Текст книги "100 знаменитых женщин"

КУЗЬМИНА-КАРАВАЕВА (СКОБЦОВА) ЕЛИЗАВЕТА ЮРЬЕВНА
(МАТЬ МАРИЯ)

(род. в 1891 г. – ум. в 1945 г.)

Поэт, прозаик, публицист, художник, философ, общественный и религиозный деятель.

В человеческой памяти эта необыкновенная женщина осталась под именем, принятым в монашестве, – мать Мария. Последнее и окончательное имя, перекрывшее те, которыми она звалась прежде. В девичестве – Лиза Пиленко, в замужестве – Елизавета Юрьевна Кузьмина-Караваева, во втором браке – Скобцова. За каждым именем – новый жизненный этап, множество ярких, прекрасных событий и столько же трагических! «В личности матери Марии были черты, которые так пленяют в русских святых женщинах – обращенность к миру, жажда облегчать страдания, жертвенность, бесстрашие», – говорил о ней философ Николай Бердяев.

Лиза впервые увидела свет 20 декабря 1891 г. в Риге, где отец ее – Юрий Дмитриевич Пиленко – служил в должности товарища прокурора окружного суда. Потомственный дворянин, он был юристом по образованию, а по призванию – увлеченным агрономом-виноградарем. И когда в 1895 г. два печальных события, последовавших одно за другим (кончина родителей), потребовали его присутствия в анапских поместьях – Хан Чокрак и Джемете, он решил оставить службу и перевез семейство от холодного Балтийского к теплому Черному морю. Юрий Дмитриевич и три его сестры были хорошими виноделами. Став взрослой, этим будет увлекаться и Елизавета Юрьевна, продолжая семейную традицию. После Февральской революции она подарит местным крестьянам усадьбу Хан Чокрак с просьбой устроить там школу для детей; школа была создана и существовала до конца 40-х гг.

В Петербург Лиза впервые попала весной 1894 г. Мать, Софья Борисовна (урожденная Делоне), привезла девочку на дачу к своей тетке Е. А. Яфимович, в прошлом фрейлине при дворе великой княгини Елены Павловны. С той поры и вплоть до 1906 г. Софья Борисовна с Лизой и младшим сыном Дмитрием приезжали к ней почти ежегодно. Весной 1905 г. Ю. Д. Пиленко был назначен директором Императорского Никитского ботанического сада и Никитского училища садоводства и виноделия. Семья переехала в Ялту. Год спустя неожиданно и скоропостижно Юрий Дмитриевич скончался, а вслед за ним в Петербурге умерла крестная мать Елизаветы Е. А. Яфимович. Вдова с детьми наскоро продала часть земель и засобиралась в столицу, поближе к родственникам. Несмотря на более чем скромные средства, Лиза училась в дорогих частных гимназиях, а в 1909 г. поступила на философское отделение историко-филологического факультета Высших женских (Бестужевских) курсов. Здесь она слушала лекции философов С. Л. Франка, Н. О. Лосского, юриста Л. И. Петражицкого. Впрочем, проучилась Елизавета Пиленко на курсах не более полутора лет.

Зимой 1908 г. на одном из вечеров современной поэзии гимназистка Лиза впервые увидела выступающего с эстрады Александра Блока. Можно сказать, что встреча эта определила всю дальнейшую жизнь Елизаветы Юрьевны. Любовь поселилась в сердце девушки и красной нитью прошла по ее судьбе – любовь, которую поэт не счел для себя возможным разделить. В один из февральских дней Елизавета пришла на квартиру Блока, чтобы получить, как писала уже будучи монахиней, ответы на вопросы о смысле жизни, поделиться своими исканиями и сомнениями, показать свои стихи. Позже она вспоминала: «Странное чувство… я оставила часть души там. Это не полудетская влюбленность. На сердце скорее материнская встревоженность и забота. А наряду с этим сердцу легко и радостно…» Вскоре Лиза получила письмо от поэта, в которое было вложено стихотворение «Когда вы стоите на моем пути…»

В конце февраля 1910 г. неожиданно для родных, подруг и для себя она выходит замуж. Супруг – Дмитрий Владимирович Кузьмин-Караваев – юрист и историк, был близок к эстетствующим модернистским литературным кругам, куда ввел и молодую жену. Увлеченная поэзией, она подружилась с Анной Ахматовой, Николаем Гумилевым, другими поэтами «Серебряного века», была участницей «сред» в знаменитой «Башне» Вячеслава Иванова, активным членом «Цеха поэтов», гостила в Коктебеле у М. А. Волошина, посещала собрания Религиозно-философского общества. Скоро Елизавета Юрьевна сама начала печататься: в 1912 г. вышла первая книга стихов «Скифские черепки», а в 1916 г. – поэтический сборник «Руфь», где все больше стали сказываться ее религиозные искания и утверждающееся в душе христианство. К слову сказать, она стала первой женщиной, заочно изучавшей богословие в Петербургской духовной академии и закончившей ее. Отношения с мужем откровенно не ладились: то, что их объединило – увлечение модными поэтическими и философскими течениями, а главным образом стремление к богемному образу жизни, – потеряло для Лизы былую привлекательность. Она явственно начала осознавать, что душа ее попала в капкан «безответственных слов». Ей, как человеку необычайной активности и действия, мир неспешных интеллектуальных бесед и философствований на отвлеченные темы, уводящих от конкретных нужд народа, казался ненужным. К тому же в гимназические годы у Елизаветы перед глазами был яркий пример бескорыстного служения, основанного на христианской вере и любви к ближнему, – речь идет о ее петербуржских тетушках по отцовской линии, профессионально занимавшихся благотворительной деятельностью, – куда более близкий ее характеру.

Ранней весной 1913 г. Елизавета Юрьевна уехала из Петербурга в Анапу. Пришло время осмысления пережитого в столице. Поселившись в имении Джемете, она продолжала писать стихи, занялась виноделием. Окончательный разрыв с мужем произошел осенью (вскоре после развода он принял католичество, а в 1920 г. эмигрировал, вступил в орден иезуитов и принял священство). А на исходе октября родилась внебрачная дочь Лизы. И было дано ей имя Гайана, что на греческом языке означает «земная», ибо рождена была от земной любви, которой Лиза пыталась заглушить бездонную страсть к Блоку.

Первая мировая война положила конец тихой провинциальной жизни. Ушел на фронт и пропал без вести отец Гайаны. Елизавета Юрьевна, не привыкшая быть в стороне от общественной жизни, осенью 1917 г. вступила в партию эсеров, какое-то время возглавляла городскую мэрию Анапы. С приходом большевиков, не разделяя их мировоззрения, все же согласилась стать комиссаром по здравоохранению и образованию. Позже она оказалась вовлеченной в борьбу эсеров против большевистской власти. Затем была арестована представителями Добровольческой армии, которым ее взгляды показались слишком «левыми», приговорена к расстрелу. Но на защиту поэтессы встали М. Волошин, А. Толстой, Н. Тэффи, Н. Крандиевская, В. Инбер и другие. Елизавету Юрьевну освободили. В следствии по ее делу принимал участие бывший учитель, а в то время член правительства Кубанского края Даниил Ермолаевич Скобцов. Позже они обвенчались. В 1920 г. Лиза с матерью и дочерью эмигрировала из России. С потоком беженцев из Новороссийска она отправилась в Грузию, где в Тифлисе у нее родился сын Юрий, затем на запад – в Константинополь, ставший лишь временным пристанищем. Здесь семья Скобцовых воссоединилась (Даниил Ермолаевич эвакуировался отдельно с кубанским казачьим правительством). Потом – в Белград. В Югославии, накануне переезда в Париж, на свет появилась дочь Анастасия (1922 г.).

Франция встретила беженцев несколько приветливее, чем предыдущие страны, хотя это никак не означало ни конца бедственного положения семьи, ни избавления от изнурительной работы. Елизавета Юрьевна окончательно испортила свои и без того близорукие глаза, выполняя швейные заказы. Когда Даниил Ермолаевич, выдержав экзамен, начал работать шофером такси, казалось, что станет легче… Говорят, Господь особо испытывает тех, кого хочет отметить своей любовью. Да, испытаний Лизе было отмерено сполна. Зимой 1926 г. тяжело заболела Настя. Доктора проглядели менингит в той стадии, когда можно было чем-то помочь. Девочку поместили в знаменитый Пастеровский институт; мать получила особое разрешение находиться при больной, ухаживать за ней, и в течение почти двух месяцев она присутствовала при медленном умирании своей дочери.

16 марта 1932 г. в храме Сергиевского подворья при парижском Православном Богословском институте Елизавета Скобцова приняла монашеский постриг, получив имя Мария в честь святой Марии Египетской. Но она не ушла в монастырь, а осталась работать в миру, поддерживая тех, кто оказался на дне эмигрантской жизни. «…Я знаю, что нет ничего лицемернее, чем отказ от борьбы за сносное матерьяльное существование обездоленных под предлогом, что перед вечностью их матерьяльные беды ничего не значат», – писала она. Для матери Марии любовь к Богу и любовь к людям были неотделимы. Не признавая голого аскетизма, она отстаивала право принявшего постриг быть в гуще жизни: «Сейчас для монаха один монастырь – мир весь». Еще с 20-х гг. она считала социальную работу одной из важнейших. Созданное по ее личной инициативе объединение, названное «Православное дело», стало центром социальной помощи, а также местом встречи многих писателей и ученых. Мать Мария и ее соратники организовали несколько общежитий и дешевых столовых, санаторий для туберкулезных больных, оборудовали две православные домовые церкви. Монахиня Мария сама участвовала в их росписи и вышивала иконы. Физической работы она не боялась: и полы мыла, и перебивала матрацы, и в то же время писала пламенные речи, выступала на конференциях. Ее перу принадлежит ряд полемических статей со страстной защитой своего понимания монашества как полного самоотречения в пользу служения людям, которое она считала первоочередной задачей – куда выше созерцания и «аскетических упражнений».

Вместе с тем, оказывая помощь больным и безработным, мать Мария никогда не опускалась до снисходительной благотворительности, унижающей и дающего и принимающего. Как-то раз ее спросили: «Почему вы в вашей столовой кормите не бесплатно, а берете один франк?» (в обычной закусочной мало-мальски приличный обед стоил франков восемь). Она ответила: «Я кормлю за франк, и все довольны: какая мать Мария молодчина, что так выкручивается. Если же я стала бы давать даром, каждый сказал бы: даром кормить невозможно; значит, кто-то дает деньги и, возможно, часть остается в ее кармане. А если я вижу, что человеку и франк не по силам, я ему его дам. Но все же он будет относиться к этому обеду более уважительно». Мать Мария не останавливалась даже перед тем, чтобы выписывать фиктивные справки о работе в основанных ею домах, потому что такие справки давали возможность устраиваться на реальную работу. Через несколько лет парижская администрация заподозрила неладное и действительно выявила фиктивность многих справок, выданных матерью Марией, но уважение к ней было настолько велико, что этому делу не дали хода.

В 1936 г. многострадальную женщину постигло новое горе: ее старшая дочь Гайана, вернувшаяся за полтора года до того в Советский Союз, скоропостижно скончалась в Москве, согласно укоренившейся версии – от тифа. Мать Мария приняла эту смерть с христианским смирением. Она вообще мало делилась своими переживаниями с окружающими, внешне держалась с людьми непринужденно: веселая, немного лукавая улыбка часто озаряла ее полное, румяное лицо и оживляла карие глаза. Она охотно общалась с людьми и производила впечатление открытости и прямоты. Интересен тот факт, что еще накануне нападения Германии на СССР Американский Еврейский Рабочий комитет составил список лиц, которых США готовы были принять в качестве беженцев. В том списке была и мать Мария. Надо ли говорить, что проблемы выбора для нее даже не существовало. После оккупации Франции Елизавета Юрьевна наладила контакты с организациями французского Сопротивления. Она спасала евреев, отправляла посылки заключенным, укрывала бежавших советских военнопленных и французских патриотов. Во время массовых арестов евреев в Париже летом 1942 г. она проникла на зимний велодром, где их держали в изоляции, и провела там три дня. Ей удалось организовать побег 4-х детей в мусорных корзинах. В одном из ее общежитий в годы войны провел свои последние дни поэт К. Бальмонт. В другом пансионате ей удалось спасти от уничтожения архив И. Бунина. В феврале 1943 г. мать Мария была арестована, вместе с ней в гестапо попал и сын Юрий (был отправлен в концлагерь Бухенвальд, а затем в Дору на строительство подземных ракетных заводов, где и погиб в феврале 1944 г.).

Даже в нацистском лагере смерти Равенсбрюк, где она провела в качестве узницы последние два года жизни, мать Мария была духовной и моральной опорой своих товарок – заключенных вместе с ней французских коммунисток и участниц Сопротивления. Читала стихи, рассказывала о России, о Блоке, перевела на французский язык «Катюшу», и ее, невзирая на запрет, пели узницы концлагеря. Своей верой, бодростью, участием она поддерживала множество людей. Здесь, в лагере, был предел человеческой беды и муки и страшная возможность духовного отупения и угасания мысли, здесь так легко было дойти до отчаяния. Но мать Мария уже умела осмысливать страдания и самую смерть. Она учила своих подруг по несчастью пересматривать свое отношение к окружающему, находить утешение даже в самых страшных образах лагерного быта. Так, непрерывно дымящие трубы крематория создавали чувство обреченности; даже ночью полыхало зарево печей, но мать Мария, показывая на тяжелый дым, говорила: «Он такой только вначале, около земли, а дальше, выше делается все прозрачнее и чище и, наконец, сливается с небом. Так и в смерти. Так будет с душами»…

Рассказ о матери Марии был бы неполным без упоминания о ее незаурядных художественных способностях. Она прекрасно рисовала (некоторые ее акварели хранятся в Русском музее в Санкт-Петербурге), владела техникой древнерусского шитья, иконописью, росписью стен, техникой витража. И до последних дней жизни в ней не умирал художник. Даже в невероятных условиях концлагеря, терпя голод, холод, непосильный труд и жестокие побои, Елизавета Юрьевна находила в себе силы творить. Здесь ею была вышита икона «Пресвятая дева с распятым младенцем», по словам очевидиц, производившая сильнейшее впечатление, и создана вышивка «Высадка союзных войск в Нормандии», тканью для которой послужила обычная лагерная косынка одной из женщин. 31 марта 1945 г., накануне праздника Пасхи, Елизавета Скобцова была умерщвлена в газовой камере (по некоторым данным – заменив собой одну из узниц). Это случилось за два дня до того, как под эгидой Красного креста начали освобождать заключенных, вывезенных из Франции…

ВАНГА

Настоящее имя – Вангелия Пандева Гуштерова

(род. в 1911 г. – ум. в 1996 г.)

Знаменитая болгарская прорицательница и целительница. Вдохновительница и почетный председатель Мировой лиги женщин.

Наверное, сколько существует человечество, люди всегда хотели знать о своем будущем. Цыганки, гадалки… Карты Таро, кофейная гуща и хиромантия… Толкователи снов и знамений… Почти все они утверждают, что судьбу можно изменить. И только великие пророки, мучаясь и страдая, знают, что все предопределено всевышними силами и спасти от безысходности может только вера, добро и милосердие. Люди не должны преумножать зло, ибо независимо от того, прожили они жизнь в богатстве и славе или перебивались с хлеба на воду, каждой душе предстоит держать отчет за свои деяния и мысли. «Душа не умирает. Только души плохих людей озлобляются, и их не призывают на небо. Они не перевоплощаются. На землю возвращаются только самые добрые и лучшие, – так говорила знаменитая ясновидящая Ванга и добавляла: – Откуда тебе ведомо, что у тебя будет другая жизнь? Подумай лучше о настоящем, о том, как стать лучше». Она имела полное право на эти слова: дар пророчества был дарован ей свыше за доброту и милосердие.

Вангелия (с греческого – приносящая благую весть) родилась 31 января 1911 г. в городке Струмице (ныне территория Македонии) и уже в три года осталась без матери, а через год и отца, Панде Сурчева, забрали на войну. Синеокая девочка жила на попечении соседки, пока израненный Панде не привел в дом новую хозяйку, которая стала для его дочери доброй и заботливой мачехой. В 1923 г. трудолюбивый, но нищий отец, лишившийся даже небольшого клочка земли, перевез семью в небольшой городок Ханска-Чешма. Он батрачил скотником, а 12-летняя Ванга перевозила из загонов бурдюки с молоком.

Однажды в поле поднялся не характерный для этой местности страшный ураган и подхватил девочку, как перышко. Среди комьев грязи, листьев, пыли вихрь унес ее за два километра от дома. Когда испуганную до ужаса Вангу разыскали, все обрадовались, что она совсем не пострадала. Вот только глаза ей сильно запорошило. Но сколько ни промывали их травами, какие мази ни прикладывали, глаза вначале словно налились кровью, а затем, побелев, омертвели. Вернуть девочке зрение врачи не смогли. И отец, потеряв надежду и растратив все сбережения, был вынужден отправить ее в дом для слепых в городе Земуне. Там царила строгая дисциплина, но детей кормили досыта, одевали, а еще учили вязать, шить, готовить еду, много занимались с ними музыкой и чтением по специальным книгам для слепых.

Три года Ванга провела вдали от родных. В это же время она познакомилась со слепым юношей из обеспеченной семьи и уже готовилась к свадьбе. Но судьба рассудила иначе. При четвертых родах умерла мачеха, и отец не мог обойтись без помощи своей старшей, хотя и слепой дочери. Девушка безропотно поставила крест на своем личном благополучии и вернулась под бедный отчий кров. Она шила, вязала, пряла, стряпала, а самое главное, на долгие годы заменила трем детям – Василу, Тому и Любке – мать.

В канун нового, 1939 г. Ванга сильно заболела, простояв несколько дней босая на цементном полу в очереди за пособием для бедняков. Тяжелый плеврит полностью подорвал ее силы, довел до крайнего истощения и клинической смерти. Сердобольные соседи уже начали сбор денег на похороны, но девушка каким-то чудом моментально исцелилась, словно в нее вселился мощный дух. И только теперь люди стали понимать, что Ванга отмечена светлыми силами: то предостережет от беды, то случайно жениха напророчит, то укажет место, где искать пропавшую вещь или овцу. Но сама женщина полностью осознала, что наделена сверхъестественными способностями и даром ясновидения, только в начале Второй мировой войны. Ей приснился красивый всадник в ореоле божественного сияния, который сказал: «Недалек час, когда мир перевернется, и множество людей погибнет. Ты будешь предсказывать жизнь и смерть. Не бойся, я всегда буду рядом, и ты станешь передавать людям мои слова…»

После вещего сна жизнь Ванги разительно переменилась. Она осознала свое предназначение. Слава ясновидящей быстро разнеслась по округе. К ней потянулись люди со своими проблемами и горестями, и она помогала им справиться с бедой, начала успешно лечить разные хвори. Травы и снадобья, названные целительницей, давали поразительный эффект. Никому Ванга не отказывала в помощи и в утешении, но предпочитала предсказывать будущее простым людям. Иногда очередь у дверей ее дома достигала 200 человек. За период с 1941 по 1995 гг. она приняла более полумиллиона посетителей. Гораздо реже Ванга пророчествовала о судьбах мира или государств, опасаясь, что ее предвидения могут быть истолкованы неправильно и принести вред. Божественный дар достался милосердной и мудрой женщине, и она часто умалчивала о грозящих бедствиях и смертях, говорила горькую правду не до конца. Предчувствуя впадение в транс, пророчица старалась быть в окружении только близких людей, которым доверяла.

Но и не каждое пророчество поддавалось своевременному толкованию. В 1999 г. жители Курска вдоволь посмеялись над обнародованными сведениями о предстоящем в августе 2000 г. затоплении их города, расположенного вдали от больших вод. Как оказалось, еще задолго до трагической гибели одноименной подводной лодки в Баренцевом море Ванга произнесла: «“Курск” окажется под водой, и весь мир будет его оплакивать».

Одни считали пророчицу «шарлатанкой, мошенницей и ведьмой», другие пытались раскрыть тайну ее феномена. Она говорила: «Исследуйте меня, экспериментируйте, изучайте с помощью приборов и аппаратуры… Хотите объяснить то, что я делаю? Да как это объяснишь, когда это Божьих рук дело? Мой дар от Бога. Он лишил меня зрения, но дал мне другие глаза, которыми я вижу мир – и видимый, и невидимый…» Ванга не умела читать мысли и повторяла то, что «диктовал» ей «голос» или читала только ею видимые слова. Но исключительной или наиболее загадочной чертой ее феноменального дара было общение с душами умерших. Призрачные, излучающие свет тени окружали ее во время видения, и тогда, словно на киноленте, перед ней проносились события прошлого, настоящего и будущего. Это был тяжкий крест. «Иногда мертвые кричат так сильно, что у меня голова раскалывается. Особенно если кричат о страшном – о болезни, смерти, о бедствиях. Я знаю, что нельзя об этом говорить, а они меня точно подталкивают: скажи да скажи! Тогда я легонько отворачиваюсь и тихонько, чтобы человек не слыхал, говорю, чтобы оно из меня вышло. Не то я умру, сойду с ума».

Сотрудники болгарских спецслужб боялись дара пророчицы: к ней долгое время не допускались иностранцы, ее посетителей отслеживали. За предсказание смерти Сталина ее арестовали, но через год выпустили – пророчество сбылось. От притеснения властей Вангу много лет оберегала дочь Тодора Живкова, Людмила, которая занимала пост министра культуры НРБ и была членом Политбюро ЦК БКП. Ясновидящая называла ее мудрой женщиной и доченькой и считала членом своей семьи. Ванга жила с братьями и сестрой, пока в самый разгар войны в ее дом не пришел солдат Димитр Гуштеров. Обладающая мистическими силами слепая женщина поразила его. Он сделал ей предложение, и в мае 1942 г. они обвенчались и переехали в его дом в местечке Петрич. Они прожили вместе 20 лет. Когда муж умирал, Ванга стояла на коленях у его постели, и из ее незрячих глаз непрерывным потоком лились слезы. С последним вздохом Димитра она уснула до самых похорон. Очнувшись, женщина сказала, что проводила близкого человека до уготованного ему места.

И в нашем, и в потустороннем мире слепой женщине были ведомы все пути, все тропы. Она видела каждого человека и каждый камень, где бы он ни находился. Ванга рассказала о существовании на реке Дон особого холма, где трижды побывал Святой Сергий Радонежский и воздвиг крест. При раскопке указанного места в 1984 г. обнаружили древнерусскую крепость, княжескую могилу и кристально чистый ледяной источник. Ванга считала Св. Сергия выдающимся пророком, а когда описала, как она видит его с церковью на ладони, ученые с удивлением поняли, что ясновидящая словно рассказывает о знаменитой картине Н. Рериха. Ясновидящая называла Россию будущей духовной «властительницей мира» и предрекла ей светлое будущее.

Ванга видела дальние страны и чужие миры, знала о существовании других цивилизаций и общалась с их представителями, поэтому не удивилась откровениям американского космонавта Нила Армстронга, высадившегося на Луне. А в родной Болгарии она знала каждый уголок. Когда в 1964 г. при ремонте церкви Св. Петки Самарджинской в Софии пропала икона, Тодор Живков обратился к ней за помощью. Ванга указала на трех церковнослужителей с «грязными руками» и сказала: «Идите к мосту, что с птичками (Орлов мост). Потом пойдете вверх по Царьградскому шоссе и на третьем перекрестке увидите дом, напоминающий дачный коттедж. Там вы свернете, это с левой стороны шоссе, перейдете через ручеек и в глубине улицы увидите небольшой домишко». Через полчаса икона была найдена.

Большим могуществом обладала Ванга, но гнала от себя тех, кто бездумно искал клады, легких путей в жизни, власти и славы, не задумываясь при этом о душе. Если вчитываться в записанные с ее слов пророчества, можно удивиться не только точности предсказаний, но и необычной для необразованной крестьянской женщины глобальности мышления:

«Нет прошлого, нет настоящего и нет будущего! Есть только большое Время и времена. Все это отрезки одного потока».

«Мы должны любить друг друга и быть добрее, чтобы спастись. Если сами не поймем этого, неумолимые космические законы все равно заставят нас это сделать, но будет слишком поздно, и придется заплатить дорогую цену…»

«Каждое живое существо, вся Земля и Вселенная подчиняются строго определенным космическим ритмам и порядку. Нарушения этого порядка, даже самые незначительные, приводят к большим, иногда фатальным происшествиям, за которые потом люди горько расплачиваются. Не нарушайте гармонии, будьте добрее!»

«Земля ждет от нас благодарности за то, что мы пришли и живем на ней. Мы платим Земле долги, как квартирную плату… Каждый человек платит… Я столько лет живу и вижу, что творится на свете…»

Любовь, доброта, гармония, смирение и, конечно, вера в Бога были основой ее дара, и к этому она постоянно призывала людей. Деньги и власть Вангу не интересовали. Она довольствовалась скромными подаяниями, продуктами. Все немалые доходы от посещения пророчицы шли в государственную казну. Все свои средства, пожертвованные ей людьми за многие годы, ясновидящая вложила в осуществление своей сокровенной мечты – возведение церкви Св. Петки в местечке Рупите. Белоснежный христианский храм, в который люди могли бы прийти помолиться за спасение своих душ, поставить Богу свечи, очиститься от дурных помыслов и стать добрее, был освящен 14 октября 1994 г.

Ванга исполнила предначертанную ей земную миссию. Она давно знала день своей смерти, и когда ее, умирающую от рака, доставили в софийскую клинику «Лозенец», отказалась от лечения. 11 августа 1996 г. великая пророчица и целительница скончалась. В своем завещании людям она писала: «Я больна и скоро уйду от вас. Не ссорьтесь без меня, помиритесь. Не завидуйте мне ни в чем, а оплакивайте мою жизнь, ибо бремя было невыносимо.

Не желайте слишком многого – не сможете за него расплатиться.

Снова говорю вам: не будьте эгоистами, не завидуйте, будьте лучше, добрее, любите друг друга».