Текст книги "Кораль. Чукотская быль"

– Да это нам с Иваном еще на два дня хватит, – мимоходом заглядывая в кастрюлю, проговорил Сергей.

Слава крупно изрезал на чистый лист бумаги принесенную с собой копченую рыбину, на столе появилась водка, хлеб. «Пуля» этой ночью не состоялась. До утра друзья – партнеры слушали интересные истории в исполнении Юры и Шуры, и под эти истории с большим удовольствием поглощали замечательно приготовленного Иваном гуменника, поздравляли «с полем» и благодарили удачливого охотника, отдавая должное при этом мастерству повара. Утром, когда гости разошлись, Сергей заглянул в кастрюлю, там было пусто.

Весна ускоренными темпами расправлялась с ледяным и снежным наследием долгой северной зимы. Очистился от снега и поселок Угольные Копи, который, как выяснил для себя Славин, вытянулся километра на три вдоль речки Угольной, бывшей, наверное, когда-то рекой, а теперь превратившейся в ручей, шириной не более двух – трех метров. Обнажились и «потекли» зловонными ручейками уличные помойки.

Сергей ходил на работу в лабораторию по улице из десяти типовых двухэтажных домов, расположенной параллельно главной дороге, со стороны «кирпичиков». Это был жилой фонд авиаполка. Вдоль домов здесь был проложен бетонный тротуар, а в конце «красовалась» общая на всю улицу помойка. Зимой помойка росла и ввысь, и вширь, а с наступлением лета растекалась, источая весьма пикантные ароматы. Уборкой улицы занимались солдаты, вероятно из числа наказанных за различные нарушения, было видно, как за их работой наблюдает конвойный. Про себя Сергей назвал эту часть поселка «улицей ароматных небоскребов».

За работой и сопутствующими проблемами Сергей и не заметил, как вокруг «кирпичиков» зазеленела и расцвела тундра. По лиману поплыли огромные ледяные поля, потом поменьше, еще меньше, и к середине июня лиман полностью очистился ото льда. На рейде выстроились первые сухогрузы, началась долгожданная северная навигация. Сергей, глядя на водную гладь лимана, не мог понять, почему при тихой погоде на воде появляются белые «барашки» волн. Но ему объяснили, что это вовсе не волны, а белухи – полярные дельфины, собираются в стаи, готовясь к большой охоте на приближающиеся к своим нерестилищам косяки лосося.

Готовились к «охоте» на лосося и обитатели «кирпичиков». Иван достал из недр «чукотского шифоньера» старую рыбацкую сеть, по вечерам разбирал ее и пытался заделать образовавшиеся в прошлогоднюю путину большие и малые прорехи. Сеть была небольшая, длиной всего-то около восьми метров, и полутораметровой высоты, но потрепана она была основательно. Сергей взялся помогать Ивану, собственноручно смастерил настоящий челнок, и профессионально вплетал капроновой ниткой утраченные куски. Еще в юности отец научил его плетению сетей, когда для ловли карасей в подмосковных болотах им самим приходилось изготавливать себе небольшие бредешки.

– А больше-то сетка и не нужна, – пояснял Иван, – мы же сетку ставим от берега только на ее длину и ловим рыбу, которая идет вблизи от берега. Пойдем на рыбалку – сам увидишь. Кстати, чтоб ты знал, ловля лосося нам запрещена, никаких лицензий нам не дают, разрешено ловить только аборигенам, рыбнадзор зверствует, даже иногда пограничников привлекает. Мы – вынужденные браконьеры, поэтому рыбачим по ночам, часа по два, в наиболее темное время. Главное в нашей рыбалке – вовремя заметить «облаву» и смыться на «кирпичики». Недели за две можно запросто небольшую бочку на зиму насолить, это кроме ухи и другой кухни.

Рыба «пошла» в середине июля. Как только кто-то принес на «кирпичики» первую кету, Иван засобирался. И не только Иван, в конторе Сергея «поймал» Юра Бекетов и сообщил, что на время хода кеты на преферанс объявляется тайм-аут, и что Шура и Славка предупреждены.

Тут же в конторе Сергея позвал к себе Лагутин и попросил в течение недели связаться с Беринговским участком на предмет организации там лаборатории.

– Ты имей в виду, что со следующего года основные объемы исследований будут именно там, и тебе там работать, так что собирайся и дней на пять к Романову. Заодно ящик документации и ящик бланков отвезешь, в бухгалтерии уже подготовили. Познакомишься, свяжешься с ОТК шахты, у них кое-какая углехимическая лаборатория работает. Короче, сам все увидишь и поймешь. Обрати внимание, как проводят опробование.

На другой день, когда Сергей пришел в лабораторию, его там ожидал муж Ирины, лаборанта.

– Старший лейтенант Евгений Лебедев, – представился офицер, – добрый день, Сергей Николаевич. Ира говорит, интересуетесь рыбалкой, так я вот пришел предложить Вам порыбачить, так сказать, «под прикрытием».

– Во-первых, просто Сергей и на «ты», а во-вторых, что значит «под прикрытием»? Кто кого прикрывает-то?

– Поясняю, наше подразделение проводит на берегу лимана ночные тактические занятия с личным составом, ставим, соответственно, оцепление, и нужное нам время никого, кроме «своих», к берегу не допускаем, тем более рыбнадзор. Метод надежный, в прошлом году обкатали. Мы блокируем около ста метров береговой линии и спокойно ловим. Если завтра сможешь и есть желание, то милости прошу, к двадцати трем часам на лиман, напротив ваших «кирпичиков». Часа три «повоюем».

– Интересно. Спасибо за необычное приглашение. Работы, конечно, много, но не ночью же. Так что, я думаю, Ваня, мой товарищ, согласится, и мы подойдем. Признаюсь, я лосося еще ни разу сам не ловил. Кого спросить, когда подойдем?

– Солдат остановит, сошлитесь на меня, пропустит. Ну, все, договорились. Извини, Сергей, мне сегодня в наряд, побегу, до завтра.

Ирина рассказала Сергею, что Женя в прошлом году обеспечил рыбой на всю зиму, была и икра, конечно, но немного, мало самок ему досталось.

– Татьян, а у тебя такой же бедовый мужик? – спросил Сергей, разбирая за столом таблицы анализов.

– Такой же. Только наши на рыбалку куда-то далеко уезжают, рыба тоже есть, и икра. Ну как же, Сереж, жить на Севере, а рыбу как на материке в магазине покупать, что ли, – немного подумала, переглянулась с Ириной, – мне кажется, правильно наши мужики поступают, мы же этой рыбой не торгуем. На материке люди овощи и фрукты свежие трескают, а у нас их нет, одни банки.

– Согласен, согласен, будем ловить, и точка, – засмеялся Сергей, – вот что, девчата, через неделю мне предстоит лететь на Беринговский, вы мне подберите, пожалуйста, с собой кое-какую химическую посуду для лаборатории. Я списочек составил. У нас-то как будто проблем пока нет. Сергей не мог предположить, какой ажиотаж вызовет это его сообщение о командировке на Беринговский. Он еще не знал, какие задачи ему предстояло решать в поездке, помимо основных.

Придя вечером домой, Сергей первым делом сообщил Ивану о необычном приглашении. Иван очень обрадовался и рассказал, как однажды, в прошлом году, у него сорвалась рыбалка, из-за военных ему к лиману подойти не удалось, даже повздорил с солдатами из оцепления. Иван решил, что теперь наконец-то им повезло, и непременно нужно предложением воспользоваться.

Время подходило к полуночи, Иван похрапывал, отвернувшись от света к стене, и Сергей уж собирался укладываться, когда к ним зашли Бекетов с Шурой, не зашли, а скорее, вбежали.

– Серега, просим, конечно, прощения, что мы так поздно к тебе, но ты что же молчишь, что на Беринговский собираешься? Это, брат, не по – товарищески. Лагутин сегодня мне сказал между делом, так мы с Шурой с ног сбились, до сих пор емкости вот искали, – он показал на три полиэтиленовых плоских бочонка с ручками, как у чемоданов, на пять литров каждый.

– Что это? Зачем мне-то они? – не понял Сергей, – и что я с ними должен сделать?

– О, да ты еще и не знаешь, куда летишь! – удивленно пробасил Шура, – Ваня, ты что же не растолковал москвичу, что такое Беринговский для «узников» Угольков и «кирпичиков». Беринговский, Сережа, – это несколько глотков янтарного пива для друзей, в знак внимания, так сказать. Ты что же, не знаешь, что там местный пивной завод работает?

– Даже не помышлял об этом, честное слово. Теперь вот знаю и все уже понимаю. А Иван и не знал о моей командировке, тоже, наверное, емкость мне вручит.

– Обязательно! – восторженно громко произнес проснувшийся Иван, быстро оделся и покинул жилище.

– Если с пивом там все в порядке, обязательно привезу, мужики, только, как я вижу по желаемому объему, придется вам меня встречать.

– Это мы решим, не волнуйся, у нас геофизик свой, баллон – то один ему принадлежит, вот он и встретит, – Юра посмотрел на скомканную рыболовную сетку, которую Иван проверял перед сном, – ну а с рыбалкой как? Рыбка – то идет.

Пока Сергей рассказывал о перспективе ночной рыбалки «под прикрытием», Иван успел куда-то сбегать, и принести емкость, один в один как лежали уже на кухне.

– Та-ак, – многозначительно произнес Сергей, – уже двадцать литров. Но кто считает?

Мужики дружно рассмеялись.

Бекетов отказался воспользоваться «прикрытием» на рыбалке, сказав, что это было бы не совсем удобно, и у него своя, не менее надежная, компания.

На следующий день, пока Сергей был на работе в Угольках, Иван перебрал и аккуратно сложил сеть в предназначенный для этого мешок. Затем на пилораме он отобрал две обрезные дюймовые тесины, и сбил из них длинный, около десяти метров, шест. Один конец шеста Иван разделал под «ласточкин хвост». Закончив подготовительные мероприятия, он до конца дня успел обойти все свои дизельные «точки», и с нетерпением стал ожидать прихода Сергея.

Сергей, тем временем, придя в лабораторию, обратил внимание на две уже знакомые ему полиэтиленовые емкости, стоявшие у его рабочего стола. Не дожидаясь вопроса, Ирина и Таня наперебой стали излагать Сергею «нижайшие» просьбы своих военных мужиков, связанные с его предстоящей поездкой в Беринговский район.

– Ну что делать, Сереж, ведь пиво нам с материка не поставляют, соскучились мужики по нему, вот и цепляются за каждую возможность. Ты прости нас, пожалуйста. Если это тебе трудно, то уж и не надо.

– Что вы, девчата, мне совсем не трудно, конечно привезу, пусть мужики ваши не волнуются, Евгению сегодня на рыбалке сам скажу, – проговорил Сергей и добавил через секунду, – теперь шесть.

Объяснять Сергей не стал, а девчата и не поняли, что означает это «шесть».

Летом темнеет поздно, даже, можно сказать, вовсе не темнеет, а только часам к одиннадцати становится сумрачно, поэтому в этот период трудно бывает ориентироваться во времени, не глядя на часы. Сергей, засидевшись в лаборатории, дома, к великому негодованию Ивана, появился только к половине одиннадцатого. Наскоро перекусив и переодевшись, друзья бодро направились к лиману, волоча за собой длинную доску – шест. До берега было еще метров двести, когда их остановил строгий негромкий окрик: «Стой, кто идет!»

– Солдатик, мы к старшему лейтенанту Лебедеву, – ответил Сергей полушепотом.

– Проходите, только без шума.

Когда они подходили к берегу, раздалась команда «газы!», всё вокруг встрепенулось, мужики невольно пригнулись, огляделись, за каждой кочкой лежал солдат в противогазе. Шли плановые тактические учения пехоты. Друзья спустились к воде, Сергей увидел Женю, он подошел, поздоровался и рукой показал на место, где можно расположиться с шестом и сеткой.

– В нашем распоряжении два полных часа, потом оцепление снимаем, я думаю, если в неделю раза три, то вполне достаточно, без фанатизма. Старайтесь не курить, или, чтобы не видно было.

Расположившись, Иван приступил к обучению москвича рыбалке по-местному. Он извлек из мешка сеть, попросил Сергея подержать конец верхнего шнура, а сам растянул всю сеть вдоль уреза воды. Потом Иван заправил петлю на конце шнура в «ласточкин хвост» шеста, направил шест от берега и с силой стал толкать его до тех пор, пока сеть не вытянулась на всю длину. Резко отдернув шест назад, Иван вытащил его на берег, а сеть осталась стоять, вытянувшись, перпендикулярно берегу.

– Теперь ждем, – солидно произнес Иван и закурил, спрятавшись в небольшой распадок на берегу.

«Противник справа», – раздалась команда на «поле брани».

Прошло не больше пяти минут, как вдруг сеть задергалась, сначала не очень, а затем больше и еще больше. Уже стал дергаться конец шнура, закрепленный за бревно – плавник на берегу. Иван подошел, со знанием дела потрогал рукой шнур, позвал Сергея.

– Давай выбирать, штуки две есть, давай, давай, – приговаривал он, складывая сеть на песке.

Вскоре, метрах в трех от начала сети, вывалила серебряным боком крупная кетина, через три метра еще одна, дальше еще.

– Вот это да, сразу три штуки! – удивленно и обрадовано полушепотом проговорил Сергей, выпутывая из сети неподдающихся пленниц.

– Раз на раз не приходится, бывало и по одной, – произнес бывалый наставник.

Снова расстелили сеть, теперь уже Сергей заправил петлю в «ласточкин хвост» шеста, и они вместе шестом снова вытянули сеть на всю длину. Сколько раз пришлось выставлять сеть, они не считали, во всяком случае, в течение полутора часов друзья выловили восемь рыбин и решили, что на сегодня вполне достаточно, больше до дома не донести. Сергей прошел по берегу до места, где ловили военные. Они тоже решили заканчивать, хватит на сегодня. Сергей отвел в сторонку Женю.

– Спасибо большое за рыбалку, очень мне понравилось, я твой должник, пиво будет обязательно, – Сергей засмеялся, – можешь быть спокоен. Одна просьба. Бывает, что мне некогда или уеду куда, что бы Иван без меня мог ходить с вами.

– Какие проблемы, вот мы теперь здесь будем через два дня на третий, то есть в понедельник, пусть приходит, конечно, но только один, ну и поменьше разговоров. Так вы уже домой? Ну, давай, счастливо, пока.

Попрощавшись с военными, «стажер» и «наставник», нагруженные рыбой, медленно поплелись на «кирпичики», волоча за собой свой плавучий тесовый шест.

Наступившим субботним днем Сергей получил урок приготовления свежего лосося. Утром Иван разделал пойманную ночью кету и засолил в бочке, освобожденной от оставшихся двух рыбин прошлогоднего засола. Их Иван пообещал в дальнейшем отмочить и закоптить.

Одну рыбину из нового улова он оставил на текущий день. И вот, когда было покончено с засолом рыбы и икры, Иван взял эту рыбину, очистил от чешуи, нарочито небрежно отхватил ножом голову, и с видом бывалого северянина – рыбака, поучительно бросил Сергею:

– Вот смотри, москвич, как на Чукотке рыбу жарят: брюшки – на сковородку, – показательно, одним движением ножа Иван отделил брюшко рыбы от тушки, – остальное – в форточку!

Последние слова Иван сопроводил характерным движением в сторону окна. Сергей по достоинству оценил и шутку Ивана, и превосходное гастрономическое качество поджаренных лососевых брюшек.

После обеда зашел Толя Васильев с сообщением, что Герасимов на завтра, на воскресенье, заказал «Аннушку» на Беринговский, чтобы его, Сергея, с грузом отправить.

– Так что утром с вещами – в контору.

Командировка

И вот, нагруженный двумя ящиками служебной документации, коробкой с лабораторным стеклом, шестью емкостями под пиво и собственным рюкзаком, Сергей, самолетом полярной авиации АН-2, именуемым в народе «Аннушкой», за номером, как выражались летчики, «четыре пятерки единица», вылетел на Беринговский участок, в одноименный район Чукотки.

Территория района расположена к югу от Анадыря и Анадырского района, в северной оконечности Корякского нагорья, занимает площадь вдоль побережья Берингова моря до северной административной границы Корякского автономного округа. Административным центром района в то время был поселок Беринговский, вытянутый вдоль берега бухты Угольной.

Все районные организации и учреждения находились в этом поселке. Из предприятий главными в Беринговском были морской грузовой порт, районная электростанция, работающая на местном угле, небольшой аэропорт на берегу. Здесь же располагались пограничная застава, районная милиция, нарсуд, прокуратура, головная торговая организация «Чукотторга», школа – интернат для детей оленеводов.

Сообщение с окружным центром и через него со всем миром – только воздушное. Маленький аэродром принимал, соответственно, маленькие самолеты и любые вертолеты. Своего парка летательных аппаратов не было. Во время короткого лета малый воздушный флот летал из центра более или менее регулярно, но что касается других времен года, то из-за погоды можно было «просидеть» в ожидании вылета и неделю.

В период летней навигации в Анадырь можно было иногда добраться катером прибрежного плавания «Инженер Казанджи», курсировавшим между Анадырем и Беринговским с недельным интервалом. В штормовую погоду, не унимавщуюся обычно по три – четыре дня, катер в рейс не выходил.

База геологоразведочного участка, куда направлялся Славин, находилась на окраине шахтерского поселка Нагорный, в семи километрах от берега бухты Угольной и, соответственно, от поселка Беринговского. Поселки соединялись между собой добротной автодорогой с твердым покрытием и автобусным сообщением.

Поселок городского типа Нагорный был выстроен компактно, со всей необходимой инфраструктурой, с самыми благоприятными условиями жизни населения.

Работники геологоразведки проживали в домах собственной, временной, постройки, остальное население поселка – в многоквартирных каменных домах со всеми городскими удобствами – центральным отоплением, бесперебойной горячей водой, канализацией. В поселке не было никаких видимых мусорных свалок, все убиралось ежедневно, для чего руководством шахты специально выделялись люди, говорили, что из числа нарушителей трудовой дисциплины, и нужные технические средства.

Всего в поселке проживало около двух тысяч человек. Главный контингент – работники шахты «Беринговской», строительной организации «Бухтугольстрой», сокращенно «БУС», геологоразведочной партии. Остальное взрослое население было занято в сфере обслуживания, образования, торговли, в районных и поселковых административных органах. Работоспособных, но не работающих людей в поселке не было.

В распоряжении жителей в поселке имелся весьма солидный Дом Культуры «Шахтер» с большим киноконцертным залом, библиотекой, различными кружками, практически на любой вкус. Средняя школа и школа рабочей молодежи; отдельно выстроенный спортивный зал, зимний крытый каток с естественным льдом и теплыми раздевалками. Больница с достаточным числом мест, поликлиника с современной диагностической аппаратурой. Внушительных размеров светлая столовая, способная одновременно обслуживать до ста посетителей; три продовольственных магазина, магазин «кулинария», промтоварный магазин, магазины книжный, хозяйственный, и даже уцененных товаров.

В магазине уцененных товаров предлагались предметы одежды, мебели, домашней утвари, которые за период между навигациями не были реализованы и занимали на торговых складах место, предназначенное для товаров нового завоза. Вещи в этом магазине были уценены порой до смешного – здесь можно было приобрести брюки за три рубля, даже пальто всего за десять рублей.

В поселке размещался так же районный пищекомбинат, в состав которого входили цех по переработке оленины, колбасный цех и небольшой пивоваренный завод – большая редкость на всем крайнем Севере, и единственный на всей Чукотке. Пиво выпускалось неосветленное, разливалось только в деревянные бочки и отправлялось прямиком в пивные бары обоих поселков.

В Нагорном пивной бар располагался в центре поселка, и ежедневно, с утра до вечера, он был заполнен народом. Никаких столов, а тем более стульев, – кружки с пивом выставлялись на бочки, к пиву нарезалась принесенная с собой вяленая или подкопченная рыба – голец, горбуша, кета, корюшка. Иной рыбы здесь не было. Шахтеры заходили в пив-бар после смены на кружку пива, выпил кружку, и домой, на отдых, а у кого по графику выходной, тот мог постоять и подольше.

Что греха таить, иногда вечерами появлялась на бочках и бутылка магаданского разлива. Водка эта отличалась наипротивнейшим запахом и вкусом, и называли ее «дятловка», по фамилии председателя Магаданского облисполкома (Дятел), другой в продаже не было. Пили водку в баре, как говорили, по-шахтерски. В центре бочки – стола ставили чистую пивную кружку, выливали в нее все содержимое бутылки, затем каждый желающий прикладывался, отпивал сколько хотел и бережно ставил кружку на место. Опустевшую емкость могли наполнить вновь, в зависимости от повода и желания. В поселке все были на виду, и, независимо от места работы, хорошо друг друга знали, поэтому в плане чрезмерного употребления старались не оскандалиться.

В этом баре на бочках обсуждались многие вопросы – будь то производственные, политические, бытовые, отпускные, рыбацкие, охотничьи. Иногда прямо в баре писались заявления на отпуск, на отгул, и они здесь же рассматривались, и на них появлялись резолюции.

Рассказывали, что однажды из окружного центра приехал в поселок главный специалист в вопросах регистрации маломерного флота. Сначала специалист принимал лодочников в гостинице, но как только он посетил бар, туда же следом «переехала его контора», и специалист в течение трех дней, не выходя из бара, прямо на бочке зарегистрировал около сорока моторных лодок и выдал столько же удостоверений на право управления ими.

Перебоев в работе бара не было. Никакая пурга, никакой лютый мороз не мешали поступлению пива и приходу посетителей. Если вдруг пиво заканчивалось до закрытия бара, тут же из числа присутствующих формировалась бригада грузчиков, и через полчаса пять – шесть бочек под аплодисменты и одобрительный гул вкатывались в зал и занимали свои места. Бывало, что выходил из строя электрокомпрессор на розливе пива, и тогда каждый следующий по очереди «накачивал» бочку при помощи ручного автомобильного насоса, предусмотрительно припасенного на этот случай буфетчицей.

Для молодежи, а возраст более половины жителей не превышал тридцати пяти лет, в поселке существовало несколько видов занятия досуга. Огромное значение в этом имело наличие спортивного зала и катка. Регулярно проходили соревнования по всем командным видам спорта. Четыре полных комплекта формы обеспечивали существование четырех хоккейных команд: шахтеров, строителей, портовиков и старших школьников. Зимой матчи между ними проходили каждую неделю.

Спортивный зал по вечерам всегда был занят работой секций или групп здоровья. Здесь перманентно проходили чемпионаты района и поселка по волейболу, баскетболу, мини – футболу, настольному теннису. Главной командой поселка и района по всем видам спорта была команда «Шахтер», хранящая в «красном уголке» шахтоуправления практически на постоянной основе все переходящие и не переходящие кубки и другие призы.

Вся жизнь этого небольшого шахтерского поселка, по большому счету, подчинялась единому регламенту, разработанному и контролируемому партийными и советскими органами управления. Однако, многие важные вопросы в поселке единолично решал генеральный директор шахтоуправления Игорь Александрович Щорс. Авторитет Щорса в поселке был непререкаем, с его мнением считались руководители всех уровней, даже самое главное районное руководство, и без его участия не принималось ни одно важное решение в жизни поселка. Щорс был настоящим Хозяином поселка, строгим и справедливым.

Что касалось культурно – спортивного досуга жителей поселка, то главным подвижником и организатором всего, что делалось, была жена и боевая подруга Игоря Александровича неутомимая и всеми глубокоуважаемая Наталья Викторовна.

Спустя годы, в поселке Нагорном был установлен гранитный памятник И.А.Щорсу, новые поколения шахтеров и жителей поселка приходят к нему с низким поклоном.

На аэродроме Славина встретил начальник участка. От Лагутина Сергею о нем было известно, что человек он Севером закаленный. До Чукотки работал начальником геологоразведки в заполярной Воркуте. Там в результате несчастного случая погибла его жена, и он с сыном переехал в Кемеровскую область. Три года ностальгии по Северу, и когда, наконец, сын закончил школу и уехал учиться в Томский «политех», Романов с помощью друзей в объединении «Кузбассгеология» добился вызова на работу в Чукотской партии.

– Здравствуй, я – Романов Анатолий Кузьмич, – представился начальник, – с приездом к нам, в забытый уголок. Все зовут меня просто Кузьмич, меня это не смущает, а ты, я знаю, Сергей Славин, просто москвич, – рассмеялся Романов.

Погрузили все в ЗИЛ-157, кузов которого был наполовину укрыт тентом. Сергей познакомился с водителем, Лёней Мироновым, сибиряком. Свою машину он называл не иначе, как «дилижанс». По дороге Кузьмич вкратце обрисовал проблемы с бурением и обработкой геологического материала.

– Сейчас бурение мы приостановили, по согласованию, конечно, в этом году очень глубоко тундра оттаяла, и перевозки буровых агрегатов практически невозможны, только технику рвем. Трактора тонут по кабину, на перевозках только и успевают друг друга вытаскивать. Но времени даром не теряем, занимаемся собственным строительством, да ремонтом техники. Вот, до зимы должны новую контору достроить, и общежитие человек на двадцать. Кстати, мне сказали, что тебя на наш участок переводят.

– Да, договорились мы с Лагутиным, отчет по Анадырю сдаем, и я сюда. Он говорит, работы здесь много, на несколько проектов, и лет на десять, как минимум. Мне это подходит.

– Я к чему спрашиваю – то, семья у тебя есть или нет, как с жильем решать. Заложили мы дом еще на десять квартир, как раз к весне должны закончить, можно для тебя оставить, пока возможность есть.

– Спасибо, Анатолий Кузьмич, но спешить не надо, все будем решать поближе к новому году, когда отчет подготовим, сейчас пока ничего не ясно. А семья есть, дочка во второй класс перешла.

За разговором Сергей не заметил, как добрались до поселка Нагорного и, проехав сквозь него, оказались на окраине с противоположной стороны. Дилижанс остановился возле дома, похожего на тот, в котором Сергей жил на «Кирпичиках».

– Это у нас двенадцатиквартирный дом, в двух квартирах мы устроили общежитие для бессемейных, в основном буровиков. Место для тебя есть, поживешь с ребятами, познакомишься. Что будет интересно, расскажут, – Кузьмич повернулся к водителю, – Леня, выгрузи, пожалуйста, рюкзак и канистры Сергея, занеси все к Петровичу.

– С легкой коробкой поаккуратнее – там стекло для лаборатории, – успел предупредить Сергей.

Зайдя в сопровождении Анатолия Кузьмича в квартиру – общежитие, Сергей был приятно удивлен внутренним содержанием неказистого снаружи дома. Холодная и горячая вода, ванна, туалет, канализация, под окнами батареи центрального отопления. Прямо как на материке, от чего Сергей уже успел немного отвыкнуть, живя на «кирпичиках». «Ничего себе полевая партия», – мелькнуло в голове Сергея. В квартиру вошел немолодой крупный мужик с широким смуглым лицом и черной неухоженной бородой.

– Вот и хозяин, знакомься, Дедиков Борис Петрович, буровой мастер, – представил мужика Кузьмич, – а это Славин Сергей, геолог из Угольков, к нам на неделю прилетел, здесь поживет. Покажи, Петрович, где у нас столовка и вообще все, что надо. Я буду в конторе, приходи туда, Сергей, после обеда.

Романов вышел, Борис показал Сергею кровать, на которой ему предстояло ночевать, сказал, что живут они пока вдвоем с Вовкой, его помощником, кстати, тоже из Донбасса, как и он сам. Затем он откуда-то принес свежее постельное белье, и Сергей застелил свою кровать.

– Ну что, на обед? – скорее утверждающе спросил Борис, – пошли, покажу нашу столовку.

Они вышли из дома, и Борис повел Сергея прямо по коробу теплотрассы в сторону поселка. На коробе была настелена транспортерная лента, и идти по нему было как по ровному полу. Оказалось, что этот короб, с перилами с одной стороны, являлся еще и тротуаром между поселком и поселением геологов. Позже Сергей узнает, что это компактное поселение называется «улицей геологов». А Кузьмич дал ему шуточное название «живой уголок». Шли не торопясь, понемногу разговорились.

– Из Москвы, говоришь? А сюда, какими судьбами?

– Пригласили на работу, вот и приехал. В институте раньше работал, Донбасс изучал, захотелось на Восток. Выпало вот, на Чукотку, мне нравится.

– А я как раз с Донбасса, из Днепропетровской области. Да здесь все с Донбасса и с Кузбасса. Хохлы и сибиряки. Мне на смену только завтра в ночь, так что покажу тебе что где.

Борис оказался старше Сергея на пять лет, на Чукотке жил второй год, жена с двумя детьми – подростками осталась в Днепродзержинске и, по словам Бориса, не хочет, чтобы дети расставались со своей родной школой до ее окончания, и поэтому на Север пока не собирается.

До первых домов поселка было всего метров двести, прошли здание поселковой бани, два четырехэтажных дома и оказались на площади между жилой пятиэтажкой и одноэтажным зданием с большими окнами – витражами. Это и была поселковая столовая.

В зале свободно стояли больше двадцати столиков на четверых, за импровизированной стеной – раздаточная, в общем, все стандартно. Посетителей было много, но люди не толпились, спокойно двигалась очередь. На первое – к двум видам мясных супов, обязательный молочный суп, два – три вторых блюда, компот и, кто захочет, чеснок, бесплатно. За обед Сергей и Борис уплатили всего по одному рублю.

– Да, столовка здесь хорошая, все так вкусно, не ожидал, – выйдя на улицу, проговорил Сергей, – получается, что в день можно в трояк уложиться?

– Конечно можно, только мы редко завтракаем в столовке, у себя чайку попьем, и хорош. К чаю у нас в общаге все есть – масло, колбаса. Вот сегодня поужинаем дома, сам увидишь. Некоторые, правда, ходят и утром, и вечером. Да и семейные многие здесь едят. По субботам иногда здесь ресторан устраивают, все, как положено – официанты, спиртное, музыка, танцы. Мы с Вовкой ходили – ничего, отдохнуть можно.

В конторе Сергея ждал Кузьмич, поинтересовавшись, как пообедал, рассказал вкратце о планах на разведку. На вопрос о лаборатории Кузьмич показал план строительства новой конторы и пообещал старое помещение частично отдать под лабораторию, но примерно к новому году.

– А сейчас, Сергей, пока у нас объемы бурения небольшие, всего-то две бригады, и материала соответственно, немного, можно обойтись, по-моему, той

небольшой комнатой, за стеной у меня. Сходи, посмотри что есть, познакомься с Зинаидой Ивановной, лаборантом, она все объяснит. Теперь уж завтра, сегодня она отпросилась пораньше, что-то с дочкой у нее. Сегодня отдыхай, Сережа, ребята тебя в бар сводят, соскучился, наверное, по пиву-то.

У геологов все располагалось на одном «пятачке» – и контора, и жилые дома, и гаражи, и склад, и своя автономная котельная.