Текст книги "Я тебя найду"

Глава 29

Дуэльные дубы, 19 марта 1750 года

В утреннем холодном тумане, опустившемся на парк лорда Клопертона, силуэты двух щегольски одетых молодых людей с длинными дуэльными пистолетами в руках казались нереальными, тонули в серой дымке. Секунданты стояли с пистолетами наготове; дуэльный кодекс гласил: если кто-либо из дуэлянтов нарушит правила и уложит противника раньше чем следует, секундантам надлежит пристрелить виновного. Доктор же так и не появился – его внезапно вызвали к роженице, и дуэлянты, горевшие желанием поскорее сразиться, решили обойтись без помощи медика. Однако секунданты полагали, что Лэнс Ривертон и Тони Данн не хотят убивать друг друга – их ссора, вызванная кокетством молодой леди, должна была завершиться примирением. Никто бы не удивился, если бы оба дуэлянта выстрелили в воздух, а не в противника. И кроме того: с каждой стороны будет сделано всего по одному выстрелу, так что даже при самом плохом повороте событий прольется не много крови, но честь дуэлянтов будет спасена. Затем противники плотно позавтракают на каком-нибудь постоялом дворе и расстанутся лучшими друзьями.

Однако Кассандра, увидевшая дуэлянтов в тот момент, когда выскочила из экипажа, была настроена не так благодушно. Всю дорогу Кассандра торопила кучера, направляя его к дуэльным дубам. Она знала, где находятся печально знаменитые дубы, потому что была в гостях у лорда Клопертона и ей показали это место.

Кассандра надеялась помирить Тони и Лэнса до начала дуэли. Однако она опоздала – они уже готовились стрелять! По дороге Кассандра раздумывала: может, приставить свой пистолет к груди и заявить, что раз дуэль происходит из-за нее, то она покончит с собой? Однако теперь она поняла, что ей не удастся их помирить – слишком поздно.

Подхватив подол белого бархатного платья, она стремительно бросилась к дуэлянтам. Противники уже разошлись, и казалось, что они, как и секунданты, наслаждаются происходящим. Волосы Кассандры растрепались, она задыхалась от бега – надо было предотвратить поединок, пока не случилось непоправимое!

Тут прозвучала команда стрелять – и в следующее мгновение Кассандра, никем не замеченная, выбежала на середину поляны.

Вскинув свой пистолет, Тони увидел на мушке не Лэнса, а бледную Кассандру, в полной растерянности стоявшую между противниками. Тони прекрасно владел собой. Так и не выстрелив, он поднял дуло пистолета вверх.

Лэнс, напротив, был крайне возбужден. Он впервые участвовал в дуэли, и кто-то сказал ему (солгав), что Тони участвовал уже в трех; кроме того, говорили (злонамеренно), что Тони грозился убить любого, кто осмелится ухаживать за Кассандрой. Лэнс пытался овладеть собой, чтобы рука его не дрогнула. И вдруг он увидел перед собой… Кассандру! Лэнс в изумлении раскрыл рот – и опустил дуло пистолета. Однако он опоздал – палец его дрогнул чуть раньше. Пуля угодила в Кассандру.

Она не почувствовала боли. Просто услышала грохот выстрела – а потом ее словно вихрем подхватило. Кассандра упала на, траву.

Один из секундантов, впоследствии рассказывавший о случившемся, сказал, что Лэнс отчаянно вскрикнул, бросился к Кассандре и склонился над ней. Секундант красноречиво описал, как она лежала с разметавшимися по траве сверкающими волосами, а по белому бархату лифа расплывалось алое пятно… Лэнс же громко стонал. И тут, по словам секунданта, Тони бросился к Лэнсу и выстрелил в упор прямо ему в голову. Лэнс упал замертво.

В этот момент один из секундантов (не тот, который описывал случившееся), возмущенный нарушением правил – противники обязаны стрелять со своего места, – поднял свой пистолет и выстрелил Тони в грудь.

Тони упал на Кассандру, а секунданты направили дула пистолетов друг на друга. Дальнейшее описывал уже возница.

Несколько минут спустя выяснилось, что оба дуэлянта мертвы, а Кассандра осталась жива. Ранение оказалось неопасным, пуля лишь задела ее, хотя рана обильно кровоточила. Говорили даже, что она лишилась чувств от волнения, а не от боли.

К счастью, возница оказался человеком сообразительным – он перетянул рану Кассандры и остановил кровотечение. Все молодые люди прибыли к месту дуэли верхом, так что секунданты поместили тела Лэнса и Тони на спины коней и вместе с возницей перенесли Кассандру в экипаж. После чего траурная процессия направилась в Лондон.

Вскоре Кассандра очнулась. Очнулась в карете. Она попыталась вспомнить, что же с ней произошло, – но вдруг почувствовала сильный толчок. В следующее мгновение экипаж развернулся, и она больно ударилась о стенку. И тотчас же откуда-то из-под земли раздался рокот, похожий на рычание грозного хищника. Рев все усиливался, он даже заглушил грохот разрушений – фасад ближайшего дома рухнул на улицу, и дорогу засыпало кирпичами. Лошадь в испуге поднялась на дыбы. При этом несколько кирпичей угодили под колеса кареты, и она завалилась на бок. Падая, Кассандра слышала пронзительные вопли прохожих.

– Вы целы, мисс? – Испуганный возница с трудом открыл дверцу экипажа. – Сейчас я помогу вам выбраться, а потом мы быстро поставим карету на колеса. – Возница закашлялся от пыли, поднявшейся при падении дома. – Ну-ка, помогите мне! – закричал он.

Кассандру вытащили из перевернутой кареты – и перед ней предстало ужасное зрелище. Чуть поодаль рухнул еще один дом, и там тоже столкнулись две повозки и большой фургон. Постромки лошадей перепутались, животные заржали и взвились на дыбы, пытаясь высвободиться, а возчики осыпали друг друга проклятиями. Вокруг же бестолково суетились люди.

А прямо перед Кассандрой секунданты пытались успокоить коней, на которых лежали трупы двух молодых джентльменов, недавно погибших из-за нее. Кассандра недовольно содрогнулась. Она машинально прикоснулась к лифу платья – и рука оказалась влажной. В перевернувшейся карете у нее открылась рана.

– Эй!.. – раздался чей-то голос. – Бедняжку ранило при землетрясении!

– Нет! – вскрикнула Кассандра. – Нет!

Но протестовать было бесполезно: доброжелатели тут же подхватили ее на руки и отнесли к мелочной лавке, где по полу рассыпались свечи. Неподалеку пожилая цветочница пыталась собрать с мостовой свой товар; она жалобно завывала, глядя на растоптанные цветы.

Наконец карету поставили на колеса, и Кассандру повезли домой. Однако при подземном толчке рухнуло немало дымовых труб, а кое-где и дома, так что улицы были завалены кирпичами и балками. Извозчику приходилось ехать медленно, а иногда – поворачивать обратно, если какая-нибудь улица оказывалась перегороженной полностью.

До Гросвенор-сквер карета добиралась очень долго. Ожидавший у окна Робби увидел, как Кассандру высаживает из кареты заботливый возница. Увидел он и кровь у нее на платье.

Никогда в жизни Робби не бегал так быстро! Несколько секунд спустя он уже был на улице. Усталый возница пробормотал:

– У юной мисс не хватило монет, чтобы мне заплатить.

У Робби монет оказалось достаточно. Он подхватил Кассандру на руки и унес в дом.

– А мы тревожились, не знали, что случилось, – сказал Робби. – Тебя ранило при землетрясении?

– Нет, – прошептала Кассандра. – Ах, Робби, нет! Не спрашивая у нее разрешения, Робби разорвал бархатное платье, чтобы осмотреть рану. И Кассандра рассказала, что с ней произошло.

– Рана неглубокая, – объявил Робби. – Но это будет тебе уроком, – строго добавил он. – Не становись между мужчинами, когда они стреляют друг в друга.

– Ах, Робби! – Глаза Кассандры наполнились слезами. – Мне только жаль, что я не получила все три пули! Тогда все остались бы живы!

«Все, кроме тебя», – подумал Робби, у которого перехватило дыхание.

– Надо перевязать рану, – проворчал он и громко позвал кухарку. Кухарка пряталась под столом – на случай, если землетрясение снова начнется, но немедленно явилась на зов и ахнула, увидев Кассандру. Та лежала на диване в бальном платье, разорванном до пояса, лежала окровавленная.

– Рана не такая страшная, как кажется! – поспешил успокоить кухарку Робби, которому меньше всего хотелось, чтобы женщина упала в обморок. – Принесите воды и чистое полотно. Я умею перевязывать раны, – объяснил он Кассандре. – Научился во время войны. Никогда не думал, что придется перевязывать огнестрельную рану шестнадцатилетней девушке.

– Семнадцатилетней, – поправила Кассандра. – Робби, что мне делать? Я виновата в их смерти!

– Жить, как прежде, – ответил он. – Молодые люди сами решили стреляться. Ты просто хотела их остановить.

Робби смотрел на Кассандру с жалостью. Слишком рано жизнь навалилась на нее всей своей тяжестью. Бедняжке еще не удалось привыкнуть к волнениям, триумфам и бедам, связанным с ее необычайной красотой. Она еще не поняла, что из-за такой внешности, как у нее, кровь всегда обагряла траву. Робби гадал, как сказать ей о том, что этим утром Роэн Кейнс пришел к нему и сообщил, что ему нужны деньги на приданое. Роэн согласился продать Олдершот-Грейндж, и купчая уже лежала у Робби в кармане.

В конце концов Робби сказал Кассандре, что Роэн перед самым землетрясением ушел из дома, чтобы отвести ее сестру в церковь – «выдать ее замуж».

– Да, я об этом знала, – ответила Кассандра. – Феба все рассказала мне ночью. – Но сейчас ей было не до проблем сестры. – Робби, что мне делать? Меня прогонят с похорон Тони и Лэнса – но я же должна проводить их? Я надела бы траур по обоим, но у меня нет черных платьев, а отец наверняка запретит мне покупать траурные платья.

– И твой отец будет прав. Тебе не следует носить траур, – проворчал Робби.

Но Кассандра, казалось, не слушала его.

– А эта противная леди Как-ее-там, та, которая была Кэтрин Талибонт, она спросила меня, не я ли стала причиной землетрясения, которое произошло, когда я приехала в Лондон. А потом я слышала, как она говорит, что второе произошло из-за приезда моего отца. Она обязательно будет всем говорить, что земля тряслась и дома падали потому, что из-за меня на дуэли погибли двое молодых людей! Мой отец держал меня взаперти больше года, так как решил, будто я убегала. Когда отец услышит об этом скандале, он снова меня запрет, теперь уже навсегда!

Робби хотел посмеяться над тем, что сказала леди Как-ее-там, но последние слова Кассандры насторожили его. Роэн был очень строг к своей старшей дочери. Кто мог предсказать, что он сделает, узнав об этой ее выходке?

И тут его осенило. Робби снова позвал кухарку, и та тотчас же примчалась в гостиную.

– Рана опаснее, чем мне сначала показалось, – объявил он. – Девочке нужен доктор. Но ей нельзя ехать к доктору в рваном платье. И она, возможно, пожелает потом переодеться. Принесите мне картонку, большую картонку! И наймите экипаж. Пусть возница ждет у входа.

Кухарка побледнела, но тут же принесла большую картонку.

– Ты ведь сказал… – пробормотала Кассандра.

– Тише, – перебил Робби. – Не обращай внимания на мои слова. Оставайся на месте и молчи. Я сейчас вернусь.

Он побежал наверх и начал укладывать одежду Кассандры в картонку. Заметив сумочку, бросил в нее все, что стояло на туалетном столике. Затем, перекинув через плечо плащ Кассандры, спустился вниз.

К этому времени кухарка уже нашла экипаж. Увидев Робби, она заявила:

– Но мисс Кассандре не понадобятся все эти вещи! Вы же не везете ее в больницу? Ее отец…

– Замолчи! – закричал Робби. – Откуда мне знать, что может понадобиться молодой леди? Важно, чтобы она не расстраивалась! Неси все в карету.

Пока кухарка выполняла его распоряжение, Робби написал записку Роэну и положил ее на видное место. Потом взял Кассандру на руки и осторожно усадил в карету. Когда экипаж тронулся, Робби сказал:

– Меня тревожит не твоя рана, девочка, а твое будущее.

– У меня нет будущего, – вздохнула Кассандра. – Лэнс оказал бы мне услугу, если бы прицелился немного выше и попал мне прямо в сердце! Ах, Робби, если бы только я могла уехать из Лондона! Если бы только я могла вернуться домой – в Олдершот-Грейндж!

Сама того не зная, Кассандра предоставила Робби прекрасную возможность сообщить о своем предложении.

– Знаешь, девочка, я именно туда тебя и отвезу. Отвезу тебя домой, в Олдершот-Грейндж. Ведь сегодня утром я его купил, и теперь это поместье принадлежит мне.

Кассандра в изумлении смотрела на своего спутника:

– Ты купил Олдершот-Грейндж?

– Да, моя милая. Твоему отцу потребовалась кругленькая сумма для приданого.

Значит, хитрая Феба получила все, что хотела. Прошедшей ночью она заявила, что получит все – так и случилось!

Впрочем, какая теперь разница? Ведь из-за нее, Кассандры, погибли двое молодых людей!

– Но чтобы твой отец не погнался за мной с заряженным пистолетом, ты должна выйти за меня замуж, моя девочка. Мы сбежим в Шотландию и поженимся в Гретна-Грин!

Кассандра улыбнулась.

– Ах, Робби, милый Робби, я тебя люблю, но… но не так!

– И в этом нет надобности! Я не прошу, чтобы ты стала моей женой по-настоящему, Кассандра. Я только хочу заботиться о тебе и уберечь от бед.

Олдершот-Грейндж, дом ее детства… Серебряные воды Дервента, щебет птиц… Другая, счастливая жизнь представилась Кассандре – и она не смогла устоять.

– На таких условиях я выйду за тебя замуж, Робби! – прошептала она.

Немолодой шотландец гордо расправил плечи.

– Обещаю тебе, девочка, что ты об этом не пожалеешь!

Такое же обещание слышала мать Кассандры, когда другой мужчина увозил ее в Гретна-Грин…

Но в отличие от Кейнса честный Роберт Данлоутон собирался сдержать свое слово. И он пытался представить, как Роэн примет его записку, написанную с опережением событий, но ставшую правдой. Роберт написал:

«Я увожу вашу дочь в Шотландию, где мы поженимся. И в день свадьбы я завещаю ей Олдершот-Грейндж. Я знаю, что вы не дадите нам вашего благословения, – оно мне и не требуется. Если вы сочтете необходимым меня вызвать, я готов к дуэли на пистолетах или шпагах, там, где вы пожелаете. В любом случае Кассандра получит дом, который она так любит».

Под письмом стояла размашистая подпись: «Роберт Данлоутон, джентльмен».

Роэн Кейнс нахмурился, прочитав записку. Роэн прекрасно знал: даже вызвав Данлоутона на дуэль и сделав дочь вдовой, он ничего не добьется. Обвенчавшись с Робби, она навсегда освободится от опеки отца. Роэн поморщился. Его сбили с толку сотни поклонников, увивавшихся вокруг Кассандры, и он не обращал внимания на седеющего шотландца.

Роэн решил, что не стоит преследовать беглецов. Похоже, что в один день он лишился обеих дочерей – обе вышли замуж за мужчин, которых он сам бы им в мужья не выбрал. Видно, так уж устроен мир…

Но Кассандра и ее странный поклонник не смогли добраться до Шотландии без приключении. Старый мост, опоры которого подмыло весенним половодьем, рухнул под ними, и беглецы упали в ледяную воду. Рана Кассандры уже почти затянулась, но ее пышные юбки намокли, и она наверняка утонула бы, если бы Робби в последний момент не ухватил ее за подол и не вытащил на берег.

Оба промокли и продрогли, но для Кассандры это приключение закончилось без последствий. А вот у Робби начался сильный кашель, который в дороге только усиливался.

Кассандра то и дело поглядывала на юг: она опасалась погони и хотела поскорее обвенчаться, чтобы отец утратил власть над ней И вскоре она, как и ее мать семнадцатью годами ранее, произнесла обеты у наковальни кузнеца в Гретна-Грин, вступив в брак без любви.

Глава 30

Олдершот-Грейндж

Под предлогом необходимых покупок Кассандра уговорила Робби провести три дня в Карлайле: она надеялась, что отдых вернет ему силы. И казалось, ему действительно стало лучше.

Только поздним вечером они добрались до Олдершот-Грейндж и оказались у двери с тяжелым дверным замком. Им открыл Ливси – он был в ночной сорочке и подслеповато всматривался в темноту При виде Кассандры – она завязала волосы большим шелковым шарфом, а цвет ее глаз невозможно было разглядеть – старый дворецкий побледнел и отшатнулся от нее в неверном свете свечи.

– Мисс Шарлотта! – ахнул он.

– Я знаю, что очень на нее похожа, Ливси, – со смехом сказало видение, – но я – Кассандра.

– Ох, мисс Кассандра! – Потрясенный Ливси немного успокоился.

– Робби, это Ливси, наш дворецкий. Ливси, перед тобой мой муж и новый владелец Олдершот-Грейндж, Роберт Данлоутон.

– Нет, Олдершот-Грейндж принадлежит тебе, – хрипло поправил ее Робби. – Не забывай – я сегодня переписал поместье на твое имя.

Ливси был потрясен, но постарался взять себя в руки.

– Венд снова работает у нас, мисс Кассандра, только сегодня ее нет дома.

– Правда? – Кассандра была в восторге. – Как она, Ливси?

– Здорова. – Он немного помялся. – Но с Венд за это время произошло немало всякого. Она ведь вышла замуж и ушла от нас, как вы знаете.

– Нет, я этого не знала.

– А потом он ее бросил, когда ребеночек родился мертвым. Она немного поработала в других домах, но в прошлом месяце вернулась к нам.

– Значит, нам повезло. Думаю, нам надо зажечь камин, Ливси. Мне не нравится, как мой муж кашляет.

И врачу, которого пригласили в конце недели, кашель Робби тоже не понравился. Он прописал разные настои и велел Кассандре ставить Робби на грудь компрессы – но ничего не помогало. Они с Венд без устали хлопотали вокруг больного, но всем было ясно, что состояние его ухудшается. Все лето и осень Робби худел, так что Рождество он встретил, превратившись в почти бестелесную тень.

– До следующего Рождества ему не дожить, – мрачно предрек врач.

– Ох, нет! – в отчаянии вскрикнула Кассандра. «Еще одна смерть будет на моей совести! Робби измучился и промерз, когда вытаскивал меня из воды. Если он умрет, виновата в этом буду я».

Весна настала сырая и дождливая: она принесла множество цветов и… прикончила больного. Однажды Робби, уже давно не встававший с постели, сказал ей:

– Мне жаль оставлять тебя, девочка. Но придется это сделать, и очень скоро. Пришли ко мне Ливси. Я сам отдам распоряжения обо всем, так что уберегу тебя хотя бы от этого.

Он умер в следующее воскресенье, и на его похоронах слезы дождя стучали по крышке гроба. Робби распорядился относительно погребальной церемонии, в самом конце которой спели шотландскую песню; попросил, чтобы Ливси сказал Кассандре, что эта песня «только для нее, чтобы моя девочка знала, как много она для меня значит».

И Кассандра слушала, как нежный голос певицы пел:

Сильнее красоты твоей моя любовь одна.

Она с тобой, пока моря не высохнут до дна.

Она слушала, и по ее лицу текли слезы, смешиваясь с каплями дождя.

Больше никогда в жизни она не найдет человека, подобного Робби, который бы не просил у нее ничего, ничего…

Она глубоко скорбела о Робби, который заменил ей отца, – и носила по нему траур, который ей не позволили надеть по тем, за кого она могла выйти замуж.

– Вы вернетесь в Лондон? – грустно спросила ее Венд после похорон.

Кассандра содрогнулась и резко ответила:

– Я никогда туда не вернусь, никогда!

Воспоминания о том, что произошло в Лондоне, были по-прежнему слишком свежи. Мужчины умирали из-за того, что любили ее, – и Кассандра решила, что не допустит, чтобы ее снова кто-то полюбил. Однако о своем решении она рассказала только Венд.

Долгое время Кассандра старалась найти забвение в работе. В последние годы Роэн запустил дом и подсобные строения, но Робби оставил ей немного денег, и несколько месяцев она могла заниматься ремонтом стен и крыш. Строительные работы закончились – и Кассандра занялась делами поместья. Робби собирался разводить овец, и Кассандра решила, что осуществит его намерения. Зеленоглазая красавица регулярно появлялась на ярмарках и рынках, где продавался скот. Она наняла пастуха. Но жизнь ее оставалась пустой и одинокой.

Немного помогло появление большой персидской кошки с удивительной шерстью кремового цвета. Кассандра нашла хромающее животное во время одной из своих долгих прогулок. В лапе у кошки застряла колючка, она была худая, со свалявшейся шерстью. Кассандра взяла кошку в дом, извлекла из ее лапки колючку, тщательно вычесала репейники из шерстки – и вскоре кошка, получившая имя Кашка, стала красавицей. Затем появилась лошадь. Кобылу кремового цвета Кассандра назвала Мег и часто скакала на ней по долинам и лощинам, которыми изобиловали окрестности.

Во время одной из верховых прогулок Кассандра встретилась с человеком, который после долгих судебных разбирательств унаследовал соседнее имение. Кассандра дважды видела его на ярмарках скота и теперь узнала, когда он, выйдя из своего дома, окликнул ее по имени. И вновь она восхитилась его высокой атлетической фигурой, отметив про себя небрежность одежды: его серая бархатная куртка и серые холщовые брюки, порванные в нескольких местах, были зашиты крайне небрежно. Ясно: рядом с ним нет заботливых женских рук!

Кассандра остановила лошадь, приветливо улыбнулась соседу.

– Я уже видел, как вы проезжаете здесь, – сказал он, – и жалел, что у меня захромал конь. Иначе поскакал бы за вами! Меня зовут Дрю Марсден. А вы – красавица из Олдершот-Грейндж, Кассандра Данлоутон. Не хотите ли выпить на дорогу? Увидите, у вас прибавится сил и вы быстрее доберетесь до цели.

Дрю Марсден сразу же понравился Кассандре – ей были симпатичны и его умное некрасивое лицо, и его дружелюбие.

– Спасибо. Это будет весьма кстати, – сказала она. Оставив лошадь у коновязи, она прошла за своим приветливым соседом в дом через двухэтажное каменное крыльцо с цветными витражами, отбрасывавшими цветные пятна света на пол. В торжественном зале, куда они попали, оказалось еще больше витражей – средневековых, неярких. Великолепный камин был украшен гербом семьи его матери, а перед ним лежали два белых волкодава. Собаки сразу же вскочили.

– Кромвель! Айртон! Стоять! – приказал Дрю Марсден, и псы послушно остановились. Повернувшись к Кассандре, он с широкой улыбкой объяснил:

– Я дал им имена по двум парадным спальням дома. Моя бабка назвала их в честь двух могучих генералов Гражданской войны, которые якобы останавливались в этом доме.

Кассандре понравилось и то, что он относился ко всему с насмешливой непочтительностью.

– Я могу одолжить вам лошадь, – предложила она, опускаясь на красную подушку с кистями, покрывавшую длинную резную скамью.

– Правда? – обрадовался он, подавая гостье бокал с отливающим рубином портвейном. – Буду очень вам признателен. Епископ – так я назвал моего коня: когда этот хулиган набедокурит, он принимает такой невинный, прямо богобоязненный вид – должен отдыхать еще пару недель.

– Епископ? – Кассандра весело рассмеялась. – Подумать только, я-то назвала мою кобылу просто Мег! Вы всегда так изобретательны в именах?

– Да. Это у нас семейное.

После того как они немного поболтали, Дрю провел Кассандру по дому, явно гордясь его обустройством.

– Ох, только не меняйте их! – импульсивно воскликнула она, увидев две гобеленовые спальни, «Кромвель» и «Айртон», с их старинной дубовой мебелью.

– Я и не собирался их менять, – тихо проговорил он, и по тому, как он обвел взглядом комнаты, Кассандра поняла, что они нравятся ему не меньше, чем ей.

Родственные души прекрасно поняли друг друга, и вскоре Мег и поправившийся крупный серый в яблоках жеребец. Епископ, уже скакали рядом по цветущему вереску. Кассандра чувствовала себя рядом с Дрю непринужденно и естественно. Сама того не замечая, она постепенно привыкала к нему. Его чувства к ней проявились в тот день, когда случилось непредвиденное – Мег запнулась о камень, и Кассандра, вылетев из седла, упала на землю. Побледневший Дрю мгновенно соскочил с коня и бросился ней.

– Ты цела? – дрогнувшим голосом спросил он.

– Кажется, да! – с трудом проговорила Кассандра.

– Слава Богу! – Он подхватил ее на руки и зарылся лицом в ее отливающие золотом локоны.

Это было так неожиданно и трогательно, что на мгновение Кассандра забыла о своем решении не допускать, чтобы кто-то ее полюбил. Она псе же позволила Дрю целовать и ласкать ее, и жизнь показалась ей такой сладкой.

Пока не вернулись воспоминания.

Тогда она решительно отстранилась от него и потребовала, чтобы они ехали дальше. Дрю был явно озадачен ее поведением, но она не стала ничего объяснять.

После этого случая Кассандра старалась отдалиться от него, держаться подальше от большого старинного дома к югу от Олдершот-Грейндж. И от высокого сероглазого мужчины, к которому питала самые нежные чувства.