, кроме как у Аллаха! Они сейчас убьют его!» Но Хасан, клянусь Аллахом, не прервал своей молитвы и не двинулся с места. Франки опустились на землю, сели на коней и уехали, а он все стоял на месте и молился. Мы не сомневались, что Аллах, да будет ему слава, ослепил их и скрыл его от их взоров. Слава всемогущему, милосердному!

Вот еще пример милости великого Аллаха. Когда царь румов[249]249
  Иоанн Комнен (1118—1143).


[Закрыть] осадил Шейзар в пятьсот тридцать втором году[250]250
  1138 год.


[Закрыть], из Шейзара вышло несколько пехотинцев, чтобы сразиться с ними. Румы разбили их и часть перебили, а часть взяли в плен. В числе пленников был один аскет из племени Бену Кардус, очень добродетельный человек из вольноотпущенников Махмуда ибн Салиха, правителя Алеппо[251]251
  Махмуд из династии Мирдасидов; умер в 1076 году.


[Закрыть]. Когда румы вернулись, они увели его с собой в плен, и он прибыл в Константинополь. Однажды его встретил там один человек и спросил: «Ты Ибн Кардус?» – «Да», – ответил он. «Пойдем, – сказал человек, – приведи меня к твоему господину». Он пошел с ним и представил его хозяину. Незнакомец стал его опрашивать о цене Ибн Кардуса, и они сошлись на сумме, удовлетворившей рума. Незнакомец заплатил деньги и дал Ибн Кардусу еще немного денег на расходы и сказал: «С этим ты доберешься до своих. Отправляйся и положись на великого Аллаха». Ибн Кардус вышел из Константинополя и пробирался, пока не вернулся в Шейзар. Это пример освобождения, ниспосланного великим Аллахом, и его скрытой милости. Ибн Кардус так и не знал, кто выкупил и освободил его.

Нечто подобное случилось уже со мной, когда франки напали на нас по дороге из Мисра[252]252
  Сражение, о котором Усама рассказывал в начале воспоминаний, произошло во время его переезда из Египта 7 июня 1154 года.


[Закрыть] и убили Аббаса ибн Абу-ль-Футуха и его старшего сына Насра[253]253
  Наср был не убит, а взят а плен, как это указано в соответствующем месте.


[Закрыть]. Мы [163] спаслись бегством на гору, находившуюся поблизости, и наши люди взобрались на нее, спешившись и таща лошадей за собой. Я сидел на разбитой кляче и не мог идти. Я стал взбираться на гору, сидя на лошади; склоны горы были покрыты впадинами и острыми камешками, и каждый раз, когда лошадь на них наступала, они осыпались у нее под копытами. Я ударил свою клячу, чтобы заставить ее подниматься, но она не могла и стала сползать вниз, увлекая за собой камни. Я сошел с лошади и поднял ее, а сам стоял на месте, так как не мог идти. Один из воинов спустился ко мне с горы и, схватив меня за руку, втащил наверх, а я тянул свою клячу другой рукой, и, клянусь Аллахом, я не знал, кто это такой, и никогда больше его не видел.

В это тяжелое время искали награды за малейшее благодеяние и требовали за все возмещения. Я как-то выпил у одного тюрка глоток воды и дал ему за это два динара. После нашего прибытия в Дамаск тюрок не переставал заявлять мне о своих нуждах и добивался своих целей благодаря глотку воды, тогда как тот, кто помог мне, был точно ангел, которого великий Аллах, смилостивившись надо мной, послал мне на помощь.

Вот еще пример милости великого Аллаха, о котором рассказал мне Абдаллах «надсмотрщик».

«Однажды я был заключен в тюрьму в Хейзане[254]254
  Город в Армении (около Ширвана)


[Закрыть], – говорил он. – Меня заковали в цепи и всячески притесняли, а у дверей тюрьмы поставили сторожей. Я увидел во сне пророка, да благословит его Аллах и да приветствует, который сказал мне: «Разорви цепь и выходи». Я проснулся, дернул за цепь, и она упала с моей ноги. Я встал и пошел к двери, желая открыть ее, но увидел, что она уже открыта. Я прошел мимо сторожей к расщелине в стене и думал, что не смогу просунуть в нее даже руку, однако пролез через нее и упал на кучу навоза, на которой остались следы моего падения и отпечатки моей ноги. Я спустился в долину, окружавшую стены, вошел в пещеру на склоне горы с той же стороны и говорил себе: «Сейчас они выйдут, увидят следы и схватят меня». Но Аллах, да будет ему слава, послал [164] снег, который покрыл эти следы. Сторожа вышли и ходили вокруг меня целый день, и я их видел. Когда же наступил вечер и я перестал опасаться погони, я вышел из пещеры и отправился в безопасное место».

Этот человек был надсмотрщиком на кухне Салах эд-Дина Мухаммеда ибн Айюба аль-Ягысьяни[255]255
  Наместник атабека Зенги в Хама (с 1135 года).


[Закрыть], да помилует его Аллах.

Борцы за веру и верность

Есть люди, которые сражаются, как сподвижники пророка, да будет доволен ими Аллах, ради рая, а не ради корысти или славы. Примером этого может служить следующее.

Когда франкский король аламанов[256]256
  Германский король Конрад III. участник неудавшегося второго крестового похода (1147—1149).


[Закрыть], да проклянет его Аллах, прибыл в Сирию, к нему присоединились все франки, которые были в Сирии, и он двинулся на Дамаск[257]257
  В июле 1148 года.


[Закрыть]. Войска и жители Дамаска выступили сразиться с ним. В числе их были законовед аль-Финдалави и старец-аскет Абдуррахман аль-Хальхули, да помилует их обоих Аллах. Оба они были из лучших мусульман. Когда они приблизились к франкам, законовед сказал Абдуррахману: «Не румы ли это?» – «Конечно»[258]258
  Настоящих «румов», т. е. византийцев, в этой коалиции не было. Ученый, вероятно, не отличал их от «франков» – европейцев.


[Закрыть], – ответил он. «До каких же пор мы будем стоять на месте?» – спросил законовед, и Абдуррахман воскликнул: «Иди во имя великого Аллаха!» Они выступили вперед и сражались, пока их обоих не убили в одном и том же месте, да помилует их обоих Аллах. [166]

А некоторые люди сражаются из верности. Вот один такой пример. Среди наших солдат был один курд по прозванию Фарис[259]259
  Арабское фарис значит «всадник, рыцарь».


[Закрыть], и был он всадник не только по имени, да еще какой всадник! Мой отец и дядя, да помилует их обоих Аллах, участвовали однажды в стычке с Сейф ад-Даула Халафом ибн Мула‘ибом[260]260
  Временный правитель Апамеи, убитый в 1106 году.


[Закрыть], который тогда дурно поступил с ними и предал их. Он собрал и снарядил войско, а они совсем не были подготовлены к тому, что произошло. Причиной этого было то, что он прислал гонца с предложением: «Пойдем в Асфуну[261]261
  Асфут — укрепленный город около аль-Маарры, к западу от Кафартаба.


[Закрыть]! Там франки, и мы заберем их в плен». Наши товарищи прибыли туда раньше него, сошли с коней, направились к крепости и сделали под нее подкоп. Пока они сражались, подъехал Ибн Мула‘иб и забрал лошадей тех из наших товарищей, которые спешились. Между ними и Ибн Мула‘ибом началось сражение, после того как кончился бой с франками. Оно становилось все ожесточеннее, и Фарис-курд бился с особенной храбростью. Он был ранен несколько раз, но не переставал сражаться и получал все новые раны, пока не был ими усеян. По окончании боя мой отец и дядя, да помилует их обоих Аллах, проходили мимо Фариса, которого несли бойцы. Они остановились над ним и поздравили его со спасением. «Клянусь Аллахом, – сказал Фарис, – я сражался не ради спасения! Вы сделали мне много добра и благодеяний, и я никогда не видел вас в такой опасности, как сегодня. Я сказал себе: „Буду сражаться впереди вас, чтобы отблагодарить вас за ваши благодеяния, и буду убит перед вами“.

Аллах, да будет ему слава, предопределил Фарису выздороветь от этих ран. Он отправился в Джабала[262]262
  Приморский город к югу от Ладикии.


[Закрыть], где находился Фахр аль-Мульк ибн Аммар[263]263
  Бывший эмир Триполи. После взятия этого города крестоносцами (в 1109 г.) одно время вел борьбу с ними из Джабала.


[Закрыть], а франки были в Ладикии[264]264
  Ладикия одно время принадлежала Мункызидам, но с 1108 года окончательно перешла к Антиохийскому княжеству.


[Закрыть]. Несколько всадников из конницы [167] Фахр аль-Мулька выступили из Джабала в Ладикию, а всадники Ладикии выступили оттуда, намереваясь сделать набег на Джабала. Оба отряда расположились на дороге, и между ними был пригорок. Один франкский всадник поднялся на пригорок со стороны их отряда, чтобы осмотреть местность, а Фарис-курд влез с другой стороны, чтобы сделать разведку для своих товарищей. Оба всадника встретились на гребне холма и бросились друг на друга. Они одновременно ударили один другого копьями, и оба упали мертвыми. Лошади продолжали бросаться друг на друга на холме, хотя оба всадника были убиты.

В нашем войске был сын этого Фариса по имени Аллан. У него была прекрасная лошадь и отличные доспехи, но он не был похож на своего отца. Однажды на нас напал Танкред, властитель Антиохии, и вступил с нами в бой еще прежде, чем разбил палатки[265]265
  Речь идет, по-видимому, о событиях весны 1110 года.


[Закрыть]. Этот Аллан, сын Фариса, сидел на хорошей сивой лошади, на одной из лучших лошадей. Он стоял на пригорке, когда один франкский рыцарь напал на него, а он как будто не обратил на это внимания. Франк ударил его лошадь копьем в шею и проткнул ее. Лошадь поднялась на дыбы и сбросила Аллана. Франк поехал обратно, а рядом с ним шла лошадь, у которой в шее торчало копье, и казалось, будто она идет сбоку, гордясь своей прекрасной добычей. [168]

Случаи с лошадьми

Если уже упоминать о лошадях, то между ними есть терпеливые, как среди людей, а есть и слабые. В нашем войске, например, был один курд по имени Камиль аль-Маштуб, человек доблестный, благочестивый и достойный, да помилует его Аллах. У него была черная, стойкая, как верблюд, лошадь. Как-то он столкнулся в бою с франкским рыцарем, и тот ударил его лошадь в шейные связки. Шея лошади свернулась на сторону от силы удара, и копье, пройдя через основание шеи, пронзило бедро Камиля аль-Маштуба и вышло с другой стороны. Но ни лошадь, ни всадник не пошатнулись от этого удара. Я видел рану на бедре Камиля после того, как она затянулась и зажила. Эта рана казалась больше всех, какие только бывают.

Лошадь Камиля выздоровела, и он снова участвовал на ней в боях. Он встретился однажды в сражении с франкским рыцарем, и тот ударил его лошадь в лоб и пронзил его. Но лошадь не покачнулась и уцелела и после второй раны. Когда рана затянулась и кто-нибудь накладывал ладонь руки на лоб лошади там, где была рана, ладонь оказывалась одинаковой ширины с этой раной. Вот удивительный случай, происшедший с этой лошадью. Мой брат Изз ад-Даула Абу-ль-Хасан Али[266]266
  Старший брат Усамы, покинувший вместе с ним Шейзар и умерший в Газе в 1152 году.


[Закрыть], [169] да помилует его Аллах, купил ее у Камиля аль-Маштуба. Она стала тяжелой на бегу, и он отдал ее как залог дружбы, которая была у нас с одним франкским рыцарем из Кафартаба. Лошадь пробыла у него год и пала. Тогда он прислал к нам, требуя ее стоимость. «Ты купил эту лошадь, ездил на ней, и она пала у тебя, – сказали мы. – Как же ты требуешь за нее плату?» – «Вы напоили ее чем-то, от чего умирают через год», – ответил нам франк. Мы удивились его глупости и ограниченности его ума.

Однажды подо мной была ранена лошадь у Хомса[267]267
  Вероятно, во время войны между Мункызидами и сы новьями Караджи, правителями Хомса и Хама (около 1115—1124 гг.).


[Закрыть]. Удар пронзил ей сердце, и в нее попало множество стрел. Она вынесла меня с поля сражения, хотя кровь шла у нее из ноздрей, как из сита, а я ничего не подозревал. Лошадь довезла меня до моих товарищей и пала.

Другая лошадь получила подо мной три раны у Шейзара во время войны с Махмудом ибн Караджей. Я продолжал сражаться на ней и, клянусь Аллахом, не знал, что она ранена, так как ничего особенного в ней не заметил.

Что касается слабости лошадей и чувствительности их к ранам, то вот пример этому.

Войско Дамаска однажды обложило Хама. Этот город принадлежал тогда Салах ад-Дину ибн Айюбу аль-Ягысьяни, а Дамаск – Шихаб ад-Дину Махмуду ибн Бури ибн Тугтегину. Я был в Хама, когда враги подошли к городу с большими силами. Правителем Хама был Шихаб ад-Дин Ахмед, сын Салах ад-Дина; он находился тогда на Телль-Муджахид. Хаджиб Гави ат-Тули приехал к нему и сказал: «Наши пехотинцы разошлись, и их шлемы блестят среди палаток. Враги сейчас двинутся на наших людей и погубят их». – «Отправляйся и вороти наших», – сказал Шихаб ад-Дин «Клянусь Аллахом, – ответил хаджиб, – никто не сможет их воротить, кроме тебя или такого-то», – он указывал на меня. [170]

Шихаб ад-Дин сказал мне: «Ты выйдешь и воротишь их». Я снял с одного из моих слуг кольчугу, которая была на нем, и надел ее. Затем я вышел и воротил сперва наших людей палицей. Подо мной была светло-гнедая лошадь, одна из самых породистых и рослых. Когда я воротил людей, враги уже двинулись на нас, и ни один всадник, кроме меня, не оставался вне стен Хама. Некоторые из них вошли в город, уверенные, что иначе их захватят в плен; другие спешились и были в моем отряде. Когда враги напали на нас, я осадил лошадь назад, повернувшись к ним лицом, а когда они отступили, я медленно последовал за ними вследствие тесноты и скопления людей. В ногу моей лошади попала стрела и пронзила ее. Лошадь упала вместе со мной, поднялась и снова упала. Я стал так сильно бить ее, что бойцы моего отряда сказали мне: «Войди в бастион, сядь на друлую лошадь». – «Клянусь Аллахом, – воскликнул я, – я не сойду с нее». Я видел у этой лошади такую слабость, какой еще не видел ни у одной.

Вот пример выносливости лошадей.

Тирад ибн Вухейб, нумейрит, участвовал в сражении племени Бену Нумейр. Они убили Шамс ад-Даула Салима ибн Малика, правителя ар-Ракки, и овладели городом[268]268
  Событие относится к 1125—1128 годам.


[Закрыть]. Бой шел между ними и его братом Шихаб ад-Дином Маликом ибн Шамс ад-Даула[269]269
  Правитель крепости Джа‘бара в верхнем течении Евфрата.


[Закрыть]. Под Тирадом ибн Вухейбом была породистая лошадь большой ценности. Она получила рану в бок, и кишки у нее вывалились. Тирад завязал их ремнем, чтобы лошадь не наступила на них и не разорвала, и продолжал сражаться до конца боя. Лошадь вернулась с ним в ар-Раику и там пала. [171]