Текст книги "Принц и Виски"

Ксавьер помог мне забраться внутрь, поцеловав напоследок пальцы, и вот уже крыльцо уплывает прочь вместе с деловито разбредающимися участниками плана, а меня неудержимо несёт вперёд, навстречу судьбоносному для всего Мистиктауна вечеру.

Ехать в карете оказалось не так страшно, как смотреть на неё снаружи. Даже удобно, и шумело здесь гораздо меньше. Только пришлось держаться за петлю возле окна из-за тряски. Интересно, а для чего ещё и вот эта лента сбоку? Прямо как ремень безопасности в машине. Дома проносились мимо, сливаясь в вереницы огней. Мне даже понравилось…

И с каждой секундой нравилось всё больше. В груди, несмотря ни на что, нарастало радостное предвкушение. А чего вы от меня хотите? Мне всего-то семнадцать. На мне самое прекрасное на свете платье, и я еду в карете на первый в жизни бал, где меня ждёт красавец-принц. Всё остальное – детали.

От этих мыслей отвлекло лёгкое жужжание. Выглянув наружу, я увидела, как из прорезей в боках коней выдвигаются узкие металлические пластины. А дома проносились всё быстрее и быстрее. Лёгкий взмах, и пластины расправились веерами на манер жалюзи… и быстрее, и быстрее, и быстрее… превратившись в… нет, только не это! Они же не собираются… тот самый ремень захлестнулся на мне чёрной змеёй, накрепко пришпилив к сиденью… нет-нет-нет, я не давала согласия! Последний удар копытами, и…

НЕ-Е-Е-е-е-е-ет!

Вечернее небо рвануло навстречу, оставляя где-то внизу залитый огнями и будто сошедший с открытки городок, а я целиком превратилась в огромный вопящий рот.

В общем, знайте: если в один из дней до вас донёсся странный, будто бы из ниоткуда, визг – визжала я.

Глава 31

Ратуша сияла как рождественская ёлка. Толпящиеся перед входом нарядные люди блестели охапками конфетти, мигали вспышки фотокамер, отсвечивали крыши лимузинов и десятков других автомобилей, медленно ползущих по запруженной улице.

Стеклянная крыша здания напоминала сказочную черепицу изо льда, сквозь которую в погожие вечера проглядывали звёзды.

Карета загудела на своей воздушной подушке, по бокам замигали лампочки, и полозья начали медленно втягиваться обратно, вновь уступая место колёсам, убранным на время полёта. Я даже на самолёте никогда не путешествовала, не знаю, есть ли там в карманах сидений такие бумажные пакеты и для чего они нужны, но я сплёвывала туда скорлупу от фисташек из мини-бара.

Варлог определённо знает толк в комфорте. Доставили меня наилучшим образом, ещё и облетели все пробки, возникающие в нашем сонном городке один-единственный раз в году – в день бала. Но как же мы будем снижаться? Там же повсюду люди, ни одного свободного местечка…

Коней, в отличие от меня, сомнения не одолевали. Они направились прямо в толпу.

И если в первые мгновения, заметив карету, люди смотрели в небо, дёргали соседей, восторженно тыча в нас и снимая на камеры, то вскоре и до них начало доходить. Охапки мишуры бросились врассыпную, схлынув с лестницы, и копыта с чудовищным грохотом врезались в мрамор на её середине, выбив крошку и расколов ступени, но на этом не остановились, продолжая движение всё выше и выше, прямо в гостеприимно распахнутые двери, из которых лилась музыка…

Когда мы наконец остановились и я осмелилась открыть сперва правый, а затем и левый глаз, то решила, что оглохла – такая в зале стояла тишина. Оркестр смолк, никто не шевелился, только диско-шары продолжали кружиться, отбрасывая блики на остолбеневших гостей, не замечающих, что лёд в их бокалах тает. Я ещё успела увидеть Регину. В самом центре зала, она, видимо, до последнего давала интервью столпившимся вокруг репортёрам, а на её руке, изящно лежащей на локте Ария, что-то нестерпимо блестело…

А потом картинка как-то разом оживилась, смазалась, звуки вернулись, и те репортёры бросились ко мне. Дверца кареты распахнулась, а сама я очутилась в круговороте вспышек, лиц, сыплющихся отовсюду вопросов и наставленных на меня микрофонов.

Как зовут?…

Откуда приехала…

Имя дизайнера, сшившего платье? Нет, прошу, не трогайте… Это очень нежный эфильский шёлк! То есть элифский. Вернее, эфельский…

Уж не заблудилась ли принцесса из сказки? «Ха-ха-ха» вокруг.

Любимая марка автомобиля? Э-э-э-э…

К тому моменту, когда мне наконец удалось вырваться от телевизионщиков, пообещав позже дать ещё парочку интервью, вечер уже продолжился, если не в прежнем, то в почти прежнем формате, а на сцене выступал с речью мэр. Кони и карета тоже удалились под шумок, чудесным образом оставив по себе всего пару трещин в полу. И если б не эти царапины, можно было б решить, что недавний полёт в карете – всего лишь плод моего воображения и нескольких лишних бокалов мартини.

Кстати, откуда у меня мартини? Я отставила сунутый кем-то напиток и огляделась в поисках знакомых лиц. Ни Варлога, ни Морока поблизости не наблюдалось.

Нет, пожалуй, настоящее чудо всё-таки в том, что устояла во-о-о-он та пирамида из бокалов розового шампанского, с вершины которой красиво стекают струйки и пары холода. Проверю-ка соседний зал, где накрыт стол с закусками.

Но и там принц не спешил показываться, зато ко мне то и дело приставали с просьбой сфотографироваться. Одеты гости были по-всякому: от традиционных старинных нарядов до отливающих металлом ультрасовременных шмоток, похожих на тонкие листы жести. Или как вон тот оригинал, смахивающий на цветок из ковра, и в очках без стёкол. Мимо, весело смеясь и помахивая цветами и гирляндами, проносились дети: в одеждах в тон родительским, в костюмах фей и пиратов, с раскрашенными лицами.

А стрелка огромных, покрытых синей эмалью и позолотой курантов над сценой неумолимо приближалась к девяти вечера, когда сработает пробуждающийся раз в год механизм, и с последним ударом часов начнётся первый танец бала. По легенде, именно в это время завершилась эпическая битва с Врагом за крепость.

Народ всё прибывал, оживление нарастало, а телефон молчал, значит, Кольцо пока не у Антонио. Да где же он застрял? Почему медлит? Помадка не сработала? Или её не хватило? Всё-таки у бабули только две штуки оставалось… А вдруг там было не одно, а много колец, и ему пришлось вскрывать десяток витрин? Мы же не знаем, как выглядит нужное, только слышали о нём от мэра…

И когда же сюда доберутся остальные?

Зала бурлила, качая меня в потоках веселья, всё вокруг мельтешило, смеялось, гремело, блестело, а кубики льда с грохотом сталкивались в чокающихся бокалах. Интервью, пожалуйста, интервью! И ещё один снимок! Нет-нет, перефоткаемся, и ещё разок, и напоследок, красавица ведь не возражает? А то тут щёки толстые, и губы уткой вышли… Нет, не у вас, конечно, как вы могли подумать! И заливистый смех.

Душно, как же здесь душно… Я схватила с ближайшего стола какой-то буклет и принялась обмахиваться. Буклет оказался программой выставки, устраиваемой Эльзой Санкёр на следующей неделе в Париже. Ах да, мэр ведь один из спонсоров сегодняшнего вечера, грех при таком стечении народа не прорекламировать супругу.

Палец машинально переворачивал страницы, а глаза почти невидяще скользили по разворотам, нигде подолгу не задерживаясь. Всё ожидаемо: браслеты, ожерелья, диадемы. О, какое симпатичное колечко! Просто шикарное! К любому платьишку подойдёт… ЧТО?! Семьдесят миллионов фунтов за какое-то жалкое кольцо?! И не настолько уж оно красивое. Под таким углом – и вовсе невзрачное. Вот ведь людям деньги девать некуда… И вообще мошенник этот самый Пьер Лаваль, изготовивший его два года назад для коллекционера из N-ска, пожелавшего остаться неизвестным!

Я бросила программку на стол и едва не вскрикнула от радости, заметив в дверях Цирцею и госпожу Гримсен. Бабули и госпожи Кранах с ними, как и условились, не было. В ту же секунду пришла эсэмэска от Нетты, что они с Касом тоже здесь.

Ну, теперь глубокий вдох и снова в бушующее море гостей. Напитки, локти, лица, тела, подносы. Простите-извините, можно тут протиснуться? Правда? Вам нравится платье? Как это мило, мне оно тоже очень нравится.

Когда из мешанины вынырнуло очередное лицо, я даже не сразу его узнала.

– Виски, неужели это правда ты? – Восхищённый взгляд. – Ты сегодня просто потря…

– Прости, Арий, – перебила я, глядя поверх его плеча на своих, – сейчас очень спешу. Потом поговорим, хорошо?

И, даже не обернувшись, продолжила путь.

* * *

– Кто вы такой?

С порога коллекционного зала на Антонио изумлённо взирала смуглая женщина в голубой униформе с передником. Взгляд её перебежал на сидящих в углу и блаженно улыбающихся охранников, от них к выключенным камерам… и она начала медленно пятиться.

– Всё в порядке, Клара, – слегка заплетающимся языком произнёс один из охранников. – Это мы пустили…

– Всё в по-о-о-олном порядке, – заверил второй и показал большой палец. – Он во такой мужик! Просто мировой!

Антонио уже оправился от неожиданности и двинулся к служанке с чарующей улыбкой.

– Разве мэр Санкёр не предупреждал, что придёт слесарь сменить замки на витринах?

– Н-нет, – ещё один шажок назад. – Он вообще не велит пускать посторонних к драгоценностям, тем более в его отсутствие.

– Драгоценностям? – Антонио с деланым удивлением огляделся вокруг и снова обрушил на Клару всю мощь своего магнетического взгляда. Одним прыжком очутился рядом, сгрёб её в объятия и хрипловато сообщил: – Единственная драгоценность только что вошла в эту комнату!

* * *

– Ты не мог ещё на пару лет дольше за ним ходить?

Регина выхватила у подошедшего Ария один из двух бокалов с шампанским, осушила гигантским глотком и очаровательно улыбнулась очередной вспышке камеры.

Так, надо успокоиться. Она прекрасна. Вдох-выдох… Она самая прекрасная девушка на этом вечере. А рядом – самый завидный парень города, достойная оправа для её блеска. Всё идёт прекрасно. НЕТ, ЧЁРТ ПОБЕРИ! Всё ШЛО прекрасно, пока не появилась эта выскочка! Глаза б её не видели, будто с неба упала. И украла у Регины заслуженные минуты славы. А они принадлежат ей, все до последнего мгновения! Она ведь так старалась: столько месяцев готовилась, продумывала. Нет уж, эта официантка не отнимет у неё триумф. И как она наскребла на такое платье? Подписала продажу себя на органы? Не иначе. Надо будет потом выяснить имя модельера и сделать так, чтобы он шил только для Регины. А перед этой выскочкой закрылись двери не то что всех мастерских и ателье, но даже барахолок! Да, так она и сделает.

После принятого решения и ещё нескольких комплиментов настроение немного улучшилось. Всё равно она королева этого вечера. И никому не позволит перетянуть внимание с неё на кого-то другого. Но что самое обидное, девица, кажется, и не старается вовсе… А, нет, ещё как старается – просто из кожи вон лезет, чтобы насолить Регине: вон, фотографируется с каждым плебеем. И улыбается направо и налево. Зарабатывает дешёвую популярность. Ну так Регине не нужно выпрыгивать из платья, окружающие и так восхищённо замирают при виде её.

Регина гордо выпрямилась и поправила кольцо, вызвавшее сегодня столько восторгов у гостей и репортёров. Папочка, конечно, рассердится, когда увидит снимки в газетах, но всё это будет завтра. Главное, не приближаться к нему до конца вечера, а тут как раз трудностей не возникнет. Его и без того рвут на части. Так что сегодня она насладится собственным великолепием и заслуженным обожанием сполна.

– Идём, поздороваемся с коллегами твоего отца. – Регина забрала у Ария недопитый бокал и отставила на поднос. – Связи нужно поддерживать и укреплять.

Её брови приподнялись и оставались в таком положении до тех пор, пока он не догадался подставить локоть.

И снова перед ними расступаются, а Регина величественно плывёт, раздавая сердечные улыбки и милостивые кивки – теперь уже не только полезным знакомым и высокопоставленным гостям, а каждому жаждущему её внимания. Пусть радуются, её сияния хватит на всех.

Только какой-то сногсшибательный парень в тёмно-красной старинной куртке прошёл мимо, даже не взглянув. Ещё и плечом толкнул. Высокомерный наглец!

В тот же миг грудь неприятно кольнуло, и Регина застыла, прижав к ней руку.

– Что с тобой? – обеспокоенно склонился к ней Арий. – Плохо себя чувствуешь?

Регина раскрыла рот, но вместо ответа вдруг, к собственному неописуемому ужасу, рыгнула. Арий отшатнулся, однако больше, кажется, никто не слышал.

Во всех неловких ситуациях нужно делать вид, что ничего особенного не произошло.

– Я в порядке, идём, – выдавила она, возобновляя путь.

– Мама, мама, смотри, живая Барби! – махала в её сторону какая-то малышка с аквагримом в виде бабочки на лице, дёргая за подол безвкусно одетую блондинку.

Регина убрала руку с локтя Ария, подошла, с нежной улыбкой присела перед девочкой, позаботившись о том, чтобы платье красиво расправилось вокруг, и, понизив голос и не переставая улыбаться, произнесла:

– Ещё раз сравнишь меня с этой пластиковой дешёвкой, маленькая засранка, нос откушу.

Игриво коснулась кончика упомянутого носа под умилённые вздохи окружающих, так же грациозно поднялась и продолжила путь, не заметив, как нарисованная бабочка шевельнула крыльями и вспорхнула с лица девочки, поднимаясь широкими кругами к потолку. Остальные тоже не заметили, потому что очарованно смотрели Регине вслед.

– Мама-мама, – задёргала малышка многострадальный подол. – Барби – злая колдунья!

Женщина опустила глаза и нахмурилась.

– Когда ты успела стереть грим, Дженна?

– Я не стирала, бабочка сама улетела!

– Что за глупости! Сколько раз повторять: не сваливай вину за свои проступки на волшебные выкрутасы и воображаемых друзей. Идём, – женщина потянула её прочь.

Девочка печально обернулась на следовавшего за ней по пятам крохотного гномика в бриджах и старомодной жилетке.

– Не обижайся, Пип, взрослые – они такие взрослые.

* * *

От Цирцеи и госпожи Кранах меня отделяло меньше половины пути, когда повыше локтя настойчиво сомкнулись чьи-то пальцы. Я повела плечом, стряхивая руку.

– Извините, мне некогда фотографироваться. И с интервью тоже потом!

Рука не стряхнулась.

– Для меня время найдёшь, – в спину ткнулась острая прохлада металла, а взгляд знакомо влип в завораживающую тьму чужих глаз, словно бы отсекающих остальных гостей в параллельное измерение и оставляющих нас наедине в центре шумного зала.

Сердце бешено заколотилось.

Ну, здравствуйте, ваше высочество. И вам не хворать, кинжал его высочества.

А Морока по-прежнему не видать…

– Где ведьма? – продолжил Варлог, не повышая голоса, но при этом легко перекрывая все прочие звуки, которые с него словно бы скатывались.

Ко мне быстро возвращалось самообладание Так, значит, часть четвёртая, третий подпункт.

– Её здесь нет.

Пальцы крепче стиснули предплечье.

– Я велел вам…

– Быть готовыми к восьми. Мы и были. Но нигде не указывалось, что мы должны поехать на бал вместе и ходить здесь под ручку в ожидании тебя.

Короткая пауза, и во взгляде принца мелькнуло что-то похожее на уважение.

– Быстро учишься.

– У меня хороший учитель и лимит по времени. Приходится осваивать экстерном.

– Где Кольцо?

– В надёжном месте.

– Меня начинает утомлять наша беседа, – острие многозначительно кольнуло спину. – Ты забываешь, что твоя жизнь находится сейчас в моих руках.

– А твоя – в моих, – беззаботно заявила я.

И зубы почти не клацали.

– Что, думал, мы не узнаем? – усмехнулась я его недоверчивому удивлению и прорезавшей лоб складке. – Слыхал когда-нибудь про самого тощего парня в мире, чья смерть пряталась на кончике иглы, а игла в киндер-сюрпризе, а киндер-сюрприз – на верхней полке в банке из-под варенья с надписью «соль»?

Пару мгновений Варлог мрачно молчал, а потом улыбнулся. Неприятно так. Многозначительно.

– Значит, его лордство всё вспомнил?

– Ещё как! – соврала я. – «От» и «до».

– Ему всё равно меня не одолеть. И вам не спрятать от меня Кольцо и ведьму.

– Знаю.

Варлог от изумления даже кинжал опустил. Отступил на полшага, не выпуская меня из рук, и внимательно оглядел с ног до головы, будто видел впервые.

– Тогда что за обречённую игру ты затеяла? Чего хочешь?

– Оставь меня в живых. Я очень-очень хочу жить. Видишь, какое красивое платье – толком и поносить не успела. А ещё парочка потрясающих парней сегодня номерок попросили, умоляли о встрече…

Ну, где же ты, Антонио!

– …так что я сдам тебе друзей, расскажу, где Кольцо и ведьма, если взамен пообещаешь сохранить мне жизнь.

– Обещаю, – легко согласился Варлог, даже не дав себе труд задуматься для вида.

Аж покоробило от такой оценки моих умственных способностей. Но вслух я изобразила облегчение. А про себя лихорадочно прикидывала, что же делать дальше. По всем подпунктам Кольцо к настоящему моменту уже должно было оказаться здесь.

Нет, оставался, конечно, ещё один вариант, с ведьмой, но он на самый крайний случай. Или самый крайний случай настал?

Внезапно на груди пропиликало.

– Прошу прощения. – Я извлекла из лифа сотовый и радостно улыбнулась. – О! Как раз один из тех парней. – Клацнула по экрану, разворачивая эсэмэску.

«Товар в пути. Жди 5 мин».

Фух, Антонио, чтоб тебя!

Но облегчение быстро сменилось беспокойством. Пять минут – не такой уж маленький срок, когда приходится развлекать и отвлекать настроенного на кровавую расправу Принца Тьмы.

Тут музыка смолкла, и взоры обратились к часам, в глубине которых нарастало треньканье.

Идея пришла неожиданно.

– У меня есть ещё одно условие.

Меня припечатали высокомерным взглядом.

– Ты забываешься. Я и так обещал сохранить тебе жизнь.

– Даже не условие, крохотная просьба. – Я указала на узорчатую стрелку, отмеряющую последние мгновения перед боем курантов. – Подарите мне танец, мой принц! Всего один…

И присела в грациозном поклоне.

* * *

Нетта напряжённо вглядывалась с галереи второго этажа в парочку в центре зала, которую остальные гости огибали, как вода камень. Пламенеющая макушка в окружении изумрудных всполохов – и красно-чёрное пятно. О чём они так долго треплются? Виски скинула всем предупреждение не вмешиваться, но она явно переоценивает свои силы. Вот надоест Злыдню болтовня, и что тогда? Ладно хоть Кас там же неподалёку, страхует.

Нетта потеребила колечко в брови и кинула стотысячный взгляд на экран, где горело «Жди 5 мин». Уже целых шесть прошло! Где же тебя носит, Пикси?!

Внезапно между колонн напротив мелькнул силуэт. Полуспрятанный тенью, неизвестный двигался по параллельной галерее, скрываясь и снова появляясь в пределах видимости.

– Чезаре! – радостно крикнула Нетта, подавшись вперёд и вцепившись в балюстраду.

Но он не услышал из-за грохота музыки. Обряженный в какие-то старомодные тряпки в стиле Варлога, Чезаре шагал, сосредоточенно глядя перед собой и не замечая ничего вокруг. Нетта кинулась бежать вдоль своего балкона, отчаянно размахивая руками, чтобы привлечь внимание.

– Чезаре, подожди!

Когда он свернул, она тоже бросилась к лестнице, надеясь успеть перехватить его.

* * *

Пикси мчалась со всех лап, целеустремлённо сузив глаза и стиснув челюсти, в которых покачивался мешочек с драгоценной ношей. Перепрыгивала канализационные решётки, проносилась на красный, юлила между машинами, но ни на миг не расцепляла зубы. Наконец-то ступени! Вверх-вверх-вверх. Музыка, темно, люди, шум, звон стекла, и снова она бежала, огибая каблуки, вскакивая на столы и чьи-то сумочки, протискиваясь под стульями. Под одним балетная пачка даже застряла. С болью в сердце Пикси рванула сильнее, оставив на гвозде пару блёсток. Балкон!

Вбежав на условленное место, она растерянно замерла: где же Чёрненькая? Должна была ждать здесь… Положив мешочек на пол, Пикси беспомощно огляделась. Что же теперь делать?..

* * *

Треньканье нарастало, пружины кряхтели, наконец часы вздрогнули, и по обеим сторонам циферблата открылись стрельчатые дверцы. Из правой выехал кособокий рогатый уродец, из левой – тоненький позолоченный принц с летящими по ветру кудрями и вороном на плече. Встретившись на середине, они выхватили мечи и с первым ударом курантов вступили в ежегодную битву Добра с Врагом.

БОМ. Скрестились клинки

БОМ – М. Ударились снова, и уродец стал ниже ростом

БОМ – М-М. Ещё ниже и отступил на полшага

Какая прелесть: Варлог сражается сам с собой. А ведь и я могла стоять сейчас среди восторженных зрителей, с замиранием сердца наблюдая сие чудо инженерной мысли и всей душой болея за златокудрого героя, при том втайне зная, что он непременно победит.

А как иначе? Ведь враги – это всегда кособокие уроды, поэтому тут не надо быть гением, чтоб предсказать итог схватки.

– И как тебе такая версия событий? – повернулась я к Варлогу, на губах которого играла презрительная улыбка.

– Истёкшие столетия не прибавили жителям ума.

– Помнится, обо мне ты был чуть более высокого мнения. Так как насчёт танца?

БОМ – М-М – М

БОМ – М-М – М-М

Пальцы вспотели, а телефон до сих пор молчал. Видя, что Варлог готовится отказать, я подпустила в голос вкрадчивости, вплетая кружева лести.

– Всего каких-то десять минут. Можешь сколько угодно презирать их, – обвела рукой зал, – и называть жалкими людишками, но тебе нравится их обожание и поклонение. Соглашайся! Ведь это последний бал Мистиктауна. Что там у классиков говорится про танцы на пепелище? Пусть горожане хоть напоследок приобщатся к прекрасному, наблюдая танец настоящего принца.

БОМ – М-М – М-М – М-М – М-М

Последним ударом золотой герой вогнал Врага в землю, чтобы секунду спустя оттуда выпорхнула такая же хрупкая и фальшивая девица и, исполнив вокруг него парочку энергичных пируэтов, упала в объятия. Механический поцелуй, символическое отпускание ворона, и влюблённые, держась за руки, удалились в правую дверцу под гром аплодисментов.

– Почему бы и нет, – произнёс наконец принц, наблюдая, как крошечный золотой воронёнок успевает влететь за хозяином за миг до того, как створка захлопывается до следующего года.

– А сейчас настал долгожданный и волнительный для многих момент! Пришло время объявить пару, которая, по итогам голосования, откроет бал! – торжественно объявил ведущий, вызвав волны оживления.

Варлог повернулся к нему и небрежно повёл рукой. Микрофон поперхнулся, а через весь зал протянулась теневая дорожка, словно невидимые руки раздвинули гостей, освободив проход, по которому принц повёл меня к месту начала танца. Ведущий беспомощно пучил глаза, но не мог отвести их от нас. Гости тоже зачарованно ловили каждый жест, и, как мне кажется, дело было уже не только и не столько в колдовстве.

– Кстати, почему бы тебе не отстегнуть шпагу? А то какой-то танец втроём получается… Нет? Ну нет так нет, я ж не настаиваю…

В длинной веренице лиц мелькнула бледная Регина с закушенной губой, а потом мы остановились под лучом прожектора, и когда полились ноты, все мысли вылетели из головы, уносясь куда-то в темноту вместе со зрителями. Остались только нежные звуки и тёплый трепет в груди. Томительный миг ожидания, взволнованный выдох и первое плавное движение, перенёсшее меня в ослепительной вспышке в другой мир – мир, где не было лиц, не было прошлого и будущего, планов и сожалений, тревог и надежд. Лишь сладкое восхитительное бесконечное «сейчас».

Обволакивающее скольжение шёлка по коже, щекочущие лицо пряди, тепло чужих рук и головокружительное ощущение полёта. Только раз в жизни возможно подобное волшество – первый танец. И уже не важно, что было вчера, и будет завтра, и настанет ли это «завтра» вообще. Важен миг единения, гармонии с целым миром, когда мелодия захлёстывает тебя и уносит далеко-далеко – туда, где нет ничего несбыточного, где мечты осуществляются, сказки заканчиваются счастливо, а чудовищам достаточно девы и розы. И никаких колец… И ты уже не ты, а воздушная мелодия, чистая и возвышенная, свежая, как весенний ветерок. И тело само знает, как двигаться, как рассказать твою историю через танец.

Завораживающе медленно кружили диско-шары, разбрасывая вокруг мириады бликов, расцвечивая зал во все оттенки чудес, сверху сыпался серебристый дождик, и даже звёзды завидовали нам, простым смертным, подглядывая сквозь стеклянный купол потолка. Платье взметалось и опадало, окутывая нас с принцем изумрудным вихрем, а мой партнёр не сделал ни единого неверного движения.

Шпага ему и впрямь не мешала…

И можно ненадолго представить, что в объятиях меня держит тот славный герой из легенды, победитель Врага и добрый хранитель города. Влюблён, сражён, очарован и умоляет о следующем танце…

Но глаза напротив пылали такой первозданной тьмой, жгучей, глубокой и несовместной с придуманным романтическим портретом, что образ начал расползаться, как плохо пошитый костюм… как слишком плоский костюм. Куда не уместить живого человека с его желаниями и страхами, заслугами и обидами, со всем плохим и хорошим – со всем тем, что делает его человеком, а не абстрактным героем абстрактной легенды.

И как только это осознание просочилось сквозь флёр мечты, грёза начала таять, возвращая меня в реальность, к принцу-злодею и висящему на волоске плану. Последняя мысль окончательно спустила с небес на землю, и вот я уже снова в бальном зале ратуши, скольжу среди десятков присоединившихся к нам пар, оставаясь, однако, словно бы отгороженной от них незримым кругом.

Время, нужно тянуть время.

– Прекрасно танцуете, ваше высочество. Как насчёт следующего танца?

В лице Варлога проступило странное выражение, а голос зазвучал глубоко и взволнованно:

– Много лет я блуждал во мраке собственных заблуждений, преисполненный злобы и ненависти ко всем и вся. И не было в моём сердце места любви и прекрасному… до этого танца. Ты как луч озарила моё скорбное существо, раскрыв глаза на творимые бесчинства и заставив устыдиться самоё себя, а отблеск твоей улыбки вернул мне утраченную надежду и обратил душу к свету.

– Что, правда, что ли? – удивилась я.

– Мечтай, – хмыкнул принц и нетерпеливо огляделся. – Что бы ты там ни замышляла, оставь бесплодные упования, тебе меня не провести. Я выполнил условия: ты жива и танцуешь. Где ведьма и Кольцо?

– Но танец ещё не закончился, – возразила я. – И раз уж я озарила твоё скорбное существо, не лишай и ты меня последних минут удовольствия. А пока мы всё равно танцуем, почему бы тебе не рассказать, как ухитрился пролезть в мой сон?

– Магия, – небрежно повёл плечом Варлог, – мне подвластны тёмные искусства и небесный огонь.

– Врёшь, – ухмыльнулась я, – никакой ты не колдун. Иначе зачем бы тебе понадобилось тянуть силы из ведьм, если есть свои? Ксавьер рассказал про отпугиватели – закопанные перед башней стальные штыри, – поэтому я в курсе, что те молнии притянули вполне земные законы физики. В общем, не хочешь – не отвечай, но за простушку-то зачем меня держать?

Принц посмотрел со снисходительным интересом. Помедлил и, вопреки чаяниям, соизволил-таки ответить.

– Печень колдуна. Один из предков поглотил при инициации, и иссякаемая толика сил передалась следующим поколениям. А тянуть силы можно и из людей. Жизненные.

Резкий разворот в танце, от которого захватило дух, а мысли бросились врассыпную, оставив лишь биение сердца.

– Инициации? – уточнила я, отдышавшись. – Тот самый милый семейный обряд? А сам-то его уже проходил?

Ещё один резкий разворот.

– Много спрашиваешь.

– О’кей, поняла: семья – больная тема. Тогда просто поблагодарю за карету, это было очень мило.

– Благодари своего друга, – фыркнул Варлог и вытянул руку, держа меня за кончики пальцев, пока я обегала его по кругу.

– Друга? – запыхавшись, уточнила я, снова оказавшись в его объятиях. – Не припомню, чтобы у нас были общие друзья.

– Тот, что властен над механизмами.

Я немного подумала и неверяще распахнула глаза.

– Чезаре? Не может быть! С чего бы ему тебе помогать? Он тебя ненавидит!

– Он ненавидит тебя. И ту, что его обманула.

– Нет, всё равно не верю! – помотала я головой, хотя в глубине души уже верила.

Как же сразу не догадалась, что лишь один человек в Мистиктауне, если не в целом мире, мог сотворить то чудо, что доставило меня на бал! Я содрогнулась, представив реакцию Нетты. Но сразу же взяла себя в руки и сделала пренебрежительный жест.

– Какое мне до него дело? Или до кого-либо ещё в этом городишке? После сегодняшнего вечера и нашего уговора друзей у меня всё равно не останется, как, впрочем, не останется и самого города.

В этот момент танцующие раздвинулись, и я тихонько вскрикнула, заметив в просвете наблюдающего за нами Ксавьера. Варлог начал поворачивать голову, чтобы выяснить причину испуга, но я уже оправилась и, положив ладонь ему на щёку, развернула лицо обратно, полыхнув очами.

– И обещай, что непременно убьёшь всех. Всех-всех до единого. Сам понимаешь: после такого предательства ненависть поколений мне обеспечена. Не хочу потом испытывать неловкость, сталкиваясь с выжившими где-нибудь в очереди за попкорном.

Принц аж восхитился таким коварством.

– Обещаю, – заверил он, мимолётно коснувшись моих костяшек губами, и крепче притянул за талию. – Быть может, я ошибся, и в нас таки есть некая общность.

– Быть может… – кисло согласилась я, мысленно подгоняя Пикси и скользя рассеянным взглядом по танцующим неподалёку Арию и Регине. На её руке что-то нестерпимо блестело и переливалось морем огней. Хм, где-то я уже видела это колечко… или так только кажется?

* * *

Ещё чуть-чуть, чувствовала Регина, и её хватит удар. Теперь не осталось никаких сомнений: официантка всё заранее спланировала. Небось год готовилась, копила деньги и ломала голову, как бы покрепче насолить Регине. Сперва достала где-то это умопомрачительное платье, потом нарочно сорвала интервью и целый вечер перетягивала внимание на себя дешёвыми трюками и фальшивыми улыбками, а теперь ещё и танцует с тем высокомерным гадом! Кстати, где она его откопала? Явно не местный, красавчиков Регина знает наперечёт, и все они числятся в рядах её поклонников. Но этот не здешний. Наверняка какой-нибудь альфонс из эскорт-агентства. И о чём они, интересно, так задушевно воркуют? Аж смотреть тошно! Должно быть, поздравляют друг друга с удавшейся пакостью.

Регине даже почудилось, что она угадывает реплики по движению губ.

– Видал, как её перекосило? – Это Рыжая. – Обними меня покрепче, да, вот так, чтоб Регина Санкёр знала, как ты меня любишь!

– Объятия – это ещё десятка сверх прайса. Итого – с тебя сто фунтов за вечер.

– Сто фунтов?! Ничего, если в рассрочку? – Заискивающая улыбка. – Я и так продала всё что только можно, включая бабушкину вставную челюсть.

– Агентство не даёт в кредит, – презрительно изогнутая бровь.

– Ладно-ладно, я что-нибудь придумаю. А, чёрт с ними, со ста фунтами! Гулять так гулять, обними меня на двадцатку, пусть эта Санкёр лопнет от зависти!

Регина помотала головой, прогоняя видение, и перевела взгляд на Ария.

– Куда это ты уставился?! – рявкнула она, и тот, вздрогнув, отвёл глаза от официантки.