Текст книги "Костры из лаванды и лжи"

Глава 14. Козни мёртвого барона

– Вы в Гранд-опера́ собрались?

– Что? – хрипло выдохнула Женя.

Щёки горели адским пламенем, ещё сильнее горела правая лодыжка, и непонятно, от чего больше: то ли от боли, то ли от прикосновения пальцев мсье Роше. Горячими были даже слёзы, что текли по пылающим щекам. Женя безустанно корила себя за то, что не смогла удержать Моник и они обе оказались на земле. Теперь подруга яростно отряхивала ладони от земли и опилок, а на светлых брюках, в районе колен, красовались грязные пятна. И так же яростно Моник стреляла глазами в Женю, сидевшую на штабеле досок, куда её перенёс Эдуар.

– Нарядились, говорю, как в Гранд-опера́. Туфли… – сухо пояснил свой вопрос мсье Роше. От недовольного взгляда, которым он смотрел на неё снизу вверх, хотелось спрятаться, отползти в сторону, сделаться маленькой и незаметной. И желательно здоровой. – Не знали, что по стройплошадке на каблуках не ходят?

Женя покосилась на Моник и разозлилась ещё сильнее от того, что замечание было несправедливо адресовано только ей.

– Не знала, что вы заявитесь так внезапно, – буркнула она. – Иначе бы, конечно, надела сапоги, подбитые металлом.

– В таком случае, вы, мадам Арно, пришли бы не по адресу, конюшни правее, в конце деревни. – Он вновь обратил своё внимание на пострадавшую Женину ногу, отекавшую прямо на глазах.

– Я не о подковах, – кажется, трудности перевода сейчас были не на её стороне. Пришлось пояснить: – Мыски обуви у строителей часто бывают усилены металлическими вставками, чтобы не раздробить пальцы, если человек уронит на себя что-то тяжёлое…

Где она читала об этом, Женя не вспомнила, но поток информации пришёлся к случаю и заполнил неловкую паузу. Мсье Роше, впрочем, не особо проникся.

– Так больно? – Он чуть надавил на ступню, и Женя вскрикнула.

– Да, чёрт возьми! Прекратите меня щупать! Вы что, врач?

– И то верно… – пробормотал Эдуар, убрал наконец руки от её лодыжки и выпрямился. А затем достал из кармана телефон и стал кому-то звонить.

– Моник, всё в порядке? – Так и не дождавшись ответа собеседника, он переключил внимание на француженку, чему Женя была только рада.

– Более чем, – недовольно отозвалась та и, поняв, что брюки не отчистить даже влажными салфетками, принялась оправлять одежду и приглаживать чуть растрепавшиеся волосы. Но безукоризненность идеального образа была безвозвратно утеряна.

– Замечательно, – кивнул Эдуар. – Нужно пригласить сюда Робе2ра, пусть осмотрит мадам Арно.

Подруга достала свой телефон и так же, как до этого мсье Роше, прослушав серию гудков, вернула его обратно в сумочку.

– Не отвечает.

– Я знаю. Будь добра, сходи за ним.

– Я?!

– Ты же сказала, что в порядке.

– Да, но…

– Мадам Арно требуется помощь врача. Сходи за Робером, Моник. И выясни, почему на звонки не отвечает. В конце концов он же твой подчинённый.

На краткий миг по лицу подруги пробежала хмурая тень. Но в следующее мгновение она уже улыбалась мсье Роше:

– Да, конечно, дорогой. Я найду мсье Дюпона.

Моник зашагала по тропе в сторону отеля, и на несколько минут в воздухе разлилось странное спокойствие, как будто и не было никакой суматохи с падением. Из глубин обгоревшего дома доносился приглушённый спор рабочих, в траве стрекотали цикады, где-то вдали щебетали птицы. Только мсье Роше возвышался рядом мрачной громадой, и это рушило иллюзию умиротворения.

– Я всё же взгляну на дом изнутри, раз уж приехал, – внезапно произнёс он. – Не люблю оставлять что-то недоделанным. Постарайтесь не свернуть шею, пока меня не будет. Я ненадолго.

Он развернулся и стремительно скрылся в доме, а Женя так и осталась сидеть, с возмущением глядя ему вслед.

«Постарайтесь не свернуть шею?! Да что он о себе возомнил? И каблуки эти… Моник, вообще-то, первой начала падать! И упала на меня!»

Ей были слышны приглушённые голоса. Мсье Роше что-то обсуждал с рабочими, но слов снаружи было не разобрать. Женя постаралась отвлечься, глядя по сторонам, но получалось плохо. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы эта мучительная ситуация поскорее закончилась. Хотелось развернуться и гордо уйти. Попытка пошевелить лодыжкой отозвалась такой острой болью, что Женя не удержалась и, зажмурившись, с негромким стоном резко втянула воздух.

– Постарайтесь не шевелить ногой.

Женя вздрогнула от неожиданности, а увидев подошедшего Эдуара, тихо пробормотала на русском:

– Сам не шевелись, зверобой козлиный![31]31
  Зверобой козлиный (лат. Hypericum hircinum) – многолетнее растение, кустарник семейства Зверобойные (Hypericaceae). Своё название получило из-за того, что зимой листья отмирают и издают сильный характерный запах (запах козы). В период цветения и плодоношения, однако, листья имеют приятный аромат лимонной травы.


[Закрыть]

– Что?

Она упрямо сжала губы и отвела взгляд в сторону, не желая поддерживать беседу. На некоторое время повисло молчание. Мсье Роше стоял полубоком и рассматривал поросшие мхом и травой стены, одиноко торчавшие из земли то там, то здесь, оставшиеся от деревенских домов. Как ни странно, несмотря на разруху, всё вокруг выглядело довольно живописно.

По-прежнему глядя в сторону, Эдуар внезапно произнёс:

– Как-то не задалось у нас с вами, мадам Арно, с самой первой встречи. Вероятно, я должен извиниться… извиниться за своё поведение в тот вечер в Эксе.

Жене показалось, что у неё начались слуховые галлюцинации.

«Напыщенный индюк извиняется?! Да быть такого не может… Наверное, я всё-таки повредила не ногу, а голову!»

– У меня был не самый удачный день, проблемы навалились разом… – тем временем продолжил Роше. – Понимаю, это не оправдание, и мне не следовало так набрасываться на вас и позволять себе намёки относительно вашей компетентности. – Он сделал паузу, а затем добавил: – Тем более теперь я вижу, что был неправ. Вы прекрасно справляетесь.

Эдуар бросил на Женю быстрый взгляд и кивнул в сторону дверного проёма, из которого как раз вышел один из рабочих.

– Давайте попробуем начать заново, что скажете, мадам Арно?

Женя ошарашенно смотрела на него, не в силах произнести ни слова. Кто этот любезный незнакомец и что он сделал с угрюмым владельцем отеля? Тем временем Эдуар как ни в чём не бывало протянул ей руку, как при знакомстве, и произнёс:

– Добрый день! Меня зовут Эдуар Роше, а вас?

Его ладонь оказалось тёплой, а в рукопожатии чувствовалась уверенность.

– Женя… – прошептала она по-русски, во все глаза уставившись на собеседника. Но потом всё же собралась с мыслями: – Эжени Арно. – И затем зачем-то добавила: – Но вы можете называть меня Эжени.

– Отлично, – усмехнулся Роше, отпуская её руку. – Тогда и вы зовите меня по имени, Эдуар. Ну что ж, Эжени, пока мы ждём нашего врача, расскажите же мне о себе и о далёкой снежной России, из которой вы приехали! Это правда, что там все пьют «водка́» и ходят в «фуфайка́»?

Последние два слова он произнёс на русский манер, но при этом сохранил французское ударение на последний слог. Это прозвучало так комично, что Женя против воли улыбнулась, а потом и вовсе расхохоталась во весь голос. Смех, казалось, рассеял напряжение, висевшее в воздухе, словно грозовая туча. Мсье Роше тоже скупо улыбнулся уголками губ и огляделся по сторонам. Минуту спустя он подтащил к штабелю досок, на котором сидела Женя, большое строительное ведро, перевернул его и уселся, ничуть не тревожась, что испачкает брюки.

Они разговаривали уже полчаса, и с каждой минутой Женя чувствовала себя всё свободней. Обычно скромная и молчаливая, она соловьём заливалась под пристальным взглядом тёмных глаз собеседника. Она не была избалована мужским вниманием, тем более вниманием таких мужчин, поэтому чувствовала необыкновенное воодушевление, хоть сама бы себе в этом никогда не призналась. Было видно, что Эдуару действительно интересно, и Женя изо всех сил старалась выудить из памяти самые забавные факты про Россию и Самару.

– Что-то Моник с Робером не торопятся. Вашу ногу всё же стоит поскорее показать врачу, – заметил он после обсуждения курса рубля по отношению к евро и дворцового ансамбля в Петергофе, про который Женя однажды читала. – Нет, я не жалуюсь – сегодня прекрасная погода, и мы отлично проводим время на свежем воздухе…

– Конечно, тем более после того, как вы столь вежливо извинились! – Женя мило улыбалась, давно простив начальнику все бестактности.

Эдуар внезапно усмехнулся.

– Мой отец всегда говорил, что если женщина не права, то мужчине нужно извиниться. Полагаю, это были не пустые слова, ведь они с матушкой прожили душа в душу не один десяток лет.

– О, вот оно что… – Женя почувствовала, как приподнятое настроение камнем ухнуло в пропасть. – Ну что ж…

Она прислушалась к ощущениям в ноге. Боль практически исчезла, так что Женя аккуратно слезла с досок и выпрямилась.

– В таком случае, благодарю вас за помощь, мсье Роше, дальше я сама. Потихоньку дойду до отеля.

Она шагнула вперёд и почти сразу поняла, что переоценила свои силы – снова рухнула вниз с болезненным вскриком, но этот раз прямо на своего начальника. Он едва успел выставить руки и отклониться, удерживая равновесие, и Женя практически впечаталась в его грудь, проехавшись губами по шее. От удара её зубы щёлкнули друг об друга, и во рту появился привкус крови из прикушенного языка. На глазах непроизвольно выступили слёзы, а вдобавок к пронзительной боли в щиколотке добавился прострел в колене, которым она угодила в опилки возле ведра.

– И не надо так клацать челюстями над моей шеей, – услышала она недовольный голос сверху. – Ещё немного, и я решу, что вы вампир и не прочь полакомиться моей кровью…

– Извините… – пролепетала она и замерла в его объятиях, боясь пошевелиться, сгорая от стыда и неловкости. Время, казалось, остановилось.

«Боже, какое позорище! А вдруг он подумает, что я специально на него вешаюсь? Как те студентки, про которых говорила Моник…»

– Не волнуйтесь, ваша кровь меня совершенно не привлекает… – Женя осознала, что начала нести несусветную чушь, и поспешно закрыла рот, чтобы не ляпнуть ещё что-то более нелепое.

Сверху раздался приглушённый смешок.

– Ну, знаете ли, мадам Арно, а вот это даже обидно! Чем это вас моя кровь не устраивает?

– Мы с ней недостаточно близко знакомы…

«Ужас! Что я несу!»

Женя почувствовала, как он вздохнул, а затем невесомо провёл рукой по её волосам и пробормотал:

– Интересно, все русские такие упрямые? Или только рыжеволосые?

Потом его тело напряглось, и Эдуар встал вместе с Женей. Перехватив поудобнее, он поднял её на руки и зашагал по дорожке.

– Что вы делаете? – воскликнула она от неожиданности.

– Несу вас в отель. Вы были правы, не до вечера же тут сидеть и ждать Робера.

– Но до отеля идти минут пятнадцать, – возразила она. – А я тяжёлая.

– О, не волнуйтесь, если я устану, то скину вас в кусты боярышника.

Женя почувствовала в его голосе улыбку и неожиданно расслабилась. На ум сразу пришла строчка из детской книжки.

– Ладно, братец Лис, главное, не бросай меня в терновый куст!

– О, «Сказки дядюшки Римуса» читают и в России? – удивился Эдуар, а затем пробасил: – Пожалуй, я лучше наберу хвороста и хорошенько поджарю тебя!

Когда они, откровенно веселясь, закончили вспоминать все способы убийства, которыми братец Лис угрожал братцу Кролику, Эдуар с тёплой улыбкой заметил:

– Знаешь, я отчасти даже рад, что ты подвернула ногу! Если бы не козни покойного барона Сен-Мара, у нас бы, наверное, и не выпало возможности познакомиться поближе.

Он хотел сказать ещё что-то, но осёкся, так как на тропе показалась Моник. Она окинула их странным взглядом и остановилась, поджидая, когда они подойдут. А Женя отметила, что брюки на ней уже другие, чистые.

– Вижу, я могла бы и не торопиться, – протянула Моник. – Мсье Дюпона нет на месте, но я взяла в медпункте эластичный бинт.

Вся непринуждённость и лёгкость, с трудом зародившаяся между Женей и Эдуаром, была уничтожена осуждающим тоном подруги. Женя вновь почувствовала, как щёки заливаются стыдливым румянцем из-за неловкой ситуации.

«Моник наверняка потом скажет, что я опять вела себя непрофессионально».

– Открой вакансию на должность врача при отеле, – сухо распорядился мсье Роше, обращаясь к Моник.

– Но…

– Свяжись с кадровым агентством.

– Но, Эду… Не стоит так спешно принимать решения. Иск, профсоюз… Сам понимаешь. Робер ведь уже много лет работает в «Шато Д’Эпин» и…

– И многое стал себе позволять.

– Возможно, он отлучился к кому-то из постояльцев. Эду, давай я сначала выясню причину и, если она не будет касаться его прямых обязанностей, открою вакансию. Хорошо?

Моник и Эдуар шагали по тропе и буднично обсуждали деловые вопросы, а Женя чувствовала возрастающую неловкость. Казалось, он несёт её уже целую вечность. Время от времени мсье Роше делал остановки, возвращая свою ношу в вертикальное положение, а чуть отдохнув, вновь подхватывал на руки, невзирая на протесты. Женя проклинала свой дурацкий порыв помочь подруге – та всё равно упала. Но теперь именно Женя беспомощно висит на начальнике.

– Как дела в университете? – переключилась на светскую беседу Моник.

– Как и всегда в это время года. У студентов каникулы, у нас – тишина и спокойствие.

– В отпуск не собираетесь? Адель ведь нравится на побережье. Море, солнце, песок…

– Она сейчас в Мартиге, приедет чуть позже. Надеюсь, смена обстановки пойдет ей на пользу.

«О ком они говорят?»

– У вас по-прежнему всё сложно?

– Моник, займись Робером. Вечером жду отчёт, – отрезал мсье Роше, а Женя ощутила, как он напрягся. Ещё сильнее захотелось стать незаметной и невесомой, лишь бы не слушать личные разговоры. – Нет, я передумал. Скажи Роберу, чтобы зашёл ко мне в кабинет в семь. Я сам с ним разберусь.

– Конечно-конечно. Я всё ему передам, – закивала Моник и придержала входную дверь отеля, пока Эдуар вносил Женю.

Их появление было настолько эффектным, что Аннет за стойкой ресепшен засмотрелась и выронила ручку, которой что-то писала, и та, позвякивая, покатилась по мраморному полу. В лобби на одном из диванчиков расположилась семья с двумя детьми дошкольного возраста. Отец семейства как раз направлялся к стойке ресепшен, держа в руках паспорта. У окна в глубоких креслах, пользуясь гостевым вайфаем, зависали в гаджетах подростки. Но даже они отлипли от экранов и с любопытством уставились на Женю, которая уже пылала похлеще всех ведьминских костров вместе взятых. Единственным, на кого не произвело впечатления появление мсье Роше с двумя дамами, был проходящий по лобби Люк. Он на ходу чиркнул равнодушным взглядом по окружающим и, не притормозив, отправился дальше. Впрочем, скрыться в коридоре он так и не успел.

– Люк, задержись на минутку! – окликнул его Эдуар, усаживая Женю на свободный диван. А когда парень подошёл ближе, он вручил ему ключи: – Будь добр, отнеси мой чемодан из машины в башню.

Моник, которая помогала Жене устроить ногу поудобнее, встрепенулась и мягко укорила его:

– Чемодан? Нужно было предупредить меня, что ты с ночёвкой. Я бы попросила шефа приготовить на ужин филе миньон, как ты любишь.

– Успеется. Не с ночёвкой, а до конца лета, пока в университете каникулы, – отмахнулся мсье Роше и повернулся к Жене. – Сидите здесь, мадам Арно, насчёт врача я распоряжусь.

Затем он вышел из лобби вместе с Моник, которая еле поспевала за его размашистым шагом. А Жене осталось лишь молча обдумывать, что ужаснее – то, что ей отдали приказ, словно собаке, или то, что с сегодняшнего дня этот властный тиран будет обитать всего лишь двумя этажами ниже, чем она.

Глава 15. Дневное рандеву на бульваре Мирабо

Женя отключила будильник и потянулась, а затем осторожно пошевелила ступнёй из стороны в сторону. За ночь опухоль окончательно спала, как и обещал мсье Дюпон, маленький взъерошенный человечек, который оказался штатным врачом при отеле «Шато Д’Эпин». Когда он вчера ворвался в лобби, размахивая чемоданчиком, словно сумасшедший профессор, Женя окончательно пала духом – ещё один неуравновешенный тип на её голову! Но доктор быстро и профессионально осмотрел лодыжку, поцокал языком, а затем зафиксировал пострадавшую конечность бинтом и помог добраться до комнаты. Робер, как он попросил себя называть, дал ей таблетки и мазь, велел обработать лодыжку перед сном.

По лестнице в башне Женя спускалась вдвое дольше обычного. Оправдывалась сама перед собой, что бережёт ногу, но на самом деле вслушивалась в затихающее эхо собственных шагов и гадала, не наткнётся ли на первом этаже на нового соседа. В итоге на завтрак она пришла позже обычного. Моник и Фабрис уже пили кофе, когда она тихо поздоровалась и присела на стул рядом с ними.

– А вот и наша потерпевшая! – сверкнул белозубой улыбкой Фабрис. – Как чувствуешь себя, хромоножка?

– В целом неплохо, спасибо. – Женя вежливо улыбнулась и тоже взялась за чашку, вдыхая терпкий аромат свежесваренного латте.

С Моник она старалась не сталкиваться взглядом, потому что выслушивать лекции про своё непрофессиональное поведение с мсье Роше не хотелось. Тем более когда в «цветочной гостиной» царило удивительное безмолвие. Девушки, сидевшие на другом конце стола и обычно вполголоса обсуждающие всевозможные темы, сегодня были подозрительно тихими. Кажется, они даже тостами хрустеть боялись, лишь бы не упустить сплетню номер один.

Однако подруга проявила тактичность и эту тему прилюдно не поднимала. Как и Фабрис. Он вообще всецело был поглощён предстоящей марсельской выставкой уникальных арт-объектов. Моник поддерживала непринуждённую беседу, а вот Женя то и дело выпадала из разговора, убегая мыслями во вчерашний день. Воспоминания об Эдуаре, который пронёс её через всю территорию отеля, не давали ей покоя весь вечер, мешали заснуть ночью и даже сейчас отдавались лёгкой дрожью под коленями и непременно алеющими щеками.

«Эдуа-а-ар… – протянула Женя мысленно. Его имя хотелось попробовать на вкус. – Как красиво звучит…»

Вот и теперь Фабрис барабанил пальцами по столу, а Жене чудилось ритмичное биение сердца, что она вчера ощущала под своей ладонью.

«Интересно, спустится ли он к завтраку?»

– Эжени-и-и, ты здесь?

Оклик Фабриса заставил вынырнуть в реальность.

– А? Что? – встрепенулась Женя.

– Я спрашиваю, поедешь с нами?

– Э-э… Куда?

Фабрис как-то странно ухмыльнулся.

– Ты вообще слышала, о чём мы говорили? – вмешалась Моник.

– Выставка. В Марселе, – извиняющимся тоном сказала Женя, от души надеясь, что тема беседы не изменилась.

– Именно. Мсье де Гиз был столь любезен, что предложил тебе поехать с нами на открытие.

– А… Э…

– Эжени, блоха моя, ты сегодня странная. В облаках витаешь, – он многозначительно подвигал бровями.

«Он что, блохой меня назвал?! Да ну, нет. Господи, соберись уже! И слушай внимательно! – рявкнула она на себя. – Стыдоба! О чём только думаешь!»

А Фабрис тем временем продолжил выпытывать:

– Это тебя наш Эду́ так впечатлил?

– Нет. Моя собственная нога. Ноет немного, мешает сосредоточиться, – соврала Женя, стараясь не выдать истинных чувств. Однако весёлый взгляд мсье де Гиза так и кричал, что «Оскар» за актёрское мастерство ей не светит. – Прошу прощения.

– Тебе не за что извиняться, дорогая.

Фабрис накрыл её кисть своей огромной ладонью, и Женя действительно ощутила себя блохой, которую накрыло тазиком.

– Давай вот как поступим: сегодня у тебя будет выходной.

«Ой не надо! Потом сплетен не оберёшься! Вон Кларисса аж жевать перестала. Наверняка разболтает потом, что я получила привилегии за… Даже подумать стыдно!»

– Но мсье Дюпон сказал, что с ногой всё в порядке! – выпалила она, осеклась и спешно добавила: – Просто ноет немного.

– Ты прекрасно вчера поработала, Эжени. И мсье Роше весьма тобой доволен. Так что выходной твой. Возражения не принимаются.

Женя едва сдержала порыв схватить круассан и запихнуть его в белозубый рот Фабриса, лишь бы из него больше не вылетали двусмысленные фразы.

– Выходной или нет, – прервала спор Моник, – но в восемь мсье Роше ждёт нас в своём кабинете. Эжени, тебя тоже.

– Э-э, зачем? – в который раз за это утро Женя растерялась.

– Затем, что дела теперь обсуждаем не за завтраком или на бегу, а в кабинете высокого начальства.

Моник допила кофе и отодвинула стул. За ней поднялся и Фабрис, который уже из-за спины подруги бросил Жене:

– До скорой встречи!

И подмигнул.

Стоило начальству уйти, как девушки окружили Женю, как рой пчёл. Дотошных, назойливо жужжащих пчёл, везде сующих своё любопытное жало.

«Вот влипла».

– Мсье Роше правда всю дорогу до отеля нёс тебя на руках? Сам?

– О-ля-ля…

– А как так вышло, что ты подвернула ногу?

– Высокие были каблуки?

– А туфли какой фирмы?

Сегодня женская половина персонала отеля сияла. До безукоризненного стиля Моник никто недотягивал, но больше не наблюдалось ни джинсов, ни аляповатых украшений, ни наспех завязанных хвостов. Только строгие деловые жакеты, сексуальные юбки-карандаши и алая помада. И каблуки. От классических треугольников до высоких шпилек, острых, как стрелы Купидона. Женя в простенькой блузке в цветочек чувствовала себя так, будто на сегодня назначен показ мод, а ей сообщить забыли. Распрощавшись с мечтой о плотном завтраке, она скомканно ответила на основные вопросы и сбежала.

До планёрки Женя отсиживалась в музее, а затем поняла, что понятия не имеет, куда идти.

– Мадам Трюдо, вы не подскажете, как мне найти кабинет мсье Роше? – решила она попытать счастья со смотрительницей.

– И подскажу, и покажу, – благосклонно кивнула старушка. – Идём, меня сегодня тоже на разбор полётов пригласили. Небывалое событие, сразу видно, хозяин вернулся.

Женя невнятно хмыкнула, скрывая смешок. Называть Эдуара «хозяином» у неё бы язык не повернулся, настолько это звучало… старомодно.

Кабинет «хозяина» оказался на первом этаже центральной части замка, ближе к левой башне. Внутри пахло деревом, чернилами и бумагой, а ещё витал неуловимый аромат чего-то сладковато-терпкого.

«Интересно, Эдуар курит? – задумалась Женя, но тут же одёрнула себя: – А мне-то какое дело!»

Небольшое помещение явно не было предназначено для многолюдных сборищ, но кто-то принёс дополнительные стулья и расставил их вдоль книжных стеллажей, тянувшихся до самого потолка по правую руку от входной двери. Женя с завистью окинула взглядом полки с книгами и присела в самом углу, как можно дальше от владельца кабинета, разместившегося за массивным старомодным столом из красного дерева. Сегодня мсье Роше снова был таким, как при первой встрече, – хмурым, сосредоточенным. От его мрачного взгляда захотелось сдвинуть стул так, чтобы оказаться за широкой спиной Фабриса. Строгость владельца отеля читалась даже в одежде.

«И не жарко ему в костюме? Хоть бы пиджак снял, что ли… Так, стоп! Что за идиотские мысли?!»

– Начнём с музея, – сухо бросил Эдуар, когда все собрались, расселись и перестали шуршать, – чтобы поскорее отпустить присоединившихся к нам дам.

Он кивнул головой в сторону Жени и мадам Трюдо, глядя при этом на Фабриса.

– По новой площадке у меня вопросов пока нет. Что с программой?

– В черновике готовы несколько вариантов, я ещё не решил, что нам выгоднее будет подать – астрологию или что-то вроде спиритического сеанса. – Мсье де Гиз подпёр подбородок рукой и мечтательно уставился в окно поверх плеча Эдуара. – Была ещё идея насчёт местного фольклора – ну, знаете, тарраск, ночные лавандьеры, кровожадные орло…

– Таро! – внезапно перебила его Моник, и все повернули головы в её сторону. – Эжени отлично гадает на Таро. Предлагаю включить это в программу!

– Но организатор должен присутствовать… – начал было Фабрис, а мсье Роше и вовсе нахмурился при упоминании гадания на картах.

– Одно другому не помешает, – Моник была настроена серьёзно. – Шабаши в деревне и перформансы в музее будут в разное время. Вот представьте: разобьём на земле шатёр, типа цыганского, снаружи актриса зазывает гостей «позолотить ручку», а внутри Эжени будет расклады делать. Уверена, гостям это понравится!

Женя с благодарностью посмотрела на Моник. Как удачно подруга ввернула информацию про карты! Женя была готова на что угодно, лишь бы не заходить в сгоревший дом. Даже нарядиться цыганкой!

– Лишняя нагрузка на персонал, – отрезал Роше. – Тем более это не входит в обязанности ивент-менеджера, а значит, должно дополнительно оплачиваться.

– Я согласна на шатёр, – выпалила Женя. – Не нужно ничего доплачивать.

Эдуар перевёл на неё тяжёлый взгляд и некоторое время пристально рассматривал.

«Ну давай же! Шатёр, шатёр, шатёр…»

Женя даже пальцы за спиной скрестила – такой шанс держаться подальше от пепелища нельзя было упускать.

– Так сильно увлекаетесь гаданиями? – наконец спросил он.

– Не то чтобы так уж сильно… – Женя замялась. Рассказать про пирофобию она по-прежнему не решалась. – Но я уверена, что это добавит перформансу зрелищности. Гости отеля, а точнее девушки и женщины, охотнее станут записываться на программу, зная, что будет бонус к постановке в виде реального гадания.

На этом её красноречие иссякло, и в кабинете повисло молчание.

Мсье Роше по-прежнему хмурился, рассматривая Женю, словно экзотическую зверушку, даже голову набок немного склонил.

«Да соглашайся ты уже, рябчик королевский![32]32
  Рябчик королевский (лат. Fritillāria imperiālis) – многолетнее луковичное растение, род Рябчик (Fritillaria) семейства Лилейные (Liliaceae).


[Закрыть]»

Женя тоже не отворачивалась, хотя по спине у неё ползали полчища перепуганных мурашек. Она практически слышала, как в наступившей тишине они умоляли хозяйку отвести взгляд и не нарываться. Наконец мсье Роше открыл ежедневник и сделал там пометку.

– Решено. Организация, само собой, на вас. – Затем он повернулся к Трюдо: – Мадам, какие вопросы по главному залу? Реставрация гобелена прошла успешно?

– Да, я уже докладывала мсье де Гизу, что всё в порядке. Но на стенах ещё достаточно незанятого пространства. Полагаю, нам следует подумать, как грамотно его использовать. Вот было бы хорошо, как раньше… – Пожилая смотрительница вдруг осеклась, но затем всё же продолжила: – Тематические картины оживили бы интерьер.

«А ведь отличная идея!»

– Да! Прекрасная мысль, мадам Трюдо! – с воодушевлением подхватила Женя. – И в пыточной зале очень пришлись бы к месту картины с изображением ведьм, можно даже просто постеры или крупные иллюстрации. Но лучше, конечно, аутентичное оформление – например, гравюры или литографии известных инквизиторов, оформить их в массивные багеты и…

– Никаких картин в музее! – вдруг рявкнул мсье Роше и так шарахнул ладонью по столу, что Женя дёрнулась. – Это не обсуждается!

Она испуганно замолчала и уставилась на владельца отеля.

«Бешеный какой-то! Что я опять не так сказала-то?!»

Все остальные в кабинете смущённо отводили глаза. Ситуацию, как обычно, спасла деликатная Моник:

– Ну если с музейными делами мы закончили, то предлагаю дам отпустить и посмотреть смету ремонтных работ на осенний сезон…

Отойдя на достаточное расстояние от кабинета «хозяина», Женя обратилась к шедшей рядом мадам Трюдо:

– Чего это он так разозлился? Картины в музеях – вполне нормальное явление!

– Ох-хо-хо, мадам Арно, – вздохнула старушка, явно не собираясь сплетничать. Она сунула руку в карман платья и выудила оттуда какую-то мотанку чёрных нитей и быстро спрятала обратно, в другом кармане нашла конфету и протянула Жене. – Вот лучше возьмите.

Поблагодарив, Женя ещё раз напомнила ей о своём внезапном выходном, а вернувшись к себе в номер, первым делом схватилась за телефон и позвонила Максу.

– У него что, диссоциативное расстройство?! – возмущалась она в трубку, расхаживая по комнате. – То обходительный и добрый, то вдруг как с цепи сорвался. Я чуть со стула не грохнулась, когда он рявкнул, представляешь!

– Так, я что-то пропустил? Когда это он успел побывать обходительным и добрым?

Женя чертыхнулась про себя. Вот не хотела она Максу рассказывать про вчерашнее происшествие – слишком живо представляла, как друг станет подтрунивать над ней и нагнетать глупый романтический флёр с биг боссом. А теперь вот проговорилась случайно. Пришлось рассказать, конечно, опуская яркие подробности, от которых теплело на душе.

– А мсье де Гиз мне выходной сегодня дал! – бодро закончила она монолог, пытаясь сменить острую тему. – Давно собиралась засесть за Шотландию.

– Чего?

– Я про книги и статьи в интернете. Хочу ещё поискать про инквизицию для перформанса. Шотландия была богата на ведьм и…

– Жень, ты во Франции. Тебе дали выходной. Какие на фиг книги?! – В голосе друга звенело неподдельное негодование. – Заказывай такси и дуй в город. Погуляй, достопримечательности посмотри, лаванду понюхай, да, в конце концов, съезди в дом своего детства!

– Макс…

– Зря я, что ли, тебе работу нашёл вблизи Экса? Вакансии гуглил, мозг ломал, разбираясь с переводчиком. Так что пользуйся шансом. Как бы сказал твой дядя – звёзды сошлись.

– Он бы так не сказал.

– Да и ладно. Так, говоришь, вчера тебя до лобби донёс твой жгучий испанский пират?

– Господи, Макс, ну не начинай, а, – взмолилась Женя, а потом вздохнула: – Там скорее жгучий испанский стыд…

Женя проговорила с Максом добрых полчаса и, дав клятвенное заверение съездить в Экс, следом сразу же позвонила Клэр.

«Если ответит, так и быть, съезжу. А если нет – значит, Шотландия».

– Эжени? – раздалось в трубке. – Рада тебя слышать! Как дела? Да, я сегодня свободна…

* * *

Город тысячи фонтанов, как ещё называют Эксан-Прованс, дышал июльской жарой и обступал Женю зданиями песочно-медовых оттенков. Тонкие струйки прохладной воды, стекающие изо ртов четырёх каменных дельфинов, наполняли площадь[33]33
  Речь о реально существующей площади в Экс-ан-Провансе, которая так и называется Des Quatre Dauphins – «Четыре дельфина».


[Закрыть] мерным журчанием.

– Семнадцатый век. Жан-Клод Рамбо, – задорно прозвучало рядом.

– Клэр! Я уже начала бояться, что ты передумала, – обрадовалась Женя, приветливо улыбаясь миниатюрной угловатой блондинке с мальчишеской стрижкой.

Оделась девушка под стать погоде – джинсовые шорты, белый топ на бретельках. Довершали облик солнечные очки в тонкой золотистой оправе.

– Извини, пунктуальность и я – вещи плохо совместимые, – отшутилась она. – Так с чего начнём? Обед? Шопинг? Собор? Музей?

– Музеев точно не надо, шопинга тем более, – поспешно открестилась Женя. – Я бы просто прогулялись по улицам.

– О’кей, поняла. Давай я сперва расскажу тебе про эту площадь. Так вот, скульптор этого фонтана Жан-Клод Рамбо. И он очень старый. Не скульптор, а фонтан, конечно же. Собственно, это всё, что я знаю про это место, а теперь погнали на бульвар Мирабо. Там хоть тенёк есть. Кстати, я сегодня на мопеде, так что на такси не скидываемся, а вообще тут всего пара кварталов…

Женя уже успела позабыть, какая Клэр болтушка. И если при первой встрече понимала её словесный поток не полностью, то сегодня вполне поспевала за собеседницей. Мысленно поздравив себя с окончательной победой над языковым барьером, Женя натянула розовый шлем и неловко села на голубой мопед.

Платаны, высаженные вдоль бульвара, действительно создавали приятную прохладу и закрывали от палящего солнца. Клэр припарковала мопед в самом начале бульвара и теперь взяла на себя роль экскурсовода, но, похоже, она и сама не особо знала историю города. Чаще с её губ срывались фразы в стиле: «А это какой-то дом какого-то знаменитого мужика», и лишь изредка выдавала действительно яркие факты.