Текст книги "Диверсанты"

К началу ночи бригада в составе парашютного батальона, усиленного артиллерийским дивизионом, скрытно заняла позиции на опушке леса у недавно своего жилого городка. В его казармах горел свет, где-то играл аккордеон, на плацу темнели крытые брезентом автомашины.

Для начала, выкатив в темноте орудия на прямую наводку, артиллеристы дали залп по казармам, а затем батальон молча поднялся в атаку. Ведя огонь на ходу, бойцы вынеслись на плац, в окна нижних этажей полетели гранаты. С верхних с воплями выпрыгивали фашисты в нижнем белье, часть десантников ворвалась в казармы. Они расстреливали врагов в упор, рубили саперными лопатками и крушили прикладами.

Уничтожили не всех. Два десятка захватили в плен и согнали вниз, где взяли под охрану. При этом обратили внимание, что немцы, убитые на КПП и плацу, а также несколько пленных, были в униформе с молниями на петлицах и кокардами в виде черепов на головных уборах. Таких раньше десантникам видеть не приходилось.

– Спроси вон у того, что за часть? – указал пальцем Левашов начальнику штаба на одного с витыми серебристыми погонами на плечах и железным крестом на вороте разорванного мундира.

Майор, знавший язык, обратился к немцу и задал вопрос. Тот скривил губы и что-то прокартавил.

– Отдельный гренадерский батальон дивизии СС «Дас Райх», – перевел начштаба. – А этот тип – командир роты.

В это время к Левашову подошел бригадный особист с окровавленной гимнастеркой в руках:

– Разрешите?

– Слушаю, – Левашов повернул к нему голову.

– Вот, товарищ полковник, нашли в подвале, – развернул. – У них там что-то вроде пыточной.

На гимнастерке были знаки различия батальонного комиссара и медаль «ХХ лет РККА».

– Вот как, – отвердел скулами Левашов, взглянув на немецкого офицера. Тот забегал глазами.

– Расстрелять всех к чертовой матери! – приказал полковник.

Эсэсовцев отвели к горящим автомобилям, грянули автоматные очереди.

Спустя еще сутки, опять ночью бригада совершила налет на железнодорожную станцию Марьина Горка. Туда как раз прибывал вражеский эшелон с боевой техникой и боеприпасами.

Место для засады выбрали в двух километрах от нее, на участке, где дорога проходила в низине. Сначала прошли две моторные дрезины с пулеметами, которые десантники пропустили, а потом эшелон, тягой в два паровоза. Как только они поравнялись с засадой, в середине состава сработали три фугаса, а в паровозы полетели связки гранат. Раздались оглушительные взрывы, и вагоны начали громоздиться друг на друга. Горело все. На многие километры разнеслись гул с грохотом от рвущихся снарядов и авиабомб.

– Вроде ничего воюем, а ребята? – оглядываясь на зарево позади, сказал по этому поводу Гриша Луценко.

– Нужно их бить, чтоб кровью харкали, – добавил Пашка Григорьев и погрозил в сторону станции жилистым кулаком. – Попомните нас, твари.

…Третьи сутки в потоке других войск десантный корпус под командованием генерал-майора Жадова отступал к Березине. В связи с тем, что немцы были заняты ликвидацией окруженных советских частей западнее Минска, командованию РККА воспользовалось моментом и пыталось создать на Березине оборонительный рубеж, откуда намечалось перейти в контрнаступление. Место было знаковым. В Отечественную войну 1812-го года русские войска разбили на Березине армию Наполеона и начали победное шествие в Европу.

По широкой, разбитой траками дороге, с одной стороны которой был лес, с другой поле, в клубах пыли двигались пехота с танками, на тракторах и конных запряжках тащили орудия.

То и дело в небе возникали немецкие пикирующие бомбардировщики Ю-87, прозванные «лаптежниками», они наносили удары по колонне. В этом случае движение стопорилось. Кто поспевал, укрывался на опушке или в поле, а когда стервятники улетали, после них оставались сожженная техника, вспаханная земля и трупы. Живые снова возвращались в строй, наскоро хоронили погибших и двигались дальше.

Порой, отбомбившись, отдельные самолеты делали еще один заход, и на головы бойцов, кружась, опускались листовки. «Бойцы и командиры Красной армии! – значилось в них. «Штыки в землю и скорее к немцам или домой! Ваше дальнейшее участие в войне бессмысленно! Подумайте о своей дальнейшей судьбе и своих семьях».

Прочитав одну такую, Бойцов растоптал ее сапогом, потом согнул руку в локте, шлепнув по нему другой, и ткнул в небо: «Не дождетесь, гады!»

В прошлом дальномерщик[33]33
  Дальномерщик – корабельный специалист.


[Закрыть] на эсминце, Женька Бобров, установил интересную особенность: если стабилизаторы летевших с неба бомб находились выше головки, следовал недолет, если ниже – перелет. Ну а когда стабилизаторов не видать – пиши пропало. Его открытием воспользовались – помогало.

Прибыв к месту назначения, группировка рассредоточилась на западном берегу реки, где принялась рыть окопы, стрелковые ячейки и блиндажи, а также устанавливать артиллерию. Батальону Полозкова приказали занять оборону у местечка Погост и прочно удерживать позиции, дав возможность переправиться всем нашим частям, которые были измотаны боями и уже не могли оказывать сопротивления противнику, а также многочисленным обозам с ранеными и беженцами.

Комбат вывел десантников на этот рубеж, стали окапываться. По шоссе, тянувшемуся к переправе, шли отходящие войска. Старый деревянный мост был запружен людьми. Доносились крики, ругань и возбужденные голоса. Особенно тяжело было смотреть на беженцев, которые понуро брели по обочине дороги с измученными детьми и нехитрым скарбом. Лица у всех были хмурые, серые от пыли и усталости. Среди них имелось немало евреев, которые шли целыми семьями. Эти люди знали, что фашисты уничтожают их поголовно, даже не обращая в рабство.

Затем послышался гул самолетов, и кто-то из беженцев крикнул: «Спасайтесь, немецкие «юнкерсы»!»

Толпа загудела и стала разбегаться – одни подальше от дороги, в лес, другие в близлежащие кусты, а многие, обессилев, падали прямо на дорогу. Начался пулеметный обстрел и бомбежка. Все прижались к земле, ища в ней спасение. От разрывов бомб, пулеметных очередей и рева пикировщиков земля содрогалась, а вода у переправы кипела от осколков.

После налета многие были ранены или убиты. На обочине дороги лежал старик, глаза открыты и смотрели в небо, под ним лужица крови. А рядом скорчился мальчик пяти-шести лет. Пуля пробила ему висок.

Неожиданно на шоссе в направлении моста показались три армейских грузовика ЗИС. Что за черт? В их кузовах стояли фашисты.

В тот же момент Полозков отдал приказ – огонь!

Раздался хлесткий выстрел «сорокапятки», и передовая машина въехала прямо в разрыв. Из кузовов посыпались немцы. По ним дружно ударили из пулеметов и винтовок. Фашисты залегли, но затем встали и бросились вперед. Группа десантников во главе с сержантом Ткачем, в составе Шаулина, Сафонова и Мартыновского, по кустарнику подползла к дороге и забросала их гранатами. В это же время рота Романенко поднялась в атаку. Через полчаса все вражеское подразделение было уничтожено, так и не овладев желанной переправой.

– Совсем обнаглели, гады, – собирая у убитых оружие с боеприпасами, говорили бойцы. – За что и поплатились.

Полозков вызвал командиров, принял от них доклады и приказал готовиться к еще более тяжелым боям, так как немцы не откажутся от захвата моста. Комбат оказался прав. Над головой опять загудели «юнкерсы» и буквально засыпали бомбами окопы десантников. Все смешалось в ужасающем реве, взрывах, огне и дыме.

Во второй половине дня, после короткой передышки, появились вражеские танки с цепями идущей следом пехоты. Их встретили огнем «сорокапяток» и стрелкового оружия. Через некоторое время три бронированных чудовища запылали, а остальные, урча моторами и стреляя с ходу, продолжали надвигаться на линию обороны десантников. Подбили еще два танка и заставили залечь гитлеровскую пехоту. Атака немцев захлебнулась.

Затем последовали еще две и короткая передышка. Командиры рот доложили о потерях и наличии боеприпасов. Они были на исходе.

Через офицера связи Полозков получил приказ из штаба корпуса об отходе соединения в ноль-ноль часов. Батальону предписывалось прикрывать отход главных сил, а затем взорвать мост и догонять своих пешим ходом.

С учетом острой нужды в боеприпасах и особенно артиллерийских, комбат приказал помощнику по снабжению лейтенанту Кобачевскому слить из баков автомашин часть бензина, собрать в деревне, сколько удастся пустых бутылок и изготовить из них зажигательные гранаты. Так и сделали. Науку их применения постигали прямо в окопах.

К исходу дня, после бомбежки немцы предприняли очередную атаку, но и она не увенчалась успехом. На поле боя остались еще семь чадно горящих танков и более сотни убитых фашистов.

Десантники проявили в этих боях мужество и отвагу. Особо отличился командир пулеметного отделения сержант Белых. Он дважды был ранен, но не покинул поля боя, а лейтенант Иванченко трижды во главе взвода бросался врукопашную и лично уничтожил восемь гитлеровцев. Смело и отважно сражался Коля Аникин, уничтоживший более десятка фашистов и немецкий танк, за что был представлен к ордену Красной Звезды.

А глубокой ночью притихшую Березину потряс мощный взрыв. Батальон, выполнив поставленную задачу, перешел на восточный берег и уничтожил мост. В этом бою он потерял тридцать семь человек убитыми и ранеными. Из роты Иванченко погибли четверо десантников. Среди моряков легко ранило Витю Книжникова. Секануло по плечу осколком.

Уходили бойцы молча, стиснув зубы.

Глава 5
Первый десант в тыл врага

Боевые действия, развернувшиеся днём 8 июля на Островском, Полоцком, Лепельском, Бобруйском, Новоград-Волынском и Каменец-Подольском (Украина) направлении в ночь на 8 июля продолжались с неослабевающей силой.

На Островском направлении наши части, оказывая упорное сопротивление противнику, задерживали его продвижение.

На Полоцком направлении продолжается упорная и напряжённая борьба с противником в районе Борковичи.

На Лепельском направлении противник продолжает оказывать противодействие контратакам наших войск, предпринятым на этом участке. Бой продолжается.

На Бобруйском направлении наши части уничтожили до 35 тяжёлых танков и 2 батальонов пехоты противника. Все попытки противника на этом направлении форсировать р. Днепр отбиты с большими для него потерями. Захвачены пленные.

На Новоград-Волынском направлении продолжаются напряжённые бои с танковыми и моторизованными частями противника.

Южнее этого направления наши войска решительным контрударом во фланг и тыл противника уничтожили до 2-х его пехотных полков.

На Могилёв-Подольском направлении (Украина) наши части ведут упорные бои с противником, пытающимся прорваться к р. Днестр. Действиями наших войск противник на этом направлении уничтожается по частям.

За день 7 июля нашей авиацией в воздушных боях и на аэродромах уничтожено 58 самолётов противника. Наши потери за день – 5 самолётов.

(Из сводки Совинформбюро)

Четвертый воздушно-десантный батальон отходил на восток.

Днем далеко позади к небу поднимался густой маслянистый дым и доносилась глухая канонада, а ночью горизонт озарялся багровыми вспышками.

Бойцы шли молча, со стиснутыми от горя и бессилия зубами. Лица понурые, серые от пыли и усталости, плечи опущены, словно от непосильной ноши. Каждый думал о том, сколько ему пришлось пройти мучительным путем отступления под непрерывными бомбежками с обстрелами, вступая в стычки с врагом и отлавливая вражеских диверсантов. Бередили сердца товарищи, погибшие в боях.

Когда проходили белорусские деревни, их жители молча стояли по обе стороны дороги и, будто обманутые в чем-то, смотрели на отступавших. В лицах читался укор – вот вы, молодые и сильные, уходите и оставляете нас одних, старых и малых, на поругание врагу, спасая свои шкуры. Они не знали, что бойцы выдержали страшный бой и отходят непобежденными.

Поздно вечером 13 июля 1941-го года, на опушке леса у белорусского городка Климовичи батальон остановился на привал. Сняв с себя оружие со снаряжением и утирая пыльные лица кто рукавом, а кто пилоткой, все устало присели под деревьями. Командиры отошли к кустам орешника, где начали совещаться.

Поскольку полевой кухни в батальоне не было, десантники поужинали всухомятку сухарями с консервами, привели в порядок оружие и тут же уснули мертвым сном на прошлогодней хвое.

В полночь роту Романенко подняли по тревоге. Некоторые спали так крепко, что пришлось расталкивать. Через десять минут рота выстроилась немного в стороне от остального личного состава. Затем из темноты возник майор Полозков в сопровождении политрука и начальника штаба, приказав отобрать семьдесят добровольцев для выполнения особо важного боевого задания. Старший лейтенант хрипло подал команду:

– Добровольцы, два шага вперед!

Ее выполнила вся рота. Тем не менее, отобрали семьдесят, наиболее подготовленных. Туда вошли практически все моряки, а также другие бойцы подразделения. В основном старослужащие и младшие командиры.

Полозков еще раз обошел добровольцев, пристально всматриваясь в лица, затем обернулся к следовавшему за ним Романенко, – приступайте.

Всех усадили в четыре подогнанные автомашины, группа влезла в кузова и расселась по лавкам. Далее, чуть подсвечивая затененными фарами, грузовики, переваливаясь на кочках, выехали на дорогу и взяли нужное направление. Ехали весь остаток ночи, дважды сверяясь по карте, многие дремали.

Ранним утром небольшая колонна остановились у какого-то зернохранилища. От него навстречу выгружавшимся вышел человек в темном комбинезоне и летной фуражке, пригласил следовать за собой. Иванченко построил группу, она двинулась за встретившим.

В зернохранилище, где едва уловимо пахло хлебом, всем выдали парашюты ПД-6, гранаты, по две бутылки авиационного бензина, оборудованных зажигательной спичкой и терки к ним. Затем, снова погрузившись в грузовики, десантники направились к городу Кричеву. По пути остановились на берегу небольшой светлой реки, где искупались в прохладной воде и перекусили. Там же поверх обмундирования все надели темно-синие куртки с брюками.

Приехали к полевому аэродрому они поздно ночью. Выгрузились в ста метрах от стоянки самолета ТБ-3, к которому авиатехники, подсвечивая фонариками, крепили авиационные бомбы. Их подвозили на специальных тележках. У техников что-то не ладилось с подвеской (слышались тихие матерки), однако помочь им десантники не могли и молча лежали в траве. Некоторые, упрятав самокрутки в кулак, незаметно курили.

Вскоре показалась полуторка с посеченным осколками кузовом, и лейтенант Иванченко с политруком Диденко убыли на ней к представителю штаба Западного фронта. Для получения специального задания.

Это оперативно-стратегическое объединение было сформировано из войск Западного особого военного округа в первые дни войны, во главе с командующим – генералом армии Павловым.

Ребятам было ясно, что они полетят в тыл врага в качестве первого воздушного десанта в этой войне. И от того, как выполнят задание, зависит честь всей 214-й бригады.

Через некоторое время к группе подъехал легковой автомобиль с погашенными фарами. Из него вышел коренастый мужчина в кожаном реглане, поздоровался, сел рядом на землю и представился:

– Я Кравченко. Ну, что, друзья, ждете посадки в самолет?

Все молчали, хотя сразу поняли, что это дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант Кравченко. Известный советский ас, участвовал в боях против японцев в Китае и на Халхин-Голе, а после успешно сражался с белофиннами.

– Вам предстоит выполнить очень сложную боевую задачу, – продолжил он.

– По данным воздушной разведки, в районе машинно-тракторной станции поселка Горки Могилевской области гитлеровцы организовали заправочную базу с мастерской по ремонту танков, бронемашин и другой техники. Сейчас их там сосредоточено несколько сотен. Все подготовлены к наступлению на Смоленск и Москву. Было бы преступлением, если бы мы не попытались уничтожить хотя бы часть этого бронированного чудовища. Командование фронтом приняло решение сегодня на рассвете пробомбить немецких мерзавцев, а затем, после бомбежки, выбросить на их головы десант, который бы уничтожил и сжег все, что там останется. Ваша задача очень сложная, но весьма важная. Необходимо во что бы то ни стало задержать этот бронированный кулак, направленный в сердце нашей Родины. Только молниеносное дерзкое нападение на врага, смелость и отвага помогут вам ее выполнить. Днем я пролечу над тем районом и по вашей зеленой ракете помашу крылышками истребителя. Успеха вам!

Затем Кравченко сел за руль автомобиля и уехал в сторону ангара.

– Да-а, – удивленно протянул Андреев. – Никогда не видел живого генерала. Да еще дважды Героя Советского Союза.

– И неужели прилетит? – ни к кому не обращаясь, сказал Самохвалов.

– Будем живы, увидим, – ткнул загашенный бычок в землю Зорин.

Через час прибыли Иванченко с Диденко и подошли к группе. Бойцы сообщили офицерам о беседе с Кравченко и той задаче, которую он поставил.

– В таком случае моя облегчается, – чуть улыбнулся лейтенант, – поговорим о деталях. Итак, выбрасываются четыре десантные группы, – обвел ребят глазами. Затем назначил старших и продолжил: – Каждая действует самостоятельно. Прыгаем с высоты шестисот метров, после бомбометания. С учетом отсутствия у нас большого груза будем выбрасываться «средним затяжным», чтобы противник не перебил десант в воздухе. Объекты уничтожения – танки, бронемашины, бензовозы, боеприпасы, оборудование мастерских и живая сила противника. Ее уничтожать всеми видами оружия, включая финки и кинжалы. Отход по красной ракете в сторону водонапорной башни, а затем в лес вдоль железной дороги в направлении станции Темный Лес. Время проведения операции – полчаса, иначе фашисты опомнятся и по открытой местности нам не оторваться. Все ясно?

– Имеется вопрос, – поднял вверх руку Гвоздилин.

– Слушаю.

– Я понял так, что в плен никого не брать? Всех кончать на месте.

– Верно поняли, боец, – ответил лейтенант. – И чем больше, тем лучше.

Затем группа, выстроившись в цепочку, погрузились в бомбардировщик, его развернули тягачом и тот подтащил машину к взлетной полосе. Взревели моторы, и ТБ-3 медленно, прижимаясь к земле, порулил на взлет. Создалось впечатление, что он никогда не оторвется от земли. Однако перед самой деревней машина все-таки оторвалась от взлетной полосы и стала набирать высоту.

За всю службу в бригаде, ребятам никогда не приходилось прыгать после бомбометания. Да и неуютно было сидеть рядом с авиабомбами. Тем более что на подлете к объекту противник открыл по самолету ураганный огонь из зенитных орудий с пулеметами. Облачка взрывов и трассирующие пули все ближе подбирались к машине, и взирать через бомболюк на все это зрелище было занятием не из приятных.

«Того и гляди попадут, суки», – подумал про себя Легостаев. Погибать вот так, просто, не хотелось, было желание как можно больше убить фашистов. Которые пришли на его родную землю, сея вокруг смерть и разрушения.

В один из моментов самолет ощутимо тряхнуло, и всех прожгла мысль, что в него угодил снаряд. Однако выглянувший из турели стрелок-радист успокоил «пассажиров», сообщив, что сброшены бомбы из-под плоскостей и сейчас пойдут с бомболюков.

Когда оттуда исчезла последняя, поступила команда – «пошел!».

По сигналу Иванченко, сгруппировавшись, прыгнул Усатов, затем политрук Диденко, а вслед за ними Легостаев с Сафроновым, Зорин и другие ребята. Пролетев в свободном падении метров триста, Усатов дернул кольцо основного парашюта и ощутил непривычно слабый динамический удар. Подняв голову, увидел перехлест купола стропой.

Земля стремительно приближалась, и навстречу летели трассы искрящихся в воздухе пуль.

Михаил быстро рванул кольцо запасного, его раскрытие практически совпало с приземлением и спасло бойца. Он оказался в высокой ржи, рядом с горящей мастерской, откуда слышалась все нарастающая стрельба. Освободившись от парашюта, побежал к приземлившемуся рядом десантнику, который запутался в стропах. Им оказался политрук. После освобождения Диденко «из плена», оба стремглав помчались к мастерской.

Правее, во ржи, внезапно вырос замаскированный танк, из башни которого гитлеровец из автомата вел огонь в ту же сторону. Короткой очередью Диденко расстрелял его, а Усатов поджег запал бутылки с бензином и метнул ее в танк. По счастью, попал прямо в люк, откуда сразу же полыхнуло ослепительное пламя, а еще через секунду из аварийного люка машины, истошно крича, выскочили трое немцев. Комбинезоны на них горели. Добили и этих.

Сзади послышалось запаленное дыхание – догнали Сафронов, Зорин, Книжников и Григорьев. Все вместе, перебросившись парой фраз, побежали к мастерской, а по пути зажгли еще три танка и несколько автомашин с боеприпасами. В мастерской уже орудовали– Бойко, Легостаев, Самохвалов и другие во главе с Иванченко. У правой, обвалившейся стены двора мастерской обнаружили еще шесть бронированных машин, те тоже закидали бутылками. Вскоре к этому добавились три бензовоза и два грузовика с боеприпасами. Кругом ревело пламя, вверх поднимался мазутный дым, гремели взрывы и вопили перепуганные фашисты.

– Забегали, курвы! – всаживая в них автоматные очереди, яростно хрипел Сафронов.

Потом загорелась рожь. Дышать стало почти нечем, но десантники, продолжая свою разрушительную работу, едва заметили взмывшую в небо красную ракету. Та лопнула на излете, всплеснув по сторонам брызгами. Бойцы сразу же отбежали к водонапорной башне, огибая дымящее поле и оставляя пылающий сзади ад.

Внутри башни Ваня Самохвалов уже раскурочил насос, а заодно швырнул в водозаборник пару ручных гранат. Изрешетив бак и выпустив из него воду, ребята из последних сил стали догонять своих. Все были в копоти и саже, с черными обожженными лицами, у многих обгорело обмундирование, а Гвозди-лину при прыжке лямкой оторвало часть уха.

– Давай забинтую, – предложил на ходу Григорьев.

– Потом, – просипел тот в ответ. – Ходу, Паша, ходу!

К своим товарищам, парни присоединились, тяжело дыша, в трех километрах от поселка Горки. Там повалились на траву, кашляя и отхаркивая копоть.

– Давно я так не бегал, – отстегнув с пояса флягу, сделал из нее пару глотков Зорин. – На, освежись – протянул Григорьеву.

Тот прополоскал рот и пустил флягу по кругу.

Немцы диверсантов не преследовали, находясь, скорее всего, в шоке или прострации. Сколько было уничтожено фашистской техники и живой силы, точно сказать пока было нельзя, поскольку на территории МТС действовали несколько десантных групп. Каждая индивидуально. Но только та, в которой находились Легостаев с Усатовым, сожгла более сорока танков, не считая автомашин и отправила в мир иной около роты гитлеровцев. Этот смелый и дерзкий налет показал, что фашистов можно бить даже малыми силами. Проявляя известную степень мастерства и находчивости.

В лесу все немного отдохнули, переживая за друзей, которые так и не явились на сборный пункт. Среди них были Сеня Вишневский, Алеша Москаленко, Ефим Зайцев, Гриша Юдин и Петя Томилин. Что произошло с ребятами, осталось неизвестным.

Во время этого привала в небе над десантниками развернулся воздушный бой. Краснозвездные, с курносыми носами истребители сбили три «юнкерса». Затем долго кружили над лесом, и когда Иванченко дал зеленую ракету, один из них трижды помахал крыльями. Генерал Кравченко сдержал слово.

Затем, соблюдая меры предосторожности, бойцы гуськом двинулись в направлении станции Темный Лес. К месту вышли перед заходом солнца. Оно висело у горизонта, обещая желанную прохладу. Иванченко выслал по сторонам разведку, та вскоре вернулась и доложила, что со станции готовится к отправке на восток последний эшелон с бойцами 100-й стрелковой дивизии. Та отводилась на формирование после кровопролитных боев на Березине.

– Вперед! – тут же приказал лейтенант.

Группа из последних сил двинулась в направлении станции, на которой царило оживление, слышались команды. Теплушки были забиты солдатами и ранеными с техникой. Для группы прицепили две открытых платформы с низкими бортами, куда все и погрузились. Перед отправкой начальник эшелона, капитан с забинтованной головой, сообщил Иванченко, что на складе, который они собираются сжечь, имеется много продуктов.

– Если надо, можете взять в дорогу, – предложил он. – Чего добру пропадать зря. Так что не стесняйся.

Со склада десантники притащили несколько ящиков тушенки, сала и гречневого концентрата, добавив к ним сухари с рафинадом и махорку. Когда все определили на платформы и погрузились сами, к ним добавили десяток солдат из перегруженных вагонов.

– Ну, щас поедем, мать ее ити, – сказал пожилой ефрейтор с ручным пулеметом и в пропотевшей гимнастерке. – А то все пехом да пехом.

– Это да, – согласился второй, чернявый, слюнявя завернутую цигарку.

Паровоз впереди зашипел белым паром (по составу прокатился лязг сцепок), колеса начали медленно вращаться. Когда от станции отъехали примерно с километр, там грохнули два сильных взрыва, к небу полетели обломки.

По ходу движения эшелон несколько раз подвергался налетам вражеской авиации. Это были, как правило, одиночные самолеты. Сначала состав останавливался, и бойцы прятались в лес, а затем эта беготня всем надоела, и десантники начали «огрызаться». Сначала они били вверх из автоматов с винтовками, а во время очередного налета Бойко потянул из рук ефрейтора «дегтярь», – ну ка дай, дядя!

Когда атаковавший состав истребитель, зайдя на очередной круг, снизился, намереваясь пройти над вагонами, Иван встал во весь рост и высадил ему навстречу половину диска.

«Мессершмидт» дернулся в сторону и вверх, а потом, густо задымив, рухнул в лес, снося по пути деревья.

– …р-ра-а!!! – дружно завопили на платформах.

– Ловко ты его, хлопец, – сказал, принимая от Ивана свой пулемет, ефрейтор. – Где так наловчился?

– Да это я того, случайно, – улыбнулся Бойко.

При очередной короткой остановке на крыши теплушек установили еще десяток пулеметов, и теперь при появлении фашистских стервятников он ощетинивался плотной огневой завесой. В результате подбили еще две машины.

Эшелон двигался мучительно долго, с множеством остановок, и ребята несколько раз порывались пойти пешком. Однако этому препятствовали Иванченко с политруком.

– Прекратить самодеятельность! – всякий раз отвечал лейтенант, а Диденко его поддерживал.

Наконец прибыли в Кричев, где группу встретил начальник связи бригады и препроводил в комендатуру. Там уже находились ротный Романенко, а также секретарь партбюро Якушев. Вместе проследовали в расположение батальона, который расположился в густом лесу рядом с городом.

Со всех сторон вернувшихся окружили друзья, сослуживцы, командиры и политработники. Вопросы, вопросы и вопросы. Одних интересовало, как выполнили задание, других – сколько угробили техники и фашистов, третьих, боевые потери. Затем диверсантов пригласили к комбату – капитану Полозкову. Он поздравил ребят с выполнением задания, приказал всех вымыть в бане, переодеть и накормить. Мылись долго и с наслаждением (все были грязные, как черти), поддавали на каменку пару и всласть хлестались березовыми вениками.

– Эх, сейчас бы еще пивка холодного, – отдуваясь, просипел Витька Бойцов.

– С раками, – мечтательно добавил Димка Мартыновский, наполняя крутым кипятком очередную шайку.

– Раки это хорошо, – намылил голову Жора Сорокин. – Особенно наши, астраханские.

– А вот был у меня случай, – оживился Курочкин. – Я тогда пару месяцев, как призвался и был курсантом в учебном отряде. Как-то выделяют нашу смену[34]34
  Смена – подразделение в морском учебном отряде.


[Закрыть] в июле на разгрузку баржи в заливе. Сначала выгружали разные продукты, а потом шампанское в деревянных ящиках. И один случайно уронили за борт. Военторговская тетка, что все это принимала, разоралась, а потом составила акт об утрате. У них это допускается. Ну а мы по-тихому в обеденный перерыв ящик достали. Глубина под баржей была метра три. Ну и, естественно, употребили. Правда, градуса в этой шипучке было мало. То ли дело шило.

– Шило это вещь, – одобрили остальные.

На следующий день в батальоне состоялся митинг, на котором старший политрук Якушев, обратившись к присутствующим, сказал:

– Сегодня мы встречаемся с нашими боевыми товарищами, участвовавшими в первом воздушном десанте по разгрому фашистов. По докладу летчиков, и в частности дважды Героя Советского Союза генерала Кравченко, задачу наши воины выполнили блестяще. Вместе с авиацией уничтожена практически вся боевая техника и живая сила противника в районе высадки. Поздравим их с первой победой!

Вслед за чем первым захлопал в ладоши, окружающие поддержали.

Затем состоялся обмен боевым опытом, в ходе которого приняли следующие решения:

– перед десантированием укладку своих парашютов производить каждому лично;

– по возможности заменить винтовки (за исключением снайперских) на автоматы;

– усовершенствовать зажигательные средства и технику их применения;

– заменить скоропортящиеся рыбные и другие консервы на тушенку с салом;

– каждого десантника снабдить элементарной медицинской аптечкой.

В заключение выступил майор Полозков, который отметил, что батальон пополнился бойцами, имеющими боевой опыт действий в тылу врага. Его необходимо использовать во всех подразделениях. Основная задача – готовиться к очередным выбросам за линию фронта. С учетом этого будут пересмотрены все планы боевой подготовки и учтены пожелания вернувшихся с задания. Командованию бригады и фронта будет доложено о готовности подразделения к новым боевым операциям.

На следующий день батальон передислоцировался в район Сухиничей, где в густом лесу оборудовал палаточный городок и приступил к активной боевой подготовке.

Часто вечерами, сидя у палаток, бойцы вспоминали свой первый бой и не вернувшихся с задания товарищей. Как сложилась их судьба? Это оставалось неизвестным.

Легостаев отлично помнил, как при отходе от машинно-тракторной станции они встретили двух десантников из другого самолета, активно ведших бой. Это были Дима Мартыновский и Володя Шаулин. Впоследствии Мартыновский рассказал, что десантирование с их самолета почему-то произошло не совсем гладко.

Сначала прыгнули они с Шаулиным, а затем случилась заминка, и основная группа приземлилась в полукилометре от мастерских. В результате он с товарищем присоединился к первой группе. Как сложилась судьба той – загадка.

Преодолеть столь значительное расстояние на открытой местности под шквальным огнем противника было практически невозможно. Со слов Володи, при отходе к станции Темный лес, они встретили только троих своих, которые тоже были в неведении об участи остальных.