Текст книги "Принц и Виски"

Глава 11

Всё шло прекрасно. Настолько прекрасно, что сразу следовало заподозрить грядущий подвох. Мы рассчитывали, что господин Капелюш заведёт Каса в сторожку, одолжит что-нибудь из одежды, а после отконвоирует пострадавшего «инспектора» в участок, и тут-то мы и встретимся им в пути с предложением о помощи.

Но провидению было угодно столкнуть наш план под откос руками Друзилы Гримсен.

– Он уже прошёл? – дышал в затылок Чезаре, пытаясь заглянуть поверх наших с Неттой голов.

– Почти. Сейчас… ой!.. Только её не хватало!

Я проследила за взглядом подруги и похолодела, заметив приближающуюся из-за поворота пожилую леди в компании её неизменной спутницы, Пикси. Шевелюра у обеих была нежно-лилового оттенка, а у Пикси ещё и завита в сотни кудряшек, подскакивающих при каждом шаге крошечных лапок. На шее поблёскивал красный лакированный ошейник, усеянный сверкающими камешками, один глаз закрывала косая чёлка.

Дамы на миг совершенно одинаково застыли, а потом госпожа Гримсен с глухим возгласом прижала руку к груди, а Пикси разразилась визгливым тявканьем и запрыгала на поводке, напоминая взбесившийся пучок сахарной ваты.

Губы старой леди беззвучно шевелились, а широко раскрытые глаза бегали по Касинелю вверх-вниз.

– Её ведь не хватил удар, правда? – засомневался Чезаре.

Только сердечного приступа Друзилы Гримсен на моей совести не хватало!

Но тут она наконец пришла в себя, одёрнула Пикси, которая даже примолкла от столь сурового обращения, отстранила бросившегося к ней господина Капелюша и решительно направилась к Охотнику.

– Нужно что-то делать! – заволновалась я и шагнула вперёд, но подруга крепко вцепилась в моё запястье.

– Без паники, пока всё в порядке. Она не станет насиловать его посреди улицы.

– Несмешно, Нетта!

– А уж мне-то как несмешно. Только взгляни, как она пожирает его глазами!

События на дороге меж тем набирали обороты. Судя по доносившимся до нас обрывкам фраз, госпожа Гримсен задала Касинелю несколько коротких вопросов, на которые он отвечал, как мы и договаривались, но, видимо, от растерянности, ужасно старомодными фразами, присовокупляя «миледи», потом схватила его под локоть и потянула к сторожке, в то время как господин Капелюш суетливо бегал вокруг, размахивая руками, и открывал дверь. До нас донёсся телефонный разговор с упоминанием суперинтенданта, и считаные минуты спустя к будке подрулила полицейская машина с мигалкой и наклейкой «паркуюсь хуже, чем целуюсь» и томно улыбающимся Джокером на заднем стекле, вздрогнула и заглохла, громко выстрелив облаком газа.

Внутри находились двое полицейских. Ближе к нам сидел тот, что постарше, с моржовыми усами и большим животом, почти полностью закрывавшим тщедушного светловолосого паренька. Последний выскочил из машины навстречу показавшейся на пороге троице. Переволновавшись, защёлкнул на запястьях Охотника, уже одетого в короткие штаны, наручники, снял наручники по приказу госпожи Гримсен, усадил пострадавшего на заднее сиденье вместе с втиснувшимся в качестве свидетеля привратником, попытался спровадить пожилую леди с Пикси домой, дёргая кадыком, выслушал лекцию о том, что она уже бегала на свидания, когда его дед пешком под стол ходил, отпрыгнул от хлопнувшей перед носом дверцы и потрусил вслед за тронувшейся с места машиной. В конце улицы авто свернуло, оставив на опустевшей дороге лишь клубящуюся пыль.

– Что теперь? – обернулась я к друзьям.

Нетта наморщила лоб, дёргая сиреневую прядку.

– В участок, за ними! Мы слышали о чудовищном происшествии и пришли выразить пострадавшему поддержку.

– Э-э, сомневаюсь, что пустят, – вскинул палец Чезаре. – В последний раз суперинтендант назвал меня ходячей пропагандой нездоровых устремлений и обещал запереть на трое суток, если снова увидит болтающимся возле участка.

– Но мы ведь не собираемся сейчас расклеивать листовки в защиту прав облизываемых лягушек и привязывать одну из них к капоту его машины, – возразила Нетта. – К тому же ты не будешь болтаться возле участка, мы зайдём внутрь.

Последнюю фразу Чезаре, обычно такой уравновешенный, уже не расслышал, воспламенившись гневом:

– Не лягушек, а психоактивных жаб! Ты не представляешь, на какие зверства готовы торчки ради крупицы буфотенина[6]6
  Галлюциногенный фермент, вызывающий опьянение и кратковременную эйфорию.


[Закрыть] с их кожи. Вот что бы ты чувствовала, если бы сидела взаперти и регулярно подвергалась облизыванию?

– Это угроза? – мурлыкнула Нетта, полуприкрыв глаза.

Чезаре моментально остыл и тоже заулыбался. Воздух заискрил флюидами.

– Нас пустят, – вклинилась я, прерывая обмен жаркими взглядами. – Дома осталось ещё немного бабушкиной фирменной помадки!

* * *

Буфет я открыла дубликатом ключа, изготовленным втайне ещё пару лет назад. Сладости хранились в старинной серебряной сахарнице с ручкой на крышке в виде танцующих сатира и нимфы. Брусочки цвета топлёного молока слиплись в ком, но источали головокружительный аромат гвоздики и корицы. Кое-как разбив их ножом и переложив в бумажный пакет, я выбежала к друзьям.

Возле участка уже собралась небольшая толпа, обсуждая вопиющий случай.

– Это правда, что инспектор отбивался от четверых нападавших одним только удостоверением, пока на помощь не подоспели госпожа Гримсен и Пикси? – схватила меня за локоть крошечная дама, чьи глаза за толстыми стёклами очков напоминали теннисные мячики, и даже цветок на её шляпке колыхался от возбуждения.

– Неправда, госпожа Самер, – вмешалась Нетта, уводя меня, – нападавших было не меньше дюжины! Простите, нам пора.

Мы поспешили к главному входу и остановились перед турникетом. Дежурный в стеклянной будке нехотя оторвался от экрана переносного чёрно-белого телевизора, где транслировался вчерашний футбольный матч.

– Цель? – поинтересовался он, пожёвывая зубочистку.

– У меня украли все кольца и браслеты! – ляпнула я, переволновавшись и не отрывая глаз от торчащей из уголка его губ заострённой палочки.

– А ещё мы здесь от лица госпожи Кранах, – оттеснила меня Нетта. – Прийти лично она не смогла, но просила передать инспектору домашнюю помадку в знак сочувствия и поддержки. Сами знаете, чуть переволнуешься – и фьють, глюкоза в крови на нуле.

Сержант помолчал, неподвижно глядя на нас, а потом порылся в ящике и прихлопнул ладонью к стойке линованный бланк.

– Заполняй заявление на свои побрякушки, Финварра, образец на стене. Помадку инспектору передадим. Эй, Куинси, – свистнул он тому пострадавшему от госпожи Гримсен констеблю, – поди-ка сюда на минуту. А ты, Бартола, выметайся, пока суперинтендант не увидел. Он целый час твою жабью слизь с капота оттирал, а нас заставил выйти в выходной собирать с улиц листовки.

Мы втроём переглянулись. Нетта наступила на ногу Чезаре, добавив выразительный взгляд, и тот поплёлся к выходу, буркнув:

– Пойду проведаю Феникса.

Я взяла бланк, привязанную верёвочкой к стойке ручку и почиркала конец стержня о палец, расписывая.

– Зайдёшь к суперинтенданту и передашь этот пакет инспектору с наилучшими пожеланиями от госпожи Кранах, – велел дежурный подошедшему Куинси.

– Подождите! – Нетта отодвинула помадку от протянутых рук. – Госпожа Кранах сказала, что тут на всех хватит. Она и вас просила угостить.

Зубочистка дёрнулась и переместилась в другой уголок губ.

– Я на антиуглеводной диете, а ты, Куинси, возьми.

Вот уже много лет жена держала сержанта Роука на различных диетах, заставляла бегать по утрам в парке, потеть на заказанных на ebay тренажёрах и наслаждаться безвкусными, как опилки, обедами, творящими чудеса с сердцем и сосудами, что не мешало ему устраивать с друзьями мальчишники в «Весёлом вороне», заказывая горы утопающих в сыре пицц, мороженое во фритюре и фонтаны пива, когда она уезжала в другой город к маме. Неудивительно, что он стабильно становился лучшим сотрудником месяца, задерживаясь на работе допоздна и приходя самым первым, ведь только здесь они с холестерином могли спокойно передохнуть от здорового образа жизни.

Деятельность госпожи Роук поставила под угрозу наш план. Нетта быстро выложила на салфетку один брусок и искушающе пододвинула через стойку.

– Вы же не хотите обидеть добрую леди?

Сержант Роук и Куинси одновременно сглотнули от разлившегося в воздухе аромата.

– Между прочим, бабушка когда-то брала рецепт именно у госпожи Кранах, – вставила я, мысленно извиняясь перед бабулей.

Сержант стрельнул глазами по сторонам, что уже само по себе было хорошим знаком, вынул зубочистку и внезапно нахмурился на кого-то за нашими спинами.

– Эй, пацан, кому я велел выметаться?

– Чего? – ощетинился Чезаре и пнул кофейный аппарат. – Я просто чипсов хотел.

Дежурный молча ткнул в табличку на стене «Только для сотрудников», и парень направился к выходу, бубня себе под нос и пряча монету в карман необъятных штанов в стиле «милитари». Куинси уже жевал помадку, двигая щеками и жмурясь с таким блаженным видом, что сержант Роук не устоял.

– Ладно, только одну!

И в тот миг, когда сливочная корочка сладко хрупнула под его зубами, внутри меня пропели фанфары.

– Как это действует? – шепнула Нетта.

Я расплылась в улыбке, опёрлась локтями о стойку и подалась вперёд.

– Вообще-то это не от госпожи Кранах, – доверительно сообщила я сержанту Роуку. – Вы не помните, кто принёс помадку, но она вам ужасно понравилась.

– Просто пальчики оближешь, – согласился он, покорно кивая и не отрывая от меня пустого взгляда.

– Сейчас вы пойдёте и угостите ею коллег и убедите их всеми силами способствовать расследованию инспектора Касинеля. Никому из вас даже в голову не придёт усомниться в его версии случившегося. Мы с Неттой приходили из-за моего заявления, а Чезаре и его жаба по кличке Эсмеральда не замешаны ни в каких скандалах. Вообще-то вы считаете Чезаре отличным парнем и восхищаетесь его активной гражданской позицией. Кажется, всё… Ах да, если вдруг заметите где-нибудь темноволосого красавчика с безумным взглядом и костяным вороном, позвоните мне вот по этому телефону. – Я быстро нацарапала номер на уголке бланка, оторвала и сунула сержанту в нагрудный карман. – И совсем необязательно признаваться госпоже Роук в нарушении диеты. Хотя лучше всё же поговорите с ней начистоту: скажите, что вам осточертело красться по ночам на собственную кухню, устанавливать марафонские рекорды на велодорожке и притворяться, что любите балет.

– Она каждое Рождество заставляет меня пялиться на потных мужиков в лосинах, – пожаловался он. – А билеты год от года дешевле не становятся. Я ж ей не Рокфеллер!

– Вот поэтому в следующий раз объявите, что хотите поехать на рыбалку с друзьями.

– Но я не люблю рыбалку, – возразил полицейский тем же покорно-вялым тоном. – Мне жаль этих крошечных рыбок, дёргающихся на крючке. Я плакал, когда смотрел «В поисках Немо».

– Тогда на бейсбольный матч или ещё куда-нибудь. В общем, сделайте то, о чём давно мечтали, и перестаньте делать то, что вам не нравится.

– Тогда я запишусь на курсы китайской лепки, – счастливо улыбнулся он. – Вчера на почту как раз прислали скидочный купон на три первых занятия.

– Вот и отлично! – Я похлопала его по плечу и убрала руки со стойки. – А чтобы госпожа Роук легче приняла вашу позицию, устройте ей романтический ужин со свечами, шампанским, просмотром мелодрамы со счастливым концом и бурную ночь, как в молодости.

– Мне тоже устроить госпоже Роук романтический ужин и бурную ночь? – спросил Куинси глухим невыразительным голосом.

– Нет! Ты просто отведёшь нас сейчас к суперинтенданту. Пострадавший инспектор ведь у него?

– Да, он там. То есть мне и на курсы китайской лепки записываться не нужно?

– Только если сам пожелаешь.

На лице констебля отразилось облегчение.

– Нет. Но я бы тоже хотел получить какое-нибудь интересное задание.

Нетта придвинулась и шепнула мне на ухо пару слов.

– Отличная мысль, – кивнула я и снова повернулась к парню, перекатывающемуся с пятки на носок с мечтательной улыбкой. – Как насчёт того, чтобы пригласить дочь госпожи Хук на свидание? Ты уже дважды анонимно заказывал для Ариэль молочные коктейли в «Весёлом вороне».

– Ариэль милая, – расцвёл он. – Круче всех стреляет в тире и поднимает в спортзале сто три килограмма в рывке.

– Вот и славно, значит, перенести тебя через порог сможет без проблем. А теперь нам пора в кабинет суперинтенданта, – я сделала подгоняющий жест. – Побежали-побежали.

Куинси развернулся было к коридору, но задумчиво замер:

– Мне теперь называть тебя повелительницей?

– Э-э-э… совсем необязательно.

– А «моя госпожа»?

– Ты вообще о чём сейчас подумал? Нет, не нужно.

– Ладно.

Он сделал шаг и снова остановился.

– Что на этот раз?!

– Можно мне ещё одну помадку?

– Да, конечно, но только одну. Мы ведь хотим, чтобы и твоим коллегам хватило этой вкуснятины, правда?

– Эй, вы уже целый час там торчите. В чём дело? – К нам, переваливаясь, приближался пузатый полицейский, который привёз сюда Касинеля и остальных.

– Всё в порядке, Барт, они со мной, – вскинул ладонь Куинси. – Им нужно к суперинтенданту.

– Зачем? С каких пор ты… – но тут сержант Роук вышел из своего аквариума и запихнул ему в рот помадку.

Когда мы заворачивали за угол, они вдвоём уже активно раздавали угощение. Всё-таки с формулировками надо быть аккуратнее: Куинси провожал нас к суперинтенданту бегом, высоко задирая колени.

– Вот это да! Ну ты и устроила, – толкнула меня локтем Нетта. – Теперь понимаю, почему тебя так боятся в городе.

– Не меня, а бабулю, и не боятся, а держат дистанцию, – смутилась я. Никогда раньше не проделывала ничего подобного при Нетте. Всегда старалась вести себя так, чтобы она забыла, почему у меня нет других подруг. Только у неё хватало смелости, безрассудства и пофигизма, чтобы общаться со странноватой внучкой ведьмы. Без сомнения, тоже ведьмой.

– Признайся, проворачивала когда-нибудь такое со мной?

– Нет, – я прикусила щёку изнутри и отвернулась к портретам сотрудников на стене.

– А кончик носа белее айсберга.

– Ладно, – вздохнула я. – Всего один раз, честно. Помнишь, когда ты не хотела идти на тот фильм про вампиров?

– Фэ-э, – она вытянула синий от мятной жвачки язык с пирсингом на конце. – А я-то потом гадала, почему ловила кайф на всех эпизодах, когда бутафорские клыки выжимали реки кетчупа из шей. Ещё что-нибудь?

– Нет.

Она скептически приподняла брови.

– Правда, Нетта, тот случай единственный. Не всё так просто. Думаешь, почему жители города до сих пор не сошли с ума, земля не сдвинулась с оси, а бабушка не стала президентом?

– Потому что в Мистиктауне и так нет нормальных, госпожа Финварра пока не обзавелась заводом по производству помадки и у нас конституционная монархия?

– Когда что-то корректируешь, наступает отдача, – пояснила я. – И она тем сильнее, чем больше людей ты прогнула под свою волю. Но у бабушки на этот счёт твёрдые принципы: она никогда никого не заставляет поперёк горла, все обращаются по доброй воле. Ну, за редким исключением, – вспомнила я плюшки.

– А что такое отдача? – поинтересовался Куинси, описывая вокруг нас круги лёгким аллюром.

– Что-то вроде магического похмелья, когда чары отражаются на тебя же. Кстати, ты забудешь про этот разговор, как только проводишь нас к суперинтенданту.

– Погоди, – нахмурилась Нетта, – то есть поскольку ты сейчас отдала приказы на целый полицейский участок, то должна испытывать нехилую такую отдачу.

– Ну, в общем, да, – насторожилась я.

– И сколько это продлится?

– Не дольше часа, надеюсь.

– То есть целый час ты не сможешь никого ослушаться?

– Нетта, что бы ты ни заду…

– Стой, Куинси, – приказала она и недобро прищурилась на меня: – Из-за тебя я до сих пор заглядываюсь на парней с неправильным прикусом.

– Прости, обещаю никогда этого больше не делать. Представляю, каково тебе.

– Нет, но сейчас представишь. Станцуй-ка партию Бэйби из «Грязных танцев»! Ту, что из середины фильма, на полу.

– Только не здесь и не сейчас! У нас мало времени! Подумай о Варлоге и Касинеле!

– Именно здесь и сейчас, – мстительно ухмыльнулась она, складывая руки на груди. – Давай, всего одну минуту.

Мы как раз остановились в мягком уголке с кулером, диванчиком в пятнах от кофе, старым телевизором и фикусом в керамическом горшке.

– Друзья познаются в отдаче, – процедила я, опускаясь на четвереньки.

Куинси хлопал в ладоши, отстукивая ритм, а когда я минуту спустя, красная и пыхтящая, поднялась и отряхнулась, повернулся к Нетте:

– Можно, я тоже что-нибудь закажу?

– Нет! – вскричала я.

– Валяй, – великодушно махнула Нетта.

– Давно мечтал подшутить над суперинтендантом, – радостно сообщил мне парень, поправляя съехавшую фуражку. – Он всегда такой серьёзный! Только в голову не приходило ничего эдакого, да чтоб ещё из управления не выперли.

– Куинси, ты не обязан слушать Нетту, и…

– Придумал! А вбеги-ка к нему в кабинет и трижды прокричи петухом!

* * *

Суперинтендант очень аккуратно вынул из ручного кофейного аппарата чашку капучино из элитных итальянских зёрен, один за одним надорвал и высыпал туда три пакетика тростникового сахара, тщательно перемешал личной ложкой, постучал ею о край и, невесомо промокнув коричневую каплю салфеткой, повернулся, чтобы отдать блюдце сидящему в кресле мужчине, когда дверь распахнулась, и в кабинет ворвался смерч с огненными космами, издав три пронзительных звука.

Рука суперинтенданта дёрнулась трижды – в такт крикам, расплёскивая кофе сорта Musetti на бежевые брюки, жалюзи и сложенные стопками документы.

Даже когда вопли прекратились, а чашка опустела, рука по инерции дёрнулась ещё раза два. Опомнившись, суперинтендант звучно поставил сосуд на стол, набрал в грудь воздуха и ослабил галстук, чувствуя нарастающее подрагивание в правом глазу.

– Стучаться для тебя слишком просто, Финварра?!

При виде выступившей из-за её спины девушки в вызывающе алом топе и с причёской а-ля неудачный химический эксперимент сузил глаза:

– Гляжу, вся компания в сборе. Твой дружок тоже здесь? Что, выпрыгнет сейчас откуда-нибудь со своей жабой? По очереди этот номер собрались исполнять?

– Вообще-то вы всегда мне нравились, суперинтендант Сто-оун, – сообщила брюнетка, вульгарно лопнув пузырь жвачки. Приблизилась, нахлобучила себе на голову его фуражку, подтянула ослабленный галстук и похлопала по груди. – А на Виски не обращайте внимания, она просто переволновалась из-за новости с дорожным ограблением. – Девушка обернулась и игриво отсалютовала гостю в кресле: – Привет, инспектор Касинель!

Суперинтендант Стоун понял, что спит. Ну, конечно же, это всё объясняет! Сейчас он опустит глаза и увидит красные семейники с миньонами, которые жена купила на распродаже в «Тэско».

Проверить догадку помешал констебль Куинси. Он выбежал вперёд, высоко подбрасывая острые коленки с болтающимися штанинами.

– Это просили передать вам, шеф, – сообщил он странно сонным голосом и сунул ему в беззвучно открывающийся и закрывающийся рот помадку.

Глава 12

Дверь библиотеки распахнулась так непочтительно, что Цирцея поморщилась. Увидев, кто пожаловал, поморщилась ещё сильнее, но томик не отложила. Только промокнула нос одноразовым бумажным платком из пачки, смяла его, кинула к остальным комочкам на стойке и отхлебнула переслащённого чая.

– Библиотека закрыта, – выставила она табличку, – санитарный день.

– У меня дело не к библиотеке, а к тебе.

Друзила Гримсен бережно водрузила на стойку парик, который, тявкнув, оказался Пикси.

– Я не в настроении, – кисло улыбнулась Цирцея, взяла двумя пальцами последнюю целую конфету из раскрытой коробки, откусила половину и с печальным вздохом вернула обратно, к другим надкушенным. Всё в жизни потеряло прелесть и вкус…

Друзила бесцеремонно выхватила у неё роман и с выражением пробежалась по верхнему абзацу: «Я сейчас в тебя войду!», «Да! Войди же в меня!», «Уже вхожу!». Они любовью занимаются или дверь изображают? Собираешься зачитывать это вместо доклада на сегодняшнем собрании у мэра?

– Может, хватит уже шантажировать меня, старая ты карга! – рассердилась Цирцея, отнимая книгу, и щёлкнула ногтем по чужому имени на обложке. – И если так хочешь знать, она не моя. Я лишь надеялась почерпнуть вдохновение. У меня творческий кризис: ни строчки за последние два дня. А ведь раньше что ни неделя, то новая история. – Голос задрожал, и она потянулась за очередной салфеткой.

– Вот поэтому я здесь, – отодвинула пачку Друзила Гримсен. – У меня есть то, чего нет у тебя.

– Пенсионное удостоверение? Спасибо, но в продуктовом и без него до обеда скидка пять процентов.

– Заткнись и слушай, Цирцея!

Пожилая леди решительно смела на пол скомканные салфетки и облокотилась о стойку, а Пикси прошлась прямо по конфетам, тряхнула чёлкой и веско тявкнула.

* * *

Опасно побагровевшее лицо суперинтенданта посветлело на полтона, дыхание выровнялось, а челюсти заработали, давая передышку мозгу. Пока Нетта внушала ему всё, что нужно, я подошла к Касинелю.

– Ты как?

– Местные жители крайне радушны и гостеприимны. Лорд-суперинтендант был так добр, что одолжил мне своё запасное одеяние. – Он развёл руки в стороны, демонстрируя белоснежную рубашку, какие носили все сотрудники управления под форменным кителем.

Меня охватила гордость за Мистиктаун. Да, здешние люди не лишены недостатков, но когда приходит беда, умеют отбрасывать всё лишнее и наносное, открывая свои лучшие качества.

– А где госпожа Гримсен и господин Капелюш? Ну, те двое, что приехали сюда с тобой?

– Ушли прямо перед вами.

Я досадливо хлопнула ладонью о стол. Наверняка это случилось во время исполнения артистического номера в мягком уголке!

– Что делает Лунетта?

– Всё, готово! – обернулась подруга с ослепительной улыбкой. – А нет, пардон, ещё один момент! – Она сняла с себя фуражку, послюнявила палец, поправила шефу полиции прядку и водрузила головной убор на законное место. Потом сложила пальцы мужчины горстью, чуть под наклоном, непрочно закрепила чашку, которую Куинси уже успел заново наполнить кофе, и отошла к двери. Проходя мимо меня, пробормотала несколько слов на ухо.

Бросив на неё свирепый взгляд, я прижала кулаки к бокам. Это не помогло. Ноги подломились, плюхнув меня на колени к Охотнику, а руки сами собой взметнулись и легли ему на плечи. Я наклонилась, вытягивая губы трубочкой и отчаянно сопротивляясь самой же себе. Из-за борьбы поцелуй вышел ещё более смачным.

– Муа!

Никогда не забуду его вытаращенных глаз.

Поспешно отлепившись, я встала и оправила юбку. Нетта мелко поклацала передними зубами по жвачке.

– Обожаю быть плохой!

И дважды хлопнула в ладоши.

В тот же миг взгляды полицейских прояснились, а чашка выскользнула из неловко расставленных пальцев суперинтенданта и упала на стол, повторно забрызгав брюки, бумаги, жалюзи и скрыв следы предыдущего наводнения.

– Ох ты ж!

Стоун сокрушённо оглядел испачканные штаны, а констебль Куинси кинулся поднимать чашку и спасать бумаги. Я сочувственно протянула салфетки.

– Вот, сэр, возьмите.

Мужчина поблагодарил кивком, неловко промокнул пятна и, покачав головой, бросил извиняющийся взгляд на Охотника.

– Схожу-ка домой переоденусь. Вы ведь уже пришли в себя, инспектор?

– Разум мой более не пребывает в смятении.

– Тогда оставлю вас на часок-другой. Скажите только, чем мы можем помочь в расследовании похищения? Ребята всё сделают.

В этот момент в дверь постучали, и в кабинет просунул голову сержант Роук, за спиной которого маячили ещё несколько сотрудников управления и кто-то из жителей города.

– В чём дело?

– Тут посетители к инспектору, шеф.

– По какому вопросу?

– Хотят выразить поддержку в связи со случившимся и помочь в поисках преступника, выкравшего тело принца.

– Сколько их?

Сержант Роук нервно обернулся.

– Весь город.

Из коридора послышался шум, перешёптывания, кто-то крикнул:

– В очередь, в очередь!

– С каких это пор ты тут командуешь, Кранах?

– Категорическое «нет», – сделал отсекающий жест суперинтендант. – Передайте: пусть расходятся, мы сами вызовем, кого нужно.

– Всё в порядке, милорд, – прервал его Касинель. – Я желаю переговорить с явившимися. Могу я просить вас о месте, в коем мы могли бы беседовать без помех?

– Что ты творишь? – едва слышно прошептала я, но он взглядом дал понять, что знает, что делает.

Суперинтендант пошевелил бровями, продолжая машинально тереть кофейное пятно, потом махнул Роуку:

– Ладно. Пусть проходят, только по одному.

На лице подчинённого расцвела благодарная улыбка:

– Спасибо! И мы тоже хотим помочь, шеф! Очень-очень хотим!

Остальные полицейские согласно закивали и загалдели.

Суперинтендант вздохнул.

– Вы слышали, что сказал инспектор: он желает переговорить со всеми. – Полицейский повернулся к Охотнику. – Можете остаться в этом кабинете, здесь будет удобнее всего.

Касинель встал и, приложив руку к груди, поклонился.

– Я вам обязан, милорд.

Суперинтендант метнул в подчинённых суровый взгляд поверх его плеча.

– Чего уставились? У инспектора посттравматический синдром, повлёкший другой синдром под названием… названием…

– Мемориум Антик, – подсказала Нетта.

– Да, именно! При нём жертвы насилия начинают говорить устаревшими фразами и даже на языках, которых никогда не изучали.

Я незаметно показала подруге два больших пальца. Она польщённо улыбнулась.

– Видал я такое по телику, – шепнул один полицейский другому. – Там девчонка встала на мостик и сбежала так по лестнице. А ещё болтала на латыни, вывернув шею на сто восемьдесят градусов.

– Меня бы кто так шандарахнул перед экзаменом по испанскому при поступлении в колледж, – проворчал другой.

– Зато ты теперь с нами! – успокаивающе хлопнул его по спине приятель, прикрывая дверь. Их голоса затерялись в общем гомоне.

– А мне что делать, шеф? – Куинси просушивал документ активными взмахами. Уже проветренные выстроились на столе аккуратной цепочкой.

– Перепечатаешь их заново. – Суперинтендант сгрёб липкую пачку и сунул ему. – И можешь уйти на часок пораньше, – он отечески потрепал сникшего любителя интересных заданий по плечу и подмигнул: – У тебя ведь сегодня свидание, сынок!

– Есть, сэр! Спасибо, сэр! – воспрянул Куинси, взяв под козырёк.

Суперинтендант обернулся к Охотнику:

– Если на этом всё и вам больше ничего не нужно, я пойду.

– Обременю вас последней мелочью, милорд. Сущий пустяк.

– Да?

– Мне потребны чернила, пергамент и гусиное перо.

* * *

В глазах у Регины стояли слёзы. Никогда в жизни ей не доводилось видеть ничего прекраснее! Ободок из цельного алмаза весом в сто пятьдесят карат и деликатные вкрапления цветных бриллиантов. Она отодвинула растопыренную пятерню подальше, любуясь дивными переливами кольца, в мерцающей дымке которого ей рисовался день бала.

Шлейф её великолепного дизайнерского платья струится по ступеням за изящными каблуками, рука лежит на локте самого популярного парня города, вслед несутся завистливо-восхищённые шепотки, а пресса умоляет об одном-единственном снимке с «Алмазной девочкой». Хм, неплохое название для первой полосы! Надо будет запомнить и проследить, чтобы статья вышла именно под таким заголовком.

На подъездной аллее зашуршали шины, хлопнули дверцы «Роллс-Ройса» – этот звук ни с чем не спутаешь. Регина торопливо стянула кольцо, вернула на бархатную подушку за стекло, нежно поцеловав на прощание, и снова включила сигнализацию.

Уже на выходе столкнулась с высокой смуглой женщиной в накрахмаленном переднике и с подносом в руках.

– Приехал?

– Да, госпожа Санкёр, сразу прошёл в кабинет.

– Здесь всё?

– Как просили, – служанка принялась поочерёдно указывать подбородком, – тыквенный пирог, микс из свежевыжатого грейпфрутового и гранатового сока и суп-пюре на соевом молоке.

– Отлично.

Регина неуклюже забрала поднос и зашагала к двери в конце коридора.

Мэр Санкёр поднял голову на стук и улыбнулся вошедшей девушке ласковой усталой улыбкой.

– Что такое? Клара заболела?

– С Кларой всё в порядке. – Регина закрыла дверь ногой, пересекла комнату и поставила поднос перед ним на стол. – Разве дочка не может поухаживать за любимым папой? – Она обошла кресло и, встав сзади, принялась массировать ему шею. – Ведь папочка так устаёт, у него на плечах целый город, вот я и решила устроить сюрприз: приготовила твой любимый тыквенный пирог и полезный… – взгляд упал на лужицы сока на подносе и плавающую в ярких разводах петрушку, – э-э-э… грейпфрутово-гранатовый суп-пюре на соевом молоке.

На него мэр Санкёр покосился с сомнением, а вот пирог охотно придвинул и ковырнул серебряной ложкой.

– Подожди! – Регина забежала спереди и повязала ему на шею салфетку. – Вот так! Теперь можно кушать, bon appétit[7]7
  Приятного аппетита (фр.).


[Закрыть].

Мэр отправил в рот ароматный кусочек и прожевал с видимым удовольствием.

– Ну как?

– М-м-м, чудесно!

– А ещё я заказала новые сигары, заметив, что твои почти закончились, наняла человека выгуливать собак и рассортировала галстуки по цвету и дням недели. Думаю вот купить Арию похожий на твой пятничный вариант – как раз подойдёт к моему бальному платью. У него также будут алмазные запонки… – Регина побарабанила пальцами по подбородку в задумчивости, – что же мне подобрать к ним в пару?

– Нет.

– Что – нет? – невинно захлопала ресницами она.

– Нет: ты не наденешь на бал кольцо, которое мать достала у коллекционера специально для своей выставки в Париже. Оно отправится к ней на следующей неделе, а до тех пор не покинет стены этого дома.

– Ну па-а-а-па! – Регина присела перед ним, взяла за руки и скорчила умильную мордочку. – Разве ты не хочешь, чтобы твоя доченька была самой-самой красивой на балу?

Мужчина вздохнул:

– Думаю, я вполне ясно обозначил это своё желание, когда оплатил платье за триста тысяч, нанял лимузин и выписал на пятницу визажиста и парикмахера из столицы.

– Как ты не понимаешь, что без финального штриха всё пойдёт насмарку! – Регина вскочила и принялась мерить шагами кабинет. – Сколько учить: дело в деталях! Без кольца образ получится неполным. Надо мной будет смеяться весь Мистиктаун! Скажут: Регина Санкёр – оборванка, у которой не хватило вкуса и денег даже на украшение! Ты этого хочешь? – В голосе послышались слёзы. – Хочешь, чтобы надо мной смеялись?

– Я хочу, чтобы у моей дочери остались все пальцы на руках. А с кольцом за семьдесят миллионов шансы резко понижаются.

– Не смеши меня! Из преступников у нас один только Чокаш. Полицейские должны быть ему благодарны: без него управление давно бы закрыли. Ах, ну да, как я могла забыть Эмоса Страйка, который ворует крышечки у бутылок с розыгрышами и пакетики сахара!

– Ты забываешь, что на завтрашнюю благотворительную ярмарку съедутся гости из соседних городов, где уровень криминала несравнимо выше. Многие из них останутся на бал, плюс будут репортёры и ещё бог знает кто! Я уж не говорю о том, что по делу о похищении тела принца до сих пор нет никаких зацепок, а столичного инспектора раздевают средь бела дня на пороге города! Это уже не тот Мистиктаун, что во времена моей юности…