Текст книги "Единственный воин Королевы"

Глава 4
Королевский маг

Заметив, как маленький Гуго с интересом посматривает на принесенный волшебником ящичек, Сибелис улыбнулся:

– Барон Твидлих сказал, что вы здорово играете в шахматы. – И плоский ящичек раскрылся, оказавшись складной шахматной доской. Фигурки были попроще, чем во дворце, – вырезанные из слоновой кости и эбенового дерева, но все равно симпатичные, так что принц с удовольствием стал их двигать по доске. Ему выпало играть черными.

Королевский маг сначала с неудовольствием наблюдал за нелогичными ходами малыша, почти сразу приведшими к разгрому его фланга. Но когда отвлеченные туда тяжелые фигуры белых оказались не в состоянии защитить своего собственного короля от коварно проскользнувших к нему черных всадников принца, Сибелис с недоумением обнаружил– хотя он и разгромил противника на фланге и в центре, партия им все же проиграна.

– Ы-ы… ты думаешь над ходами, Си. – Принц улыбнулся и посмотрел на озабоченно нахмурившегося волшебника.

– А вы, мой принц, разве нет? – Тот ничуть не обиделся на такое сокращение своего имени.

– Надо видеть весь бой в целом, – важно изрек малыш, а затем виновато посмотрел на скромно сидящего в сторонке Майкла и оттопырил свои штанишки.

– Сей момент, Ваше Высочество! – Тот шустро подхватился и тут же выудил из корзины очередной комплект сухой одежды.

Когда слуга обтер малыша и переодел, волшебник со вздохом положил своего окруженного черными головорезами короля, а затем собрал доску.

– Принц Гуго, а почему вы опять вовремя не заметили, что вам надо?.. – спросил Сибелис.

Он посмотрел в глаза малыша – обычные шаловливые глаза мальчишки, – и тут его затянуло.

…Ветер яростно и неутомимо трепал черное знамя на пике, воткнутой в вершину холма. Стоя рядом, молодой король в вороненых доспехах жадно всматривался в развернувшуюся перед ним битву. Щеки его побледнели от волнения, а ноздри временами хищно раздувались, словно могли уловить запахи крови и человеческих смертей.

На холм взобрался офицер в изрубленных доспехах. Устало шатаясь, он склонил колено.

– Ваше Величество, наше левое крыло почти разбито!

– Это хорошо, ван Хольм, просто замечательно.

Барон не смог выдержать взгляда своего короля и печально склонил голову. Как же так?..

– Возьмите для поддержки один, только один дивизион слонов и держитесь. Исполнять!

– Ваше Величество, пора уходить! Сейчас рухнет центр. Битва проиграна.

Король некоторое время смотрел на превратившееся в окровавленную маску лицо барона, который лишь перед ликом своего повелителя отказался от услужливо поддерживающих его рук. Шатаясь, ван Хольм рухнул на колено, поддерживая на перевязи разрубленную руку. Повелитель сочувствующе, даже как-то мягко улыбнулся:

– Ты видел только фланг. Белые башни, выбивающие дух из нашего воинства, и могучего, беспощадного белого мага Визиря. А теперь встань, друг мой, и посмотри на битву в целом.

Барон, пошатнувшись, чуть не упал, и король – сам король – подал ему руку.

– Смотри!

Утерев заливающий глаза смешавшийся с кровью пот, ван Хольм увидел.

Боевые колесницы, доселе бесцельно двигавшиеся за истерзанным центром черных войск, вдруг сорвались с места. Они стремительно, как спелую траву, выкосили в белой линии брешь, и туда неудержимым потоком влилась блистающая щитами цвета ночи могучая баронская конница. Два квадрата белых легионов бесстрашно попытались преградить ей путь, но они не успевали. А самое главное – перерезали путь своим же сосредоточенным на почти победившем фланге силам.

Разметав слабое оцепление, всадники сплошным кольцом окружили далекий, неприметный холм, над которым трепетал белый стяг. Донесся лязг оружия, рев сотен дюжих глоток. Затем стяг упал, и над полем битвы широко разнесся хриплый, могучий рев рога. Граф ван Зее взял в плен белого короля– ненавистного Карла!..

Отшатнувшись, Сибелис даже вынужден был закрыть глаза ладонью, чтобы прервать контакт. Однако! Сила в этом малыше просто чудовищная… Но, к сожалению, какая-то неуправляемая. А без этого ни толкового мага, ни даже колдуна-недоучки из принца не выйдет. Гораздо большие надежды волшебник возлагал на маленькую принцессу Фиону. Хотя занятия магией в Царстве Света разрешались только по высочайше одобренному контракту, всех сильных и подающих надежды детей привозили на обучение в королевскую школу. И через несколько лет один из десяти, а то даже и из двадцати получал вожделенный, подписанный лично августейшей рукой патент.

Но таковых было мало – слишком мало. Куда меньше, чем в проклятом царстве Хаоса. Потому-то каждый раз королевские войска и платили такую непомерную цену за не такую уж и редкую битву…

Распрощавшись, Сибелис пошел дальше в такой задумчивости, что попавшийся навстречу в канцелярии барон Твидлих заметил, что пожертвовал бы незнамо чем, лишь бы узнать – о чем же так задумался первый маг королевства.

А волшебник справился у лакея о местонахождении Ее Величества королевы и, пренебрегая всеми правилами этикета, прошел прямо в малую гостиную. Обитая драгоценным шелком в спокойных серых и голубых тонах, она с некоторых пор стала любимой комнатой королевы.

– Ваше Величество, я хотел бы побеседовать с вами в присутствии баронессы Меллих. – Он склонился в поклоне.

Беседа много времени не отняла. Ибо слова пожилого мага о том, что можно воспитать из маленькой принцессы Фионы сильную волшебницу королевской крови – преданную и лояльную, которой можно поручать деликатные и щепетильные дела, окончательно развеяли сомнения обеих женщин – матери и королевы.

– Да будет так. Я завтра же окончательно все сформулирую и лично переговорю с Его Величеством Карлом. – Сибелис чуть поклонился и добавил, что теперь хотел бы поговорить с Ее Величеством наедине.

Зная, что это неслыханное нарушение всех и вся правил поведения, он добавил:

– О младшем принце, Гуго.

Королева Изольда миг-другой всматривалась в непроницаемое лицо старого мага, а затем в гостиной раздался ее мелодичный, но умеющий, когда надо, и звенеть металлом голос:

– Оставьте нас все.

Надо отдать Сибелису должное: он умел убеждать.

– Ваше Величество, а что, если мы все ошибаемся? Вопреки общему мнению лекарей о слабоумии принца все обстоит с точностью до наоборот?

В волнении терзая свое рукоделие, Изольда все же потребовала объяснить. И тут всякого повидавший на своем веку волшебник задал неожиданный вопрос, заходя издалека:

– Ваше Величество, вам доводилось когда-нибудь видеть, как мышь попадает в мышеловку?

Королева, слабо улыбнувшись, подтвердила, что да – несколько раз, еще в детстве.

– Так вот, Ваше Величество, а не задумывались ли вы над вопросом – а почему? Ведь мышь прекрасно видит и мышеловку, и пружину, но тем не менее исправно попадает в ловушку.

Чуть задумавшись, Изольда сообщила, что, по ее мнению, мышь слишком глупа. На что терпеливый маг спросил:

– А если бы оказалась очень умная мышь и задумалась бы над назначением приделанного к кусочку сыра устройства?

Фыркнув, королева на миг снова превратилась в ту маленькую веселую виконтессу Изольду, которую маг еще помнил.

– Она будет застывать на месте, гадить, но все равно ничего не сообразит, – уверенно заявила она.

И тут Сибелис добил ее:

– А ведь вы только что почти точно описали симптомы, наблюдаемые у маленького принца Гуго…

Ошеломленная мать вскочила на ноги:

– Что-о?.. – Она едва не задохнулась от волнения.

Твердо глядя в прекрасные серые глаза, волшебник негромко высказал свою мысль:

– Малыш отнюдь не дурак – час назад он просто разгромил меня в шахматы. А ведь я учил этой игре самого короля, да и барона Твидлиха тоже. Что, если маленький принц видит скрытое даже в тех ситуациях, которые мы по нашей глупости считаем простыми и незатейливыми?

– То есть попросту не замечаем мышеловок… – Наконец бледность королевы постепенно сменилась ее обычным задорным румянцем. Она чуть опустила лицо и прошептала: – Тогда выходит – мы все делали не так… – А качающиеся в ушах алмазные серьги согласно закивали – не так, не так, не так.

Сибелис мягко и осторожно заметил:

– Если бы Ваше Величество соизволили пролить свет на тайну, сопровождавшую обстоятельства появления принца… я мог бы куда увереннее попробовать найти выход – если не излечить, то хотя бы сдвинуть дело с мертвой точки.

Королева, чуть склонив голову, долго, с каменным выражением лица смотрела на старого мага. Наконец она решилась.

– Хорошо, Сибелис, только ради моего сына. Но пойдемте из дворца – тут слишком много… мышей. Да, и поставьте, пожалуйста, вашу завесу тишины.

Глава 5
Семь лет спустя

Сквозь блаженную полудрему ощутив совсем рядом чье-то присутствие, Фиона лениво пошевелилась. Лень было встать с постели, лень было даже накрыть свою наготу простыней – не говоря уже о том, чтобы произнести какое-нибудь заклинание. Но все же любопытство пересилило, и принцесса открыла один глаз.

Королева Изольда – растерянная, ошеломленная и немного испуганная. Ибо рыжая, коротко стриженная головка ветреной принцессы – как ее метко прозвали за легкомысленный нрав и волшебное умение повелевать ветрами – покоилась не на подушке, а на плече беззаботно раскинувшегося во сне принца Гуго.

– Привет, тетушка! – мурлыкнула Фиона и, не удержавшись, сладко зевнула.

Ее Величество постепенно пришла в себя. За последние годы она немного сдала, располнела, но отнюдь не давала себе опуститься совсем. И во власти тоже.

– Соизволь объяснить, что ты делаешь в постели со своим двоюродным братом – и моим сыном? – От ледяного тона Изольды побледнел бы и сам король.

Однако рыжая нахалка ничуть не смутилась. Лишь краем простыни прикрыла свои бедра.

– Тетушка, а то вы будто не догадываетесь? А может, мне произнести слова заниматься любовью громко и по буквам? Или – упаси боги – это выражение вам и вовсе не знакомо? Что это Ваше Величество так на нас пялится?

Изрядная доля смелости и нахальства принцессы объяснялась не только и не столько наследственностью, сколько весьма независимым положением волшебницы – а ею старательная и весьма неглупая Фиона оказалась очень и очень сильной. Не зря же почти совсем поседевший Сибелис так гордится ею…

Однако смутное беспокойство удерживало Изольду от опрометчивых шагов – тут крылось что-то еще. Она молчала, и ее сдержанность в конце концов была вознаграждена, ибо юная нахалка посмотрела королеве прямо в глаза и негромко сказала:

– Как всем помнится, принц согласился по вечерам провожать меня после занятий от Башни Магов до дворца. Не так давно я изучала одну тему… и шутки ради пошептала кое-что над нами с Гуго. И знаете, тетушка, выяснилась одна весьма интересная и пикантная подробность. Оказывается, в нас двоих – во мне и в этом очаровательном принце– нет общей крови.

Если бы дворец вдруг перевернулся вверх дном и стукнул королеву по макушке, то даже тогда ее потрясение вряд ли было бы меньшим. Пошатнувшись, бледная как снег королева вынуждена была даже присесть на краешек постели. А Фиона негромко щебетала дальше:

– Я не знаю и знать не хочу, с кем это загуляла в свое время моя маменька, скромница и образчик нравственности баронесса Меллих. И вообще не хочу больше лезть в это дело, но неоспоримый факт – мы с Гуго вовсе не двоюродные брат с сестрой.

– Помолчи, пожалуйста, – едва слышно попросила королева, и принцесса сразу же прикусила язычок, подумав, что тут все может оказаться куда сложнее. А уж только потом сообразив, что не худо бы и пощадить материнские чувства тетушки Изольды.

Неизвестно, о чем думала Ее Величество королева, но через некоторое время она негромко, через силу произнесла:

– Надеюсь, ты не станешь кричать об этом своем открытии на всех перекрестках Лорндэйла?

Фиона фыркнула – как оказалось, прямо в ухо своему любовнику. Тот сонно муркнул что-то, обнял покрепче свою подружку и, зарывшись носом в ее рыжие волосы, продолжал спать дальше.

– Тетушка, мне уже шестнадцать, а Гуго семнадцать. Мы имеем право делать что хотим и даже нарушать законы, если нам того захочется. Конечно, неприятно вдруг в один прекрасный день узнать, что ты ублюдок, но черт возьми – жизнь на этом не заканчивается. Скоро я исчезну, уйду – и избавлю семью от проявления позора.

– Ты тут ни при чем, – еле слышно прошептала королева. – Просто… Гуго не сын Карла.

Зеленые глазищи Фионы от удивления раскрылись едва не на пол-лица. Впрочем, при ее неприлично рыжей шевелюре это смотрелось чрезвычайно эффектно.

– Ох, тетушка, если король узнает, головы вам не сносить…

– Карл знает. И знал с самого начала. – Королева была бледна, но абсолютно спокойна.

– Все, тетушка, ни слова больше об этом! – воскликнула принцесса без тени прежней веселости, поняв – тут такие тайны, что можно и самой голову на плахе потерять.

Стоя за портьерой, принц Фред трепетал от возбуждения. «Вот это да! Вот это секрет! Ох и маменька, ох и королева Изольда…» – думал Фред.

Совершенно случайно он проведал пару дней назад о том, что кузина Фиона ночует в постели братца. И сейчас проскользнул в спальню Гуго через потайную дверцу с намерением громко сказать «Бу!», попугать малость, поиздеваться, а там, чем черт не шутит, и затащить красотку Фи в свою постель, поскольку с Мальвой такие шутки не проходят – ведь отец ясно намекнул, что не будет против, если та со временем займет место на троне рядом с самим Фредом. А значит – никаких скандалов, подозрений и сплетен. Королева должна быть вне подозрений…

Да ну ее, эту магичку Фиону, – еще какую пакость устроит. Но тут есть загадка куда поинтереснее… Подавив первый появившийся было импульс обсудить дело с закадычным другом Алексом, принц задумался и задом, задом протиснулся обратно в потайной ход. Лишь в своих апартаментах он позволил себе чихнуть от избытка накопившейся в лазе пыли – так что дальнейший разговор матушки с Фионой он пропустил.

И зря, зря. Ибо Фиона, чуть поколебавшись, высказала королеве одну мысль… но не будем забегать вперед.

Посмотрев с улыбкой, как молодой принц спит крепким и беспробудным сном, принцесса негромко спросила:

– Тетушка, помните тот давний разговор?

Еще бы королеве не помнить! Едва сдерживая волнение и нетерпеливую дрожь, она мягко и деликатно говорила стайке детей в саду, что есть способ вывести принца Гуго из его состояния. Королевский маг и лекарь будут применять свои меры, а от них требуется только ласка и нежность к малышу. Ласка и нежность, внимание и забота…

И буквально через полгода Гуго, сидя на ковре у ног матери, уже называл буквы из большого букваря с картинками. Через год – капитан гвардейцев сообщил королеве, что Майкл не справляется с обучением принца фехтованию – он бывший кавалерист, а у малыша проявилась способность к двуручным мечу и топору. Так что пришлось возложить эту обязанность на седоусого Зигфрида из полка гвардии – известного по прошлой войне рубаку.

Правда, Сибелис как-то пожаловался матери принца, что никак не может зацепиться за магические способности Гуго.

– Очень сильный дар, но какая-то мутная, неуправляемая сила. Впрочем, неудивительно… – Он скомкал разговор и тут же перевел его в другое русло.

Два года назад мэтр Жико с поклоном доложил, что алгебра и геометрия в объеме, достаточном для принца, изучены – причем с легкостью. Ибо проснувшийся разум требовал все новых и новых знаний и впитывал их с жадностью сухой губки.

Примерно тогда же Майкл, личный слуга принца, перестал брать на прогулки корзинку со сменной сухой одеждой, а потом и вовсе забросил ее.

А принц Фред с большим и весьма похвальным пониманием отнесся к просьбе матери попробовать– каково приходится королю делать то, что не хочется. И он, заменив на время Майкла, выучил Гуго держаться в седле, за что получил самую горячую признательность и благодарность брата.

Берта заметила способности Гуго к рисованию и архитектуре. Она самым беззастенчивым образом использовала их, рисуя этюды зданий или старых, полуразваленных руин. А их совместное творение – картину, на которой зловеще алел закат над темным, мрачным и загадочным замком ле Мож, ныне заброшенным по той причине, что там водятся самые натуральные привидения, – похвалил сам король. И даже приказал покрыть полотно лаком да повесить в своем кабинете.

– И все же, Фиона, ты не перестаралась с лаской и нежностью? – Королева наконец-то улыбнулась.

Юная принцесса осторожно погладила щеку спящего принца и тихо прикоснулась губами к мочке его уха.

– Знаете, тетушка, этого много никогда не бывает. Кроме того… – Фиона поколебалась, но все-таки тихонько продолжила: – Нас что-то притягивает друг в друге – я заметила это давно. Даже если бы Гуго был моим кузеном… возможно, все равно бы так и закончилось. Наша магия словно разного цвета и стремится слиться воедино…

Глянув на неодобрительно качающую головой королеву, принцесса наконец-то вспомнила о своей зловредности:

– Во всяком случае, я смогла дать ему то, что не может даже мать…

Но все же постепенно Изольде удалось перевести тихую беседу в более безопасное русло – на нейтральные темы. И уже когда Фиона с улыбкой рассказывала, как они с Гуго читали толстую «Историю магии», принц наконец-то проснулся.

Он потянулся так сладко, с таким вкусом и наслаждением, что мать даже мимолетно залюбовалась им. Физические упражнения сделали из угловатого подростка, не знающего, куда деть руки и ноги, стройного и мускулистого парня. А ростом и шириной плеч он уже едва ли уступал старшему брату. Однако этот самый парень, не открывая глаз, сразу привлек к себе Фиону и стал целовать.

– М-м! – взвизгнув, возмутилась та, колотя кулачками по широкой груди и безуспешно вырываясь. Ее умоляющие глаза на миг остановились на королеве, а потом медленно закрылись. Принцесса капитулировала перед этим сладким натиском.

Усмехнувшись, Изольда тихо вышла. Не забыв, впрочем, закрыть за собой дверь сыновней спальни…

Глава 6
Два месяца спустя

Трибуны глухо загудели, и многие сердца сжались в нехорошем предчувствии. Ибо сегодня, в день завершения традиционного королевского турнира для молодых рыцарей, над ристалищем веяло неосязаемое ожидание чего-то тревожного.

Верхняя граница для участников – не более двадцати лет. А нижняя – не менее семнадцати. И именно семнадцатилетний принц Гуго, впервые выехавший на поле три дня назад, только что выбил из седла сэра Алекса – сына барона Твидлиха и лучшего друга их будущего короля, принца Фреда. Оказалось, что отточенная техника и мастерство молодого барона спасовали перед силой младшего принца.

– Это какая-то стихия – страшная и неодолимая. Но я рад, что в нашем войске появился такой боец! – как сказал на следующий день сам Алекс, выпивая перед балом в кругу друзей – Фреда, самого Гуго и еще дюжины таких же молодых рыцарей.

Но сейчас еще ничего не было известно – лишь на небесах уже было предопределено, на чью сторону склонятся весы победы.

И вот, после замены коней и оружия, на ристалище выехали двое последних участников. Финалисты – как сказали бы в другом мире и в другие времена.

Принц Фред – в сияющих полированной сталью доспехах. Его встретили бурей оваций, аплодисментами и цветами. Любимец всей страны – и будущий король.

А с другой стороны неспешно выезжал на ристалище его брат, принц Гуго, на великолепном, черном боевом коне и в вороненых доспехах. Один вид его темного, словно траурного, плюмажа заставил замереть в ожидании беды многих. Так что приветствие ему оказали не такое бурное, как его брату.

Герольды протрубили положенный сигнал, и молодые рыцари, постепенно набирая скорость, поскакали навстречу друг другу.

Раздался азартный рев трибун, лязг стали и треск ломающихся копий. Можно лишь отметить – когда жеребец младшего принца охромел, Фред великодушно выждал, пока брату подведут нового.

Но когда после трех раундов, так и не выявивших победителя, бойцы стали сражаться пешими и Гуго ловким ударом разбил шлем брата, он с такой великолепной небрежностью и учтивостью снял и отбросил в сторону свой собственный, неповрежденный, что капитан гвардии просто не смог остановить бой из-за такого, надо признать, красивого и благородного жеста. Хотя это и было, мягко говоря, немного за гранью дозволенного правилами.

И все же бело-синий щит Фреда весьма быстро рассыпался в щепки, а его собственный меч вырвался из ладони и, кувыркаясь, улетел в угол после неудачного столкновения с могучим двуручником брата.

– Что ж, Гуго, сегодня ты сильнее! – воскликнул принц ставшую потом исторической фразу и обнял брата. Затем поклонился ему, признавая свое поражение.

Трибуны пока что безмолвствовали, пытаясь осмыслить случившееся. Всеобщий кумир и тайная мечта многих женщин – побежден. И кем – принцем Гуго, еще не так давно оконфузившимся прямо на балу в честь пятидесятилетия короля Карла.

И вот теперь темному принцу, как втихомолку называли его острословы за необъяснимое пристрастие к черному цвету и некоторые неожиданные поступки, предстояло выбрать королеву красоты. Многие сердца отцов и матерей тревожно забились – ох, не приведи боги! – хоть он и принц, но пусть лучше минет нас чаша сия…

Сидящая с краю королевской ложи Фиона глазами подала незаметный для прочих, но убедительный знак «не вздумай». Тем более что их тайна еще не раскрыта. А те немногие слуги, которые знали об отношениях Фионы и Гуго, предпочитали молчать, весьма мудро рассудив, что голова на плечах еще никому не помешала.

Гуго не без труда взгромоздился на своего коня, как никогда ощущая тяжесть доспехов и больше всего желая скинуть их и зашвырнуть куда-нибудь подальше. Взял усталой рукой длинное рыцарское копье и воздел его вертикально – а у навершия висел, блистая золотом и алмазами, драгоценный и доселе столь желанный для многих дам венец.

Ощущая гул в голове и грызущую тоску в сердце, принц не спеша объехал ристалище по кругу, держась в седле как можно ровнее и непринужденнее. Все-таки как ни крути, а это день его триумфа. И пусть черти его потащат по Тропе Отчаяния, если победа далась легко. Отдав дань традиции, ему пришлось подъехать к королевской ложе и, склонив на миг голову перед своим сюзереном, приступить к последнему делу сегодняшнего дня – выбору дамы своего сердца. Ну если не считать бала и хорошей пьянки по завершении турнира…

Тишина стояла такая, что стало вдруг слышно, как бьется собственное сердце под вмятой и в одном месте пробитой кирасой. Послав Фионе мимолетный, укоризненный взгляд – трусиха ты, кузина, однако (а в тайну своего рождения он до сих пор посвящен не был)! – принц без раздумий склонил копье.

И неожиданно для всех преподнес алмазный венец красоты своей матери – королеве Изольде.

Миг-другой трибуны молчали, а затем по ним прошелся гул удивленных вздохов. Барон дю Лемеж, по праву одного из смотрителей порядка, поднялся со своей скамьи:

– Это не по правилам турнира, рыцарь!

Ответом ему был громоподобный рев с высоты седла:

– Вы осмеливаетесь оспорить мой выбор? Тогда прошу выйти на ристалище, барон!

Тот пожал плечами и, пробормотав, что никак не проходит по возрастному цензу, сконфуженно сел обратно.

И тут принцесса Фиона как-то вкрадчиво и в то же время слышно для всех заметила:

– Богиня любви, прекраснейшая Ваоми, сегодня уступила место богине материнства, всемилостивейшей Хенноре…

Фред, с которого оруженосцы уже успели снять доспехи, некоторое время с непроницаемым лицом рассматривал Гуго. А затем во всеуслышание заявил:

– А мне нравится выбор брата! Матушка, для нас обоих вы всегда останетесь королевой и самой прекрасной женщиной на свете. Коня мне! – крикнул он и, оказавшись в седле белоснежного жеребца, подъехал к младшему принцу и встал рядом, с решительным видом обнажив меч.

Как известно, король – высший судья на земле. Поэтому, когда венценосный Карл встал, гул возмущенных голосов, спорящих с голосами восхищенными, разом стих. Король с величественным видом приподнял руки и – хлопнул в ладоши. Раз, другой, третий – мерно и четко, словно задавая ритм на гребной галере.

Барон Твидлих, усмехнувшись в седые усы, поддержал своего друга. Затем остальные дворяне, потом простолюдины на трибунах – и вот уже все громадное поле сотрясается от тугих грохочущих залпов. Засим король снял с уже чуть подрагивающего в усталой руке копья венец красоты и возложил на голову королевы Изольды. И, встав на одно колено, первым склонил голову и поцеловал еще не потерявшую изящества руку своей королевы.

Немного забежав вперед, скажу, что именно этот момент принцесса Берта потом и запечатлела на одной из своих лучших картин, и поныне украшающей стену малого тронного зала…

Поздним вечером, когда половина королевского дворца еле держалась на ногах от выпитого вина и от бесконечных танцев, а другая половина тоже чуть не падала с ног, потому что носилась как угорелая, поднося, относя и обслуживая, на темном балкончике, под которым благоухал королевский сад, состоялся примечательный разговор.

– Знаешь, братец, я был уверен, что выиграю турнир. И намеревался преподнести венец красоты Мальве, тем самым положив начало нашим официальным отношениям. Так что ты подложил мне преогромнейшую свинью, и я об этом никогда – слышишь – никогда не забуду.

Заметив, что Гуго, по своему обыкновению, не торопится отвечать, Фред продолжил:

– С другой стороны, ты преподнес нежданный подарок нашей матушке, короновав ее в третий раз. Да-да, не удивляйся! Первый раз будущий король Карл преподнес маме такой же венец красоты после турнира много лет назад. Второй – когда она стала королевой и правительницей. А сегодня – в третий раз. И за это я даже не могу на тебя сердиться. Признаюсь честно – сам бы я не решился на такое…

Бокалы с пенистым вином соприкоснулись, издав тихий звон. Залпом выпив, расстроенный принц Фред размашисто разбил благородный хрусталь о камни под ногами и ушел во дворец. А Гуго остался на балконе, грустно раздумывая о некоторых вещах.

Здесь его и нашла в полночь матушка Изольда. Алмазный венец королевы красоты синими и белыми огнями горел в ее светлых волосах – и разрази меня гром, но глаза ее сияли еще ярче. Королева в этот день словно обрела былую красоту и очарование. Она радовала взоры, пленяла и покоряла, будто волшебным образом сбросила лет этак двадцать и на время вернула себе молодость…

И тем больше было удивление принца, когда мать обняла его и он вдруг заметил, что ее плечи вздрагивают от еле сдерживаемых рыданий. Так они и стояли – молча, тихо, в свете луны. И Фионе пришлось применить кое-какие из своих магических умений, чтобы найти их здесь. Неделикатно и скептически вздохнув, юная нахалка с грохотом шарахнула в ночное небо волшебной ракетой фейерверка.

– Ваше Величество, я украду у вас принца – на эту ночь? Да, там король ищет, какую бы прелестницу затащить к себе в постель… но я сделала так, что он сможет найти только вас. Так что, тетушка, не теряйтесь и ловите момент. Тем более что сегодня вы просто неотразимы…