Текст книги "Игры в виртуальность"

По правде говоря, случаи из взрослой жизни, когда на ее глаза наворачивались слезы, можно было по пальцам пересчитать. Она ревела, когда умерла бабушка. Она давилась плачем в подушку, когда узнала, что ее сердце принадлежало весьма недостойному мужчине, злоупотребившему ее доверием. И вот, кажется, это случилось снова. Рева-корова, красный нос… Или, может быть, действительно стоит поплакать, чтобы ушла эта нестерпимая боль? Разве это стыдно? Или кто-то чужой может застукать ее за этим занятием? Чего она боится?

Лена еще не успела ответить себе на этот вопрос, как по ее щекам побежали дорожки слез. Вот и все, дорогая, можешь себе не врать, что ты железная леди, несгибаемая под ударами судьбы. Тебя тоже можно довести до истерики. Так что плачь, пока тебя никто не видит, выплескивай со слезами горькую обиду.

Лена поднесла к лицу ладонь, до боли закусила руку. Нет, не время раскисать! Позволишь себе минутную слабость, а потом не будешь знать, как успокоиться. Вон в прошлый раз, когда с ней такое приключилось, дошло до того, что губы занемели, а тело тряслось, словно по нему ток пропустили. Со стороны посмотреть – ну чистая неврастеничка! Так что пусть плачет тот, кому от этого легче. А ей только хуже после этого становится, проверено.

Но слезы за просто так течь не перестали, и Лена, чтобы хоть как-то отвлечься, включила компьютер. Пробежалась по новостным сайтам, наудачу заглянула в чат. Увы, Полуночного Танцора там не было, а остальных она никого не знала, видимо, кто-то из новеньких пасется. Зайти, познакомиться и пообщаться с ними? Зачем? О чем? Никакого желания… Эх, где же ты, Полуночник?..

Мелькнула шальная надежда, что стоит сильно-сильно захотеть и чуть-чуть подождать, как он непременно появится в чате, услышит ее немой призыв. В какой-то момент Лена даже поверила в это, но напрасно: ее виртуального приятеля по-прежнему не было видно. Оно и понятно почему, стоит только на часы посмотреть. Спит уже наверняка, десятые сны видит.

Но все-таки как хочется с ним поговорить, кто бы знал! Если вот сейчас, в сию самую минуту не изольет ему все свои чувства и эмоции, то ничем хорошим это не закончится. Она просто сойдет с ума от обиды и отчаяния!

Пододвинув к себе клавиатуру, Лена застучала по клавишам, набирая письмо Полуночнику. Странно, про своего адресата она знала ровно то, что он где-то все-таки существует. А слова находились так просто, словно она писала какому-нибудь старому приятелю, с которым они еще с песочницы дружили. Она как смогла подробно рассказала, что произошло с ней за этот вечер и как ей сейчас плохо и одиноко. Как мерзко и погано на душе, когда все близкие отвернулись от тебя, а судьба не скупится на неприятные сюрпризы. Как кружится голова и путаются мысли, когда пытаешься понять, как тебе жить дальше.

Через двадцать минут была поставлена последняя точка. Письмо получилось длинным, просто ужасно длинным и наверняка очень сумбурным, но Лена вопреки обыкновению не стала его перечитывать. Просто отправила свое горестное послание в паутину электронных сетей и выключила компьютер.

После этого ей немного полегчало. Глаза просохли от невыплаканных слез, а сердце перестало колотиться маленьким загнанным зверьком. Что-то, что держало ее изнутри в диком напряжении, отпустило, словно ослабили туго закрученную пружину, и Леной завладела апатия. Утешая себя, что утро вечера мудренее, Лена, улегшись клубочком под одеяло, провалилась в сон.

* * *

Алексей нащупал в кармане ключи, со второго раза попал в замочную скважину. Черт, как руки-то дрожат! Впрочем, оно и понятно: потягай-ка туда-сюда тяжеленную корзину сцепления, подержи ее на весу над своей головой! А кстати, сколько времени натикало? О, уже четвертый час, как всегда. Ночь последней гайки, вот как это называется! Клиент торопит, ему кататься хочется, а про трудности с поиском запчастей и слышать не желает. Впрочем, это действительно не его проблемы. Он деньги заплатил, о сроках договорился, так что изволь, мастер, выполнять свои обещания. Вот и приходится порой делать все за последние день-два, прихватывая для верности еще и ночь. Ничего, зато сейчас он рухнет в кровать и отоспится, а машину клиенту пускай сменщик сдает. Ну а если клиент за ней не утром, а днем заедет, то и лично пообщаются. Он халтурить не привык и за свою работу отвечает на все сто, так что совесть его чиста аки слеза младенца.

Ух, как желудок бурлит! Аппетит просто зверский разыгрался! Так, что у нас в холодильнике?

Алексей достал кусок бекона, подумав, присовокупил сюда же головку ялтинского лука и банку майонеза. По-хорошему бекон стоило бы обжарить, но сил на это уже не оставалось, так что Алексей сметелил все без лишнего пиетета. Хватануть кусок свинины, затем вгрызться в бочок луковицы и закинуть в рот ложку «провансаля». Ух, вкуснотища! Да и запить все крепким и очень сладким чаем, почти сиропом… Блаженство!

После не то очень позднего ужина, не то весьма раннего завтрака не в меру разгулявшийся организм вдруг заявил, что спать не хочет. Алексей вздохнул и включил компьютер. Полазит по Сети с полчасика, пока едой не придавит, а тогда уже точно – на покой!

В почтовом ящике его дожидалось сразу два письма от девушки, с которой он не так давно познакомился в чате. Улыбнувшись от такого щедрого улова, Алексей раскрыл первое письмо. Ну вот, чего и следовало ожидать – барышня приняла его за танцора. Впрочем, ей простительно: в его туманных намеках-объяснениях немудрено было запутаться. Но не писать же ей, как все было на самом деле? Нет, ничего секретного, просто мальчишеская глупость, и не более. Сколько им тогда было? Четырнадцать? Да нет, от силы тринадцать. Все хотелось выпендриться, блеснуть остроумием и знанием иностранного языка. Хотя какое уж там «знание» – так, по вершкам нахватался…

А что еще пишет? Тронута, что он помнит дату их виртуального знакомства?

Алексей улыбнулся. Да, спонтанно как-то получилось, он и сам от себя не ожидал, что возьмет маркер и обведет дату в настенном календаре. Словно под руку что-то толкнуло. А зачем, почему да отчего – кто теперь объяснит?

Так, что там еще? Просит, чтобы он рассказал о себе. Ну, с этим придется обождать. Врать и придумывать байки о себе любимом не тянет, а писать правду, так кому она нужна, эта правда? Ладно, сделаем вид, что не заметили эти строчки, уж как-нибудь перебьется девушка без подробного описания его унылой жизни.

Приписка и вовсе тронула Алексея до глубины души. Ей приглянулось его стихотворение! Ну надо же, а он-то считал свои вирши дилетантскими и наивными и никому доселе их не показывал! Все боялся насмешек, а тут поди ж ты – понравилось!

Или это она так, больше из вежливости написала, чтоб не обидеть? Да, скорее всего. А он-то размечтался…

Да нет, не может такого быть! Чувствуется же, что с душой ответила, когда стихи «чудесными» назвала. Зря он себя накручивает. Недаром же Макс постоянно ему твердит, что он зануда и идеалист, каких свет не видывал. Хотя именно поэтому его на работе ценят, как никого другого: еще бы, пока все до последней гайки не проверит, не затянет, машина с автосервиса не тронется. А то сколько до этого случаев было: не успели мастера объявить, что все готово, как авто на ходу начинает по запчастям рассыпаться. А все потому, что кому-то было лениво все проверить и отладить…

Интересно, а вторая приписка про то, что она тоже «хочет слышать его голос» – это такой завуалированный намек, что девушка по прозвищу Латаниль готова к реальному знакомству с Полуночным Танцором? Или просто для красного словца ввернуто?

Алексей нахмурился. Нет, красивую историю портить нельзя. Это только у Лескова и прочих сказочников чудовище оборачивается прекрасным принцем, а ему такой исход не светит. Разве что после целой серии пластических операций, но откуда обычному автомеханику взять на них средства?

Алексей встал, подошел к зеркалу, заставляя себя снова и снова вглядываться в обезображенное шрамами лицо. Да, пожалуй, врач был прав, когда сказал, что ему повезло: глаза, лоб, нос и верхняя часть щек оказались не тронуты пламенем. А вот ниже полная катастрофа. Единственный плюс – теперь ему больше не надо бриться. Хотя, может, если б не было такого глубокого поражения тканей, он бы просто отрастил густую бороду и прикрыл все это безобразие. Был бы похож не то на байкера, не то на батюшку-расстригу, да и ладно! Зато бы от него не шарахались прохожие и не разглядывали потом украдкой с плохо скрываемой смесью жалости и любопытства. То, что творилось на шее и на груди, обычно удавалось укрыть либо свитером с высоким воротником, либо водолазкой. А вот лицо… Изувеченные губы, тонкие, больше похожие на щель и годящиеся только для того, чтобы не сверкать зубами, уже могли довести до Кондратия особо впечатлительных особ. А кожа – вечно холодная на ощупь и словно неживая, туго обтянутая вокруг скул и челюстей, испещренная прожилками швов!

Алексей мотнул головой. Нет, в таком виде Латаниль его не увидит, это решенный вопрос! На кой ляд ей – молодой и наверняка красивой девчонке – сдался урод? Вокруг столько симпатичных ребят ходит, вот пускай и выбирает себе кого-нибудь по вкусу, хороводится с ним, в загс тащит, деток рожает. А он останется для нее простым знакомым по переписке.

Кое-как успокоившись, Алексей вернулся к компьютеру и без особого желания открыл второе письмо. По мере его прочтения он испытал всю гамму эмоций, от глухой ярости до острого сожаления, что его не было рядом. Бедная девчонка, что ей пришлось пережить по милости раздолбая брата! Да и родители у нее тоже молодцы! Отцу надо было вместе с ней в ГАИ ехать, а он вместо этого предпочел дома отсидеться! Такое ощущение, что им наплевать на родную дочь!

Алексей встал, прошелся по комнате. Надо что-то делать, в одиночку она с такой бедой не справится, это понятно. Вот бы хоть глазочком глянуть на ее машину, тогда можно будет решать, как дальше поступить. Но как это устроить? Если он напишет все как есть, она, во-первых, может отказаться от его помощи из гордости. Характер-то у нее ого-го какой, это же буквально в каждой ее строчке чувствуется! Во-вторых, стоит им только встретиться, как вся его легенда тут же накрывается медным тазом. Нет, она ни в коем случае не должна знать, что ее виртуальный приятель – урод, соперничающий по красоте с Франкенштейном. Ни за что!

И как же ему поступить? Выразить свои соболезнования и бросить девчонку на произвол судьбы? В конце концов, он ей ничем не обязан, впрочем, как и она ему. Вот и славно, пусть все идет, как идет. Сейчас он напишет ей теплое письмо, наговорит кучу утешительных и совершенно бесполезных слов и на этом закончит.

Но так же нельзя! Раз она ему написала, значит, ей больше и обратиться-то не к кому, кроме него, разве не понятно?

Алексей застонал. Ну вот, а он себе говорил, что ничем хорошим его идея с перепиской не закончится! Так нет же, не удержался, настрочил письмо! Даже в интернет-кафе прямо из автосервиса сбегать не поленился ради такого случая, благо что до него два шага и администратором там старый знакомый сидит. И понеслось, как ком с горы: сначала намеки на знакомство, а следом и крик о помощи. И что, уйти теперь в тину, я не я, и лошадь не моя?

Но ведь должен же быть какой-то выход из этой ситуации! Так, разберемся по порядку. Ему надо глянуть на машину – это раз. Девушка не должна при этом знать, что он и есть Полуночный Танцор. И как же решить этот ребус?

Алексей довольно улыбнулся. Вот что значит позади долгий рабочий день, мозги совершенно не пашут. Элементарно, Ватсон! Он поможет Латаниль практически инкогнито, а когда проблема с машиной будет решена, вновь станет Неуловимым Джо. То есть Полуночным Танцором, любителем чатовского общения…

* * *

Будильник орал как оглашенный, но проснуться удалось только минуты через три его безудержных воплей. Лена специально такой настырный себе выбрала, чтобы кричал до тех пор, пока не выключат, а не всего лишь минуту, как большинство его собратьев. Как показывала практика, минуты для того, чтобы открыть глаза и сообразить, что пора вставать, ей никогда не хватало.

Про себя она давно уже решила, что начинающийся в девять утра рабочий день – это происки глубоко законспирированной партии жаворонков. Вот была бы красота, если б приезжать на работу хотя бы на пару часов позже! А то едешь в метро и смотришь на дружные ряды не проснувшихся зомби, глаза-щелочки, лица припухшие, реакция заторможенная. И понимаешь, что сама такая же, если не хуже! Нет, мимо своей остановки она, слава Богу, еще ни разу не промахнулась, хотя пару раз была к этому близка. Но никакого трудового энтузиазма на пару с приливом бодрости в себе не ощущала. Скорей уж раздражение от не вовремя прерванного отдыха. А уж если вспомнить, когда она вчера легла!..

Лена едва не застонала, вспомнив, сколько проблем по милости Мишки принес ей вчерашний день. Если братец хочет остаться в живых, пусть сидит сейчас в своей комнате и не высовывается. С другой стороны, когда он без работы, то никогда в такую рань не поднимается, предпочитает лишних пару-тройку часов поспать, так что вряд ли им грозит столкнуться нос к носу в коридоре.

Мамы уже не было, она работала уборщицей в продуктовом магазине неподалеку и всегда вставала затемно, чтобы к приходу первых покупателей торговый зал сиял чистотой. Платили ей сущие гроши, но за свое место мать держалась разве что не зубами, уверяя, что выдержала целый конкурс, чтобы его получить, и если она уйдет, тут же найдется с десяток желающих занять ее должность. Лена полагала, что имеются в виду кандидатуры из ближайшего бомжатника, но вслух этого никогда не говорила, чтоб не обидеть мать.

Раньше та работала в столовой, кормила заводчан борщами да гуляшом. Потом завод обанкротился, затем открылся заново, но места для матери там уже не нашлось, особенно после того, как врачи обнаружили у нее варикозное расширение вен. Новому начальству не были нужны повара, часто берущие больничный из-за профзаболевания. Наплевав на собственное здоровье, мать еще некоторое время пыталась устроиться работать по профилю, а потом какими-то неведомыми путями вышла на этот магазин. Да так в нем и осталась. Напрасно твердила ей Лена, что ноги да и поясница ей спасибо не скажут, мать ее и слушать не желала. Твердила, что график очень удобный, она почти целый день дома сидит, да и работа несложная.

А вот отец, напротив, как только пенсию по инвалидности себе выбил, тут же дома осел. И добро б что серьезное приключилось, а то по пьянке головой ударился, и все дела! Нет, больше он не пьет, закодировался наглухо, но и делать ничего не хочет, инвалид алкогольного труда, называется! Зато любит порассуждать, как они в свое время вкалывали до потери пульса, нынешней молодежи, мол, такое и не снилось! По мнению Лены, на бате еще пахать и пахать бы надо, но раз им с матерью нравится играть в такие игры, когда больная жена должна обслуживать вполне себе здорового мужа, то пускай делают, что хотят.

Тело протестовало против того, чтобы его сначала тащили в ванную, потом насильно кормили завтраком, одевали и выдворяли на улицу, и всячески пыталось саботировать голос совести. Такую внутреннюю борьбу между «хочется» и «надо» Лена выдерживала каждое утро, но сегодня «хочу» звучало особенно сильно. А может быть, объявить себя больной и на работу не ходить? За денек отлучки ей ничего не будет, проверено. Хоть отоспится после вчерашней безумной ночки, заодно и попробует отыскать автосервис, в котором возьмутся за восстановление «девятки». А то ведь так и сгниет в гараже, бедолага…

Но с другой стороны, она тогда точно с Мишкой сцепится. Желание прогуляться по улице у него вряд ли возникнет, погода к тому совершенно не располагает – за окном холодно и мерзко. Да и поиском работы он сегодня вряд ли озаботится, значит, будет целый день торчать дома. Так или иначе столкнутся, а там по накатанной дорожке: слово за слово, и понеслось. Вполне может быть, что и вправду милицию вызывать придется. Нужно ей это? Кажется, нет. И так нервы на пределе, сорвется, натворит бед. Так что лучше все же поехать на работу. А уже вечером, вернувшись, выяснять, кто же родителям более дорог: она, главная добытчица в семье, или ее лоботряс братец, способный только на то, чтобы портить чужое имущество?

На работе первым делом Лена отправилась пить кофе, чтобы хоть как-то заставить глаза посмотреть на мир. После пары глотков напитка, заваренного столь круто, что, по выражению Мариночки, у «нормальных женщин от него негритята родятся», она худо-бедно пришла в себя. Пока не вернулось начальство и не принялись названивать клиенты, надо было пользоваться моментом и лезть в Интернет, чем она и решила заняться в ближайшие полчаса.

К ее огромной радости, весточка от Полуночника уже дожидалась ее. Увидев знакомый адрес, Лена сразу же открыла послание и погрузилась в чтение.

Привет, Латаниль! Только что вернулся, смотрю – твое письмо. Не мог устоять и сразу же бросился читать, хотя устал как собака. Сейчас, когда ты получила мой ответ, скорее всего сплю без задних ног.

Честно говоря, очень хочется встретиться с твоим братцем и популярно разъяснить ему политику партии. Если бы это случилось со мной лично, точно бы не удержался и набил морду этому гаду. Да и позиция твоих родителей меня удивляет. Не могу понять, почему они защищают Михаила, хотя он, безусловно, виноват? Такой фортель не может оставаться безнаказанным, имхо.

Но это все лирические отступления. Ты пишешь, что машина сильно покорежена, ты не представляешь, какой автосервис возьмется за ее восстановление, и боишься услышать, какую сумму там запросят за ремонт. Если не возражаешь, могу предложить свою помощь. По счастливой случайности мой приятель Лешка – автомеханик, уж если кто и справится с твоей бедой – так это он. Если хочешь, давай мы с ним подъедем, чтобы посмотреть твою пострадавшую, и Лешка скажет тебе, что думает по этому поводу. А там уже и будешь решать, что делать. Опять же, что касается ремонта и финансовой стороны вопроса, могу тебя заверить, что с Лешкой всегда можно договориться о рассрочке, да и просто найти самый удобный для всех вариант.

Что могу тебе пожелать – держись. Ты – сильная девчонка, я это почему-то твердо знаю, хотя еще ни разу тебя не видел. Главное, помни: ты не одна. Если вдруг надумаешь встречаться с Лешкой – сразу же дай знать. Как только проснусь, буду проверять почту каждые полчаса. Да, едва не забыл. Сегодня сочинил еще одно стихотворение для тебя. Почему-то мне кажется, что оно должно соответствовать твоему настроению:

 
Все в моих руках, я знаю,
Больше я не буду пленным.
Захочу и стану страхом
Или яростью Вселенной…
Стану светом лунным чистым
Серебристыми ночами.
Может, радостью искристой
Или песнею печали…
 

Midnight Dancer

У Ленки на душе сразу потеплело. И ведь надо же: человек пришел уставший, а все равно нашел в себе силы ответить на письмо, да еще и помощь предложил. По крайней мере его друг-автомеханик хоть скажет, на какую примерно сумму потянет ремонт. А то, может быть, и сам возьмется за восстановление «девятки». Уф, прямо гора с плеч! На такой подарок судьбы она и рассчитывать не могла!

Интересно, кстати, а откуда это он так поздно домой вернулся? Наверное, из ночного клуба, раз он танцор. Вот бы хоть глазочком посмотреть на его выступление! Тоже, видать, нелегкий труд, раз пишет, что вымотался. Днем, наверное, отсыпается и отдыхает, а по вечерам и ночам танцует.

И снова стихи… Искренние, горячие. Ей ведь действительно никто никогда не писал стихов! Она нисколько не лукавила, когда в прошлом письме рассказала об этом Полуночнику. Эх, так ведь и влюбиться в него недолго!

Лена грустно посмеялась над собой. Ну да, нашла когда и в кого влюбляться – в виртуального собеседника! Нечего сказать, экзотический способ знакомства она себе выбрала! Все у нее не как у людей получается! Впрочем, а какое ей дело до остальных? Да и с Полуночником еще все вилами по воде писано, они ведь даже не видели друг друга ни разу. И какие чувства возможны в таких условиях? Симпатия – да, но не любовь же!

Не откладывая дела в долгий ящик, Лена принялась писать ответ:

Привет!

Получила твое письмо, и словно камень с души упал. Нет слов, чтобы высказать всю мою благодарность и признательность! Я ведь кроме тебя еще никому об аварии не рассказывала. Коллегам все равно, что творится в моей жизни, друзей у меня нет, ну а родные… теперь ты сам знаешь, как мы с ними ладим. Еще вчера мне казалось, что я тот самый «один в поле», который «не воин». А вот сегодня у меня уже есть надежда, что я смогу все преодолеть. И это здорово! Спасибо тебе огромное!

Ты говоришь, что твой приятель мог бы посмотреть мою машину. Мне ужасно неловко, но, похоже, мне придется воспользоваться твоей любезностью и попросить его подъехать. Других вариантов у меня пока просто нет, а делать что-то надо. Поэтому, если это действительно никому из вас не в тягость, будь добр, договорись с Алексеем, хорошо? Я свободна по вечерам, гараж мой находится неподалеку от метро и всего в пяти минутах ходьбы от дома. При иной ситуации непременно зазвала бы вас пить чай, но, боюсь, сейчас это не лучшая идея, особенно учитывая нашу с Мишкой войну.

Извини, что вывалила на тебя свои горести, но в тот момент мне казалось, что это наилучший выход из ситуации. Если бы я не излила душу хоть кому-то, то боюсь, сошла бы с ума. Вообще-то не в моем обыкновении грузить своими проблемами других людей, поэтому обещаю: больше такое не повторится.

И спасибо за стихи! Знаешь, я не очень хорошо запоминаю рифмы, даже в школе всегда с этим были трудности, но твое предыдущее стихотворение почему-то отложилось в памяти от первой до последней строчки. Правда, странно? Причем я специально его не заучивала, оно просто взяло и запомнилось само. У меня такое в первый раз, сама удивляюсь, с чего бы это?

Ну все, побежала работать, а то клиенты уже телефон обрывают.

С искренней симпатией,

Latanil

День пролетел, как одно мгновение. Как закружил водоворот неотложных забот, так до самого вечера и не дал расслабиться. Что, впрочем, и хорошо: меньше раздумий о собственной несчастной судьбе. Плюс удовлетворение оттого, что все успела и никаких претензий и обид со стороны клиентов нет. Вполне вероятно, что по итогам продаж за месяц еще и премию выделят. Что-что, а здесь с этим строго: заработал – получи. Конечно, понятно, что это просто сезон, сейчас у всех продажи на уровне, но все равно приятно. Тем более что денежки ей сейчас ох как пригодятся!

Обнаружив, что настала пора идти домой, Лена даже расстроилась слегка. Сегодня ее туда ну ни капельки не тянуло. Без разборок этот вечер точно не обойдется. А отказываться от своего ультиматума она не собиралась: либо Мишка, либо она. Терпеть и дальше его выходки не было никакого резона. Он должен уйти и начать жить самостоятельно. Двадцатилетний паразит и захребетник вполне способен вымотать все жилы не только из родителей, но и из старшей сестры. И если родители готовы и дальше терпеть это вечное вымогательство, то она – нет! И не надо тыкать ей, что она и Мишка – одна семья; ни в одном законе нет такого пункта, что братья и сестры обязаны друг друга содержать! Каждый сам по себе!

Увы, предчувствия ее не обманули. Только стоило за ужином вновь заикнуться по поводу того, что она и Михаил под одной крышей жить не могут, как на нее с двух сторон началась совместная родительская атака, лейтмотивом которой было «он же твой родной брат». В ответ на вопрос, а когда же братик собирается возместить ей все убытки, Ленка услышала, что придется подождать, ведь сначала надо отдать деньги «мужику на иномарке». Причем мать заявила это с такой легкостью, что Лена почувствовала: врет! Если родители и собираются выплачивать за покореженную Мишкой иномарку, то на ее долю отчисления в семейном бюджете не запланированы. Наверняка рассудили промеж себя, что дочурка перебьется как-нибудь, она же богатая! Возьмет и заработает, и вся недолга!

Сам Мишка к столу не вышел, впрочем, матушка вела себя как заправский адвокат, представляющий сторону клиента в его отсутствие, поэтому все было понятно и без него. Ленке было обидно до горечи, по всему выходило так, что она без вины виноватая. А когда мать, воодушевленная молчанием дочери, попыталась еще и надавить на нее: мол, как же ты вообще можешь требовать от нас, чтобы мы в такой ситуации еще и о твоей машине думали, тут Ленкины нервы окончательно сдали. Едва сдерживаясь, чтобы не швырнуть на пол тарелку с едой, она сказала: «Хорошо, раз вы его так защищаете, тогда уйду я». И, не слушая причитаний матери, ушла к себе, не забыв плотно прикрыть дверь.

Да, такого поворота событий она точно не ожидала. Получается, чем больше добра она делала этому дому, тем ниже ее здесь ценили. Как ловко у них все повернулось: про то, что Мишка виноват, вообще ни слова не сказано! Зато только и раздается «мы должны» да «нам надо». Интересно, из каких ресурсов они теперь за Мишкины шалости расплачиваться будут? И вот только не надо говорить, что родители не рассчитывали поиметь на эти цели жирный кусок из ее зарплаты! Заначек у них отроду не было, значит, мать залезет в долги, пойдет унижаться по знакомым. Впрочем, это их выбор. Хотят из-за своего ненаглядного сыночка из шкурки вывернуться и на уши встать, да Бога ради! А она отныне отправится своей дорогой. И в ее новой жизни Мишки не будет, брат он ей или не брат.

Но раз так… значит, надо собираться?! Отныне этот дом для нее чужой, пора искать себе новый приют.

Лена присела на кровать, собираясь с мыслями. Надо же, как страшно вдруг стало! Она столько раз прокручивала в уме возможный переезд, но никогда бы не подумала, что все произойдет именно так! И пусть решение покинуть отчий дом было, что греха таить, несколько спонтанным, брать свои слова обратно Лена не собиралась. Если она останется, все закончится очень печально, это и к гадалке не ходи. Значит, все-таки расставаться.

Вздохнув, Лена встала и принялась за сборы.

Отец, постучавшись, но не дождавшись приглашения, вошел в комнату в тот момент, когда она заталкивала вещи из стенного шкафа в объемный дорожный чемодан, который, увы, никак не хотел закрываться. Пришлось усесться на него верхом, и только тогда непокорная кладь сдалась, клацнув парными замками.

– Ленка, ты что, вправду от нас уезжаешь?

– Да, как видишь, – отозвалась Лена, покончив с чемоданом и отряхнув со лба непокорную прядь.

– И когда?

– Думаю, до конца недели меня здесь не будет. Может, чуть раньше, может, чуть позже. Точную дату я тебе сейчас назвать не могу.

– Знаешь, мне вот так кажется, что это поспешное решение. Ну куда ты пойдешь, посуди сама?

– Сниму квартиру – невелика проблема.

– Но из-за чего ты так взвилась, а? Ну, не ладятся у вас отношения с Михаилом, но это же не повод так себя вести! Мне стыдно за тебя!

– Да что ты говоришь! Стыдно ему, видишь ли! – всплеснула руками Лена. – А тебе не кажется, что лучше было бы Мишку все эти двадцать лет воспитывать, а не меня сейчас? Человек у вас последнее на свои приключения отбирает, ездит на вашем хребте, ножки свесив, да еще и погоняет, а вам все нипочем. Хотите – продолжайте дальше, сколько влезет, а вот меня увольте, я уже по горло сыта выходками своего братца!

– Лена, да пойми ты, в жизни всякие неприятности случаются, но если из-за любой малости хлопать дверью и уходить из дома – это же полный бедлам получается! Мишка у нас, конечно, разгильдяй вырос, не без этого, но…

– Я еще раз повторяю для особо глухих: хотите с ним дальше возиться – воля ваша! Но на меня больше не рассчитывайте! – перебила Лена отца. – Вы вот все никак осознать не можете, что он давно уже взрослый. И вчера не игрушку мою любимую, куклу лупоглазую, сломал, а угробил машину, на которой, между прочим, я вас всех на дачу возила и картошки с прочими кабачками не одну тонну с той же дачи домой приволокла. Но об этом все как-то разом забыли. Как же, у младшенького вашего серьезные проблемы, надо их срочно всем миром решать! А на меня вам наплевать! И всегда так было! Чуть что – так Миша, а Лена побоку!

– Это не так! – воскликнул отец, но Лена не дала ему договорить.

– Разве? Разбили у Лены машину – не беда, она поднатужится и новую себе купит. Так ведь? Да ладно тебе головой трясти, я по глазам вижу, что в точку попала. Только, видишь ли, какое дело: я не хочу начинать с нуля каждый раз, когда Мишка мне очередной «подарок» преподнесет. Сегодня машина, а что завтра будет?

– Ты преувеличиваешь!

– Отнюдь! Вот ответь мне на один простой вопрос: почему я должна отдавать семье половину зарплаты, а то и больше, в то время как Мишка может жить на халяву годами? Почему я не позволяю себе брать чужое, клянчить у вас деньги, припираться домой посреди ночи и будить всю квартиру?

– Но Мишка еще студент! Какие у него заработки? Вспомни, ты же сама…

– А вот этого не надо! – погрозила Лена пальцем отцу. – Я уже со второго семестра работала, при том, что училась на дневном отделении, а не на заочке! И все, что мне требовалось, покупала на собственные деньги, а не цыганила у вас с матерью! Короткая же у тебя память, прямо диву даюсь!

– Но Миша исправится, вот увидишь! Надо просто дать ему шанс…

– Сам-то в это веришь? – с сарказмом спросила Лена. – Впрочем, можешь не отвечать, мне все равно. Хочешь врать самому себе, ври дальше. А мне весь этот цирк надоел во как! Живите как хотите, а я отныне единица полностью автономная. Если вы считаете, что моя машина – это моя проблема, то я вправе отдать вам на откуп и дачу, и квартиру. Пусть теперь ваш драгоценный Мишенька на грядках возится вместо меня и вас с матерью туда-сюда возит, а я в свои законные выходные лучше в театр схожу. Да на ту же дискотеку, черт возьми! Мне ваши кабачки не нужны, надо будет – пойду и куплю в ближайшем магазине!

– Лена, но нельзя же быть такой эгоисткой! – встрепенулся отец, услышав, что на дачу ему теперь придется добираться собственным ходом. – Посмотри: ты ведешь себя, как маленький ребенок. Чуть что не понравилось – сразу дверь на замок и молчание на неделю! Живешь не умом, а импульсами; как тебе заблагорассудится, так и поступаешь. У нас про таких, как ты, раньше говорили «без руля, без ветрил»…

– Можешь меня как угодно обзывать и с ног до головы ярлыками обвешать, но я своего решения не изменю. Я вчера вам четко сказала: выбирайте, я или Мишка. Вы выбрали его. Так какие теперь ко мне претензии?