Текст книги "Создай меня, мама"

– Что же даст теперь нам детский садик? – подумал сыщик направляясь к архитектурному строению, представляющего собой небольшой, двухэтажный домик. Это – жилое строение по своему расположению, находилось немного ближе от того места где расстался со своим ужином, Сергей Сергеевич Иванов. Осторожно шагнув за порог где формируется жизнь, сыщик с интересом отметил отсутствие суеты. В коридорах садика было пустынно и тихо. Свободно и беспечно чувствовали себя личные вещи воспитателей, оставляемые своими владелицами видимо уже по привычке. А в комнатках, маленькие носики мирно посапывали, непринуждённо разбросав свои ручки по уютным детским кроваткам.

– Молодой человек, а что вы здесь делаете? – неожиданно за спиной Оленев услышал приятный женский голос и понял, что обнаружен. Повернувшись, он вдруг узнал в молодой, красивой женщине свою одноклассницу из параллельного класса. Поначалу её испуганное, напряжённое и любопытное выражение глаз, мгновенно сменилось добрым, пронизывающим уважением взгляда, когда она узнала в молодом мужчине – Василия.

– Привет, ты что здесь делаешь? – повторила она свой вопрос.

– За своим ребёнком пришёл? – внимательно вглядываясь в него спросила Света. От заданного вопроса ему стало смешно и он улыбнулся.

– Привет Света. Нет, я не за ребёнком пришёл. Я ещё не женат. А ты здесь работаешь? – она положительно кивнула.

– Да, уже три года в этом садике, – вновь посмотрев на него.

– А я зашёл к вам сюда, вообще то по делу, – начал Оленев, рассматривая её большие, серые глаза внимательно слушавшие его.

– Я работаю в милиции, в уголовном розыске и…

– Да, девчонки говорили о тебе, – внезапно перебив, она вновь собралась его слушать, хлопая молча ресницами.

– Я практически обошёл весь садик и кроме тебя никого не встретил. Здесь в комнатах доступно лежат личные вещи и наверное деньги…

– Да, кому они нужны наши копейки, а что никого не нашёл, так мы на обеде, в столовой. К тому же садик у нас маленький, поэтому и людей мало. А, что вдруг тебя привело в наш сад? Мы здесь все хорошие, не хулиганим, – рассмеялась она очаровательной своей улыбкой.

– Дело в том Света, что как раз напротив этих окон, – и Оленев показал рукой в направлении улицы.

– Двое молодых парней избили пожилого человека и отобрали у него сетку – пакет, а затем скрылись…

– Я видела это! – неожиданно для сыщика сообщила она.

– В этот день я работала и как раз уложила детей в сон – час когда услышала за окном нецензурную брань мужчин, что и привлекло моё внимание. Их было действительно двое. Один – Пташкин Кирилл, живёт в нашем доме. Ему лет семнадцать ещё, он высокий такой и крепкий парень. Другой, очень небольшого ростка и зовут его, кажется Гриша. Этот повзрослее, лет двадцать пять. Их я вижу часто вместе у нас во дворе. Они или пьяные, или вот здесь толкаются возле магазина. Так вот, первый Кирилл догнал его, – продолжила воспоминания Света.

– И сразу ударил. Тут и этот, Гриша подскочил. Тоже несколько раз ударил. И мне кажется, Гриша выхватил какой – то пакет и они тут же убежали. Да это видела ни только я, ещё две воспитательницы с младшей группы. Правда я сомневаюсь, что они подтвердят. Боятся. А пойдём в столовую, как раз все там сейчас собрались пока малыши спят… От внезапного появления мужчины, женские голоса и смех мгновенно стихли. Упавшая тишина, позволила прекрасному полу с любопытством рассмотреть каждую пуговицу на рубашке оперативника.

– Приятного аппетита! Извините, что прервал ваши женские беседы, – глазное любопытство дам, продолжало влиять на них, словно неожиданно к ним в тесную столовку вошёл – Аллен Делон. Они ещё долго как под рентгеном рассматривали Оленева пока он не оживил их своим удостоверением.

– Забавно на них смотреть, – подумал сыщик.

– Я из милиции, – начал было он.

– Но, мы милицию не вызывали, – рассмеялась внезапно женщина в поварском, белом колпаке прерывая оперативника.

– Помните, два дня назад перед садиком, двое парней мужчину избили, – вдруг заговорила Светлана обращаясь к рядом стоявшей с ней молодой женщине.

– Надя, ты ведь тоже видела из окна!

– Ну, да, – растерявшись немного от всеобщего внимания лишь произнесла она. И тут же овладев собой уже посмелее выкрикнула:

– Что я, одна что ли видела, многие видели. И ты Светка в том числе…

– А я и не отказываюсь. Тем более уже рассказала Васе, Василию Михайловичу, всё что видела, – отпарировала Света.

– На самом деле девушки, преступность высока и это может случиться с каждым, а поэтому, помогать надо друг другу. Действительно, двое молодых людей в районе вашего садика догнали мужчину и подвергли его побоям, затем овладев его личными вещами, скрылись. Всё это, – продолжал сыщик.

– Было сделано нагло, средь бела дня, не осознавая никакой ответственности за свои поступки. Ни доброты, ни жалости к пожилому человеку. Такие лица превращаются в хищников, которых необходимо во время останавливать. Поэтому мне и нужна ваша помощь, – он внимательно смотрел в настороженные и отчуждённые женские глаза, искорки которых ничего приятного не предвещали.

– Нет. Я ничего рассказывать, подписывать не буду, мне ещё жить хочется, – разрушив тишину женского общества Надя быстро вышла из столовой комнаты.

– С вами только свяжись, по судам затаскаете, по милиции. Их посадите, а у них друзья останутся, – завопили в один голос дамы и одна за одной, след в след короткими движениями растворились в тёмном пространстве, маленьких коридоров. Растерянные серые глаза бывшей школьницы, виновато посмотрели на сыщика.

– Ты тоже боишься? – перехватил её взгляд Оленев.

– Да, я ведь женщина и у меня растут малыши, но я не откажусь и подпишу всё что видела…

– Спасибо Света. На самом деле не так страшен чёрт, как о нём говорят. Но в любом случае ты можешь полагаться на меня, – и попрощавшись, он поспешил по своим розыскным делам, определяясь на ходу с мыслями.

– Негусто, – разочарованно подметил оперативник.

– Люди не идут на контакт с правоохранительной системой. И виновата в этом сама система, с её недоработками и до конца не продуманностью, – думал он. А впереди оставалось главное – задержание и допрос. Оленев уже чувствовал, что с предстоящими клиентами общение будет не из лёгких.

– Вряд ли они подвержены чистосердечным признаниям, – ухмыльнулся он.

Отведённое время на сбор проверочного материала неумолимо приближалось. И разыскиваемые лица как будто зная об этом, тянули все сроки обнаружения. Они уже прятались.

– Но как бы не скрывался, домой то всё равно придёт ночевать, – думал оперативник, планируя задержание на шесть утра. Он торопился, ведь в очерёдности своей ещё ждала его и кража. Но параллельно, пока он ей не мог заняться ввиду перспективы расследуемого грабежа.

– Надеюсь эта малолетка дома. Лишь бы двери открылись, – мысленно думал Оленев явно волнуясь перед неизвестностью ожидаемых его событий. Медленно, нарастающий этот нервный напряг, как взбудораженный пчелиный рой, чувствовала каждая клеточка, гул которого надвигался в предчувствии чего – то недоброго, подходя ближе к двери в непроснувшемся, угрюмом её молчании.

– Да уж не в гости пришёл, – подумал сыщик и несколько раз постучал. Промелькнувшая тишина была недолгой, когда по ту сторону двери отозвался вопросом мужчина. Оленев узнал его – это был отец. Единственный, кого действительно волновало в семье нахлынувшая бестолковость на его сына. Но изменить теперь ничего уже не мог. Между тем, припасённый разговорный запас для матери, Оленеву не пригодился и на вопрос :

– Кто там? – он просто назвал свою фамилию, фамилию, которую здесь давно уже знали.

Высокая и неуклюжая, опухшая ото сна, с заплаканными глазами в ночи, она не успела. Выскочив из своей комнаты и попав в крепкие объятия мужа, разрыдалась.

– Ах, ты – тупая скотина! Зачем ты открыл ему дверь?!!

Её голосовые слёзы ничего уже не значили. Судьба старшего, была решена. Подобная обстановка не первая в рабочей жизни Оленева. И к создавшимся эмоциональным волнениям приходилось привыкать, правильно регулируя своё психическое состояние, не паниковать, быть решительным и уверенным в своих справедливых действиях.

Под шум, крики и рёв своей матери оба её сына проснулись. И теперь, как два затравленных волчонка они хищно сверкая бестолковыми глазками, смотрели на сыщика.

– Привет Кирилл, что – то ты не рад, – пытаясь разрядить создавшуюся обстановку начал с приветствия Оленев. Он старался говорить спокойно и размеренно, прекрасно понимая, что возникшее волнение его души с учащённым ритмом, должно быть здесь незамеченным.

– Теперь одевайся, поедем беседовать… Угрюмо и молча Кирилл проследовал в свою комнату и завалился в постель, вытянув в ней длинные ноги.

– А чё, здесь нельзя побеседовать? – вымолвил он, тупо разглядывая перед собой невидимую точку.

– Здесь нельзя. Да ведь приходил я к тебе ранее, чтобы поговорить, быть может, что-нибудь уладить в твоей жизни, может даже в чём-нибудь помочь. Но ты, что – то всё бегал от меня. Видимо есть отчего прятаться, да Кирилл? – Оленев понимал, хватать и крутить его было нельзя. Важно переиграть психологически.

– Главное не сорваться, здесь я один и нет даже автомобиля, – успокаивал он себя.

А Кирилл по – прежнему как парализованный, вытянувшись боролся с собой испытывая ущемлённое самолюбие и страх перед внезапно меняющимся своим будущем.

«И наступает момент, когда каждый из нас, у последней черты, вспоминает о Боге» – Оленев вспомнил вдруг стихи Игоря Талькова, когда взглянул на подростка. В нём, суетливо метались мысли, он боролся с собой может даже о чём – то жалея. Так по крайней мере на первый взгляд показалось оперативнику.

– А если я не поеду? – вновь тихо «процедил» он и нагло колючим взглядом «обжёг» сотрудника.

– Я бы этого не советовал. Если уж нашёл тебя сегодня, то и на руках в одних трусах унесу, – Оленев достал при этом металлические наручники, скрежет которых произвёл впечатление на не создавшегося в своей юности паренька.

– И в этих браслетах пойдёшь у меня по улице. Надеюсь ты понял, парень ты неглупый. И даже мама, здесь тебе не поможет, – Которая в этот момент продолжала рыдать, как будто сына её ведут на расстрел. Бесшабашные мысли подгоняемые страхом в волнении своём, не обладали уже способностью трезво мыслить. Ошеломлённый спокойствием и «наглым» приходом сотрудника, Кирилл торопливо рылся в своей голове, пытаясь собрать разбежавшиеся мозги. Наконец поняв свою безысходность, он молча поднялся с уставшей кровати и неторопливо выдерживая паузу, оделся.

Городской отдел милиции в свои ранние часы спокойно и тихо дремал когда в этот начинающий рассвет в ожидании повседневной суеты вошли двое. Просторная комната представляющая собой изолированное помещение, была пуста. Лишь за большим стеклом с надписью «Дежурная часть» просматривался большой стол с пультом телефонных сообщений.

– Спят, что ли? – подумал Василий постучав в окно. Влетевший в комнату звук, успев сообщить о себе дежурному, растворился. Не прошла и минутка как хитрые и сонные глазки майора Сидоренко, выглянули с любопытством и неприязнью разглядывая вошедших.

– Что хотели!? – обычным, высокомерным своим тоном, Геннадий Николаевич придавал этому вопросу величественное значение.

– Геннадий Николаевич, это же я – Оленев, задержанного доставил по делу, дверь откройте, – но дежурный не спешил. Воцарившаяся тишина размышлений, опутала мысли майора. Соображая в течение нескольких минут о стоимости открытия двери, он глупо хлопал сонными глазами.

Оленеву вспомнился невольно недавний поступок майора, когда по оперативной информации возникла необходимость задержания человека находившегося в розыске. По заранее запланированной и оговорённой схеме, состоявшего тогда на дежурстве по городу – Сидоренко, была достигнута договорённость о его поддержке оперативникам в помощи необходимого автомобиля. Находясь в засаде, в репейнике чужого огорода, опера терпеливо, съедаемые комарами, ждали вора. Прошло пять часов когда наконец – то пробираясь под покровом ночи в сопровождении своего хвостатого охранника, опасный «товарищ» был обезврежен. Его хвостатый друг от такой неожидаемой наглости, предпочёл скрыться в ближайших кустах. Вскрикнув от боли не успевая ничего понять, рецидивист уткнулся в землю, предоставляя безопасную возможность Сергею вытянуть из голенища его сапог, остро отточенную сталь.

– Ну вот, теперь он неопасен. Вася, вызывай по рации машину… Переносимые рации «Днепр» времён восьмидесятых, порой не подавали признаков жизни уже в радиусе нескольких метров, а поэтому группа оказалась без связи далеко за городом. Конвоируя задержанного, сыщики добрели до ближайшего телефон – автомата. В эту ночь операм удача сопутствовала только в захвате. Как нарочно ни у кого из трёх не оказалось двух копеек, чтобы дозвониться к «дежурному» по городскому номеру, так как обычный вызов – ноль два, постоянно показывал занятость.

– Что там у них происходит? Минут двадцать уже занят телефон, – недоумевал Сергей.

– Попробуем через пожарных, пусть наберут по – городскому, – предложил Аркадий. Криво улыбаясь, задержанный тихо наслаждался не сложившемся обстоятельством. Его хитрые, слегка прищуренные глазки, бегали по сторонам прощупывая уголки ближайших улиц.

– Доброй ночи. Извините, капитан милиции, уголовный розыск. У нас просьба к вам. Не можем дозвониться дежурному по ноль два. Постоянно показывает занятость, может неисправен? И двух копеек, как специально ни у кого. Наберите пожалуйста по городскому дежурного, передайте, чтоб подослал машину в связи с задержанием. Да, да. Он знает про нас и наше мероприятие, а мы минут через пять вам перезвоним. Спасибо… Было холодно. Ветер осени собирал опавшую листву лета, кружил с ней и играл, а наскучив, разбрасывал в стороны, пока вновь не подбирал для очередного их вальса.

– Извините, уголовный розыск, – повторил нумерацию вызова ноль один, Сергей.

– Вы дозвонились до дежурного? Что? – лицо капитана вытянулось в недоумении. Руки ещё держали трубку и было слышно в ночи лишь короткие гудки отказа.

– Что там? – не выдержал Василий.

– Даже смешно, нас велели послать на х… А, сегодня Сидоренко дежурный? – усомнился оперативник.

– Ну, да. Мы же с ним и договаривались, – подтвердил Аркадий.

– Надо попробовать через – ноль три, – сообщив всем Василий набрал номер. Приятный женский голос внимательно выслушал очерёдность просьбы с последующим советом перезвонить.

– Вот попали. Как бы не пришлось топать пешком, километров двадцать то точно будет, – предостерёг Аркадий и не ошибся. Смущаясь, миловидный голосок «скорой помощи» практически ответил одинаково:

– Вам просили передать…

Как выяснилось позднее, майор Сидоренко давно взял за привычку отключать ноль два, дабы не обременять себя излишеством в службе в ночные часы, освобождаясь от бестолковой мирской суеты, приняв обязательно при этом грамм двести для более существенных эффектов.

Эта маленькая, смешная история закончилась ничем. Остались все на своих местах. Поучились только опера, что надеяться нужно, лишь на самих себя. Геннадий Николаевич же, остался по – прежнему «дежурным» только кому такой поможет в реально случившейся тяжёлой обстановке? Да и кому его снимать, если сам начальник отдела, прибывает в постоянстве лёгкой эйфории…

Между тем, громкий щелчок в затянувшейся паузе, прервал короткое воспоминание и металлическая дверь с тяжёлой неохотой, недовольно заскрипев открылась, пропуская в узкий коридор людей. Осторожно переступая порог словно босиком по стеклу, Кирилл Пташкин неуверенно преодолевал не уютность. Осознавая внезапность своего положения, глаза тоскливо забегали по серой комнате, знакомясь ближе с обстановкой.

– Как тебе здесь? – закрывая металлическую решётку за вошедшем в комнату подростком, Оленев добавил:

– Это тебе не пьяных старичков долбить. Советую Кирилл подумать и всё рассказать, если не хочешь здесь надолго задержаться, есть возможность сегодня же уйти домой под крылышко своей мамы. Подумай, пока я за твоим другом Гришей сгоняю, – его глаза вновь блеснули как у молодого волчонка и налились кровью, провожая каждое движение уходящего опера. Прохладное, суетливое, осеннее утро, предвещало трудный день. И всё же Оленев был рад. В «клетке» сидел «зверёк» одного из которых он упорно искал. Взглянув на часы, время подавало надежды в продолжении раннего визита и сыщик отправился в адрес к находившемуся в бегах Гриши.

– Что ж, – подумал Василий.

– Идти надо вновь на автобусную остановку… Не впервой возить операм подозреваемых в общественном транспорте, как бы это не казалось грустным, тогда на этом никто особо не концентрировал внимания. Работать, раскрывать и бороться, вот основное, что было в умах. Автомобиль в отделении был конечно один, запросов только всегда было много. Выскочив на улицу и поторопившись, Оленев вдруг заметил «дремавший» без дела возле крылечка, дежурный УАЗ.

– А, почему бы и нет, – возникшая мысль казалась фантастикой. Развернувшись, Оленев вновь забежал в вестибюль, где прозрачное стекло по – прежнему не проявляло признаков жизни за своею спиной дежурного наряда. Постучав негромко, Оленев позвал:

– Геннадий Николаевич! – затянувшаяся пауза была недолгой. Хмурый от излишних беспокойств, он недовольно приблизился к пульту телефонного стола, не спеша покидая небольшую комнату отдыха дежурного.

– Что надо? – глухим эхом прокатился по пустым коридорам деловой вопрос.

– Геннадий Николаевич, машина нужна, выручайте. Дайте «дежурку» на десять минут, второго задержать по грабежу…

– Нет! – жёстко пронеслось по ушам. Дежурный нервно перебирал руками какие – то бумаги, бесцельно перекладывая их на край стола, а затем обратно.

– У нас бензин на сутки выдаётся двадцать литров! А, что такое двадцать литров для УАЗа, при нашей горной местности. Да и бензина практически уже не осталось. Ты же бываешь на рапортах, видишь, что там творится. Всем раскрытие подавай за дежурные сутки, а о лимите на бензин почему – то никто не вспоминает. Лимитчики бл… Загнать бы их самих сюда…

Неожиданная трель телефонного звонка остановила наболевшие вопросы начинающего уставать от службы человека, привыкшего отвечать за высоких людей с их низким отношением к делу.

– Дежурный, – сухо произнёс Сидоренко, внимательно прислушиваясь к прижатой телефонной трубке.

– Какая милиция, да вы сначала пьёте вместе всю ночь, а потом дерётесь. Да, нет у меня бензина разъезжать по вашим семейным скандалам. Да, вот убьют, приедем, – продолжал свой диалог майор.

– Где вы живёте? Так вот, как раз сегодня принимает ваш участковый, запишите адрес…

– Я то, что стою? Время не ждёт, – подумал Оленев и поспешил к ожидаемому его «клиенту» В автобусах, битком набитая провинция спешила на работу. Прижимаясь и толкаясь стояли грустные и унылые лица. Раннее утро и холодная осень, конечно же не радовала никого. Частный сектор, небольших построенных домиков, раскинулся чуть поодаль от поселковых многоэтажек и медленно просыпался от собачьего визга, чуть встряхиваясь от ночной тишины.

– Ну вот и адресат, – промолвил сыщик. Неказистый домик, в котором не раз бывал уже Оленев, был обделён вниманием бывшего своего хозяина умершего от бездействия и пьянства. Завалившийся забор, безнадёжно валялся в дворовой грязи с торчащей ржавостью своих гвоздей, угрожая проткнуть любую зазевавшуюся подошву. Опустившейся взгляд на мгновение оставил без контроля входную дверь, которая информационно скрипнув распахнулась, пропуская на выход свою хозяйку.

– Здравствуйте, извините, дома Григорий? – доставая из кармана привычным жестом удостоверение сотрудника, Оленев подошёл ближе. Глаза женщины грустно опустились.

– Я узнала вас, он дома, спит. Вы заберёте его?

– Да, – коротко ответил сыщик. Измученная и уставшая от своего спящего в доме бытия, она медленно повернулась и заплакала, заспешив в обычный для неё начинающий день. А повторение своего отца, жадно втягивал распухшими ноздрями воздух. Воздух, который был уничтожен ядовито – спиртовыми парами, создавал характерный притонный запах тяжёлой смеси, с трудом входя в пьяный организм, сотрясая тело мощным храпом. Скрежет металла на худеньких ручках, заставил проснуться и вздрогнуть спящего Григория.

– Ну, привет Гриша. Фу, как ты тут надышал. Очередное похмелье? Всё гуляешь, освобождение празднуешь. А праздники для тебя Гриша, кажется опять закончились. Видишь, тебе и одеваться не надо, – продолжал своё вступление Оленев под сонно – хмурые, боязливые взгляды, трижды судимого человечка.

– Ты наверное Григорий как освободился полгода назад, так и не раздевался совсем. Ладно пошли, день уже начался…

– Слышь, начальник, сними в натуре «браслеты» – вытянувшись в весь свой маленький рост и выпучив обиженные глазки, не мигая, он выжидал просьбу.

– Куда я в натуре побегу, всё равно догонишь, – растопырив татуированные пальцы, он тихо зашлёпал своими старыми тапочками.

– Смотри под ноги на свои гвозди не напорись. Матери бы хоть помог забор поставить. С зоны то наверное, золотые письма писал, – пытаясь пристыдить, укоризненно заметил ему оперативник и посмотрев на задержанного, он утопив ключом металлическую защёлку, рассоединил скобы стягивающие запястья рук. Между тем, холодный, порывистый ветер разгулявшись, жадно встречая обдувал силуэты двух фигур, торопливо зашагавших на автобусную остановку.

Пропуская в себя и выпуская людей, двухэтажное обычное здание с информационной вывеской «Милиция» прикрывало под своей шиферной крышей определённую категорию лиц, часть из которых добросовестно выполняло свой долг, предначертанный им видимо Свыше. Суетливые же в беспокойной своей жизни люди, приносили сюда напряжённые и несчастные лица, торопливо и грустно привыкая в душе к обстоятельствам карающей власти. Только, одним это помогало, у других ломалась судьба, а третьи в этих событиях жили.

– Василь, ты где ходишь? – услышал вдруг к себе вопрос Оленев, идущего к нему навстречу старшего опера. Эту должность Сергей занимал несколько дней, назначенный приказом – начальника отдела внутренних дел. Грамотный выпускник – Омской высшей школы проявит в будущем себя умелым организатором, сумевший в дальнейшем создать сплочённый и сильный коллектив на то время лучший в городе по раскрытию серьёзных и опасных преступлений. Только было искренне жаль увольнение по собственному желанию – Аркадия, ушедшего в связи с семейными обстоятельствами в поставленном выборе жены.

– Так ты что опаздываешь, проспал что ли. А это кто? – Сергей посмотрел на задержанного.

– Почему проспал. Людей доставил по грабежу. Это – второй, – Оленев кивнул на стоявшего рядом с колючим и небритым взглядом, судимого ранее жулика.

– Понял, извини. Совещание сегодня итоговое. Закрой этого «чёрта» пока в дежурку, – не удостоив взглядом отрешённо стоявшего неподалёку молчаливого урку, Сергей уже двинулся в свой кабинет.

– Нельзя, в дежурке сидит его подельник…

– Так ты когда успел притащить обоих? – удивился старший опер.

– С пяти утра катаюсь за ними по автобусным маршрутам…

– Молодец Василь. Машина то на ремонте, сам знаешь…

– Я отведу его к Нине Георгиевной, дело у неё. Там и порешаем, закрывать нашего рецидивиста или нет, – и посмотрев в жёсткие, надменные глаза «хищника» Оленев с силой опустил руку на его плечо.

– Да Гриша!? У тебя есть шанс не возвращаться в прошлые понятия…

Всегда приветливая и красивая в свои сорок пять, Нина Георгиевна являлась настоящим практиком следственной работы. В обороте жёстких событий окружающих её, сумела сохранить в себе женские качества, не превращаясь в дальнейшем в грубую или высокомерную, ленивую и безразличную, избрав нелёгкую судьбу данной профессии. Сидя в кабинете, она аккуратно и тщательно заполняла последние акты очередного уголовного дела, пытаясь уложиться в отведённые законом сроки, когда неожиданный стук в дверь заставил вздрогнуть её и оторваться от начатого обстоятельства. Слегка постучав и приоткрыв дверь небольшого кабинета заглянул смущаясь Оленев.

– Разрешите?

– А, Вася, входи. Что у тебя?

– Я не один, с гостем, – подтягивая за собой молчаливого отпрыска пьяного поколения.

– Это – Григорий, – начал своё пояснение Оленев.

– Вот, рвётся написать явку с повинной… Туманный, чёрный взгляд сверкнув в сторону опера процедил сквозь сломанные зубы.

– Ты чё начальник, какую явку с повинной в натуре! – и не оценив ментовского юмора, замолчал.

– А, Гриша, помню, помню. Быстро же вы выходите от туда. Уже освободился значит, – на миг взглянув и не успев измучить взгляд, она с удовольствием перевела его на Оленева.

– Да, к сожалению, – добавил оперативник, продолжая:

– Это по грабежу с посёлка…

– Какой «гоп – стоп» в натуре, – вновь подняв голову вмешался Гриша с укором просматривая всех.

– Ты не понтуйся «рисоваться» будешь в своём «шершавом обществе» когда уйдёшь обратно. А разговаривать с тобой будем чуть позднее, – предупредив будущего сидельца, Оленев информационно обратился к следователю:

– К сожалению у нас совещание началось, – засуетился сыщик.

– Мне уже идти надо. Дело ведь у вас?

– Да, дело у меня. Правда я после дежурства, но буду ещё здесь. Уголовное дело срочное, сдать сегодня надо. Я кофе напилась, так что могу ещё работать, – её чуть припухшие глаза выдавали усталость и без сонность ночи.

– Ты занеси мне Вася – сто двадцать вторую из дежурки. Я пока закрою его в камеру как подозреваемого…

– А чё сразу закрывать то, за что? – с обидой в голосе завопил Григорий. Проигнорировав задержанного, Оленев вспомнил:

– Да, второго я тоже привёз, чуть раньше. Сейчас в дежурке дожидается…

– Отлично. Это которому семнадцать?

– Да, – кивнул оперативник и подошёл к задержанному. Усадив его в дальнем углу кабинета, он заставил вновь скрипнуть металл, крепко стягивая за спиной татуированные руки.

Плотно закрытая дверь кабинета начальника уголовного розыска не сразу поддалась своему движению. Но поддавшись, распахнулась пропуская вперёд уже в собранный коллектив опоздавшего опера.

– Разрешите? – с волнением в голосе вошёл Оленев не любивший опаздывать уже потому, когда приходиться чувствовать себя неуютно под любопытно изучающий тебя взгляд десятки глаз знакомого тебе коллектива.

– Вот пожалуйста вопрос дисциплины, – посмотрев на вошедшего, громко произнёс вновь назначенный на должность начальника – Холодов Виталий Михайлович. Это был молодой, перспективный сотрудник, в отличие от многих, он не «сидел на стакане» и это главное, что устраивало высокий состав руководства. Может поэтому в дальнейшем наблюдался его стремительный карьерный рост и грамотное ведение дела.

Оленев стоял по – детски красный ожидая команды присесть. От волнения, его левое веко вновь предательски задёргалось с некоторым интервалом. Видимо уже непросто так, если в неполные двадцать пять волос пробивался проседью. Он стоял не зная куда девать свои глаза, стыдливо ощущая прилипший жар, своего худого тела.

– Извините, Виталий Михайлович, – вдруг со своего места поднялся Сергей, пытаясь объяснить ситуацию.

– Молчать! – неожиданно громкий окрик начальника розыска разбудил уже не спящих оперов.

– Я не давал вам слово, но вы как старший должны быть ответственны. Почему ваши подчинённые опаздывают на итоговые совещания? Дисциплина «хромает» раскрываемость слабая. Когда этот бардак прекратится? – сотрясённый воздух нецензурной бранью пробив по ушам, остановился у каждого в сердце.

– Да, он людей задерживал с пяти утра и не знал о готовящимся совещании, – вновь вступился за товарища руководитель группы.

– Присядь Василий, – распорядился начальник, явно чувствуя своё волнение, впервые проводившего подобные мероприятия да ещё в присутствии куратора с области. В дальнейшем, видимо сделав какие – то выводы, совещания в такой форме больше не проводились.

– Вот вы говорите, раскрывать надо, плохо работаете, – поднялся вновь во весь свой рост – старший оперуполномоченный, воспользовавшись неожиданной паузой. Сергей торопился высказать то, о чём думал, видел и понимал каждый сотрудник.

– Автомобиль в розыске один на весь город, он как бы есть и в тоже время его нет. Он или в ремонте, или ждёт запасных частей. А если в работе, к концу дня не хватает бензина, потому что выдаётся строго по двадцать литров, лимит называется в такой – то нефтяной стране. Доставлять подозреваемых приходиться в лучшем случае на рейсовом автобусе, – разгорячённый от реальных истин, оперативник не мог уже остановиться.

– А то что в стране нищета, работать негде, зарплаты низкие, поэтому и увеличивается преступность, злость, безысходность. Во всём этом – милиция виновата что ли, или её отдельные представители когда не справляемся со всем этим валом. Или здесь всегда должны находиться стрелочники? Вот, откуда бардак то исходит! – и вытянув руку показал на мило улыбающийся портрет довольного собой – первого президента страны. Наконец, эмоциональный и разгорячённый он присел на своё место. Внезапно всё стихло. Создавшаяся тишина позволила каждому вдуматься в невероятность окружающей их суеты.

– Как бы там ни было, – нарушил молчание Холодов.

– Работать нам придётся в любой обстановке. Наше дело исполнять. Продолжим совещание по итогам раскрываемости…

Находясь ещё под впечатлением совещаний, Оленев старался «вытряхнуть» всё из головы направляясь по коридору в «дежурную» комнату. Настраиваясь мысленно, он обдумывал уже нелёгкую беседу с ожидающими его грабителями, а поэтому решившего начать свой допрос с «малолетки» понадеявшись на его неопытность ещё в уголовном мире. Кирилл был напуган свалившейся вдруг на него неизвестностью, впервые перед оказавшимся шагом тюрьмы в отличии от трижды судимого Григория, который здесь себя вёл по уверенней. Так казалось на первый взгляд оперативнику, когда он показался во всей красе перед дежурной частью. Кирилл по – прежнему сидел в изоляционной комнате и сквозь металлические прутья поглядывал на всех затравленным зверьком, бросая по сторонам глубоко посажанные колючие глаза, уготовленные ему природой.

– Так, Оленев, – вскочив со своего стула дежурный Сидоренко, помчался навстречу входящему оперу.

– Ты чё пацана закрыл и сам где – то ходишь. Давай забирай его у него время вышло. Мне он здесь не нужен… Подёргивая своим низким ростом, он нервозно поочерёдно поднимая плечи суетливо распоряжался, почему – то пряча всегда воспалённые свои глаза.

– Зачем таких трусливых и маленького роста набирают в силовые структуры, – злобно подумал сыщик.

– Ты знаешь, Геннадий Николаевич, когда я скажу, тогда у этого пацана здесь время выйдет, а пока он будет находиться под твоей опекой, тем более, что у него ещё законных два часа, – и обратившись громко к Пташкину, крикнул: