Текст книги "Польша в советском блоке: от «оттепели» к краху режима"

Трудно сказать, как развивались бы события дальше, если бы Гомулка не потерял власть в декабре 1970 г. Не исключено, что «партизаны», всё усиливая свой натиск, в итоге и так вынудили бы его уйти в отставку. А затем, возможно, Польша превратилась бы в аналог национально-коммунистической диктатуры наподобие Румынии, КНДР или Советского Союза периода позднего сталинизма. Однако рабочий протест декабря 1970 г. нарушил партийным группировкам все планы. Гомулка и Мочар сошли с политической сцены, а бразды правления неожиданно получил «технократ» Э. Герек, чья эпоха спустя десять лет закончилась «Солидарностью» и скорым крушением Польской народной республики.

Внутрипартийная борьба в Польше и охлаждение советско-китайских отношений в конце 1950-х гг.

[158]158
  Издано в: Историк-славист. Призвание и профессия. К юбилею В. В. Марьиной. Отв. ред. К. В. Никифоров. М. – СПб., 2013. С. 169–185.


[Закрыть]

В 1956 г. Польская народная республика пережила глубокий политический кризис. Начавшись как процесс десталинизации, этот кризис быстро приобрел антисоветскую окраску: польское общество выступило за освобождение страны из-под влияния СССР. И хотя данное стремление не всегда шло рука об руку с отрицанием социализма, накал страстей был таков, что советское руководство решилось двинуть на Варшаву танки, чтобы не допустить возвращения к руководству партией Владислава Гомулки, который был снят с поста генерального секретаря в 1948 г. за несогласие с политикой И. В. Сталина. Проведенные советской и польской партийными верхушками экстренные переговоры в Варшаве 19 октября 1956 г. позволили разрядить ситуацию: делегация ЦК КПСС во главе с Н. С. Хрущёвым вынуждена была согласиться на занятие В. Гомулкой поста первого секретаря ЦК Польской объединенной рабочей партии (ПОРП), а Гомулка дал гарантии того, что ПНР останется в составе Организации Варшавского договора. На такую уступчивость, как считали некоторые члены ЦК ПОРП, Советский Союз подвигла позиция Компартии Китая, которая еще в январе 1956 г. устами председателя Госсовета Чжоу Эньлая выступила против механического переноса советского опыта строительства социализма в Китай (а значит – и в другие страны) и в дальнейшем всё более открыто критиковала «великодержавный шовинизм» СССР[159]159
  Стыкалин А. С. Позиция руководства КПК в условиях польского кризиса октября 1956 г. // Российско-польский исторический альманах. Вып. IV. Ставрополь – Волгоград – Москва, 2009. С. 82, 98–100.


[Закрыть]. Именно предостерегающие жесты со стороны Китая, по мнению ряда польских и китайских высокопоставленных лиц, уберегли ПНР от советской интервенции в октябре 1956 г. Так, первый секретарь ЦК ПОРП Э. Охаб (занимавший этот пост с марта по октябрь 1956 г.) спустя много лет прямо говорил в интервью: «…я убежден, что если бы Китай вовремя не прислал своего предупреждения, дело дошло бы до интервенции…»[160]160
  Torańska T. Op. cit. S. 89.


[Закрыть]. Того же мнения держался и занимавший на протяжении многих лет пост секретаря ЦК историк партии А. Верблян[161]161
  Werblan A. Chiny a Polski Październik // Dziś. 2006. № 10. S. 123–124.


[Закрыть]. Тем не менее по сей день неизвестны какие-либо предупреждения руководства КПК, высылавшиеся в Москву. Мы знаем лишь, что Мао Цзедун и КПК были в 1956 г. очень популярны в Польше, причем не только среди реформаторов, но и среди сталинистов. Первым они импонировали своими обновленческими идеями в области идеологии и экономики (кампания «ста цветов»), вторым – весьма настороженным отношением к антисталинским разоблачениям Хрущёва[162]162
  Стыкалин А. С. Указ. соч. С. 84.


[Закрыть]. В ходе польско-советских переговоров в Варшаве 19 октября 1956 г. ссылок на мнение «китайских товарищей» не звучало, равно как и во время заседаний Президиума ЦК КПСС тех дней. Однако то, что китайский фактор принимался во внимание, подтвердил сам Н. С. Хрущёв, который признался в мае 1957 г. польскому послу, что лишь после встречи 23 октября 1956 г. с делегацией КПК в Москве в преддверии совещания компартий стран «народной демократии» он отбросил мысль о силовом вмешательстве во внутренние дела Польши[163]163
  Там же. Указ. соч. С. 91.


[Закрыть].

Выражая свою поддержку Польше, китайские руководители исходили из установки о порочности советского диктата в коммунистическом движении (что не мешало им выступать за признание морального лидерства СССР в этом движении). Главным их требованием было равноправие всех социалистических стран. В своей критике СССР китайское руководство строго соблюдало определенные границы и совсем не приветствовало резкое ослабление советского влияния в Центральной Европе. Например, КПК осудила призывы убрать советские войска из Польши и негативно восприняла снятие К. К. Рокоссовского с должности министра обороны ПНР[164]164
  Стыкалин А. С. Указ. соч. С. 95–96.


[Закрыть]. Однако польская верхушка, невзирая на эти оговорки, была так воодушевлена китайской поддержкой, что 28 октября 1956 г. направила в Пекин письмо благодарности и приглашение посетить Польшу. Ответом на это письмо стал визит в Варшаву Чжоу Эньлая в январе 1957 г.

Столь теплые взаимоотношения двух стран не являлись препятствием для критики Гомулки в Китае. Мао Цзедун по-прежнему считал польского лидера правым уклонистом и националистом (повторяя обвинения 1948 г.) и принимал меры, чтобы не допустить распространения польского примера на положение в КПК. Особенно явственным это стало осенью 1957 г., когда в Китае была свернута кампания «ста цветов» и была объявлена борьба с ревизионизмом[165]165
  Там же. С. 100.


[Закрыть]. Добившись расширения самостоятельности членов советского блока, китайское руководство считало свою задачу выполненной и совсем не желало ухудшения отношений с СССР. Напротив, осенью 1957 г. произошло новое сближение двух держав: был подписан секретный договор о военном сотрудничестве СССР и Китая, а Мао Цзедун выступил на совещании коммунистических и рабочих партий в Москве с предложением включить в текст заключительной декларации упоминание о ведущей роли Советского Союза в мировом коммунистическом движении. Польская делегация отнеслась прохладно к этой идее. Китайский посол в Варшаве Ван Бинь-нань позднее сообщал советскому послу П. А. Абрасимову о беседе Мао и Гомулки в кулуарах совещания. «Мао Цзедун привел такой пример: на каждом заводе есть директор, в каждом цехе есть начальник цеха, почему же тогда у стран социалистического лагеря не может быть руководителя? Мао Цзедун добавил, что в самой Польше Гомулку признают руководителем. На это Гомулка ответил, что если бы ПОРП выдвинула положение о руководящей роли Советского Союза, то оно не было бы принято народом. Мао Цзедун подчеркнул в свою очередь, что народ можно и нужно воспитывать»[166]166
  АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 42. Пор. 8. П. 352. Д. 035. Л. 2–3.


[Закрыть](примечательно, что тот же тезис о неприятии поляками руководящей роли СССР Гомулка повторил в мае 1969 г. в беседе с румынским вождем Н. Чаушеску[167]167
  AAN. XIA/58. K. 221–223.


[Закрыть]).

С 1958 г. начинается постепенное охлаждение советско-китайских отношений, вызванное стремлением Китая играть всё более независимую роль в мировом коммунистическом движении. Открытый конфликт разразился в июне 1960 г. на съезде Румынской рабочей партии в Бухаресте, где с разгромной речью выступил Н. С. Хрущёв (присутствовавший там в качестве гостя).

В этом конфликте ПОРП по инициативе Гомулки заняла однозначно просоветскую позицию, причем польский лидер не жалел резких слов по адресу китайцев, обрушиваясь на них с инвективами вполне в духе Хрущёва. Должно быть, больше всего первого секретаря ЦК ПОРП рассердила именно внезапность конфликта и необъяснимость, с его точки зрения, поведения китайской компартии. Добившись расширения суверенитета для Польши (но соглашаясь при этом играть роль «младшего брата» СССР), Гомулка не понимал, почему КПК постоянно ставит вопросы идеологического характера. Для него было неясно такое упорное стремление Китая оспаривать те или иные постулаты политики СССР и особенно стремление всячески затушевать эффект от антисталинских мероприятий Хрущёва. XX съезд КПСС, давший начало десталинизации, вызвал в Польше ту лавину, которая вернула Гомулку к власти. Естественно, польский лидер и не думал покушаться на его постановления. Претендовать на нечто большее, превращаться в некий аналог Югославии с ее совершенно самостоятельной линией поведения Польше было противопоказано: Советский Союз был главным гарантом новых западных границ страны. В Китае дело обстояло иначе. XX съезд сам по себе не слишком повлиял на внутреннее положение. Китай решал совсем другие задачи: располагая громадным потенциалом, он стоял на пороге превращения в сверхдержаву. Соответственно велики были и амбиции его руководства. Не держаться за добытое, а покорять новые рубежи – вот к чему был призван Китай. Поэтому его правящая верхушка, активно выступая за консолидацию коммунистического движения вокруг СССР, столь же активно ратовала и за равноправие всех стран социалистического лагеря, то есть за их право предпринимать независимые шаги в области идеологии, экономики и международной политики. Делегаты второго совещания коммунистических и рабочих партий, собравшиеся в Москве в ноябре 1960 г., подозревали, что неизменное подчеркивание КПК лидирующей роли СССР в этих условиях лишь маскирует желание китайцев перевести централизованное руководство движением в Пекин, когда станет понятно, что советские вожди не справляются с данной ролью. Неслучайно Мао Цзедун заявил в те дни: «Центр мировой революции находится в Китае»[168]168
  Боффа Д. История Советского Союза. Т. 2. От Отечественной войны до положения второй мировой державы. Сталин и Хрущёв. М., 1994. С. 517–518.


[Закрыть].

В. Гомулка использовал ноябрьское совещание 1960 г., чтобы развенчать китайские тезисы. «Не может быть никакой китаизации марксизма, – гремел он с трибуны. – Марксизм-ленинизм един и неделим!». Далее он заявил: поскольку ядерный щит СССР прикрывает весь социалистический лагерь, то его члены обязаны координировать свои внешнеполитические инициативы с интересами Советского Союза (сам того не подозревая, первый секретарь ударил по болевой точке советско-китайских отношений, поскольку еще в июне 1959 г. советское руководство отказалось делиться с Китаем ядерными секретами[169]169
  Боффа Д. Указ. соч. С. 513.


[Закрыть]). Гомулка объявил о недопустимости вынесения внутренних разногласий между компартиями на всеобщее обозрение и проведения линии, отличной от линии большинства «братских» партий в международных организациях. Также он взял под защиту тезис о мирном сосуществовании двух лагерей, отвергаемый КПК, и высказался о значении XX съезда КПСС, который «спас международное рабочее движение от последствий [сталинских] искажений»[170]170
  AAN. XIA/5. K. 226–263.


[Закрыть]. Китайские делегаты во главе с председателем КНР Лю Шаоцы пытались воздействовать на Гомулку в личной беседе, напомнив ему о 1956 годе. Разговор, однако, вышел крайне нервным: Гомулка был раздражен советско-китайским конфликтом и постоянно прерывал собеседников. Между прочим, Гомулка вспомнил об Албании – единственной союзнице Китая в Европе. Поведение ее вождя Э. Ходжи на данном совещании польский лидер назвал хулиганским. Лю Шаоци возражал: разве критика Ходжой Советского Союза в чём-то отлична от той, которую высказывал сам Гомулка в беседе с Чжоу Эньлаем в январе 1957 г.? И разве положение Албании сейчас в чём-то разнится с положением Польши в 1956 г.? Гомулка отвечал: во-первых, таких слов, как Ходжа, поляки никогда не употребляли, во-вторых, члены ПОРП критиковали советских товарищей не во всеуслышанье, а в-третьих, Албания и так получила от СССР больше, чем кто бы то ни было – стыдно должно быть «албанским товарищам» за такую неблагодарность! И вообще, продолжал Гомулка, как можно сравнивать Албанию и Польшу? В Албании процветает махровый сталинизм, людей убивают без суда на улицах, а на ком это отзывается? На международном коммунистическом движении, на его репутации! Отверг польский лидер и обвинение в великодержавном шовинизме, которое китайцы выдвигали по адресу СССР: якобы когда-то это и впрямь было проблемой, но теперь с ней покончено[171]171
  AAN. XIA/5. K. 37–55.


[Закрыть](интересно, что позднее, в 1970-е гг., уже находясь в отставке, Гомулка сам себе возразил на страницах мемуаров и вновь заклеймил КПСС, заявив, что она поддалась великорусскому шовинизму[172]172
  Gomułka W. Pamiętniki. T. 1. Warszawa, 1994. S. 370–371.


[Закрыть]).

Нарастающие противоречия отразились и на взглядах китайского и советского руководств на положение в Польше. Произошел как бы поворот на 180 градусов: «советские товарищи» выразили полную поддержку Гомулке во всех его начинаниях, зато сотрудники китайского посольства всё более прислушивались к мнению «догматиков», слепо приверженных сталинскому образцу социализма и обвинявших первого секретаря в отходе от единственно правильного пути.

Решительное наступление «догматики» предприняли в марте 1958 г., использовав для этого трибуну XI пленума ЦК ПОРП. Прежде, однако, они решили заручиться поддержкой Москвы и Пекина. 28 января 1958 г. советское посольство посетил председатель Ревизионной комиссии ЦК ПОРП С. Матушевский (в сталинские годы возглавлявший Административный отдел ЦК). Он представил послу П. А. Абрасимову целый список обвинений против Гомулки, заявив, в частности, что в стране падает жизненный уровень рабочих, прекращено строительство новых предприятий (а это грозит безработицей), в то время как на селе растет расслоение. «Если партия… – говорил Матушевский, – не возьмет по-настоящему в свои руки вопросы сельского хозяйства и не примет мер по предупреждению усиления кулацких и среднекрестьянских хозяйств, то это неизбежно приведет к еще большему классовому расслоению деревни и ее обогащению за счет ухудшения положения рабочего класса, что может создать реальную угрозу рабоче-крестьянскому союзу». Далее Матушевский заявил: «В руководстве партии имеются люди, которые сознательно стремятся сохранить ревизионистов в партии. На мой (Абрасимова. – В. В.) вопрос, кого он имеет в виду, Матушевский прямо не ответил, но дал понять, что это делают люди непольской национальности, но близко стоящие к Гомулке». Гость также сообщил послу, что на ближайшем пленуме с Гомулки спросят, почему он сохранил ревизионистов в партии, а также потребуют отчета о ноябрьско-декабрьском совещании компартий в Москве. «В ходе беседы Матушевский заметил, что ЦК ПОРП ведет политику сохранения провалившихся и скомпрометированных партийных кадров непольской национальности, переставляя их с места на место на ответственных участках партийной и государственной работы… Гомулка ничего не делает для того, чтобы пересмотреть и укрепить аппарат ЦК ПОРП политически стойкими и преданными делу строительства социализма кадрами. Он (Матушевский. – В. В.) сообщил, что из 30 заведующих, заместителей заведующих и секретарей комиссий ЦК ПОРП 21 человек является евреем по национальности. На ответственных участках идеологического фронта, начиная с ЦК ПОРП и кончая редакциями многих газет и журналов, а также в руководстве Польского радио, как правило, стоят лица непольской национальности, которые и определяют идеологическую линию партии. Больше того… и среди членов ЦК ПОРП имеется значительная группа евреев, которые заранее уславливаются и проводят свои предложения в решениях пленумов». Нарисовав столь апокалиптическую картину, Матушевский, должно быть, думал, что посол тут же отправит соответствующее уведомление в Москву, а его самого заверит в дружеских чувствах и поблагодарит за ценную информацию. Так бы, конечно, и случилось, если бы дело происходило до 1956 г., когда советское руководство выражало обеспокоенность большим числом евреев в высших эшелонах власти в Польше. Но теперь ситуация изменилась, и Абрасимов лишь посоветовал Матушевскому донести свою озабоченность до Гомулки, выразив убежденность, что всем партийным кадрам нужно сейчас сплотиться вокруг первого секретаря. Матушевский с неохотой согласился с ним, явно опешив от такого ответа[173]173
  АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 42. Пор. 8. П. 352. Д. 035. Л. 9–16.


[Закрыть].

Намного больше понимания «догматики» нашли в китайском посольстве, о чем прямо сообщил Абрасимову Ван Бинь-нань. Добрые взаимоотношения, существовавшие тогда между Советским Союзом и Китаем, способствовали большой откровенности двух дипломатов: из частых визитов Ван Бинь-наня к Абрасимову в 1958 г. вообще складывается впечатление, что китайский коллега пытался как-то координировать действия с советским послом (такой доверительности, возможно, способствовало и то, что Абрасимов в 1956–1957 гг. занимал должность посланника-советника в Пекине). 15 марта 1958 г. Ван Бинь-нань передал Абрасимову мнение «догматиков» о только что состоявшемся пленуме ЦК ПОРП. На этом пленуме один из лидеров данной группировки, заместитель министра труда и соцобеспечения В. Клосевич выступил с критикой экономического доклада С. Ендрыховского (члена Политбюро, возглавлявшего Комиссию по планированию при Совмине). Клосевич также задал вопрос руководству, почему польская делегация не хотела включать фразу «во главе с Советским Союзом» в заключительную декларацию Московского совещания компартий мира. Выступавшего поддержал целый ряд членов ЦК из числа «догматиков», однако это не спасло «возмутителя спокойствия» от расправы – он был исключен из ЦК и потерял должность в министерстве (его соратник С. Матушевский был понижен до рядового члена Ревизионной комиссии). Тем не менее, по словам Ван Бинь-наня, «догматики» вовсе не считали, что потерпели поражение на партийном форуме. «Положительная роль пленума (по мнению “догматиков”. – В. В.) сводится к следующему: во-первых, была подвергнута критике ошибочная, ревизионистская линия руководства ПОРП; во-вторых, в результате этой критики внесены частичные изменения в решения XI пленума, было принято решение о Московской декларации представителей коммунистических и рабочих партий». Далее Ван Бинь-нань поведал Абрасимову о состоявшейся сразу после пленума его встрече с членом Политбюро Э. Охабом. (Именно Э. Охаб в сентябре 1956 г. летал на съезд КПК и сообщил китайскому руководству о ситуации в Польше. Его визит стал важнейшим событием в налаживании польско-китайского сотрудничества в то время.) Выяснилось, что Охаб целиком разделял взгляд Гомулки на происходящее: главной опасностью он тоже считал ревизионизм, а что касается «догматиков», то их, по мнению Охаба, можно было разделить на две группы – противников Хрущёва и противников Гомулки. Охаб дал свое объяснение стойкому неприятию польским руководством лозунга «во главе с Советским Союзом»: 1) этот лозунг напрочь отвергали крестьяне, составлявшие большинство населения страны, а также значительная в Польше мелко-буржуазная прослойка; 2) многие партийцы не хотели признавать руководящую роль СССР, памятуя о роспуске Компартии Польши в 1938 г. (почти все лидеры которой были репрессированы); 3) неприязнь к такому лозунгу – это также наследие октябрьских событий 1956 г.; 4) нельзя было сбрасывать со счетов и историческую память поляков, которая традиционно была настроена против России. Ван Бинь-нань возразил Охабу, что выпячивание исторической памяти потворствует национализму (перефразировав, таким образом, тезис Мао Цзедуна о необходимости воспитания народа). Далее китайский посол, беседуя в Абрасимовым, принялся сравнивать СССР и Польшу. «Мао Цзедун неоднократно указывал, что вопрос “кто кого” решен окончательно только в СССР. Вопрос “кто кого” является вопросом частной собственности, и только в СССР полностью уничтожена частная собственность. В Польше этот вопрос далек от разрешения, если принять во внимание, что позиции частной собственности в городе и деревне весьма прочны. Ван Бинь-нань далее сказал, что с кем бы вы ни заговорили, приехав в СССР, вы почувствуете единую точку зрения различных людей на принципиальные вопросы внутренней и внешней политики. В Польше вы всюду чувствуете, что единой точки зрения не существует, что разные люди могут высказывать принципиально противоположные точки зрения на один и тот же вопрос внутренней или международной политики». Китайский представитель привел такой немыслимый для Советского Союза случай: первый секретарь китайского посольства Лю Цзюнь-лян недавно посетил город Радом по случаю 13-й годовщины его освобождения. «Торжественное собрание прошло с большим подъемом. Раздавались лозунги: “Да здравствует лагерь социализма во главе с Советским Союзом!”, “Да здравствует товарищ Хрущёв!”, “Да здравствует товарищ Мао Цзедун!”. Но когда первый секретарь посольства Лю Цзюнь-лян бросил лозунг “Да здравствует товарищ Гомулка!”, его в зале не поддержали»[174]174
  АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 42. Пор. 8. П. 352. Д. 035. Л. 60–65.


[Закрыть].

Ван Бинь-нань не скрывал от Абрасимова своего скептического отношения к польскому лидеру. 17 января 1958 г. он заявил советскому послу, «что, вероятно, Гомулка повторяет свои прежние ошибки, совершённые еще в 1948 г. В ПНР, продолжал посол, только говорят об изучении сельскохозяйственного опыта СССР, а фактически перенимают опыт Югославии»[175]175
  АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 42. Пор. 8. П. 352. Д. 035. Л. 7.


[Закрыть]. На очередной встрече, состоявшейся 14 ноября 1958 г., Ван Бинь-нань опять заявил, что Гомулке «по-прежнему присущи некоторые тенденции правого уклона». Абрасимов возразил на это: «Гомулка – самая сильная и влиятельная фигура в ПНР… он честный коммунист и его надо поддерживать», добавив: «Так называемые догматисты, среди которых есть и старые коммунисты, по существу занимаются фракционной деятельностью, критиканством, не помогают Гомулке, и всё это на руку ревизионистам. Ван Бинь-нань, согласившись со мной (Абрасимовым. – В. В.), заметил, что надо бы чаще встречаться с этими так называемыми догматиками и разъяснять им суть дела. [Я] ответил, что это личное дело Посла, я же считаю, что это внутреннее дело ПОРП»[176]176
  АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 42. Пор. 8. П. 352. Д. 035. Л. 175–176.


[Закрыть].

Невзирая на такое расхождение во взглядах, китайский посол и в дальнейшем продолжал наносить визиты в советское представительство, хотя уже не так часто. Еще 25 января 1960 г., всего за несколько месяцев до обличительной речи Хрущёва в Бухаресте, Ван Бинь-нань подробно проинформировал Абрасимова о грядущих перестановках в ЦК ПОРП. Советский посол выразил удовлетворение намеченными отставками ряда наиболее рьяных реформаторов и повышением в должностях людей консервативного склада[177]177
  АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 43. Пор. 27. П. 360. Д. 180. Л. 2.


[Закрыть].

Были, однако, в позициях двух послов и точки соприкосновения. Это относится прежде всего к реформаторам в составе польской верхушки. В польских условиях того времени реформаторы представляли собой бывших сталинистов, которые в конце 1956 г. круто поменяли свою линию и начали отстаивать даже более либеральные взгляды, чем Гомулка. В отличие от «догматиков», слепо приверженных советской модели социализма, реформаторы много рассуждали о польской специфике и выражали полную поддержку Гомулке. Тем не менее, будучи в прошлом его гонителями, они не вызывали доверия первого секретаря и постепенно отодвигались от власти. Как видим из беседы дипломатов, советский и китайский послы приветствовали такую политику. Самой раздражающей фигурой для обоих послов являлся секретарь ЦК Е. Моравский, ответственный за работу с молодежью, культуру и внешние партийные связи. К примеру, 11 ноября 1958 г. во время той самой беседы, где дипломаты не сошлись во мнениях насчет «догматиков», оба они выразили свое отрицательное отношение к Моравскому. «Ван Бинь-нань назвал Моравского двуличником за то, что последний до VIII пленума ПОРП (в октябре 1956 г. – В. В.) выступал с резкой критикой в адрес В. Гомулки, а после VIII пленума “преобразился”. [Ван Бинь-нань] обвинил его в роспуске Союза польской молодежи, ревизионистском, антинационалистическом (? – В. В.) и антисоветском разгуле польской печати, анархии в культуре, при этом он вспомнил, что продажный польский писатель Хласко получил в свое время премию не без ведома Моравского. Кроме того, по словам Посла, Моравский выступал против смертного приговора Имре Надю». Досталось в том разговоре и неформальному лидеру реформаторов, члену Политбюро Р. Замбровскому, которого Ван Бинь-нань «обвинил в исключении из партии и снятии с работы многих честных старых коммунистов». Все эти выпады не встретили возражений у Абрасимова[178]178
  АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 43. Пор. 27. П. 360. Д. 180. Л. 175–176.


[Закрыть]. В другой беседе, состоявшейся 31 марта 1958 г., послы обсудили положение дел в редакции органа ЦК ПОРП газеты «Трибуна люду». Ван Бинь-нань со слов жены передал Абрасимову мнение сотрудницы газеты А. Сольской (супруги вице-премьера П. Ярошевича), которая якобы заявила, что «в редакции нет необходимости проводить кампанию по чистке партии, так как там нет нежелательных лиц и некого чистить». Абрасимов на это заметил, «что первым таким нежелательным лицом является сам главный редактор Касман». Ван Бинь-нань согласился с ним и добавил, что «супруга Ярошевича естественно находится под влиянием мужа, “который занимает центристские позиции”»[179]179
  АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 42. Пор. 8. П. 352. Д. 035. Л. 79.


[Закрыть].

Заметим, кстати, что у реформаторов хватало обвинителей в советском представительстве и без китайского посла. Так, 9 января 1959 г. немало негатива вылил на них глава парторганизации варшавского отделения Союза польских литераторов, заместитель члена ЦК ПОРП Е. Путрамент. Он поделился с Абрасимовым впечатлениями о недавнем съезде Союза, где была подвергнута резкой критике деятельность цензуры. Путрамент «обвинил ответственных товарищей в партии в том, что они занимают примиренческую позицию по отношению к отдельным “гнилым, наносящим вред” польским писателям, что отсутствие в партии единого мнения о польском литературном творчестве не способствует идейному укреплению рядов литераторов, ослабляет влияние партии в их среде. Путрамент выделил группу Жулкевского, Данилевича (руководители Отдела культуры в ЦК ПОРП. – В. В.) и поддерживающего их Моравского, которая проповедует политику невмешательства в дела польских писателей, надеясь, что они постепенно врастут в социализм»[180]180
  АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 43. Пор. 9. П. 358. Д. 035. Л. 4.


[Закрыть]. Солидаризировались в своем отношении к реформаторам также и лица из ближайшего окружения Гомулки. 11 сентября 1959 г. на квартире посла прошла встреча Абрасимова с членами Политбюро З. Клишко и И. Лёга-Совиньским (оба они подверглись репрессиям при Б. Беруте и вернулись во власть вместе с Гомулкой). Клишко поделился с послом мнением, что «наиболее сложным и тяжелым участком продолжают оставаться идеологические вопросы, что лично он и другие члены Политбюро считают нетерпимым положение в польской печати… Он плохо отозвался о газете “Трибуна люду” и ее редакторе Касмане, заявив, что “это далеко не боевой орган Центрального Комитета партии”. Поддержанный Лёга-Совиньским, Клишко сказал, что Моравский со своими обязанностями по руководству идеологическим фронтом явно не справляется и что время поставить вопрос о создании комиссии из членов Политбюро по руководству вопросами идеологии… Тут же он сообщил, что Моравский в текущем году половину своего отпуска провел в Австрии, и на вторую половину отпуска поехал в Италию, хотя его туда никто не приглашал». Прошелся Клишко и по воспитательной работе с молодежью, которую тоже курировал Моравский. Абрасимов поинтересовался, правда ли, что снятый со своего поста «за ревизионизм» бывший главный редактор теоретического органа ЦК ПОРП журнала «Нове дроги» Р. Вэрфель получил должность секретаря по пропаганде воеводского комитета партии во Вроцлаве, где верховодил другой реформатор – В. Матвин. «Товарищ Клишко ответил, что действительно на днях он узнал, что во время отпуска товарища Гомулки, Клишко и других членов Политбюро Моравский и Мат-вин протащили Верфеля на пост секретаря Воеводского комитета ПОРП, что этим очень возмущался по приезде из отпуска Гомулка, и они намерены пересмотреть на Политбюро это назначение»[181]181
  АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 43. Пор. 9. П. 358. Д. 035. Л. 51–53.


[Закрыть]. Наконец, и сам Гомулка очень четко определил свое отношение к двум противоборствующим группировкам в ЦК на встрече с венгерской партийно-правительственной делегацией в марте 1960 г. (о содержании беседы поведал Абрасимову посол Венгрии Я. Катона 24 марта 1960 г.): «Говоря… о Моравском, Гомулка охарактеризовал его как ревизиониста и как человека, который несет основную ответственность за положение на идеологическом фронте. Гомулка якобы сказал, что в ПОРП была также группа людей, выступавших против КПСС и лично товарища Н. С. Хрущёва, однако теперь и она полностью отошла от своих прежних взглядов»[182]182
  АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 43. Пор. 9. П. 358. Д. 035. Л. 26.


[Закрыть].

Под «группой людей» первый секретарь подразумевал, конечно же, «догматиков». Действительно, к 1960 г. они почти сошли со сцены. У власти остались лишь те, кто целиком и полностью принял точку зрения партийного лидера. Но всё же, прежде чем признать свое поражение, «догматики» предприняли попытку донести свои взгляды непосредственно до руководства КПСС, действуя через голову советского посла, который был настроен по отношению к ним явно недоброжелательно. Своим эмиссаром они выбрали главу католической проправительственной организации Товарищество ПАКС Б. Пясецкого. ПАКС, созданный в послевоенные годы, зарекомендовал себя как послушное орудие власти, умело действующее во вред польскому епископату. Опираясь на сплав христианских и социалистических идей, ПАКС неизменно поддерживал все мероприятия партии, направленные против католической иерархии, считая эту иерархию реакционной и антинациональной (поскольку она подчинялась Ватикану). Верхушка ПАКС имела тесные связи с Политбюро ЦК ПОРП. В ходе кризиса 1956 г. ПАКС ориентировался на консервативное крыло ЦК ПОРП, т. е. на тех, кого в скором будущем стали называть догматиками. При этом организация была на хорошем счету у советских дипломатов. Автор информационной справки о ПАКС, составленной для IV Европейского отдела МИД СССР в марте 1960 г., отметил, что «паксовские газеты и журналы были в то время (в 1956 г. – В. В.) одними из немногих, которые не только не печатали откровенно антисоциалистические и антисоветские материалы, но, наоборот, во многих случаях выступали объективно в защиту достижений социалистического строя в стране и основ польско-советской дружбы»[183]183
  АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 45. Пор. 46. П. 374. Д. 720/13. Л. 34.


[Закрыть]. Похвалы от советского дипломата удостоился и Б. Пясецкий, который, по словам автора справки, проявил себя в 1956 г. «как реально мыслящий деятель, здраво оценивающий опасность разнузданной антисоциалистической и антисоветской кампании…»[184]184
  АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 45. Пор. 46. П. 374. Д. 720/13. Л. 35.


[Закрыть]. Не могло не импонировать советской стороне также и то, что «все звенья ПАКС сотрудничают на местах с правлениями Общества польско-советской дружбы, принимая активное участие во всех проводимых этим Обществом мероприятиях. Кружки членов Общества созданы при всех отделениях ПАКС в стране»[185]185
  АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 45. Пор. 46. П. 374. Д. 720/13. Л. 43.


[Закрыть]. Удаление из Политбюро в октябре 1956 г. лидеров консервативного фланга не могло прийтись по душе этой организации. В информационной справке советского посольства говорится: «Оценивая направление и характер общественно-политической деятельности ПАКС после октябрьских событий (1956 г. – В. В.), а также в свете некоторых принципиальных моментов политики руководства ПОРП более позднего времени, необходимо подчеркнуть, что эта деятельность имеет определенные черты своеобразной оппозиции. Это особенно рельефно выступало в течение 1957 года, когда ПАКС резко негативно оценивал многие основные положения “польского пути к социализму”»[186]186
  АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 45. Пор. 46. П. 374. Д. 720/13. Л. 38.


[Закрыть]. Работник советского посольства отметил также, что «линия поведения ПАКС в это время не могла быть приемлема для некоторой части польского руководства, которая расценила ее как сопротивление установкам VIII пленума ЦК ПОРП (в октябре 1956 г. – В. В.). Вот почему определенное время отношение к ПАКС характеризовалось явным недоброжелательством и даже были попытки его ликвидировать»[187]187
  АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 45. Пор. 46. П. 374. Д. 720/13. Л. 35–36.


[Закрыть]. ПАКС чувствовал себя обманутым. «До 1956 г., – сообщал автор справки, – польское руководство довольно широко использовало различные католические организации и группы, а из них – в первую очередь ПАКС, для укрепления своего влияния на верующих и ослабления позиций католической церкви. Им оказывалась серьезная материальная и организационная поддержка. Деятельность всех этих объединений постоянно направлялась и руководилась соответствующими инстанциями… В настоящее время польское руководство, очевидно, не придает серьезного значения вопросу использования движения прогрессивных католиков…»[188]188
  АВП РФ. Ф. 0122. Оп. 45. Пор. 46. П. 374. Д. 720/13. Л. 48.


[Закрыть]