Текст книги "Смертник из рода Валевских. Книга 6"

Глава 17

В сознание я возвращался крайне неохотно. Реальность постоянно ускользала от меня, словно девушка-вертихвостка. Казалось, вот-вот её поймаешь, но тьма была роднее и ближе. Она не желала меня отпускать, раз за разом погружая в себя. Было хорошо, уютно, приятно. Не давала покоя только одна мысль – где я, собственно, нахожусь? Меня всё же прикончили, и это место, где будет встреча со Скроном или Светом? Если так, то это довольно странное место, потому что в нём звучал ехидный и крайне нежелательный голос Кималя Саренто:

– И долго ты будешь валяться? Вставай, герой-самоучка, будем разбираться с тем, что ты тут наворотил.

Этого хватило, чтобы сознание ко мне всё же вернулось, и я открыл глаза. Настроение тут же ухнуло куда-то в земные недра – я находился в тюремной камере, стены, пол и потолок которой были изготовлены из чистой стали. Одна стена была представлена в виде двух рядов решёток, располагающихся друг от друга на некотором расстоянии – видимо, чтобы маги не просовывали руки и не имели возможности кого-то атаковать. На шее, руках и ногах обнаружились стальные обручи, причём руки были прикованы к поясу, чтобы я не размахивал ими в разные стороны. Подарок Храма Скрона, позволявший отслеживать невидимок, тоже растворился в гнили заражённого разлома. Однако мифриловые перчатки всё ещё были на мне. Либо никто не знал, что они есть, либо понятия не имели, как их снять. Хотя, если бы знали об их существовании и не могли снять, запросто отрубили бы руки. Что ещё меня удивило – состояние тела. Оно всё ещё было худым, но на скелет уже не походило. Словно меня активно откармливали несколько дней, прежде чем вернуть в сознание. Чтобы встать, пришлось основательно напрячься – в скованном состоянии это было непросто.

Кималь Саренто стоял с другой стороны решёток и лыбился во всю ширь своей довольной физиономии. Я открыл карту и усмехнулся – вот я и попал в Аль-Хорезм. Внимание привлекла пиктограмма навыков, что активно мигала. Открыв её, я невольно ухмыльнулся – мне было доступно более тридцати символов! Все те, что я видел в исполнении мастера Мерама, а также ещё целая прорва других, не имеющих на текущий момент ни названия, ни описания. Однако пользоваться ими я уже мог, и это внушало определённые надежды на будущее.

– Всегда считал тебя человеком разумным, умеющим подстраиваться под обстоятельства. Но чтобы вот так кровожадно вырвать человеку сердце… Право, Максимилиан, это серьёзный поступок. Говорят, мастер Мерам настолько расстроился твоим действием, что даже отменил несколько встреч.

– В смысле, расстроился? – у меня едва почва не вышла из-под ног от такой новости. – Он мёртв! Я вырвал ему сердце!

– Юноша, для того чтобы уничтожить рунописца, тем более такого, нужно проявить большую изобретательность, чем просто вырвать ему сердце. Подумаешь, полежал наш старичок пару минут, регенерировал и подскочил, словно ничего не произошло. К слову, если бы не мастер Мерам, ты бы не выжил. Истощение организма плюс удар о стену пагубно сказались на твоём самочувствии. Ты умирал, и рунописцу пришлось спасать твою наивную душонку. Знаешь, чтобы ты не доставал меня сотней глупых вопросов, давай я введу тебя в курс происходящего. Итак! Мастер Мерам выжил и вернулся в свой дом. Разлом был закрыт, и все ресурсы отправились в Цитадель. Тебя доставили сюда неделю назад, но в сознание ты приходить отказывался. Всё это время Цитадель решала, каким образом тебя лучше сжечь – на сухих дровах, чтобы красиво и быстро, или мокрых, чтобы ты перед смертью помучался. Душа, знаешь ли, возвращается к Свету только после мучений. Так церковники говорят.

– Может, перейдёте сразу к делу? Зачем вы здесь?

– Максимилиан, где твои манеры? – картинно возмутился ректор и стал серьёзным: – Нет, пока мы не обсудим погоду, к делу никто приступать не будет. А погода нынче переменчивая. Местами солнечная и приятная, местами осадки вплоть до смертельных молний.

– И как же можно оказаться на солнечной стороне и не попасть под шквальные молнии?

– Какой правильный вопрос, – улыбка вернулась на лицо Кималя Саренто. – Сейчас Цитадель решает, как эффективней на тебя надавить, чтобы и ничего не платить, и припахать тебя до конца жизни на закрытие заражённых разломов. Мастер Мерам уже заявил, что отныне эта обязанность переходит тебе.

– Вот сейчас вообще не понял? Почему он отказался от того, что делало его уникальным? Он же таким образом потеряет свою ценность.

– Став тем самым ещё более ценным. Заражённые разломы – это бонусная нагрузка, но Цитадель вынуждена терпеть его заскоки не только из-за этого. Основное занятие мастера Мерама лежит в другой плоскости. Он рунописец, а не покоритель разломов. Его ценят и терпят за его печати. Блокираторы смертельного урона, продление жизни и, конечно же, устранение последствий и влияния психотропных препаратов. Людей, падких на кристаллы забвения, с каждым годом становится всё больше и больше. Цитадель уже устала их сжигать. К тому же некоторые особо ушлые дилеры умудряются подсыпать измельчённые кристаллы служителям Света, подсаживая на наркотик и их. Если бы не мастер Мерам с его символами, быть беде.

Я раскрыл куртку и посмотрел на живот. Он был чист – символов, что начал рисовать на мне рунописец, там не было. Одежда, к слову, оказалась мне до боли знакомой – костюм смертников. Даже специальный символ имелся, показывая окружающим, кем я являюсь.

– Мастер Мерам ещё не определился с твоим наказанием. Он пока решает, как побольней тебя уколоть, чтобы и жизнь сохранить, и норов твой поубавить, но уже всем заявил, что отныне ты его ученик. Через два дня у тебя начинается учёба. Что бы Цитадель ни придумала, удержать ученика мастера Мерама в застенках не может даже она. Поэтому с тобой будут торговаться. Уважаю и ценю твой настрой самостоятельно решать проблемы мирового масштаба, но в данный конкретный момент тебе необходим представитель. К переговорам такого уровня ты ещё не готов. Тебя заманят красивой конфеткой, что ничего не стоит, и обяжут работать. Но я почти на общественных началах готов отстаивать твою позицию.

– Альтруизм и Кималь Саренто? – не удержался я от сарказма. – Что делают эти два противоположных по значению слова в одном предложении?

– Почему альтруизм? Не нужно пугать меня такими страшными словами, юноша. Только взаимовыгодное сотрудничество. Причём взаимовыгодное всем, не только мне. Мне стало известно о неких записных книгах, интегрированных между собой. Хочу подключиться к записям. С интеграцией только в одну сторону. Мою.

– Забудьте, – я даже нашёл в себе силы усмехнуться. – Когда меня сожгут, покопайтесь в пепле. Вдруг там что-то осталось. Или Алию прибейте – с неё тоже такой артефакт выпадет. Только потом ждите меня в гости. Я всё сделаю для того, чтобы вас прибить. Пойду на сделку с самим Скроном, если это потребуется.

– Тем не менее делиться придётся, Максимилиан.

– Интеграция в одну сторону невозможна. Либо полная, в обе стороны, либо забудьте о том, что у нас есть записные книги. Там слишком много уникальной информации, которая не должна достаться сторонним людям. Например, мне удалось выяснить, каким образом повышать уровень одного интересного камня без использования «Усилителя». Вам же это интересно?

– Наша встреча приватна, так что можешь не пользоваться замещениями. Здесь никто не подслушает.

– Хорошо. Мне удалось не только выяснить, как повышать уровень «Поглотителя», но и реализовать. Отныне мой камень имеет второй уровень. Хотя… Согласен, это не самая ценная моя информация. Какая вам разница, как повышать уровень? Восемь «Усилителей» второго-третьего уровня вокруг «Поглотителя» пятого, и все проблемы с нематериальным инвентарём решаются до конца жизни.

– У одного интересного камня, как ты выразился, нельзя создавать грани стандартным способом. В камне, что мне достался, находится всего одна грань. Куда ты всё время отвлекаешься?

– На функционал рунописца, – ответил я, наконец-то сообразив, что всё это время казалось мне неправильным. Я ещё раз нажал на пиктограмму навыка, но на этот раз обратил внимание не на набор символов, а на панель ниже. Раньше она была пустой, сейчас же на ней появились даты. Причём даты не в настоящем и прошлом, а в будущем. И ближайшая из них наступала уже через полтора месяца. Сосредоточил взгляд на этой записи, и передо мной открылась карта с нанесённым на неё значком разлома. Заражённого разлома. Он находился неподалёку от Аль-Хорезма и имел восьмой уровень. Я закрыл карту и пересчитал количество записей. Сорок две штуки. Храм Скрона не соврал – печати с заражённых разломов вскоре спадут. Процесс уже начался, и его не остановить. Требуется либо обновлять печати, либо уничтожать разломы. Второй вариант предпочтительней. Особенно для меня.

– Судя по твоему лицу, ты только что что-то осознал.

– Заражённые разломы. Первый из них откроется через полтора месяца возле Аль-Хорезма. Последний – через двенадцать лет. Это максимальный срок. Когда вырвал сердце Мераму, пусть и безрезультатно, я забрал у него часть информации.

– Всего полтора месяца, а потом всё начнёт рушиться? Неплохой аргумент для переговоров. Обязательно его используем. Но вернёмся к записным книгам.

– Двусторонняя интеграция, господин ректор. Только так я допущу вас к нашим записям. Мне проще сейчас согласиться на то, чтобы меня обманули и заставили уничтожать заражённые разломы почти бесплатно, чем отдавать вам такой пласт информации. Или вы не хотите знать, каким образом появляются заражённые разломы?

– Хочешь сказать, что это рукотворное творение? – в голосе Кималя Саренто проскользнула заинтересованность. Вот! Этой информации у него точно нет.

– Двусторонний доступ, господин ректор, и вы всё узнаете. Только так и никак иначе. Где Алия?

Связаться со своей личной служительницей я не мог – стальная клетка блокировала магическую связь.

– В Кострище. Боюсь, сейчас ей нельзя выходить из автономного города. В противном случае Цитадель призовёт её к ответу. Она пренебрегла обязанностями личной служительницы и согласилась стать твоей женой. Это, как бы тебе мягче сказать, запрещено. В правилах чётко прописаны основные ограничения между тёмными и их личными служителями и одно из них как раз определяет невозможность такого союза. Сейчас её защищает статус твоего города. Как только она его покинет, попадёт под юрисдикцию церкви.

– Алия ни о чём подобном не говорила, – ответил я, с подозрением глядя на Кималя Саренто. Верить ректору – последнее дело. – Стоп, что значит статус моего города? Как он защищает?

– Разве не ты кричал о том, что Кострищ должен быть выведен из-под влияния церкви Света? Получи и распишись. Рядом с городом отныне будут дежурить отряды контролёров тьмы и проверять каждого, кто выходит из города. Внутри стен представителей церкви больше нет. Папа подписал указ, наделяющий автономный город Кострищ особым статусом. Отныне это город серых с особым контролем церкви. Собственно, об этом речь и идёт. Статус Кострища – это уже свершившийся факт. Но тебе могут преподнести его как великий дар, чтобы ты закрыл все заражённые разломы. Существует ещё куча мелких нюансов, о которых ты просто не знаешь и из-за которых можешь проиграть. Но с моей помощью ты можешь выйти из этой клетки с прибылью.

– Хорошо, давайте обсудим ваше участие. Что вы готовы мне предложить, чтобы представлять мои интересы на грядущих переговорах?

– Максимилиан, только не говори, что удар головой был гораздо серьёзней, чем казалось изначально? Я начинаю волноваться.

– Вы явились сюда ради вполне чётких целей, о которых не говорите. Вам что-то нужно, и вы хотите это что-то получить, использовав меня как разменную монету. Если это принесёт мне хорошие бонусы, я готов на такое согласиться, но явно не бесплатно. Все эти разговоры о том, что я ещё не созрел к таким переговорам, что меня там сожрут и мокрого места не оставят – это всё разговоры для бедных. Мне это неинтересно. И вообще, я ученик мастера Мерама. Через два дня меня отпустят, даже если я слова никому не скажу, чтобы мне не предложили. Это Цитадели и тёмным нужно каким-то образом со мной договариваться, а не мне. Это у них разломы начнут открываться через полтора месяца, а не у меня. К тому же я помню слова командора, что во всеуслышанье кричал о том, что я смертник и должен выполнять его приказы. Большего бреда от церкви я не слышал!

– По поводу смертника я бы не был столь категоричен, – заявил Кималь Саренто. – Это ещё один пункт для переговоров. Видишь ли, Максимилиан, по правилам церкви император имеет право вернуть смертника в мир живых только в том случае, если этот самый смертник является светлым. Что к тебе, как ты понимаешь, не относится. Формально ты как принадлежал церкви Света, так и принадлежишь ей до сих пор. Тебе даже личную служительницу выдали и, заметь, не забрали. Отец Ург прекрасно это знал, поэтому всё, что он смог сделать, вывести тебя из-под управления мелких церковников. Но не самой церкви. Ты смертник, хочешь ты того или нет. Как и Злой Инженер. Он тоже смертник. Иного пути официально вам находиться на землях светлых нет. Станешь серым – пожалуйста, все пути тебе открыты.

– Стать серым не проблема. Минут двадцать возни с кристаллом развития. Этого будет достаточно, чтобы перестать числиться смертником?

– А это мы определим, после того как только ты станешь серым, и мы договоримся о моём участии.

– Я отказал вам в Кострище, откажу и сейчас. Не будет двойной интеграции записных книг, не будет вашего участия. Мне нужна информация. Что касается угроз и прочего… Через полтора месяца Аль-Хорезм может внезапно закончиться. Повторюсь – это им нужно со мной договариваться, а не мне с ними.

– Разлом рядом со столицей Шурганской империи имеет небольшой уровень. С ним с лёгкостью справится клан Гурфанов. Что касаемо твоего отказа, мне, видимо, нужно уточнить – ты предстанешь перед конклавом Цитадели. Полным, возглавляемым самим папой. Согласно законам церкви Света, тёмный, пусть даже он уже серый, не имеет права общаться с папой. Либо он должен назначить своего переговорщика, либо ему выдадут представителя церкви. В твоём случае им будет командор, с которым ты уже знаком. Причём слово командора – это слова конклава. Ты будешь сидеть за непроницаемым куполом. Тебя будут видеть, ты не будешь видеть никого. Переговорщик будет входить и выходить из купола, донося позицию до другой стороны. Можно, конечно, воспользоваться таким вариантом, только ты уверен, что командор будет говорить от лица Цитадели, а не от себя? Чем-то ты ему явно не нравишься. Слишком он эмоционально высказывался о твоём месте в этом мире.

– Хотите сказать, что вы станете транслировать всё так, как есть? А не пороть отсебятину?

– Конечно, начну, как же иначе? Только в моём случае мы оба заинтересованы в том, чтобы Кострищ процветал и дальше. Чтобы он становился сильнее, а ты имел возможность свободно перемещаться по нашим землям. К тому же мне не нравится слово «смертник», я хотел бы его убрать. Пожелает ли того же командор? Спорный вопрос. Поэтому я здесь. Возможно, это покажется тебе странным, но я на твоей стороне, Максимилиан. Как бы тебе не казалось обратное.

– То есть либо командор, либо вы? Третьего варианта не дано?

– Почему же? Есть. Ты можешь отказаться от переговорщика. В таком случае папа огласит своё решение, которое будет зафиксировано и передано тебе для исполнения. Без права на изменение. И кто знает, что он туда засунет. Кострищ сейчас существует за счёт его доброй воли. Если папа решит, что автономному городу ещё рано появляться в нашем мире, его сметут. Тебя не было неделю. Когда мне сообщили, где ты и что с тобой, я отправился в Аль-Хорезм и успел застать армию генерала Хабенского, что двигалась в сторону твоего города. Приказ Цитадели, транслированный Крепостью – если вы не договоритесь, города больше существовать не должно. Со всеми его жителями. Включая двух беременных женщин. Цитадель порой бывает очень жестокой.

– Они не посмеют, – от такой новости я едва не бросился на стальные прутья.

– А ты проверь. Неужели ты решил, что способность проходить разломы делает тебя уникальным? Сейчас ты раздражающий фактор для всех. Слишком быстро и высоко взлетел, ни с кем не делишься, настаиваешь на своём мнении, качаешь права. Вместо того чтобы замкнуться только на Заракской империи и набрать там силу, связи, сделать людей зависимыми от себя и Кострища, ты полез выше. Начал спорить с Цитаделью. Я же просил соглашаться на всё! Нет, ему потребовалась аудиенция у папы. Хотел – получи. Хочешь серьёзного разговора? Давай поговорим по-серьёзному. Цитадель действительно сомневается в том, чтобы оставить тебе жизнь. Слишком ты непредсказуем. Слишком опасен. Если бы не решение мастера Мерама, объявившего о том, что он желает тебя видеть среди своих учеников, сейчас бы шли разговоры не о том, что тебе предложить, а о том, как тебя наказать! Да, твоя полезность видна, но что от этого получают те, кто имеет право принимать решения? Ничего! Они не видят в тебе источник своей силы. Это не Крепость с её погрязшими в коррупции церковниками, жаждущими только золота. Это Цитадель! Здесь цель одна – уничтожение тьмы во всех её проявлениях. И что они видят? Как один тёмный начинает качать права, решив, что умение закрывать разломы и уничтожать туман Фарафо делает его уникальным. Нет, Максимилиан, не делает. Мастер Мерам уникален, потому что он помогает людям. Спасает их. Очищает от наркотиков. Продлевает людям жизнь. Он работает на других, не забывая, конечно же, о себе. Разве тебя никогда не удивлял тот факт, что мастер Мерам путешествует по империям и накладывает печати на простых людей, несмотря на всю свою якобы великую силу? Потому что это его вклад в дело церкви. Он выполняет свою часть сделки. Ты же работаешь только на себя. Разломы, туман… «Пятьдесят процентов мои, или я даже с места не сдвинусь!» Не ты ли так кричишь постоянно? А основания для таких криков у тебя какие? Сила? Её у тебя нет. Связи? Их у тебя тоже нет. Что у тебя есть, юноша, кроме гонора и удачи? Способность обвалить привычный всем рынок магических камней, ресурсов и эликсиров? Так это никому не нужно. Эти предметы потому и считались ценностью, что их было тяжело достать. Ты же за всё то время, что покоряешь разломы, достал магических камней столько, сколько мы не получали за двадцать лет! И это не преувеличение – это уже состоявшийся факт. Тебе выделили город, обозвали автономией, выделили ресурсы, но тебе этого показалось мало. Потребовалась встреча с папой. Вот для каких целей ты решил уйти от церкви Света? Желаешь стать независимым? Повторюсь – какие основания для этого у тебя есть? Армия на пороге твоего дома покажет, что такое настоящая независимость и сила. Если вы с Цитаделью не договоритесь, Кострища просто не станет. Полагаешь, если ты сбежишь к тёмным, это как-то решит твою проблему? Готов ещё раз встретиться с Инквизитором? Цитадель может наплевать на цену и отправит за тобой это существо. Тёмные сами тебя прикончат, только чтобы не пускать Инквизитора в свои земли. Мне неприятно тебя расстраивать, Максимилиан, но ты слишком быстро добрался туда, куда тебя не звали. И за это придётся платить.

Кималь Саренто умолк, позволяя мне переварить информацию. Спустя пару минут он продолжил, уже более спокойным голосом:

– Максимилиан, я на твоей стороне. У меня есть определённые планы, связанные с Кострищем и его величием, с тем, чтобы им управлял лояльный мне человек. Да, есть планы и на тебя – свой рунописец мне не помешает. Кто знает, чему сможет обучить тебя мастер Мерам? Но всего этого не произойдёт, если Цитадель решит закрыть автономию. Прошу тебя как более старший и опытный человек – не пори горячку. Не показывай гонор. Дай мне возможность разобраться с тем, что происходит. Стань сильнее, обзаведись поддержкой, собственной армией, и тогда у тебя появится возможность как-то противопоставить себя церкви Света. Не сейчас. Сейчас ты не можешь противопоставить себя даже мне, а я гораздо слабее нашего пылкого командора.

– Я не стану интегрировать вашу записную книгу только в одну сторону. Хотите, чтобы я вам доверял? Верил? Так докажите, что вы действительно на моей стороне. Сейчас вы кто угодно, но только не добрый дядюшка, желающий защитить маленького мальчика. Сейчас вы коварный и хитрый ректор магической академии, что пользуется отсутствием у меня информации о том, что на самом деле происходит в мире и давит на меня красивыми эмоциональными речами. Даже пугает тем, что армия генерала Хабенского движется к Кострищу, хотя она должна была там появиться ещё две недели назад. Однако незапланированные учения их задержали. Элеонора стабильно информирует меня о том, что происходит с Кострищем, и я привык прислушиваться к ней, не упуская ни одной детали. Но вы не делаете встречного шага, требуя от меня подчинения. Его не будет. Либо мы работаем, как партнёры, на взаимовыгодных условиях, либо мы не работаем. С Цитаделью будет всё точно так же. Либо мы будем работать как партнёры, либо мы не будем работать. Я не смертник, чтобы падать ниц перед папой и его конклавом и умолять меня простить. Да, за мной нет силы, нет связей, нет армии. Зато у меня есть нечто другое – способность уничтожать разломы тридцатого уровня. Способность уничтожить метаморфов, что занимают огромные пространства Калиманской империи. Мне есть что предложить церкви и есть чем её заинтересовать. Но в этом процессе нет Кималя Саренто. Он появится, если у нас будет двойная интеграция наших записных книг. Только так и никак иначе.

Раздался пронзительный скрип отодвигаемой двери, чьи петли не смазывались несколько тысяч лет. Кималь Саренто недовольно скривился и повернулся в сторону. К нам подошёл церковник, чьё лицо было скрыто капюшоном.

– Время вышло. Кималь Саренто, вы согласовали ваше участие на конклаве?

Ректор посмотрел в мою сторону и ухмыльнулся.

– Согласовал. Я буду голосом тёмного покорителя разломов на встрече с папой.