Текст книги "Кораль. Чукотская быль"

Дойти до работы – буквально одна минута. Выйдя из конторы, Сергей поднялся на короб теплотрассы и направился к общежитию. Между домами с веселым шумом бегали мальчишки и девчонки, дети геологов, играли в какие-то свои подвижные игры. У каждого из них в руке был тлеющий и источающий густой дым, кусок оргалита – «дымарь», кое – какая защита от назойливых комаров, которые в это время года не давали покоя ни людям, ни собакам, бегающим вместе с ребятами, тоже участвуя в их играх.

Сергей вдруг остановился, очарованный открывшейся далью. Перед ним возникла сказочная картина: далеко, за холмистой цветущей тундрой, на фоне гор раскинулось огромное озеро. Создавалось впечатление, что озеро омывает подножья гор, опоясывающих его с трех сторон, а по берегам, как реснички, зеленеет густая растительность. Рассматривая сказочный пейзаж, Сергей простоял на коробе-тротуаре несколько минут, не обращая внимания на непрерывные атаки комариной рати.

Когда Сергей появился в общаге, Борис отдыхал после обеда, лежа на кровати. Сергей тоже прилег, да быстро заснул. Проспал он около часа, проснулся от разговоров, Борис вполголоса разговаривал с мужиками, один из них, совсем молодой, Володя Захаров, оказался соседом по комнате, а другой был, уже известный Сергею по рассказам Ивана, Толя Мурин, его закадычный колымский друг. Сергей передал ему привет от Ивана. Мурин в первую очередь спросил, как он живет, приехала ли к нему жена, и, узнав, что не приехала, матерно выругался и вышел.

Через минуту Мурин снова вошел к мужикам и, обращаясь к Сергею:

– Ты передай Ваньке, чтобы он душу свою не рвал. Сучка его Светка, не приедет она к нему и Таньку не пустит. Пусть он живет, как хочет, еще молодой, хороших баб вокруг много, на этой свет клином не сошелся. Скажи, чтоб только не спился, здесь это быстро происходит. Короче, Сергей, помоги ему.

Мурин давно предполагал, что Светлана не приедет к Ивану. Ему были известны ее «шуры-муры» с горным мастером на Кадыкчанской шахте, когда Иван после аварии лежал в больнице. Ивану, конечно, Мурин ничего не говорил, но слышал, как об этом говорил весь поселок, и только один Иван «ничего не знал».

Видно было, как Мурин сострадал своему другу, но помочь ему ничем не мог, и на его скулах заиграли желваки.

– Мужики, я слышу много разговоров о вашем пивбаре, показали бы, что ли, гостю? – спросил Сергей, – я, правда, не очень большой любитель, но успел соскучиться по кружке бочкового.

Мужики как будто этого и ждали, сразу засуетились, Володя стал быстро переодеваться, и через две минуты все были готовы на выход. Бар находился за зданием столовой в отдельно стоящем доме. Войдя в тесный зал, Сергей осмотрелся и, не увидев традиционных столиков, вопросительно посмотрел на Бориса.

– Все на бочках, – пояснил Борис, – вы с Вовкой и Толиком бочку вон в том углу займите, а я пива принесу.

Володя по-деловому достал из кармана газету, расстелил на бочке, и положил на нее завяленного гольца, а Мурин ловко нарезал его тонкими кольцами. Подошел Борис с четырьмя кружками пенного пива.

– Прошу, господа, отведать нашенского жигулевского.

Сергею впервые довелось попить пивка с красной рыбой. Пиво ему понравилось, на вкус оно отличалось от жигулевского в Москве явно повышенной хмельностью. Мужики с этой оценкой согласились, уточнив при этом, что больше двух кружек пить не следует, а кто выпивает больше трех, тот обычно плохо идет домой. В баре Сергей насчитал восемь бочек, заняты были не все. Посетители, исключительно мужчины, стояли кругами вокруг бочек, бойко разговаривали, тут же курили, два форточных вентилятора с трудом успевали выбрасывать на улицу «отработку».

– Хороший у вас бар, уютный, и пиво хорошее, не зря все хвалят, и правда хмельное, я почувствовал. Видели, сколько со мной канистр приехало? Придется все затаривать, наверное и в самолет-то не возьмут, – пошутил Сергей.

– Да не волнуйся ты, Серега, затарим и погрузим, – весело подхватил слегка захмелевший Володя, – было бы кому тебя встретить.

Во время прогулки по поселку Сергей сказал, что в этот приезд ему нужно посетить углехимическую лабораторию, мужики показали ему, где находится шахтоуправление и ОТК шахты, а там покажут. Прошли к Дому культуры. Удивительно, Сергей неделю назад звонил домой, Лена говорила о только что вышедшем на экраны новом фильме «Офицеры», а здесь на него уже расклеены афиши.

В «живой уголок» мужики пришли часам к восьми.

– Сейчас ужинать будем, Володь, картошки надо начистить на четверых, Толик придет, – распорядился Борис и, обращаясь к Сергею, – у вас в Анадыре рыба пошла?

– Вовсю пошла, мы с Иваном уже рыбачим на лимане, сейчас он без меня там ловит.

Он рассказал о рыбалке «под прикрытием». Друзья выслушали с интересом и военную смекалку оценили высоко.

Борис достал из-под кровати полулитровую банку лососевой икры.

– Икрой, насколько я понял, тебя не удивишь, но по-хозяйски мы должны соответствовать. Сейчас Вовка картошку дожарит, и поужинаем, чем Бог послал. Чай уже готов.

Борис с Володей работали в одной бригаде, и в одной смене. Володя был помощником бурильщика у Бориса, от роду ему было всего двадцать два года, и поэтому даже вне работы он безропотно выполнял все просьбы-поручения своего мастера.

– Не опоздал на бутерброд? – на пороге появился Мурин, – ну, Слава Богу. А то, сам рыбачить не умею, вот и побираюсь по соседям. Хоть чайку-то нальете? – весело засмеялся он, выставляя на стол принесенную бутылку водки.

– Бог подаст, – Володя поставил на середину стола горячую сковороду с румяной, аппетитно поджаренной картошкой, – приступаем, мужики.

Во время ужина Сергей рассказал своим новым друзьям, что после Нового Года его переводят на этот участок, так что им от него «не отделаться», на что мужики отреагировали весьма положительно, а Мурин поручил Сергею прихватить сюда с собой и Ивана. За разговорами прочаевничали долго, улеглись только к часу ночи.

Утром, как и говорил Борис, плотно позавтракали дома, и Сергей занялся своими командировочными делами. Первым делом ему нужно было посмотреть состояние дел по отбору и хранению первичного материала из скважин, затем познакомиться с работой лаборатории здесь на участке и на шахте. Дело в том, что углехимическая часть анализов для геологов выполнялась именно там.

Сначала Сергей направился в геологический отдел. Встретил его старший геолог Кушнир Александр Архипович. Познакомились. Кушнир подробно рассказал Сергею, как обстоят дела с опробованием и вообще с изучением качества углей на месторождении, а также обрисовал проблемы. Что заниматься всем приходится ему одному, нет специалиста. Затем они вместе прошли в лабораторию, где их встретила симпатичная, строго одетая женщина, лет около сорока.

– Зинаида Ивановна, наш лаборант, – представил ее Кушнир, – а это – Сергей Николаевич, геолог из Анадыря, будет заниматься качеством и газом. Пойду я, Сергей, вы уж тут, я думаю, разберетесь без меня.

Лаборатория представляла собой маленькую комнатку, где помещались только стол с аналитическим прибором, на котором тут же были разложены и таблицы результатов анализов, шкаф для лабораторной посуды и реактивов, и два стула. Правда, сюда была подведена вода и отопление.

Зинаида Ивановна объяснила, что здесь она может выполнять только газовый анализ, а качественный анализ угля, например, определение зольности, за неимением места для аналитических весов, выполняется в лаборатории ОТК шахты. Сергей внимательно просмотрел таблицы газового анализа и для себя отметил грамотное оформление результатов.

– Зинаида Ивановна, Вы давно работаете в этой лаборатории? – спросил Сергей.

– Да нет, всего год, вообще-то я живу в поселке уже восемь лет, до этого не работала. Муж мой работал раньше на шахте, а потом в этой партии, год назад он трагически погиб на охоте, и я осталась с дочкой двенадцати лет. Спасибо Кузьмичу, узнал, что я по специальности химик, и предложил эту работу. Мне нравится.

– Это Вы заказывали стекло через Лагутина? Я все привез, коробка в конторе.

– Вот спасибо, Сергей Николаевич, а то, побилось постепенно многое – и колбы, и краны, я список Кушниру подавала, а он уже не знаю, кому.

– Ну, хорошо, Зинаида Ивановна, все у Вас нормально, анализ и документация на уровне. Я со следующего года на этом участке буду работать, думаю, мы с Вами поладим. До свидания.

Только Сергей вышел на короб-тротуар, как его окликнул Борис, – на обед пора, дорогой, в столовку идем?

Сергей почувствовал, что проголодался, и, что еще больше, он хочет снова посетить эту замечательную столовую.

– Мне сегодня в ночь на смену ехать, на сутки, – начал Борис, приступая к борщу, – мы там станок раскидали, теперь надо правильно собрать и обкатать, ты когда собираешься домой, в Анадырь?

– Лагутин разрешил дня три – четыре, в общем, я укладываюсь. После обеда сегодня на шахту хочу сходить, в ОТК, договориться на будущее, чтобы «углехимию» нам делали. Из Госкомиссии новые стандарты прислали, которых раньше ни у нас, ни на шахте не было. Теперь марку угля требуют определять по индексу свободного вспучивания, а мы такой анализ наладить пока не можем. Попрошу, пусть попробуют у себя, дело интересное, и для нас, и для них. А почему ты спросил?

– Да мы с Вовкой хотели тебя в верховья свезти, показать природу, нашу рыбалку, ведро ухи сварить.

– Не знаю, Борь, как получится в верховья, а на буровую я с тобой, пожалуй, поеду, посмотрю, как керн хранится, да и вообще, побываю на участке. Кузьмича надо предупредить, чтобы завтра не искал.

– Тогда на шахте не задерживайся, харчей я возьму, не беспокойся.

В шахтоуправлении Сергея познакомили с начальником ОТК. Вместе они прошли в лабораторию, и там обсудили насущные вопросы. Стандарты, как оказалось, на шахте недавно появились, и лаборатория в принципе готова выполнять по ним анализы. Задерживает отсутствие кварцевой посуды для сжигания угля, но это решаемо, сам Щорс, директор шахтоуправления, обещал оказать содействие через министерство. По поводу необходимых анализов для геологов, договорились, что в прежних объемах заказы будут выполнять. Сергей внимательно осмотрел оборудование, сравнил с тем, что имеется в его распоряжении в Угольках. «Особенно нового-то ничего нет, молодцы мои девчата», – подумал Сергей, прощаясь с гостеприимными хозяевами.

В контору он пришел до окончания рабочего дня, успел предупредить Романова и Кушнира о решении съездить на буровую, и рассказал им о лабораторных делах.

– Посмотри, посмотри, как там с керном, вообще, познакомься с участком разведки, скоро тундра подсохнет – перевезем станки, бурить начнем.

«Дилижанс» со сменой отправлялся в семь часов от гаража. Рабочие погрузили в кузов инструмент, разные детали, две бочки солярки, рюкзаки с продуктами на сутки, и расселись сами на ящики. Путь на буровые пролегал по руслу небольшой речки Песцовой, по дну глубокого снежного каньона, образованного быстрым потоком талой весенней воды.

Доехали до буровой Бориса, буровики из предыдущей смены помогли Борису и Володе выгрузить привезенные запчасти и солярку, быстро запрыгнули в кузов, и дилижанс продолжил свой путь.

– Ну вот, располагайся, – Борис показал Сергею на балок для отдыха смены, – а мы с Вовкой разберемся, что к чему, все ли привезли, что надо.

Сергей осмотрелся в балке, потом прошел под специальный навес, где стояли ящики для хранения первичного материала, осмотрел пеналы для угольных проб. Здесь же, под навесом, тарахтел бензогенератор, обеспечивая освещение на площадке, в балке и внутри буровой. На площадке, среди бурильных труб он увидел прибор, предназначенный для отбора газа из угольных пластов при бурении. Видно было, что прибор в нерабочем состоянии, весь покрыт ржавчиной, недостает некоторых деталей. «Давно, по-видимому, не был в работе», – подумал Сергей. В помещении буровой все было завалено большими и малыми деталями бурового станка и главного привода – дизельного агрегата. Борис с Володей наводили порядок в этом ералаше, стараясь, чтобы все было на виду. Сергей открыл тяжелую дверь, заглянул внутрь, мужики его заметили. Борис повернулся к Сергею:

– Сейчас, Сереж, еще минут пять помозгуем и придем ужинать, мы тоже проголодались. Там во фляге вода, поставь чайник на плитку.

Вода в чайнике закипела, и Сергей, пытаясь найти заварку, обратил внимание на закрепленный на стене ящик с дверкой. В ящике оказалась и заварка, и сгущенка, и другие продукты, примерно на месяц жить одной смене.

Пришли мужики. Володя быстро наполнил водой кастрюлю и поставил на плитку, – сейчас макароны с тушенкой заварганим, лучшая еда геолога.

– Тогда, давай поговорим. Борис, скажи, пожалуйста, газовый отборник давно применяли? Я видел его среди труб, разобранный.

– Ты прав, дело в том, что некому заниматься, на это должен быть специальный человек, который регулировал бы его, и газ отбирал. Архипычу одному все не успеть, так что с начала года всего две или три пробы отобрали.

– Теперь вот что. У вас, я вижу, на станках дизельные привода, а кто их обслуживает? Дизелист есть?

– Механик смотрит, но тоже не успевает, а если, как говорят, будет шесть станков, тут не один дизелист будет нужен, а что ты-то забеспокоился?

– Ну, вот друг Мурина, Иван, о котором вчера говорили, мы с ним вместе живем, как вы с Володей. Мужик отличный, грамотный дизелист, может быть действительно его сюда перетащить. Я, пожалуй, поговорю с Герасимовым. Если действительно жена его «кинула», то ему лучше здесь, с друзьями. Я думаю, надо ему помочь.

– Попробуй, конечно, поговори. Захотел бы он сам из Угольков уезжать. Вот что, я забыл вам сказать, что с выездом в верховья у нас облом – лодка на эти дни занята. Но без ухи отпускать тебя было бы не по-хозяйски. У меня другое предложение. Завтра Ленька за нами приедет, мы с ним на машине доедем до второй бригады, а она стоит от села Алькатваам километрах в четырех. Пройдем еще километров восемь вниз по течению, а там в устьях чукчи рыбачат, юколу заготавливают. У них уху и заварим. Как вы на это смотрите?

Володя обрадовано вскочил со скамейки, – конечно, пошли, что тут думать. Продукты у нас есть, чая чукчам из запасов возьмем, дня два до следующей смены там побудем, что в поселке-то делать. Пока погода стоит нормальная.

Предложение для Сергея оказалось очень заманчивым и неожиданным, он все-таки находился в командировке, и лишние день-два ему следовало бы согласовать с Лагутиным. Он высказал свои сомнения, Борис тут же нашел выход.

– Утром к нам приедет Митрофанов, наш бригадир, и с машиной уедет обратно, на базу. С ним можно передать записку Кузьмичу или Кушниру, чтобы они позвонили в Угольки. А вечером Ленька привезет ответ.

– Согласен, правильно, так и сделаем, – согласился Сергей.

После ужина все вместе пошли на буровую, буровики занялись своими делами, а Сергею не хотелось оставаться одному в балке. Ну и просто побеседовать за делом о том – о сем.

– Мужики, – начал Сергей, – вы несколько раз в разговорах упоминали верховья, что это у вас означает?

– Это означает верхнее течение реки Лахтина, – начал рассказ Борис, стараясь в тисках вывернуть ниппель из короткого патрубка, – и второй речки, мы называем ее «гнилушка», обе речки нерестовые. Вот ты говорил, что видел красивое озеро на фоне гор. Так это не озеро, а лагуна Лахтина, в нее со стороны гор впадают те самые речки. Долина у них общая, шириной около восьми километров, а длиной, от берега лагуны до подножья дальних сопок, примерно километров двадцать, не меньше.

– А мне показалось, никакой долины там нет, что лагуна подходит прямо к сопкам.

– Видишь, как обманчиво, сначала все так думают. Так вот, вся долина, заросшая ольхой и ивняком, покрыта небольшими озерами. Осенью на озерах много уток, крохалей, а в зарослях – куропатки, зайцы. Некоторые охотники из поселка лицензии и договора оформили на ловлю песца, там их угодья. Мы стараемся им не мешать, редко зимой появляемся. Только иногда, гольца на ямах половить, да ухи настоящей наварить. Там, кстати, два балка по берегам. В них любой может переночевать, есть уголь, одеяла, продукты. А бывает, летом медведь стену сломает, и тогда держись, все разбросает, негодяй. Особенно сгущенку любит, банку рвет пополам и вылизывает. Мы там летом рыбачим на ямах и промоинах. Бывало, нарывались на косолапого, но все миром кончалось. Вот такие у нас «верховья», Сережа. Да, вот еще что, мы вот с Вовкой задумали лодку свою заиметь, с мотором, мужик один на материк собрался, и продает вместе с балком на лагуне. Просит дорого. Ты вот говоришь, сюда перебираешься, так, может быть, мы втроем купим у него все хозяйство, с потрохами. Как, мужики?

– Я, конечно, согласен, крикнул из глубины буровой Володя, – а Сергей-то точно сюда переедет?

– Основные объемы бурения будут здесь, значит точно. Считайте, что я участник. Если вы не против, то и Иван может быть у нас в компании.

– Все, договорились, я позвоню тебе в Угольки, скажу, сколько будет стоить.

Борис посмотрел на часы. Было половина третьего ночи.

– На сегодня все, до восьми можем поспать, – скомандовал Борис, и мужики молча пошли в балок.

Митрофанов приехал на буровую около десяти часов и любезно согласился передать Романову записку Сергея, а результат передать вечером через водителя Леньку.

Вечером, после работы, поужинав, друзья в полной готовности с нетерпением ждали машину со сменой. Подъехав к буровой, Ленька на словах передал, что о двух днях Сергей может решать сам.

– Ну, и замечательно, – прокомментировал Сергей, и все трое живо заняли места в кузове дилижанса.

Ко второй бригаде подъехали к девяти часам, а к десяти друзья добрались до села Алькатваам. Дальше пошли берегом, вниз по течению реки. В ушах у мужиков стоял такой комариный вой, что разговаривать приходилось на повышенных тонах. Лица и руки у них были обильно смазаны репудином, но комары как горох стучали по спинам и прикрытым капюшонами головам, не давали нормально дышать. Что называется, «комар пошел». Идти вдоль реки по заросшему ольхой берегу было невозможно, поэтому в наступившей, но не полной, темноте шли по песчаным косам, переходя с одной на другую по перекатам, зачастую набирая полные болотные сапоги. Тогда приходилось останавливаться на отжимание и переобувание.

Пробираясь по очередному перекату, друзья в свете белой ночи заметили кучку галдящих птенцов, сплавляющихся по бурному течению. Оказались – гусята, семь штук. Борис поманил их по-детски «ти-ти-ти», они среагировали на голос, приблизились и прижались к сапогам путников. Тут же над головами появилась гусыня и стала летать кругами, условными звуками предупреждая своих детей о смертельной опасности. А гусята никак не хотели покидать тихие гавани вокруг сапог, и мужикам пришлось посадить их в полы своих штормовок, отнести от реки метров на двадцать и выпустить в маленькое озерцо. Хотели уйти, да не тут-то было – гусята, попискивая, дружно устремились за ними. С трудом оторвались.

– Наконец-то отделались, – с облегчением вздохнул Борис, когда уже не стало слышно жалобного писка.

– Не надо было их звать, – проворчал Володя.

А гусыня все летала, нарезая круги, и взволнованно гоготала, предупреждая об опасности своих детей – несмышленышей.

Так или иначе, к часу ночи друзья подошли к устью реки Алькатваам, где на чистом от кустарника берегу одиноко стояла яранга – жилище чукотских оленеводов и рыбаков, а метрах в двадцати от нее – сооружение для сушки рыбы. На дальних подступах встретили гостей громким лаем две довольно рослые лохматые собаки. Приблизившись, собаки успокоились, тщательно обнюхали незнакомцев и без звука сопроводили их до самого жилья.

«Еттык!» – раздался скрипучий голос только что проснувшегося человека, – кто вы? – перед мужиками возник небольшого роста мужичок без кухлянки, но в рубахе, в меховых штанах и без сапог.

– Здорово, земляк, – Борис подошел к чукче, пожал ему руку, – мы геологи из Нагорного. На ночлег нас пустишь? А то, комар совсем заел.

– Конесно, конесно, итите, мы, отнако, узэ спим, – чукча приподнял край брезентовой «двери», пропуская гостей в свое жилище.

Войдя в ярангу, друзья сгрудились у входа, а чукча проворно разыскал в темноте керосиновую лампу «летучая мышь» и засветил огонь. После полной темноты в яранге всем показалось, что от одной лампы стало светло. Во всяком случае, был отчетливо различим весь интерьер этого жилища. Мужики прямо у входа сложили рюкзаки, осмотрелись. Все обратили внимание на наступившую тишину, в яранге не было комаров.

– Как зовут тебя? – спросил чукчу Борис.

– Николай зовут, отнако.

– А я – Борис, это Сергей, а это Володя, утром все тебе расскажем. Ты один здесь рыбачишь?

Откуда-то из угла послышалось кряхтение, затем кашель.

– Это моя зэна, отнако, Маня, больсэ никово нет. Вам спать вон там, – Николай показал на два свободных полога. В третьем ночевали они с Маней.

В пологах было застелено оленьими шкурами. Борис отвел себе целый полог, а Сергею с Вовкой велел размещаться вдвоем. Мужики разулись и выбросили сапоги и промокшую одежду на улицу. В яранге было не топлено, но и не холодно, так что просушить обувь и одежду можно было днем у костра и на ветру. Без разговоров и ужина улеглись на свои места.

Спать в пологе Сергею показалось довольно комфортно. Кроме того, что он лежал на шкуре, еще шкурой и накрылся, и, тем не менее, совсем не почувствовал духоты.

Утром, прекрасно выспавшись после ночного путешествия, друзья, потягиваясь, вышли из яранги. Николай на реке, ниже по течению, в очередной раз устанавливал сеть. Маня, сидя на корточках, занималась разделкой пойманной рыбы на импровизированном столе из одной доски, положенной у самой воды на два камня. Вокруг нее роилось бесчисленное множество «позолоченных» цокотух, жаждущих отложить на рыбе эмбрионы своего потомства.

Поблизости, на галечном пятачке дымил большой, отороченный крупным булыжником, костер с висящим на крюке закопченным чайником. Вокруг костра на высоких кольях подошвами вверх сушились сапоги. На кусты ивняка и ольхи были наброшены уже подсохшие штаны и портянки наших героев. Погода была солнечная, слабый ветерок поддувал с моря, комар временно, до вечера, частично отступил.

Мужики оделись, привели себя в порядок, с интересом обошли семейный «лагерь» Николая. В нескольких метрах от берега реки, недалеко от яранги, стояло высокое, метра три, деревянное сооружение с дощатым навесом от дождя и солнца, расположенных под навесом, на горизонтальных перекладинах в метре друг от друга, в два этажа была развешана разделанная горбуша. Рыбные половинки висели на длинных нитях и от ветра постоянно вращались то в одну, то в другую сторону.

– Это чтобы муха не садилась, – пояснил Борис, – часа два на ветру покрутится, на ней появляется сухая пленка, и муха уже не садится.

Мужики подошли к Мане, она разделывала очередную горбушу – ловко острым ножом отсекла голову, затем вскрыла брюхо, вычистила в тазик внутренности и разрезала тушку вдоль, на две части. Каждую половинку Маня оснастила ниткой.

– Здравствуйте, – обратился к Мане Сергей, – доброе утро.

– Ии, – смущенно улыбаясь, ответила Маня, и пошла к навесу, неся полный тазик с разделанной рыбой.

Она поднялась по лестнице к самой высокой перекладине и подвесила за вбитые гвозди рыбные половинки. Затем Маня стала перевешивать некоторую рыбу с верхнего этажа на нижний, до уровня роста человека. В самом низу висела наиболее завяленная рыба.

– Вот совсем засохнет, и в сундук, – продолжил экскурс Борис, – рыба замечательная, только совсем не соленая. Вот что Сергей, давай-ка мы икры себе к завтраку приготовим.

Борис взял у Мани небольшую кастрюлю, почистил ее внутри песком, достал из тазика с потрохами и бросил в кастрюлю несколько «мешочков» икры. Затем он срезал ольховую рогаточку, с ее помощью отделил икру от пленок и круто посолил.

– Минут через десять будет готова. Давайте, мужики, позавтракаем.

Все это время Николай не спеша носил и носил в своем заплечном коробе по три рыбины, а Маня так же не спеша их разделывала и развешивала на сушку.

Собаки неотступно следовали за хозяином, постоянно мотая головами и сгоняя лапами со своих глаз назойливых комаров.

Борис спросил у Николая, нет ли у него другой сети, оказалось, что есть. Николай извлек из яранги мешок и вытряхнул из него несколько сетей, сплетенных из лески цвета морской волны. Такие сети делали в Японии, а наши моряки в море их вылавливали, и поэтому у здешних рыбаков они были в ходу. Мужики выбрали подходящую по длине сеть, и Николай решил показать, как ловить. Все вместе пошли на косу, и Николай показательно поставил сеть.

Он аккуратно перебрал и сложил сеть на чистом от речного мусора месте у самой воды, закрепил шнур за карягу, торчащую из гравия, затем взял сложенную сеть за поплавковый шнур и с размаха швырнул в сторону середины реки. Сеть, длиной около шести метров, вытянувшись, встала сначала перпендикулярно берегу, а потом ее снесло течением, и окончательно она установилась под некоторым углом. Николай сел на свой короб и стал ждать, когда задергается привязанный за карягу шнур.

Володя решил поинтересоваться, как же рыба будет ловиться, если сеть стоит почти вдоль берега.

– А как зэ, отнако, в сетку итет рыпа клупая, – широко улыбаясь, объяснил Николай наивному геологу.

Дальше он вполне доходчиво поведал, что умная рыба, которая проходит на нерест подальше от берега реки и минует сеть, выведет такое же умное потомство. Такое потомство, когда вырастет в океане, легко найдет свою родную речку, и у чукчей всегда будет много рыбы.

Мужики, конечно, все поняли. Тем временем контрольный шнур настойчиво подавал сигнал, Николай спокойно подошел, потрогал шнур и стал выбирать сеть. Попалась одна горбуша. Николай выпутал рыбину, убрал ее в короб и снова, не спеша, стал готовить сеть для заброса. Когда в коробе будет три рыбины, Николай отнесет их Мане.

Друзья отошли метров на пятьдесят вверх против течения реки и расположились на такой же косе. Вскоре они в помощь Николаю и Мане наладили свою рыбалку. Борис с Сергеем ловили, а Володя помогал Мане разделывать и развешивать рыбу на сушку. Ловля «глупой» рыбы так увлекла друзей, что про обед они вспомнили только когда день уже подходил к концу. Николай тоже закончил рыбалку. Он принес Мане последний улов и на косу больше не пошел.

Две горбуши Борис оставил на уху. Володя развесил на сушку последние половинки и занялся ее приготовлением, он достал из рюкзака пять картофелин, повесил над костром предоставленное хозяйкой закопченное ведро с водой. Сергей, тем временем, под руководством Бориса почистил и подготовил к загрузке рыбу. На доске отдельно были сложены головы, плавники и хвосты, балыки и брюшки. Именно в той последовательности, в которой, по правилам приготовления рыбацкой ухи, следовало опускать в кипящий бульон.

Перед самым снятием с костра ведра с готовой ухой Борис сделал чистосердечное признание. Оказалось, он заранее, перед выездом на смену, обзавелся бутылочкой «под уху», и теперь был вынужден достать ее из своего рюкзака, поскольку, чтобы уха была настоящей, в нее следовало обязательно добавить пять капель, то есть ложку водки.

Обедать решили в яранге, на воздухе к концу дня существенно осложнилась комариная обстановка, да и становилось уже темновато. В яранге топилась небольшая железная печка, на ней стоял чайник, Николай с Маней, недождавшись гостей, уже приступили к обеду. Хозяева сидели на китовых позвонках, выброшенных морем и приспособленных под табуретки, и ели вяленое оленье мясо, запасенное на рыбалку вместо мясных консервов. Николай манипулировал острым ножом возле самого своего носа, ловко отрезал зажатый зубами кусок мяса, и не спеша его пережёвывал.

– Ну что же вы ухи-то не дождались! Давайте вместе пообедаем. Маня, где у тебя миски, кружки, доставай, ложки мы свои прихватили.

Маня достала из ящика с кухонной утварью пять алюминиевых мисок, кружки были на столе с утреннего чая. Володя сходил к реке, тщательно отмыл посуду. Сергей принес с улицы ведро с ухой и установил его на середину столешницы, лежащей на нескольких камнях. Борис выставил на стол заветную бутылку. Маня принесла вяленой оленины на ребрах и сухую рыбину – юколу, насыпала на стол кучку крупной соли, она все делала молча, заметно смущаясь от мужских взглядов.

С ухой разделались в два захода. «Сладкие остатки» с удовольствием доедал Николай, нахваливал, повторяя: «отень вкусный суп, отнако, отень вкусный».

Сергей был в восторге, раньше он пробовал много вариантов рыбацкой ухи, но лучшей, чем из свежего лосося, здесь и, еще раньше, на Сахалине, ему отведать не доводилось.

После обеда, перешедшего по времени в ужин, все участники расселись на кошме вокруг стола и закурили, запивая сигаретный дым крепко заваренным чаем. Дым в яранге не задерживался, он весь улетучивался в атмосферу через отверстие в вершине конуса. Прослушав последние новости по «Спидоле», все расползлись по своим пологам, и вскоре в яранге воцарилась тишина, нарушаемая сопением и легким храпом ее обитателей.

Выспавшись, утром мужики «почистили перышки», попили чаю с бутербродами с вчерашней икрой и пошли к реке. Николай с Маней сидели на белых китовых позвонках около яранги, покуривая самодельные трубочки, набитые папиросным табаком, у них был перекур. Володя у реки принялся отмывать посуду. Собаки усердно грызли кости от вчерашнего обеда. Комариная обстановка была на удивление благоприятной.

Борис с Сергеем забросили сеть и ждали «поклевки», когда вдалеке, со стороны села, послышался звук работающего мотора. И вскоре, прижимая к земле густой кустарник, на косу выехал гусеничный вездеход ГАЗ-47. Он на полном ходу миновал ярангу и остановился у самого устья реки, ниже косы, где ловил Николай. С него спрыгнули трое мужиков, одетых по-рыбацки – в штормовки и болотные сапоги. На поясе одного из них был охотничий патронташ.

– Привет рыбакам! – поприветствовал, подойдя к Борису с Сергеем, один из приехавших, с патронташем, – идет рыба-то?

– Здорово, здорово, идет потихоньку, – ответил Борис, выпутывая из сети только что пойманную горбушу. Он посмотрел на подошедшего, – что-то рано на охоту собрались, еще больше месяца до открытия.

– Это для самозащиты. Говорят, медведей много на реке собралось. Чем черт не шутит.

Другие пассажиры вездехода, перекурив с дороги, стали выгружать содержимое кузова вездехода. Кроме рюкзаков, на земле оказались надувная лодка и мешок с сетями. Мужики растянули на берегу стометровую сеть и приступили к накачиванию лодки.