Текст книги "Драконий Катарсис. Изъятый"

– Я буду даже рад, если наточенная сталь и грозная магия владыки Леса-над-бездной окажутся на расстоянии спасения одного моркота из рук обитателей столицы Империи нагов, – спокойно ответил Зелесс. – Особенную же радость моему сердцу принесет само спасение, буде оно состоится быстро и под стенами радужного дворца, что стоит в сердце нагийской пустыни. И уж совсем большое благо под этими плачущими небесами свершится, если на пути спасителей окажется одна старая, выжившая из ума нагайна золотого окраса.

– Так понимаю, совершенно случайно? – прищурился я. – И с трагическим исходом?

– Все мы под небом ползаем, – смиренно ответил наг.

– Почему вы решили, что я соглашусь на эту аватюру? – Я почувствовал, как мое настроение подернулось мрачными тучами. – С чего вообще такая мысль возникла?

– У меня нет резона думать о вашем согласии, принц. – В голосе серебряного нага заструился холод. – Все идет по плану.

– Что происходит? – с угрозой спросил Горотур, приподнимаясь на ковре.

Клэв последовала его примеру, растерянно нащупывая отсутствующий лук. В комнату уверенно вползли пять массивных нагов, заполнив помещение своим присутствием. В их руках блестели сабли, а в глазах – решимость. Я расслабленно потянулся, а уже спустя мгновение оказался за спиной главы рода, нежно придерживая за шею черными когтями. Зелесс, явно не ожидавший такой прыти, замер в ожидании моих дальнейших действий. Я же посмотрел в сторону самого грозного из ворвавшихся нагов и почти ласково сказал:

– А теперь вы покинете эту комнату, иначе…

Мои пальцы шевельнулись, и по ним тонкой струйкой побежало тепло. С расширившимися глазами вооруженные наги ретировались, оставив своего правителя в нежных руках наглого черного моркота, то есть меня. Я дотянулся до уха Зелесса и сказал, успокаивающе улыбнувшись своим спутникам:

– Ваше счастье, Зелесс Нашшан, что ваши планы нисколько не противоречат моим. Это будет несказанно удобно: предстать перед нужными мне змеехвостыми эдак беспомощно и в слезах.

Странное жжение в челюстях заставило меня поморщиться. Захотелось прополоскать рот, и не абы чем, а теплой соленой кровью. Клэв подалась вперед и прошептала так, что все услышали:

– Ваше высочество, что с вами?

Я вдруг понял, что следует сделать. Это однозначно было правильно и справедливо: запустить клыки в мощную шею нага, покусившегося на мою свободу. Зелесс зашипел от боли и страха. Жжение быстро прекратилось, уйдя из меня в плоть нага по выросшим клыкам. Похоже, я теперь еще и ядовитый. Знание само пришло в голову. Я улыбнулся еще шире и сказал, соскакивая со спины нага:

– А вот теперь поговорим, хвостатый.

Глава рода Нашшан свирепо ощерился, но не рискнул сказать ни слова, прислушиваясь к ощущениям в шее. Горотур пристально посмотрел на меня и спросил:

– Что ты сделал, твое высочество?

– Всего лишь привязал нашего гостеприимного хозяина на короткий поводок. Если он хочет жить долго и править еще дольше, то теперь он и его люди будут беречь меня и вас пуще зеницы ока. Мой яд особенный.

Последние слова предназначались уже нагу, напряженно слушавшему мои объяснения.

– И особенность его в том, что, разлагаясь, он убивает жертву в считаные часы, растворяя тело в мерзкую жижу. И начинает растворять с кожи, переходя все глубже, пока не доберется до жизненно важных органов. Разлагаться яд начинает через сутки после попадания в тело.

В глазах Зелесса появились искры страха. Ему ведь ни к чему знать, что это была просто шутка, – ну, почесал зубы, зато без добавления яда. Я усмехнулся и продолжил:

– Остановить разложение может новая порция яда. Так что теперь вы, уважаемый правитель рода Нашшан, отправитесь в столицу Империи вместе с нами, под дождем и по влажным пескам.

Наг прорычал:

– Что мне мешает схватить тебя здесь и сейчас? И использовать всю оставшуюся жизнь?

– Никто не сможет удержать меня против воли, – пропел я, обнимая змеехвостого за талию.

Спущенные с тормозов волны истинной моей энергии заполнили пространство, вынося мозг всем, кто оказался в комнате. Горотур заметно напрягся, пожирая мою тушку взглядом расширившихся глаз. Клэв задышала прерывисто, ее кожа заблестела от пота… Торс нага под моими руками стал нагреваться. Сам же наг шумно втянул в себя воздух. Взгляд его серебристых глаз поразил меня глубиной вспыхнувшей страсти. Еще немного, и моя пятая точка может пострадать, понял я. И замкнул флюиды очарования в себе, отпуская пленников своей силы на свободу. Зелесс вздрогнул, моргнул и хрипло расхохотался:

– Ты бесподобен, высочество! Эта власть просто непобедима! Теперь я верю в то, что ты можешь добиться всего на свете!

– И ты готов последовать за мной?

– Хоть на край света! И пусть все пять богов Лахлана будут тому свидетелями! – Взгляд нага полыхнул белой яростью осознания собственного поражения.

Горотур шумно выдохнул, переводя дыхание, а Клэв отвернулась, пытаясь совладать со своими чувствами и лицом. Ей, очевидно, не понравилось происшествие.

Марат, все это время молча просидевший на ковре рядом с форестессой, отложил в сторону документ, успев его прочитать, и звонко сказал:

– Будешь меня катать, серебряшка!

Зелесс окаменел от такой наглости, но нашел в себе силы ответить более-менее ровно:

– За это ты будешь всегда со мной, не правда ли?

– Но, но! – рассердился я. – Не греби поперек потока!

– Не дрейфь, папа! – Сын подошел к нагу, выглядя рядом с ним не больше тополенка рядом с могучим дубом. – Я укрощу этого хвостатого. А то он слишком много О СЕБЕ ВОЗОМНИЛ…

Последние слова Марат пророкотал голосом вервуда, от которого у нас всех кровь застыла в жилах. Зелесс, впечатленный метаморфозой, даже ростом уменьшился. В его глазах плеснулся ужас. Я же встряхнулся, мотанул хвостом, создавая ветерок, и сказал, глядя нагу в глаза:

– И не переживай, я буду каждую ночь приходить к тебе. Чтобы покусать.

Подорванная психика нага наконец не выдержала шока, и змеехвостый рухнул на пол в отключке, вызвав содрогание всей комнаты. Я с усмешкой посмотрел на своих спутников и сказал:

– А сейчас отдыхать. Нас с вами скоро передадут императорской страже. Учитесь смирению. Еще не хватало, чтобы они раньше времени поняли, кто из нас охотник, а кто жертва на самом деле.

Горотур повел могучими плечами, а Клэв тонко улыбнулась. Марат же с громким воплем запрыгнул на бесчувственного нага и провозгласил:

– Я великий охотник Чингачгук По Большим Змеям!

Оценить юмор сына смог только я.

Но долго предаваться умилению не было ни сил, ни времени: впереди ждало серьезное испытание. Несмотря на всю браваду, визит в столицу Империи нагов под видом пленников мог обернуться чем угодно, но только не легкой прогулкой под дождем.

Часть четвертая
Блеск пробуждения

Глава 1
Тайные берега

Мутноватые морские волны накатывали на песчано-галечный пляж размеренно и успокаивающе. Утопая по щиколотку в песке, за прибоем наблюдали двое: бледный до синевы эльф, из одежды на котором зияли многочисленными мелкими дырами старые коричневые штаны, и создание женского пола, чем-то похожее на темноволосую эльфийку, чернокожее и с большими крыльями, перья на которых отливали красной медью. Облачена крылатая была в темно-серую тогу. Эльф со скучающим видом проводил взглядом очередную волну и спросил у спутницы:

– Как думаешь, сколько надо принести домой чаячьих яиц, чтобы батя не брызгал ядом?

– А это маме решать. Скажет «хватит» – тогда и батя бухтеть не станет, – ответила хриплым голосом крылатая. – Только зачем ты поперся со мной, не понимаю. Такой бледный, что хоть рисуй на коже… Ты как себя чувствуешь, Нокил?

Юное лицо остроухого слегка перекосилось. Все годы с тех пор, как он появился среди гарпий, а это уже не одна сотня лет, постоянная забота новой родни мучила эльфа. Он никак не мог понять, чем вызвана такая доброта. Клочья воспоминаний в голове часто показывали ему картинки избиения эльфами целых деревень добродушных крылатых созданий. А тут они, вместо того чтобы отомстить, приняли его в семью, заботятся, общаются. Эльф вздохнул и ответил, ковырнув пальцами босой ноги песок:

– Нормально я себя чувствую, нормально. Ты лучше яйца собирай, Балайба. Мне-то по скалам ползать сложно. Это тебе на крыльях раз-два – и у гнезда. Я пока тут поброжу. Может, и на земле чего наберу.

Шансы на это были – как раз в разгаре нерест шестиногих черепах, яйца которых шли у гарпий хоть и не на ура, но вполне сносно. Балайба, гарпия семнадцати лет от роду, с сомнением глянула в сторону высоких скал островка, над которыми кружила стая крикливых чаек. В голове крылатой бродили непростые мысли. Еще с самого детства она озадачилась странностями названого члена семьи. Когда-то батя рассказал дочери о найденном в море эльфе со смертельной раной в груди. Неизвестно, сколько носили его волны, но жизнь в остроухом еще теплилась. И далекие предки короткоживущих крыланов приволокли эльфа в деревню, где ведунья выходила болезного. Только ничего этот молодой тогда эльф так и не смог вспомнить: ни как его ранили, ни кто он, ни откуда взялся.

Гарпия украдкой глянула на спутника, еще раз вздохнула и взлетела, направившись к верхушкам серых скал. Медноцветные крылья лениво рассекли пелену дождя, унося ее от эльфа. Тот же начал старательно изучать берег в поисках черепашьих кладок. Но сегодня удача не была на его стороне. Мало того что какой-то морской хищник успел разорить все кладки на этом пляже, так еще и ветер поднялся нешуточный, задирая морские волны все выше и выше, лохматя гребни белесой пеной. Судя по всему, шторм надвигался нешуточный.

Часа через два Балайба с трудом спустилась со скал на берег, пару раз едва не сорвавшись с воздушных потоков. В ее корзине чаячьих яиц оказалось весьма приличное количество, так что неудача Нокила не очень огорчила товарищей по сбору особенной еды для беременной хозяйки их большой семьи. Они оба спрятались в небольшом гроте, куда ветер если и залетал, то уже издыхающими порывами, падавшими на песок гроздьями соленых брызг. Балайба поставила корзину на плоский камень, торчащий из песка, махнула крыльями, стряхивая влагу, и проворчала:

– Теперь будем торчать тут, пока ветер не стихнет.

– Да уже скоро, отдыхай, тебе еще меня тащить на наш остров, – лениво ответил эльф, разглядывая сердитое море через выход из грота.

Его зоркий взгляд разглядел в серой мути шторма что-то странное. Эльф подобрался поближе к выходу и всмотрелся. Не очень далеко от берега на огромных волнах взлетал и падал большой красивый корабль, потрепанный стихией. Парусник отчаянно боролся за жизнь, и, похоже, ему это удавалось с трудом. Нокил вздрогнул и повел озябшими плечами. Где-то на грани памяти всплыла яркая картинка: под синим небом на искрящихся волнах качается белоснежный корабль с зелеными парусами. И какая-то светловолосая эльфийка машет ему, Нокилу, с палубы обеими руками. И эта странная девушка вызвала в сердце остроухого настоящий неприкрытый ужас, замешанный на щемящей тоске и отчаянном желании бежать… Только Нокил так и не понял куда: прочь от корабля или к улыбающейся эльфе, в горящем взоре которой светилось обещанием нечто, похожее на… Что?

Сильные руки гарпии обняли остроухого за плечи, прижали к теплому торсу крыланы, и горячий голос Балайбы окутал дернувшееся ухо:

– Ты совсем замерз, погрейся.

Нокил со странным сожалением ощутил, что в этих объятиях есть что-то неправильное. Словно где-то когда-то его так же обнимали совершенно другие руки… И он хотел вновь ощутить их нежность. Эльф тряхнул головой, рассыпав по плечам черные волосы. Его смущало странное состояние, когда память подкрадывалась, готовая распахнуть окно в прошлое, но тут же отступала, насмешливо улыбаясь забвением.

Так эти двое и стояли у выхода из грота, наблюдая за разыгравшимся штормом. А кораблик, уже почти пропавший за горизонтом, все так же чайкой взмывал на гребни устрашающих волн и срывался вниз, взрывая брызгами злое море.

Глава 2
Тристания. Суровый повод для посольства

Я стояла на шаткой палубе, вцепившись в шканцы белыми от напряжения пальцами. И до сих пор не могла понять, как меня угораздило оказаться на борту крейсерского корабля «Серебряный галс» в свите полномочного посла эльфийского королевства. Еще вчера утром нежилась в мягкой постели собственного особняка, после долгого путешествия в поместье Шанталь предаваясь уютному обществу дрыхнувшего рядом без задних ног… Улыбка скользнула по лицу. Вот уж точно, без ног. Какие могут быть ноги у нага? Ушутсса Виш’Тессенид, дальний родственник нынешних правителей Империи нагов, да к тому же и слегка Эшти’Наг по какой-то там бабушке (в общем, голубая кровь во всей красе), оказался весьма интересен. И не отказался последовать за мной. Да здравствует молодое любопытство и познание мира!

Покинув теплую постель с бессовестно дрыхнущим нагом, я не успела даже позавтракать, как в дом заявилась все та же наглая капитан де ла Клерзаль с предписанием войти в состав посольства в земли орков, за личной подписью ее величества Диодерии Шестнадцатой. Не подчиниться – ни единого шанса. Ну, да нет худа без добра. Можно будет поискать гехаев и там. Насколько я знала, немало таких отправилось в Асгыр-Тархан за многие годы. Достаточно будет просто сообщать информацию через любых встреченных выходцев из Лесного Моря, а уж они сами передадут по своим каналам, что и куда следует. Это будет даже быстрее любой курьерской службы.

Корабль врезался носом в очередную штормовую волну, заскрежетав всем корпусом. Этот проклятый шторм тоже стал сюрпризом как для меня, так и для капитана «Серебряного галса». Ничто не предвещало непогоды. Иначе посольство и с места бы не двинулось. Сквозь ветер и морские брызги ко мне подобрался помощник капитана и прокричал, силясь перебороть вой ветра:

– До Лафайкеля еще два дня пути, госпожа! Вам бы лучше спуститься в каюту, а то и заболеть недолго!

– Я не заболею! – крикнула в ответ. – Зря, что ли, столько лет служила капитаном на флоте в пору молодости?!

– Как знаете! – Помощник капитана пригнулся под очередной порцией холодных брызг. – На левом траверзе вот-вот покажутся Скалистые острова! Будем маневрировать! Тут опасно находиться! Может смыть за борт!

– Не смоет! – уверенно ответила я, на что корабельный офицер пожал плечами под мокрой накидкой и удалился на бак, где принялся за что-то отчитывать изнемогающих от усилий матросов.

Корабль уверенно шел сквозь шторм, а я размышляла, вдыхая соленый ветер. Мысли вновь скакнули к посольству. Неслыханно на самом деле. Меня, герцогиню Вирионны, пэра и тэ дэ и тэ пэ, поставили в подчинение какой-то баронессе, пусть и верховному послу. Классическая ссылка. С глаз долой – из сердца вон, как говорится. Все-таки ее величеству в уме не откажешь, умеет находить пути решения своих проблем. А в том, что лендерра де ла Шанталь Таранас стала для королевы серьезной проблемой, сомнений уже ни у кого при дворе не осталось. Вот и отправилась Тристания к оркам…

«Серебряный галс» вновь задрожал всем корпусом, зазвенели ванты, удерживая мачты с мокрыми полусобранными парусами. И сквозь шум ветра до меня долетел отчаянный вопль одного из дозорных:

– Фестиль рядом!

Я сразу ощутила, насколько все-таки холодна морская вода и до какой степени пронизывающ этот штормовой ветер. Фестиль, морское чудовище, бездумно управляющее волшебными ветрами Срединного моря, являл собой настоящий бич мореплавателей. Огромный хищник с длинным телом, мощными ластами, огромными зубами и неиссякаемым источником магии в теле во время штормов обычно не показывался, но в этот раз, похоже, сделал исключение. Я на миг задумалась о том, что же могло выгнать из логова свирепое животное, а потом события понеслись вскачь.

Вой ветра окрасился тонким свистом, а неподалеку от крейсера из воды показалась черная лоснящаяся спина чудовища. Массивная плоская голова на относительно тонкой шее моргнула четырьмя белесыми глазами и нырнула под штормовую волну. Свист стал сильнее, отчего корабль ощутимо накренился. Я чуть не повисла на ванте над самой водой, пытаясь рассмотреть фестиля. Мощный удар под днище подкинул «Серебряный галс». Парусник с громким треском рухнул на воду. В тот же миг вант со щелчком лопнул, ударив всем своим натяжением в мои ладони. С воплем боли я зависла в воздухе, а затем влетела в морскую волну, подхватившую и потянувшую на глубину. Руки сработали сами – сказался многолетний опыт плаваний. Несмотря на дикую боль в онемевших ладонях, я вскоре вынырнула на поверхность, чтобы успеть увидеть уже далекую корму крейсера и нависший надо мной чудовищный вал темной воды. Свирепый удар волны погрузил в темноту.

Какой-то голос прорвался сквозь мрак, зацепив сознание и наполнив темноту сумрачным светом. Я ощутила режущую боль в легких и согнулась в конвульсиях, выплескивая из себя морскую воду. Проморгавшись, поняла, что лежу на песчаном берегу, среди водорослей и шороха дождя. На границе еще неясного сознания два силуэта обменялись репликами:

– Она очнулась!

– Сильна ушастая! Смотри, она такая же, как ты.

– Запомни, Балайба, я – гарпий! – В одном из голосов прорезалось раздраженное упрямство. – И никак иначе! Все ясно?

– Конечно, остроухий, – мирно согласилась его собеседница. – Что с утопленницей-то делать будем?

– Ты сейчас полетишь домой и приведешь еще кого-нибудь. Надо и ее вынести с этой скалы.

Слушая разговор, я в полуобморочном состоянии не верила происходящему. Этот голос… Сумасшедшая надежда, напитанная ужасом и чувством вины, наполнила каждую клеточку тела. Такого просто не могло быть! Спустя столько лет после того, как моя рука вонзила клинок в тело одного веселого барда, голос поэта звучал в голове, наполняя сознание безумным бредом.

– Невозможно, невозможно… – Губы шептали, а сердце заходилось от боли.

Одна из теней склонилась к лицу. Мои глаза уставились на спасителя. Губы еще раз прошептали:

– Невозможно…

Надо мной стоял бледный, похудевший призрак из прошлого. Тот, кого я безумно любила все эти столетия, оплакивая и не позволяя себе уйти следом в смерть. На меня смотрели удивленные глаза Лионеля д’Алансаля, барона Фалька, моего младшего мужа.

– Я же сама… Своими руками… – выдохнула я и замолчала.

Эльф, чудовищно похожий на Лионеля, сочувственно спросил:

– Как вы себя чувствуете? Меня зовут Нокил, я – гарпий.

«Не узнал! Почему? Не узнал, – бились мысли в голове. – Не помнит!» От этого стало и горько, и легко. Передо мной парил призрак эльфа, убитого моими руками, пусть и под воздействием родовой магии, на пляже возле столицы королевства. Темные волосы с фиолетовым отливом, прекрасные глаза, сладкие губы, готовые растянуться в искрящейся улыбке и подарить миру новые стихи, – никаких сомнений не осталось. Кинжал страха пронзил сердце. Если он вспомнит, что случилось в тот солнечный день на берегу моря, и отвернется, мне останется только одно – уйти в Аэнто Сахан добровольно. Жить дальше без вновь обретенной любви не хватит никаких сил! Мысли путались, заставляя дрожать не только от холода. Облизав пересохшие губы, я выдавила из саднящего горла:

– Привет.

Глава 3
В чешуе, огнем горя…

Я сидел возле круглого окна, забранного ажурной решеткой, смотрел на сумрачный оазис, накрытый пеленой хмурого дождя, и все никак не мог решить, нравится мне столица Империи нагов или нет. Зелесс лично доставил нас в город, прихватив с собой десяток воинов для охраны. Сейчас где-то в глубине дворца он давал отчет самому императору. Мы же с Маратом, Горотуром и Клэв оказались в покоях, весьма напоминавших тюремную камеру. Правда, почти со всеми удобствами, что ни говори. Стража дворца провела нас какими-то темными коридорами и благополучно оставила в этой огромной круглой комнате, застеленной неизменными коврами. Также здесь нашлись большой глиняный кувшин с водой и еще одна емкость с крышкой, о назначении которой явственно говорил запашок, проникавший в атмосферу. От мыслей и ожиданий меня отвлекли громкие голоса за двустворчатой дверью из пористого камня. Некоторые обладатели голосов явно были навеселе.

– Открывай, мы желаем посмотреть на новых рабов! – Хриплый бас заставил двери задрожать.

– Не велено. – А вот это наша суровая стража, судя по всему.

– Да ты знаешь, кто я такой?! Стоит мне только захотеть, и ты вылетишь из дворца! – раздался чересчур тонкий голос.

– Открывай, кому сказано! – Опять бас.

– Не велено.

– Открывай, не бойся. Я скажу, что мы тебя принудили, почтенный стражник. – А вот этот голос мне чем-то неуловимым знаком.

А много ли я встречал нагов на своем пути? Если память не изменяет, до границы с пустыней попадался только один экземпляр. И воспоминания о нем далеко не самые лучшие.

Двери распахнулись, и в комнату бодро вползли три нага. Предчувствия не обманули. Одним из них оказался тот самый черный ублюдок, которого в тот памятный день встречи на пути в столицу эльфийского королевства мне не дали разорвать в клочья. Или уберегли мою шкурку от той же участи, это как посмотреть. Или – кому…

Хвостатый посмотрел. Его надменное лицо чуть скривилось в гримасе узнавания. Черный ощерился и сказал, вознеся себя почти под потолок:

– Эту крысу я знаю.

Его спутники удивленно остановились, уставившись на нашу честную компанию. Горотур предостерегающе взрыкнул, заставив нага сузить глаза. Черный, как я решил звать урода про себя, насмешливо сказал:

– Присмотрите за рогатым.

Наг поменьше размером и красной масти тут же взвился, нависая над туром, отчего тот лишь презрительно ухмыльнулся и демонстративно повел могучими плечами. Третий наг, черно-серебристый и в чем-то даже утонченный, с ленцой проворчал, разглядывая нас с Клэв:

– Форестесса, надо же… Какие красавицы иногда выбираются из Лесного Моря.

Черный медленно и тяжело двинулся ко мне, но почти тут же остановился, когда между нами возникла хрупкая фигурка Марата. Мой сын звонко сказал:

– Замри!

Наг недоуменно смерил взглядом Марата и небрежно качнул когтистой рукой, намереваясь смахнуть назойливую муху со своего пути. Но не тут-то было. Хоть внешний вид вервуда и сменился самым радикальным образом, сущность его осталась прежней. Черный ошеломленно зашипел, тряхнув ушибленной кистью, пристально уставившись на мальчишку. В его антрацитовых глазах полыхнул гнев, смешанный с опаской. Но теперь уже вмешался я:

– С детьми воевать ты мастак, тварь.

Нага передернуло. Он явно понял мою мысль. В нашу первую встречу он мимоходом покалечил свою гехай, эльфийскую девчонку-подростка. И сейчас не стерпел намека на собственную слабость. Черный едва не бросился в атаку, но смог удержаться – слишком странным для него оказалось происходящее. Взгляд темных глаз вновь метнулся с меня на Марата. Пятнистый наг с легким недоумением спросил:

– Ты перепил, что ли, Нэшессар? Крысеныша убрать не смог?

Бывший посол нагов в королевстве эльфов дернулся, как от плюхи, и ответил, раздувая ноздри на красивом лице:

– Сам попробуй, раз такой умный.

Пора было брать ситуацию в свои руки. Я чуть-чуть ослабил контроль над собственным телом и даже сам ощутил, как в комнате повеяло энергией ЖЕЛАНИЯ. Наг резко вдохнул и опустился у моих ног, не отводя завороженного взгляда. Красный наг судорожно вдохнул, перекрутился на месте и уставился на меня маслянистыми глазами, хрипло втягивая воздух. А вот черно-серебристый змей оказался покрепче. Он ринулся вперед и схватил за шею Марата, прошипев:

– Прекрати, крыса! Или я оторву ему голову.

Зерно ледяной ярости проклюнулось где-то ниже сердца, наполнив мир звоном. Позволить какому-то червю-переростку отнять у меня обретенного сына?! Комната вдруг стала темной и застывшей. В синеватом мареве тела нагов показались скоплениями странных светящихся нитей. А потом мой взгляд упал на Марата…

Красный клубок энергии возвышался над наглецом незыблемой скалой. Хлипкая энергетика нага почему-то судорожно цеплялась не за шею моего сына, а за мизинец на одной из лап ужавшегося вервуда. Картина была такой неожиданной и странной, что я не смог удержаться от смеха. При этом стало понятно, почему наг устоял перед моей силой: у него не было… э-э-э… мужской силы. То ли из-за старого ранения куда не надо, то ли из-за еще чего, но передо мной маячил неполноценный.

Естественно, наг приписал смех своей ущербности. Он не мог подумать иначе – лишь о том, что смеются над его несостоятельностью, – так много места занимала проблема в подсознании. И черно-серебристый попытался выполнить угрозу. Красная суть Марата в ответ преспокойно откусила часть энергетических нитей нага…

Дикий вопль вырвал меня из того странного состояния, в котором были видны жизненные токи живых существ. Наглец выл на полу, снося ударами хвоста остатки мебели и сгребая ковры. Правой руки у него не было, а из огрызка хлестала кровь. Через пару секунд от кровопотери змей затих. Красный наг, словно очнувшись, кинулся в атаку на меня, посчитав, наверное, что всему причиной я. Но черный посчитал атаку покушением на свою собственность, попав под влияние моей способности. Он встретил красного одним-единственным ударом в грудь.

Красный захрипел и сполз с окровавленной руки черного на пол, пронзенный почти насквозь. И словно янтарная патока заполнила комнату. Мелодичный голос насмешливо сказал:

– Браво-браво… Не успели прибыть в столицу, как уже два трупа.

Я не без труда перевел взгляд на говорившего. Оказалось, во время разборки в камеру успели вползти еще три змея. Огромный наг чистейшей серебряной масти невозмутимо взирал на картину побоища, а рядом с ним на две головы ниже покачивалась на изумительно красивом золотом хвосте изящная нагайна, увешанная амулетами, фенечками и просто ленточками. На ее прекрасное лицо хотелось просто смотреть, как на произведение искусства. Третья, тоже нагайна, оказалась еще меньше – явно молодая. Ее кислотно-салатовый окрас просто вынес мне мозг. Эта юная змейка большими глазами озиралась вокруг себя, позвякивая тонкой работы серебряной цепочкой, вившейся от серебряного же ошейника до браслета на правой руке золотой. Довольно неожиданно было увидеть нагайну-невольницу. Но она сейчас интересовала меня в последнюю очередь.

Сосредоточенным усилием воли я смог освободиться от невидимых пут и уже пристально уставился на новых посетителей. За их спинами мелькнуло хмурое лицо Зелесса Нашшана, и я все понял. Серебристый гигант – это не кто иной, как сам император нагов… Я тут же почтительно поклонился серебряному змею, на что тот вежливо кивнул и спросил:

– И что послужило причиной их смерти, принц Террор?

Голос у императора оказался густым, обволакивающим и низким. Совсем не тем, что можно было ожидать. Я попытался объяснить:

– Этот черный давно хотел наложить на меня лапу. Но он плохо обращается с гехаями. Я должен был его наказать.

– Его? – Император вскинул брови. – Но не этих же несчастных.

– Они под руку подвернулись, – пожал я плечами, настороженно глядя в глаза Ашшанапалу Третьему Тессениду.

Серебряные озера холодной рассудительности на миг окрасились искорками иронии. Император сказал:

– Случайно, значит… Что же будет, если намеренно?

– Позвольте, ваше императорское величество, – подалась вперед золотая нагайна, окутанная медово-янтарными локонами длинных волос, распущенных по плечам, спине и точеной груди.

Браслеты змеи звякнули множеством колокольчиков. Наши взгляды встретились. И я понял, что эти солнечные глаза таят смерть, быструю и неотвратимую. Золотая улыбнулась:

– Слаб… Ты пока очень слаб, ненаследный принц Сладкий Террор… Но в твоих силах наполнить мир любовью. Почему ты выбрал кровь и страх?

Эта странная нагайна действительно могла прибить меня одним движением мысли – я почувствовал это каждым волоском на коже. Не ответить ей было нельзя.

– Никто не вправе решать за других, кому с кем и для чего создавать союз. Никто не вправе мутить разум и сознание живых существ. Никто не вправе убивать другого только за то, что он не такой, как другие.

– Это ты о гехаях, я правильно понимаю? – уточнила красавица-змея.

– Прежде всего о них, – подтвердил я. – Но не только.

– Наши вековые традиции нельзя нарушать так стремительно и резко, как того хочешь ты, – тоном учителя сказала золотая.

– Но я это сделаю, – упрямо ответил я, понимая, что нарываюсь.

Нагайна подползла ко мне вплотную, вызвав нервный смешок Марата. Змея почтительно склонила голову и сказала:

– Простите нам нашу невежливость. Позвольте представиться. Верховная волшебница Империи нагов, Золотая Жрица, Солнечный Ветер Рока Ильмасса Виш’Тессенид к вашим услугам.

Тонкие пальцы нагайны коснулись моей щеки, а в голосе жрицы прорезались нотки сожаления:

– И мне очень жаль, что поведение некоторых слуг нашего императора причиняет тебе столько боли, принц.

Император едва заметно шевельнулся, и юная змея ярко-зеленого окраса громко провозгласила:

– Его императорское величество Ашшанапал Третий Тессенид следует в свои покои! Дорогу его императорскому величеству!

Ильмасса довольно кивнула, потрепав девушку по зеленым же волосам:

– Молодец, Лайсси. Ты учишься с каждым днем.

Змейка отчетливо покраснела и отдернула голову, на что жрица покачала головой и сказала:

– Но тебе еще многому надо научиться. И прежде всего – спокойствию и покорности. Думаю, сегодня вечером мы и займемся новым уроком, девочка.

Теперь зеленая побледнела, что не укрылось от моего взгляда. Уловив перемену настроения, жрица сказала:

– Лайэссия Аш’Неззен досталась императору как плата ее Рода за некоторые провинности. Если бы не добровольное решение Лайсси, ее Род уже прекратил бы свое существование. Наш император справедлив и способен оценить жертву неиспорченной дворцовой грязью нагайны. Я же приглядываю за ее поведением и обучением.

Именно после этих слов император развернулся и покинул комнату, где по-прежнему валялись на коврах два истекших кровью нага. Стража дворца, закованные в кирасы наги гнедой масти, вооруженные алебардами и с надменным выражением на лицах, удалились, сопровождая едва ли не могущественнейшего монарха континента Каван. Золотая Жрица усмехнулась, все еще возвышаясь рядом со мной:

– Песок твоей жизни, ненаследный принц Террор, течет под счастливой звездой.

– Почему это? – не понял я.

– Ты жив, не закован в цепи и не отдан в мужья… – Улыбка золотой нагайны стала обворожительной и зовущей.

Я же только сейчас понял, чем грозила встреча с императором нагов. Ильмасса засмеялась и продолжила:

– Ты заинтересовал нашего повелителя, а потому свободен, несмотря на наглость, юность и слабость.

Клэв рискнула наконец подать голос:

– Надеюсь, это можно отнести и к нам?