Текст книги "О том, кто хочет тебя убить"

Ваша Кассандра представляется мне, – продолжила Элизабет, – стартовым механизмом, неким катализатором… Джентльмены, надеюсь, вы знакомы с таким понятием, как архетип?

– Смутно, – ответил Эсс.

– Архетипы содержат общие принципы или черты предметов и явлений. Например: стол, дерево, человек. Невозможно встретить просто дерево или человека. В материальном мире есть только конкретные столы и люди. Но все люди имеют свои общие черты, которые и создают человека. Это как законы природы. Они существовали задолго до того, как мы их открыли, и появились, скорее всего, еще до самой природы как таковой. Это как некий сосуд, куда эту самую природу поместили. То же самое и с законами виртуальной вселенной. Она существовала еще задолго до появления первых компьютеров как набор законов и архетипов. И мы не создаем ее, а открываем. Мы не родители, а акушеры. Как знать, может мы для того и запущены сюда, чтобы принять роды у них. Как знать…

– Тогда что получается, все эти байки о захвате компьютерами Земли и превращением нас в рабов далеко не лишены основания? – спросил Миронов.

– Слишком уж это по-человечески. Захват Земли, превращение нас в рабов… Зачем? Власть… Рабство… Мы и так полностью зависим от них, делая все, что в наших силах, чтобы продвигать их по пути эволюции. Мы давно уже не можем друг без друга. А рабство… Глупость, достойная нас. И зря мы наделяем их своими свойствами. Слишком мы разные, чтобы все человеческое интересовало и их.

– По-вашему, убийца – компьютер? – спросил Эсс.

– Не знаю. Думаю, это не имеет значения.

– А что тогда имеет значение?

– Магия. Магия происходящего. Это не любимая народом колдовская хрень: ритуалы, заклинания, чудеса, превращение свинца в золото… Все это не имеет никакого отношения к магии. Не спорю, можно прочитать заговор и избавиться от бородавок, или, положа руки чуть выше поясницы, избавить человека от камней в почках, но к магии это не имеет никакого отношения. Магия – это искусство безупречности, умение видеть механизмы движения жизни, умение обходить ловушки. Магия – это накопление осознания или личной силы, чтобы, в конце концов, ее хватило для увлекательнейшего путешествия за пределы жизни и смерти. Магия – это искусство добиваться всего, оставаясь незамеченным. Именно поэтому Лао-Цзы указал Джуан-Цзы, что он что-то сделал не так, после того, как император предложил ему пост министра. Магия – это шанс, который есть у всех, но только единицы отваживаются им воспользоваться. Магия – это налог на разум.

Большинство двуногих подобно трамваям следуют по маршруту рождение-смерть. Их путь определен положением рельсов, и максимум на что они способны, так это на изменение скорости движения. Рождение, учеба, работа, женитьба, рождение детей, смерть. Бесполезно пытаться объяснять что-либо тем, кто заводит детей, исходя из рассуждения о стакане воды в старости. Эти люди созданы для того, чтобы бездумно выполнять социальные и биологические программы. Их жизнь настолько предопределена, что можно при желании предсказать ее чуть ли не во всех деталях. Маг – это человек, который делает все, чтобы сойти с рельсов. Человек – это то, что должно преодолеть. Помните? Для трамвая схождение с рельсов означает катастрофу, поэтому они будут делать все, чтобы вернуть мага на социальный путь. К тому же каждый сошедший с рельсов маг – это прецедент, создающий аварийное настроение у многих других трамваев. Маг опасен для самой идеи трамвайности! Поэтому стоит им разглядеть в тебе мага, на тебя сразу же спускают всех собак. Поэтому первое, что приходится осваивать на пути мага – это искусство казаться таким как все. Маг никогда не будет прилюдно заниматься магией. Он не станет величайшим целителем или колдуном. Такие выскочки еще дальше от магии, чем ничего не понимающие в ней домохозяйки.

– У вас интересные взгляды на жизнь, Элизабет, – сказал Миронов.

– Это потому, что они мои собственные. Может я и не первооткрывательница, но дошла до всего этого своим умом. Не желаете чаю?

– С удовольствием, – ответил Эсс за двоих.

Элизабет нажала на кнопку возле стола. Через минуту появилась служанка.

– София, приготовь нам, пожалуйста, чаю.

Минут через двадцать на столе стоял заварной чайник, три чашки и фрукты.

– Чай – моя слабость, – сказала Элизабет, разливая по чашкам душистый напиток, – я не курю. Пью очень редко. Так что чай – это мое первейшее удовольствие. Разум, как и хороший камень, должен быть чист и правильно огранен, а любые излишества делают его мутным. Для меня же нет большего богатства и наслаждения, чем жить с чистым разумом и открытым сердцем.

– Среди людей так нельзя, – сказал Эсс.

– Почему?

– Сердце, как и входная дверь. Мало ли кому вздумается…

– Я же говорю: сердце и разум, и полумер здесь быть не должно. Только чистый разум и открытое сердце. Голый разум, как плоть, лишенная боли, обречен на смерть. Сердце без разума – это идеализация с последующим разочарованием. Вместе они образуют гармоничную пару. И тут появляется доверие. Не вера, когда разум молчит, и не бездушие, при запертом на засов сердце, а доверие. Я доверяю сегодняшнему дню, доверяю себе. Я знаю свои сильные и слабые стороны и веду себя, исходя из этого. Я доверяю вам, джентльмены. Я не притащила сюда адвоката. Но и не выбалтываю свои сокровенные секреты, чтобы после обвинять вас в предательстве. Реальность такая, какая есть. Кирпич падает с ускорением свободного падения, и в этом ему можно смело доверять. Еще чаю?

– С удовольствием, – ответил Миронов.

– А вы выпьете еще чашку? – спросила она у Эсса.

– Мне, пожалуй, хватит.

Приятно опьяневший от коньяка и разморенный горячим чаем Эсс сидел с прикрытыми глазами. Он думал о расследовании.

Убийца заказывает в алфавитном порядке через интернет трех программистов, которые работали над искусственным интеллектом по полученному через интернет заказу. Виртуальный заказчик, виртуальный убийца… Затем нам буквально подсовывают насмотревшихся «Терминатора» юнцов, играющих в войну за освобождение человеческой расы от цифрового ига. Главный и единственный информатор пользуется печатной машинкой, и вообще избегает всего, что связано с компьютером. Он же посредством своих посланий фактически управляет расследованием, заставляя нас бросаться в бой в строго указанном им направлении. Что у нас есть помимо того, что указал нам он?

Сначала Кассандра словно пытается нас убедить в том, что программистов уничтожил сам искусственный (лучше сказать виртуальный) интеллект, который давно уже существует в своем виртуальном мире, куда мы едва успели заглянуть, зато успели замусорить своими игрушками и прочей никому не нужной ерундой. Убийство с целью самозащиты. Чем не мотив? Защита жизненного пространства от захватчиков… Бред, конечно, или…

Едва мы созрели для того, чтобы задать себе этот вопрос, он уже с телефоном Слониски и террористической атакой…

– Проснись, нам пора, – разбудил его Миронов.

– Я что, заснул?

– Наверно. Разве что ты храпишь наяву.

– Извините, – сказал он Элизабет.

– Не извиняйтесь, инспектор. И не стесняйтесь, заходите ко мне на огонек.

Глава 6

Погода поменялась почти мгновенно. Буквально за каких-то пару минут стало темно и холодно. Небо затянули низкие, черные тучи.

– Такое впечатление, что сейчас пойдет снег, – сказал, ежась, Егор, – может, поднимем верх?

– Молчи, – приказала Вера, – что бы ни случилось, молчи и не покидай машины. Понял?

Егор кивнул.

– Запомни: салон – это твоя территория. Стоит им тебя выманить – тебе смерть. Стоит тебе издать хоть один звук – тебе смерть. А вот и они.

Возле машины появились похожие на больших волков звери. Их глаза светились ярким, янтарным светом. Машина остановилась. Двигатель исправно работал, колеса крутились, на спидометре было около двухсот километров в час, но машина стояла на месте.

Звери приближались.

– Бесполезно, – сказала Вера, выключая двигатель, – так ты только попалишь себе мозги. Сиди тихо, и все будет хорошо.

Она выпрыгнула из машины, стала на четвереньки и превратилась в зверя в человеческой шкуре. Это было совсем не так, как показывают в кино. Физиологически она осталась такой же, как и была, но, несмотря на это, она превратилась в сильное, дикое животное, способное дать отпор приближающейся стае. Звери медленно окружали Веру. Несколько волков начали атаковать ее спереди, но она не давала им подойти. Один, самый большой зверь незаметно пробрался к ней со спины. Егор хотел уже броситься на помощь, но в самый последний момент Вера сделала немыслимое сальто, и зверь рухнул на землю мертвым. У него была сломана шея. Вера лежала на спине, руки расставлены, ноги вместе. Совершенно невыгодная поза в обычной схватке, в мире магических законов, она была наилучшей позицией обороны. Зная об этом, волки попятились назад.

Вдруг один из них запрыгнул в салон на сиденье рядом с Егором.

– Молчи и не двигайся! – крикнула ему Вера.

Оскаленная волчья морда находилась всего в нескольких сантиметрах от лица Егора. Из пасти противно воняло. Волк бросился на Егора, но его челюсти сомкнулись, пройдя сквозь тело, как сквозь воздух. Голограмма? – пронеслось в голове Егора. Волк выпрыгнул из машины и побежал прочь. Остальная стая последовала за ним. Когда звери ушли на безопасное расстояние, вера поднялась на ноги, отряхнулась, и как ни в чем не бывало, вернулась на водительское место.

– Это охотники. Они прячут тела в недоступных местах и выпускают на охоту двойники. Обычными средствами их не взять, но если у тебя достаточно личной силы… А ты молодец. Считай, что обделался легким испугом. Скоро будет река. Там можно будет обмыться и заночевать.

Только после ее слов Егор понял, что наделал в штаны.

– Ничего, – ты не видел меня после такой переделки.

Егор не ответил. Какое-то время ехали молча. Стемнело, и Вера включила свет. Верх, разумеется, так и не подняли, но ощущение холода исчезло вместе с охотниками.

– Приехали, – сказала Вера, когда в свете фар появился понтонный мост.

Егор торопливо сорвал с себя грязные вещи и бросился в воду. Сначала он долго мылся с мылом сам, затем остервенело стирал, затем оттирал сиденье…

Выстирав вещи, он разложил их на капоте машины, и снова вошел в воду. Он все еще чувствовал себя неловко, хотя вода, казалось, вместе с телесной, смывала и душевную грязь.

Ему стало вдруг так хорошо и спокойно, как не было уже несколько лет.

– Иди на берег, иначе река заберет тебя навсегда, – сказала Вера.

– А ты?

– Мне требуется чуть больше времени.

Вскоре она тоже вышла на берег. Одетая в лунный свет и капельки воды, она была похожа на сошедшую с небес языческую богиню.

Егор нерешительно поцеловал ее в губы. Она ответила на его поцелуй. Нежные, неторопливые ласки становились все более страстными…

– В багажнике одеяло, – прошептала она.

Они легли возле машины. Никогда еще у Егора не было настолько полного слияния с женщиной. Он был одновременно собой, Верой и завладевшей ими экстатической страстью, подхватившей их словно ветер и унесшей в мир блаженства…

– Они, как всегда, все переделали, исправили на свой вкус, – рассказывала Вера, глядя на звезды. Случилось так, что встретили как-то Адам и Ева на своем пути Мудрого Змея. Они настолько понравились Змею, что он решил открыть им одну из своих тайн.

«Есть Земля Райская, – сказал он, – Обитель Богов, созданная из чистейшего блаженства. Растет в той Земле Дерево, отведав плодов которого, вы познаете блаженство, способное сделать вас равными Богам. Спрятана та страна за семью замками невежества, а стережет врата в нее трехглавый дракон. Знанием, Страхом и Верой зовутся его головы. Но если вы будете зрячими, вы легко сможете обойти дракона и вкусить тех плодов».

«Ты отведешь нас туда?» – српосила Ева.

«Вам никуда не надо идти, так как плоды те всегда с вами. Но это тайна, достойная лишь богов и тех, кто готов имистать.»

Сказав это, открыл Змей тайну сначала Еве потом и Адаму, затем добавил:

«Вкушайте эти плоды с любовью всегда, особенно в дни, когда наливаются они красным соком перемен. А еще открывайте эту тайну только тем, кто достоин стать богом».

– Ну что же ты, сынок, – услышал он за спиной укоризненный голос отца, – опять мне приходится за тебя краснеть.

– Что за черт! – Егор медленно повернулся.

Отец сидел в кресле в застиранном халате, которому давно уже пора было перекочевать на свалку, и в стоптанных домашних туфлях на босу ногу. Он был, как тогда, на опознании. Такое же расплывшееся в пятнах лицо, такие же отвратительные волосы и запах. Тошнотворный запах гниения, тухлой воды и застоявшейся блевотины, в которой он плавал, пока его не нашли. Он был мокрый, и с него на пол стекала грязная, вонючая вода.

Разлагающийся, гниющий рот отца неестественно, как у куклы, открывался и закрывался совсем не в такт словам, что придало бы происходящему омерзительно-комичный вид, если бы не было так ужасно.

– Ты всегда был плохим мальчишкой, – продолжал говорить отец, – и я жалею лишь о том, что не успел преподать тебе урок, как этой шлюхе.

Он засмеялся нервным смехом, сменившимся приступом кашля. Откашлявшись, отец сплюнул на пол сгусток гноя с копошащимися в нем червями.

– Ах да, сынок, совсем забыл, что эта шлюха – твоя мать! Ладно, не будем оскорблять сыновние чувства, хотя, честно говоря, шлюха для нее комплимент, – он снова засмеялся нервным смехом.

Ужас сдавливал Егора все нарастающей осязаемой волной. Он всеми силами силился проснуться, но не мог вырваться из кошмара. Его тело, как обычно бывает в таких снах, сделалось ватным и безвольным. Он не мог пошевелиться, поднять руку, сдвинуться с места или произнести слово. Его парализовало, и он мог лишь наблюдать за разворачивающимися событиями, умирая от страха.

В последний раз он видел отца в морге именно таким, как сейчас в кресле. Его выловили из ванны в дешевой крысиной дыре, где он провалялся в луже блевотины несколько дней, пока кто-то не вызвал милицию из-за просочившейся из квартиры вони. Отца парализовало прямо в ванне, и он валялся там, пока не умер от переохлаждения или чего-то там еще.

Егора вызвали на опознание. Это была их первая встреча с тех пор, как…

– Наконец-то сдох! – сказал он тогда прямо при милиционерах и санитаре и сплюнул.

Он почувствовал облегчение, как будто вместе со смертью отца с его души свалился огромный камень. Отец ненавидел его с рождения, и он видел от отца только нескончаемые побои и оскорбления. Напившись, он крушил все, что попадалось под руку, и если они с матерью не успевали спрятаться, долго, изощренно избивал их, получая удовольствие от каждого удара, словно гурман от изысканных блюд. Отец так и забил мать до смерти. Егор тогда опоздал. Пришел, когда отец плясал, истерично смеясь, на бездыханном теле матери. Он плохо помнит, что было потом. Помнит только кровь, боль, брань, что-то красное, застилающее глаза и милиционеров, которые навалились на него впятером. Отца признали невменяемым, долго таскали по психушкам, пока он не сбежал из очередной богадельни. Сбежал и забился в угол, пока его не нашли в собственной блевотине.

И вот теперь отец в его кресле! Мысли разбегались, как потревоженные светом тараканы. Он не мог ничего сделать, ничего предпринять, и от ощущения собственного бессилия становилось особенно тошно.

– …выдумки. Проснуться, проснуться… Сопли вытри, баба. Всегда был бабой и подохнешь бабой. Ну, беги к мамочке под подол. Что, не можешь? Как же ты жил без этой суки? Ничего, сейчас ты узнаешь, что такое мужчина. Я научу тебя уму-разуму. Я покажу тебе сон! Думаешь, я забыл, что ты со мной сделал? Поднять руку на родного отца, мразь! – отец встал с кресла и ленивой походкой направился в сторону Егора. – Ты наверно соскучился по мамочке? Она по тебе тоже скучает. Ничего, скоро добрый папочка устроит вам свидание. Папочка зла не помнит…

Зажмурившись, Егор повторял как заклинание:

– Только бы проснуться!… Только бы проснуться!…

– Проснуться… Ишь чего захотел! Нет, сыночек, тебе пора спать. Папочка сейчас уложит тебя баиньки…

Удар в лицо свалил Егора на пол. Рот наполнился кровью. Собрав все силы, Егор попытался подняться на ноги.

– Я вижу, моему сыночку нужна помощь, – отец, не спеша, приближался к Егору. – Ничего, папочка добрый и заботливый, он уложит сыночка в кроватку. Ты же хочешь в кроватку?

Левой рукой он схватил Егора за волосы и резким движением поднял на ноги, а правой снова ударил в лицо. В голове что-то лопнуло, в глазах вспыхнули мириады красно-желтых искр, и дикая боль… Егор пролетел через всю комнату, и, наткнувшись на стену, упал на пол. Отец медленно приближался. На этот раз он ударил Егора ногой в живот, и боль разрезала пополам тело…

– Проснись! Проснись! Проснись! – кричала Вера. Она тормошила Егора, била по лицу и снова кричала.

Превозмогая себя, Егор открыл глаза. Веки были тяжелые, точно наполненные свинцом. Голова гудела. Тело болело, словно его действительно кто-то избил.

– Этого никогда не было! Слышите! Никогда не было! – крикнул он, сам не зная кому.

Его трясло как при высокой температуре. Из носа, глаз и ушей текла кровь.

– Молчи, сволочь, молчи!

Машина стояла поперек дороги. Скорее всего, занесло при резком торможении.

– Только молчи и не спи!

Вера выволокла Егора из машины и положила на спину на землю. Затем она принялась рвать желтую, сухую траву и бросать ее на Егора. Прошло достаточно много времени, прежде чем она смогла укрыть его по шею этим импровизированным одеялом.

– Дыши, – приказала она ему, – во время вдоха представляй, что через макушку в голову входит свет и выходит из ног. Во время выдоха тьма входит через ноги и выходит из головы. И только не засни, иначе больше не проснешься.

Сначала Егор просто дышал, выполняя задание, затем он действительно почувствовал, как сверху, через голову в него вливается пьянящая сила, а снизу наполняет глубокий покой. Еще через некоторое время эти потоки встретились в районе солнечного сплетения. Их столкновение образовало мощный «водоворот», который с каждым дыханием становился все больше и больше. Вскоре он стал таким огромным, что Егор закружился в нем, как перышко или щепка. И вот он уже увидел, как расступается…

– Вставай! – приказала Вера.

Ее голос мгновенно развеял очарование транса. Егор чувствовал себя сильным и отдохнувшим.

– Больше мне не удастся тебя спасти, – сказала Вера.

– Я не заметил, как заснул.

– Я тебя предупредила. Здесь не любят шутить.

Глава 7

– Это все потому, мальчики, что вы не увлекаетесь футболом, – сказала Стела, наливая кофе в чашки.

– Вот только футбола нам еще не хватало, – пробурчал Миронов.

– Футбол, – продолжила Стела, – действует как психоделический наркотик. Во время матча болельщик превращается в элемент толпы. Создается мощное коллективное сознание, полностью управляющее каждой своей единицей. То же происходит во время массовых беспорядков, революций, войн… Любой религиозный ритуал тоже служит средством подключения человека к богу, а бог – это ни что иное, как стабилизированное сознание толпы. Вчерашние беспорядки, кстати, показали одну малоприятную вещь: появился кто-то, умеющий управлять сознанием толпы.

– Беспорядки случались всегда, – заметил Миронов.

– Да, но вчера… Стоило погаснуть свету, как все тут же взбесились, а утром, как по команде, вновь стали нормальными.

– Хочешь сказать, весь этот дурдом был четко спланированной акцией? – спросил Эсс.

Глава 8

– Вечно тебя на помойку тянет, – сказал Эсс, наступив на какую-то липкую дрянь.

– Не я выбирал место встречи, – огрызнулся Миронов.

– Хотел бы я посмотреть на того идиота, который захотел встретиться именно здесь.

Городок постепенно вымирал. Когда-то давно здесь был процветающий завод резиновых изделий, вокруг которого выросли жилые кварталы. Несколько лет назад завод закрылся. Большая часть населения разъехалась, кто куда. Оставшиеся жили, кто чем. И если в центре хоть как-то поддерживался порядок, то на окраине, в районе заброшенных складов был мир бродячих животных, шпаны, битых стекол и ржавого железа.

– Какого хрена он назначил встречу именно здесь? – бурчал Эсс, глядя под ноги.

– А какого хрена в кино встречи проходят в подобных местах?

– Хрен его знает.

– Вот именно.

– Вы случайно не заблудились, любовнички? – из покосившегося ангара вышло несколько человек. Малолетняя шпана. – Если хотите, можем показать дорогу. Услуга платная. – Говоривший улыбался не предвещающей ничего хорошего улыбкой. – Хотите вечером вернуться домой к любимой мамочке?

Вся компания громко заржала.

– Ребята, мы не те, с кем вам стоит связываться, – устало сказал Эсс. Он уже понял, что эти просто так не отстанут.

– Не те… А кто же вы? Может, вы инопланетяне? Пришельцы с Марса? Или нет, генетически модифицированные уроды?

– Мы – терминаторы, – спокойно произнес Миронов, доставая пистолет и стреляя в лицо говоруну.

Его кровь и мозги забрызгали грязный асфальт.

– Начитался комиксов, недоделок. Еще у кого вопросы есть?

Миронов был совершенно спокен. Глядя на него можно было подумать, что он жизнь отстреливал подростков. Хулиганы застыли в немой сцене. К такому повороту событий они не были готовы.

– Ладно, дергайте отсюда, пока я не устроил настоящую охоту на малолетних хуесосов, – решил он.

Шпану упрашивать не пришлось.

– Этих скотов надо мочить еще до рождения, – сказал он Эссу, убирая оружие, – все равно ничего путного из них не получится.

Эсс не стал спорить. За годы службы он успел насмотреться на малолетних уродов.

В кармане Миронова зазвонил телефон.

– Да, – сказал он.

– Это у вас стрельба? – спросил мужской голос.

– Ничего страшного. Крыса.

– Крыса?

– Их тут должно быть много.

– Ладно, идите вперед, метров двести. Там будет дорога налево. Она упирается в трехэтажное кирпичное здание. Я вас жду на втором этаже.

– Не боишься, что разговор прослушивают? – спросил Эсс.

– Оба телефона краденые.

На втором этаже в кабинете менеджера их ждал среднего роста худой человек в вязаной шапке-маске.

– Почему стреляли? – спросил он, едва детективы вошли в кабинет.

– Шпана.

– Вы уверены?

– На все сто.

– Тем хуже. Линчеватель комплектует свои бригады малолетним сбродом. Через несколько минут он будет знать… Ладно. Мало ли кто мог здесь ошиваться.

– Давайте к делу, – предложил Миронов.

– Хорошо. Зовите меня Ганс. Просто Ганс. Я позвал вас сюда, чтобы рассказать об одном интересном явлении, с которым мы недавно столкнулись. Работая над задачей программирования человеческой нервной системы, мы обнаружили программу, объединяющую человеческие сознания в своеобразную сеть вроде интернета. Одним из побочных эффектов этой программы является мода, когда миллиарды людей по всему миру начинают носить, например, туфли с тупыми носами. Мы долго не хотели верить в очевидное, считали это ошибкой экспериментов, но все же нам пришлось признать, что за внешне стихийными процессами стоит некто или реально существующее сознание. То, что недавно произошло у вас в городе, было ни чем…

Голова Ганса лопнула, словно взорвалась изнутри.

– Ложись! – крикнул Миронов.