Текст книги "Любовь и марафон. Дорогу осилит бегущий"

Триатлон в Эстонии

В 1986 спустя год после переезда в Ленинград в я поехал в маленький эстонский городок Вока, где впервые проходил классический триатлон. Не буду спорить с теми, кто станет утверждать, что первый триатлон на территории СССР проходил ранее и в другом месте, но эстонцы одними из первых взялись за проведение этого сложного состязания.

Побороться за победу приехали триатлеты с Урала, Казахстана, Белоруссии, Украины. Я тоже готовился стать «железным мужчиной», особенный упор делал на плавание в открытом водоеме парка Победы Московского района. Это было скорее моржевание, чем плавание, поскольку была глубокая осень и к холодной воде следовало привыкнуть.

И точно. Озерная вода в Воке оказалась настолько холодной, что несколько участников сошли с дистанции. А я проплыл на спине положенные 3,8 км и наскоро принял горячий душ. Гончий велосипед, который мне любезно одолжил сокурсник по институту, уже ждал меня. На нем я большими кругами наматывал 180 км. Проколол трубку на колесе и поставил без клея запасную. Больше велосипед не ломался. В дороге я съел два свежих больших огурца, которые удачно заменили мне воду. Примерно через восемь часов после старта я бросил железного коня и надел беговую обувь. Предстоял самый легкий вид для бегуна – марафон. Выбежать из 3 часов марафон не удалось, накопилась общая усталость. На финиш пришел шестым с результатом – 11:06, и оказался лучшим россиянином в этом состязании. Больше я участия в триатлоне не принимал.

Мой друг и поэт – Калинин Николай

 
Как хорошо, что есть на белом свете
Те люди, для которых не пусты
Слова «бег», «марафон». Кроссовки эти,
В которых достигал своей мечты;
Я помню ультрамарафон,
Когда бежал в ночи, светили звёзды,
Прохлада – незабвенный фон,
И кажется: успеть везде не поздно;
Бананы и с водою губки:
Всё по пути, лишь в стену бы не упереться;
И Янис Курос был совсем не хуже Бубки;
С какого-то момента телом слышишь сердце;
Колени, боль моя, колени;
«Московский марафон», «Дорога жизни»;
Мест призовых заветные ступени;
Трёхцветный флаг и гимн отчизны;
Кенийцы, эфиопы и республик бывших
«По-русски понимаю» бегуны;
Девиз «Быстрей, сильнее, выше»;
Путь не зависит только от длины;
Фильм «Форрест Гамп» и тренировки;
Массаж и витамины круглый год;
В гостиницах трёхзвёздных остановки;
Жара, как худшая из непогод;
Элитная команда Шри Чинмоя;
Надкостница (есть слабые места);
Как камень мышцы, и при этом ноют;
Дыханье: вдруг как с чистого листа;
Работа на выносливость и темп;
Последним, первым может стать любой;
Соперников обходишь step by step;
И борешься, конечно, сам с собой.
 

Чтобы бегать нужно бегать

Уже в 1987 году я впервые попробовал сотку в Одессе на зуб и специально к ней не готовился. Результат меня не обрадовал, попал в первую двадцатку бегунов со временем быстрее 9 часов (минуты на финише не учитывались: кроме первых десяти участников) и напрочь про эту сотку забыл. Помню только, что даже несильный встречный ветер меня сломил на дистанции. Физически я не был силен. Но нет худа без добра: я ознакомился с трассой и решил эту сотку выиграть в следующем году. Надо было лишь серьезно к ней подготовиться.

Тренировочные будни

В Ленинграде сначала я наматывал круги по парку Победы, но мне в нем стало тесно. Я начал бегать в Пушкин до железнодорожного вокзала (место старта пробега Пушкин-Ленинрад) и обратно до станции метро Электросила. Выходило 50 км в обе стороны. Затем принимал душ и садился за учебники. За ними и засыпал. Я целенаправленно готовился к одесской сотке. Каждый месяц увеличивал беговые объемы на 200 км. Если в ноябре это было 700 км, то в марте уже 1.500 км (так много я больше никогда не бегал). Работу на заводе Электросила я поменял с конвейера по сборке пылесосов на охрану предприятия.

Работал сутки через трое, так что один день терял для тренировок. Пришлось к утренней тренировке на Пушкин добавить и вечернюю на 20 км, иначе месячную норму не выполнить. О технике бега я не думал. Когда наматываешь много километров, то она сама собой вырабатывается правильной. Единственное, за руками надо первое время следить и стряхивать их регулярно. Надо ли при этом ходить в тренажерный зал? Я не занимался фитнесом. Вместо этого ходил в бассейн два раза в неделю, где проплывал свои 1.000 метров. Таким образом усиливал спину, плечи и руки. Этого хватало.

Я понимал, что бегать 1.500 км в месяц нет особой необходимости, но представьте себе человека, который в зрелом возрасте пытается наверстать упущенное, – он будет бегать так много, пока не получит травму. У меня опорно-двигательный аппарат работал на пределе. И я с этим боролся: на бегу выставлял ладони с растопыренными пальцами вперед, ловил энергию из воздуха и мысленно направлял ее через тело в ноги, в надкостницу, в стопы. Боль утихала и я благополучно завершал тренировку. Еще я заметил, что после тяжелой тренировки всегда следут более легкая. Скоростных пробежек у меня не было, работал исключтельно на выносливость.

Гатчина-пушкин 30 км

В начале апреля я смог проверить свою боевую готовность к одесской сотке. Не сбавляя тренировочных оборотов (накануне пробежал привычные 50 км), я принял участие в междугородном пробеге Гатчина-Пушкин. Результат меня порадовал – 1:45, что означало темп 3.30 минут/км и личный рекорд. Важным для меня было и то, что на финише мне удалось совсем немного отстать от уже знакомых мне матерых бегунов. Плавно снижать беговые объемы перед ответственными стартами я еще не умел.

Однако, теперь можно было строить прогнозы на предстоящие 100 км.

Длинный бег моя отрада, всем привет из Ленинграда

К любому значительному старту я подходил творчески. Этот слоган я вышил цветными нитками на майке, в которой выступил на одесской сотке. Не нужно много говорить, обгоняя соперников, пусть читают приветствие на моей спине. Изюминка заключалась еще в том, что по дистанции мы пробегали мимо пляжа Отрада.

Виталий Ковель из Терскола выиграл 6 одесских соток подряд. Один раз он показал результат, близкий к мировому рекорду. Но признать такой результат не было возможности, поскольку трасса не была сертифицирована.

Естественно, всех участников интересовали два вопроса: когда спорткомитет СССР официально утвердит эту дистанцию и каковы будут нормативы на ней?

Мы спросили у Виталия Ковеля. Он с легкой грустью в голосе ответил, что сотку официально утвердят через несколько лет (когда пройдут его лучшие годы) и что каждый, кто выбежит подобную дистанцию из 7:00 часов, станет мастером спорта.

Одесская сотка не требует высокой скорости как на 30 км, считал я, там для победы будет достаточно держать темп в 4 минкм, чтобы легко выбежать из 7 часов.

Пробег/переход в Одессе считался самым массовым в СССР, на старт в 1980-е годы выходило до полутора тысячи человек. Официально это был марш-бросок на 100 км за 24 часа и многие преодолевали сотку бодрым шагом, но все бегуны-любители (как и некоторые профессионалы) рассматривали сотку как настоящий ультра-марафон.

На автобусах всех участников увозили за 100 км от города, в чистое поле, где и давали старт.

Билет на самолет Ленинград-Одесса-Ленинград стоил считанные копейки – 26 рублей, это приблизительно 1/5 моего месячного заработка.

Старт на сотке. Апрель 1988

С выстрелом организатора все, кто серьезно готовился, ломанулись вперед. Ребята из Свердловска готовились основательно: за день до пробега проехали дистанцию на машине и попрятали бутылки с напитками. Очень мудро поступили. А я оказался в огромном минусе. Питья для меня никто не приготовил и организм после ленинградской прохлады оказался в черноморской жаре. 20 км я пробежал относительно легко, после чего организм стал требовать воду. Скорость стала падать и я ругал себя последними словами. Столько времени потратить на подготовку и так облажаться! Типично русская черта – положиться на авось. Авось, доберусь до финиша.

Поначалу мы бежим одной группой. Все полны сил и оптимизма. Однако, я привык тренироваться в одиночку и через час совместного бега ухожу от группы. Еще раньше это делает Ковель и пара бегунов. Полдень. Солнце палит нещадно – жарища. Хочется пить, а пунктов питания нет. Асфальтовая дорога пересекает лесополосу с одной стороны, и деревенские дома – с другой. Возле некоторых домов стоят хозяева и приветствуют нас. Я им кричу по ходу: выносите воду, нам нужно пить, за мной еще тысяча человек. А мне нельзя останавливаться и сходить с дистанции. Скорость тем временем падает, организм обезвожен.

Задержка

Группа бегунов обходит меня. Их сопровождает товарищ на велосипеде и с корзиной на багажнике. В корзине бутылки. Для такого сопровождения нет никаких проблем, захотел попить – получай на ходу. Вот и я попросил попить. Велосипедист мне отказал: он везет специальные смеси для своих бегунов. На что я резко отреагировал: не нужны мне твои смеси, набери в пустую бутылку воды у какой-нибудь бабушки и дай мне. Товарищ меня послушался и через несколько минут догнал меня и подал литровую бутылку с колодезной водой. Я прямо-таки вылил содержимое сосуда в раскаленное горло, всю до последней капли.

Господи! Какая вкусная это была вода. Она струилась, переливаясь искрами солнечного света и частично переходила в пар, как вода заливаемая в кипящий радиатор. В мгновение ока полуторалитровая бутылка была пуста.

Да-а-а, протянул сопроводитель марафонцев, ты уже не бегун. Действительно, запоздал я с питьем. Но что делать? Лучше поздно, чем никогда. Я быстро приходил в себя. Теперь мне нет нужды присматриваться к кустам и деревьям (накануне старта опытные бегуны попрятали бутылки с минералкой по дистанции), в попытке наткнуться на схрон. Мне этого литра воды хватило до самого финиша, но в общей скорости я потерял.

Ковель сошел

Мышцы, сухожилия и кости получили необходимую смазку и через 5 минут я уже шел со скоростью, близкой к соревновательной. Так и дотянул до конца дистанции, учитывая спасительную вечернюю прохладу. Чистым соревнованием назвать эту сотку нельзя. На соревновании дистанция точно размечена и заблудиться практически невозможно.

А тут, пробегая исключительно в направлении вперед, на 85 км я неожиданно оказался на пляже, – кругом сыпучий песок и метров через 40 деревянная лестница наверх. Так я и не узнал, все ли бегуны попадали на пляж или только я один проморгал нужный поворот?

Так же на соревнованиях должны быть строго установлены пункты освежения и питания. Подготовленный ультрамарафонец бежит ровно и четко фиксирует каждые точно промеренные 5 или 10 км дистанции, так что уже к половине дистанции готов прогнозировать свой окончательный результат с точностью до трех-четырех минут. А это как правило бег по 10-километровому кругу.

А на 70-ом километре из стоящей на обочине легковушки высунулся рекордсмен трассы Ковель (сошел с дистанции!) и поддержал меня: молодец, мол, идешь на 7:30. Я так и не понял, каким по счету я иду. Тут мне попался молодой парень, местный бегун, который любезно согласился меня сопровождать до финиша возле городского стадиона.

Первый на финише

Но я так и не понял, иду я первым или нет? На финише мне объявили окончательный результат – 7:35. И я на эмоциях ляпнул: – Я кажется попал в первую десятку. Но когда репортер радиостанции «Маяк» стал брать у меня интервью, то я окончательно убедился в своей победе и заявил во всеуслышание: —…Но больше я сюда не приеду, а то обыграют.

Но на вопрос ребят, что важнее: результат или занятое место, ответил, что в данном случае важнее победа. А результатом вследствие жары были недовольны многие бегуны. Стало ясно, что с соткой вопрос не закрыт, что я побегу эту дистанцию еще раз.

После душа я расположился отдыхать в раздевалке. Стали подтягиваться остальные бегуны. Завязались душевные разговоры. Я решил подкрепиться запасенными булкой с сардельками и вареными яйцами. Один бегун удивился: как так, ты ешь мясное? Я смутился и протянул ему одну сардельку. Он взял ее и съел. А я понял: победитель привлекает повышенное внимание к своей персоне и спрос с него может быть особый.

Одесская сотка глазами Игоря Агишева

В 1988 году Виталий Ковель по-прежнему оставался бесспорным фаворитом стокилометровки. Зато не было недостатка в прогнозах, кто займёт 2–3 места. Назывались немало имён, в том числе, и меня упоминали, но Клементьева никто в расчёт не брал, ведь годом ранее он показал на одесской трассе всего лишь 20-й результат. Накануне погода была довольно прохладной, а в день старта, 10 апреля всё резко переменилось. Подул жаркий ветер-суховей, температура воздуха устремилась вверх. «В таких условиях мясо чернеет на солнце за один час, что же будет с нами?» – мрачно произнёс знакомый одессит. Но Валерию, казалось, всё было нипочём.

Нарядившись, даже не в футболку, а в разрисованную рубашку с галстуком-бабочкой, он являл собой весёлое зрелище.

На дистанции стокилометровки имелось всего три питательных пункта. Причём, участники отдавали судьям своё питание, а те уже развозили его по точкам на трассе. Я в этот день сильно промахнулся с напитками – навёл какую-то концентрированную и переслащенную смесь, что для жаркой погоды недопустимо. Понял я это на первом КПП, но что-то изменить было поздно. Со старта лавина бегунов и туристов устремилась вперёд и вскоре разбилась на группы. Я бежал в одной из лидирующих фаланг, в которой было свыше двадцати бегунов. Спасаясь от ветра, мы попеременно лидировали, выстроившись, как журавли, клином. Рельеф трассы был неровным – тягуны-подъёмы и спуски. Время от времени мы настигали бегунов-авантюристов, ушедших вперед, но не рассчитавших силы. Напиток, выпитый мной на 30-м километре, бултыхался в желудке, не желая всасываться. При этом организм продолжал обезвоживаться, ведь солнце палило нещадно. Был в нашей группе и Клементьев. Слегка нескладная фигура, крадущаяся техника бега выделяла его из толпы.

На втором контрольном пункте пришло неожиданное сообщение – с дистанции сошёл Ковель! Вот уж было, что обсудить! Эпоха Ковеля на этом закончилась. А наша группа, уменьшившаяся вдвое, вскоре стала лидирующей – со всеми беглецами было покончено. И стало ясно, что победить сегодня должен кто-то из нас. К третьему контрольному пункту возле легендарной 411-й батареи я подбегал уже на пределе. Свой напиток даже не стал брать со столика, чтобы не усугубить своё состояние. До финиша оставалось порядка 20 км, и вскоре произошёл случай, определивший судьбу первого места в этой изнурительной гонке. Какая-то старушка протянула нам с обочины банку с водой объёмом 0,8 литра. Ближе всех к ней оказался Клементьев. Он схватил банку на бегу, залпом выпил всю воду и буквально сразу рванул вперёд, да так, что нам только проводить его взглядом. Вскоре он исчез за поворотом (мы бежали по окраине Одессы), а наша группа окончательно распалась.

Валерий Клеменьев нежданно-негаданно стал победителем 100-километрового забега по Поясу Славы с результатом 7.35. Это на час хуже, чем показал финн годом ранее. Впрочем, все понимали, что причина этого – в погодных условиях. Вторым стал Стефан Беган из Львова – 7.42, третьим – одессит Валерий Москаленко – 7.45. Одесситы, как им и подобает, с юмором обставили финишную зону или КП100, как они её назвали. Вместо слова «Финиш» на асфальте белой краской нанесли «Всё!!!». Валерий включился в эту игру. Едва финишировав, он пошутил: «Я, кажется, попал в первую десятку?». Переведя дыхание, продолжил мысль: «Но больше сюда не приеду, а то обыграют».

Я испытал жестокое фиаско – доплёлся до финиша только 17-м – 8.17. Долго не мог напиться. Потом побрёл в душевую. Там я и застал Клементьева. Он устало сидел на кафельном полу, видимо, не в силах поверить в случившееся. Мы о чём-то вяло говорили, а на прощание обменялись адресами с целью переписки. В какой-то степени реабилитироваться в Одессе я смог через год, когда занял 4 место на 16-м пробеге-переходе по Поясу Славы с результатом 7.54.

В августе 1988 года мы с Клементьевым снова встретились, на этот раз в Москве на международном марафоне. Он рассекал трассу в колоритном наряде Бабы Яги, подметая метлой столичную мостовую. Кто мог тогда знать, что в следующий раз судьба сведёт нас вместе на первом в истории чемпионате Европы в суточном беге.

Самоедство

Агишев, как и я, выражает неудовольствие своими и моими результатами.

Это типично русская черта – самоедство. Ну почему бы мне не объявить ребятам нашего курса в институте Лесгафта, что я позавчера выиграл сотку в Одессе и порадоваться вместе со всеми. Нет! Я плохо пробежал, с ужасным временем, так что стыдно кому рассказывать. Стоило столько много бегать, чтобы пробежать одну дистанцию с посредственным результатом?

Бхагаван, индийский гуру: – Тот, кто должен быть первым, чтобы ему было приятно, живет как на вулкане. Тот, кому нужно быть первым, чтобы почувствовать себя счастливым, страдает от комплекса неполноценности. Только неполноценный думает о превосходстве. Настоящий человек, подлинный человек – не первый и не последний, он просто есть – уникальный и нет выше его, нет ниже его.

Ода марафону

Валерий Пилацкий – страстный любитель бега, в особенности марафонского. Его приметный профиль с колоритными усами можно увидеть и на многих марафонах страны. Бег способствуют раскрытию творческих способностей человека, что мы видим и на примере Валерия Пилацкого, прославляющего марафон своими стихами.

 
На Земле четвертый век,
Держит путь в Афины грек.
Сообщить он весть спешит,
Весть о том, что враг бежит.
Три дня бился Фидиппид,
Марафон же был отбит.
Он без отдыха бежит,
Славный воин Фидиппид.
Добежал, дошел, домчался,
Весть принес, а сам скончался.
И с тех пор мы, марафонцы,
В дождь бежим и в слякоть, в солнце.
Ночью в Питере бежим,
А зимой бежим на «БиМ»,
И в Тольятти, и в Твери,
На Луке, где Жигули,
И в Москве, и в Омске тоже
Нам без бега жить негоже.
Стар бежит и млад бежит,
На щеке слеза дрожит.
Ветер вышиб ненароком,
Я бегу немного боком.
Километр четвертый, пятый,
И не скоро тридцать пятый.
Вот тогда начнется он,
Настоящий марафон.
Ты себя превозмоги,
Не сдавайся, добеги.
Да, нелегок марафон,
Нас испытывает он.
Слава – воин Фидиппид,
Стар и млад бежит, бежит…
 

Скандал на марафоне

Марафон. Самая изнурительная и самая скандальная дисциплина атлетики. Один из первых олимпийских чемпионов американец Фред Лорц показал феноменальный результат в начале ХХ века благодаря тому, что часть дистанции… проехал на автомобиле. Медаль у него конечно отобрали и вручили другому американцу – Томасу Хиксу. Потом его тренер признался, что и Хикс добрался до финиша лишь благодаря «оживляющему коктейлю» – сульфат стрихнина с коньяком.

Рози Роус в 1980 установила рекорд Бостонского марафона. От усталости спортсменка должна была еле волочить ноги, но выглядела вполне бодро. Это и насторожило организаторов. Стали копаться – никто не видел чемпионку ни на одном отрезке трассы, кроме финального. А вскоре нашлась женщина, котрая однажды встретила Рози в метро. Встреча произошла в тот момент, когда Роус… «бежала марафон». После истории с Рози организаторы марафонов обязали спортсменов использовать электронные чипы, чтобы отслеживать тех, кто срезает маршрут.

Чип панацеей не стал – братья Мотсоненг, участвовавшие в пробеге в ЮАР, электронику обманули. Расчет африканцев был прост – на соревнования заявлялся один брат, по ходу дистанции его меняет свежий близнец (журналисты считают, что замена и передача чипа происходили в туалете). Как вычислили братский трюк? Кто-то обратил внимание на фото с турнира – у «одного» Мотсоненга во время бега часы находились на разных запястьях.

В Германии тоже произошел исключительный случай. На гамбургском марафоне в апреле 1993 года стояла непривычно жаркая погода, что сказалось на результатах бегунов всех возрастных категорий. Непосредственно после финиша мы получили предварительные протоколы и диву давались. Один ветеран в группе от 50 лет несмотря на жару выбежал на финише из 2.30. Фантастика!!! Мы окружили его и стали поздравлять. Ветеран жмурился от удовольствия, как кот на солнце. Но он все-таки не рассчитал с конечным результатом и породил сомнения у организаторов пробега. Было установлено с помощью видеокамер, что ветеран не пересекал определенные точки на дистанции. В беговом журнале «СПИРИДОН» была опубликована разоблачительная статья и неудачливый марафонец был дисквалифицирован на три года.

Больше подобных случаев в Германии при мне не случалось.