Текст книги "На пике времени. Избранные труды. В поисках научной истины"

К тому же в гражданском законодательстве и правовой доктрине до сих пор не определена правовая природа сделок на разницу и гибридных сделок (фьючерсов, опционов, форвардных контрактов, сделок РЕПО и СВОП), что объективно затрудняет применение к данным договорам норм общего договорного права, содержащихся в ГК РФ. Формально построенные по модели договоров купли-продажи, сделки на разницу по своей юридической сущности не являются таковыми. В действительности они относятся к категории рисковых сделок, предметом которых выступает уплата разницы в цене базового актива.

В связи с наметившейся тенденцией к усилению роли государства в регулировании экономики в настоящее время на международном уровне обсуждается проблема создания международного экономико-финансового механизма для преодоления экономического кризиса в разных странах мира, в том числе в России. Одновременно требуется разработка соответствующего национального законодательства, вчастности гражданского, обеспечивающего должную эффективность применяемых государством мер в области экономики.

С этой целью в ГК РФ следует включить общие положения, определяющие правовую природу и содержание биржевых договоров. Комплексное же регулирование отношений, связанных с заключением и исполнением данных договоров, следует сосредоточить в отдельном законе, включающем в себя наряду с нормами частного права также нормы публичного права.

4. В ГК РФ отсутствуют общие положения о понятии и правовой сущности реституционных обязательств. Положение усугубляется тем, что, как было отмечено в начале настоящей статьи, в силу ст. 2 ГК РФ они вообще выведены за пределы отношений, регулируемых гражданским законодательством. О них упоминается лишь в ст. 167 и п.2 ст. 179 ГК РФ, в которых речь идет о последствиях признания сделок недействительными.

Так, согласно п. 2 ст. 167 ГК РФ «при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности – возвратить полученное в натуре… или возместить его стоимость в деньгах, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены в законе». В данном случае термин «реституция» означает возвращение сторон в первоначальное положение при признании заключенной между ними сделки недействительной.

В системе романо-германского права термин «реституция» понимается исключительно как универсальная мера (форма) гражданско-правовой санкции за нарушение гражданско-правового обязательства.

Англо-американская конструкция понятия ответственности как гражданско-правовой санкции за нарушение обязательства (remedy) шире понятия «мера гражданско-правовой ответственности» в романо-германском праве[46]46
  См.: Осакве К. Сравнительное правоведение. Схематический комментарий. М., 2008. С. 101.


[Закрыть]. Сам термин «реституция» в англо-американском праве понимается двояко: во-первых, он обозначает самостоятельное основание возникновения материально-правового обязательства наряду с другими основаниями – такими, как договор, деликт, Promissory Estoppel и т. д.; во-вторых – меры защиты от нарушения материально-правового обязательства, основанного на договоре, деликте, Promissory Estoppel, неосновательном обогащении и т. д.[47]47
  См.: Осакве К. Сравнительное правоведение. Схематический комментарий. М., 2008. С. 100–101.


[Закрыть]

Если руководствоваться исключительно положениями ст. 2 ГК РФ об отношениях, регулируемых гражданским законодательством, то в сферу такого регулирования попадают лишь обязательства, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности участников. Все остальные отношения не соответствуют условиям, определенным данной статьей. В то же время, помимо уже указанных ст. 167 и 179 ГК РФ, в ст. 307 ГК РФ, формулирующей понятие обязательства и основания его возникновения, предусматривается, что «обязательства возникают из договора, вследствие причинения вреда и из иных оснований, указанных в настоящем Кодексе». В наиболее обобщенном виде основания возникновения гражданских прав и обязанностей определены в ст. 8 ГК РФ. В частности, гражданские права и обязанности возникают вследствие неосновательного обогащения, судебного решения, установившего гражданские права и обязанности, и иных действий граждан и юридических лиц.

Принимая во внимание сказанное, можно сделать вывод о том, что все имущественные и неимущественные отношения можно разделить на две категории.

В первую группу входят отношения, строящиеся на принципах равенства, автономии воли и имущественной самостоятельности участников и основанные преимущественно на договоре.

Под равенством участников гражданских правоотношений следует понимать их юридическое (но не экономическое) равенство по отношению друг к другу, символизирующее наличие горизонтальных отношений между участниками, не находящимися в служебном и юридическом подчинении друг у друга. Под автономией воли подразумевается воля участников имущественных и неимущественных отношений на совершение определенных юридических действий, свободная от произвольного вмешательства со стороны других лиц, государственных и муниципальных образований в процессе ее формирования. Имущественной самостоятельностью именуют имущественную обособленность участников друг от друга, позволяющую им принимать самостоятельные решения об участии в соответствующих имущественных отношениях.

Ко второй группе отнесены имущественные и неимущественные отношения, вытекающие из иных оснований, не связанных с применением критериев, указанных для первой группы.

Реституционными отношениями, регулируемыми гражданским законодательством, называют имущественные отношения, связанные с внедоговорными основаниями возникновения и мерами защиты, используемыми в случае нарушения или оспаривания прав их участников.

Если говорить, например, о деликтных отношениях вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина, то бессмысленно использовать такие понятия, как «равенство сторон», «автономия воли» и «имущественная самостоятельность», в отношении причинителя вреда и потерпевшего лица. То же относится и к другим внедоговорным обязательствам.

О вертикализации предмета гражданского права (при авторском участии А. А. Рябова)

Источник опубликования: Мозолин В. П., Рябов А. А. О вертикализации предмета гражданского права // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2010. № 4 (10).

Вопросы имущественных отношений неразрывно связаны с вопросами предмета гражданского права. К их исследованию юридическая наука обращается по многим причинам. Наиболее значимы две. Первая – необходимость выявления структуры, принципов и логики развития общественных отношений, регулируемых гражданским правом, для построения адекватного механизма правового регулирования. Вторая, теснейшим образом связанная с первой, необходимость отграничения гражданского права от иных отраслей, структурирования нормативного материала в рамках целостной отрасли.

Современное учение о предмете гражданского права создано в советский период развития цивилистики, а основные теории предмета выкристаллизовались в ходе научной дискуссии, которая велась в рамках подготовки второй кодификации советского гражданского законодательства, и ее последующего обсуждения. С тех пор принципиальных изменений в учение о предмете гражданского права и о природе имущественных отношений привнесено не было. Наука гражданского права в этой части оказалась вполне консервативной, сохранив ту же систему координат, которая была задана логикой марксистского учения об экономических и общественных процессах и продолжала развивать мысли, высказанные в 40–70 годы 20 века.

Понимание природы имущественных отношений и по настоящий момент строится в разработанной Марксом системе базис-надстройка, в которой базисом называются отношения производственные, подчиненные особым законам развития человеческого общества. Они в своем функционировании, как считается, не зависят от воли конкретного человека, выступают двигателем общественного развития и прогресса человеческой цивилизации. Имущественные отношения, в отличие от отношений производственных, носят волевой характер. По мнению одних авторов, они являются самостоятельной группой общественных отношений, производных от отношений производственных, но не сливаются с ними. По мнению других авторов, имущественные отношения являются лишь формой (отдельной стороной) производственных отношений, но не отдельным от них общественным отношением. Однако при любом подходе, как отмечает А. А. Рубанов, имущественное отношение неотделимо от производственного, а связь имущественных и производственных отношений неразрывна[48]48
  А. А. Рубанов Имущественные отношения в международном частном праве. // Правоведение. 1982. № 6. С. 30.


[Закрыть].

Определяя суть имущественных отношений, выступающих предметом гражданского права и отличая их от имущественных отношений, регулируемых иными отраслями, подавляющее большинство авторов отмечают их товарно-денежный, стоимостный характер и выводят из этого характера особенности самого гражданского права. «Товарное обращение и связанное с ним действие закона стоимости, отмечает Д. М. Генкин, выражающееся в эквивалентности (возмездности) имущественных взаимоотношений сторон и обуславливают равноправное положение сторон правоотношения…»[49]49
  Д. М. Генкин. Предмет советского гражданского права. Советское государство и право. 1955. № 1. С. 105.


[Закрыть]. Мысль о том, что имущественные отношения непосредственно связаны с товарным производством и обращением, а также с действующими в этой области закономерностями формирования и реализации стоимости, проводится и советской, и российской цивилистикой весьма последовательно.

По сути, современное российское гражданское право в своей основе сформировано именно как право сферы товарного производства и обращения. Именно это подтверждают представления о его предмете, которые развивались в юридической науке на протяжении последних пятидесяти лет. Выведение особенностей гражданского права из сферы товарного рынка, при этом, можно считать абсолютно закономерным. Производство справедливо признавалось базисом существования общества, советское общество было обществом производственным. Сфера обращения, существовавшая в советский период, была рынком товарным (хотя, понятно, слово рынок не могло употребляться по идеологическим соображениям). Стоимость, как экономическое явление, четко вписывалась в рамки теорий стоимости, сформированных для товарных рынков, в т. ч. трудовой теории К. Маркса.

Экономическая ситуация в российском обществе за последние 20 лет претерпела кардинальные изменения, но, к сожалению, в части развития учения об имущественных отношениях юридическая наука не дала принципиальной оценки изменениям, которые произошли в экономике и давно и подробно описаны экономистами. Хотя категория стоимости – ключевая для понимания сути имущественных отношений, она оказалась на периферии интересов исследователей, несмотря на то, что именно стоимость является тем самым элементом, который связывает экономический базис и правовую надстройку.

Что же кардинально нового произошло в сфере имущественных отношений, что способно повлиять на представление об их существе и структуре? Прежде всего, помимо рынка – товарного, в России появились (точнее, возродились) иные рынки, функционирующие каждый по своим законам и по-своему преломляющие действие закона стоимости. Наиболее значимыми из них являются рынок финансовый и рынок результатов интеллектуальной деятельности. Помимо производительного, товарного и денежного капитала появился и развивается капитал фиктивный. Если стоимостная характеристика имущественных отношений является существенной для того, чтобы признать их едиными по своей природе и выделить в самостоятельный предмет правового регулирования, то различия в природе стоимости должны, по – логике, предполагать различия разных типов имущественных отношений и, соответственно, различия в их правовом регулировании, как в части статики, так и динамики имущественных отношений. Различия же в природе стоимости разных видов объектов имущественного оборота весьма велики.

Стоимость является выразителем экономической оценки, которую дает общество объекту, обращающемуся или потенциально готовому к обращению на рынке. В стоимости выражается всеобщая ценность объекта, а язык цифр является универсальным для определения этой ценности. Общее понимание стоимости, характерное для советской экономической и, соответственно, правовой науки, было хорошо раскрыто в Большой советской энциклопедии, по которой «…стоимость это общественное свойство вещи, приобретаемое в определенных исторических условиях – при наличии товарного производства. Стоимость создается в производстве, проявляется в обмене, когда произведенный товаропроизводителем товар приравнивается к другим товарам… Определенная пропорция, в которой одни товары обмениваются на другие, называется меновой стоимостью. Таким образом, стоимость внешне проявляется в акте обмена, т. е. в меновой стоимости, потребительная стоимость товара (полезность вещи) становится носителем меновой стоимости»[50]50
  Большая советская энциклопедия. М. 1976. т.24.Кн.1. С. 1563.


[Закрыть].

На товарных рынках стоимость формируется на основе объективных предпосылок. За конкретикой стоимости, что принципиально важно, всегда стоит конкретика объективных производственно-экономических факторов, внешне проявляющихся в динамике спрос-предложение. В этом оказываются едины трудовая теория стоимости, предложенная К. Марксом и иные теории стоимости.

Стоимость, функционирующая на товарных рынках, и заключенная в средствах производства и товарах, составляет реальный капитал. В динамике спрос-предложение на товарных рынках происходит не образование стоимости реального капитала, а ее выявление, которое основано на объективных факторах, коренящихся в фундаментальных закономерностях производства и потребления. Эти факторы существуют еще до того, как акт обмена или продажи был совершен.

Качественно иная ситуация складывается на других рынках, прежде всего на рынке финансовом, которого советское общество и, соответственно, советское гражданское право не знало. Фиктивный, по большей части, характер финансового капитала и стоимостной характеристики соответствующих объектов имущественных отношений, должной научной оценки со стороны цивилистов пока не получил. Не получил системной оценки и спекулятивный характер операций, характерный для значительной сферы финансового рынка. Однако, без таковых оценок построение развитой и внутренне непротиворечивой теории гражданского права, в современных условиях невозможно.

Впервые категорию «фиктивный капитал», как указывает А. Н. Трещев, применил и описал в своих трудах Карл Маркс. В 25 главе «Кредит и фиктивный капитал» III тома «Капитала» показано образование фиктивного капитала как этапа развития кредита, а в последующем и обособление его как капитала, имеющего свою обширную область использования[51]51
  А. Н. Трещев. Еще раз о фиктивном капитале в современной экономике. Экономические науки. № 8. 2004. С. 45.


[Закрыть]. «Невозможно установить, ссылается К. Маркс на современного ему автора, какая часть векселей возникает из действительных сделок, например из действительных покупок и продаж, и какая их часть искусственно создается (fictious) и состоит из одних только бронзовых векселей до наступления срока платежа по нему и, таким образом, создают фиктивный капитал из простых средств обращения»[52]52
  Маркс К. Капитал. Т.3 // Маркс К. Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 25.ч.1 С.441.


[Закрыть].

Понятие «фиктивный капитал», пишет П. В. Суворов, с одной стороны, соответствует, а с другой стороны, не соответствует базовому определению капитала. Это не экономический ресурс. Он большей частью представлен правом на получение регулярного денежного дохода, который представляется процентом на капитал и имеет спекулятивный характер. К. Маркс называет ценные бумаги «мыльными пузырями» денежного капитала. Вместе с тем, появление капитала, приносящего проценты, приводит к тому, что каждый определенный и регулярный денежный доход становится процентом на капитал независимо от того, возникает ли этот доход из капитала или нет. Все представляется в превращенном виде. Появляется фиктивное богатство, которое возрастает не из-за расширения производства, а в результате роста фиктивного капитала[53]53
  П. В. Суворов. Взаимодействие реального и фиктивного капиталов в условиях глобализации. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидат экономических наук. М.2007. С.13.


[Закрыть].

Именно отрыв фиктивного капитала от реальных процессов производства служит основой и необходимой предпосылкой для обособления от производственного сектора экономики в качестве относительно самостоятельных сфер – сферы обращения и финансовой сферы[54]54
  П. В. Суворов. Указ. Соч. С. 6.


[Закрыть]. Процессы образования фиктивного каптала четко видны на примере рынка акций. «Реальный капитал, указывает А. Н. Трещев, функционирующий в производстве или обращении, был собран при помощи эмиссии акций, т. е. первые акционеры, вкладывая свои деньги в акции, превратили их фактически в реальный капитал. Но акции, раз уж они выпущены, начинают жить своей особой жизнью, становятся предметом купли-продажи… повышается ли курс акций или понижается, реальный капитал акционерного общества при этом не увеличивается и не уменьшается. Между курсовой стоимостью акций и реальным капиталом возникает разрыв, который является основой образования фиктивного капитала… разрыв в кругообороте и обороте реального и фиктивного капитала… в своей основе имеет возникающее несоответствие между действительной и рыночной стоимостью (ценой) функционирующего капитала»[55]55
  А. Н. Трещев. Еще раз о фиктивном капитале в современной экономике. Экономические науки. № 8. 2004. С. 48.


[Закрыть]. «Реальный капитал, пишет он же, всегда находится в одной из трех своих форм: либо в денежной, либо в товарной, либо в производительной. Фиктивный капитал не находится ни в одной из этих трех форм. Реальный капитал есть стоимость, приносящая прибавочную стоимость; фиктивный капитал притягивает прибавочную стоимость, не будучи сам стоимостью»[56]56
  А. Н. Трещев. Еще раз о фиктивном капитале в современной экономике. Экономические науки. № 8. 2004. С. 47.


[Закрыть].

Получается, что фиктивный капитал возникает как бы «из воздуха», не будучи подтвержден реальным вещественным (товарным) наполнением. Это та стоимость, которая, внешне выявляясь в акте обмена объектами гражданского права (зачастую носителями реальной стоимости), на деле не имеет связи со стоимостью реальной, потребительской, т. к. заключает в себе денежную оценку, на которую меновая стоимость превысила реальную. В таком превышении концентрируются по большей степени экономические ожидания на будущее, а также ссудный процент, но не реальность потребительской стоимости, существующей здесь и сейчас в товарной форме.

Проблема взаимодействия реального и фиктивного капитала, как отмечает П. В. Суворов, остается недостаточно разработанной. Сам термин «фиктивный капитал», как особый капитал, отличный от денежного капитала, производительного и товарного, не получил распространения у современных исследователей. В основном анализируется взаимосвязь между реальным и финансовым капиталом, чаще – между реальным и финансовым секторами экономики.[57]57
  П. В. Суворов. Взаимодействие реального и фиктивного капиталов в условиях глобализации. Автореф. на соискание ученой степени кандидата экономических наук. М. 2007. С. 6.


[Закрыть] При этом, реальностью становится механизм самовозрастания фиктивного капитала, основанный на взаимопереплетающихся эффектах: эффекте масштаба, эффекте финансового доминирования, эффекте инвестиционного финансирования, эффекте казино. Финансовый капитал в условиях глобализации все больше становится представлен фиктивным капиталом, во много раз превышающим величину реального капитала, в связи с чем увеличивается разрыв между реальным и фиктивным капиталом.[58]58
  П. В. Суворов. Указ. соч. С. 10.


[Закрыть]

Противоречия между реальным и фиктивным капиталом все время возрастают. С одной стороны, фиктивный капитал развивается на основе и вслед за реальным капиталом и не может существовать без реального капитала, иначе он не получит прибыль, с другой стороны, фиктивный капитал, обладающий относительной самостоятельностью, оказывает существенное воздействие на движение реального капитала, как внутри народного хозяйства, так и в мировом масштабе. Краткосрочная прибыльность (мотив фиктивного капитала) берет верх над долгосрочными замыслами и планами (реальный капитал); значительное место в перераспределительном механизме занимают формы и методы фиктивного капитала, которые ведут к многочисленным махинациям и скандалам вокруг разных аудиторских, юридических и рейтинговых фирм, усиливается противоположный характер движения реального и фиктивного капиталов: реальный капитал возвращается владельцу после завершения кругооборота, фиктивный капитал не возвращается; реальный и фиктивный капиталы могут двигаться в противоположных направлениях и изменяться по величине независимо друг от друга. В условиях глобализации, в связи с колоссальным разрывом между реальным и фиктивным капиталами, нарушаются не только сложившиеся макроэкономические пропорции, но и возникают новые диспропорции: растет разрыв между инвестициями и сбережениями; появились страны с хроническим дефицитом текущих статей платежного баланса и страны с хроническим профицитом платежных статей; растет задолженность в различных формах проявления – суверенная, государственная, корпоративная, домашних хозяйств; трансграничное перемещение капиталов способствует распространению неустойчивости[59]59
  П. В. Суворов. Указ. соч. С. 10.


[Закрыть].

Появление и развитие фиктивного капитала неизбежно влияет как на статику, так и на динамику имущественных отношений. Для статики имущественных отношений принципиальное значение имеет все большее развитие конструкции «право на право», а также особых «фиктивных» вещей – объектов права собственности (ценных бумаг, имущественных комплексов, включающих ценные бумаги и права требования), неизбежно развивается особый режим права собственности на них. Для динамики имущественных отношений принципиальное значение имеет появление и широкое развитие обязательств и опосредующих их сделок, связанных с оборотом объектов – носителей фиктивного капитала, а также спекулятивных сделок, полностью лишенных товарной основы. Эти процессы идут параллельно друг другу, но четко вписаны в общую логику.

«Фиктивные» вещи, а также право на право в экономической литературе получили устойчивое наименование «актив». Именно этот термин сейчас является наиболее употребительным, практически заменив собой термин «капитал», «фиктивный капитал». При этом, смена категориального аппарата, как говорит П. В. Суворов, свидетельствует о новом качестве экономических отношений. Теперь объектом рыночных отношений является не традиционный товар, а его финансовая разновидность – актив. Товарные потоки как бы отходят на второй план. В экономических отношениях усиливается финансовая доминанта, которая, в конечном счете, является ни чем иным как абстрактным носителем стоимости. В результате происходит модификация всеобщей формулы капитала, которую исследовал К. Маркс. «Деньги-Товар-Деньги» модифицируется в «Деньги-Актив-Доход»[60]60
  П. В. Суворов. Указ. соч. С. 15.


[Закрыть].

Здесь же проявляются и эффекты, обеспечивающие механизм самовозрастания фиктивного капитала. Эффект масштаба, связанный с широким распространением акций в рыночной экономике и с вовлечением в операции на финансовых рынках всех слоев населения. Эффект ожидания будущего дохода, связанный с тем, что покупка акций есть покупка не просто «титулов собственности», а покупка ожидаемого дохода, который принесет капитал-собственность. Манипулируя облигациями, экономический субъект покупает или продает ожидаемый доход, который положен собственнику денежного капитала, переданному другому экономическому субъекту (акционерному обществу, государству и т. д.). Ожидания участников финансовых операций аккумулируются и существенно повышают рыночную капитализацию финансовых активов. Правда, может иметь место и обратный процесс, т. е. сокращение фиктивного капитала, если на рынке наблюдается спад ожиданий и резкое снижение цены финансовых инструментов.

Именно развитие фиктивного капитала и усиление его значения в экономических процессах влечет за собой необходимость дополнительной оценки ключевых юридических институтов, опосредующих статику и динамику имущественных отношений. В западной правовой и экономической науке все более и более настойчиво проводится мысль о «распаде» и дезинтеграции собственности как единого правового явления. Переосмысление традиционного понимания собственности, подчас ведет к выводам, не столько дополняющим или развивающим представления о ней, сколько размывающим и стирающих четкие границы в понимании права собственности.

Мнение о дезинтеграции, дифференциации, распаде данного права среди западных авторов стало устойчивым. В настоящее время оно упоминается и в переводной литературе, цитируется в работах российских ученых-юристов.

Отмечается, что важнейшим направлением перестройки законодательства и доктрины становится дезинтеграция права собственности – распад на отдельные функционирующие правомочия, распространяемые на неодинаковые объекты и субъекты права. В доктрине все шире и настойчивее проводится идея об исчезновении единого понятия права собственности, его трансформации. В соответствии с такой концепцией изменяется сама традиционная конструкция права собственности в гражданско-правовой доктрине».[61]61
  Гражданское и торговое право капиталистических государств. Отв. Ред. Е. А. Васильев. М. Международные отношения. 1993. С. 216.


[Закрыть] При рассмотрении традиционной для российского гражданского права триады правомочий собственника «владение, пользование, распоряжение», становится очевидным, что применение категории «пользования» для денег или ценных бумаг оказывается либо вообще бессмысленным, либо эта категория должна трактоваться принципиально по иному по сравнению с тем, что представляет собой пользование в отношении реальных вещей.

Несмотря на то, что категория пользования не раскрывается в гражданском законодательстве России, обычно под «пользованием» понимается извлечение из вещи выгод или полезных свойств путем воздействия, или при непосредственном воздействии на нее (построить на участке дом, пройти через участок, проложить коммуникации и т. д.). Традиция юридического осмысления пользования сквозь призму фактического воздействия на вещь весьма продолжительна и устойчива. Гегель, в «Философии права», раскрывая развитие понятия права собственности, определяет пользование как акт единичного для себя вступления во владение[62]62
  Гегель Г. В. Ф. Философия права. М.: Мысль, 1990. С.116.


[Закрыть]. Здесь, пользование – это активная деятельность, а акт пользования, воздействующего на вещь, и получение от этого какого-либо блага находятся в прямой причинно-следственной взаимосвязи. Но даже, если такое «пользование» рассматривать, как понимаемое весьма узко, то, тем не менее, и в широком смысле слова пользование (не ограничиваемое актами непосредственного воздействия на вещь) все равно плохо применимо к фиктивным вещам, и вообще не применимо к правам.

Пользование в широком смысле, предполагающее любую возможность получения выгоды (пользы) от имущества, неважно как эта польза получается – путем активных действий, либо без совершения пользователем таковых, предполагает получение пользы от свойств имущества. Как правомочие, имеющее надлежащее юридическое обеспечение, пользование должно предполагать как минимум следующее: 1) наличие у имущества определенных свойств, к которым обращен интерес пользователя; 2) действительная польза, которую эти свойства приносят заинтересованному субъекту; 3) возможность заинтересованного субъекта получать пользу от этих полезных свойств, не обращаясь за содействием к обязанному лицу, причем не важно, как эти полезные свойства приносят пользу: будучи извлеченными из имущества путем активных действий, или естественно проистекая из свойств имущества (как цветок, благоухающий в вазе на подоконнике). К деньгам и ценным бумагам такое понимание пользования, разумеется, не применимо. Ключевым (с точки зрения реализации заключенных в них интересах субъектов) правомочием их собственника является, без сомнения, распоряжение.

Не менее показательна и принципиальна трансформация традиционной обязательственно-правовой конструкции купли-продажи в спекулятивные договоры, носящие рисковый характер.

Фактор экономических ожиданий, относящихся к объектам гражданского права и имущественным правам, является ключевым для спекулятивного рынка, спекулятивных операций и сделок. Именно здесь, в сфере, где происходит не образование, а преимущественно «притягивание прибавочной стоимости» теми инструментами, которые сами стоимостью не являются, мы сталкиваемся с особым феноменом спекуляции.

Современное гражданское законодательство России не использует категории «спекуляция», «спекулятивные операции», «спекулятивные сделки». Осторожно к ним подходят и современные правоведы, хотя в трудах дореволюционных авторов они использовалась и весьма часто. Тем не менее, в настоящее время спекуляция как хозяйственная цель, к которой стремятся субъекты имущественного оборота, не просто широко распространена, она задает логику значительного числа экономических процессов, определяет вектор развития целых областей современной экономической системы, формирует особые, необходимые только, или преимущественно для спекуляции институциональные образования: биржи, клиринговые компании и т. п.

Спекуляция происходит от обычных товарных операций купли-продажи и остается в той или иной степени зависима от них. Но, диалектика экономики такова, что спекуляция на определенном этапе развития торговли оторвалась от своей товарной основы и в чистом, кристаллизованном виде стала особым способом получения дохода, не связанным с реальным оборотом каких-либо имущественных ценностей, за исключением денег. По меткому замечанию П. Самуэльсона о природе спекуляции «…здесь происходит покупка и продажа не только реальных товаров, вроде кукурузы или хлопка, но и кое-что более таинственного – покупка и продажа кусков бумаги. Играя на бирже этими контрактами, мы меньше всего хотели бы, чтобы к нашим дверям подкатил грузовик с реальной «всамделишной» кукурузой или хлопком»[63]63
  П. Самуэльсон. Экономика. Т.2. М. Машиностроение. 1992. С. 81.


[Закрыть].

Доход от подавляющего большинства спекулятивных операций ни есть часть денежных средств, получаемых стороной в качестве встречного предоставления по возмездному договору. В идеальных моделях спекуляции, где она доведена до своего логического завершения, встречное предоставление при исполнении спекулятивных сделок не должно существовать вообще. Денежные средства движутся в одном направлении – от субъекта их теряющего (т. е. терпящего убытки) к субъекту их приобретающему (т. е. получающему спекулятивный доход) в зависимости от определенных обстоятельств (факторов рисков). Такого рода экономическая трансформация традиционной купли-продажи и мены товаров в особые спекулятивные операции игры на разнице не может являться безразличной для права. Соответственно, возникает потребность в системном переосмыслении традиционных для цивилистики правовых моделей, в частности моделей обязательственных, характерных для регулирования товарного рынка. Здесь право, как надстроечное явление, вынуждено догонять развитие экономического базиса общества, предлагая адекватный регулятивный механизм.

Существование основанного на риске сложного механизма, оказывающего огромное влияние на устойчивость экономики в целом, при практически полном отсутствии государственного регулирования этого сегмента экономики, как справедливо отмечает Л. А. Новоселова, представляет собой весьма опасную вещь[64]64
  Л. А. Новоселова. Регулирование рынка срочных финансовых инструментов. Правовые проблемы. «Банковское дело в Москве» № 2(86) 2002. (http://www.bdm.ru/arhiv/2002/02/index.html)


[Закрыть]. Потому, выработка способов государственного регулирования спекулятивного рынка средствами гражданского права задача крайне важная и актуальная на современном этапе развития правовой системы России.