Текст книги "Дискета мертвого генерала"

Трудно передать словами, какое странное чувство вдруг овладело мной, едва я вдруг понял, что благодаря нелепой случайности смогу стать единственным, кроме самих участников, человеком, которому представится возможность окунуться в святая святых мафиозного монстра, в его Тайный Совет! Более того – я смогу узнать внешность и имена истинных руководителей, лица которых не увидит больше никто, так как от вертолета и до автомобильного въезда в сам бункер они ни разу не покинут бронированные лимузины с тонированными до черноты стеклами. Интересно, удивлюсь ли я, узнав в ком-то из будущих гостей хорошо известных в том, официальном мире людей?

Но тут я вспомнил о некоем моменте, напрочь лишающем меня возможности воспользоваться неожиданным подарком судьбы. Дело в том, что ровно через пять минут мне необходимо покинуть свою комнату, базу, прихватить полтора десятка отборных боевиков и в течение нескольких часов самым тщательным образом обеспечивать безопасность мафиозной элиты, контролируя каждый квадратный метр прилегающей к «подземному городу», иначе и не назовешь, территории. Необходимо, если только… не прибегнуть к хитрости. А видит Бог, я уже не хотел лишать себя возможности на несколько десятков минут самому стать невидимым и практически неуловимым соглядатаем. В какой-то момент я вспомнил и о видеомагнитофоне с портативными, словно аудио, кассетами с восьмимиллиметровой пленкой. Но согласно планируемому времени встречи боссов структуры, если я включу запись непосредственно перед своим уходом, то кассета как раз закончится к началу совещания. Что же делать?..

Я искал ответ где-то в непролазных дебрях, а, оказывается, он находился на самой поверхности, прямо у меня перед носом!

Таймер, конечно, таймер! Я просто запрограммирую видеомагнитофон на планируемое время прибытия гостей, и он начнет осуществлять запись в строго обозначенное время. До смешного просто, об этом мог бы догадаться любой пятиклассник, имеющий дома видео. Только вот… компактная видеокассета не рассчитана на три часа, как формат VHS, а лишь на полтора. Хотя и это уже немало.

Неожиданно я вздрогнул, услышав громкий стук в дверь. Но сразу же расслабился, когда до моих ушей донесся хрипловатый баритон Соловья, командира одного из отделений.

– Шеф, пора выступать! Время! – И он еще раз сильно грохнул кулаком по металлической облицовке двери.

– Собирай команду. Ровно через пять минут я буду у первых ворот. Экипировка по схеме два, с полным боекомплектом и приборами оптического наблюдения. А теперь иди и не мешай мне «пугать медведя»!..

Я услышал, как Соловей коротко рассмеялся и как гулкие в пустынном пространстве коридора шаги стихли где-то в районе дальнего лифта. Пронесло.

Я торопливо нашел видеокассету с самой дерьмовой записью, вставил ее в видеомагнитофон, установил на таймере ориентировочное время, на пятнадцать минут позже планового прибытия последнего вертолета, выключил изображение размышляющего за пустынным столом Персикова, достал из холодильника банку холодного пива, выпил ее в один заход, зашвырнул в корзину для мусора и, закрыв за собой дверь, направился в оружейную комнату.

Спустя четыре с половиной минуты я уже находился около первых, внутренних ворот туннеля и внешне ничем не отличался от наемника-одиночки, приготовившегося занять недельную круговую оборону против целой армии «воинов ислама». Разве что базуки у меня с собой не было, а все остальное я не поленился захватить. Неожиданно появился Персиков. Он оценил экипировку бойцов, одобрительно улыбнулся, сказал что-то вроде «ничего страшного, просто необходимые меры предосторожности» и отправился восвояси. А мы, небольшая, но вполне готовая к захвату какого-нибудь «карманного» африканского государства армия, выступили на задание.

Спустя тридцать минут все боевики подразделения внутренней охраны уже заняли определенные мной точки на местности, рассредоточившись в радиусе трехсот пятидесяти метров, и постоянно находились в контакте со мной через портативные рации малого радиуса действия. А я расположился в самом верху холма, недалеко от запасного выхода с базы и еще ближе от закрытого камуфлированной решеткой отверстия вентиляционного коллектора. Лежал, думал и время от времени бросал оценивающие взгляды на прикрепленную к поясу черную бухту капронового шнура длиной двадцать пять метров.

16

Первый вертолет приземлился на площадку строго по графику, минута в минуту. Это был тяжелый грузовой армейский вертолет, он сразу же опустил заднюю платформу, одновременно служащую трапом для въезда и выезда автомашин, спустя минуту изрыгнул из своего металлического чрева черный бронированный «ЗИЛ» – лимузин, который сразу же набрал скорость и помчался по дороге в сторону въездного туннеля на базу. «Вертушка» постояла с минуту, а затем взмыла в небо и скоро пропала за ближайшим высоким зеленым холмом, опустившись куда-то за вершины деревьев, причудливо освещенные оранжевым отблеском садящегося за горизонт солнца.

Ровно через десять минут с совсем противоположной стороны послышался сначала треск лопастей, рассекающих воздух, а потом появилась в поле зрения вторая «стрекоза», несколько меньше предыдущей, но тоже спокойно вмещавшая в своем брюхе автомашину с очередным мафиозным авторитетом. Это оказалась сверкающая на солнце «БМВ-730» темно-зеленого цвета, с неизменными тонированными стеклами. Она, окутанная облаком пыли, долетела до туннеля и пропала в нем еще быстрее, чем правительственный «членовоз» несколькими минутами раньше. А привезший ее вертолет исчез так же незаметно, как и появился.

В течение следующих двадцати минут еще два вертолета привезли и выпустили из зеленой металлической скорлупы серебристый «Мерседес-600» и вишневого цвета «Ягуар», вслед за своими предшественниками умчавшиеся в чрево подземной базы.

Ни одним из более чем полусотни боевиков, держащих под контролем все четыре стороны света на радиусе полутора километров, не было замечено ничего подозрительного. Да и вряд ли что-то, не имевшее отношения к базе, могло появиться в этом забытом Богом месте, куда не вела ни одна сухопутная дорога, а до ближайшего населенного пункта было едва ли не сто километров. Во все стороны от «подземного города» простирались лишь густо поросшие деревьями и изрезанные оврагами Карпаты, радующие глаз при первом приезде и заседающие в печенках своим девственным однообразием уже через несколько недель их непрерывного созерцания. Хотя примерно для половины людей, обитающих на базе и не имеющих права выхода наружу до определенного боссом срока, даже десять минут на свежем воздухе – бесценный подарок.

Я к их числу совершенно не относился! Более того – был авантюристом по натуре и всегда старался наполнить свою жизнь новыми, доселе неиспробованными ощущениями, или же знакомыми, но основательно забытыми и чертовски манящими. А регулярное длительное пребывание в замкнутом подземном пространстве только усилило мою жажду приключений. И больше всего на свете я любил играть в «кошки-мышки» с серьезным соперником. Последний раз это было в Афганистане, с его засадами в ущельях, вертолетными «пируэтами» и дуэлями один на один со снайперами моджахедов…

Я проводил взглядом последнюю скрывшуюся в туннеле автомашину – вишневый «Ягуар» – и дал по рации команду своим боевикам:

– Внимания не снижать, по-прежнему готовность номер один.

Но мои мысли были уже прочно заняты до высшей степени авантюрной идеей.

Я горел желанием незаметно для всех проникнуть в свою комнату, включить воспроизведение передаваемого скрытой видеокамерой изображения, и не по прошествии нескольких часов – в записи – а в режиме «живого», реального времени стать тайным свидетелем сверхсекретного совещания главных заправил мафии.

Примерно двадцать минут я колебался, взвешивая свои шансы на успех и возможные последствия неслыханной наглости со стороны начальника охраны, вздумавшего вдруг до крови искусать кормящую его «волосатую» руку; прикидывал возможные способы проникновения на базу, которых насчитал ровно два, возможные варианты отхода, просчитать которые заранее было просто нереально, и, уже не в силах подавить в себе некую титаническую силу, влекущую на рискованное мероприятие, наконец принял решение, положившись не на естественный для каждого живого существа инстинкт самосохранения, а на отшлифованную и вымуштрованную с годами интуицию профессионального бойца спецназа…

Это было больше, чем просто жажда приключений. Это был неосознанный, неконтролируемый миг предвидения, который спустя ровно двадцать четыре часа помог мне снова вернуться в мир, пять лет назад с такой бесцеремонностью отторгнувший попавшего в крутой водоворот событий майора войск специального назначения Валерия Боброва… Но тогда я этого не знал, тогда я просто действовал, положившись на удачу.

Система безопасности базы была известна мне едва ли не так же хорошо, как собственная комната. Несколько хуже я знал канализационные и вентиляционные коммуникации и емкости утилизатора. Но точно знал главное – в вентиляционном коллекторе, выходившем на верхнюю часть скалистого холма, как раз рядом с тем местом, где сейчас под кустом лежал я, не было сигнализации. Путь вниз, если кому-нибудь вдруг пришла бы в голову совершенно безумная идея его преодолеть, наглухо перекрывал массивный, диаметром два с половиной метра, металлический вентилятор, который непрерывно вращался. Скорость его была настолько высока, что попади в этот смертоносный жернов кусок камня, он был бы немедленно перемолот в порошок. В ста пятидесяти метрах от первого коллектора, ближе к дальней от туннеля стороне холма, находился его брат-близнец, осуществляющий прямо противоположную функцию – вытягивания пробежавшего по системе вентиляции базы воздуха. Там тоже был вентилятор, и тоже вращался со скоростью авиационного пропеллера. Сверху оба коллектора прикрывались закамуфлированной решеткой, которая не давала возможности определить с высоты птичьего полета наличие выходных отверстий вентиляционной системы, что сразу недвусмысленно указало бы на наличие в недрах холма подземных спецпомещений.

Другой возможностью проникнуть на базу не через «главные ворота» был запасной аварийный выход, находящийся в пятидесяти метрах левее от моего нынешнего местонахождения. Он был тщательнейшим образом замаскирован под огромный, размером не меньше пятитонного автомобильного контейнера, гранитный валун. На самом же деле камень был не так уж тяжел, как казалось с первого взгляда, он крепился на подвижных полозьях и при необходимости отодвигался в сторону, обнажая четырехметровую стальную плиту, в свою очередь отодвигавшуюся в противоположную сторону и открывающую под собой две раздельных вертикальных шахты. Одна из них вела с самого первого, нижнего уровня базы, и была оборудована примитивными скобами. Двадцатиметровый «обезьяний марафон» предстоял всякому, кто рискнул бы покинуть базу таким способом.

Вторая шахта была оборудована лифтом с боковым цепным приводом и предназначалась для срочной эвакуации командного состава и, естественно, «драгоценных» боссов. Она вела прямиком в бункер и на всем маршруте подъема имела только одну остановку – как раз неподалеку от моей комнаты, чтобы в случае необходимости улепетывающие «бугры» могли прихватить с собой кое-кого из своих любимцев. Согласно инструкции лифт сейчас должен был располагаться в нижней точке шахты.

Ко всему прочему следует добавить, что возможность воспользоваться запасным аварийным выходом была не только изнутри, но и снаружи. В пятнадцати метрах от гранитного валуна находился скрытый пульт управления, замаскированный под поваленное дерево. В нем, стоило лишь повернуть против часовой стрелки один из сучков, открывалась герметичная стальная дверца, под которой находилась панель с кнопками и индикатором. Сразу же загоралась красная лампочка, а на похожем на электронные часы индикаторе начинался отсчет времени – от двадцати секунд в обратном направлении. Если за это время не был введен нейтрализующий код, то при появлении на индикаторе нулевого обозначения на всей базе незамедлительно включалась тревога, а система аварийного выхода моментально блокировалась. Код был известен лишь трем людям на всей базе – Персикову, шефу лаборатории психотропных разработок Когану и мне. У каждого он был индивидуальный. Камеры же слежения за обеими шахтами – в той, что была предназначена для подъема по скобам, их было две, вверху и внизу, а во второй камера стояла в самой кабине лифта, – согласно внутреннему режиму безопасности, работали непрерывно, и дежурный на центральном пульте видеонаблюдения мог сразу же заметить, если кто-то попытается подняться или спуститься по запасному выходу.

Учитывая все это, сама мысль незаметно проникнуть и тем более покинуть базу представлялась совершенно невозможной. Но – только не для меня. Потому что я знал несколько моментов, о которых, вероятно, не догадывались даже Персиков и Коган. В свое время, едва мне в руки впервые попали план коммуникаций и схема расположения «узлов безопасности» – видеокамер, датчиков на передвижение, механических блокирующих средств, – я мгновенно обратил внимание на следующий интересный парадокс.

Сами по себе воздушные коллекторы с их вращающимися вентиляторами, не пропускающими внутрь даже дождевые капли, и – вот где действительно предусмотрительность военных специалистов! – электрошоковыми механизмами, установленными тремя метрами ниже вентиляторов, моментально уничтожившими бы любой одушевленный предмет, случись ему каким-то невероятным образом просочиться сквозь вращающиеся лопасти стального винта; шахты аварийного выхода – с камерами видеонаблюдения в кабине лифта и еще двумя; в шахте со скобами, плюс призрачной возможностью для постороннего вообще попасть в одну из шахт – все они по отдельности казались неприступными. Но стоило повнимательней присмотреться к некоторым деталям, как неприступность моментально превращалась в пустой звук.

Согласно элементарным инженерным нормам подземных помещений, коими, безусловно, являлись обе шахты аварийного выхода, лифтовая и подъемная, они нуждались в принудительной вентиляции, чтобы в них не образовывались сырость и прочие разрушительные явления. И вполне естественно, что вентиляция там была. Вдувающий коллектор имел отверстие в нижней части шахты со скобами, чуть выше нижней камеры, расположенной непосредственно у входа в помещения базы, а втягивающий открывался в верхней части шахты лифта. Между двумя же шахтами, разделенными только тонкой переборкой, было еще одно отверстие, призванное объединить воздушные пространства обеих шахт. Таким образом вдуваемый в одну из шахт воздух проходил через смежное отверстие и втягивался уже из помещения соседней шахты. Согласно инженерным нормам все выглядело вполне логично. Но если думать о безопасности – полнейший «прокол»! Именно его я заметил, внимательно изучая схему внутренних коммуникаций базы еще несколько лет назад. Но предпочел оставить этот секрет у себя в голове, а не предавать гласности. Почему я так сделал, до сих пор не понимаю. Но теперь это пригодилось.

С момента въезда в ведущий на базу туннель вишневого «Ягуара» прошло уже двадцать две минуты. Я включил рацию и передал Соловью:

– Если что, командуй. Я буду рядом, на связи.

Через десять секунд он ответил:

– Командир, что ты ел сегодня за завтраком? Кислую капусту?

Но потом, когда я пообещал свернуть ему башку, стал более покладистым и сказал, что я могу не волноваться, все будет в лучшем виде. Если что, то свяжется со мной по рации.

Спустя три минуты я уже вводил в компьютер, блокирующий включение общей тревоги, код. Когда на индикаторе ноль сменил единицу, мне показалось, что на долю секунды на небе наступило солнечное затмение. Но красная лампочка сменилась на зеленую, и оно сразу исчезло. Огромный гранитный валун, скрытый от постороннего глаза пышным зеленым кустом, плавно откатился в сторону. Следом за ним в противоположном направлении отошла пятидесятимиллиметровая стальная плита, открывая зияющую чернотой шахту лифта с боковым цепным приводом, который сейчас находился где-то внизу, а также прикрытую сверху люком шахту для обычного ползания людей вверх-вниз по железным скобам. Пока ей пользовались лишь раз в три месяца, когда на базе объявлялась очередная учебная тревога и наступал настоящий сумасшедший дом. Если открыть люк, то в шахте непременно зажжется свет. Поэтому я не стал этого делать.

Я положил на землю не нужный сейчас «узи», снял с пояса бухту капронового шнура, привязал один его конец к проушине вверху шахты лифта и сбросил вниз весь моток. Затем достал из кармана специальную альпинистскую застежку, пристегнул ее к шнуру, крепко обхватил обеими руками и плавно сполз вниз, повиснув над отвесным двадцатиметровым колодцем. Тут же мне в голову пришла совершенно нелепая мысль, что будет со мной, если я сейчас сорвусь и, пролетев короткие три секунды, рухну на крышу спокойно стоящего где-то внизу лифта? Мокрое место, вот что будет! Лучше об этом не думать…

Я медленно начал стравливать веревку, опускаясь все ниже и ниже к тому месту, где, если я еще не забыл, находилось перекрытое решеткой отверстие между двумя шахтами. Я постоянно прислушивался к гудению вентиляции и наконец ощутил, находясь в полной темноте, как мне в лицо ударил теплый воздушный поток, наполненный запахом пыли, сырости и многочисленных жилых помещений. Еще во время последней учебной тревоги я успел заметить, что решетка, перекрывающая вентиляционное отверстие между двумя шахтами, не прикручена, что весьма усложнило бы дело, а подвешена в верхней части на петлях и свободно открывается.

Я подтянулся, толкнул ее ногами, зацепился задней частью ботинок за край отверстия и стал, извиваясь всем телом словно змея, вползать внутрь соседней шахты, одновременно пытаясь нащупать там ближайшую ко мне скобу. Наконец, носок одного из ботинок уперся в железный прут. Я почти окончательно втиснулся в гораздо более узкую, чем соседняя, лифтовая, шахту. Продолжая обеими руками держаться за спусковой карабин на веревке, быстро освободил одну руку, пытаясь переместить тяжесть тела вперед, но тут моя нога соскочила со скобы, и я повис, изогнувшись буквой «S». Это продолжалось какую-то секунду, не больше, но и ее вполне хватило, чтобы по моей спине штормовой волной пробежал арктический холод. И все-таки мне удалось выкарабкаться из этой ситуации, благополучно перелезть в узкую – не более полутора метров в диаметре – трубу и спуститься вниз, словно верхолаз или пожарник, перебирая руками и ногами. Наконец я снова ощутил поток пробивающегося сквозь отверстие в стене воздуха и понял, что достиг промежуточной цели.

Передо мной находился вход в замкнутую систему вентиляции базы, по которому можно было добраться практически до любого из ее помещений. Ширина воздушного коллектора вполне позволяла передвигаться по нему на четвереньках или, в особенно узких местах, по-пластунски. Здесь можно было не опасаться сигнализации или видеокамер. В одном из многочисленных карманов у меня лежал фонарик-карандаш, я достал его и осветил пространство перед собой. Оставалось верить, что моя память не страдает склерозом и еще способна воспроизвести необходимый маршрут по извилистым воздушным коридорам, чтобы правильно и точно вывести к решетке на потолке моей комнаты.

Я поднял решетку, пролез в освещаемую фонарем горизонтальную нишу и вдруг резко вздрогнул всем телом оттого, что в подвешенной на груди рации неожиданно раздался знакомый и такой громкий в узком замкнутом пространстве коллектора голос Соловья.

– Командир, ты еще живой? Или послать за доктором? – Не прошло и пяти минут, как я последний раз говорил с этим наглым типом, а ему уже стало скучно! Наверно, забыл, несмышленыш, как нужно вести себя с начальником охраны. Пора напомнить.

– Слушай сюда, мужик. Если еще хоть раз вякнешь без веской на то причины, то по возвращении с задания тебя ждет внеплановая тренировка в спортзале. Хочешь повторить урок?

– Ладно, командир, у меня все в порядке. Просто…

– Если еще раз вызовешь меня просто так – получишь в «табло»! Всем находиться на установленных мной точках и смотреть в оба. Все!..

По моим предположениям, совещание «больших боссов» в бункере уже началось. Я взглянул на часы. Ровно десять минут назад видеомагнитофон начал записывать передаваемое скрытой камерой изображение, вместе со звуком. Пока они раскачаются и перейдут к серьезным делам, я скорее всего уже буду на месте.

Оказалось, что память моя еще вполне способна справляться с такими ерундовыми задачами, как нахождение нужных поворотов, подъемов и спусков в причудливо изогнутом чреве алюминиевой трубы. Пару раз приходилось туго, однажды я даже прополз на целый коридор дальше, чем нужно, но как бы там ни было – через пятнадцать минут бодрого змеевидного шевеления и ползания на коленках уже откручивал последний из двух винтов, мешающих мне снять тонкую жестяную крышку и, повиснув на руках, спрыгнул прямо на стол в собственной комнате.

Я не стал включать свет, а сразу приступил к делу. Спустя несколько секунд на цветном экране «Сони» вспыхнуло четкое изображение уже известной мне комнаты. И одного-единственного взгляда на собравшихся там, за длинным, янтарного цвета столом из карельской березы, людей в строгих деловых костюмах, было достаточно, чтобы возбужденный до крайности организм немедленно выбросил в кровь увесистую дозу адреналина.

Я был готов поклясться жизнью, что из десяти присутствующих на секретном совещании мафиозных авторитетов я прекрасно знал семерых. Да еще как! Персиков – само собой. Далее, двое из собравшихся были депутатами Думы, и их лоснящиеся физиономии не сходили с экранов телевизоров. Еще один – президентом крупного московского банка. Другой – председателем одного из фондов. Следующий – известным предпринимателем из «ближнего зарубежья». Ну и, наконец, присутствие среди собравшихся этого, хорошо знакомого мне человека явилось для меня просто ошеломляющей неожиданностью!

– Здравствуйте, товарищ генерал… – процедил я сквозь зубы, чуть не раздавив в машинально сжавшейся ладони пульт дистанционного управления телевизором. – Вот и свиделись…

Остальных трех я не знал. Но их лица говорили сами за себя. У меня сложилось впечатление, что передо мной сидят все три части популярного голливудского фильма «Крестный отец».

Я нажал на одну из кнопок пульта и включил минимальную громкость динамиков. Но в полной тишине, в которую незаметно погрузилась подземная база с приездом влиятельных гостей, даже эти несколько децибел звучали как пронзительный гудок проносящегося мимо электровоза…

Совет мафиозных авторитетов как раз заканчивал обсуждение вопроса о покупке «структурой» контрольных пакетов акций шести немецких и трех латвийских банков. Было также принято решение «опустить» кое-кого из крупных, но, к сожалению, несговорчивых бизнесменов на все имеющиеся в их распоряжении активы. Это выгодное предложение, внесенное одним из «крестных отцов», поддержали практически единогласно.

Ну а дальше я понял, что успел как раз вовремя. Встал председатель фонда – детского, сволочь! – и начал рассказывать совершенно немыслимые вещи, мол, на какие «сладкие» суммы обогатился его фонд, благодаря провернутым за последнее время махинациям. Мафиозный «папа» все говорил и говорил… Про оружие, наркотики, горючее, деньги, товары, нефть и многое-многое другое. Я ощутил, как глухо, надрывно начинает стучать сердце. Наконец он стал сообщать о традиционных «упаковках» для провоза наркоты и награбленного золота. Председатель детского фонда говорил о «грузе 200». О гробах. Его использовали американские солдаты во Вьетнаме, его – я знал об этом совершенно точно – применяли и советские военные чины в Афганистане, его используют и сейчас во всех без исключения «горячих точках». Все, кому не лень. И «наши», и не «наши»… Господи!!!

Я смотрел на маленький экран «Сони» пылающими от злости глазами и вспоминал, вспоминал… мой недавний отпуск.

Я слушал и не слышал тех страшных слов, которые с совершенно спокойным лицом выговаривал этот лощеный, очень довольный жизнью человек. Наконец он закончил, но его доклад опять не вызвал ни у кого из присутствующих никаких дополнительных вопросов. Все и так было предельно ясно – структура продолжает фундаментально и уверенно обогащаться.

Но мне вдруг показалось, что все эти люди, вальяжно рассевшиеся вокруг овального стола, находятся в состоянии ожидания. Они ждали чего-то особенного, ради чего всех их сорвали с мест и затащили в эту крысиную нору.

И вот поднялся мой старый знакомый… Он спокойно пригладил начинающие редеть, черные как смоль волосы, медленно обвел взглядом всех присутствующих. В какой-то момент его зоркие и холодные, как у ястреба, глаза остановились как раз на том месте комнаты, где находился внимательно наблюдавший за всеми ними стеклянный зрачок скрытой видеокамеры, и я впервые ощутил на себе всю силу и тяжесть этого дьявольского взгляда. Казалось, губы генерала чуть скривились в надменной усмешке, глаза едва заметно прищурились, а каменное лицо-маска приобрело выражение властного торжествования. Вот, мол, ты и попался, дружок! Как же больно теперь тебе будет, как же больно!..

Но, естественно, все это оказалось просто игрой моего до крайности возбужденного воображения. Генерал отвернулся от камеры, тихо прокашлялся и не спеша начал докладывать об окончании всех подготовительных работ для начала грандиозной и – в сложившейся обстановке такое определение даже не казалось чем-то особенным – фантастической операции под кодовым названием «Кукла». Операции полного и окончательного захвата власти в стране.

Он рассказал обо всем, начиная с момента перехода контроля над секретными психотропными разработками под его негласную юрисдикцию экспедиции к Бермудскому треугольнику научного судна «Пеликан» и заканчивая его осознанным решением сотрудничать в этой области со структурой, в которой он видит реальную силу и власть будущего.

Затем к генералу присоединился Персиков и рассказал о ходе работ над созданием психотропного оружия индивидуального действия со стороны структуры, не забыв при этом упомянуть блестящую вербовку агента Прохорова, так не вовремя скончавшегося от сердечного приступа, его гениальную разработку ретранслятора-декодера, окончательное завершение создания первого рабочего аппарата ученым Коганом и, наконец, успешное завершение промежуточной операции «Сеть», в результате которой пятеро очень больших и влиятельных людей теперь носили под сердцем сложнейший микроретранслятор.

После этого снова заговорил генерал и рассказал всем присутствующим о рабочих испытаниях первого в мире психотропного оружия индивидуального воздействия. В завершение всего он достал из своего черного «дипломата» видеокассету, вставил ее в находящуюся в дальнем углу комнаты широкоэкранную видеодвойку и в течение десяти минут демонстрировал собравшимся на совет мафиозным авторитетам кадры предварительных испытаний. Каждый эпизод генерал обстоятельно комментировал, объясняя, где в данный момент находилась установка с «кукловодом» и как обеспечивалась ее работа и охрана.

Наконец он выключил телевизор, убрал видеокассету обратно в «дипломат», снова обвел тяжелым взглядом сидящих вокруг стола мужчин и сказал, медленно и отчетливо произнося каждое слово:

– Ровно через пятьдесят восемь часов начнется новое время. С этого момента мы, согласно ранее разработанному плану, приступаем к началу нового этапа в осуществлении операции «Кукла». Отныне операторами будет контролироваться каждый шаг, каждый взгляд, каждое слово тех людей, которых вы только что видели на кассете…По предварительным расчетам и согласно плановым мероприятиям, структуре потребуется не более трех месяцев, чтобы иметь контроль над девяноста процентами национального достояния!..

Один из «крестных отцов» так внимательно слушал доклад генерала, что даже начал теребить собственный галстук. Когда тот закончил, мафиози поднялся и, наконец справившись с нахлынувшим на него чувством ликования, осторожно, но вместе с тем очень конкретно спросил:

– Все это очень хорошо. И мы все, – он обвел рукой собравшихся в комнате, – действительно счастливы, что в свое время не прогадали, решив выделять из общей суммы дохода немалую часть средств на работы по созданию психотропного оружия. Теперь совсем близок тот час, когда нам уже не понадобится прибегать к подкупу, уговорам и прочим методам убеждения, при желании взять контроль над какой-либо областью деятельности бизнеса или государственных структур. Но, как любил поговаривать один мой знакомый адвокат, ныне покойный, все это слишком хорошо и красиво, чтобы быть правдой! Скажите, какие не зависящие от нас обстоятельства могут, хотя бы чисто теоретически, помешать осуществлению операции?

В комнате сразу повисла напряженная тишина. Все, в том числе и сам Персиков, с плохо скрываемым нетерпением ждали ответа генерала. Но тот не заставил их долго ждать. Впервые с момента начала обсуждения главной проблемы встречи он позволил себе улыбнуться и, категорически покачав головой, развести руками.

– Ну, разве что кто-нибудь из здесь присутствующих самолично сообщит в Совет безопасности или ФСБ о существовании невероятного по своей сути плана «Кукла»! Думаю, такой поворот событий исключается? – Генерал посмотрел поочередно в лицо каждого из авторитетов и нашел там полное понимание заключенной в сказанных им словах иронии. – Ну а раз так, значит, уже ничто не сможет помешать нам начать осуществление самого тихого в мировой истории плана захвата власти через… – он взглянул на висящие на стене помещения электронные часы, – пятьдесят семь часов и сорок пять минут. С чем всех и поздравляю!

В этот самый момент я услышал тихий щелчок. На видеокассете закончилась пленка. А значит, закончилась и запись. Уже не было смысла вставлять новую кассету и начинать все сначала. Теперь я знал самое главное, ради чего на подземной базе в обстановке строжайшей секретности собрались десять самых влиятельных людей «структуры».