Текст книги "Драма российской многопартийности ."

Таким образом, кадеты, с одной стороны, утверждали, что восстановление целостности страны полностью соответствует потребностям ее больших и малых народностей, а с другой стороны, декларировали отказ от «старого централизма» как начала национального строительства. Вместо этого они провозглашали принципы децентрализации управления, широкой областной автономии и национального равноправия. Конкретная картина будущего национально-государственного устройства выглядела следующим образом. За исключением Польши, за народом которой признавалось право на полную политическую и государственную независимость, единство и целостность России устанавливались в границах до 25 октября 1917 г. Правительства, созданные в ходе Гражданской войны на тех или иных частях российской территории, должны были отказаться от претензий на самостоятельное государственное существование. В решениях Екатеринодарской кадетской конференции (октябрь 1918 г.) это условие выставлялось в качестве обязательного для участия этих правительств в образовании временной всероссийской власти. Через полгода, в марте 1919 г., кадеты сделали еще один шаг вправо, лишив национальные образования активной самостоятельной роли в строительстве будущей России, переведя их в разряд «объединяемых». Ранее уже упоминалось, что кадеты самым решительным образом возражали против создания украинского государства. Признание независимости Финляндии (в границах Великого княжества Финляндского) ставилось в зависимость от того, насколько она «совместима с необходимым для обеих сторон военным единством, единством иностранной политики и устранением таможенной черты между Россией и Финляндией». Правда гарантировалось неприменение «насильственного произвольного вмешательства во внутреннюю жизнь Финляндии и посягательств на ее конституционный строй». Другим областям (в т. ч. и Прибалтике) предоставлялось автономное самоуправление и возможность национально-культурного развития.

Особое место в обсуждении национальной программы кадетов традиционно занимал еврейский вопрос. Он подробно обсуждался на Харьковской партийной конференции в ноябре 1919 г. в связи с информацией о еврейских погромах. Ход дискуссии и принятая резолюция отразили двойственность подхода делегатов конференции. С одной стороны, они единодушно осуждали еврейские погромы, причины которых видели в порожденном большевизмом «моральном одичании населения». С другой стороны, от евреев требовали отмежеваться и заклеймить своих соплеменников, вставших во главе революции и разрушающих Россию. В резолюции говорилось: «Сознательные и руководящие круги еврейства должны объявить беспощадную войну тем элементам еврейства, которые, активно участвуя в большевистском движении, творят преступное и злое дело»[55]55
  Там же. С. 365.


[Закрыть].

В целях воссоздания единства России предполагалось ввести централизованное управление. Речь шла о формировании отлаженной системы назначений на всех уровнях управления (представители правительства на местах, начальники губерний и уездов). «На них, – говорилось в «Программе», – ляжет тяжелый труд по восстановлению всеми мерами порядка, по обеспечению законности и деятельности отдельных учреждений и по ограждению прав и свобод граждан». При необходимости начальникам губерний и уездов предоставлялось право прибегать к использованию вооруженной силы.

Управленческие функции изымались из компетенции органов местного самоуправления и передавались начальникам губерний и уездов, назначаемым правительством. В выборах в органы местного самоуправления могли участвовать только лица, достигшие 25 лет и связанные «проживанием с теми городами и уездами и волостями, в которых выборы производятся». Самоуправление губернии в отдельных случаях должно быть объединено в самоуправление «более обширных соединений», включающих в себя несколько губерний. Восстанавливались административные суды, а сроки деятельности волостного земства, созданного Временным правительством, продлевались «впредь до окончательного устройства управления сельского».

Немедленному упразднению подлежали все созданные после 25 октября 1917 г. судебные органы. Восстанавливался Правительствующий Сенат, административный суд, а также институт мирового суда, действующий на основании закона от 15 июня 1912 г. Впредь до формирования нормального выборного аппарата должности председателей мировых съездов и мировых судей замещались по назначению правительства. Мировым судьям подчинялись все дела местной подсудности, в т. ч. дела сельского населения, не восстанавливая особой подсудности дел волостных судов. В соответствии с положением о незыблемости прав частной собственности на правительство возлагалась разработка законоположений, направленных к «восстановлению нарушенных личных прав частных лиц и учреждений», в частности, вновь обретали юридическую силу все законы о наследовании и нотариат[56]56
  Там же. С. 359–363, 370–371.


[Закрыть].

Выступая за восстановление и модернизацию экономики, авторы «Программы» особо подчеркивали необходимость отказа от «социалистических экспериментов» и восстановления капиталистической экономики. В целом кадетам удалось удержаться от давления справа и категорически заявить о неприемлемости реставрации.

Наиболее острым и болезненным для кадетов, как и прежде, оставался аграрный вопрос, затрагивающий интересы многомиллионного российского крестьянства. Его решение, помимо исключительного значения для развития народного хозяйства, напрямую определяло поведение широких слоев населения в ходе Гражданской войны. Кадеты отдавали себе отчет, что, только заручившись поддержкой крестьянства, путем своевременной, законной и планомерной передачи земли в их руки они могут свергнуть большевиков и укрепиться у власти. На заседании ВНЦ в январе 1918 г. член ЦК кадетской партии А. А. Червен-Водали напомнил непреложную истину – нельзя рассчитывать на успех при помощи одних штыков, необходимо попутно принять меры, «способные убедить население в том, что возрождаемый порядок лучше большевистского»; для этого следует решить продовольственный вопрос и дать крестьянству уверенность, что «старый земельный строй не восстановится» и что его требования получат «известное удовлетворение»[57]57
  Там же. С. 34.


[Закрыть]. Кадеты считали необходимым «считаться с непреодолимой силой» сложившихся в деревне отношений, с положением новых фактических владельцев земли и ставили перед собой задачу ввести этот стихийный процесс передела земли в «закономерное русло», гася бунтовщические и анархические тенденции. Конечной целью аграрной реформы провозглашалось создание в России многочисленного класса крестьян-собственников, которые явятся «надежнейшим оплотом порядка и разумной свободы», а также «главнейшим фактором деятельного использования в земледелии производительных сил страны при помощи личного труда».

Решение этой кардинальной важности задачи напрямую было связано с признанием принципа принудительного отчуждения помещичьих земель. В целом кадетские идеологи и политики осознавали неизбежность этого шага, тем более в послереволюционный период, когда на практике был реализован крестьянский традиционный лозунг «черного передела». Однако для многих членов кадетской партии это осознание давалось непросто, в ее рядах были и те, кто не соглашался с реальной возможностью утраты собственных «дворянских гнезд». Один из основателей кадетской партии, член ее ЦК Ф. И. Родичев заявлял, что «проведение принудительного отчуждения во всероссийском масштабе при том разложении общества, которое вызвано революцией, неизбежно повлечет за собой огромное число злоупотреблений, не говоря уже о неизбежных в таких случаях и весьма вредных для дела ошибках». Кроме того, эта мера, по его мнению, потребует от государства огромных непроизводительных затрат, а наделение по известным нормам «остановит естественный процесс дифференциации земельной собственности». С точки зрения Родичева, к разрешению аграрной проблемы мог привести только «основанный на правильных принципах прогрессивный земельный налог». И тем не менее большинство кадетов высказывалось за отчуждение, хотя при этом делались те или иные оговорки.

Практически единым было мнение, что отчуждению подлежат государственные, удельные земли, наличный запас Крестьянского банка, а из частновладельческих – те земли, которые сдавались ранее в аренду крестьянам. Все эти земли поступали в образуемый государственный земельный фонд. Отчуждению не подлежали сады, огороды, а также те частновладельческие земли, которые имели несомненную ценность с народнохозяйственной точки зрения. Однако большинство кадетских экспертов склонялось к установлению для частновладельческого хозяйства нормы предельного владения. Она не должна была превышать отдельного для каждого района размера участка земли, на котором «фактически возможно» было вести «культурное хозяйство», и одновременно быть «значительно меньше, чем средняя площадь частного нетрудового землевладения в данной местности».

При всем желании смягчить процесс разрушения традиционного помещичьего землевладения кадеты прекрасно понимали, что главным в аграрной политике было не ликвидация малоземелья, а введение в хозяйственный оборот больших площадей земли в условиях свободной конкуренции с целью повышения их производительной отдачи. Помещичье хозяйство ликвидировалось как не имеющее силы для своего восстановления вследствие полного разгрома и как не способное к рациональному ведению. По сути, судьба помещичьих хозяйств должна была решиться в ходе рыночной конкурентной борьбы.

Авторы «Программы» предлагали распределять землю между мелкими и средними крестьянскими хозяйствами, ведущими свою деятельность на собственной земле. Эти хозяйства оценивались как «самая надежная и устойчивая опора государственного строя», без их развития «Россия никогда не увидит спокойствия и мира. Правительство будет способствовать раздроблению казенных и частновладельческих земель на более мелкие жизнеспособные хозяйства, оставляя в то же время неприкосновенными все полезные для народного хозяйства в его целом единицы». Одновременно подчеркивалось, что нельзя допускать «распыления земли бесчисленными немощными хозяйствами». Земля должна передаваться «не вообще желающим» получить ее, а «сильным и могущим стать сильным в хозяйственном отношении элементам крестьянства». Опыт крестьянского «черного передела» в 1917–1918 гг. убедил кадетов в том, что лишь частная (фермерская) крестьянская собственность может и должна создать основу для «подлинного и мощного сильного хозяйства». «Только собственность, – подчеркивалось в “Программе”, – дает владельцу уверенность, что плоды его труда достанутся ему или его наследникам. Только собственник земли сумеет извлечь из нее наибольшее количество хозяйственных благ и тем в наибольшей степени содействует росту общего благосостояния. Только собственник дает побуждение к постоянному улучшению хозяйства». В программных документах ВНЦ и региональных кадетских организаций красной нитью проходила мысль о том, что именно «рост и укрепление индивидуалистического крестьянского хозяйства создаст культурно-психологическую и моральную основу для быстрого развития здорового и трудоспособного “среднего класса”, в котором так нуждается наша экономика и наше политическое развитие». Как видим, аграрная реформа планировалась кадетами не как благотворительная социальная акция в духе утопических народнических проектов, а как вполне рациональная операция по созданию фермерских хозяйств капиталистического типа, существующих в условиях жесткой рыночной конкуренции. Перенос акцента с создания «трудового землевладения», что зафиксировано в программе 1917 г., на создание по преимуществу частного крестьянского хозяйства свидетельствовал об эволюции либеральных представлений, отказе от сохранения иных форм крестьянской собственности, включая и общинную собственность.

Кадетами были разработаны технология и механизмы перехода земли от помещиков к крестьянам. Предполагалось введение двухлетнего льготного срока, в течение которого можно было заключать добровольные соглашения о продаже; сделки могли проходить через примирительные камеры или мировых посредников. За отчуждаемые земли их владельцы получали плату «в установленном размере в соответствии с количеством имения и учетом покупательной силы рубля». В «Программе» подчеркивалось, что продажная цена земли «установлена будет, во всяком случае, в размерах, не обременительных для ведения мелкого хозяйства».

Из государственного земельного фонда земля могла передаваться «на определенных условиях» как «отдельным земледельцам», так и «их союзам, товариществам и обществам». Цель такого распределения, как указывалось в «Программе», состояла в том, чтобы передать землю в «надежные руки земледельца», способного «создать и вести на ней крепкое хозяйство». За всеми видами «земельных сделок» правительство должно было установить строгий контроль, который бы позволил не допустить сосредоточения большого количества земли в одних руках и одновременно препятствовал ее «распылению» и «всякой земельной спекуляции», способной «помешать или замедлить мероприятия, столь необходимые для хозяйственного благополучия России и для установления в ней прочного порядка и мира».

«Программа» включала в себя ряд мер системного характера, направленных на оказание мелким и средним частным крестьянским хозяйствам финансовой поддержки и агрономической помощи: дешевый кредит, организация переселений, содействие развитию скотоводства, огородничества, садоводства, виноградарства, сельскохозяйственной промышленности со стороны как государства, так и органов местного самоуправления, а также сельскохозяйственной кооперации.

В отделе «Земельная политика» большое внимание было уделено рациональной организации лесного хозяйства. «Правительство, – говорилось в данном отделе, – вырабатывает план надлежащего использования лесных богатств России с широким привлечением частной предприимчивости».

Аграрные преобразования планировалось проводить на принципах повсеместного распространения начал частной собственности, максимальной мобилизации земельного фонда, введения его в свободный торговый оборот, качественного подъема сельскохозяйственного производства путем создания крепкого крестьянского землевладения фермерского типа. Средства для финансового обеспечения реформы предполагалось в значительной степени получить из средств крестьянского сектора. По мнению авторов «Программы», намечаемый комплекс системных преобразований в аграрном секторе экономики позволил бы не только решить продовольственную проблему, обеспечить сырьем промышленность, но и вывести Россию в ведущие лидеры мирового рынка по экспорту сельскохозяйственной продукции[58]58
  Там же. С. 181, 280, 289, 375–377, 391, 394, 415–424.


[Закрыть].

В «Программе» содержится целый комплекс мероприятий по реформированию промышленности, инфраструктуры, финансов. Суть их сводилась к утверждению частной собственности, созданию условий и предпосылок развития конкуренции, сведению к минимуму государственного вмешательства, всемерной поддержке хозяйственной самостоятельности с учетом интересов государства. Московским отделением ВНЦ был подготовлен проект закона о восстановлении права частной собственности, который предусматривал отмену всех декретов и распоряжений советской власти, направленных на национализацию, муниципализацию или реквизицию в пользу государства движимых и недвижимых имуществ, возвращение их законным владельцам, которые восстанавливались во всех своих правах. Планировалась распродажа национализированного имущества с целью образования новых, хозяйственно сильных частных торговых и промышленных предприятий. В «Записке об экономическом развитии России» особо подчеркивалось, что «восстановление частной собственности и создание условий для нормального функционирования индивидуального хозяйства, частной предприимчивости есть основные условия как хозяйственного, так и национального, государственного возрождения».

В многочисленных записках кадетские эксперты обосновывали необходимость ликвидации разного рода промышленных монополий. Кадетские теоретики со ссылкой на опыт периода военного регулирования и социалистического хозяйствования доказывали, что ни одна из существовавших за пятилетие (1914–1919) монополий не доказала свою эффективность. Исходя из этого, они считали, что государство не должно нести бремя самостоятельных хозяйственных функций. Государственное вмешательство следует ограничить лишь оказанием содействия восстановлению частных предприятий, а именно обеспечением их сырьем, топливом. Исключение делалось для военной промышленности, которая, по мнению кадетов, должна оставаться в государственном управлении. Согласно программным разработкам руководство всей промышленной и торговой жизнью страны возлагалось на созданные в центре и регионах торгово-промышленные палаты. Аналогичным образом восстанавливалась полная свобода торгового оборота, лишь временно сохранялись некоторые ограничения, вызванные «государственной необходимостью и особыми экономическими условиями», созданными войной.

Авторы «Программы» отмечали, что в переживаемый период «полной хозяйственной разрухи» и «крайнего напряжения средств государственной казны» развитие «русской промышленности немыслимо без широкого привлечения частного капитала и частной инициативы» (как русских, так и иностранных). Правительство должно было создать благоприятные предпосылки и условия для привлечения к делу возрождения промышленности и представителей торгово-промышленного класса, действующих через систему своих организаций, прежде всего торгово-промышленные палаты, наделенные широкими правами. Внутреннюю и внешнюю торговлю предполагалось организовать на основе принципа свободы торгового оборота. Планировалось восстановить и развивать инфраструктуру и логистику (железные, шоссейные и грунтовые дороги; морской и речной транспорт, сети элеваторов, подъездные пути, товарные склады и т. д.).

Авторы «Программы» выступали за сокращение непроизводительных расходов и всемерное накопление финансовых средств как путем увеличения доходной части бюджета, так и путем увеличения капитала в кредитных учреждениях. Главным источником пополнения бюджета продолжали оставаться косвенные налоги, акцизы и таможенные сборы. Прямые налоги, в особенности подоходные и с наследств, предлагалось установить в таком размере, чтобы их ставки «не стесняли развития производительных сил и накопления капитала». «Накопление капиталов, – подчеркивалось в “Программе”, – есть важное национальное дело, и государство должно не противодействовать ему, а, наоборот, содействовать всеми силами, соответственно направляя и налоговую, и экономическую политику, во-первых, на поощрение предприимчивости, изобретательности в создании доходов и, во-вторых, на превращение доходов в капиталы путем сбережения и производительного помещения их»[59]59
  Там же. С. 383, 390, 401, 430–432.


[Закрыть]. Финансовая программа предусматривала расширение сферы деятельности частных банков, в области денежного обращения – установление единого курса рубля, привлечение иностранного капитала, предоставление концессий на конкурсной основе. Государство сохраняло за собой право надзора и контроля над деятельностью концессионеров. В частности, речь шла о введении предупредительных мер против торговли и перепродажи концессий.

В «Программе» сохранялись основные социальные гарантии: страхование работников от болезней, несчастных случаев и по инвалидности, сокращение рабочего дня до 10 часов и введение 8-часового дня на тяжелых и вредных производствах; свобода стачек, создание примирительных камер с равным представительством «труда и капитала» для разрешения путем переговоров конфликтных ситуаций, повышение роли профсоюзов. В московском отделении ВНЦ была разработана подробнейшая «Схема организации примирительных камер» разного уровня (уездные, губернские, областные, Высший совет), правила производства выборов в них представителей от рабочих, правила об их деятельности. Предлагавшиеся меры были направлены на охранение прав владельцев предприятий, поддержание рабочей дисциплины и ограничение рабочего протеста легальными формами выступлений, подконтрольных властям. Подобным путем кадеты рассчитывали «воспитать в рабочих кругах чувство законности, порядка и способствовать выделению наиболее консервативных элементов рабочего класса, которые, по замыслу авторов «Программы», рано или поздно получат преобладание в рабочих организациях. В «Программе» подчеркивалось, что «правительство должно твердо и решительно заявить и проводить на практике, что право предпринимателя и частного собственника будет охраняться всеми имеющимися в его распоряжении средствами»[60]60
  Там же. С. 430–442.


[Закрыть].

Целых два отдела «Программы» были посвящены вопросам развития народного образования, науки и культуры. Выступая против прежней централизации в области образования, правительство должно было коренным образом реорганизовать Министерство народного просвещения, подключить к делу общественность, создать необходимые условия для частной инициативы. Правительственные функции по заведованию учебными заведениями передавались органам местного самоуправления, а частным лицам и организациям предоставлялась «широкая свобода просветительской деятельности и возможность на определенных условиях получать денежную поддержку из государственных средств на эту деятельность». К управлению учебными заведениями привлекался педагогический персонал. Высшие учебные заведения получали «возможность организовать свой академический строй, установить план преподавания и условия приема». «Программа» предусматривала меры по дальнейшему развитию научной и технической деятельности, без которой невозможен подъем производительных сил в России. Речь шла о государственном содействии исследованиям естественных природных богатств, разного рода изобретениям, широкому развитию профессионального образования. При Министерстве народного просвещения предполагалось учредить Совет научных и технических исследований. Государство должно было активно поддерживать разного рода культурные и просветительские учреждения, книгоиздательскую деятельность и т. д.[61]61
  Там же. С. 381, 384, 401.


[Закрыть]

Как видим, в «Программе», разработанной кадетскими экспертами в рамках ВНЦ и региональных партийных структур, по сравнению с программой, принятой на VII съезде партии в марте – мае 1917 г., несколько усилился крен вправо, выразившийся в «очищении» программных положений, по выражению кн. Павла Д. Долгорукова, от «народническо-социалистической маниловщины». В период Гражданской войны кадеты вынуждены были «скорректировать» в консервативном духе свои идейно-политические и программные установки, более определенно подчеркивая необходимость ограничить «волеизъявление» народа, внедрить в общественное сознание мысли о преимуществах частной собственности и частной инициативы во всех сферах жизнедеятельности и жизнеобеспечения. Характерный для всего русского либерализма широкий идеологический и политический диапазон позволял в разных исторических ситуациях «проявлять» ту или иную его сторону. Либеральный маятник осуществлял максимальные колебания как влево, так и вправо, возвращаясь при каждой благоприятной ситуации в исходную точку базовых ценностей. «Либеральный консерватизм, – по мнению Н. И. Канищевой, – характерный для кадетской партии периода Гражданской войны, являлся некой защитной реакцией, проявлявшейся в условиях, когда реализация либеральных принципов была отодвинута на далекую перспективу. Это состояние отступления ради выживания по сути своей не могло не носить временного переходного характера»[62]62
  Канищева Н. И. Консервативные тенденции в кадетской партии в период Гражданской войны // Либеральный консерватизм: история и современность. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Ростов н/Д. 25–26 мая 2000 г. М., 2001. С. 298.


[Закрыть]. Действительно, уже в период Гражданской войны можно было наблюдать картину, когда кадеты утрачивали надежды на достижение победы посредством диктатуры, опирающейся на Добровольческую армию. Они либо усиливали критику политического курса этих режимов, либо начинали откровенно дистанцироваться от них, выступая с программой их либерализации. Эта тенденция вполне определенно прослеживалась на Юге, когда кадеты в условиях надвигающегося краха деникинского режима настойчиво рекомендовали разделить военную и гражданскую власть, создать при главнокомандующем особый орган с законосовещательными функциями, а также советы из представителей местного самоуправления, промышленности, кооперативов влиятельных общественных организаций. Одновременно они призывали деникинский режим к проведению социальных реформ на демократических основаниях. Те же тенденции еще раньше имели место в Сибири, когда колчаковский режим стал терпеть поражение за поражением.

Начавшаяся Гражданская война заставила скорректировать свою программу и партию эсеров. Попытки в этом направлении стали предприниматься эсерами начиная с IV съезда (социально-экономическая и национальная секции). Они были продолжены в рамках комиссий фракции Учредительного собрания («Проект основного закона о земле»), заседаний VIII Совета партии, пленума ЦК и IX Совета, состоявшихся весной и летом 1919 г., сентябрьской партийной конференции 1920 г. Совокупность попыток скорректировать свою программу, предпринятых идеологами и политиками эсеровской партии, свидетельствовали об их стремлении соответствовать коренным образом изменившейся исторической реальности после октябрьского большевистского переворота, приведшего к принципиально новой конфигурации общественно-политических сил. На сентябрьской партийной конференции был заслушан доклад В. М. Чернова и принято решение о создании специальной комиссии в составе самого докладчика, В. М. Зензинова и Д. О. Гавронского, ей поручалось выработать проект изменений, которые должны быть внесены в партийную программу[63]63
  Партия социалистов революционеров. Т 3. Ч. 2. М., 2000. С. 677.


[Закрыть].

Если попытаться суммировать рассуждения и подходы идеологов и политиков ПСР, то они сводились к необходимости учета «изменений и подвижек», произошедших, во-первых, в «недрах» мирового капитализма, которому удалось, «расширив свои границы» за счет «аграрных стран» и «колониальной периферии», а также задействовав собственный «внутренний потенциал», на определенное время избежать мировой социалистической революции. Развитие революционного процесса в России в послефевральский период также оказалось далеко неоднозначным, как это теоретически представлялось раньше, что и продемонстрировал большевистский переворот, завершившийся установлением диктатуры бонапартистского типа. Извращающая научный марксизм идея большевистского «скачка», по мнению идеологов и политиков эсеров, привела не к народовластию и демократическому социализму, а к насаждению «сверху» бюрократического «сверхцентрализма», «декретомании» и «военно-коммунистических методов». Насильственный разгон всенародно избранного Учредительного собрания привел к «блокировке» заложенных февральской революцией демократических потенций и в конечном счете к братоубийственной Гражданской войне.

В проекте новой эсеровской «Программы», которая мыслилась в качестве альтернативы большевистской модели переустройства России, с особой силой подчеркивалась мысль о взаимосвязи двух исходных принципов: подлинного народовластия и демократического социализма. Их практическая реализация позволила бы вывести Россию «из рокового тупика», в который ее завела большевистская диктатура, разрушившая бездумным «скачком в коммунизм» основы жизнедеятельности и жизнеобеспечения, приведшая страну к полной изоляции на международной арене. Чтобы вывести Россию из критической ситуации, идеологи и политики эсеров предлагали систему мер, способных в своей совокупности реформировать не только политическую систему и народнохозяйственный комплекс, но и переформатировать социальные отношения, разрешить национальные и конфессиональные проблемы. По их мнению, следует (помимо сугубо отрицательной задачи – уничтожение большевистской диктатуры) максимально возможно задействовать демократический потенциал масс, разбуженный Февральской революцией и нашедший свое выражение на выборах в Учредительное собрание, а также в создании самых разнообразных демократических институтов и структур, отстаивавших интересы большинства народа.

Высказывая необходимость пересмотра своей партийной программы, идеологи и политики эсеров считали принципиально важным сохранить базовые принципы прежней программы («народовластие», «трудовая демократия», «федерализм», «социализация»), которые должны оставаться несущими конструкциями новой программы. Базируясь на этих исходных принципах, логически выстраивалась «цепочка» взаимосвязанных преобразований во всех сферах жизнедеятельности и жизнеобеспечения, представлявших в своей совокупности альтернативу большевистскому «военно-коммунистическому эксперименту», а впоследствии и «новой экономической политике».

Учитывая ведущие тенденции трансформации мирового капитализма в период Первой мировой войны, идеологи и политики эсеров внесли коррективы в свои прежние представления о реальных возможностях «революционного скачка» к социализму. Речь шла о признании длительного переходного периода от капитализма к социализму. Идеологи и политики эсеров подчеркивали, что Февральская революция, будучи по преимуществу политической буржуазной революцией, содержала в себе мощный импульс к социальным преобразованиям. Временное правительство (особенно коалиционное) в своей программе пыталось синтезировать политические и социальные преобразования, которые, однако, были прерваны большевистским переворотом. Идеологи и политики эсеров в принципе не отрицали, что октябрьский политический переворот также содержал в себе довольно мощную социальную компоненту, отражавшую и выражавшую надежды масс на лучшую жизнь. В этой логике представляется неслучайным обращение Чернова прежде всего к разработке проекта экономической части новой партийной программы, которая должна быть противопоставлена большевистским методам «военного коммунизма».

Большевистским методам насаждения «сверху» бюрократического социализма противопоставлялись принципиально иные формы социализации индустрии, суть которых сводилась к привлечению к участию в управлении «представителей организованной общественности и комбинированию частно-правовых по своему происхождению и внутренней организации коллективов с публично-правовыми функциями, к отправлению которых они привлекаются». При этом «социализированные отрасли производства должны были управляться коллегиями, состоящими из представителей трех заинтересованных сторон:

а) занятые в данной социализированной отрасли рабочие и представители технического персонала, объединенные в профессиональные союзы и организации служащих;