Текст книги "Единственный воин Королевы"

– Э-э, ваша милость правы – город у нас достославный! Когда-то тут даже столица Лианнонского герцогства была. Вон видите, где над входом лев в венке из лозы, – там герцог и проживали попервости.

Стражники не отказались отведать замечательного нектара, по некоему наитию прихваченного Майклом в каком-то кабачке – правда, совсем легкого. Поговорив с ними еще немного, он узнал немало любопытного и даже интересного о Ронде и его жителях, о море и моряках. Но когда колокол на башне пробил полночь – распрощался с ними.

Как ни удивительно, но он не заплутал. Не пал жертвой коварных фемин, заманивающих клиентов в свои ласковые сети. Не решились к нему подкатить и перешептывающиеся тени из темных переулков – видимо, здешние боги милостиво отнеслись к блудному сыну чужой страны.

Глава 9
Ривердэйл. Первое впечатление

Тридцатилетняя Люция, первая дама графства Ривердэйл и его законная владелица, была вне себя от ярости. Накинув халатик на тончайшего полотна ночную сорочку, она метнула гневный взгляд на потревожившую ее среди ночи ведьму:

– Ну и из-за чего же, Челина, ты нарушила мой сон на этот раз? Всего лишь из-за какого-то босяка, что трухлявый пень Калхан привез с материка на своем корыте? Может, тебе и вправду пора на костер?

Старая колдунья с просто замечательной бородавкой на носу спокойно выдержала этот маленький шторм, иным стоивший бы головы. Все дело в том, что молодая женщина не так уж давно была ее ученицей. Да-да, графиня Ривердэйла Люция обладала Силой. Тем самым даром повелевать могучими и не всегда видимыми силами, что иногда так властно вмешиваются в людские дела. А посему Челина выждала нужное время и затем невозмутимо буркнула:

– Оденься, бесстыдница, и идем. Негоже заставлять ждать достойного и всеми уважаемого капитана.

Графиня еще немного поворчала для пущей важности, но споро оделась, не сочтя нужным будить служанок и таким образом посвящать их в детали своих ночных похождений. Накинув напоследок на себя туманное марево заклинания вместо вуали, Люция вслед за ведьмой вышла в ночной туман. Стражники у ворот даже не удивились – они давно уже привыкли к ночным отлучкам графини, справедливо полагая, что волшебнице из славного и древнего рода Ривердэйлов, надежно держащей графство в своих маленьких ручках, виднее – что и когда делать. А посему только открыли калитку, бесшумно отворившуюся на хорошо смазанных петлях, и поинтересовались – не будет ли каких указаний.

Узнав, что единственное указание – чтобы Хуан не проиграл в покер последнюю рубашку, стражники заперли калитку и, ухмыляясь в усы, вновь принялись за карты, рассевшись за столом в уютной и теплой караулке. Да еще и выставили посреди столешницы бутыль.

А две женщины, ничуть не скрываясь и не особо спеша, зацокали каблучками по блестящей от ночного тумана мостовой. Стоит лишь заметить, что спокойная прогулка обеих дам объяснялась вовсе не их Силой – в потемках-то не разберешь, – а тем обстоятельством, что по ночным улицам Ривердэйла, как это ни странно покажется жителям других городов, можно разгуливать совершенно спокойно и в любую пору. Будь ты хоть ребенок, хоть смазливая девица, хоть вусмерть пьяный и увешанный золотом гуляка, а порядок тут поддерживался нешуточный. Может, климат такой, а может, городской полковник свое дело крепко знал, а возможно, и непререкаемый авторитет графини… кто его знает?

Как бы то ни было, а на каждом перекрестке светили сквозь туман чуть желтоватые огни фонарей, дробясь тысячами радужных отблесков. А у памятника старому графу, некогда основавшему Ривердэйл, две служанки с корзинами спокойно обсуждали какие-то детские мази и присыпки от прыщей. Признав в проходящей даме ее светлость, они обе немедля присели в чудовищном по исполнению книксене, а едва Люция с ведьмой проследовали дальше, как сзади опять началось:

– Розалия, милочка, а ты пробовала…

Здесь, на островах южных морей, зима была настолько мягкой, что воспринималась лишь как некоторое сырое похолодание после долгого теплого лета. И только раз в году по завезенной еще первыми графами – очевидно, выходцами из более северных и суровых краев – традиции все мало-мальски сильные маги графства собирались вместе и на одну волшебную ночь устраивали в городе морозец и хороший снегопад – к восторгу детворы.

Люция вспомнила, какой замечательный дворец недавно выстроили из снега трое хорошеньких детишек булочника Леона, и мимолетно усмехнулась. Однако в этот момент обе женщины вошли в портовую таверну, открытую круглые сутки, что держал для моряков и горожан старый Фабио. Гул восхищенных голосов был им приветствием. Графиня еле отбилась от предложения пронести ее вокруг города на руках, но в качестве компенсации согласилась выпить с согражданами и гостями капельку этого замечательного вина.

– Фабио, старый ворчун, я вижу, ты и твое заведение процветают!

– Вашими молитвами, графинюшка. – Крепкий еще старикан не без кряхтения поклонился, а затем провел ее светлость в отдельный кабинет, где дожидавшийся ее Калхан живо вскочил на ноги.

Капитан вполне разделял уважение и почтение к повелительнице. А что вы хотите от жителей графства, где налоги чисто символические, погода воспета сотнями поэтов десятков поколений, а врагов на суше попросту нет – весь остров и был одним большим графством. На море же флаг Ривердэйла знали тоже отнюдь не понаслышке и уважали не зря. Насколько графиня и ее рыцари были обходительны со своими, настолько же они оказывались безжалостными к дерзнувшим нарушить их покой.

Поэтому капитан – заметим, от чистого сердца– подарил дочери весьма почитаемого им покойного графа великолепной работы старинную статуэтку, случайно найденную им в лавке антиквара в Ронде. Поговорив чуть на нейтральные темы, перешли наконец и к делу.

Боцман, деловито топая, поднялся на мостик.

– Не уйдем, капитан. Догоняют – медленно, но верно, – озабоченно доложил он.

Калхан и сам видел, что дело дрянь. До острова осталось три дня ходу, но на хвост им села узкая галера с головорезами алиБаши, на которой была изображена хищно оскалившаяся акулья морда. А тут загружены под завязку, еще и листовую медь прихватили в трюм. Да и днище пора бы уж чистить – заросло ракушками.

Он посмотрел на солнце – высоко. Всмотрелся в окружающую корабль бескрайнюю водную равнину – никого. Да и усиления ветра не предвидится – паруса еле надуты.

– Ну что ж… незачем оттягивать неизбежное. Готовь все, что нужно, – не мне тебе напоминать, старина. Да, позови мне того парня из девятой каюты, что с мечом за плечами…

Поднявшись вслед за матросом на высокую надстройку, немного бледный не столько от качки, сколько от тоски и безделья Майкл бесстрастно выслушал слова капитана и его предложение помочь в защите корабля.

– Сколько их там может быть?

Калхан еще раз всмотрелся в заметно приблизившуюся галеру и пожал плечами:

– На сотню можно смело рассчитывать, а то и полторы. Впрочем, нам и сотни хватит с лихвой.

Майкл прикинул: если рубаки из пиратов такие, что берут нахрапом, а не умением, то в общем-то сотня – это еще терпимо.

– Прорвемся, капитан. Этих засранцев ждет весьма неприятный сюрприз…

Сам капитан очень хотел бы разделять уверенность этого парня, но в это время тот, чуть смутившись, заговорил опять:

– Только это, капитан… есть тут такое дело – на меня, бывает, находит иногда… сам не свой становлюсь.

Глаза Калхана неожиданно смягчились.

– Бывает. У меня вон племянника в молодости реей по башке шибануло – тоже порой не от мира сего. Надеюсь, не буйный?

Майкл завертел головой:

– Нет, что вы, капитан. Совсем даже наоборот – столбом застываю и не двигаюсь.

Калхан вздохнул:

– И часто?

Парень ухватился за стойку перил, ибо штурман переложил руль и «Росомаху» ощутимо качнуло.

– Только после очень сильных потрясений. Так что если выберемся из рубки живыми – как раз будет.

Старый моряк понимающе кивнул. Если резня с морскими пиратами – это вам не сильное потрясение, то я уж и не знаю…

С треском сминаемой обшивки корабли соприкоснулись бортами, и на палубу «Росомахи», подбадривая себя воплями, хлынули полуголые пираты. Встретили их как полагается – для начала угостили двойным арбалетным залпом, а уж потом пошла потеха.

Калхан по причине пожилого возраста и капитанского чина сам в драку не лез, лишь руководил. Правда, и у него на поясе висел хороший тесак, а в руках надежно покоился взведенный арбалет. Капитан осмотрел заваленную окровавленными обрубками палубу и присвистнул – а вот и обещанный Майклом сюрприз!

Раз в жизни увидев мягкую, текучую и неотразимую атаку королевского гвардейца, ее уже не перепутаешь ни с чем. Капитан даже залюбовался, как легко, даже элегантно орудует двуручником этот парень. И лишь брызги крови, сорвавшиеся с кончика бешено порхающего клинка и алыми бусинками попавшие в лицо капитана, привели того в чувство.

– Майкл, прикрой выход на шкафут! – крикнул он парню. Но, видя, что тот не понимает, сообразил, что насквозь сухопутный рубака попросту не знает такого простого морского слова. И указал рукой. – Боцман, сто морских чертей тебе в задницу, плотнее – и навалитесь с другой стороны!

Тот вытер с лица кровь (спасибо богам – не свою!), миг-другой всматривался в ход битвы, сразу выбившейся из замысла пиратов: сначала сломить сопротивление, растечься по всей палубе, а потом просто задавить числом. Матросы мало-помалу сбились в плотный ряд, ощетинившийся мечами и короткими копьями, поднажали – и стали теснить пиратов обратно, прямо на Майкла.

Капитан разрядил арбалет в одиночку, вознамерившегося по снастям забраться парню за спину, и крикнул в высоту:

– Умбир, сними мне их главаря!

Черный, даже с синеватым отливом Умбир – выходец с далекого жаркого юга – весело оскалился белыми зубами:

– Сделаю, масса капитан! – и стал целиться из большого арбалета, стараясь подгадать под хорошо заметную качку замершего на зыби корабля.

Ну не то чтобы совсем не попал, но снял. Ибо тяжеленный арбалетный болт, пронзив бедро пиратского главаря, швырнул того на палубу. Не добившиеся успеха головорезы дрогнули. Разом отпрянули назад, разрывая дистанцию, и, подхватив своего предводителя, с грохотом посыпались обратно на галеру.

Майкл, весь забрызганный кровью и оттого имеющий весьма жуткий вид, попытался преследовать их – уж больно плотно в него был вбит принцип не давать противнику отойти, чтобы передохнуть и перестроить силы. И он даже порывался запрыгнуть следом на вражескую палубу, но боцман своей мощной рукой перехватил его:

– Уймись, бешеный!

«Росомаха» качнулась – тросы, удерживающие ее за абордажные крючья рядом с галерой, перерубили. Матросы на радостях заорали «ура» такими дурными голосами, что перепуганные пираты забегали по настилам галеры как ошпаренные. Ветер потихоньку развернул корабль кормой к незадачливым нападающим, а Калхан зорко и цепко всматривался в сторону галеры и пытался понять, что там делается – не собираются ли пираты повторить атаку? Он уже открыл рот и дал команду ставить паруса – гребцов-то у вас, голубчики, на веслах поменьше стало! – как вдруг его внимание привлекла именно эта суета на вражеском судне.

Вперед вышел старый, увешанный какими-то огрызками и блестящими штуковинами шаман и, воздев к небу сухие руки, выкрикнул вослед медленно удаляющейся «Росомахе» проклятие.

Дымный, серый, прямо на глазах наливающийся густой чернотой шар неспешно полетел за ветром в сторону корабля. Калхан еще успел подумать – вот она, костлявая…

Он не заметил, как рядом с ним оказался Майкл, который, оттеснив от фальшборта замершего капитана, перегнулся через планширь и со всей дури рубанул налетающий сгусток магии мечом. Шар на миг налился алым. И все же не это развеяло его – Калхан мог бы поклясться, что дымными клочьями, оставив на воде грязную пену, проклятие шамана распалось, лишь соприкоснувшись с парнем…

Он внимательно следил за пиратами. Видел, как проклятый колдун упал и стал биться в корчах. Видел, как галера спешно опустила на воду весла и, набирая ход, пустилась наутек. Да так, что высунутые из портов весла буквально гнулись от усердия. Неизвестно, какой страх или приказ так подстегнул пиратов, но капитан ничуть не удивился, если бы галера от прикладываемых усилий и вовсе вылетела из воды и понеслась прочь по воздуху, едва касаясь волн своим узким черным корпусом…

Обернувшись, Калхан заметил, что этот Майкл уже убрал меч и стоит у мачты, а во взгляде его пустота – черная, бездонная. Лишь тонкая ниточка слюны потекла из уголка рта.

Вспомнив о предупреждении, шкипер распорядился, чтобы парню помогли – вишь, падучая после боя приключилась. Боязливо косясь – а вдруг махнет своим двуручником? – матросы отнесли нежданного спасителя в каюту, а хмурый боцман стал докладывать о потерях.

– Десяток раненых, трое сразу полегло. И молодой Пьетро вряд ли до утра доживет, – вздохнув, закончил капитан свой рассказ.

И, склонив седую голову, налил всем по чарке вина – помянуть хороших ребят.

Графиня не стала отнекиваться. Залпом опрокинула в себя серебряную с чеканным черным узором чарку, затем хищно сузила глазки:

– Значит, галера алиБаши… и, судя по твоему, капитан, описанию, не иначе как стакнулись с Хаосом… ну что ж. Я не злопамятная, но однажды напомню соседушке об этом дне. Да так, что небо с овчинку покажется.

Калхан полностью разделял негодование госпожи, хотя внутренне содрогнулся, представляя – во что может вылиться незадачливому алиБаши выходка его людей. С ведома хозяина или по собственному почину… да в конце-то концов, это теперь проблема самого алиБаши – в каком виде черти утащат его в ад.

– Значит, так, ваша светлость. Как токмо мы пристали, я послал юнгу за Челиной, а портовая пацанва присмотрела за этим Майклом. Он пошатался по городу и снял комнаты у старой Розины-прачки, что на Садовой.

Графиня задумчиво кивнула изящной головкой:

– Пожалуй, ты был прав, капитан: парень непростой. А какой опасности ты боишься?

Пожав плечами, тот ответил:

– Ваша светлость, вообще-то Майкл и не похож ни на лазутчика, ни на наемного душегуба, скорее на беглого дворянского сынка из сине-белого королевства. А все ж вдруг его послали по вашу голову? С оружием к нему не подходи, да и с волшбой, пожалуй, тоже. Не приведи боги, если что… Молодой он, дурной, смерти еще не боится.

Загадочно посмотрев на молчаливо поджавшую губы ведьму, уже во второй раз выслушавшую рассказ капитана, Люция примирительно проворчала:

– Ладно, ладно, не дуйся, старая перечница. Я была неправа, обругав тебя спросонья. И беру свои слова обратно.

А затем, снова повернувшись к капитану, распорядилась:

– Капитан, ты сделал все правильно. Страховка семьям погибших моряков удваивается – за мой счет. Целителю передай – пусть поддержит жизнь Пьетро до следующей полуночи – любой ценой. Возможно, его удастся… А твои люди пусть молчат.

Калхан поблагодарил за щедрость ее светлость, заметив, что длинными языками его матросики никогда не отличались, но он их еще раз предупредил. Знамо дело – зря, что ли, полста лет по морям ходит.

На Садовой оказалось так же сыро и холодно. А посему сразу же открывшая на стук дверь Розина гостеприимно предложила гостьям по чашечке горячего чаю с тем замечательным напитком, что моряки называют «ром».

– А где твой благоверный? – поинтересовалась графиня, разглядывая нехитрую обстановку комнаты.

Старушка всплеснула руками:

– Дак, ваша светлость, за Крабьим мысом косяк трески обнаружился. Вот мой супружник с рыбаками и отправился по старой памяти. Говорит – рыбы много, каждая пара рук на счету. Дадут боги – до весны запасемся треской-то…

Люция улыбнулась, не понаслышке зная, какое богатство хороший косяк жирненькой трески.

– Ну ладно, Розина, спасибо за чай… как бы нам на твоего постояльца глянуть?

Хитро блеснув глазами, та улыбнулась:

– Запросто, ваша светлость. Майкл этот сам подошел, да так вежливо говорит – мол, он первый раз на корабле по морю плавал. До сих пор качает его, болезного, уснуть не может. Вот и попросил чего, чтоб спалось крепче. А посланец от Челины уже ко мне прибежал, пошептал, так что я гостю отварчику макового щедро и налила… – И она засмеялась меленьким старушечьим смехом. – Так что не извольте и беспокоиться – спит так, что хоть об стенку им бей. Знай себе посапывает да какую-то Фи зовет… пойдемте, провожу.

Комнаты гостя оказались в пристроенном к дому флигеле с отдельным входом – летом они сдавались приезжим, вознамерившимся отдохнуть в ласковом климате Ривердэйла да подлечиться на знаменитых водах.

Без стука отворив не запертую этим Майклом дверь, Розина, ничуть не скрываясь, провела своих знатных гостий во вторую комнату – небольшую уютную спальню, где на широкой постели безмятежно спал молодой человек. Напоследок сообщив, что вещей у приезжего и нету, окромя меча, а в случае надобности она у себя, старушка деликатно удалилась, вовремя сообразив, что она тут, пожалуй, и лишняя. Правда, не соображая – зачем сама графинюшка заинтересовалась каким-то пришлым, пусть и непростого происхождения, парнем.

Люция и сама еще не знала, полностью положившись на опыт и чутье своей бывшей наставницы. Для уверенности тронув спящего за плечо, Челина глянула на нее:

– Будем проверять?

– Обязательно, – нахмурилась графиня, осматривая оружие парня и неприглядное кольцо на его руке – содержимым кошелька она совсем не заинтересовалась, отметив лишь мимоходом про себя, что на эту сумму при желании можно скромно прожить лет пять.

– Сходи к Розине – пусть пошлет за оружейником Лучано и моим ювелиром, Соломоном. Да пошустрее…

Спешно вызванные в полночь мастера вовсе не роптали – уж если графиня велела, то изволь отслужить. Тем паче что по мелочам их не беспокоили, а делам их и вовсе была всегда полная поддержка.

Оружейник покачал головой над клинком, постукал-попробовал и восхищенно поцокал языком:

– Ваша светлость, меч из лучшей стали, как бы не гномьей, сделан в горной части сине-белого королевства, и недюжинных способностей мастером. Для умеющего им владеть лучшего оружия, пожалуй, и не найти. – Он говорил коротко и по существу. Затем, проведя пальцами по узору в основании лезвия, вложил меч в ножны и добавил: – Такое по карману только самым богатым и знающим толк в оружии людям. Сделан недавно, так что не фамильный, а скорее всего – подарок. Отца или кого другого, опытного рубаки и очень, очень богатого и знатного человека.

Люция призадумалась, вспомнив слова капитана, что у парня замашки благородного, да не из последних, и потребовала уточнить:

– Выходит, такого меча не постеснялись бы и знатнейшие вельможи?

Мастер Лучано благосклонно кивнул:

– Да хоть бы и сам ихний король Карл, ваша светлость. Клинок знатный. Только это оружие воина, а не парадная безделушка царедворца.

Зато почтенный ювелир сообщил меньше. Осмотрев кольцо на пальце – парень даже в навеянном зельем сне сжал руку в кулак, не позволяя его снять, – он высмотрел еще что-то в прихваченную с собой лупу в медной оправе и на резной деревянной ручке. А уж потом только сказал:

– Ваша светлость, мне таки мало что есть сказать. Кольцо недавно расширяли, да и по виду оно явно женское. Фамильный перстень из тех, что передаются по наследству. Прыгающий соболь встречается во вторых и третьих гербах в половине знатных родов сине-белых. Белое золото и черный алмаз – знак старинного рода. Скорее всего – тоже подарок. Наверняка за кольцом кроется какая-то романтическая история с возлюбленной и горестной разлукой, клянусь своей мамой!

Как видно, мастера ели свой хлеб не зря – высказали все точно. Лишь чуть ошиблись с дарителями. Но жизнь порой выкидывает куда более забавные фортели…

Напоследок спросив, как отблагодарить почтенных мастеров за полночный переполох и весьма полезные консультации, задумчивая графиня услышала примерно такие ответы.

Оружейник, погладив седые прокуренные усы, сказал: если этот парень надумает продать клинок, то ее светлости следовало бы оказать содействие гильдии кузнецов, чтобы в складчину купить такое замечательное оружие, – разумеется – финансовое содействие. Что и было графиней обещано.

А почтенный Соломон, пожевав полными губами, сообщил, что его сыну скоро пора держать экзамен для перехода из подмастерьев в мастера, но что-то не ладится.

– И глаз верный, ваша светлость, и рука твердая, а все же нет в его изделиях души. Может, таки посмотрите да посоветуете чего?

Пообещав, что посмотрит и посоветует, да не одна, а с кем-нибудь из своих рыцарей, графиня отпустила мастеров и обернулась к Челине, у которой все уж было готово. Не стоит, право, смущать подробностями сотворенной двумя женщинами волшбы, но после окончания обе были немало озадачены.

– Светлая и Темная силы бьются в его душе, и пока ни одна не взяла верх. Да как же оно такое может быть? – удивленно прошептала Люция, глядя на свою бывшую наставницу.

Та поджала губы:

– Я бы предположила, что кто-то из знатных сынов Света, владеющих силой, вошел к такой же женщине из царства Хаоса, и перед нами плод их любви, но это уже совсем бредовая идея.

Верно, верно мыслила ведьма – почти верно!

– Да, весьма похоже, но мысль и вправду бредовая. Уж больно разнится их дар, да и такой неслыханно мерзкий мезальянс… – Люция покачала головой и слегка передернулась. Хотя графство Ривердэйл исконно и соблюдало вооруженный до зубов нейтралитет, не разделяя ни силу Света, ни мощь Хаоса, но все же было ближе по духу к первым.

Немного передохнув – проведенный обряд был весьма непрост, да и время позднее, – графиня пробормотала:

– Вроде и в подвал храма его не за что, но и так просто оставлять нельзя…

Ведьма хитро глянула на нее и сказала с сухим старческим смешком:

– Ширше смотреть надо, графинюшка! Поживешь с мое – научишься такие задачки щелкать как орехи. Оставь его в покое – под присмотром, конечно. А пока подсунь ему девку молодую да пригожую. С такой привязи ни один кобелек не сорвется.

Люция глянула на беззаботно сопящего парня и попыталась посмотреть на него глазами женщины. Получилось весьма даже недурственное впечатление, и она усмехнулась:

– Да, пожалуй. Но такое кому ни попадя не доверишь – не самой же мне под него ложиться…

Челина прекрасно знала строгий нрав своей бывшей ученицы и в то же время ее горячий темперамент, которые часто спорили. Но чаще побеждала фамильная честь, к неуемному негодованию молодого тела. А посему старуха лишь усмехнулась:

– Ну думай, думай – уже горячо…

И тут графиня вспомнила о своей беспутной племяннице, Санни. Девица влюблялась по сто раз на дню. И, пользуясь своей смазливой внешностью и вседозволенностью знатной родственницы, догулялась до того, что на днях целитель, в очередной раз избавив ее от последствий плотской любви, грустно сообщил графине, что детишек теперь у ее племяшки не будет.

– Санни? – Люция, чуть приподняв бровку, выдохнула свою догадку.

Поганая старушенция мерзко хихикнула и кивнула:

– Будет из тебя толк со временем, будет…