Текст книги "Ловля на рыбака"

– А кто такой Король сна? – спросил Андрей, когда станция «Полбутылкино» осталась позади.

– Это долгая история.

– А мне что, уже пора?

– Нет, конечно… – смутилась она. – Тебе это действительно интересно?

– Иначе б не спрашивал.

– Ладно, слушай… Несколько лет назад я была в одной сновидческой группе. Мы считали, что сны – это такое информационное пространство… Как торренты. В любое время суток на Земле кто-то спит. Одни засыпают, другие просыпаются… В результате получается, что миллиарды существ спят всегда. При этом спящие образуют синергетическую сеть, в которой генерируется общее пространство сновидений. Осознание сновидений якобы позволяло нам свободно бороздить это пространство. Вокруг этой идеи было придумано множество мифов. Один из них связан с источником и Королем сна. Источник – это, своего рода, нулевая координата, место, откуда можно отправиться, куда угодно, причем не только в пространстве сновидений, но и в более фантастические места. А чтобы найти источник, нужен Хозяин сна. Это – затерявшееся в пространстве сновидений сознание, которое никогда не просыпается, и знает мир сновидений вдоль и поперек. Многие из нас тогда искали встречи с ним, но, разумеется, никто не нашел.

– А кто, по-твоему, этот тип в дурацкой шляпе?

– Не знаю, думаю, образ из глубины подсознания.

– Я видел похожий фильм про игру: «Авалон». Там показаны три уровня реальности. Обыденная реальность выглядит совершенно бесцветной. Причем статисты там просто неподвижны, будь то прохожие на тротуарах или пассажиры в транспорте. Второй уровень – это уровень игры «Авалон». Он выглядит более живым, но все равно он откровенно компьютерный. А еще там есть уровень игры «супер А», и чтобы стать игроком этого уровня нужно не только быть хорошим игроком и иметь достаточное количество очков, но и встретить и застрелить открывающего туда дверь призрака: маленькую девочку с печальным взглядом. Так вот, этот уровень игры такой же яркий, как рекламные ролики. Он намного естественней, чем реальность или обычная игра, поэтому многие игроки, попав туда, предпочитали остаться там навсегда. При этом в реале они превращались в лишенных сознания «овощей».

– Ну, Царь сна еще никого в овощ не превратил.

– А если бы кто-нибудь, тот же тип в шляпе, мог бы превратить тебя в овощ…

– Если с одновременным обретением способности переноситься из мира в мир я бы ни минуты не сомневалась. Зачем цепляться за этот носитель, если в другом твоя информационная сущность будет намного свободней?

– А если бы эти миры были искусственными? Например, компьютерной программой. Тебя бы это не смутило? – спросил Андрей, вспомнив «Матрицу».

– Я – это мое сознание. А как генерируются декорации… путем танца недоступных пониманию квантов или же вереницами единиц и нулей… какая, в принципе, разница? Главное, чтобы декорации максимально способствовали эволюции сознания. А если серьезно, я бы предпочла полную свободу от всех декораций. По-твоему, я не права?

– Права, – согласился Андрей и поцеловал ее в губы. Она ответила на поцелуй…

Бессонная ночь дала о себе знать, и, расслабившись после вина и секса, Андрей провалился в глубокий сон без сновидений. Когда он проснулся, Лоллы дома не было. На столе лежала записка:

«Я ушла по делам. Встретимся на занятии»

Воспользовавшись моментом, Андрей еще раз, теперь уже основательно просканировал квартиру. Следов Голдберга не было.

Вернувшись домой, Андрей по привычке зашел на страницу Лоллы.

«Сегодня мой ночной собеседник нашел меня сам, – написала она. – Я даже не пыталась выходить в ОС. Мы много говорили с ним о любви, в результате у меня родилась идея для эротического семинара.

ПС: Кажется, я… Но тсс… Он наверняка будет это читать».

Благородный Дон поймал Андрея возле подъезда дома, когда тот направлялся на семинар.

– Поехали, поговорим с одним типом, – сказал он.

– Но я опоздаю на занятия, – растерялся Андрей.

– Ну и что? – осадил его Благородный Дон.

– Извините, вошел в роль, – ответил Андрей. Он действительно серьезно настроился на обучение осознанным сновидениям.

– Садись в машину, – сказал Благородный Дон, когда, они подошли к стоящему рядом седану неизвестной Андрею марки. Благородный Дон сел за руль. – Смотрел 12 стульев? – спросил он, заводя двигатель.

– И смотрел и читал. А что?

– Тебе предстоит сыграть роль отца русской демократии.

– Говорить да уж и надувать щеки?

– Ограничься одними щеками.

– Понял.

Минут через тридцать Благородный Дон припарковал машину возле одного из множества однотипных кафе, и они вошли внутрь. Народ в подобные заведения подтягивался ближе к вечеру, и кафе было почти пустым.

Увидев приятного на вид мужчину около 30 лет в стильном костюме за столиком в дальнем углу, Благородный Дон направился к нему. Андрей последовал за ним.

– Одинокий странник? – спросил Благородный Дон, подойдя к мужчине.

– Вы меня с кем-то путаете, – ответил тот.

– Мы из тех, кто не путается в людях.

– Я знаю, кто вы, но только у меня хватает сообразительности и такта не орать об этом на все кафе.

– Прошу прощения. Мы можем присесть?

– Присаживайтесь, и называйте меня Роном.

Едва они присели, подошла довольно милая и совсем еще юная официантка.

– Нам с другом по эспрессо, – заказал Благородный Дон.

– Что еще?

– Больше ничего.

– Так чем могу быть полезен? – спросил Рон, когда она ушла.

– Что вы знаете о типе в клетчатой с оранжевыми бегемотами поверх сине-зеленой клетки шляпе? Он является сначала людям во сне, а потом приходит в реале. После его визита жертву находят в коматозном состоянии.

– Никогда о таком не слышал. Я могу, конечно, поспрашивать людей, но мне понадобятся подробности.

– Хм… – удивился Рон, услышав подробный рассказ о проделках Голдберга, – такая фигня, а я ничего не знаю… Я обязательно поговорю с людьми и позвоню, когда что-нибудь узнаю.

– А сейчас… У вас вообще никаких предположений?

– У меня нет фактов. Предположений хоть отбавляй, но это – всего лишь домыслы. Вам они интересны?

Благородный Дон кивнул.

– Начнем с того, насколько вы уверены, что он изначально приходит во сне? Он вполне может действовать при непосредственном контакте или, воздействуя через сеть. Сейчас ведь масса способов дистанционного воздействия на человека…

– Следов такого воздействия не обнаружено.

– А вы хорошо искали? Хотя да, извините… Опять же, насколько реальный виновник или виновники соответствуют данному описанию. Согласитесь, описанная вами шляпа выглядит слишком нелепой.

– И, тем не менее, его видели, когда он покидал место преступления, причем именно в ней.

– Ладно, раз вы считаете…

Его заставило замолчать появление официантки с кофе.

– Принимая за пункт отправления гипотезу о том, что все действительно так, как вы говорите, – продолжил он, когда официантка ушла, – ваш Голдберг больше всего подходит на роль хищника. Если Земля, как вы считаете, является фермойа для выращивания людей, то на ней, как и на любой другой ферме должны обитать паразиты, а за ее забором должны бродить хищники. Причем, раз они появляются на территории, значит, в окружающем ферму заборе есть подходящая дыра, и мир сновидений вполне может ею быть.

– Откуда этот хищник мог взяться?

– Об этом история умалчивает. Скажу лишь, что подобные твари известны с древних времен, а соответствующие им персонажи есть в мифологии практически каждого народа. От Шумеров, например, нам досталась Лилит. О ней говорится, в частности, в Эпосе о Гильгамеше. У шумеров она была ночным демоном, пьющим по ночам кровь у детей и соблазняющим и истязающим мужчин. Унаследовавшие ее евреи, а они выходцы из шумерской земли, превратили ее в первую жену Адама, которая нередко изображалась в виде змеечеловека. Ее потомством стали инкубы и суккубы или совокупляющиеся с людьми во сне демоны, которые во время этих совокуплений высасывают из человека жизненные силы.

Скандинавам издревле отравляет сон Мара, – прошу не путать его с якобы искушавшим Гаутаму демоном. Скандинавский Мара садится на грудь спящему человеку, вызывая у него удушье и кошмары. Правда, его проделки редко заканчиваются смертельным исходом. В греческой мифологии похожую роль играет Фобетор или Икел, сын бога сна Гипноса. Будучи уродом и олицетворением кошмаров, он, тем не менее, может принимать различные формы с целью контакта со смертными, как во сне, так и в реальном мире.

Кстати, воздействовать через сон на людей с весьма серьезными для них последствиями могут не только демоны и боги, но и колдуны. Так на Гаити считается, что колдун вуду способен украсть у человека душу, когда тот спит. Для этого колдуну достаточно высосать ее из человека, прижавшись губами к щели в двери в его доме. Позже лишенный души человек превращается в зомби, а его душу колдун может натравить на своего врага или обидчика. В этом случае душа будет являться тому во сне и пугать до смерти. Кстати, посредником в колдовстве на смерть у колдунов вуду является Барон Самди, и если он не захочет копать человеку могилу, ни одно, даже самое сильное колдовство на смерть, не сработает.

Южноафриканские колдуны, когда хотят кого-то наказать, создают из мертвых тел Толокоша. Это такое чудище размером с ребенка, но обладающее огромной силой. Толокош нападает на людей, серьезно их при этом калеча, и несет разрушения. Причем увидеть его может только тот, кто был непосредственно проклят. Для остальных он невидим.

Но самым интересным персонажем, думаю, можно считать Фредди Крюгера.

– Это еще почему? – удивился Благородный Дон.

– Не помню уже, кто проделал следующий эксперимент: он вырезал из черной бумаги фигурку ястреба и пускал ее над головой инкубаторских цыплят, которые живого ястреба ни разу не видели. Эта фигурка заставляла их паниковать. Тоже можно сказать и об образе Фредди. Создавший его сценарист и режиссер фильма, Уэс Крэйвен, говорил, что на создание образа Крюгера его натолкнула опубликованная в «Лос-Анджелес Таймс» история о серии смертей во сне. Перед смертью этих людей мучили ночные кошмары. Образ Фредди стал настолько популярным, что кроме фильмов был снят сериал, выпущены комиксы и компьютерная игра. То есть вынырнувший откуда-то из подсознания Крэйвена персонаж стал для нас этакой фигуркой ястреба.

– Хотите сказать, что страх перед подобными хищниками заложен в нас на генетическом уровне?

– На уровне домыслов вполне. Если же говорить о фактах, то, насколько мне известно, этот вопрос никто толком не изучал.

– Но почему его жертвы не умирают, а впадают в кому?

– Не знаю. Возможно, подобно Крюгеру, он питается жизненной силой своих жертв, захватывая их сознания в плен, ведь сознание полностью убить невозможно. А так как при этом не происходит того выключения тела, которое случается во время смерти, тело продолжает функционировать, но в состоянии близком к анабиозу.

В любом случае смерть или кома – это второстепенные детали. Я бы советовал вам, прежде всего, обратить внимание на его стратегию охоты. Он не нападает на свою жертву, как тот же Крюгер, и не терзает ее, пожирая жизненные силы, как инкуб или прочая астральная нечисть. Он ловит на намерение.

– На что? – переспросил Благородный Дон.

– Мир сновидений – это мир царства намерения, как, собственно, и наш, но в нашем мире эта зависимость проявляется не столь ярко. Поэтому люди вроде Вольфа Мессинга, – а он был врожденным мастером намерения, – встречаются крайне редко. Ему бы встретить на своем жизненном пути кого-нибудь вроде Сильвио Мануэля, ну да это к делу не относится.

Для того чтобы заполучить очередную жертву, вашему хищнику необходимо заставить ее объявить вслух о своем желании следовать за ним. Только после этого он может явиться и забрать с собой ее сознание. А для этого ему необходимо сначала ее изучить, найти те струны, на которых можно сыграть, и только после этого приступать непосредственно к игре. Он – хищник-манипулятор, как сладкозвучная сирена.

Как вы знаете, все, кто слышал пение сирен, отправлялись к ним на обед, и, несмотря на то, что моряки старались держаться подальше от их островов, от голода никто из сирен не умер. Правда, редким счастливцам удавалось пережить встречу с ними. Так спутники Одиссея залепили себе уши воском, поэтому попросту не услышали их пение, а сам Одиссей приказал привязать себя к мачте корабля, в результате он и рыбку съел и… понятно. Аргонавты прошли мимо сирен благодаря тому, что их пение заглушил своей игрой и пением Орфей. Это следует помнить при встрече с хищником, если хотите уйти от него живыми.

Также вам следует помнить, что необходимость получения согласия жертвы играет на руку охотнику, а отнюдь не его жертве.

– Это еще почему? – удивился Благородный Дон.

– Потому что это правило создает видимость безопасности. Так при встрече с тем же волком, жертва либо бежит, либо защищается, а здесь… Каждый ведь думает, что он не дурак, и спохватывается лишь тогда, когда его уже оставили в дураках, и ничего поделать нельзя. Точно также тоталитарные секты вербуют новых последователей. В любом случае, главный ваш козырь заключается в том, что вам не обязательно играть по его правилам. Так, например, ни один даже самый гениальный шахматист не сможет победить человека с автоматом в руках, которому плевать на то, что происходит на доске. Правда, есть игры, правила которых просто так не проигнорируешь, ну да это вы и без меня знаете. Главное, не давайте ему сесть на своего конька.

Вот, пожалуй, и все соображения. И да, я позвоню, когда что-нибудь действительно узнаю.

– Интересный тип, – сказал Андрей, когда они вышли из кафе. – Кто он?

– Узнаешь, когда дорастешь до соответствующего уровня допуска. Садись в машину.

– Куда теперь? – спросил Андрей, мечтая о скорейшей встрече с Лоллой.

– Ты не поверишь! У нашего психа сегодня был посетитель. Думаю, он уже созрел для беседы. Так что впереди у нас, надеюсь, достаточно увлекательный разговор.

На этот раз их путь лежал поистине к черту на кулички. Сначала они выехали из города. Затем, проехав километров 20 по шоссе, свернули на чуть заметную в бурьяне проселочную дорогу, по которой им пришлось ползти чуть быстрее пешехода еще километров 15. Каждый раз, ловя днищем кочку, Благородный Дон громко матерился, а кочек на этой дороге было столько, словно она была ими вымощена. Наконец, повернув в проезд между лесополосами, они выехали к заброшенным колхозным мастерским, от которых остался заметно пострадавший от времени кирпичный сарай с гниющими остовами сельскохозяйственной техники вокруг. Двор сарая тоже порос бурьяном, и это, с одной стороны, защищало обувь от непролазной иначе грязи; а с другой грозило напрочь испортить брюки репяхами и прочими липучками. Увидев этот памятник социализма, Андрей понял, что они в окрестностях Ростова, хоть он и не заметил перемещения между реальностями.

Выматерившись теперь уже в два голоса, Андрей с Благородным Доном вышли из машины и, пробившись через заросли бурьяна, вошли в сарай. Незадачливый посетитель Мухина был уже там. Он сидел привязанный к стулу, а на голове у него был мешок из черной ткани. Рядом с ним на перевернутых ящиках сидела уже знакомая Андрею по визиту к теперь уже окончательно бывшему полицейскому парочка.

– Ну, как тут у вас дела? – спросил Благородный Дон.

– Ничего, только холодно, – ответил один из охранявших.

– А как подопечный?

– Вначале попытался что-то там вякать, но быстро понял, что этого лучше не делать.

– Сообразительный, – подтвердил второй.

– Это хорошо, что сообразительный, – заметил Благородный Дон. – Снимите с него мешок.

Когда мешок сняли, пленник зажмурился. На вид это был вполне обычный, может даже чуть симпатичный мужчина примерно 50 лет. По крайней мере, без явных следов быдлятства на лице. Волосы короткие, практически полностью седые. Одет не бедно: брюки, ботинки и куртка явно были не с дешевого рынка. Рот у пленника был заклеен скотчем.

Дав пленнику пару минут привыкнуть к свету, Благородный Дон спросил:

– Жить хочешь?

Тот замычал и закивал головой.

– Отлично, – продолжил Благородный Дон. – Раз хочешь жить – слушай меня внимательно. Ты, как таковой, нас не интересуешь, так что бить или убивать тебя без необходимости нет никакой радости. Поэтому, если ты постараешься удовлетворить наше любопытство, ничего не скрывая и не пытаясь нас обмануть, сегодня же вернешься домой, ну или куда там тебе надо. А если не захочешь сотрудничать, мне придется привлечь специалиста по развязыванию языка. В результате ты все равно все расскажешь, только тебе будет очень больно, да и не факт, что после допроса с пристрастием ты останешься жить. Это понятно?

Пленник вновь замычал и закивал головой.

– Отлично. Сейчас я уберу со рта скотч. Кричать бесполезно. К тому же я устал от езды по колдобинам, и если ты заорешь, я оторвусь на тебе по полной. Понятно?

Ответом был молчаливый кивок.

– Отлично, – сказал Благородный Дон и сорвал скотч со рта пленника.

Тот негромко вскрикнул от боли и попросился:

– Я отвечу на все ваши вопросы, только можно сначала мне в туалет?

– Выведите его на улицу, пусть сделает свое дело, – распорядился Благородный дон.

– А теперь рассказывай, – сказал он, когда пленный вернулся.

– Что рассказывать? – спросил тот.

– Нас интересует, кто ты, какого черта делал в больнице, и все, что ты знаешь о мужике в дурацкой шляпе.

– Это долгая история.

– А мы не спешим и тебе не советуем, – сказал Благородный Дон, затем спросил у охранников: – У кого-нибудь есть что-нибудь горячее?

– У меня есть чай в термосе, – ответил один из них.

– Дай ему, пусть согреется.

– Я бы лучше покурил, – попросил, осмелев, пленный.

– Кури.

– У меня нет. Я как раз за сигаретами шел.

– Дайте ему кто-нибудь сигарету.

– Мое имя – Киреев Олег Федорович, – представился, закурив, пленный. – Зарабатываю себе на жизнь посредничеством в торговле раритетными книгами, а раньше я их реставрировал.

– Держи, – охранник дал ему крышку от термоса с дымящимся чаем.

– Спасибо.

Нередко меня приглашали в качестве эксперта для определения подлинности и оценки книг, – продолжил он свой рассказ. – И вот лет, наверно, уже более 10 назад меня пригласил один бизнесмен, который в качестве оплаты долга отобрал у кого-то весьма серьезную коллекцию книг по магии и оккультизму. От меня требовалось их разобрать, каталогизировать и оценить, так как новый владелец планировал их максимально выгодно продать. Библиотека с точки зрения цены была средней и служила, скорее, ее предыдущему владельцу источником информации, нежели коллекцией, так как книги все были достаточно редкими и серьезными по содержанию, но не настолько раритетными, чтобы интересовать маститых коллекционеров. Среди них я нашел одну анонимную рукопись на латыни. Коммерческого интереса она практически не представляла, выглядела достаточно потрепанной, а некоторые страницы были вообще нечитаемы. Я же, как только взял ее в руки, так сразу почувствовал поистине маниакальное желание ей обладать. Поэтому я предложил владельцу отдать мне ее в качестве оплаты за работу. Он сказал, что подумает, и вскоре согласился. Думаю, он показывал ее другим оценщикам.

Так эта книга стала моей. Пару лет у меня ушло на восстановление и перевод текста, и чем дольше я его изучал, тем сильнее росло мое внутреннее убеждение в его истинности и правоте. Короче говоря, я поверил слово в слово всему, что было написано в книге. В первой ее главе говорилось следующее:

Когда-то давно люди были свободными сознаниями, бороздящими бесконечные просторы космоса. Затем их поймал в ловушку некий захватчик. Он заключил сознания в тела и заставил их жить на планете Земля. Отягощенные телами или, как говорят гностики, отягощенные злом, люди вынуждены с тех пор подобно пчелам тратить все свое время на сбор меда, которым служит наш жизненный опыт. Когда мы достаточно набираемся опыта, он снимает с нас этот мед, меняет нам тело и отправляет за новым медом. Мы этот процесс воспринимаем как смерть и последующее рождение, при котором сознание в очередной раз приходит в этот мир, полностью освобожденное от прошлого опыта. И так, раз за разом, в течение долгих тысячелетий вместо того, чтобы развиваться в виде свободного космического разума, какими мы являемся по своей природе, мы проживаем наши жизни с одной лишь только целью: накормить впечатлениями нашего захватчика. А так как ему нужен весь спектр впечатлений, он обрекает нас на страдания.

При этом для того, чтобы держать людей в повиновении, он внушил нам, что он – сотворивший вселенную бог, и что люди созданы для того, чтобы ему повиноваться. А еще он внушил нам страх перед смертью, как гарантию того, что мы не захотим сбросить отягощающую наше сознание плоть.

К счастью, всемогущий он только на словах. На деле все обстоит иначе, и при огромном желании из его плена можно сбежать.

Дальше дается подробное описание двух способов уйти от захватчика. Первый заключается в том, чтобы сразу же после смерти сориентироваться и пойти, что называется, на свой страх, так как путь на свободу охраняет именно наш страх, который заставляет нас бежать в ловушку захватчика. При всей кажущейся простоте этот метод имеет одно весьма существенное «но»: Обычно смерть нас дезориентирует, и надо долго и усердно тренироваться, чтобы воспользоваться посмертным шансом на свободу.

Опять же, к счастью, есть некто, кто готов оказать ищущему свободу помощь. В книге он называется проводником и является своеобразным аналогом бодхисатвы, который остановился на пороге нирваны, чтобы помочь войти туда всем остальным. Для того, чтобы заручиться поддержкой проводника необходимо привлечь его внимание и доказать несгибаемость своего стремления к свободе.

Для этого искатель свободы должен совершить подробно описанный в книге ритуал, чтобы дать клятву отдать все свои силы поиску свободы. Затем нужно направить волю на поиски проводника. В этом случае, а также при достаточном развитии внимания и осознанности, со временем искатель начинает находить оставленные проводником знаки, из которых складывается путь к свободе. А для того, чтобы воспитать в себе способность их видеть, дается программа саморазвития, состоящая из телесных, энергетических и ментальных тренировок.

Я занимался по этой книге примерно пять лет, прежде, чем смог увидеть первый знак, а когда я нарвался на один из них в интернете, я заплатил кучу денег за программу по отслеживанию знаков в сети, и вот несколько дней назад компьютер нашел информацию о Мухине. Разумеется, я сразу же помчался в больницу в надежде на то, что он поможет мне найти проводника, но он, как и многие другие, даже слышать не захотел о возможном бегстве из плена материи. А потом меня взяли ваши люди. Вот, пожалуй, и все.

– А почему ты так уверен, что мужик в шляпе – твой проводник? – спросил Благородный Дон.

– Я не уверен, – ответил Киреев, – поэтому я и захотел проверить информацию.

– Тебя не смущает то, что встреча с ним грозит комой?

– А так и должно быть. Ведь вырваться на свободу можно только, сбросив с себя отягощение плотью. Оставшись без сознания, тело переходит в спящий режим, который врачи диагностируют, как кому.

– Понятно. И как нам найти этого проводника? – спросил Благородный Дон.

– Для этого нужны годы и годы тренировок.

– У нас нет столько времени.

– Тогда не знаю. Знал бы, уже бы был на свободе.

– У тебя есть вопросы, – спросил Благородный Дон Андрея, который и в этой беседе довольствовался ролью наблюдателя.

– У меня нет.

– Тогда отвезите его домой, – приказал Благородный Дон своим парням. – Пошли, – сказал он Андрею.

– Как тебе эта помесь кастанедовщины и гностицизма? – спросил Благородный Дон, когда они выехали на трассу. Пока они допрашивали Киреева, стало темно, и до этого Благородному Дону приходилось напрягать все свое внимание, чтобы не сбиться с проселочной дороги и не заблудиться в этой богом забытой степи.

– Не знаю, – ответил Андрей. – Пока что все только и делают, что проецируют на Голдберга свои надежды и страхи. О том же, кто он такой, и что делает на самом деле, лично я не узнал ничего нового.

– Поэтому он нужен нам живым, – ответил Благородный Дон и оскалился в недоброй улыбке.

Домой Андрей вернулся поздно ночью. Его так и подмывало позвонить, а еще лучше отправиться к Лолле, но он постеснялся это сделать, как постеснялся в течение дня ей позвонить при Благородном Доне. Утром он вышел из дома чуть раньше и отправился к ней, купив по дороге здоровенный букет роз. Они встретились возле ее подъезда.

– Привет, – сказал Андрей, – Это тебе. Извини, что пропал вчера. Пришлось работать до глубокой ночи, и позвонить было нельзя. А ночью я не решился тебя беспокоить.

– А ты не мог прийти чуть раньше? – недовольно спросила Лолла. – Чтобы я могла спокойно поставить цветы в воду. Сейчас куда я их дену? Мы и так уже опаздываем.

– Так сегодня ж понедельник.

– Группа предпочла заниматься утром.

– Они что, все бездельники?

– Не знаю. Скажи мне лучше, что делать с цветами.

– Возьми их с собой. Или стесняешься?

– Нет, но…

– Вот и хорошо, – не дал он ей договорить.

– Вчера я пыталась тебе дозвониться, – призналась она, немного оттаяв, – но в ответ только и слышала: «Неправильно набран номер».

– Вот и я не мог позвонить. А как у тебя прошел день? Что нового рассказал ночной друг?

– Вчера мне было не до него.

– Понятно.

– Ты слишком самоуверенный тип!

– Это только видимость.

Увидев их вместе и с цветами, будущие сновидцы понимающе заулыбалить. Ничего, что можно было бы использовать, как вазу, в зале не было, и Лолла положила букет на пол возле своего стула.

– Они же так завянут! – сказала одна из эзотерически продвинутых дам. – Я сейчас.

Через 10 минут она вернулась с настоящей вазой, уже наполненной водой. Пристроив цветы, преступили к занятиям. Первая половина дня была посвящена разбору ночных полетов, а вторая – прямым методам вхождения в осознанные сновидения. Потерявший последний интерес к этой теме Андрей откровенно любовался Лоллой, в которой он видел одновременно обычную, слегка привлекательную барышню и удивительной красоты женщину.

После занятий они пошли к Лолле. Пока она занималась цветами, Андрей приготовил омлет, запеченные бананы с коньяком и мороженым и кофе. От кофе они перешли к поцелуям, и Андрей, отнес Лоллу на руках спальню. Там он начал неторопливо ее раздевать, не забывая целовать освобождающееся от одежды тело.

– Я целый день проходила в ботинках, – попыталась она протестовать, когда он дошел до пальчиков на ее ножках, а когда он перешел к ее половым губам и клитору, она сладко застонала…

После секса был короткий сон.

– Я проголодалась. А ты? – спросила Лолла, когда они проснулись.

– Принести что-нибудь сюда? – спросил Андрей.

– Потом запаримся избавляться от крошек.

– Тогда пошли на кухню.

Одеваться они не стали.

Пока грелся чайник, они сделали бутерброды с сыром и ветчиной, не забывая прерываться на поцелуи.

– Позавчера, кажется, ночной гость рассказал мне об одном весьма интересном упражнении, – сообщила Лолла за чаем. – Это смесь известной тантрической сексуальной практики, совместного дыхания и модифицированной игры в гляделки.

Делается это так:

Мужчина сидит со скрещенными ногами. Сверху на нем лицом к нему и обхватив его ногами сидит женщина. Член находится во влагалище, но никаких сексуальных движений не производится. Партнеры сохраняют неподвижность во время всего упражнения.

Затем синхронизируется дыхание. Когда вдыхает мужчина, выдыхает женщина и наоборот. При этом мужчина должен представлять, как во время вдоха в его грудь на уровне сердца входит энергия любви, а во время выдоха выходит из области члена. Женщина должна представлять, как во время вдоха она впитывает энергию любви влагалищем, а во время выдоха излучает ее грудями.

При этом надо смотреть друг другу в глаза. Мигать можно. Главное, впустить в себя взгляд партнера.

– В смысле? – не понял Андрей.

– Глядя мне в глаза, ты должен не пялиться, а впитывать мой взгляд.

– Ну так давай попробуем, – предложил Андрей, и пожалел об этом, едва они приступили к «игре».

Не успели они принять нужную позу, у него начала ныть спина. К тому же дыхание совсем не хотело стабилизироваться, да и смотреть друг другу в глаза было неудобно, так как поза располагала к тому, чтобы прижиматься друг к другу, а не отдаляться на расстояние взгляда. Все эти неудобства свели эрекцию на нет.

– Это не имеет значения, – сказала Лолла. – Здесь главное – обмен энергий, для чего нужно правильно дышать, и принимающий контакт глаз, что усиливает близость.

Минут через 10 они смогли, наконец, синхронизировать дыхание, но спина окончательно разболелась. А вот Лолле «игра» нравилась, и чтобы не обламывать ей кайф, Андрей решил терпеть, сколько получится.

Еще через несколько минут он погрузился в знакомое по медитации на стену состояние, при котором свет становится тягучим, как свежевыкачанный мед. А еще через какое-то время, когда Андрей уже готов был сдаться, между ним и Лоллой словно лопнула перегородка, и они хлынули друг в друга. Это разбудило в Андрее всю нереализованную им нежность, и он потерял над собой контроль.

Забыв про упражнение, он прижал к себе Лоллу и начал осыпать ее поцелуями и шептать любовный бред, не замечая текущих по щекам слез. А потом его накрыла вторая, теперь уже поистине вселенская волна, и он перестал быть Андреем, санитарным инспектором, да и вообще кем-то. Теперь он был самой волной и одновременно послушным ей инструментом любви. Его член налился так, словно собрался в следующую минуту взорваться. Чтобы было удобней, Андрей откинулся на спину, охватил Лоллу руками за поясницу и принялся совершать сильные, словно он хотел пробить ее членом насквозь, движения. При этом он чувствовал, как из члена и из рук в тело Лоллы изливается неведомая ранее сила. Затем он вновь сел, обнял ее и каким-то волевым усилием заставил кончить несколько раз подряд, после чего кончил сам.

– Ты меня пугаешь, – прошептала Лолла.

– А ты сводишь меня с ума, – ответил он и нежно поцеловал ее в плечо.

Произошедшее принесло с собой бессилие, но это было не обычное бессилие опустошенности, а бессилие полноты, при котором нечто прекрасное течет через край и уходит в бесконечные просторы вселенной. Бессилие принесло им глубокий сон без сновидений. Проснулись они уже утром.

Их разбудил телефон Андрея. Номер был незнакомым. Дисплей показывай 8 часов утра.

– Слушаю вас, – сказал, удивившись, Андрей. Он никому не давал свой номер, а все необходимые номера Инспекции уже были в записной книжке.

– Санитарный инспектор Андрей? – спросил незнакомый мужской голос.