Текст книги "Кораль. Чукотская быль"

– Вы что же, этим неводом здесь ловить вздумали? – спросил Борис мужика с патронташем, – здесь же рыбалка совхоза.

– Что значит, вздумали? А ты кто такой будешь, и что здесь делаешь? – взъерепенился рыбак – охотник.

– Какая разница, я просто человек, решил помочь в свободное время, да ухи сварить. А вам рыбачить здесь не надо, уважаемый.

– Ты что, не узнал меня? Ты сам сейчас слиняешь отсюда, помощник хренов, – человек с патронташем был явно озлоблен.

– А зачем мне тебя узнавать? – стоял на своем Борис, – ты отсюда уедешь, и ловить здесь не будешь.

– Сейчас, сейчас, я тебе покажу, кто уедет – мужик пошел к вездеходу, что-то сказал на ходу своим спутникам, достал из кабины вездехода ружье, оснастил его патронами и направился к Борису и Сергею.

Собаки, увидев человека с ружьем, с грозным ворчанием сели возле хозяина и насторожились, готовые в любую минуту на его защиту.

– Давай, помощник, собирайся, и чтоб духу твоего здесь не было, даю десять минут на сборы, – зло скомандовал мужик и при этом грязно матерно выругался.

Сергей буквально остолбенел, увидев возбужденного человека с ружьем наперевес, наступающего на них с неизвестными намерениями. Володя оставил свое занятие и подошел к друзьям. Борис повернулся к охотнику.

– Ты что же, никак стрелять собрался? Ну, давай, стреляй.

Мужик остановился, размышляя, что же дальше-то делать, а тем временем Борис спокойно подошел и с силой вырвал ружье у него из рук.

– Дай сюда! Вот что, дорогой, или ты сейчас за то, что мать мою ругал, получишь по морде, а потом будешь за ружьем нырять, или смоешься отсюда со своей братвой. Мужики твои меня знают, и тебе помогать не станут. Патронташ оставишь. Мы тебя не знаем и не видели. Говори своим, чтобы сматывали сети.

Обезоруженный охотник понял, что если будет артачиться, то может попасть в неприятную историю. Во всяком случае, немного постояв в оцепенении, он снял с пояса патронташ. Борис вынул из ружья патроны и отдал ружье хозяину.

– Все, пока. Некогда нам с тобой «лясы точить», – сказал Борис спокойным, но строгим тоном и принялся расстилать сеть и очищать ее от мусора.

Человек с ружьем медленно побрел к вездеходу. Вскоре его команда загрузила в кузов свои пожитки и рыболовные средства, и вездеход скрылся в зарослях кустарника.

От всего происшедшего Сергей долго не мог прийти в себя. Наконец, он, немного отдышавшись, спросил Бориса: – а ты знаешь, что это за мужик-то был?

– Лично не знаком, но знаю, что кем-то в райкоме или в исполкоме работает, а ребята с ним из БУСа, их я знаю, и вездеход БУСовский.

Постепенно все успокоились и занялись рыбалкой. На вечер мужики опять сварганили отличную уху. На этот раз обошлись без обязательных пяти капель, но все равно, всем понравилось. Вечером пили чай со сгущенкой.

Проснулись гости в пять часов утра от шума работающего мотора. Выбрались из яранги, на косе стоял старый, потрепанный вездеход, такой же, как был накануне. С Николаем разговаривал небольшого роста чукча, примерно лет тридцати, а вокруг вездехода, оценивая состояние видавших виды гусениц, ходил русский паренек, рыжий, с выцветшими от солнца волосами, про которых говорят «соломой крытый». Борис подошел к нему.

– Привет. Из совхоза приехали?

– Ага, из совхоза. Я Витьку на рыбалку привез. Он раньше здесь был, в село ходил к фельдшеру, теперь вот бригадир прислал. А вы-то кто такие здесь?

– А мы геологи из Нагорного, я Борис, вон тот помоложе – Вовка, а тот Сергей. Тебя-то как зовут?

– Серега меня зовут, я в совхозе и шофером, и на вездеходе работаю.

– Вот что, Серега, ты ведь сегодня назад? Ну вот, прихватишь нас до села, а там мы на буровую сами дойдем. Идет?

– Нет проблем, можете собираться, через часок – другой, чаю попьем и поедем. А почему до села-то? Я вас на буровую свезу, я знаю, где.

– Ну, тем более. Спасибо тебе, Серега, повезло нам сегодня.

Часа через два, легко позавтракав, друзья – геологи попрощались с гостеприимными хозяевами и загрузились в вездеход. В качестве гостинцев они оставили Николаю и Мане и новому знакомому Виктору несколько пачек чая, сахара, несколько банок сгущенки, короче, все, что было у них в рюкзаках.

Мужикам действительно повезло, им не пришлось снова преодолевать перекаты и дышать комарами в прибрежных зарослях ольхи и ивняка. Вездеход, ловко маневрируя между озерами в долине реки, через час доставил друзей на вторую буровую, и рыжий Серега, распрощавшись с геологами, взял курс на село Алькатваам.

К десяти часам, как по расписанию, к буровой подъехал дилижанс, доставивший смену ремонтников во главе с бригадиром, и друзья-рыбаки обратным рейсом благополучно доехали до «живого уголка». Переодевшись, Сергей зашел в контору. Кузьмича на месте не оказалось, и ему пришлось своими впечатлениями поделиться с Кушниром. Поговорили о предстоящих объемах бурения и опробования, о лаборатории. Сергей рассказал о приключении на чукотской рыбалке в устьях.

– Да мы уже знаем, – засмеялся Архипыч, – вездеходчик из БУСа нашим водителям вчера в пивбаре рассказал. Мищенко это был, инструктор исполкома, очень неприятный мужик. Ты Сережа, не думай об этом, не бери в голову. А Петрович молодец, только следовало бы этому субъекту еще и всыпать по первое число. Ишь ты какой, с ружьем на людей….

Сергей попросил Кушнира помочь завтра с вылетом в Анадырь, пока погода позволяет. Кушнир тут же позвонил в аэропорт и попросил оставить место на завтрашний рейс. Вопрос был решен.

– Машина с участка вернется, и Леня тебя в порт отвезет. Не волнуйся, раньше трех часов борт не вылетит. Как в порт поедешь, я позвоню в Угольки, чтоб тебя встретили.

В общежитии, куда Сергей пришел из конторы, друзья уже готовились на обед, ждали только его прихода. Сергей забеспокоился, когда емкости пивом заполнять. Решили после обеда зайти в бар, пока народа нет, и заполнить. По пути в столовую зашли в бар и оставили канистры, а на обратном пути забрали уже заполненные, заодно выпили по кружке с хорошей рыбкой.

Вечером, до отъезда на смену Бориса и Володи, к ним зашел Толя Мурин. Узнав, что Сергей завтра улетает, он пообещал проводить его с грузом на самолет.

– Ну вот, – обрадовался Володя, – а мы с Борисом думали, кого попросить.

– Пора нам, Сереж, – посмотрев на часы, Борис засобирался, – счастливо долететь, будем тебя ждать, про лодку не забудь, я позвоню, когда договорюсь с мужиком. Ну, давай, пока.

Друзья попрощались, и Борис с Володей пошли занимать места в дилижансе. В аэропорт Сергея провожали Мурин и Кузьмич, отправлявщий в Угольки коробку с отчетами и канистру пива, и, как он объяснил, чтобы не было проблем с билетом. Самолет прилетел тот же самый, «четыре пятерки единица». Сергей с помощью провожающих и знакомых уже ему пилотов благополучно загрузился, и «Аннушка» взяла курс на Угольные Копи.

В самолете Сергей, с разрешения командира, Юры Соболева, всю дорогу просидел в кабине пилотов, на брезентовом пристежном сидении. Пролетая над Чукоткой, он с замиранием сердца смотрел на изрезанную небольшими речками разноцветную тундру с великим множеством отражающих лазурное небо озер. Вот миновали сказочно живописную дельту реки Туманской, наиболее значительной по величине в этой части Анадырского края, давшей название известному на Чукотке природному заповеднику. А вот уже и гора Дионисий, и небольшой остров Алюмка – главные навигационные ориентиры и визитная карточка аэродрома Угольных Копей. Командировка закончилась. Сергей долго будет ее помнить. Он увидел на Чукотке новые места с достойными условиями жизни, ближе познакомился с природой этого сурового края, прикоснулся к образу жизни аборигенов. Самое главное, Сергей приобрел на Чукотке новых знакомых и новых, как он понял, надежных друзей.

Иван

Кушнир, как и обещал, в Угольки позвонил. Поэтому, как только единственный винт «Аннушки» прекратил вращение, прямо на самолетную стоянку выехала машина геофизиков. Встречали Шура и Слава. В один прием встречающие перенесли все привезенное Сергеем из самолета в машину, Сергей попрощался с летчиками, и компания в приподнятом настроении отправилась в Угольки. По пути Шура сообщил Сергею, что Иван уже дня три «шастает» по «кирпичикам» в непотребном виде

– Ну вот, нельзя без присмотра оставить на неделю, – посмеялся Сергей.

Заехали в лабораторию. Рабочий день уже закончился, и девчат на месте не оказалось. Сергей не знал, где живут Ира и Таня, поэтому решил, подальше от греха, оставить «баклашки» с пивом в лаборатории. Он, не задумываясь, поймал себя на мысли, что хотел, чтобы Татьяна встретила его в лаборатории. От этой мысли стало немного грустно. Решили дальше ехать на «кирпичики», а коробку с документацией водитель утром в контору передаст.

Дома, на «кирпичиках», Сергей застал Ивана спящим на кровати во всей одежде. На кухне, да и в комнате на полу валялось несколько пустых бутылок из-под водки, на столе – куски колбасы, банка с маринованными огурцами, растерзанная соленая рыбина, банки из-под тушенки, луковая шелуха. Кругом окурки.

Сначала Сергей хотел разбудить Ивана, но, подумав, решил оставить его в покое до утра. Он в течение часа навел в квартире относительный порядок, снес на помойку мешок с мусором, поужинал тем, что было, и вышел на улицу. Спать было еще рано, к друзьям идти не хотелось, и Сергей решил просто прогуляться. Он прошел метров сто в сторону лимана, комары распевали свои вечерние песни, но Сергей на них не обращал внимания, из сознания не уходило сожаление, что он никого не застал в лаборатории. Незаметно Сергей оказался возле дизельной. Дежурила Женя Чурилова, жена бурового мастера, Сергей вызвал ее на улицу.

– Ой, Сережа, привет. Приехал, наконец. Здесь такое…, Ваня со среды не просыпается, утром придет кое-как, и на целый день в бутылку.

– Пьет один? Или к нему кто ходит?

– Один, к нему никто не ходит. У него что-то с женой, точно не знаю, особо не разговаривает.

– Ну ладно, спасибо, Женя. Вы уж его прикройте, пожалуйста, все будет хорошо.

Тоскливо стало на душе у Сергея. Что-то все не так, как хотелось. Подходя к дому, он увидел в их квартире свет, через окно было видно, что Иван сидит за столом на кухне.

– О, с приездом, Серега! А я вот пивко попиваю, тебе спасибо, садись, выпьем вместе, ты любишь пиво? – язык явно плоховато слушался Ивана.

По путанной неуверенной речи было видно, что человек был с глубокого похмелья, и каждый глоток пива как бы возвращал его в реальность.

– Вань, что это ты, вдруг, взялся-то? Что случилось? Тебе вот Мурин большой привет передал, спрашивал, как ты тут. Я сказал, что все у тебя хорошо, все, как есть.

– А-а, Толяша, говоришь, привет передал. А ты-то знаешь, как все есть? Вон письмо лежит, можешь прочитать. Вот там все, как есть.

Серей взял конверт, достал сложенный вдвое тетрадный листок, медленно развернул его, и прочитал вслух написанный крупным женским почерком короткий текст.

«Здравствуй, Иван. Я не хочу никого винить, но я оформила развод и вышла замуж. Таня со мной. Света»

– Да-а, дела…, – тихо произнес ошарашенный Сергей, – не знаю, что тебе сказать, Ваня.

– А что тут скажешь. Всю душу она из меня вынула, так надеялся, ждал, как мне теперь жить?

– Я тебя понимаю, Иван. Но не заливать же водкой, так можно и умом двинуться, – Сергей помолчал, собираясь с мыслями, молчал и Иван. Сергей продолжал, с расстановкой, – когда Мурин узнал, что жена твоя не приехала, он на это твердо заявил, что никогда она и не приедет, и он знает, почему. А еще он просил передать тебе, чтобы ты в горькую не «нырял», а перебирался на Беринговский. Подумай, Вань. Я вот после нового года туда переезжаю, давай, я поговорю с Герасимовым, Шура поможет, и тебя туда переведут. Мужики там хорошие, надежные. Лодку вот собираются покупать, а с лодкой там раздолье. Я «закинул удочку», чтобы и мы с тобой были в доле. Соглашайся. А с водкой надо остановиться. Давай, Ваня, заканчивай. Вот, за выходные пивом «оттянешься», и на работу. Девчата твои в дизельной переживают, прикрывают, как могут. А потом, Вань, правильно Мурин говорит, жизнь не кончилась, она только начинается. Ты мужик еще молодой, бабенок кругом – пруд пруди, найдется для тебя одна, с которой еще будешь жить, да радоваться.

Иван сидел, молча у стола с кружкой в руке, склонив голову к коленям, и по его небритым щекам, пересеченным вдруг образовавшимися морщинами, текли слезы.

– Однолюб я, Сережа, понимаешь? Не могу я на других баб смотреть, никого у меня больше не будет.

У Сергея от этой картины сжалось сердце, он готов был взять на себя всю горечь, которую на его глазах испытывал его товарищ. Но что он мог сделать для этого человека, которого предали самые близкие и любимые.

Долго еще Сергей увещевал Ивана, пытаясь помочь ему выйти из состояния обреченности. Иван выслушивал все молча, изредка кивая, соглашаясь с приводимыми доводами. Только глубокой ночью, проветрив как следует квартиру, и, прогнав назойливых комаров, улеглись на ночлег.

Проспав субботним утром дольше обычного, Сергей решил сходить в контору, надо было позвонить в Москву, а заодно там, в поселке, пообедать. Предварительно, пока Иван еще спал, Сергей убрал в свой рюкзак оставшиеся от его припасов две бутылки водки. Убирая водку, он вдруг обнаружил в своем рюкзаке две юколы. «Борис Петрович позаботился», – с теплотой подумал Сергей, – «когда только сумел?». Не успел он отойти от дома трех шагов, как на «кирпичики» въехал военный УАЗ, и остановился около него. Из машины вышел Женя Лебедев, муж Ирины, старший лейтенант.

– Привет, Сережа, с приездом тебя. А я позвонил к вам в контору, дежурный сказал, раз коробку с документами привезли, значит – ты прилетел.

– Здравствуй, Женя. Привез я все, как просили, в лаборатории оставил, так что поехали, заберешь.

В лаборатории Сергей попросил Женю взять и вторую «баклашку», для Татьяны, поскольку Ирина наверняка знала, где она живет. Женя согласился. Потом Сергей спросил про рыбалку, можно ли им с Иваном снова к ним пристроиться.

– А как же? – удивленно ответил Женя, – вот в понедельник «воюем», так что приходите на «полигон», милости прошу. Спасибо тебе, Сергей, за пиво, ты уж извини, мы действительно соскучились.

– Да не за что. Ну, пока, Ирине привет. И Татьяне.

Проводив Женю, Сергей пошел в контору, пора было позвонить Лене, хоть в Москве была ночь. В конторе он неожиданно застал Лагутина.

– Здравствуй, Сережа с приездом. Ну, раз уж пришел, то рассказывай, как слетал, что там делается.

Сергей подробно изложил результаты своей поездки, рассказал о видимых проблемах на Беринговском. Лагутин был явно удовлетворен информацией.

– Хорошо, это все мы еще обсудим, а теперь вот о чем. Я получил из Владивостока приглашение на участие в очередной конференции геологов – угольщиков, на троих человек. Хочу, чтобы ты принял участие, теперь уже как производственник. Конференция, как обычно, в сентябре, а тезисы докладов надо прямо на этих днях отсылать. Ты как, Сергей?

– Видишь ли, Володя, мне сейчас не с чем ехать. Материал есть, но он «сырой». Просто так я не поеду. Вот к отчету все обработаем, тогда можно будет и делать выводы. Ты предложи Мише Ткачуку, гидрогеологу, у него, по его словам, много нового по мерзлоте. Поедешь, увидишь там наших с кафедры, передавай привет.

– Ты прав, я уже говорил с Михаилом, он согласен. Я вот сижу сегодня, тезисы набрасываю. Ну что же. Давай, Сережа, отдыхай, как дома-то дела, скучаешь? Не жалеешь, что сюда перебрался?

– Пока ничего, нормально, мне все нравится.

Сергей все-таки позвонил в Москву, сообщил испуганной от ночного звонка Лене, что здоров и скучает. Лена, конечно, была рада звонку, однако попросила Сергея звонить в другое время, и не пугать их с Машей ночными тревожными звонками. Сергей это прекрасно понимал, и пообещал больше по ночам не пугать, но ему именно сегодня требовалось услышать родной голос. Он успокоился.

Из конторы он отправился в столовку, а оттуда прямиком на «кирпичики». Там он, не заходя домой, навестил друзей – партнеров по преферансу. Начал с Бекетова.

– Вот что, мужики, беда у меня с Иваном, целая трагедия. От него жена отказалась и уже замуж вышла, я сам письмо читал. Я в Беринговском узнал от его друга, что она давно Ивану «рога ставит», так что там решено все окончательно и бесповоротно. Иван в глубокой депрессии, да еще и пьет. Хочу вместе с вами попробовать отвлечь его от размышлений. Давайте, хоть по выходным, раз в неделю, наладим «пулю», именно с его участием, ему же всегда было интересно. А для большего азарта назначим ставку, например, для начала по гривеннику за вист, чтобы «понарошку» не было. Иван будет стараться и ни о чем другом не думать. Если он сейчас в норме, то можно прямо сегодня расписать. Как ты думаешь, Юрий Иваныч?

– Раз так все обернулось, то нужно спасать мужика. Я согласен. Думаю, Ира моя не обидится. Надо Шуру позвать, а Славка на каротаж уехал, на всю ночь.

Ирина стояла рядом и согласно кивала.

Дома Сергей застал Ивана за мытьем полов. Тряпка, ведро с водой, взмокший от пота Иван ползал на коленях и тщательно оттирал каждый квадратный сантиметр.

– Вот, правильно, – с порога заговорил Сергей, – сегодня бойцы – картежники обещали прийти, пульку записать. Решили по реальной ставке, хватит, говорят, «понарошку». Пора по-взрослому, а то слишком часто мизера выпадают. Ты как, Вань, сыграешь?

– А что? Я с удовольствием, пусть приходят, сейчас пол домою, картошки пожарю, пиво у меня еще осталось.

– Ну вот, и ладно, прибирайся пока. Я сегодня в поселке был, Женю, старшего лейтенанта, встретил, ждет нас в понедельник на рыбалку. А завтра, как встанем, пойдем баньку протопим, я смотрел, вода там есть, пропарю тебя до костей. У Шуры веник возьмем.

Бекетов с Шурой явились, когда ужин был готов, и Сергей заканчивал расчерчивать двойной лист на «классику». Закусили с пивом. Сергей угостил друзей юколой.

– Сегодня без «буфета», – Юра из-под бровей посмотрел на Шуру, – на первый раз предлагаю по гривеннику, все согласны? Пуля – пятьдесят.

Все согласились с предложенными условиями, и началась настоящая игра. Никто не разговаривал, только изредка отпускались острые гроссмейстерские шутки. Иван внимательно считал и пересчитывал масти, однако на распасовках набрал довольно неприличную «гору». После первых двух «посадок» он долго не решался заявлять игру. Наконец, после удачно сыгранной девятерной, он освоился и не пропускал больше возможности играть или вистовать.

Расписали под утро. Иван проиграл восемьдесят рублей.

– Вот это игра! – Восклицал он, отсчитывая проигранные десятки, – а то все палочки записывали, я и не обращал внимания на результат. А вот так мне нравится, когда еще играть будем?

– В следующую пятницу придем, если понравилось, – ответил Юра, – а сейчас всем спасибо, все по домам.

Сергей был очень рад, что Иван так отвлекся от своих проблем, и психологически, как говорится, входил в свою колею. В воскресенье друзья, вне всякого графика, истопили баню, напарились до дрожи в суставах, дома, в завершение банной программы, приняли по сто пятьдесят и, усталые и расслабленные, часов в девять улеглись на ночлег.

С понедельника все пошло своим чередом. Сергей много работал в поле и в лаборатории. Друзья, как по графику, ходили на рыбалку «под прикрытием», из раза в раз пополняя запас рыбы на зиму. По субботам продолжались взрослые баталии «на зеленом сукне». Мужики, однажды договорившись, позволили Ивану выиграть сотню рублей, после чего он, обретя уверенность, стал, как и раньше, разговорчивым, и даже как будто посветлел.

Татьяна

Шли дни, недели. Давно закончился ход лосося в лимане, охотники проводили улетающих на юг уток и гусей, ночные заморозки плавно перешли в морозы. В середине октября случилась первая пурга, за два дня преобразившая поселок и тундру. Лагутин с Ткачуком давно уже вернулись из Владивостока с приветами от коллег Сергея по кафедре. С приближением срока сдачи отчета работы становилось все больше, особенно камеральной, и Сергею часто приходилось до позднего вечера разбираться с материалом в лаборатории.

Спустя два месяца после приезда с Беринговского участка, находясь в лаборатории, Сергей заметил, что взгляд его стал часто задерживаться на Татьяне. Более того, их взгляды время от времени встречались, при этом Татьяна всегда быстро отводила глаза. Сергей старался отогнать от себя навязчивые мысли, при этом испытывал странное волнение, и его сердце прибавляло обороты. «Спокойно, спокойно, это просто показалось. Ничего не может быть» – мысленно повторял Сергей.

Он все чаще ловил на себе взгляд Татьяны, какой-то тревожный и одновременно томный. Сергею даже стало казаться, что при общении Татьяна подходила к нему слишком близко, и тогда он чувствовал легкий, волнующий запах, напоминающий тот, давний, который он ощущал девять лет назад, во время ухаживания за Леной, его будущей женой. В некоторые дни он старался задержаться на работе, чтобы позвонить из конторы в Москву, когда там утро, поговорить с Леной и Машкой, просто услышать родные голоса. Это его успокаивало, но ненадолго. Проходила неделя, и Сергей снова звонил домой.

Он выхлопотал у Лагутина для себя рабочий стол в геологическом отделе, и над первичным материалом из разведочных скважин стал работать в конторе.

В лаборатории он появлялся теперь только к концу рабочего дня, чтобы просмотреть таблицы химических анализов, и всегда на час – другой задерживался. Сергей думал, что таким образом ему удастся освободиться от навалившихся на него мыслей о Татьяне. Однако, по утрам, идя на работу, он, незаметно для себя, оказывался на пути в лабораторию, и только подойдя к ней, сворачивал к конторе.

Это продолжалось недолго. Однажды, когда Сергей в очередной раз в конце рабочего дня пришел в лабораторию, Ирины на месте не оказалось. Татьяна объяснила, что у Иры сильно заболела голова, и она ушла пораньше. Таня поставила на стол два стакана чая с парой бутербродов и села напротив Сергея.

– Сереж, нескромный вопрос, а почему твоя жена не едет сюда? – осторожно спросила Татьяна.

– Понимаешь, я ведь следующей весной должен буду на Беринговский переехать, а там видно будет, думаю, приедут с Машкой. Она уже второй класс закончит.

И вдруг, как внезапный оглушительный выстрел, Татьяна спросила:

– А скажи, пожалуйста, Сергей, ты специально в конторе стал работать, чтобы поменьше со мной видеться? – И, после кроткой паузы, – не отвечай, не надо, я поняла это раньше тебя. Сейчас я все тебе скажу, – Татьяна заметно заволновалась, немного помедлила, опустила глаза, – понимаешь, Сережа, я ничего не могу с собой поделать, я влюбилась. Да, да, влюбилась. Думай обо мне как угодно, но я не хочу ничего менять. Я только очень прошу тебя, чтобы ты меня не отталкивал, я буду страдать, – глаза Тани заблестели, наполнились слезой, губы слегка задрожали.

Сергей сидел за столом как опущенный в воду, он не мог сказать ни слова. Сильно стучало сердце. На него вдруг нахлынуло чувство нежности, взволнованный, он встал, подошел к Тане, обнял ее за плечи и легко поцеловал в щеку.

– Танюша, прости меня, пожалуйста, – неуверенно начал Сергей, – ты правильно все поняла, я действительно теряю голову. Мне сейчас очень трудно. Поверь мне, я люблю свою жену и дочь, просто так сложились обстоятельства, что мы сейчас живем в разных местах, я все-таки думаю, что временно. Мы с тобой люди взрослые, и должны понимать, как трудно порой не покоряться чувству. Я очень стараюсь, Таня, ты же видишь, и думаю, что мы с тобой справимся. Давай, попытаемся успокоиться. Скорого выхода нам с тобой сейчас не найти. Ты ведь не готова «в омут»? Я тоже. Время, как говорится, нам поможет. Вот, мы с тобой теперь всё знаем, и, мне кажется, нам обоим будет легче.

– Я не знаю, как я смогу. Ты пойми, Сереженька, – чуть не плача, с дрожью в голосе вымолвила Татьяна, – мне в последнее время домой идти не хочется, ничего есть не могу, всё для меня плохо, а ты говоришь «успокоимся». Я хочу быть с тобой.

– Да мне не легче, Таня. Я очень волнуюсь, и все-таки думаю, после нашего с тобой объяснения главное, «не наломать бы дров». Скажу прямо, я очень боялся этого разговора, спасибо тебе большое, что ты решилась прояснить ситуацию, я вот не смог, хотя и много об этом думал.

– Тебе спасибо, Сережа, что ты сумел понять меня.

Татьяна поднялась со стула, обняла Сергея и крепко поцеловала его в губы. Они обнялись и с минуту простояли, слушая стук своих сердец. Затем Татьяна быстро надела пальто, шапку и уже от двери тихо сказала:

– Спасибо тебе, Сережа, – и выбежала на улицу.

Славин не помнил, когда до этого в жизни он чувствовал себя таким облегченным и вдохновленным, но работать в этот день он уже не мог. От волнения внутри у него все дрожало, был отчетливо слышен стук сердца, во рту пересохло, на губах Сергей ощущал нежный вкус Татьяниных губ. Несколько минут он просто сидел, затем залпом выпил из стакана остывший чай и стал собираться домой. Что-то захотелось водки. «У меня в рюкзаке», – вспомнил Сергей, и направился домой, на «кирпичики».

Шел медленно, в голове роились мысли о Татьяне, и Сергей на ходу стал рассуждать, будто бы рассказывая о ней какому-то незримому собеседнику.

«Таня, Таня, что я о ней знаю? Красивое славянское лицо, густые русые волосы, большие серые глаза. Хорошо говорит, достаточно начитана. На нее трудно не обратить внимания. Муж служит в авиаполку техником вооружения, в звании старшего лейтенанта. Муж, муж, муж. Четырехлетний сын Вовка уже год, как живет у бабушки на Украине. А зачем мне это все? Я просто ее наверное люблю, и больше ничего не хочу знать».

Ну, вот, и «кирпичики». Иван оказался дома, сидел в комнате, читал какую-то новую повесть Юрия Бондарева в «Юности». Иван любил этого писателя и всегда ждал публикаций его произведений.

– Ужин на плите, – не отрываясь от чтения, проговорил Иван.

Сергей разделся, достал из-под кровати рюкзак.

– Вань, не выпьешь со мной? – бросил он Ивану, проходя на кухню.

Иван оторвался от журнала, – с какой стати? А ты-то в честь чего? Случилось что, Сереж?

– Случилось, случилось, но не волнуйся, Иван, все хорошо, все очень хорошо. Больше не спрашивай.

– Понятно, – нарочито протяжно ответил Иван и продолжил свое занятие.

Сергей налил в кружку немного водки, минуту подумал и выпил одним глотком. Бутылку убрал в тумбочку стола. В сознании его словно кто-то переключил программу. С тревогой и волнением он задумался, как теперь будет приходить на работу, в лабораторию, как при встрече посмотрит в глаза Татьяне. А вдруг, это шутка с ее стороны. «Ну и пусть, – думал он, – скажу, что шутка удалась, уже смешно». Да нет, конечно, этого не может быть. Сергей был уверен, он знал, что Таня действительно его любит.

Было всего девять часов вечера. Из приемника, настроенного на «голос Америки», слышалось вещание о разнице в заработной плате среднего советского рабочего и рабочего американца. Сопоставлялось количество времени, затраченного тем и другим на покупку, например, килограмма мяса, или одного автомобиля, и так далее.

– Какой глупостью люди занимаются, черт бы их побрал! – Сергей выключил «Спидолу» и улегся на кровать.

Когда у мужиков не было гостей, спать они укладывались ближе к полуночи, но сегодня Сергею хотелось лечь пораньше, чтобы как можно приблизить завтрашний день. Только вот пораньше уснуть ему никак не удавалось. Привязалась песенка про «…ветер северный умеренный, до сильного». Под песенку Сергей и уснул.

В лаборатории, где он появился во второй половине следующего дня, все внешне было как обычно. Ирина сразу нарезала несколько бутербродов, предложила чаю. Сергей только заметил, что Татьяна ведет себя как-то сдержанно, стараясь не смотреть на него. От волнения он все никак не мог придумать, с чего начать разговор с Таней, что ей сказать. После чая выход нашелся сам собой. Когда Ирина вышла в тамбур за химикатами, Сергей подошел к Татьяне и тихонько тронул ее за плечи. Таня быстро встала и обхватила Сергея двумя руками за шею.

– Таня, вчера все было по-настоящему? Я люблю тебя.

– Я тоже, Сережа, я тоже, ты сейчас успокойся, все по-настоящему.

Вошла Ирина. Рабочий день уже закончился, девчата приготовили реактивы назавтра и стали собираться по домам, как Татьяна, вдруг, заявила, что домой пойдет позже, а сейчас она хочет ненадолго задержаться, помочь Сергею с таблицами. Сергей был очень рад такому неожиданному обороту, и возражать, естественно, не стал.

Разведочные работы на месторождении подходили к завершению, все ближе становился контрольный срок сдачи геологического отчета с запасами угля. Именно этому обстоятельству было посвящено совещание у главного геолога Лагутина. На совещании были обозначены разделы отчета, а так же ответственные за подготовку и написание соответствующих глав.

Работы у Сергея существенно прибавилось, и для него уже стало нормой засиживаться на работе до позднего вечера и даже до ночи. Пришло время Сергею приступать к составлению текстовой части порученных ему глав, и он попросил девчат помочь систематизировать результаты анализов угля и газа. Заниматься этим взялась Татьяна.

Теперь она часто задерживалась до позднего вечера в лаборатории вместе с Сергеем, чему он был бесконечно рад. В такие вечера он провожал Таню до самого ее дома. Благо, жила она в одном из домов на улице «ароматных небоскребов». Очень было для них удивительно, что Сергей столько раз проходил мимо ее дома, и они ни разу на этой улице не встретились. В один из вечеров, не дойдя до своего дома, Татьяна вдруг остановилась и тихо спросила:

– Сережа, ты мог бы предупредить Ивана, с которым ты на «кирпичиках» живешь, чтобы он завтра тебя домой не ждал?

– Могу, конечно, я понял тебя, а как же…? – он не договорил.

– Костя завтра в наряд заступает. Я хочу, чтобы ты был со мной. Хорошо?

Сердце Сергея резко прибавило обороты. Он нежно поцеловал Таню в губы и выпустил ее из своих рук.

Сергей даже не заметил, как оказался дома.

– Вань, если я завтра ночевать не приду, ты не волнуйся, все нормально.

– Что случилось? Вдовушку что ли нашел? – Иван оторвался от «Юности», – ладно, в розыск не подам.

– Да нет, Вань, какая вдовушка, работы много навалилось, не успеваю. А что ночью-то ходить туда-сюда. У меня там раскладушка, спальник.

В ожидании следующего дня Сергей не находил себе места, спать не получалось. Он взял старую «Литературную газету» и стал снова перечитывать все подряд, даже то, что всегда пролистывал, как бы ни замечая. В голове ничего не оставалось. Читая, он веретеном крутился на кровати. Иван уже давно спал, а Сергей все никак не мог успокоиться. Уснул только под утро.