Текст книги "Стратегии выдающихся личностей"

Женщина-союзница. Сила двойной самодостаточности

Женщина-союзница – весьма любопытная и явно неоднозначная ипостась. Как правило, это сильные и самобытные натуры. Они зачастую не соглашаются на совместную миссию, очень часто выдвигают параллельно свою собственную. Не всегда их жизнь удается; порой она идет под откос, когда партнер демонстрирует вампирический, поглощающий всю энергию, характер. Но у женщин-союзниц складывается прекрасная мозаика жизни, когда они сильнее своих мужчин и выступают в роли ведущих.

Самые восхитительные примеры, конечно, Елена Рерих и Мария Склодовская-Кюри. Это те женщины, которые сумели нести знамя двойной, семейной миссии. Совершенно различные по психотипу, но неизменно уверенные в себе, они излучали любовь и зажигательную веру в партнера. Их отличало абсолютное игнорирование проблем быта, не волновали житейские трудности, они знали, что главное – это миссия и неразрывно связанная с нею семья. Они прожили красивую, полную побед жизнь, а способность видеть суть и анализировать текущую ситуацию предоставляла им громадные преимущества. Елена Рерих сумела дважды спасти своего мужа: первый раз – убедив оставить родную страну; второй – раскрыв его многогранные таланты. Мария Склодовская-Кюри совершила не меньший подвиг: после трагической и нелепой гибели партнера она посвятила оставшуюся долгую жизнь возвеличиванию его имени, их общей миссии и детям.

Еще две сильные, незаурядные женщины достойны пристального внимания. Симона де Бовуар, равноценный партнер и союзник в философско-литературной миссии, совершенной совместно с Жаном Полем Сартром, и эпатажная Гала, яркая подруга эксцентричного Сальвадора Дали. Если бы не было Симоны, влияние Сартра оказалось бы вполовину меньшим; она придала его портрету недостающее свечение, некий поток искр, направленный на мир. Такое возможно лишь при соприкосновении двух кремниевых характеров, двух взрывоопасных ядер. Они прекрасно подпитывали друг друга при жизни, взаимно дополняя всеми возможными способами, в том числе скабрезными; они определенно заслужили честь лежать рядом в одной могиле. Но если Симона и Сартр «делали» друг друга интуитивно, осторожно дорисовывая нужные (хотя порой и несуществующие) черты, то совсем иной размах получился у Галы с Дали. Что касается этой пары, то Гала могла бы слыть только помощницей, если бы не мощный, всепроникающий свет, направленный на спутника. Именно этот прожектор и сделал его гением – в восприятии удивленного, шокированного мира. Поверим на слово французскому поэту Андре Бретону: «Дали и Гала – не муж и жена и уж тем более не художник и его муза». Влияние Галы на творчество и жизнь Дали невозможно измерить словами, но есть факт: после ее смерти живописец, прожив еще семь лет, почти ни с кем не общался и не выходил из дома. «Гала возится с Дали, как с ребенком, читает ему на ночь, заставляет пить какие-то таблетки, разбирает с ним его ночные кошмары и с бесконечным терпением рассеивает его мнительность» – это воспоминание Лидии, сестры Галы, вроде бы свидетельствует о роли скорее помощницы, чем союзницы в жизни неприспособленного к быту гения. Но не все так просто. Именно она была той пуповиной, к которой был навечно привязан художник с того момента, как познал эту на редкость пикантную особу. Гала обладала опытом создания гениев – выступая в роли союзницы в своей демонической страсти сделать своего мужчину великим. До Дали она уже вырастила знаменитого поэта (стихи которого сама считала сущим бредом), известного под псевдонимом Поль Элюар. Ей якобы принадлежат следующие потрясающие слова: «Гений – это неординарность, возведенная в превосходную степень. Так вот я и возвожу». Кажется, она могла бы сделать великодушным творцом самого Люцифера.

Образ женщины-союзницы встречается реже распространенного образа женщины-помощницы. Союзницы деятельны, они борцы по натуре и вступают в схватку даже тогда, когда их жизненный проект несколько иной, чем у партнера. У них более высокая планка целей. Союзницы рождаются из сильных партнерш, помощниц, умеющих чувствовать дыхание Вселенной; их отличает креативность, готовность не столько следовать, сколько управлять жизненным циклом. Но они преданы мужским проектам, чаще отказываясь от собственных, чем следуя ими параллельно. В жизни они становятся частью мужчины, но на любом участке пути способны выступать и самостоятельно. Порой они спасают партнеров (Галина Вишневская, Елена Боннэр, Ирина, жена Ярослава Мудрого), готовы вместе творить (Симона де Бовуар, Леся Украинка, Камилла Клодель). И в наиболее сильных своих проявлениях такие женщины способны продвигать партнера, как двигают фигуры на шахматной доске (Гала); защищают его жизненно важные интересы и отстаивают интересы его имени, семейного флага (Козима Вагнер, Елена Рерих, Мария Склодовская-Кюри). Чтобы понять принципиальную разницу между двумя типами женщин, можно обратиться к образам первой и третьей жен писателя Михаила Булгакова. Если нежная и упорная Татьяна Лаппа выступала в роли самоотверженной помощницы, то Елена Шиловская к моменту своего третьего замужества умела играть роль настоящей союзницы.

Одна из самых больших проблем союзниц заключается в отсутствии способности остановиться, прислушаться к себе, оценить себя со стороны, любить себя больше. Некоторые работы Камиллы Клодель по уровню мастерства и оригинальности идеи не уступают скульптурам великого Родена, но эта яркая женщина с невиданным уровнем творческого порыва просто загубила себя, не в силах противостоять вампирическому напору богохульного гения. Ее урок в том, что жизнь женщины – союзницы, помощницы, партнерши – должна быть подчинена в первую очередь ее собственным устремлениям и уж затем – союзу. А вот мятежная Симона де Бовуар при всей ее эпатажности и видимом осуждении брака («Сам принцип брака непристоен, поскольку он превращает в право и обязанность то, что должно основываться на непроизвольном порыве») сделала ставку на прочный союз и одержала победу. Она доказала, что можно сколько угодно лукавить и заигрывать с миром, но при реализации личной стратегии необходимо следовать апробированным принципам, не обманывать свою природу. Противоположным союзницам типом женщин могут быть независимые особы, готовые страстно играть на струнах мужской влюбчивости. Эти роли женщин можно назвать масками «не-союзниц». Их образы также могут быть сильными, самобытными, служить вдохновением для мужчин, в чье поле зрения они периодически попадают. Их уязвимое место – потенциальное одиночество, вытекающее из неспособности любить или недоразвитости этой функции. Частенько, как нарциссы, они направляют любовь на себя. Но, будучи даже столь крупными личностями, как, скажем, писательница Лу Саломе, оставившая след в жизни Ницше, фрейда и Рильке, они приходят к итогу, далеко не столь впечатляющему, явно не соответствующему их потенциалу. Среди примеров женщин-масок можно упомянуть Эвелину Ганскую и Полину Виардо, по которым воздыхали соответственно Оноре де Бальзак и Иван Тургенев. Образы «не-союзниц» обозначены с единственной целью: указать на то, что женщины, не примкнувшие к какому-либо мужскому проекту и при этом не сформировавшие свой собственный, сталкиваются с рисками оказаться на обочине жизни, в пелене одиночества гораздо чаще, чем имеющие ясные цели посвящения чему-либо или кому-либо своего жизненного проекта. Перефразируя изречение известного современного психоаналитика Уте Эрхардт об успешном проекте вышедшей из повиновения Золушки, замечу: Золушка может сколько угодно нарушать правила послушания и пассивного ожидания, но она сумеет добиться успеха только в том случае, если будет очень точно знать, чего она на самом деле желает.

Могущество увлеченной домохозяйки: «Я с тобой, но самодостаточна»

Существует еще один любопытный тип женщин, несомненно, заслуживающий внимания: домохозяйки, реализующие наряду с легкой игрой традиционной женской роли свой собственный, часто удивительно милый и безобидный проект. И это не обязательно является завуалированной борьбой за независимость или проявлением недостаточного внимания к ним. Это, с одной стороны, понимание целесообразности дозированного общения с мужем, с другой – способность увлечься чем-нибудь настолько, чтобы посвятить себя собственному делу. Часто увлечение партнеров несколько разными, параллельными проектами расценивают как семейную нереализованность. На самом деле это давняя традиция, и при наличии любви и уважения в семье она не только имеет право на жизнь, но и при известных качествах характеров партнеров гармонизирует их отношения. Формула таких отношений иная, чем у сильных союзников, подобных парам музыканта Мстислава Ростроповича и певицы Галины Вишневской, композитора Родиона Щедрина и балерины Майи Плисецкой. Речь идет, скорее, о сложной роли женщины, которая, будучи обыкновенной домохозяйкой, не соглашается на скучную роль и находит для себя неожиданную поэзию нового танца, который закружит ее навсегда. Примеров таких пестрых ролей, внешне благополучных, но лихо совмещающих еретическое начало с домашней мягкостью, немало. Достаточно назвать имена двух исторических личностей: Агаты Кристи и Астрид Линдгрен. Обе были домохозяйками, и обе начали заниматься писательством из эмоциональной недостаточности. У каждой за плечами была своя фрустрация, и поэтому каждой было что сказать. Обе ухитрялись жить в двух параллельных мирах, одинаково комфортных именно благодаря наличию двух плоскостей самореализации. С медицинской точки зрения, которую нередко высказывают психоаналитики, писательство обеих женщин уходило корнями в глубины самозащиты, борьбы с внутренними комплексами. Но если это так, то выход был найден оптимальный.

Именно продуцирование новых увлекательных идей и восприятие партнеров исключительно на «человеческом, партнерском» уровне позволили достичь уникального и безоговорочного равновесия в их отношениях. «Я писала детективные истории, Макс – книги по археологии, доклады и статьи. Мы были заняты, но не чувствовали постоянного напряжения», – вспоминала Агата Кристи, и в этой фразе вся ее феноменальная самодостаточность, к которой для убедительности следует добавить, что ее спутник – археолог – понятия не имел о книгах своей знаменитой жены и, кажется, не читал ни одного детективного произведения. Она, разумеется, была достаточно удалена от тонкостей профессии мужа. Тем не менее, искусство исполнения такой роли заключалось в том, чтобы не переигрывать, не оказаться ненароком на мужском поле игры. Агата Кристи это вполне осознавала, о чем свидетельствует забавный факт публичной самоидентификации. В частности, когда во время путешествия писательнице пришлось заполнять графу «род занятий», она без колебания написала: «Замужняя дама». Ни шагу против традиций, ни шагу против условностей! Но на самом-то деле она отлично представляла, кто она. Амплуа писательницы поддерживало ее внутреннюю планку самовосприятия, делало менее уязвимой, допускало самовыражение, уравнивало в правах и целях с мужем. Один из исследователей жизни Агаты Кристи точно подметил, что она «всегда цеплялась за любую ниточку, способную соединить ее с реальным миром».

«Я пишу, чтобы развлечь себя, то есть того ребенка, который все еще живет во мне. […] Вечерами я с радостью думала, что завтра наступит утро и я снова смогу писать», – говорила Астрид Линдгрен в канун своего девяностолетия. Всего она сочинила тридцать с лишним книг, которые были переведены на восемьдесят пять языков. А триумфальное шествие по миру загадочного человечка с моторчиком на спине по имени Карлсон увековечило ее. Хотя эта женщина до старости любила лазать по деревьям, погоня за собственной значимостью у нее началась, как водится, с подросткового возраста. Ее путь – цепь проб и ошибок, среди которых были и внебрачное рождение сына, и жизнь в чужом городе без гроша, и бедственное, абсолютно тупиковое душевное состояние, выйти из которого помогали… книги. Но вот внезапное удачное замужество и посвящение себя детям, вернувшие душевное равновесие, тем не менее, способствовали и поиску самодостаточности, познанию собственной идентичности.

Из этих коротких примеров женщина может вынести, как минимум, один немаловажный урок: красивые, парадоксальные идеи побеждают всегда, даже если изначально кому-то была уготована тесная тропа скучающей домохозяйки.

Женщина – индивидуальная миссия

Детально о представительницах индивидуальных миссий вы можете узнать из моей книги «Стратегии гениальных женщин». Говоря о типах женщины в контексте ее будущего выбора, нельзя не вспомнить о самых воинственных и определенно самых сложных характерах. Тем не менее, этот тип женщин, самый малочисленный и более всего проявляющийся в условиях повсеместной феминизации общества, невозможно обойти стороной. Это дикие бунтарки с неуживчивым норовом, желающие всеобщего признания, вездесущего блеска, доказательств божественного величия. И одновременно это зачастую болезненные ангелы, находящиеся в вечном несогласии с собой, относящиеся к жизни с жадностью голодной собаки, которая собирается разгрызть слишком большую кость. Всех этих женщин отличает наличие собственных проектов, пренебрежительное отношение ко всему остальному миру, включая мужчин.

«Прожигательница жизни» писательница Француаза Саган не сумела и не желала прочно и надолго связывать себя узами брака. Литература, игра в казино, кокаин, бешеная езда на автомобиле были гораздо ближе ее бунтарскому духу. И что же на финише? Подводя итог «жизни каскадера», она честно пожалела, что не сумела быть «более размеренной, гармоничной». Вечные метания, мытарства (за последние двадцать лет она двенадцать раз меняла место обитания), привычное состояние одиночества и пустоты. Свой же проект – легковесная, хотя и страстная литература – оказался только средством самовыражения, способом разговора с собой, альтернативой успеху и признанию. Не лишенная тонкого ума, она знала себе истинную цену. Потому и призналась как-то, что ей наплевать и на «посмертную славу», и на «место в литературном пантеоне».

По-мужски волевая Мария Башкирцева обладала маниакальным стремлением к самовыражению. «Тринадцати лет она сама составляла программу своих учебных занятий» и за двадцать четыре года жизни-вспышки сумела добиться немалого: ее картины находятся в Лувре, Русском музее и еще во многих галереях, ее «Дневник» стал одним из самых скандально-резонансных женских произведений середины ХIХ века. Все свое время она посвящала только одному – приданию особенного блеска собственному имени, «самодемонстрации», в чем многие исследователи усматривают патологию. Она не приблизилась к личному счастью, хотя этой женщине удалось многое из задуманного. «Принцесса, на земле не встретившая принца» (по словам Цветаевой), она, кажется, и не пыталась найти принца, словно боясь потерять сакральное, фосфорное свечение. Она научилась удивлять, но, как кажется, не пришла к постижению истинной мудрости через свое предназначение.

Взбалмошная, импульсивная знаменитая актриса Сара Бернар, по ее же признанию, «все доводила до крайности». Скандальная и одержимая сверх меры, она не умещалась в рамках нормального, например, спала не в постели, а в гробу. Вероятно, потому и осталась в истории, которая благосклонна к эксцентрикам. Ей ампутировали ногу, когда она уже разменяла восьмой десяток, но это не заставило Бернар уйти из театра и бросить карьеру: с деревянным протезом она продолжала восхищать публику. Актриса, скульптор, литератор, руководитель театра собственного имени – ее проектов хватило бы на несколько крупномасштабных личностей. Но этот перечень свидетельствует и о том, что женщина использовала максимальное количество технологий привлечения внимания к своей личности. Публика любит быть шокированной, и Сара Бернар успешно торпедировала общество своими размашистыми выходками. Была ли она счастлива в личной жизни? Спросите что-нибудь полегче…

Жорж Санд (Аврора Дюпен), как и все упомянутые в этом разделе женщины, следовала выбранной миссии. Литература, борьба за равноправие женщин, революционное движение – лишь немногие ее проявления. Как и у значительной части женщин, сделавших ставки на свою индивидуальную силу и личное самовыражение, поведение Жорж Санд вытекает из трансформированного в творчество недостатка любви. Ее замужество не могло быть успешным: одухотворенной девушке, воспитанной книгами и бабушкой-аристократкой, сложно отыскать общие интересы в приземленном мире патриархально-полигамных ценностей. На фоне многочисленных и все чаще беспорядочных любовных интриг литература выглядела не столько миссией, сколько попыткой создать другой, воображаемый мир, совершить волшебный полет превращения. Жизнь без литературы, пожалуй, оказалась бы еще большим сумасбродством, чем она была в перерывах между творческими излияниями. Неудивительно, что вокруг Жорж Санд крутился адский водоворот женщин с такими же вольными воззрениями, готовых жить так, как хочется, презирая нормы и стереотипы, добиваясь недостающей любви. Графиня д’Агу (мать Козимы Вагнер), Мари Дорваль – лишь некоторые из них, поражавшие современников завораживающим бесстыдством или невиданным упорством, которые к XXI веку стали нормой для самостоятельных женщин.

Такие женщины живут для себя, попытки подчинить мир часто приносят им несчастья. Они не годятся на роль подруг, но нет смысла ни переделывать их, ни настраиваться на их волну. Плавание с ними – всегда шторм, и кому по душе краткосрочность бури, тот может попытаться дружить с ними. Они слишком часто, даже добившись невероятного по размаху успеха, завершают свой жизненный кросс в полном одиночестве, хотя и с чемоданом, набитым грамотами и медалями – свидетельствами всемирного признания. Личное счастье часто пролетает мимо них. Конечно, важно, что они остаются вечным воплощением многогранного проявления женского; они делали в жизни то, что хотели сами, что приносило им удовольствие. Авторство при разработке личного жизненного сценария – это основательный позитивный урок женщине новой формации. Опасность переигрывания, откровенное отступничество от традиции, грозящее вечным проклятием одиночества, – еще один урок, противоречивый и двусмысленный, достойный индивидуальной оценки. Хотя многие психоаналитические учения ориентируют женщину третьего тысячелетия на отказ от сотрудничества в пользу независимого одиночества с гордо поднятой головой, стоит заметить: и для такого, самого тяжелого типа женщин есть спасительная лазейка. Она состоит в развитии высокого уровня духовности. Тогда экстремизм революционной натуры приведет ее к союзничеству. Таких примеров мало, но они показательны: превращение своего проекта в общий дает двойной эффект. Симона де Бовуар или Зинаида Гиппиус – яркие тому подтверждения. Однако порой происходит наоборот: загнанные жизнью и доминирующими в обществе установками, женщины, изначально настроенные на союзничество, вынуждены перейти в категорию отступниц, деятельных самостоятельных натур, отбрасывающих мысль о любом объединении. Такой, пожалуй, была Мария Монтессори. Такой на закате жизни стала Мария Склодовская-Кюри.

В то же время эти красноречивые исторические фигуры убедительно подтверждают: достичь можно всего, что душе угодно. Кто сомневается, пусть вспомнит о Саре Бернар, «самой великой актрисе XIX века». После первого выхода о ней заявили: «Молодая актриса столь же красива, сколь и невыразительна…» А уже через несколько лет даже престарелый Гюго плакал, глядя на ее неподражаемую игру. А ведь в любой женщине дремлет прирожденная актриса.

Мужчина и женщина. Плоскости взаимодействия

Помощницы, союзницы и самостоятельные игроки, ориентированные на достижения, – это основные ипостаси современной женщины. Естественно, что можно отыскать образы, мало подходящие для классификации. Но на поверку это, как правило, оказываются их видоизмененные сублимации. Например, нередко встречается женщина-карьеристка, которая далека от формирования собственного проекта, но вместе с тем воинственно настроена любым способом завоевать независимость. Или, напротив, можно встретить запыхавшуюся женщину-мать, героически переносящую тяготы, будучи брошенной с потомством. Она представляет отвергнутую союзницу или помощницу, которая в силу своей инфантильности и изначальной подлости партнера-предателя не рассмотрела ситуацию близорукими глазами, пустив жизнь на самотек, отдавшись течению или сумасбродным решениям кого-то, кто на короткое время оказался рядом. Эти гадливые зловонные ситуации возникают повсеместно, но никогда в них не бывает одного виноватого, как никогда не бывает оправдана женщина. При всем чувстве жалости к оставленным женщинам и мужчинам хочется отметить два нюанса: во-первых, это всегда следствие непродуманности, то есть их психологической незрелости; а во-вторых, из любого положения есть выход, в любой ситуации возможен сногсшибательный успех.

Женщины прошлого уже доказали женщинам будущего, насколько емкими, многосторонними и красочными могут быть их таланты. Помощница способна стать союзницей или выйти на собственную стезю – это вопрос ее личного решения. Союзница и женщина – автор собственного проекта – также могут измениться в процессе жизненного пути, и это всякий раз вопрос ее желания и индивидуальной силы. И все же я не упущу возможности отметить, что, несмотря на все достижения новой психоаналитической мысли, я не только не одобряю, но решительно отношу к принципиальным ошибкам позиции даже таких крупных аналитиков, как Антонио Менегетти или Уте Эрхардт, откровенно советующих новой женщине ориентироваться на сугубо индивидуальные жизненные проекты. Историко-ретроспективный взгляд доказывает: активная независимость женщины не должна переходить в агрессивную независимость, иначе она непременно заканчивается крушением союза. С другой стороны, женщины (как, впрочем, и мужчины), поставившие свои локомотивы на рельсы построения успешной карьеры и достижения формально высоких должностей, оглядываясь назад, видят лишь быстро рассеивающийся след, какой остается после промелькнувшего сверхзвукового истребителя. Жизненный проект – это игра, удачный жизненный проект – это реализованное взаимодействие. При всем безмерном уважении к эпатажным и неподражаемым Саре Бернар, Айседоре Дункан, Коко Шанель и подобным женщинам заметим, что мир во много раз более воодушевляется такими образами, как Елена Рерих или Мария Склодовская-Кюри. Приход времени женщины предрекали многие. В середине ХХ века Елена Рерих написала, что «грядущая эпоха будет эпохой не только Великого Сотрудничества, но и эпохой женщины». И наряду с этим анализ женского успеха прошлого дает богине XXI века неоспоримые преимущества и козыри в виде знаний, позитивных достижений феминизма, настойчивых предостережений от излишеств и одинокого мятежа. Говоря об удачном, гармоничном образе женщины третьего тысячелетия, я все-таки вижу пусть и самодостаточную женщину, но ориентированную на традиционный союз, на первородную ценность семьи и сотрудничества.

Женщине третьего тысячелетия, если она будет оперировать образами и научится мыслить стратегически, не нужно искать своего мужчину, пользуясь тренинговыми техниками. Потому что ее успех основан на совмещении традиционной эмоциональной силы и развитой энергии активного действия, то есть силе женского разума, который всегда был необычайно велик. Эту силу можно называть интуицией, можно придумать иное название. Не она ищет – ее находят, потому что противостоять столь могущественным импульсам женской силы невозможно. Для женщины важна суть – умение заглянуть в глубь себя, распознать и интегрировать собственные интересы, а затем зафиксировать расшифрованные импульсы, послать их во Вселенную. Такая женщина знает, что мужчина сам по себе не может быть целью, она осознает, что даже семья не является целью сама по себе – цель находится выше и дальше. Такая женщина ясно видит, что она никому не будет принадлежать навсегда, безраздельно, что ее личность принадлежит только ей самой. Женщина, которая чувствует силу своего естества, не побоится поступков, трактуемых как слабость. Например, ей не будет страшно показать мужчине глубину и искренность своей любви, важность работы мужчины, она не превратится в жертву, когда отменит ради любви какие-то важные встречи или придет на первый зов возлюбленного. Помощница – не всегда жертва, а только тогда, когда сама чувствует себя жертвой. Женщина третьего тысячелетия способна как бы сканировать реальность, и потому ее невозможно обмануть – она сама не способна обмануться вследствие бессознательного включения интуиции. Если женщина исходит из своих интересов и при этом проявляет последовательность, для нее не может существовать опасностей или подвохов. Например, если она сделала первый вклад в своего мужчину – подключив эмоциональную силу, потратив время, поставив на каком-то этапе отношений его интересы выше всего остального, но при этом не почувствовала ответной реакции, значит, совершена ошибка. Истинно сильная женщина щедра. Но в таком случае она вправе рассчитывать на ответную эмоциональную щедрость, и если не находит ей подтверждений, не стоит бесконечно бороться с чужой инфантильностью – так можно приобрести свою. Для женщины третьего тысячелетия важны знания – они приходят в процессе развития личности. Если научиться использовать силу образов, перенести на себя принцип мышления выдающихся личностей, все прежние проблемы и вопросы будут решаться органично. Если женщине нужна семья, она получит семью, если нужны достижения за рамками традиционных ценностей, она и тут добьется своего. Ведь женщина, принявшая определенное решение, наделена баснословной силой победительницы. Весь вопрос – в ее личном выборе и твердости решения.

И еще. Не следует бояться учиться у тех, кто уже прошел свой земной путь. Лучшие женщины всегда были способны продемонстрировать дополнительные технологии, которые могут оказаться ценным дополнением для успеха каждой желающей. В книге о гениальных женщинах я уже приводил любопытную легенду о Клеопатре, оставленную потомкам Плутархом. Речь идет о рыбалке Марка Антония во время праздного плавания по Нилу, когда царица велела тайно нанизать на крючок римскому полководцу соленую черноморскую рыбу. Когда воитель вытащил ее, тут же был поднят на смех подготовленным окружением царицы. Но разыгравшая представление Клеопатра обратилась к своему мужчине с необычайной серьезностью: «Император, лучше оставь удочки нам, бедным правителям фароса и Канопа. Твое дело охотиться за городами и царствами». Знаковым, как интерпретируют историки, является и то, что она называла его императором, в то время как он был только триумвиром, или соправителем Октавиана, будущего Августа. Обращение Клеопатры означало хитроумное побуждение действовать. Она осторожно и вместе с тем с виртуозной ловкостью подзадоривала его, стимулировала проявить силу мужского духа, которой ему недоставало. Клеопатра была посвящена в тайны женской миссии, владела искусством возбуждать силу. Она умела делать из слабого победителя. И будь Марк Антоний чуточку больше похож на Юлия Цезаря, Клеопатра привела бы его к победе. Но в Риме на струнах самолюбия Октавиана умело играла другая женщина, не уступающая по силам Клеопатре. И Ливия Друзилла в конце концов сделала из своего мужа властелина великой империи.

Эта короткая история поучительна и самодостаточна; она отражает всю последующую историческую миссию женщины. Эта миссия выходила на первый план лишь во времена, когда мужчина оказывался неспособным самостоятельно противостоять вызовам времени. Но чаще эта миссия затушевывалась, роль женщины глушилась глумливым и лишенным прозорливости хозяином жизни – самодовольным почитателем патриархальных устоев.

Небезынтересно, что, словно в назидание потомкам, женская миссия Клеопатры оказалась нереализованной. Вследствие неготовности к ней патриархального мира. Но и не только. Клеопатра использовала преимущественно возможности своего женского обаяния для воздействия на избранного мужчину. При этом она не искала и не разрабатывала инструментария влияния на остальной мир. Вероятно, потому, что при баснословном мировом влиянии Цезаря это было бессмысленно, а после оттеснения слишком приземленного Марка Антония от столицы мира – невозможно. Потому любопытным мне кажется сравнение ее стратегии со стратегией другой, более удачливой женщины – Галы, добившейся успеха через двадцать веков. Попробуем проследить за потоком ее решений.

Подруга Сальвадора Дали использовала декорации с таким же максимальным размахом, как и Клеопатра. Не станем заострять внимание на самом решении Галы связать свою жизнь с небогатым и незнаменитым в то время Сальвадором Дали, оставив при этом не только уже известного, успешного, с приличным доходом мужа Поля Элюара, но и их совместную дочь. Риск заключался и в том, что художник был на добрый десяток лет моложе: когда они встретились, ему было двадцать пять, ей исполнилось тридцать пять. Эти факты приводятся с одной целью: продемонстрировать, что исходные данные не важны, успех достигается в любой точке нахождения во Вселенной, в любом положении. Эта женщина излучала абсолютную уверенность, которая могучим энергетическим гейзером проникала в сознание мужчины, и через его сознание, как через фильтр, этот поток веером расходился вокруг. Она образовывала пространство успеха за счет совмещения гексогеновой одержимости, несказанно богатой фантазии и непрерывных активных действий. Создавалось впечатление, что она сбрасывала на общество многотонные интеллектуальные бомбы. Гала прекрасно знала, что управление эксцентричностью возможно путем придания хаотически возникающим мыслям характера более или менее стройной системы. И она придумала определение для творческого мастерства Дали – «параноидально-критический метод». Гала сделала обязательным периодический и целенаправленный осмотр галерей с тем, чтобы вывести формулу развития художественной мысли, разработать принципиально новые схемы представления творчества своего партнера, определить, что лучше всего продается. Затем эта на редкость последовательная и предусмотрительная женщина завела отношения с авторитетными критиками из респектабельных медийных структур. Беззастенчиво покупая положительные отзывы, упорная Гала обеспечила узнаваемость и преимущественно позитивное восприятие «восходящей звезды». Позже она организовала постоянно действующую группу поддержки творчества Дали «Зодиак», состоящую из амбициозных и богатых эстетов, претендующих на выработку художественных стандартов. С ее подачи каждый месяц они приобретали по одной картине Дали. Сами того не ведая, они действовали по ее сценарию, формируя имидж великого живописца. Для широких масс изобретательная и деятельная женщина придумала другую хитрость: поставила на поток сувенирную продукцию от Дали. Любопытному и падкому на сенсации народу навязывалась всякая всячина – от искусственных ногтей с крохотными зеркалами до глуповатых туфлей на пружинах. Воодушевление и энергия борьбы захватили ее целиком; она не ведала усталости, а ее фантазия не имела границ. В результате с начала 1930-х годов картины Дали раскупались уже через полчаса после открытия выставок: пошла цепная реакция, заряженная Вселенная стала работать на него, то бишь на них, благодаря тотальному контролю Галы. Потому что именно она вела все дела художника, отличаясь чрезвычайной организованностью; именно ей принадлежат все деловые решения относительно выставок, продаж, сотрудничества с теми или иными людьми. И последний, пожалуй, самый важный, штрих: контролируя Дали, Гала не позволила ему даже малой части той свободы, которую предоставляла прежде взращенному своими руками выдающемуся поэту – Полю Элюару. Удивительно еще и то, что со смертью Галы Сальвадор Дали больше не сумел создать ни одного шедевра, она унесла с собой в могилу и его творческую силу, иссякло его некогда могучее вдохновение, осталась, словно в насмешку, сухая, скрюченная старость… «Ангел равновесия» был рядом с ним пятьдесят три года…