Текст книги "Создай меня, мама"

Автомобиль быстро пересекал перекрёстки в сопровождении непрерывно проблёскивающих синим, милицейских маячков, озарявших кварталы улиц города. Любопытные и испуганные лица людской толпы, стоявшие неподалёку от названного адресата, массою своею неумышленно перекрывшей проезжую часть с облегчением вздохнули когда крики, вопли, голоса, разрезала пронизывающая душу звонкая сирена.

– Там действительно, что – то серьёзное, – подумал Оленев.

Плавно подкатившись, автомобиль скрипнув тормозами остановился. Любопытство раздирало собравшихся у распахнутой настежь калитки, но смельчаков зайти за границу её предела не находилось. Выйдя из машины Оленев растворившись в толпе, одиноко проследовав сквозь неё, осторожно приблизился к невысоким окнам. Каменный первый этаж дореволюционных построек в одной из комнат, задержал в себе лет двадцати пяти паренька, который старательно в находящихся его руках топором, стукал им по каменным местам, где когда – то установлены были оконные рамы. Грязный, вымазанный кровью, он то и дело менял дислокацию комнаты, переводя рубку окна на уже то, что осталось от мебели. Лишь на секунду он прервался, чтобы выпить своё налитое заранее, а затем вновь, монотонно с каждым падением металл издавал звонкий, пронзительный звук выбивая из камня мелкие звёздочки – искры, растворявшихся в пространстве обстоятельств.

– Психа здесь как раз и не хватало, – подумал сыщик, контролируя каждое движение упавшего с «потолка» дурака.

– Мужик, положи топорик выходи опохмелимся и покурим, – но на предложенный обман тот никак не среагировал, тупо продолжая поколачивать камень. Осмотрев по возможности уголки квартиры через открытое пространство окна, Оленев не заметил присутствие убитых или лиц нуждающихся в срочной, оперативной помощи. При других обстоятельствах, он не задумываясь уже запрыгнул бы в помещение. Надо отметить, что в Советские времена в восьмидесятых при таких же событиях, задержание проводили сами сотрудники уголовного розыска, участковые инспектора или обычный дежуривший на сутках наряд, так как тогда не было ещё в МВД групп специального назначения – ОМОН, СОБР.

– Василий, подойди сюда, – водитель при дежурной части Сергей Орлов не отсиживался за рулём своего «УАЗа» когда Оленев пройдя толпу зевак пошёл навстречу неизвестности. Пройдя мимо окон первого этажа, которые осматривал оперативник, Сергей прошёл по двору дома остановившись на его углу. Он был по – прежнему спокоен, лишь его глаза выдавали лёгкое волнение когда в нескольких шагах от центрального входа, он вдруг остановился на месте, увлекая в руки берёзовый кол, что лежал неподалёку.

– Ох, ё – моё!!! – неожиданно вырвалось самим собой. Ещё несколько дней назад Василий видел в одной из пьяной компании – эту красивую, молодую женщину, а сейчас, она неподвижно лежала на спине. Её от природы белые, длинные волосы перепачканные кровью, безжизненно разметались по сторонам прикрывая мёртвые, ещё широко открытые глаза, в которых застыло последнее чувство страха. Бурая кровь обильно вытекая из нескольких нанесённых ей ножевых ранений, медленно заполняла грязный угол коридора, сливаясь в одну кровяную массу.

– Видимо она убегала от него по коридору…

– Что? – вздрогнул Василий.

– А, да, бежал за ней и всё это время тыкал её ножом, пока не ослабев она не упала. Ты присмотри здесь Серёга, чтоб не вышел он неожиданно из квартиры я по рации сообщу о случившемся…

Топор по – прежнему продолжал напоминать о себе и о без «башенном» его владельце тревожным эхом, отдаваясь в сознании реально мыслящих людей.

– Город, я тридцатый…

– На связи город…

– Юрий Михайлович, у нас убийство. Подозреваемый вооружён топором. Закрылся в квартире. Жертва, молодая женщина в возрасте двадцати – двадцати пяти лет. Её тело находится в коридоре общего значения. Во время бегства из квартиры была настигнута практически на улице, – передавая информацию Оленев продолжал внимательно отслеживать широкие, каменистые окна.

– Ребята, надо его брать. Оружие при себе? – поинтересовался дежурный.

– Оружия нет ни у Сергея, ни у меня…

– Ладно, – спокойно произнёс дежурный.

– Смотрите там аккуратно, сейчас с оружием кого – нибудь пришлю… – Это был настоящий легкомысленный поступок всего дежурного наряда, за что и получили в последствии на рапорте – выговора.

По тем временам практиковалась такая деталь халатности в ношении табельного оружия. Оленев в этом не был исключением и не всегда брал «Макарова» своего с собой. Потому что восьмидесятые, не были девяностыми, а поэтому не было страха за свою жизнь. Было уважение, а у кого – то и боязнь к сотрудникам, к закону. В девяностых же преобладало такое понятие, как полное отсутствие безнаказанности, зарождение жажды наживы любой ценой, порождающее злобу, хаос и криминал. Вот тогда, было небезопасно выходить на службу без серьёзной поддержки.

Отказаться от оружия на дежурных сутках, Оленева подвёл вчерашний пример, когда один из участковых выехав на семейный скандал застрелил дебошира, который появился перед ним с ножом. В последствии было жаль не убитого, а сотрудника отстранённого от службы прокуратурой на момент проверки. Хотя было понятно по обстоятельствам, что оружие применено было правомерно. Участковый после этого ещё долго не работал. Допрашивали, уточняли, проводили следственный эксперимент. Потом вновь допрашивали, уточняли в заключении направили на тесты психологических вопросов на предмет адекватности. По адекватности была создана комиссия медиков – специалистов, устроивших итоговый вопросник уставшему от проверок инспектору.

– Николай Фёдорович, назовите пожалуйста столицу Польши, – задала свой проверочный вопрос доктор.

– Варшава, – ответил не задумываясь участковый.

– Столица Венгрии?

– Будапешт, – улыбнулся Николай.

– Извините, могу я вам задать вопрос по той же тематике? – глаза инспектора весело и смело смотрели в аудиторию, которая заметно оживилась.

– Ну, что ж, пожалуйста…

– Назовите столицу Гавайских островов, штат США? Наступило неудобное молчание и было понятно, что ответ здесь не прозвучит.

– А вы сами – то знаете? – не сдавалась председатель.

– Конечно. Гонолулу.

– Ещё вопрос, с вашего позволения? – получив кивок одобрения, участковый продолжил:

– Назовите столицу острова Мадагаскар? – Персонал зашептался, заулыбался и без ответа так и остался.

– Всё, свободен. Здоров. Держите свою карточку…

Взяв в руки документ подтверждающий дальнейшую службу, Николай быстрыми шагами поспешил на выход.

– Лейтенант, – окликнула его одна из членов комиссии.

– Так, какое же название столицы?

– Антананариву, – ответил он. И под общее настроение комиссия проводила взглядом этого «подкованного» участкового.

Любопытный народ продолжал скапливаться тесня друг друга, нарушая тем самым границы дозволенной безопасности.

– Граждане, уберите детей и все отойдите на безопасное расстояние, это вам не цирк. Здесь убит человек, преступник вооружён… – Тревожные слова сотрудника произвели впечатление, толпа медленно откатилась от больших ворот дома, в котором безумным и дерзким молчанием гуляла смерть. В неожиданно возникшей обстановке было реально грустно ощущать себя без оружия. Понял это Оленев, пока не повеяло на него поту сторонним холодком. Да и как убивать в первый раз даже при таких обстоятельствах, психологически не подготовленного к этому. Единственное, если по настоящему прижмёт. Теперь приходилось рассчитывать только на удачу и только на себя.

Прут металлической арматуры валявшийся в свалке мусора возле местного сарая, возник как никогда кстати. И он наклонился, чтоб его приподнять.

– Ты, как сюда попала? – оперативник был искренне удивлён. Маленькая девочка, в возрасте трёх лет, молча стояла и широко раскрытыми своими глазёнками смотрела на труп, который некогда был её матерью. И только сейчас, он заметил пожилую женщину медленно двигающуюся к нему навстречу со стороны старого амбара. Она была пьяна, поэтому её сильно покачивало по сторонам. Не спуская глаз с девочки она с каждым своим неуверенным шагом сокращала расстояние до малышки.

– Внучка, – с трудом выдавила она из себя.

– Это моя внучка, – повторила женщина.

– Чёрт возьми, так эта пьяная тётка – бабушка! – догадался сыщик. И кроме этого, как выяснилось позже являлась матерью убитой. В этот злополучный день семьи, они как это бывало не однажды, распивали спиртное с новым другом дочери.

Взяв на руки испуганное тельце, на которое невозможно было равнодушно смотреть, Оленев покрутился по сторонам в надежде пристроить эту оцепеневшую от страха, маленькую жизнь. Ему не хотелось отдавать её в руки, этого истоптанного прошлого, чтоб подрастая она не могла бы закончить своё будущее также, как её мама. Но, что он мог сделать лишь определить безопасное место, а свой путь завтрашнего дня ей всё же предстоит пройти с бабушкой.

«Итальянский судебный психиатр и криминалист девятнадцатого века – Чезаре Ломброзо пришёл к выводу, что на порочное поведение людей толкает порочная наследственность и подход к этому должен быть жёстким, то есть пьяное поколение рожает такое же поколение бездарных, безответственных людей, к которым и относиться нужно соответствующе»

Сирена, скрип тормозов легковушки привлёк внимание Оленева. На помощь была прислана группа из трёх сотрудников патрульно – постовой службы и только у одного из прибывших оказался пистолет.

– Ребята, вы двое без оружия останьтесь в отцеплении, чтоб народ сюда не толкался. Старшина, а ты пойдём со мной… – Молодой паренёк достав из кобуры свой табельный, проследовал к месту трагедии. Сознавая всю суть создавшейся обстановки, он пытался выглядеть уверенней, настраивая себя на дальнейшую непредвиденность событий. Понимал ли он, что только ему быть может отводит судьба роль судьи высшей меры, на тот случай, если этот убийца, который до сих пор продолжал брякать топором, пожелает напасть на кого-нибудь ещё. Конечно понимал, пытаясь сдерживать волнение ни на шутку разгулявшееся в нём когда увидел кровавую реальность настоящего дня.

– Василий!!! – неожиданный окрик Сергея заставил оглянуться. Медленно и хладнокровно не замечая липкой, грязно – бурой лужи из под убиенной им молодой женщины, молодой мужчина переступал через неё с тяжёлым топором в руках. На первый взгляд ему было не более двадцати пяти. По – прежнему в брюках и босиком, перепачканное тело чужой кровью, глубоко посаженные глаза «сверкающие» из под лба. Всё это придавало ему жуткий, устрашающий вид.

Обе стороны молча рассматривали друг друга находясь в трёх шагах безопасного расстояния. Топор слегка предупреждающе поднятый, не давал возможности сотрудникам неожиданно приблизиться к подозреваемому.

– Мужики, дайте закурить, – нарушив молчание, вдруг пробормотал в полголоса пришелец. Ребята взявшие его в полукруг, внимательно следили за каждым движением этого оказывается вменяемого гостя.

– Топор положи, получишь сигарету, – предложил Оленев, готовясь в любую секунду броситься на захват, но слева оказавшись в серединке полукруга находился старшина. Его разметавшееся волнение выходило наружу и на момент внезапно встречного шага к нему преступника, он почти поднял оружие на изготовку не решаясь ещё применение крайних мер. Парня неподдельно затрясло, его убойная сила в руках потеряла всякий смысл, так как к тому же патрон в патронник не был дослан. – Бросай топор, бросай топор, бросай топор, – не успевая повторять одно и тот же значение, молоденький сотрудник столкнувшись впервые с разгулявшейся рядом смертью не смог овладеть своею выдержкой, которая явно его подводила. Неожиданно быстро, рывком вперёд, Сергей сделал шаг навстречу отвлёкшегося на тот момент «хищника» Берёзовый кол прибранный им по началу приезда, оценённого по обстановке ждал своего применения. И сейчас, неожиданно прорезав воздух, он с силой упал на рукоять топора, зазевавшегося крутого парня. Мощный удар заставил потерять равновесие и наклониться чуть вперёд этого актёра, который пытался здесь разыграть невменяемого пьяницу, но несмотря на возникшую неожиданность для него, ему удалось удержать в руках – это тяжёлое оружие средневековья. Не успевая выпрямиться и размахнуться, как внезапно возникшая резкая боль колена, заставила его вновь прогнуться и отступить на полшага назад дотрагиваясь одновременно свободной рукой до больного места, тем самым ослабляя захват рукояти топора. Метко брошенный Оленевым металлический прут достиг своей цели. Не давая опомниться и прийти в себя вероятному убийце, Сергей вновь неожиданно размахнувшись своим, ставшим табельным оружием берёзовым колом, наносит быстрый, сильный удар в область предплечья, заставляя тем самым выронить из рук угрожающее всем тяжёлый металл. Неестественно заметавшись на одном месте понимая, что в этой бойне он уже не удел, природный инстинкт самосохранения включился вдруг в запылённом мозгу этого никчемного человечка, превратившегося в один миг из серого волка в овцу, подстёгивая тем самым его к быстрому бегству. Пятки бандита «засверкали» в полутёмном коридоре каменистого барака, последним местом своего спасения решившего искать в квартире, только что убитой им женщины. Погоня была недолгой. Надеясь на быстроту, он громко шлёпал босыми ногами пытаясь уйти от настойчиво преследуемых его двух назойливых ментов. Подскочив к двери квартиры, Николай Петухов не успел получить за ней надёжного убежища и накинуть спасительный крючок. Неожиданно сильный удар в лицо отбросил его тело на разбросанную вокруг кухонную посуду, загремевшую под тяжёлым падением. Почувствовав сильную боль от заведённых за спину рук, он глухо простонал понимая всю безысходность своего положения. Приближающейся звук ещё одной милицейской сирены, подсказывал уже «мёртвому» сознанию об окончании дальнейшей его судьбы, которая не успев начаться была для него закончена. Голова упала на грудь, ноги подкосились, две сильные руки с обеих сторон подхватив его выволокли наружу. Толпа людей теперь уже спокойно и с интересом наблюдала за человеком, который с заведёнными за спину руками покорно шагал на полусогнутых не поднимая взгляда, но точно не потому, что ему вдруг стало стыдно, что легко разделался с жизнью не принадлежащей ему. Петухов Николай, родился в семье где понятия о нравственности отсутствовали всегда, где спать приходилось в одной постели пьяных родителей, где по закону силы унижалось достоинство. Какому обществу нужно такое подрастающее поколение? Далее, всё обычно – суд, адвокатура, давившая на сознание других о несчастном детстве. Типа, он «дурак» и признать его необходимо невменяемым. Однако невменяемым, он точно не показался сотрудникам, многие его действия были продуманы и осмысленны, но решать дано суду.

– А не подвергали ли вы его физическому воздействию в момент задержания? – отзвучал провокационный вопрос со стороны доброго судьи на процессе.

– Что вы, да как можно, живого человека. Мы его просто уговорили, – с иронией в зубах процедил Оленев…

Вот уже несколько месяцев, Юля примирялась со своею судьбой, со своими обстоятельствами возникших внезапно, встряхнувших её, напугали и закружили в обороте событий. От рождения, природа наделила её очень привлекательной, нежной и красивой девочкой. Её чёрные бусинки глазки, по детски и робко смотрели на мир, в котором она открывала чувство доброты и внимания окружающих её близких людей. Но судьба в своей жестокости распорядилась иначе.

Резкая боль, пронзив низ живота, как предвестник чего то опасного, заставила её присесть. Всплывшие капельки слезинок из уголка длинных ресниц, медленно прокатившись по серому лицу, упали в пространство. Испугавшись неизвестности, Юля примостилась в уголочке комнаты и закрыла глаза, приложив маленькие свои ладошки на больное место. Она была напугана болью, унижением и невозможностью противостоять сильному, обезумевшему от страсти мужчине.

– Михалыч, зайди к начальнику «материал» получи, – на миг заглянув, Аркадий неподдельно торопясь выбежал из кабинета.

– М… да, плакал мой отпуск, – грустно подумал Оленев, нехотя поднимаясь из-за стола, зашуршав по коридору, своими тёртыми джинсами.

– Разрешите?

– Входи Василий. Улица Победы, твоё?

– Александр Николаевич, у меня по графику отпуск подбегает, – информировал сыщик, находясь под впечатлением «чемоданного» настроения. Проигнорировав услышанное начальник розыска продолжил: – Заниматься будешь изнасилованием. На руках что – нибудь ещё есть?

– Нет, только что закончил кражи, – отрапортовал Оленев.

– Значит так, дело в прокуратуре, ознакомишься на месте. Кратко: девочка выписана вчера из больницы, ей двенадцать лет, увезли на «скорой» произошёл выкидыш. Насколько удалось выяснить, а выяснить удалось очень немного, так как она почти ничего не говорит, молчит, замкнулась в себе, всё время плачет. Нелегко тебе будет её разговорить. Лишь сообщила докторам, что тридцать первого декабря, в двадцать два часа, когда она отправилась встречать к подружке Новый год, двое неизвестных молодых мужчин насильно затащили её в подъезд в один из домов улицы, где по очереди надругались…

– Ничего себе, так сейчас уже месяц июнь, это ж чистый «глухарь», – оторопел от услышанного Оленев.

– А где она эти все полгода то была, почему в декабре – январе не обратилась?

– Вот эти вопросы сам ей и задашь, – подчеркнул начальник.

– А как же …? – не решаясь спросить протянул Василий.

– В отпуск пойдёшь сразу как раскроешь. Да и смотри, дело это под контролем в верхах. Так что не затягивай, вперёд. Будут трудности, подходи…

– Будут, они уже начались, – пробормотал оперативник и вышел из кабинета.

– Так, с чего начнём, – соображая о своём, Оленев накидывал план.

– Первое, найти подружку и опросить. Обязательная встреча с родителями, – вопросы накручивались один за одним, постепенно укладываясь в нужную связку. Набросав план действий и упорядочив его в цифровом обозначении, Оленев направился по коридору городского отдела в сектор паспортного стола.

– Что – то нет никого, – удивился сыщик, напрасно дёргая дверь закрытого кабинета.

– Ах да, сегодня ведь понедельник у них выходной, – вспомнил он зайдя в вестибюль, чтобы в одном из кабинетов разыскать кого – то с адресного бюро.

– Ты, кто такой? От пронзительно – громкого выкрика и неожиданности, Оленев вздрогнул и повернулся. Перед ним стояла женщина в строгом, сером костюме. Крашенный, рыже – каштановый цвет волос и карие глаза, дополняли ей воинственный вид. Не пытаясь услышать ответа, она продолжала громко кричать, что посторонним здесь «шляться» запрещается, что государственное учреждение и в общем пошёл вон отсюда помещение закрыто. Выдержав паузу, Оленев негромко спросил :

– Вы извините, а вы кто будите?

– Я? Я – майор милиции. Начальник паспортного стола!

– Если вы начальник, так и ведите себя как начальник, – обиделся молодой оперативник за неожиданно встряхнувший его посторонний психоз.

– Что?!

– Вы зря шумите, я также здесь работаю, – и красная книжечка милицейского документа распахнулась перед строгим взором, удостоверяя личность сотрудника.

– Вот чёрт, нарвался на «больную» как бы не было сюрпризов, – подумал он и поспешил к выходу. И сюрприз, не заставил себя долго ждать. Зайдя в кабинет Оленев присел за свой стол. Было немного неприятно, но за серьёзность конфликта не считал. Он не грубил, не хамил, подумаешь, тётка – чиновник возомнила из себя «царевну» не от большого ума, а по – этому её можно только пожалеть. Он был спокоен, вновь сосредоточенно пытаясь вникнуть в план предстоящего расследования, как вдруг, неожиданно распахнулась дверь и на пороге кабинета во всей своей строгой красе, появилась она – Начальник паспортного стола, в сопровождении самого Начальника – городского отдела внутренних дел – майора Понамарёва. При виде гусарских усов, которыми обладал только он, Оленев подскочил на месте принимая стойку «смирно» Но неожиданные посетители в кабинет не вошли. Лишь холодно, надменно и медленно, словно поднимая в руках пистолет, женщина вытянув руку с указательным пальцем и злым лихорадочным движением, впилась в недоумевающие и широко открытые глаза Оленева, произнесла громко и властно :

– Это он!

И всё стихло. Дверь так же внезапно закрылась, как и распахнулась. Коленки подкосились от предчувствия чего – то недоброго, усадив его обратно на стул.

– Влип, – подумал Оленев.

Настроение было упущено. Ожидая развязки, он молча сидел и ждал «приговора» когда прозвенел телефонный звонок.

– Слушаю, Оленев, – мрачно ответил он, прислушиваясь к голосу неизвестности.

– Василий, поднимись в кабинет к Понамарёву, – по спокойно отзвучавшему голосу начальника отделения было трудно понять, ожидавшие его перспективы.

– Николаевич, ты не знаешь зачем вдруг он меня вызывает? – пытаясь предугадать разнос, Оленев не на шутку разволновался.

– Не знаю, пойдёшь и выяснишь. Давай вперёд, он ждать не любит…

– Разрешите? – не получив ответа, он всё же вошёл в просторный кабинет начальника отдела, осознавая, что его уже ждут. За большим, полированным столом, сидел высокий по – мужски красивый мужчина в форме майора милиции. Его роскошные усы лихо подкрученные вверх, придавали ему бравый вид. Тёмные глаза из под густых бровей, внимательно и сердито «сверлили» молодого лейтенанта неуклюже стоявшего неподалёку, растерянно разглядывая кабинетную утварь. Далее, как и положено по правую руку от начальника, по – женски, сидя колено к колену, восседала в своём строгом она – Начальник паспортного стола.

– Лейтенант Оленев прибыл по вашему приказанию, – начал было свой доклад сыщик. Но грубый, мужской бас командного голоса, привыкшего повелевать, порешил сразу встряхнуть обстановку показывая наверняка, кто является в этом доме – хозяин.

– Вы, что себе позволяете?! Почему вы обидели женщину старше вас по возрасту и по званию? Молодой лейтенант понял так, что на заданный вопрос необходимо отвечать, предпринимая для этого попытку.

– Вы извините, я могу объяснить? – начал он пытаясь не оправдываться.

– Молчать!!! – вдруг резкий окрик оборвал надежды на собеседование и представил возможность начальнику проявить свою не сдержанность по отношению к подчинённым. Словесный «град» как из реактивных снарядов пробивал насквозь уже израненную душу, встряхивая её и выворачивая наизнанку. Не пытаясь возражать, Оленев понуро стоял и ещё долго рассматривал начищенные свои ботинки.

– Я что здесь кого– то оскорбил или начальствующий здесь состав одни неврастеники? – больно подумал он продолжая выслушивать о себе новшество своего характера. «Набитый» напутствием и советами о соблюдении субординацией, лейтенант наконец – то был отпущен.

«Психологическая сущность человека в своей принципиальности, различна. Прежде всего – это исходит от начало его воспитания, формирующегося в связи с этим характером, а затем и взглядом на окружающий мир и даже, от влияния планет в созвездии которых он родился. А поэтому, свалившийся внезапно стресс, удар которого держит не каждый, способен любую личность выбить из жизненной колеи в зависимости от удара. Только, одни это воспринимают по философски, другие с юмором, а третьи – эмоционально, с вытекающими отсюда последствиями. Это удел в основном молодых, слабых, обиженных где – то уже жизнью людей.» Полученная «путёвка в жизнь» свалившаяся внезапно, эмоционально выбила Оленева из себя. Он шёл быстрым шагом по длинному коридору городского отдела и взволнованно думал о случившемся. Испорченное настроение лёгкой тенью коснулось инициативы ранее продуманных планов, которым сегодня уже точно было не сбыться. Шурша потёртыми джинсами, он брёл пока не ткнулся во что то высокое и мягкое. – Аркадий, извини задумался… – Что, грустно на душе? Пойдём обсудим, – от лёгкого толчка старшего опера дверь послушно приоткрылась, пропуская в освещённый проём Оленева.

– Послушай, Василий. Нет смысла всё так «пережёвывать» и воспринимать нашу старушку всерьёз. На её самодурство давно уже никто не обращает внимания. Относись ко всему происходящему здесь спокойно, – усаживаясь за свой стол Аркадий привычно для себя потянул дверцу металлического сейфа, извлекая как фокусник из его глубин слегка начатую бутылку водки. Она по – хозяйски заплескалась и заиграла своей чистотой, уверенно наполняя тару надёжным градусом от всех невзгод.

– А что начальник сегодня не в духе, – продолжал Аркадий.

– Так на это есть свои причины. Ну давай, будь здоров, – и залп «огненной воды» пролился в организм, расслабляя работу сердца.

– Дело в том, – выдохнув и «крякнув» от полученного удовольствия и потянувшись за килькой в томате, оперативник продолжал:

– Недавней ночью в состоянии алкогольного опьянения, он опрокинулся находясь за рулём служебной «Волги» вместе с пьяными подружками. Хорошо, отделались ещё лёгким испугом. Если честно, ему прощалось уже ранее, в этот раз видимо для него последний. Скандал получил известность в УВД. Думаю майор наш от нас получит перевод… Предположения оперативника оказались верны. Действительно, теперь уже бывший начальник отдела – Понамарёв, был переведён в другой по соседству город обычным, рядовым опером. А могли ведь вообще уволить. Повезло.

Раскачиваться было некогда. Остывая от вчерашнего дня, Оленев хорошо понимал, что зависло над ним. Факт изнасилования несовершеннолетней девочки уходивший в прошлое на полгода, основательно засел «глухарём» и раскрывать это предстоит только ему.

Ознакомившись с первыми допросами медперсонала и потерпевшей, начать своё расследование сыщик решил с подружки, к которой в тот злополучный вечер Юлия отправилась встречать Новый год. Смирнова Катя, была единственной одноклассницей с кем хоть как – то поддерживала Юля свои отношения. И в день тридцать первого декабря, в этом празднике встречи, увидеться им не довелось.

– Да, – подтвердила девочка. – Мы действительно договорились встретится. Позднее, увидев её я попыталась выяснить, почему она не пришла и где отмечала она этот праздник? Но ссылаясь на головные боли, Юля так мне ничего и не объяснила. Случилось с ней что – то или не случилось, этого я не знаю. А, что с ней что – то случилось? – округлив свои синие глаза Катя с нетерпением ждала ответа.

– Нет, – затянув паузу, Оленев добавил: – Она просто приболела. Скажи Катя, помимо тебя у Юли есть ещё подружки, мальчики в друзьях?

– Вы знаете, она какая – то сама по себе. Какая – то забитая, замкнутая. Кроме меня, она по – моему больше ни с кем не поддерживает отношения, да и ко мне приходит редко. В основном, общаемся с ней в школе…

– Ты сказала, забитая. Её что кто – то обижает. Может побои какие видела?

– Нет, просто она особенно не разговорчива, какая – то задумчивая, не общительная. А что касается мальчика, то проживает какой – то с ней по соседству, он ей нравится. Я даже удивилась, что об этом она когда – то мне сказала. Наверное это и всё, что могу я о ней рассказать, – она смущённо улыбнулась лейтенанту и попрощалась. Классный руководитель и другой преподавательский состав школы, непосредственно имеющие отношения к обучению и воспитанию Юлии, ничего существенного добавить не смогли. А также, они не могли не заметить, что девочка замкнута, боязлива, не общительна, значит, что – то происходит с ней не так? А иначе, для чего они все там сидят, протирая юбки. Подсказка в таких случаях проста, надо работать с детьми, с их родителями, с инспекцией по делам несовершеннолетних и тогда быть может станет меньше трагедий и зарплаты не стыдно будет получать.

Обычные пятиэтажки «хрущёвских» построек каких в городе добрая сотня, выстроились в один ряд создавая тем самым проспект в городе. В одной из которой и разместилась семья – Глушковских, проживая на пятом этаже пятиэтажного дома. Его серые, узкие стены подъездов, исписанные нецензурной пошлостью, говорили о наследственной сущности отдельных её обитателей, выражавшееся в дальнейшем, как факт убогости в воспитании народившихся поколений. Поднимаясь по грязным, давно не мытым лестничным пролётам, Оленев поглядывал на цифровое обозначение дверей, пока не обнаружил необходимую ему квартиру. Дверь, которая не один год не знала обновлений, была вставлена в свои дверные проёмы и выглядела скорбно и грустно. Постояв прислушавшись к подъездной тишине, сыщик негромко постучал. Стук по дереву отозвался молчанием и выдержанной паузой. Но вскоре, медленное шарканье по длинному, деревянному коридору старых тапочек, отдалось за дверью усталой походкой пожилого человека. Ворчание и кашель выдавали недовольство и нежелание общаться с неожиданными гостями.

– Кого там чёрт несёт? Никакого покоя… Замок щёлкнул и расслабился давая возможность проникнуть сквозняку в приоткрытую дверь.

– Извините, из милиции, – начал Оленев своё оправдание.

– Да мне, хоть от Господа Бога… Перед ним стояла небольшого роста старушка, её седые, длинные волосы беспорядочно разбросанные по сторонам застывшие на месте, закрывали маленькое, сморщенное лицо. Полусогнутая, она медленно развернулась и зашуршала коротким шагом в дальнюю угловую комнату.

– Если тебе к глухим, то это сюда, – не останавливаясь, она медленно подняла правую руку указывая на дверь выкрашенную в серо – бледный цвет. Кнопочка звонка нажатая не по одному разу сыщиком, не произвела никакого звучания.

– Не работает что ли? – не успел подумать он, как дверь неожиданно распахнулась, демонстрируя очертания небольшой, жилой комнаты, достопримечательность которой была далека до роскоши и состоятельности проживающих здесь людей.

– Извините, я из милиции, – Оленев привычным жестом раскрыл удостоверение сотрудника. Перед ним стояла измождённая буднями «высохшая» ничего не выражающая эмоциями – женщина. Её печальные глаза смотрели на него с вниманием и осторожностью, вглядываясь в дорожки записей раскрытого милицейского документа. Быстрый жест её рук, показываемый пальцами на уши, позволил понять Оленеву, что его собеседница – глухонемая.

– Как же будем мы теперь общаться? – недоумевал он, с интересом разглядывая её внимательные, серые глаза. Выражение взгляда, чувств, мимики гармонично передавалось объяснениями её рук, что – то на своём, лишь только ей понятном языке. Оленев стоял наблюдая за необычным общением, пытаясь вникнуть в смысл своеобразной разговорной речи. Неожиданно осенившая его мысль, позволила ему более предметно перейти на способ двухстороннего понятия. Достав из «папки» лист бумаги, он быстро записал, – Вы можете читать и писать? – Утвердительно кивнув, она вновь с неподдельным вниманием и любопытством взглянула на него. Заданные вопросы на листе отразили лишь след в объяснениях, не ведущих к раскрытию семейной трагедии, но обозначили смысл зарождения её глубины. Было понятно, что в семье кроме Юлии ещё двое малолетних сыновей и муж – Глушковский Николай, работающий совместно с женой более десятка лет на шумных и тяжёлых токарных станках агрегатного производства. Семья занимала две небольшие комнаты с подселением в пятикомнатной квартире с одним туалетом и кухонной комнаткой на остальных. Радуясь даже этому небывалому счастью, вспоминая приятные минуты совершённого переезда. Случившееся с Юлией, было не объяснимо и не понятно для матери. Она тускло смотрела в пространство и мужественно сдерживала свои капельки дождя, готовые вот – вот хлынуть словно из грозовой тучи. Но плакать видимо уже не было смысла, так говорили её глаза, искренне радуясь приходу правоохранительной инстанции. Психика же двенадцатилетней девочки всерьёз и возможно навсегда была «разорвана» в клочья. И теперь, она часами могла просиживать в углу комнаты и беззвучно плакать. Память неотвратимо преследовала её навязывая сюжеты её первого мужчины, которого она любила и ненавидела. Он вторгался в неё быстро и жадно, входя в маленькие слои несозревшего тела, «погибая» от блаженства и соблазна, повторить. Ей казалось, что этот кошмар теперь никогда не закончится и она «плыла» по воли судьбы смирившись своим безразличием. Внезапный приход молодого мужчины из милиции был для неё полной неожиданностью. Психологически, Юля ощущала чувство непрошедшего страха, который преследовал её своим постоянством, но появившееся новое, пока непонятное ей чувство теплоты, какой – то уверенностью вспыхнуло в её душе, маленьким разгорающемся огоньком. Скрипнувшая за спиной входная дверь, насторожила сыщика и поддаваясь инстинкту позволила ему повернуться. Юля вошла и с любопытством взглянула на Оленева. Её большие, чёрные глаза моргая мохнатыми ресницами приоткрывались лишь наполовину. Совсем ещё юная, небольшого росточка, она вопросительным взглядом посмотрела на мать.